Небо Монтаны Робертс Нора

Глава 16

— Уилл, у тебя есть минутка?

Она оторвалась от бумаг и цифр, все еще думая: семена в этом году жутко подорожали, но все же нужно закупить их поскорее. Вес новорожденных телят по сравнению с предыдущим годом… Она тряхнула головой:

— Извини, Хэм. Я тебя слушаю. Какие-нибудь проблемы?

— Не совсем.

Он сел в кресло, тиская в руках шляпу. Зимний холод пробирал его до костей. Просто кости у меня старые, подумал он. С каждым годом переносят холод все хуже.

— Я съездил, посмотрел на корма. Вроде все нормально. Встретился там с Бо Рэдли — ну, который с ранчо «Высокие ручьи».

— Я помню Бо. — Уилла встала, подбросила поленья в камин, потому что знала — Хэм все время мерзнет. — Ему, наверное, уж лет восемьдесят.

— Говорит, весной исполнится восемьдесят три. Старый болтун — как начнет трепаться, слово не вставишь.

Хэм уложил шляпу себе на колени, принялся барабанить пальцами по подлокотнику.

Он чувствовал себя очень странно. Сколько раз за минувшие годы сиживал в этом кресле, но тогда по ту сторону стола была не Уилла с чашкой кофе, а старый Мэрси с бокалом виски.

Ох и здоров же он был пить!

Уилла нетерпеливо передернула плечами. Она знала: если Хэм затеял серьезный разговор, то это надолго. Беседы с ним были похожи на перемещение ледника: поколения рождались и умирали, а ледник едва двигался с места.

— Так ты говоришь, Хэм, что встретил Бо Рэдли?

— Ну да. Его младший парнишка переехал в Аризону. Уж лет двадцать прошло, а то и двадцать пять. Его так и зовут — Бо Младший.

Уилла подумала, что «парнишке», должно быть, лет шестьдесят.

— И что дальше?

— Ну вот, а хозяйку Бо зовут Хэдди. Хэдди Рэдли. Она здорово умеет мариновать дыни, они всякий раз на ярмарке получают первый приз. Бо говорит, его старуха сильно артритом мучается.

— Жалко старушку.

Уилла подумала, что если весна начнется рано, может быть, Лили захочет заняться огородом. Ей это будет интересно.

— Весна в этом году холодная, — сообщил Хэм. — Все не кончается. А ведь уже телята вовсю пошли.

— Я знаю. Думаю, не построить ли еще один коровник.

— Хорошая мысль, — вежливо кивнул Хэм и принялся сворачивать сигарету. — Так вот, Бо продает ранчо и переезжает к своему парнишке, в Аризону.

— Вот как? — насторожилась Уилла.

Ранчо «Высокие ручьи» славилось прекрасными пастбищами.

— Старик заключил сделку с каким-то застройщиком. — Хэм облизнул языком бумагу, слегка сплюнул. Трудно сказать, то ли соринка в рот попала, то ли это был комментарий к слову «застройщик». — Собирается продать землю по кускам. Там будет какой-то липовый курорт. Бизоны и все такое.

— Контракт уже подписан?

— Бо говорит, что тот тип заплатил ему в три раза дороже, чем стоит земля. Ох уж эти шакалы городские.

— Значит, ничего уже не изменишь. Мы такие деньги все равно не собрали бы. — Уилла вздохнула, провела ладонью по лицу, но тут ей пришла в голову новая идея. — А оборудование? Скот? Табун?

— Вот я к этому и подбираюсь.

Хэм выпустил струйку дыма, посмотрел, как она медленно поднимается к потолку. Уилла терпеливо ждала. Хэм молчал, а тем временем строились новые города, рождались новые звезды, рушились миры.

— У него новая сенокосилка. Всего три года ей. Вуд не отказался бы от такой. Что касается табуна, то он у них неважнецкий. Зато в коровах Бо толк знает. — Хэм опять надолго замолчал, затягиваясь сигаретой. — Я сказал, что мы бы заплатили по двести пятьдесят за голову. Он вроде не обиделся.

— А какое у него стадо?

— Примерно двести голов. Хорошей херфордской породы.

— Ладно. Я согласна.

