Улыбка смерти Робертс Нора
– Мой новый номер! Готова поклясться, публика обезумеет от восторга.
– В то, что обезумеет, верю охотно.
– Так ты вернулась! – Мэвис чмокнула Еву в обе щеки. – Давай-ка сядем, и ты мне все-все расскажешь. С подробностями! Привет, Пибоди. Как это ты ходишь в форме в такую жару?
Она потащила Еву к колченогому столику.
– Может быть, хотите выпить? Чур, я угощаю. Я здесь работаю два вечера в неделю: Крек устроил по знакомству. Как он расстроится, что не застал тебя! Ой, как же я рада тебя видеть! Выглядишь классно. Похоже, что ты счастлива. Правда, она классно выглядит, а, Пибоди? Секс на всех оказывает целительное воздействие.
Ева снова засмеялась. Именно за этим она и пришла – послушать веселую болтовню Мэвис.
– Нам только минералку, Мэвис. Мы с Пибоди на службе.
– Да никто здесь на вас доносить не станет. Расстегни-ка форму, Пибоди. Меня просто пот прошибает, когда я на тебя смотрю. Ну, как тебе понравилось на курорте? Или вы только трахались, не обращая ни на что внимания?
– Да ну тебя! Курорт роскошный, мне все очень понравилось. А как ты? Как Леонардо?
Взгляд у Мэвис тут же затуманился, она нежно улыбнулась.
– Просто восторг! Я даже представить себе не могла, как это здорово – жить вместе. Кстати, этот костюм он сделал специально для меня.
Ева пристально посмотрела на тоненькие серебристые тесемочки, едва прикрывавшие грудь Мэвис.
– Ты это называешь костюмом?
– Конечно! А еще – я готовлю новый номер. Ой, мне столько всего надо тебе рассказать. – Она поставила на столик стаканы и достала из холодильника бутылки с минералкой. – Даже не знаю, с чего начать. Я сейчас работаю с одним парнем, он инженер звукозаписи. Мы записываем диск, представляешь? Он говорит, что сумеет меня раскрутить. Зовут его Джесс Барроу. Пару лет назад он работал с собственной группой. Может, ты о нем и слышала?
– Нет. – Ева отлично знала, что Мэвис, хоть и провела большую часть жизни в трущобах, а потом подвизалась на сценах дешевых ресторанчиков, во многом оставалась до удивления наивной. – И сколько ты ему платишь?
– Все совсем не так! – обиженно надула губы Мэвис. – Естественно, за запись я должна заплатить, так положено. Если у нас что-то получится, в течение трех лет он будет получать шестьдесят процентов прибыли. А потом мы составим новый договор.
– Я о нем слышала, – неожиданно вмешалась Пибоди, расстегнувшая таки воротничок форменной рубашки. – Пару лет назад он действительно раскрутил несколько шлягеров. Он работал с Кассандрой. Ну, это известная певица, – пояснила она, поймав удивленный взгляд Евы.
– Вы разбираетесь в музыке, Пибоди? Для меня это новость.
– Люблю иногда послушать что-нибудь легкое, – пожала плечами Пибоди и уставилась в стакан с минералкой. – Как все.
– С Кассандрой он больше не работает, – радостно сообщила Мэвис. – Он стал искать новую певицу и нашел меня!
«Интересно, а что еще он искал?» – подумала Ева.
– А Леонардо как к этому относится?
– Он считает, что мне повезло. Обязательно приходи в студию, Ева, посмотришь, как мы работаем. Джесс – настоящий гений!
Ева решила, что непременно посмотрит, как они работают. Она мало к кому относилась с нежностью и любовью, но Мэвис, безусловно, в это ограниченное число людей входила.
Уже в машине, направляясь в участок, Ева сказала Пибоди:
– Будьте добры, соберите информацию об этом Джессе Барроу.
– Мэвис это вряд ли понравится, – заметила Пибоди, но все-таки достала блокнот и сделала в нем пометку.
