Избалованные смертью Робертс Нора

2

Вернувшись в комнату, Ева обнаружила, что постель заправлена, а комната прибрана.

«У них тут что, роботы есть?» — удивилась она и подумала, что правильно сделала, захватив шокер с собой.

«Ну, если есть роботы, почему было не поставить в спальне автоповар с кофе? Или телевизор? Посмотрела б международную сводку по преступлениям, проверила бы, как дела дома.

Отбой! — приказала она себе и стала одеваться. — Учись адаптироваться».

За окном безостановочно надрывалась какая-то птица — полное «ку-ку» во всех смыслах.

«Да-а, это точно не Нью-Йорк. Ну ничего, зато хорошей женой успею побыть на год вперед».

Ева провела рукой по все еще мокрым волосам — сушилок у них тоже не было — и решила, что готова. Лучше все равно не будет.

На лестнице до нее донеслась мелодия — чей-то довольно приятный и чистый голос распевал про любовь. И еще на подходе к кухне до нее вопреки ожиданиям — Ева готова была поклясться — донесся манящий аромат кофе.

Скрепя сердце она попыталась убедить себя, что это, наверно, обонятельная галлюцинация, но невидимый рыбак уже понял, что она клюнула на запах, подсек, и в одно мгновение она очутилась на кухне.

— Слава тебе, господи! — Ева даже не заметила, что говорит вслух, но стоявшая у плиты Шинед обернулась и радостно улыбнулась ей:

— Доброе утро! Надеюсь, спали хорошо.

— Спасибо, просто отлично, — сказала Ева. — Это что, правда кофе?

— А как же, конечно, кофе. Рорк заказал. Сказал, особый сорт, твой любимый. Ты, помнится, обожаешь кофе.

— Скорей просто жить без него не могу.

— А я с утра сама не своя без чашки хорошего крепкого чая, — призналась Шинед, протягивая Еве дымящуюся глиняную кружку. Одета Шинед была в бежевые брюки и ярко-голубую рубашку с закатанными рукавами. Волосы она скрепила на затылке заколкой. — Присаживайся, заправляйся.

— Спасибо огромное. Правда спасибо.

— Мужчины там с машинами возятся, так что можем спокойно позавтракать. Рорк сказал, ты будешь нормальную ирландскую порцию.

— Э-э-э… — замешкалась Ева.

— На нормального человека, как у нас говорят, — подмигнула Шинед. — А не такую гору, какую мужчины в себя запихивают.

— Мне правда достаточно кофе. Без лишних хлопот.

— А мне приятно похлопотать. Я это люблю. Мясо-то уже готово, надо только разогреть. А остальное я за пару минут приготовлю, какие уж тут хлопоты. Люблю, когда на кухне хорошая компания, — добавила Шинед, гремя сковородками.

«Странно, — подумала Ева. — Очень странно сидеть и смотреть, как кто-то по-настоящему готовит. Вот и Соммерсет, наверное, как и она». Дома у них с Рорком все автоповара загружал именно он.

Но посиделки на кухне вместе с их дворецким шли под номером один в списке ее ночных кошмаров.

— Тебе, я слыхала, петушок спать не давал?

— Что-что? — поперхнулась от неожиданности Ева.

— Не в том смысле, — хитро глянула на нее через плечо Шинед. — Хотя, если и в этом, тоже хорошо. Я имела в виду нашего петуха.

— А, да. Точно. И что, он так каждое утро?

— И в дождь, и в снег. Хотя я-то уже привыкла, почти совсем не замечаю. — Шинед ловко разбила яйца над сковородкой. — Наверно, это как для вас шум машин. Просто часть окружающей среды.

Шинед отставила скворчащую сковородку и снова обернулась к Еве:

— Я так рада, что вы у нас еще на ночь останетесь. И такой славный день для твоего подарка Рорку, солнечный. Давай-ка с тобой зайдем туда сегодня пораньше, посмотришь еще раз, а потом уже Шеймус его приведет.

— По фотографиям все было в общих чертах понятно. Но живьем посмотреть всегда хорошо. Шинед, спасибо вам за все, что вы там сделали.