— Хорошо. Но это еще не все. — Хэм погасил сигарету, откинулся назад. Кресло было мягким, огонь пылал жарко. — У Бо освобождаются два помощника. Один — выпускник колледжа. В прошлом году приехал из Боузмена. Специалист по животноводству. Бо говорит, у парня слишком много идей, а так он парень хороший, умный и работящий. Все знает про искусственное осеменение, улучшение породы и прочие штуки. И еще Нед Такер. Я его уж лет десять как знаю. Хороший ковбой, надежный.

— Найми их, — сказала Уилла. — За ту же зарплату, которую они получали в «Высоких ручьях».

— Я ему так и сказал. Бо остался доволен. Он за Неда беспокоится. Хочет, чтобы парень попал на хорошее ранчо. — Хэм хотел было подняться, но снова сел. — И еще.

Уилла удивленно приподняла брови.

— Что такое?

— Может, ты думаешь, что я уже не могу справляться со своей работой?

Уилла ошарашенно уставилась на него:

— С чего ты взял? Откуда такие мысли?

— Я вижу, ты теперь делаешь половину моей работы, да и ребятам успеваешь помогать. Если не сидишь тут за бумажками, то проверяешь изгороди, щупаешь траву на лугах, лечишь коров, возишься с оборудованием.

— Я управляю этим ранчо. А ты отлично знаешь, черт тебя подери, что без тебя мне тут не справиться.

— Предположим, знаю.

Хэм говорил все это не всерьез — ему просто нужно было для начала хорошенько ее встряхнуть.

— Я вот все спрашиваю себя, чего ты так надрываешься? Что ты хочешь доказать покойнику?

Уилла открыла рот, закрыла, сглотнула.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Еще как понимаешь. — Он разозлился, приподнялся в кресле. — Ты думаешь, я слепой и глухой. Ты вспомни, кто тебя ремнём драл, кто тебе царапины и ссадины залечивал? Думаешь, я не знаю, что у тебя в голове? Послушай меня, девочка, я уже не могу тебе всыпать, как раньше. Слишком уж ты стала большая и свирепая. Но скажу тебе одно: ты можешь уработаться до смерти, а Джеку Мэрси все равно на тебя будет наплевать. Тем более что он уже умер.

— Теперь это мое ранчо, — тихо сказала Уилла. — По крайней мере, на одну треть.

Хэм кивнул, довольный тем, что в ее голосе звучит обида.

— Да, здорово он тебя прихлопнул этим своим завещанием. Всю жизнь тебя шпынял и напоследок тоже постарался. Неправильно он поступил, не по-людски. Конечно, теперь, когда я узнал твоих сестренок, я к ним отношусь лучше, но дело ведь не в этом. Джек над тобой покуражился. Да к тому же еще чужаков контролерами приставил.

Уилла почувствовала, что закипает, но тут она внезапно сообразила, что на завещание отца можно взглянуть и по-другому.

— Ой, Хэм. Ведь контролером следовало назначить тебя, — негромко сказала она. — Как я раньше не додумалась! Именно ты должен был управлять ранчо в течение этого года. Представляю, как тебе было обидно.

Конечно, было, подумал Хэм, но дело не в этом. Это пережить еще можно бы.

— Не о том говоришь. И вовсе я не обиделся. Такой уж Джек был человек.

— Это точно, — вздохнула Уилла. — Как хотел, так и поступал.

— Только не думай, будто я что имею против Бена и Нэйта. Они парни хорошие, честные. Ну и, кроме того, Джек, конечно, приставил к тебе Бена неспроста. Это всякий поймет. Но речь опять-таки о другом. — Он махнул рукой. — Я говорю, ты ничего не должна Джеку доказывать. Давно хотел тебе это сказать. — Он удовлетворенно кивнул. — Вот и сказал.

— Я не могу просто взять от него и отмахнуться. Ведь он мой отец.

— Тоже скажешь — отец. Если мы у быка берем сперму и оплодотворяем корову, это еще не делает быка отцом.

Уилла потрясенно вскочила на ноги:

— Я впервые слышу, чтобы ты так о нем говорил. Я думала, ты ему друг.

— Я всегда уважал его как скотовода. Но не как человека.

— Зачем же ты прожил тогда здесь столько лет?

Хэм медленно покачал головой:

— Что за дурацкий вопрос?

Из-за меня, догадалась Уилла, она была смущена и пристыжена. Не в силах смотреть Хэму в глаза, она отвернулась к окну.

— Ты научил меня ездить верхом…

— Кто-то же должен был это сделать. — Голос у Хэма внезапно охрип, и старик откашлялся. — Иначе ты свернула бы себе шею, пытаясь залезть на лошадь.