– А ей совершенно незачем об этом знать.
Ева проехала мимо тележки, с которой торговали фруктами, свернула на Десятую авеню, где снова чинили мостовую, и тут она заметила типа в сером плаще, направляющегося к трем девчушкам, стоявшим неподалеку. Плащ его выглядел довольно нелепо на раскаленной улице.
– Черт! Опять этот Клевис, – вздохнула Ева.
– Клевис?
– Это его излюбленные места, – сказала Ева, остановив машину. – Я его знаю с тех пор, как служила патрульным полицейским. Пошли, Пибоди, поможем детям.
На тротуаре какие-то мужчины спорили о бейсболе. Судя по тому, что от обоих несло потом, спор, несмотря на жару, длился уже давно. Ева попробовала крикнуть, но шум отбойных молотков заглушил ее голос. Поэтому ей пришлось прибавить шагу, и Клевиса она догнала, когда он был уже в нескольких метрах от девочек.
– Привет, Клевис!
Он обернулся и, прищурившись, взглянул на Еву из-под солнцезащитных очков. У него были светлые кудрявые волосы – ни дать ни взять херувим. Только херувиму этому было уже под семьдесят.
– Даллас! Сколько лет, сколько зим! – Ослепительно улыбнувшись, он перевел взгляд на Пибоди: – А это кто?
– Это моя помощница, сержант Пибоди. Клевис, надеюсь, вы не собираетесь пугать этих девчушек?
– Да провалиться мне на месте! Пугать? Никогда! – Он возмущенно вскинул голову. – Я просто хотел кое-что им показать.
– Не стоит этого делать, Клевис. Вам надо пойти домой, отдохнуть. На улице слишком жарко.
– А я люблю все горяченькое! Уходят, – вздохнул он, глядя вслед девочкам, со смехом перебегавшим улицу. – Видно, сегодня мне не удастся им ничего показать. Ну ладно, вам покажу.
– Клевис, не смейте… – попробовала остановить его Ева, но не успела. Он уже распахнул полы плаща и демонстрировал им свое абсолютно голое туловище, единственным украшением которого был синий бантик, повязанный вокруг пениса. – Очень мило, Клевис. Этот цвет вам идет. – Она положила руку ему на плечо. – Давайте-ка прокатимся, а?
– Ну если вы настаиваете… А вам нравится синий цвет, Пибоди?
Пибоди серьезно кивнула, открыла заднюю дверцу и помогла Клевису сесть.
– Синий – мой любимый цвет. – Захлопнув дверцу, она взглянула в смеющиеся глаза Евы. – Рада приветствовать вас на рабочем месте, лейтенант.
– Как же здорово, Пибоди, вернуться к своим делам!
Но домой вернуться было еще приятнее. Ева миновала высокие ворота и мимо ухоженных лужаек и цветущих кустов подъехала к внушительному дому из серого камня и стекла, стоявшему на холме.
Ева понемногу привыкла к дому Рорка, и теперь контраст между местом работы и новым местом жительства не казался ей столь разительным. Здесь стояла удивительная тишина – каждый попавший сюда тут же забывал, что находится в самом сердце огромного города. Разумеется, такое могли позволить себе только очень богатые люди. В парке за домом пели птицы, пахло свежескошенной травой, а всего несколько минут назад Ева мчалась по запруженным народом и машинами шумным улицам Нью-Йорка.
Это место было любимым убежищем Рорка, а с некоторых пор – и Евы.
Две потерянных души… Так назвал когда-то Рорк себя и ее. «Интересно, – подумала вдруг она, – теперь, обретя друг друга, перестали ли мы быть потерянными?»
Машину она оставила у парадного входа, хотя отлично понимала, что это вызовет у Соммерсета, дворецкого Рорка, глухое раздражение: машина была не из новых и к тому же изрядно побитая. Ева вполне могла отогнать машину в гараж, где для нее был отведен специальный отсек, но она любила при каждом удобном случае позлить старика Соммерсета.