— Доченька, ты даже не представляешь, как это для нас всех важно. Это не просто подарок на вашу годовщину. Это намного, намного больше.

Шинед поставила на стол вынутое из духовки блюдо с мясом, добавив к нему яичницу, жареную картошку и половину огромного помидора.

— А вот тебе ржаного, только утром выпекли, — сказала она, положив на тарелку свежий хлеб и ставя перед Евой плошку с маслом.

— Пахнет великолепно.

Шинед улыбнулась, долила Еве еще кофе и, подсев к ней с кружкой чая, стала ждать, когда та распробует.

— На вкус и того лучше, а уж Рорк-то меня изысканными завтраками избаловал.

— Ну вот и замечательно. Люблю угощать, люблю о людях заботиться. Хочется думать, у меня к этому талант.

— Это точно.

— Хорошо, когда каждый занимается тем, что ему по душе и к чему у него талант. Вот как ты.

— Ага.

— Себя я на твоем месте представить никак не могу. Как и ты себя, наверное, на моем. И все-таки вот мы сидим вместе на кухне, едим за одним столом. Странная штука судьба, а в нашем случае еще и щедрая. Спасибо тебе, что привезла его к нам, спасибо, что тратишь на нас свой отпуск.

— Меня накормили отличным завтраком и напоили просто шикарным кофе. Какие же это лишения!

Шинед наклонилась через стол и накрыла Евину руку своею ладонью.

— Ты имеешь власть над весьма могущественным человеком. Он любит тебя, и это дает тебе власть. Хотя, мне кажется, бывает и так, что вы с ним — как кошка с собакой.

— Да уж, случается.

— Но вот он здесь, сидит сейчас, наверное, в кабине трактора, вместо того чтобы загорать где-нибудь на экзотическом пляже, попивать шампанское по утрам, — и все потому, что ты ему это устроила. Потому что ты знаешь, как важна ему эта связующая ниточка, как важно ему разделить это все с тобой.

— Вы дали ему то, о чем он и не мечтал… И не думал, что может мечтать. Если бы не вы, никогда бы ему не сидеть за одним столом со своей родней.

— Я каждый день сестру вспоминаю, — призналась вдруг Шинед, отводя взгляд. — Мы ведь близнецы. Это такая связь, словами не объяснишь. Но теперь есть Рорк, и она словно бы вновь со мной — я даже и не думала, что так бывает… Я теперь ему вместо матери и люблю его так же сильно, как он тебя. Поэтому я хочу, чтобы мы с тобой были близкими друзьями. Хочу думать, что вы еще будете к нам приезжать или мы к вам и наша связь будет только крепнуть, и наши с тобой отношения будут обусловлены не только нашей любовью к одному человеку.

Ева помолчала, собираясь с мыслями.

— А знаете, многие ведь стали бы винить его.

— Он был еще младенцем.

— Нет, — покачала головой Ева, — там, где я живу, люди обвиняют, мучают, калечат и убивают друг друга безо всякой логики. Его отец убил вашу сестру. Патрик Рорк ее использовал, мучил, предал и в конце концов убил — он ее у вас отнял. И кое-кто обернул бы дело так, будто Рорк — часть всей этой истории и даже ее причина, что он виноват в вашей утрате. Когда он узнал, как все было на самом деле, узнал после всех этих лет лжи, что у него была мать, он к вам пришел. И вы его не отвергли, не выставили виноватым и не заставили расплачиваться за других. Вы ввели его в свой дом, подарили ему человеческое тепло как раз тогда, когда ему это было нужнее всего. Я сама не мастер заводить друзей. Никогда мне это легко не давалось. Но уже за один только ваш поступок я вас люблю. Так что, наверное, у нас есть все задатки для настоящей дружбы.

— А ему с тобой повезло.

— Это точно, — согласилась Ева и отправила в рот еще порцию яичницы.

Шинед вдруг рассмеялась:

— Ты бы ей понравилась. Моей сестре.

— Правда?

