Охотник за смертью: Война Грин Саймон

– Не хуже, чем можно было ожидать, – спокойно ответил Саммерайл, не оборачиваясь. – Вероятно, наши опознавательные коды уже не защищают нас от нападения, но при такой высоте и скорости почти все наземные машины нас не смогут отследить. Основная наша проблема – кристаллы с энергией. Бортовые компьютеры показывают, что ее не хватит до Оплота, если будем держать силовые экраны.

– Так сбрось экраны, – посоветовал Дэвид. – Наша единственная надежда – добраться до Оплота.

– В точности моя мысль. Как там девушки?

– Не хуже, чем можно было ожидать. Я сам не могу поверить, что так быстро все случилось. Ты же видел, что творится внизу – все города в огне, и всюду наземные войска и машины. Это не карательная акция, это вторжение.

– Посмотри на это с хорошей стороны, – предложил Кит. – Они хотя бы не стали сжигать планету.

– Даже и думать об этом не хочу. Я никогда ничего подобного не видел. Кит, они вырезают этих людей. Моих людей. И все это из-за меня.

– Ничего подобного. Это из-за того, что у крестьян хватило глупости баловаться с демократией. Они сами призывали беду.

– Я это допустил. Я мог сказать «нет». Мог крепко ударить своей охраной. Мог казнить горстку лидеров, сжечь пару ферм, но остальные были бы целы. Я их предал. Кит. Защита этих людей была моим долгом. Долгом Дезсталкера.

– Дэвид, нельзя ли вернуться к текущим вопросам? Например, что мы будем делать, если доберемся до Оплота, а там командует эконом?

– Импровизировать. Есть секретные тропы с ловушками, о которых знаем только я и мои люди. Мне Оуэн о них рассказал. Если эконом захватил Оплот, я у него его отобью. А потом отрежу ему голову и сделаю из нее подставку для ног. – Очень мило. Допустим, мы смогли отбить Оплот. Что дальше? Он недолго продержится против боевых машин, а ничего, на чем можно выбраться с планеты, там нет. Или у тебе есть еще одна маленькая тайна? – К сожалению, нет, – ответил Дэвид. – Но сейчас я не улетел бы, даже если бы мог. Погибает мой народ, и я его не брошу.

– Дэвид, но что ты можешь сделать?

– Что-нибудь придумаю. Я – Дезсталкер! – Вот это, – заметил Кит, – и есть главная причина наших бед.

Дэвид сначала не понял, задумался, потом посмотрел на Кита.

– Им нужен я. Тебе еще не поздно отделиться. Возьми девчонок и отсидись в безопасном месте. Ты же был когда-то фаворитом Лайонстон. Она вполне может тебя вернуть ко двору, если ты публично от меня отречешься.

– Не выйдет, – ответил Кит. – Тебе от меня не отделаться. Забудь свой альтруизм и давай думать. В нашей связке ты – мозг.

– Пусти-ка меня за штурвал, – попросил Дэвид. – Я эту местность знаю лучше.

Они поменялись местами, и Кит пошел успокаивать девушек. Вообще-то он не очень умел делать такие вещи, но считал своим долгом попытаться.

Атакующий корабль возник ниоткуда, и луч дезинтегратора вспорол борт лишенного щитов флаера. Загрохотали взрывы, и в салоне вспыхнуло пламя. Дэвид бился с управлением, пытаясь выровнять рванувшийся к земле флаер. Кит схватил огнетушитель и стал сбивать ближайшие к нему языки пламени. Салон наполнился дымом. Дженни прижала Алису к себе. Двигатели флаера заглохли, и аппарат падал камнем.

Дэвид бешеным ударом врубил резервные, не прекращая монотонного потока ругательств. Падение замедлилось, но все равно аппарат летел к земле. И тут атакующий корабль ударил снова, и на этот раз хвост флаера оторвался полностью. Из огромной дыры ринулся наружу воздух, унося с собой дым. Пламя взревело, и Кит был вынужден попятиться. Дэвид крикнул всем пристегнуться и сгруппироваться, выискивая глазами хоть сколько-нибудь плоскую площадку. Углядев небольшую поляну среди леса, он решил, что сойдет, и направил туда изо всех сил упирающийся подбитый флаер. Земля прыгнула ему навстречу.