Открыв входную дверь, Ева сразу же его увидела.
– У вашего автомобиля совершенно неподобающий вид, – заявил он, не скрывая презрительной усмешки.
– Это муниципальная собственность. Хотите – сами ставьте его в гараж, – ответила Ева равнодушно, наклонилась и взяла на руки огромного кота, вышедшего ей навстречу. Услышав взрыв смеха, донесшийся из недр дома, она удивленно подняла брови: – У нас гости?
– Да. – Соммерсет окинул неодобрительным взглядом ее изрядно помятые рубашку и брюки, а также кобуру, висевшую на поясе. – Может быть, вы примете душ и переоденетесь, перед тем как выйти к гостям?
– А вы, Соммерсет, может быть, пойдете к черту? – парировала Ева и гордо прошествовала мимо него.
В гостиной, заставленной всяческими редкостями, привезенными Рорком из разных уголков земли, был устроен небольшой, но изысканный прием. Но серебряных подносах были разложены восхитительные канапе, в хрустальных бокалах искрилось золотистое вино. Рорк в черной шелковой рубахе и безукоризненно сшитых черных брюках, стянутых на талии ремнем с серебряной пряжкой, был неотразим.
В гостиной, кроме него, находилась лишь одна пара. Мужчина в синем пиджаке – ослепительный блондин с длинными до плеч волосами. Ева отметила про себя, что лицо у него решительное, красивое, разве что губы чуть тонковаты, зато глаза изумительно хороши – темно-карие, бархатные.
Женщина была настоящей красавицей с копной вьющихся темно-рыжих волос и с огромными зелеными, как у кошки, глазами. Кожа у нее была белоснежной, рот – мягкий и чувственный. Длинное изумрудно-зеленое платье облегало ее стройную и гибкую фигуру.
– Рорк, – промурлыкала она, не замечая Еву, – я ужасно по тебе скучала. – И погладила хозяина дома по щеке.
Ева сразу вспомнила об оружии, висевшем у нее на поясе. Вот затряслись бы поджилки у этой рыжеволосой секс-бомбочки, услышь она один-единственный выстрел! Ева отругала себя за шальные мысли, опустила кота Галахада на пол и приблизилась к гостям.
– Теперь, надеюсь, вы не скучаете, – сказала она и даже попыталась улыбнуться.
Рорк обернулся, пристально посмотрел на нее и понимающе ухмыльнулся.
«Ну ничего, – мрачно подумала Ева. – Скоро, очень скоро ты перестанешь так нагло ухмыляться, парень».
– Ева! А мы и не слышали, как ты вошла.
– Это вполне понятно. – Она схватила с подноса первое попавшееся канапе и отправила его в рот.
– Кажется, с нашими сегодняшними гостями ты еще не знакома. Рианна Отт, Уильям Шаффер. Моя жена – Ева Даллас.
– Поосторожнее, Ри, она вооружена. – Уильям улыбнулся, протягивая Еве руку. В его движениях было что-то от грации породистого скакуна. – Рад с вами познакомиться, Ева. Искренне рад. Мы с Ри были очень огорчены тем, что не смогли присутствовать на вашей свадьбе.
– Безутешны! – Рианна ослепительно улыбнулась Еве. – Мы с Уильямом страстно мечтали увидеть ту, к ногам которой пал сам Рорк.
– По-моему, на ногах он еще держится. – Ева бросила быстрый взгляд на Рорка, протянувшего ей бокал вина. – Пока что.
– Ри и Уильям работают над одним проектом в моей лаборатории в Гамильтоне. Они только что вернулись в Нью-Йорк – отдохнуть и развеяться.
– Правда? – Ева натужно улыбнулась.