— Да. Она любила умных и смелых, — кивнула Шинед и наклонилась ближе к Еве. — Ну а теперь, пока никого нет, хочу знать все подробности твоего последнего дела! Все, о чем не рассказывают журналистам.

В полдень Ева уже стояла, подбоченившись, на детской игровой площадке в небольшом парке развлечений. В детских играх она ничего не понимала, но площадка была что надо! Тут были всевозможные устройства для качания, лазания, ползания и еще бог знает каких развлечений, а вокруг площадки раскинулись озера цветов и зеленели молодые деревца.

В парке, рядом с небольшой беседкой, росла стройная вишня — уменьшенная копия той, что Шинед посадила в память о сестре у себя на ферме. Неподалеку находилось то, что, по мнению Шинед, должно было считаться футбольным полем, скамейки для зрителей и ларек с закусками, а также домик побольше с раздевалками для игроков.

Кругом были проложены аккуратные дорожки, хотя некоторые пока еще никуда не вели. Кое-что еще было не готово, но Ева решила, что Шинед и всем остальным надо отдать должное — сделанное ими было выше всяких похвал.

— Полный отпад.

Шинед с облегчением вздохнула:

— Я так боялась, что в чем-нибудь не оправдаю твои надежды.

— Это лучше, чем все, что я могла спланировать или сделать сама, — заверила ее Ева и пошла посмотреть поближе на качели, но остановилась, с интересом разглядывая пружинящую под ногами землю.

— Специальное покрытие для безопасности. Дети вечно спотыкаются, падают… Это чтобы не было синяков.

— Блеск. Смотрится все очень… весело, — подобрала наконец слово Ева. — Миленько и продумано все хорошо, но главное — весело.

— Мы позвали кое-кого из детей опробовать, и, будь уверена, им было весело. — Шинед еще раз прошлась по площадке, в последний раз все придирчиво осматривая. Заколку она сняла, и ветерок взъерошил ей волосы. — В деревне только об этом и говорят. Чудесная получилась площадка, просто чудесная.

— Если ему не понравится, я ему задницу надеру.

— Давай подержу твою куртку. А вот и они. — Шинед кивнула в сторону приближающегося автомобиля. — Пойду отвлеку своих, чтобы Рорк мог получить свой подарок без помех.

— Спасибо.

С подарками Ева всегда — ну, почти всегда — терялась: и когда дарила, и когда получала. И на этот раз она уже успела усомниться, по силам ли ей исполнить задуманное. Дома — еще в прошлом ноябре, когда к ним приезжала в гости Шинед, — идея показалась ей отличной, но со временем она обросла кучей разных деталей и подробностей, так что Ева стала сомневаться, не слишком ли она самонадеянна.

«Подарки, годовщины, семья — маловато у меня в этом опыта», — думала она тогда.

Ева смотрела на идущего к ней Рорка: в джинсах, заправленных в высокие ботинки, и выцветшей на солнце синей рубашке с закатанными рукавами он выглядел еще более высоким и поджарым. Волосы он собрал на затылке, как всегда делал на работе. «Два года уже замужем, а все равно, как увижу его, в сердце екает».

— Ну что, все бросаешь, становишься фермером? — крикнула она ему.

— Пожалуй, нет. Хотя мне понравилось. Они тут лошадей держат. — Подойдя, Рорк наклонился и поцеловал ее. — Не хочешь прокатиться? — спросил он. Ева в ответ не высказала энтузиазма, и он провел пальцем по ямочке у нее на подбородке. — Может, здесь, на живом коне, тебе понравится больше, чем в том бою, на голографическом?

Ева вспомнила ощущение стремительности и мощи боевого коня и подумала, что, может, он и прав. Но сейчас у нее на уме было другое.

— Уж больно они здоровые. Даже больше коров. Хотя на вид и не такие странные.

— Не без того, — согласился Рорк и оглянулся по сторонам. — Планируешь еще один пикник? Место идеальное.

— Тебе нравится?

— Очень. — Он взял ее за руку, и она почувствовала, что от него пахнет полем. Зеленью. — Покатать тебя на качелях?

— Можно.