Падение было тяжелым; аппарат, подпрыгивая, проехал всю поляну и остановился только в нескольких ярдах от деревьев. Салон снова был полон дымом, и пламя ревело, разгораясь все сильнее. Дэвид обвис в кресле пилота, поддерживаемый только ремнями безопасности. Из широкого пореза на лбу по лицу его текла кровь, и он смутно помнил, что на пути к земле ударился головой обо что-то твердое. Горло забило дымом, и вдруг к Давиду вернулось сознание, но он уже задыхался, судорожно кашляя. Неожиданно рядом оказался Кит, расстегивающий на нем ремни. Дэвид попытался помочь, но онемевшие руки не слушались. Кит сбросил последние ремни, и Дэвид заставил себя выбраться из кресла и встать. Чувствовал он себя исключительно мерзко, но в голове прояснялось. Он снова закашлялся и уставился в дым.

– Алиса! Где Алиса? И Дженни?

– Извини, Дэвид, – сказал Кит. – Мне очень жаль, Дэвид.

Дэвид взглянул на него, потом оттолкнул в сторону и бросился сквозь дым и пламя туда, где под дырой в стене салона лежала Алиса. Удар дезинтегратора пробил металлический корпус, вбив внутрь рваные стальные края. И с этих краев капала кровь. Алисе распороло весь левый бок. В красном мясе отчетливо белели сломанные ребра, а ниже из раны вываливались внутренности. К счастью, глаза ее были закрыты. Дэвид заставил себя отвести глаза и посмотреть на Дженни, схваченную вбитым внутрь металлом. Она потеряла сознание, но еще слабо дергалась. Дэвид поднял Алису на руки и крикнул назад Киту:

– Я взял Алису! Вытащи Дженни!

Кит возник из дыма и схватил Дэвида за рукав:

– Дэвид, она...

– Я ее вытащу! А ты займись Дженни!

Кит посмотрел на Алису, на свисающие сбоку ее багрово-красные внутренности, кивнул и склонился возле Дженни. Дэвид подошел к аварийному люку, вышиб дверь и спрыгнул на землю. Кит пытался поднять зазубренный лист металла, пригвоздивший Дженни к полу. Он был широк и тяжел, а острые края резали руки. Кит напряг все силы, но не мог сдвинуть его ни на дюйм. Дженни очнулась от обморока и смотрела на Кита снизу вверх полным отчаяния взглядом. Помочь ему она не могла. Металлом ее руки прижало к бокам. По лицам обоих стекал пот, поблескивающий в свете языков приближавшегося пламени. Кит бросил пытаться поднять неуступчивый металл и глубоко задумался. Огонь подбирался все ближе, и если Кит не сможет быстро вытащить Дженни, его отрежет от единственного выхода. Дженни прочла эти мысли на его лице.

– Кит, не бросай меня! Не оставляй меня гореть!

– Конечно, нет, – успокоил ее Кит. – Это было бы жестоко.

Выхватив нож, он ударил ее в глаз. Он хотел, чтобы было быстро. Дженни дернулась и застыла. Кит вытащил нож, спрятал его и бросился к выходу. Что мог, он сделал. Спрыгнув из аварийного люка, он метнулся под защиту деревьев. От лучей дезинтеграторов они не спасут, но могут сбить с толку сенсоры дальнего обнаружения. А сейчас надо найти Дэвида. Дэвид знает, что делать.

Дезсталкер был невдалеке от опушки, припав к земле рядом с Алисой. Прислонив ее спиной к дереву, он пытался затолкать свесившиеся из огромной раны внутренности обратно в тело. Руки его были красны от крови, и кровью же пропиталась одежда, пока он нес Алису, прижимая к себе. Услышав шаги Кита, Дэвид поднял глаза. Он плакал, и слезы проложили белые дорожки на залитом кровью из пореза на лбу лице.