– Мы работаем над удивительно интересным проектом, – вступил в разговор Уильям. – Через год, максимум через два, «Рорк индастриз» завершит разработку новой технологии, которая произведет в мире игр и развлечений настоящую революцию.
– Игры и развлечения? – ехидно повторила Ева. – Да, это дело серьезное.
– На самом деле эту технологию можно будет применять во многих областях. – Рианна потягивала вино и внимательно разглядывала Еву. – Например, в медицине.
– Этим занимается Ри. – Уильям нежно взглянул на свою спутницу. – Она у нас спец по медицине, а я – по забавам.
– Думаю, у Евы сегодня был трудный день, так что не будем утомлять ее разговорами о наших делах. Мы, ученые, такие зануды, – добавила Рианна с извиняющейся улыбкой. – Вы ведь только что вернулись из «Олимпуса»? – Она подошла к столику с закусками, и платье ее зашелестело. – Мы с Уильямом работали и там: он в игровом комплексе, я – в медицинском. Вы их видели?
– Мельком. – «Хватит грубить, – мысленно одернула себя Ева. – Надо привыкать к тому, что, вернувшись домой, можешь застать там изысканное общество и в том числе роскошных дамочек, заигрывающих с твоим мужем». – Медицинский комплекс очень впечатляет. А комната голографических игр в отеле – это ваше детище? – спросила она у Уильяма.
– Признаю свою вину, – улыбнулся он. – Обожаю играть. А вы?
– Ева и там умудрялась работать, – сказал Рорк. – Увы, нам не повезло: когда мы были в «Олимпусе», там случилось нечто неприятное. Самоубийство. Погиб один из технических служащих, Матиас.
– Матиас? – Уильям нахмурился. – Такой молодой парень, рыжий, с веснушками?
– Да.
– Господи! Самоубийство? А ты уверен, что это не несчастный случай? Насколько я помню, это был очень активный молодой человек с большими планами. Не из тех, кто добровольно уходит из жизни.
– Но именно это он и сделал, – сухо сказала Ева. – Повесился.
– Какой ужас! – Рианна побледнела и присела на кушетку. – Я его знала, Уильям?
– Кажется, нет. Могла видеть его в одном из клубов, но, насколько я помню, он не любил общества.
– Тем не менее мне очень жаль, – сказала Рианна. – Как печально, что вы в ваш медовый месяц столкнулись с такой трагедией. Давайте не будем больше об этом говорить. – Галахад запрыгнул на кушетку и стал тереться головой о руку Рианны. – Лучше расскажите нам о свадьбе.
– Оставайтесь с нами ужинать. – Говоря это, Рорк незаметно пожал локоть Евы, словно принося извинения. – И мы расскажем вам все в подробностях.
– Увы, не можем, – развел руками Уильям. – Идем в театр. Причем уже опаздываем.
– Ты, как всегда, прав. – Рианна с видимым сожалением встала с кушетки. – Надеюсь, вы еще повторите свое приглашение. Ближайшие два месяца мы собираемся провести в Нью-Йорке, и я бы очень хотела познакомиться с вами поближе, Ева. Мы с Рорком… старинные приятели. Не правда ли, дорогой?
– Совершенно верно. Мы с Евой всегда будем рады вас видеть. А завтра утром жду вас в офисе с подробным отчетом.
– Ну что ж, в таком случае – до завтра. – Рианна поставила бокал на столик. – Ева, может быть, мы с вами пообедаем как-нибудь на днях? Ланч только для дам! – Она так озорно блеснула глазами, что Ева вдруг почувствовала себя полной идиоткой. – Сравним свои впечатления о Рорке.
Обижаться на такое дружеское предложение было бы совсем глупо.
– Думаю, это будет интересно, – улыбнулась в ответ Ева и вместе с Рорком проводила гостей до двери. – И много у нас с ней должно быть общих впечатлений? – спросила она Рорка, когда они остались одни.
Он обнял Еву за талию и поцеловал в щеку.
– Это было так давно! Тысячу лет назад.