— Нам ведь с тобой обоим в детстве этого совсем не досталось, — задумчиво проговорил Рорк, направляясь вместе с Евой к качелям. — Не знал, что у них тут есть такой парк. Удачное выбрали место — недалеко от деревни, но и не слишком близко, чтоб интересно было сюда выбираться. Деревья молодые, значит, площадка совсем новая. Да она еще и не достроенная, — добавил он, заметив технику и штабели стройматериалов.

— Да, кое-что еще нужно доделать. — Ева повела Рорка к фонтану на краю парка.

— Такой отличный день, странно, что никого из детей нет.

— Ну, они еще по-настоящему не открылись.

— Значит, весь парк в нашем распоряжении? Мы тут с собой Шона захватили, он точно будет не прочь здесь побеситься.

— Да, наверно… — Ева надеялась, что он сам заметит фонтан. «Могла бы и догадаться, что его больше заинтересует техника. Небось прикидывает, много ли еще осталось доработать». — Короче, тут вот это…

— М-м-м? — промычал, не отрывая глаз от экскаваторов, Рорк.

— Черт бы тебя побрал! — не выдержала она и силой повернула его лицом к фонтану, разве что носом не ткнув в табличку на бортике:

ПАРК ШЕОБАН БРОДИ

ПАМЯТИ МОЕЙ МАТЕРИ

Рорк молчал, и Ева по привычке раздосадованно сунула руки в карманы.

— Ну, короче… с годовщиной свадьбы тебя… Извини, что немного забегаю вперед.

Он обернулся, просто молча уставился на нее своими чудесными, умопомрачительно синими глазами. Просто назвал по имени. Просто сказал: «Ева».

— Я это придумала прошлой осенью после ирландского нашествия, посоветовалась с Шинед. Она с семьей все устроила. Я-то главным образом деньги пересылала. Черт, это ж даже не мои деньги! Ты мне сам этот счет открыл, когда мы поженились. Так что…

— Ева… — снова проговорил он и, с силой притянув к себе, прижался щекой к ее волосам.

Она слышала, как он набрал полную грудь воздуха, медленно выдохнул, еще крепче ее обнимая.

— Значит, нормально вышло?

И опять он замолчал на какое-то время, только гладил ее по спине.

— Какая же ты у меня! — пробормотал он, и в голосе его слышалось неподдельное волнение и акцент был заметнее. И в глазах, когда он отстранился и взглянул на нее, светилась нежность. — Только ты могла об этом подумать, только ты могла такое устроить.

— Да это Шинед с остальными все самое трудное сделали, я просто…

Рорк покачал головой, поцеловал ее. Это был долгий и тихий, как дыхание, поцелуй.

— У меня просто слов нет, чтобы тебя отблагодарить. Тут никаких слов не хватит. Ты не представляешь, как много это для меня значит, я даже тебе этого объяснить не смогу. У меня просто нет слов, — беспомощно повторил он, взял ее руки, поднес их к губам. — Ева, ты меня просто потрясаешь.

— Значит, нормально?

Теперь он обхватил ее лицо ладонями, коснулся губами лба, потом заглянул ей в глаза и произнес что-то по-ирландски.

— Что-что?

Он улыбнулся.

— Я сказал: я люблю тебя, ты — биение моего сердца, мое дыхание, свет моей души.

Тая от нежности, Ева обхватила руками его запястья.

— И даже когда я заноза в твоей заднице?

— Тогда даже больше! — Рорк обернулся и еще раз посмотрел на табличку. — Замечательно! Просто и замечательно!

— Да и ты ведь прост, — пошутила Ева, и Рорк искренне рассмеялся.

— Я и свою маму начинаю узнавать понемногу — спасибо семье. Для нее это тоже было бы важно. Место для игр, где дети были бы в безопасности. — Он снова посмотрел вокруг. — Куда можно было бы прийти всей семьей. Те, что постарше, валялись бы на траве, читали книжки, слушали музыку. Играли бы на поле в футбол.