— Когда мне было восемь лет, я упала и сломала руку. Вы с Бесс отвезли меня в больницу.

— Да, Бесс так разнервничалась, что не могла сидеть за рулем. Чуть джип мне не поломала.

Хэм заерзал на кресле, разглядывая свои толстые короткие пальцы.

Если бы жена не умерла через два года после свадьбы, у меня тоже могли бы быть свои дети, подумал он. Но рассуждать на эту тему было бессмысленно. Ведь дети так и не родились. Зато у него была Уилла.

— Я не говорю о прошлом, я говорю о том, что мы имеем сейчас. Так вот, Уилл, сбавь-ка обороты.

— Тут так много всего случилось. Я все время вижу перед собой ту девочку и Маринада. Стоит мне отвлечься, и они тут как тут — прямо у меня перед глазами.

— Ты ведь ничего не можешь изменить и исправить, верно? И ты ни в чем не виновата. Этот ублюдок раскуражился вовсю.

Уилла вспомнила, что примерно теми же самыми словами он только что отозвался о ее отце, и передернулась.

— Я не хочу, чтобы умирали люди, Хэм. Еще одной смерти я не вынесу.

— Почему ты меня не слушаешь, черт бы тебя побрал? — взревел он, да так громко, что Уилла испуганно захлопала глазами. — Ты ни в чем не виновата, проклятая ты дура! Что произошло, то произошло. И точка. Ты не должна вкалывать на ранчо по двадцать часов в день. Постарайся хоть немножко побыть женщиной.

У нее отвисла челюсть. Хэм никогда и ни на кого не кричал. Значит, его действительно допекло. К тому же он ни разу не позволял себе упоминать о ее принадлежности к слабому полу.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Когда ты последний раз надела приличное платье и сходила потанцевать? — требовательно спросил Хэм, густо покраснев. — Новый год не считается. То платье было неприличное. У парней от него прямо слюни потекли.

Уилла рассмеялась и заинтересованно спросила:

— Правда?

— Если б я был твоим отцом, то отправил бы тебя наверх переодеваться, да еще по щекам надавал бы. — Хэм смущенно откашлялся. — Ну ладно, проехали. Я вот что, я вот к чему веду. Пускай молодой Маккиннон пригласит тебя в ресторан или в кино. Хватит тебе разгуливать в грязных сапогах. Понятно, к чему я клоню?

— Что-то ты сегодня разговорился, — сказала Уилла, подумав, что у старика, видать, накипело. — С чего ты решил, что я соглашусь пойти в ресторан с Беном Маккинноном?

— Я не слепой. Я видел, как вы с ним во время танцев обжимались.

Хэм не стал ей рассказывать, что неделю назад, во время игры в покер, Бен только и делал, что расспрашивал об Уилле. А разговор за покером — штука серьезная. Это вроде церковной исповеди.

— Вот и все, что я хотел тебе сказать.

— Неужели? — язвительно улыбнулась она. — А как насчет неправильного питания, личной гигиены и воспитания?

Вот тоже штучка, подумал Хэм и подавил улыбку.

— Ешь ты мало, как кролик. Что касается гигиены — умываться в последнее время стала прилично. Ну а о воспитании мы говорить не будем. Его у тебя нет и не было. — Увидев, как она надулась, Хэм остался совсем доволен. — Пойду я. Работать надо. — Он встал, выдержал паузу и со значением сказал: — Говорят, Стью Маккиннон захворал.

— Мистер Маккиннон? А что с ним?

— Грипп, но уж больно тяжелый. Бесс тут приготовила сладкий картофельный пирог. Может, отвезешь туда? Стью обожает сладкое. Да и тебя тоже. Заглянула бы ты к нему по-соседски, а?

— Воспитываешь меня, да?

Она посмотрела на стол, заваленный бумагами, потом взглянула на человека, который научил ее всему, что она знала в жизни.

— Ладно, Хэм. Я загляну туда.

— Вот и умница, — кивнул он и вышел.

По дороге ей было о чем подумать: два новых работника, еще одно стадо в двести голов. И как быть с отцом? Может, она действительно зря из кожи вон лезет, пытаясь что-то доказать человеку, которому всегда было на нее наплевать?

А вот к Хэму, который всегда ее любил, она проявила непростительное пренебрежение.