– У тебя отличный вкус: у нее великолепная фигура! Наверняка не обошлось без пластических операций.
– Что ж, если это и так, то она удачно вложила деньги.
Ева мрачно взглянула на него.
– Слушай, а есть ли на свете хоть одна красивая женщина, не побывавшая в твоих объятиях?
Рорк задумчиво прищурился.
– Пожалуй, нет.
Ева кинулась на него, и он со смехом увернулся.
– Эй, потише, ты меня так с ног свалишь. – Тут она заехала ему кулаком в живот, и он тихо охнул. – Да, дорогая, ты уже вошла в форму.
– Пусть это послужит тебе уроком, неотразимый ты мой, – заявила Ева, однако все-таки позволила ему взять ее на руки.
– Есть хочешь? – спросил Рорк.
– Безумно!
– Я тоже. Давай-ка поужинаем в спальне. – И он понес ее вверх по лестнице.
4
Ева проснулась от звонка. На груди у нее мирно посапывал Галахад. Время было предрассветное, сквозь окно в потолке пробивался тусклый серый свет. Не открывая глаз, Ева потянулась к телефону.
– Даллас слушает.
– Примите вызов, лейтенант, – раздался голос дежурного. – Подозрительная смерть. Адрес: Мэдисон-авеню, 5002, квартира 3800. Сообщение поступило от проживающего там Артура Фокса. Код четвертый.
– Сообщение принято. Свяжитесь, пожалуйста, с сержантом Делией Пибоди и вызовите ее мне в помощь.
– Принято. Желаю удачи, лейтенант.
– Что случилось? – Рорк тоже проснулся и, усевшись в кровати, взял Галахада на руки.
– Пока точно не знаю, но надо ехать. Времени у меня – только на душ и кофе. – Ева, не найдя халата, отправилась в ванную голышом. – На месте происшествия уже есть патрульный! – крикнула она из-за двери.
Зайдя в душевую кабину, Ева с удовольствием подставила спину под струи горячей воды, нажала на кнопку в стенке и набрала пригоршню жидкого мыла. Через несколько минут она поняла, что проснулась окончательно.
– Ты сваришься. – Рорк стоял в дверях ванной с чашкой кофе в руках.
– Это мне?
– Всегда к вашим услугам.
– Спасибо. – Ева взяла чашку, включила сушильную камеру. – Ты что, смотрел на меня, когда я была в душе?
– Я вообще люблю на тебя смотреть. Есть нечто завораживающее в стройных длинноногих женщинах, стоящих под струями воды.
Рорк зашел в кабинку и включил холодную воду. Ева никак не могла понять, почему мужчина, привыкший к роскоши, предпочитает ледяной душ. Пригладив ладонью волосы, она наложила на лицо крем, который ей настоятельно рекомендовала Мэвис.
– Тебе совершенно необязательно было вставать вместе со мной.
– Все равно я проснулся. – Сам Рорк не пользовался камерой, предпочитал вытираться полотенцем. – У тебя есть время позавтракать?
Ева взглянула на его отражение в зеркале.
– Боюсь, что нет. Я перехвачу что-нибудь попозже.
Он обмотал полотенце вокруг бедер, пригладил волосы.
– Честно?
– Знаешь, а мне тоже нравится смотреть на тебя, – призналась Ева и отправилась в спальню одеваться.
Машин в этот час на улицах почти не было, только автобусы развозили одних рабочих с ночной смены домой, а других – на утреннюю смену. Моросил дождик, но уличные торговцы уже вывезли свои тележки и готовились к новому дню.
Ева быстро мчалась по городу.
Та часть Мэдисон-авеню, куда она направлялась, вся сплошь состояла из бутиков и серебристых небоскребов, где обитали те, кто мог себе позволить эти бутики посещать.