— Вот хоть убей, не пойму, какого черта они это зовут футбольным полем — оно и на поле-то не тянет, и футбол у них не такой, как у всех людей. Спасибо хоть бейсболом эту туфту не называют. Нет, в футболе они тут ни фига не разбираются.

Рорк расхохотался, взял ее за руку и потянул за собой.

— Пойдем, позовем остальных. И пойдем погуляем, покажешь мне, что тут где.

— Давай.

Шон, как только дали добро, молнией рванул к игровой площадке и принялся лазить по лестницам, подтягиваться на турнике, карабкаться по канату, словно обезьянка.

«Видимо, это надо понимать как одобрение», — предположила Ева.

Вскоре подошли Шинед и прочие члены семьи, расстелили на легких столиках для пикников скатерти и, отогнав собак, принялись выкладывать припасенные яства.

Закончив приготовления, Шинед подошла к фонтану и села на бортик. Рорк подошел к ней, сел рядом. Она взяла его за руку, и оба они какое-то время сидели так, не говоря ни слова.

— Приятно думать, что мои внуки и их дети тоже будут тут играть, смеяться, драться и гоняться друг за другом. Хорошо, что из горя и утраты вышло что-то доброе и долговечное. Ты — счастливый человек, твоя жена знает, что у тебя на сердце.

— Да, верно. Ты тоже здесь немало потрудилась.

— Да что я, мне время девать некуда, — отмахнулась Шинед. — К тому же это и для меня самой подарок. И для братьев, для всей семьи. Мама плакала, когда я ей рассказала, что Ева придумала. От счастья плакала. Все мы из-за Шеобан столько горьких слез пролили, а вот слез счастья до этого не было. Твоя жена знает, что такое смерть и горе, — добавила она, заглянув в глаза Рорку. — Смерть и горе… Они у нее внутри, заставляют ее делать свое дело. У нее дар, талант видеть не глазами, а сердцем, будто изнутри.

— Она сказала бы, что это инстинкт полицейского.

— Какая разница, как это называть, ведь так? Ах, смотри-ка, — рассмеялась Шинед, подталкивая его. — Вот и твой приятель пришел, чтоб вам вместе повеселиться.

Рорк недоуменно огляделся по сторонам и вдруг расцвел.

— Ха, да это же Брайан из Дублина приехал!

— Я подумала, друг детства в такой день придется кстати. Иди, иди, а то он сейчас наверстает упущенное с твоей женушкой.

С улыбкой во все румяное лицо Брайан Келли сгреб Еву в охапку.

— О, дорогой ты мой лейтенант! — воскликнул он и вне себя от радости запечатлел поцелуй на ее губах. — Как бросишь Рорка, я весь к твоим услугам.

— Подкрепление мне никогда не помешает.

Брайан разразился хохотом и обнял ее за плечи, глядя на быстрым шагом приближающегося к ним Рорка.

— Рорк, я ее у тебя отобью. Использую все свои самые подлые приемы.

— Такая женщина, кто ж тебя осудит?

Брайан хохотнул и, отпустив Еву, точно так же, как и на нее, набросился на Рорка — сгреб в охапку и поцеловал.

— Всегда тебе, чертяка, везло.

— Брайан, рад тебя видеть!

— Твоя тетя меня любезно пригласила. — Брайан отпустил Рорка и окинул взглядом парк. — Ну? Разве ж это не чудо? Отлично получилось, ведь так?

Кто-то дернул Еву за рукав, она оглянулась. Это был Шон.

— Тебе чего?

— Собаки в лес убежали, вон туда.

— И что? — пожала плечами Ева.

— Я зову, они не возвращаются, только лают.

— Ну и…

— Ну, вы детектив или нет? — теряя терпение, воскликнул мальчишка. — Мне одному туда нельзя, так что вы должны пойти со мной и помочь их найти.

— Должна? — удивилась Ева.

— А как же, — с уверенностью кивнул Шон. — Может, они что-нибудь унюхали. Сокровище там или улику.

— Или белку.

— А вы откуда знаете, если не видели? — насупился Шон.

— А я вот совсем не прочь пройтись, размяться, — вступился за мальчика Брайан. — Ехал от самого Дублина, ноги затекли. И от сокровища не откажусь.