За последние месяцы она только и делала, что ущемляла его самолюбие. Что ж, это еще не поздно исправить. Прав и насчет убийств, да только от чувства вины ей все равно не избавиться.

И от страха тоже.

Она поежилась, включила печку. Дорога была хорошо расчищена, по обе стороны вздымались высокие снежные сугробы. Казалось, что едешь по узкому белому туннелю, над которым ярко синеет небо.

На северо-западе от ранчо с гор сошла лавина. Погибли три лыжника. Охотники, разбившие лагерь в горах, были застигнуты вьюгой. Пришлось выручать их с помощью вертолетов, но они здорово обморозились. На соседнем ранчо рысь загрызла несколько коров. Двое туристов пропали где-то среди горных хребтов. Такие были новости по радио.

А кроме того, помимо всех этих трагедий, где-то поблизости бродил убийца.

Курортная зона этой зимой процветала. Охотники утверждали, что такого года здешние места прежде не знали. Скот жирел в коровниках, кобылы уже начали жеребиться.

Жизнь и процветание соседствовали со смертью.

Уилла стала думать о сестрах. Лили расцвела от любви, свадьба была намечена на весну. Тэсс увезла Нэйта на весь уик-энд поразвлекаться на курорте. А тут еще Хэм пристал со своими танцами.

Как быть?

Уилла едва успела нажать на тормоза. Еще чуть-чуть, и она врезалась бы в здоровенного оленя, стоявшего прямо посреди дороги. Машину занесло в сугроб, а олень лишь неспешно повернул голову и со скучающим видом взглянул на Уиллу.

— Ах ты мой красавец!

Уилла рассмеялась и прижалась лбом к рулю, дожидаясь, пока уймется сердцебиение. В этот миг в стекло постучали, и она чуть не подпрыгнула.

Уилла увидела незнакомое мужское лицо — добродушное, ангельски красивое, обрамленное кудрявыми золотисто-каштановыми волосами. Губы, обрамленные аккуратными усиками, растянулись в улыбке. Рука Уиллы непроизвольно нырнула под сиденье, где лежал револьвер тридцать восьмого калибра.

— С вами все в порядке? — спросил мужчина, когда она чуть-чуть приспустила стекло. — Я ехал сзади, видел, как вас занесло. Не ударились?

— Нет, все в порядке. Просто испугалась. Совсем не следила за дорогой.

— Здоровенный сукин сын, а?

Джесс проводил взглядом оленя, который с царственной неторопливостью сошел с дороги и ловко перепрыгнул через сугроб.

— Жаль, ружьецо не прихватил. Вот бы такие рога да на стену!

Он взглянул на девушку и с удовольствием заметил, что она смотрит на него со страхом и подозрением.

— С вами все в порядке, мисс Мэрси?

— Да. — Ее пальцы сжали рукоять револьвера. — Мы что, знакомы?

— Не думаю. Но я видел вас пару раз. Меня тут зовут Джей Кей. Я уже несколько месяцев работаю в «Трех скалах».

Она немного успокоилась, но стекло все-таки не опустила.

— Ах да, мастер игры в покер.

Он ослепительно улыбнулся — улыбка у него по сокрушительности не уступала револьверу тридцать восьмого калибра.

— Что, создал я себе репутацию? Ведь это я ваши денежки выкачиваю. Вы их платите своим ребятам, а они отдают мне. Я смотрю, вы все еще бледная.

Интересно, какова ее кожа на ощупь. В девчонке есть индейская кровь. Да это и видно. Он никогда еще не трахался с полукровкой. Отличный будет подарочек для Лили — взять и вдуть ее сестренке.

— Посидите, отдышитесь немножко. Хорошо еще, что у вас хорошая реакция, а то бы пришлось откапывать вас из сугроба.

— Со мной все в порядке, честное слово.

«Какие у него красивые глаза, — подумала она. — Холодные, но очень красивые. Обычное лицо, ничего страшного. Чего это я так перепугалась?»

— Я как раз еду на ваше ранчо, — сказала она, вспомнив о хороших манерах. — Мне сказали, мистер Маккиннон заболел?

— У него грипп. Уже пару дней лежит, но сегодня ему вроде лучше. Я слышал, у вас тоже своих проблем хватает.

— Да. — Она насторожилась. — Идите-ка вы назад в свою машину. Холодно тут стоять.

— Да, ветер нынче злой, кусается. Как страстная баба. — Он подмигнул. — Поезжайте, я за вами. А Джиму скажите, чтобы готовился к игре.