Ева обогнала такси с одинокой пассажиркой, блондинкой в блестящем, переливавшемся всеми цветами радуги пиджаке. «Наверное, девушка по вызову, – подумала Ева. – Возвращается с ночной смены. Богатые могут покупать не только роскошную одежду, но и роскошные развлечения».
У нужного дома Ева свернула к подземному гаражу, сунула под нос охраннику свой значок, и он указал ей отсек, где она могла поставить машину.
Естественно, этот отсек оказался в самом дальнем от лифта углу гаража. «Полицейским, – подумала Ева раздраженно, – всегда отводят места похуже».
Выйдя из лифта, Ева осмотрелась. Еще год назад она бы с изумлением разглядывала роскошный холл на тридцать восьмом этаже, заставленный горшками с китайскими розами и скульптурами. Но теперь, освоившись в мире Рорка, она привыкла относиться к роскоши спокойно. Взглянув на знакомые фонтанчики, установленные вдоль стен, она подумала, что дом этот, возможно, тоже является собственностью ее мужа.
Подойдя к женщине-полицейскому, стоявшей у квартиры 3800, она показала ей свой значок.
– Лейтенант, мой коллега находится в квартире вместе с сожителем погибшего. Мистер Фокс, обнаружив тело, вызвал «Скорую помощь», но мы прибыли первыми. Врачи констатировали смерть и теперь ждут, когда вы осмотрите место происшествия. Мы не смогли почти ничего узнать от Фокса, мэм, – добавила она, взглянув на дверь. – Он впал в истерику. Не думаю, что он что-то трогал на месте происшествия. Кроме тела.
– Он переносил его?
– Нет, мэм. Тело по-прежнему в ванне. Он просто пытался оказать ему помощь, что, естественно, было совершенно бессмысленно. По-видимому, Фокс находился в шоке. Там море крови. Он перерезал себе вены, – пояснила она. – И, судя по всему, погиб по меньшей мере за час до того, как его сожитель обнаружил тело.
– Медэксперты вызваны? – спросила Ева.
– Прибудут с минуты на минуту, мэм.
– Отлично. Когда приедет сержант Пибоди, пропустите ее. А сами оставайтесь на посту.
Открыв дверь, Ева тут же услышала судорожные рыдания.
– Он все время в таком состоянии, – заметила женщина-полицейский. – Надеюсь, лейтенант, вам удастся его успокоить.
Ева, ничего не ответив, вошла в квартиру. Дверь закрылась. Прихожая была отделана белым и черным мрамором. С потолка свисала пятирожковая люстра черного стекла. За арочным проемом начиналась гостиная, выдержанная в том же стиле: черные кожаные диваны, белые полы, столы черного дерева, белые светильники. На окнах – черно-белые полосатые шторы. Они были задернуты, всюду горел свет. Стоявший посреди комнаты экран для виртуальных игр был выключен. Белая лестница вела на второй этаж.
«Деньги могут многое, – подумала Ева, – но смерть не испытывает никакого уважения к богатству».
Она пошла туда, откуда доносились рыдания, и оказалась в небольшом кабинете, заставленном шкафами со старинными книгами и глубокими креслами с темно-бордовой обивкой. В одном из них сидел светловолосый мужчина с бледным, опухшим от слез лицом. На нем был белый шелковый халат, весь перепачканный уже подсохшей кровью. Он был бос, руки его, унизанные кольцами, дрожали. На левой лодыжке виднелась татуировка – черный лебедь. На появление Евы он никак не отреагировал: очевидно, просто не заметил ее.
Полицейский, сидевший рядом, увидев Еву, хотел что-то сказать, но она дала ему знак молчать и вопросительно взглянула наверх. Он кивнул, давая понять, что тело на втором этаже.
Ева тихо вышла из кабинета: сначала надо было осмотреть тело и место происшествия.