— Ну, тогда идемте, — загорелся Шон. — Только она пусть тоже пойдет. Она — лейтенант, будет у нас за главного.

— Логично. Ты как, готов к поисково-спасательной операции? — спросил Брайан Рорка.

— Я покажу дорогу! — кинулся вперед мальчишка.

— Идемте, лейтенант. — Рорк взял Еву за руку. — Будете за главного. Ну? Как там поживает твой паб? — спросил он Брайана.

— Ой, да все так же! Я им — пиво, они мне — сплетни и горестные истории, — ответил Брайан и незаметно перемигнулся с Рорком. — У меня в жизни теперь все спокойно.

— Как по-ирландски «брехня»? — поинтересовалась Ева.

— Ну, дорогой мой лейтенант, я же теперь совсем другой человек, не то что в молодости. Больше меня твой муженек на кривую дорожку не затащит. Приезжайте ко мне в Дублин, убедитесь сами. Выставлю вам столько пива, сколько в вас обоих влезет.

Так они и шли, не торопясь, хотя сновавший от нетерпения взад-вперед Шон то и дело поторапливал их. Ева теперь и сама слышала собачий лай — настойчивый, звонкий, возбужденный.

— И чего они вечно убегают, вынюхивают что-то, никак их не дозовешься?

— Для пса каждый день — праздник, — глубокомысленно заметил Брайан. — Особенно когда рядом мальчишка.

Подойдя к краю леса, Ева уже мысленно смирилась с перспективой прогулки на природе. «Таскаться по лесу, — тем не менее считала она, — глупая затея, к тому же и небезопасная».

Камни и стволы деревьев здесь покрывал зеленый мох, лучи солнца, проникая сквозь листву, принимали тот же зеленоватый оттенок. Толстенные узловатые сучья у них над головами причудливо выгибались в разные стороны.

— Берегитесь фей, — ухмыльнулся Брайан. — Черт, я уже и не помню, когда последний раз был в настоящем лесу! Рорк, а помнишь, как тогда, в Уэксфорде? Мы там в отеле обчистили двух немцев и два дня потом в лесу с цыганами прятались — ждали, пока шум не утихнет.

— Господи, ну не при мне же! — изобразила возмущение Ева. — Я, между прочим, коп.

— Ах, какая там была девушка! — как ни в чем не бывало продолжал Брайан. — Знойная красотка. Уж как я к ней подкатывал — она только на тебя и глядела.

— Брайан! Я к тому же еще и его жена.

— Да когда это было! — удивился он.

— Ты тогда у этих цыган половину своей доли в кости просадил, — напомнил другу Рорк.

— Точно. Но было весело.

— А куда это Шон подевался? — спросила, внезапно остановившись, Ева.

— Да, наверное, вперед побежал, — ответил ей Рорк. — Это ж для него приключение.

— Вы прям еле плететесь, — послышался за деревьями голос Шона.

— Похоже, он нашел собак.

— Ну и отлично, пусть ведет их домой или куда там, — проворчала Ева, оглядываясь по сторонам. — Мне кажется или тут правда как-то стремно?

— Кажется, дорогая, кажется, — успокоил ее Рорк. Он хотел окликнуть Шона, чтобы тот возвращался, но мальчик уже бежал к ним сам. — А вот и он!

Парень кубарем скатился с холма, рыжие веснушки еще больше выделялись на его побледневшем лице, а глаза были величиной с блюдце.

— Скорее, скорее! — крикнул он.

— Что-то не так с собаками? — подался вперед Рорк, но Шон замотал головой и схватил Еву за руку.

— Идемте быстрее, вы должны это видеть.

— Видеть что?

— Ее. Собаки ее нашли. — Он тянул и дергал Еву за руку. — Пожалуйста, идемте, она ужас какая мертвая.

Ева хотела было его отругать за дурацкие фантазии, но по его лицу поняла, что мальчишка не шутит. Раздражение мгновенно сменилось профессиональной собранностью.

— Веди, — коротко сказала она.