— Ладно. Спасибо, что остановились.

— Я сделал это с превеликим удовольствием, мэм, — галантно приподнял он шляпу, внутренне посмеиваясь.

Садясь в машину, он хихикал уже в открытую. Вот и познакомился с родственницей. Сразу видно, что с этой полукровкой мужику скучно не будет. Надо бы в этом удостовериться. Всю дорогу Джесс напевал, а когда у ворот ранчо ему пришлось свернуть в сторону, он весело погудел Уилле клаксоном да еще помахал рукой.

Дверь открыла Шелли, на плечах у нее сидел ребенок.

— Какой приятный сюрприз! Что это у тебя, пирог? — Она с вожделением посмотрела в коробку. — Заходи, садись к столу.

— Это твоему свекру. — Уилла убрала коробку за спину. — Как он себя чувствует?

— Лучше. Уже начал изводить Сару. Поэтому я сюда и пришла. Помогаю ей. Снимай куртку, идем на кухню. — Она похлопала воркующего младенца по спинке. — По правде говоря, мне страшновато одной дома сидеть. Глупо, конечно, но все кажется, что кто-то на меня смотрит, подглядывает в окна и все такое. Зак на этой неделе три раза замки проверял. А раньше мы вообще не запирались.

— Знаю. У нас на ранчо то же самое.

— Полиция ничего нового не сообщала?

— Нет.

— Ладно, не будем об этом говорить. — Шелли понизила голос: — Какой смысл расстраивать Сару? Смотрите, кого я привела! — громогласно объявила она, распахивая дверь.

— Уилла! — Сара перестала чистить картошку, вытерла руки. — Как я рада! Садись. Кофе на плите.

— Это пирог, — сказала Уилла, растерянная столь радушным приемом. Когда Сара поцеловала ее в щеку, Уилла смущенно улыбнулась. — Вот, сладкий картофельный пирог. Бесс испекла.

Для инвалида.

— Отлично. Будет чем ему заняться. А то он мне ужас как надоел. Скажи Бесс, что я ей очень благодарна. Садись, выпей кофе, поешь кексу, поговори с нами. Мы с Шелли уже все темы исчерпали. С каждым годом зима все длиннее и холоднее.

— Бо Рэдли продает свое ранчо и переезжает в Аризону.

— Неужели? — Сара оживилась, изголодавшись по новостям и сплетням, как мышь по сыру. — А я не слышала.

— Продал землю застройщику. Теперь там будет курорт. Бизоны и прочая дребедень.

— Вот это да, — присвистнула Сара, разливая кофе по чашкам. — У Стью будет припадок, когда он об этом услышит.

— О чем услышит? — поинтересовался Стью Маккиннон, входя на кухню. Его седые волосы были растрепаны, видавший виды банный халат запахнут на груди. — У нас гости, а меня никто не зовет. — Он подмигнул Уилле, шутливо потрепал ее по голове. — Это что, пирог? Мой любимый пирог, а я, как дурак, лежу в постели?

— Ничего, полежишь сколько надо. Но раз уж пришел, садись. Будем пить кофе, только не с кексом, а с пирогом.

Он пододвинул себе стул, посмотрел на невестку.

— Ты мне дашь наконец внучку подержать?

— Не дам. — Шелли прижала к себе Эби. — Сначала избавься от бацилл. Смотреть можно, трогать нельзя.

— Женщины меня затравили, — пожаловался Стью Уилле. — Чихнешь пару раз, и тут же привязывают к постели, начинают пичкать лекарствами и все такое.

— У него была высокая температура, — вздохнула Сара, ставя перед мужем блюдце с куском пирога. — На, ешь и перестань хныкать. Когда взрослый мужик болеет — хуже нету. Ей-богу, капризничает больше, чем ребенок. Ты не представляешь, Уилла, сколько раз я бегала по лестнице вверх-вниз за последние три дня.

Она нежно взяла мужа за подбородок, изучающе осмотрела его лицо и с удовлетворением прошептала:

— Вроде румянец появился. Ешь свой пирог, поболтай с Уиллой, а потом марш назад в кровать.

— Видишь? — вздохнул Стью, орудуя вилкой. — Стоит мне чуть прихворнуть, как она тут же начинает распоряжаться.

Тут дверь распахнулась и вошел Зак. Стью сразу оживился.