На втором этаже было несколько комнат, но понять, куда идти, было нетрудно: на полу хорошо были видны кровавые следы. Ева заглянула в спальню с нежно-зелеными обоями, где стояла огромная кровать, застланная голубым атласным покрывалом. Эта комната напоминала подводное царство. Здесь стояло несколько статуй – копии работ античных скульпторов, шкафы были встроены в стену. Пол устилал мягчайший ковер цвета морской волны, на котором тоже виднелись свежие следы крови. Следы эти вели в ванную.
Смерть давно не пугала Еву, но каждый раз, встречаясь с ней, она ужасалась жестокости и бессмысленности происшедшего. Все кругом – и голубовато-зеленая плитка на стенах, и зеркальный пол – было залито кровью. Из ванны безжизненно свисала рука, на запястье которой зияла разверстая рана. Вода в ванне была темно-розового цвета, и в воздухе стоял тяжелый сладковатый запах свежей крови. Играла музыка, кажется, это была арфа. Толстые белые свечи, установленные в ногах и у изголовья огромной овальной ванны, все еще горели.
Голова лежавшего в ванне покоилась на подушечке, прикрепленной к бортику, его остекленевший взгляд был устремлен куда-то вверх, словно мертвец рассматривал пушистые листья папоротника, свисавшего с зеркального потолка. На лице его застыла улыбка, и казалось, что собственная смерть доставила ему ни с чем не сравнимое удовольствие.
Но Еву поразило другое: она сразу узнала этого человека. В ванне лежал и улыбался собственному отражению голый и мертвый адвокат Фицхью!
– Сальватори будет на вас очень обижен, адвокат, – пробормотала Ева и принялась за работу.
Она взяла пробу воды в ванне, определила приблизительное время смерти, сняла отпечатки пальцев погибшего, и тут появилась запыхавшаяся Пибоди.
– Прошу прощения, лейтенант. Я добиралась издалека.
– Ничего страшного. – Она протянула Пибоди уже упакованный в пластик нож с ручкой из слоновой кости. – Похоже, что использовал он именно его. Коллекционная вещь. Надо будет проверить отпечатки пальцев.
Пибоди положила нож в пакет для вещественных доказательств, потом, прищурившись, взглянула на тело.
– Лейтенант, да это же…
– Да, это Фицхью.
– Почему он решил покончить с собой?
– Мы еще не установили, что это самоубийство. Никогда не делайте поспешных выводов, сержант, – сказала она спокойно. – Это первое правило. Проследите за тем, чтобы провели обыск помещения, Пибоди. Телом могут заняться медэксперты. Я свой осмотр закончила. – У Евы все руки были в крови. – Я пойду разговаривать с Фоксом, а вы запишите показания полицейских, первыми прибывших на место происшествия.
Ева снова взглянула на тело.
– Именно так он ухмылялся в суде, думая, что загнал противника в угол. Сукин сын! – Не сводя глаз с мертвеца, она достала из чемоданчика специальную жидкость, протерла руки, грязную салфетку выкидывать не стала, а убрала ее в пакет. – Скажите медэкспертам, что результаты вскрытия мне нужны как можно скорее.
Оставив Пибоди в ванной, она пошла по кровавым следам назад, вниз.
Фокс уже не рыдал, а тихо подвывал. Увидев Еву, полицейский, который сидел рядом с ним, вздохнул с облегчением.
– Подождите медэкспертов в гостиной, констебль. Сержант Пибоди возьмет у вас показания. А я побеседую с мистером Фоксом.
– Слушаюсь, мэм. – И полицейский поспешно выскочил из кабинета.
– Мистер Фокс, я – лейтенант Даллас. Примите мои соболезнования. – Ева нажала на кнопку, шторы раздвинулись, комнату залило бледным светом дождливого утра. – Вам придется побеседовать со мной и рассказать обо всем, что здесь произошло.
– Он умер! – У Фокса был высокий мелодичный голос. – Фиц умер… Я не понимаю, как это могло случиться. Не понимаю, как мне жить дальше…
«Все как-то живут, – подумала Ева. – Другого выхода нет». Она села и поставила на стол диктофон.