— Ага, нашего полку прибыло. Иди сюда, сынок, садись. Только пирога не получишь — он для меня.

— Какой пирог? Привет, Уилла. — Зак Маккиннон был тощим молодым человеком, унаследовавшим от матери вьющиеся волосы, а от отца квадратную челюсть. Глаза у него были такие же зеленые, как у Бена, но только с оттенком мечтательности. Больше всего Зак любил витать в облаках — как в прямом, так и в переносном смысле. Скинув куртку и шляпу, он поцеловал жену, подхватил на руки дочурку.

— Ты ноги вытер? — спросила мать.

— Да. Так что за пирог, я спрашиваю? Картофельный, да?

— Пирог мой, — мрачно произнес Стью, придвинув к себе блюдо.

Дверь снова открылась.

— Гнедая того и гляди ожеребится, — начал было Бен, но, увидев Уиллу, просиял улыбкой. — Привет, Уилл.

— Она пирог принесла, — сообщил Зак. — А папа не хочет делиться.

— Какой пирог? — спросил Бен, садясь рядом с Уиллой и слегка дергая ее за волосы.

— Тот самый, который любит твой отец, — ответила она и ударила его по руке.

— Вот молодец девочка, — похвалил Стью с набитым ртом и скорбно вздохнул, когда увидел, что жена отрезает сыновьям по куску. — По-моему, тут болею я, а не они.

— Если ты слопаешь все это один, то точно заболеешь. Шелли, забери у Зака ребенка и разлей кофе. Бен, перестань приставать к девочке. Пусть поест спокойно.

— Пилит, пилит всех с утра до вечера, — пробурчал Стью и просветлел, когда Уилла отдала ему свой кусок пирога.

— Как тебе не стыдно, Стюарт Маккиннон. — Сара уперлась руками в бока, с осуждением глядя на мужа.

— А что такого? Она сама мне дала. Как поживают твои сестренки, Уилл?

— У них все хорошо. Только…

Уилла запнулась. Собственно говоря, ни Лили, ни Адам не просили ее держать это известие в тайне. Все равно люди уже болтают.

— Адам и Лили обручились. Свадьба назначена на июнь.

— Свадьба?! — восхищенно ахнула Шелли. — Как здорово!

— Значит, Адам женится, — сентиментально вздохнула Сара. — А я помню, как они с Беном ходили на речку рыбу удить. — Она всхлипнула, вытерла глаза.

— А с девичником мы тебе поможем.

— С чем-чем?

— С девичником, — возбужденно сказала Шелли. — Я прямо сгораю от нетерпения. Они будут жить у Адама, в его очаровательном маленьком домике, да? Интересно, какое Лили закажет платье. Надо рассказать ей — в Биллингсе есть замечательный магазин, где мне сшили чудесное платье. Просто фантастическое. А для вас двоих она должна выбрать цвета поярче.

Уилла поперхнулась кофе и отставила чашку.

— Это еще зачем?

— Ну как же, ведь вы с Тэсс будете подружками невесты. Вам нужно что-нибудь темно-синее или густо-красное.

— Красное?

Вид у нее был такой испуганный, что Бен счел своим долгом заступиться:

— Перестань ее пугать, Шелли. Уилл, ничего не бойся. Я за тобой присмотрю. Ведь я буду шафером. — Он чокнулся с ней чашкой. — Я утром говорил с Адамом. Хотел сам своим рассказать, да ты меня опередила.

Зак дожевал последний кусок пирога и взял слово.

— С Адамом поговорю я. У меня еще не зажили шрамы после свадьбы. — В ответ на возмущенное шипение Шелли он только усмехнулся. — Ты помнишь, Бен, какой мартышкой меня заставили вырядиться? Я думал, задохнусь. — Шелли звонко шлепнула его по затылку, но на Зака это не произвело ни малейшего впечатления. — Зато когда я увидел в церкви чудесное видение, шедшее мне навстречу, у меня прямо комок в горле встал. Ничего более прекрасного в своей жизни не видывал.

— Это уж точно, сынок, — кивнул Стью. — Я против свадеб ничего не имею, хотя мы с вашей мамочкой поступили попросту — взяли и сбежали.

— Еще бы, иначе мой отец тебя пристрелил бы, — сказала Сара. — Уилла, ты скажи сестре, что мы охотно ей поможем. Ой, когда думаешь о свадьбе, такое ощущение, что весна уже началась.