– Мистер Фокс, для нас обоих будет лучше, если вы сейчас поговорите со мной. Я должна вас предупредить о ваших правах и обязанностях. Таково правило.
Пока она наизусть перечисляла права, он перестал всхлипывать и уставился на нее. Глаза его покраснели и припухли.
– Вы что же думаете, это я его убил? Вы думаете, я мог это сделать?
– Мистер Фокс…
– Я любил его! Мы были вместе двенадцать лет! Он был моей жизнью!
«Жизнь твоя все еще при тебе, – подумала она. – Просто ты еще этого не осознал».
– Значит, вы тем более должны мне помочь. Расскажите, что произошло.
– В последнее время он плохо спал. А снотворное принимать не любит. Предпочитает читать, слушать музыку, иногда играет часок-другой в виртуальные игры, чтобы расслабиться. Он очень беспокоился о деле, с которым работал.
– О деле Сальватори?
– Да, кажется. – Фокс вытер глаза рукавом халата. – Мы никогда не обсуждали его работу. Я ничего в юриспруденции не понимаю. Я врач-диетолог. Мы познакомились двенадцать лет назад. Фиц пришел ко мне на прием, хотел, чтобы я подобрал ему подходящую диету. Мы подружились, потом стали любовниками, начали жить вместе…
Все это Еве необходимо было узнать, но позже. Сейчас ее интересовало, что именно случилось в ванной комнате.
– Итак, у него были проблемы со сном, – подсказала она.
– Да. Его часто мучает бессонница. Он так много сил и нервов тратит на своих клиентов… Я уже привык к тому, что посреди ночи он отправляется в гостиную, включает какую-нибудь игру или дремлет у телевизора. Иногда принимает теплую ванну. – Вспомнив о ванне, Фокс смертельно побледнел.
Он опять залился слезами, и Ева налила ему стакан минеральной воды: бутылка стояла рядом на столике.
– И в этот раз было то же самое? – спросила она. – Он снова встал среди ночи?
– Точно сказать не могу. – Фокс закрыл лицо руками. – Я сплю крепко, с этим у меня проблем нет. Мы посмотрели последние новости, выпили коньяку и легли около полуночи. Проснулся я, как обычно, рано.
– В котором часу?
– В пять или в пять пятнадцать. Мы оба встаем рано, завтрак заказываю я. Фица в кровати не было, я решил, что ему опять не спалось и он перебрался в одну из спален внизу. Потом я пошел в ванную и тут увидел его. Боже! Фиц! Весь в крови… Это было похоже на кошмарный сон.
Он поднес дрожащую руку ко рту.
– Я кинулся к нему, стал пытаться делать искусственное дыхание. Мне казалось, что я схожу с ума! Он был мертв, и я это прекрасно видел. И все же я стал вытаскивать его из воды. Но он человек крупный, а меня просто трясло от ужаса. И тогда я вызвал «Скорую».
Ева понимала, что, если ей не удастся привести Фокса в чувство, говорить с ним бесполезно. И транквилизаторы ему давать нельзя, пока она все не узнает.
– Я понимаю, как вам тяжело, мистер Фокс. Мне очень жаль, что этот разговор нам приходится вести прямо сейчас, но, поверьте, так будет легче и вам, и мне.
– Я в порядке. – Он залпом осушил стакан. – Надо с этим покончить.
– Скажите, а в каком настроении он был вчера вечером? Вы говорили, что он беспокоился о деле, которое вел.
– Беспокоился, да, но не слишком. Он никак не мог сломить какого-то полицейского, и это его бесило.
Ева решила, что не стоит говорить о том, кто был этот полицейский.
– Кроме того, он готовил защиту еще по двум делам. Понимаете, Фиц так много работал, что просто не мог расслабиться.
– Кто-нибудь звонил ему вечером? Или он кому-нибудь?