– Она мертва, – сказал Дэвид. – Она мне доверилась, и я ее подвел. Как всех в своей жизни.

– Мне очень жаль, – сказал Кит.

– Это я ее убил. Она погибла, потому что была со мной.

– Не надо себя винить, – сказал Кит. Дэвид плакал, и Кит растерялся – он понятия не имел, что в таких случаях делать. – Они убивают всех. Ты пытался ее спасти. Ты сделал все, что мог.

Дэвид медленно кивнул, не до конца убежденный, и тыльной стороной ладони вытер с лица слезы и кровь. Несколько раз еще хлюпнув носом, он поднял глаза на Кита.

– Где Дженни?

– Мертва. Умерла от ран, пока я пытался ее вытащить. – Обычно Кит не давал себе труда лгать, но сейчас не хотел расстраивать Дэвида. – Ты знаешь, где мы?

– Да. Это знакомые места. Оплот в пяти минутах ходьбы отсюда, на той стороне леса. Мы почти долетели, Кит. Так близко – еще бы минута, и мы спаслись бы. Все спаслись бы.

Кит присел рядом с Давидом.

– Это работа Лайонстон. Ее вини. А теперь надо идти. Нас скоро будут искать.

Дэвид снова кивнул и поднялся. Кит встал вместе с ним. Дэвид посмотрел на Алису:

– Не хочу ее оставлять.

– Ее больше нет, Дэвид. Ей уже не больно. Мы отомстим за нее – позже.

– Да, – сказал Дэвид. – Мы отомстим.

Он повернулся и пошел в лес. Кит за ним. Прохладно, тихо и спокойно было среди высоких деревьев, будто этот темный лес отгородился от остального мира. Сюда еще не пришла беда. Воздух был наполнен запахами травы, коры, зверей. Кит шагал рядом с Дэвидом, радуясь покою и пению птиц. Дэвид шел по тропе, ничего не видя, не замечая лесного покоя. Кит все думал, что бы ему сказать, но ничего придумать не мог. Не было у него опыта в таких делах. И он просто шел рядом, держа руку поближе к оружию, предоставив друга его собственным мыслям. Дэвид что-нибудь придумает. Так всегда бывало.

Кит был бдителен и насторожен, но даже он понял, что в лесу они не одни, лишь когда увидел три фигуры, загородившие тропу. Один был в мундире капитана, другой был инвестигатором, а третий стоял довольно далеко позади, держа лучевой пистолет не слишком угрожающим образом. Дэвид и Кит резко остановились, и долго две группы просто стояли и смотрели друг на друга. Лес был как большая зеленая арена, где может быть решена судьба и где все может случиться.

– Я – капитан Сайленс, – сказал человек с мечом в руке. – Со мной инвестигатор Фрост и офицер безопасности Стелмах. Вы арестованы, милорды. Отдайте ваше оружие и следуйте за нами.

– Вряд ли, – ответил Дэвид. – Я – Дезсталкер, и я нужен своему народу. Отойдите в сторону – или умрете там, где стоите.

– Точно сказано, – подтвердил Кит и улыбнулся Фрост: – Всегда интересовался, как это – схватиться с инвеститором.

– Это смерть, мальчики, – ответила Фрост. – Бросайте оружие, и тогда вы доживете до суда.

– Отойдите с дороги, – потребовал Дэвид. – Меня остановить не удастся.

Капитан пожал плечами:

– Что ж, делайте то, что должны. В конце концов, всегда все решает сталь, не правда ли, милорд? Он шагнул вперед, и Дэвид, выхватывая меч, шагнул навстречу. Мечи столкнулись, рассыпав искры, и болезненно громко в тихом воздухе лязгнула сталь о сталь. Кит Саммерайл улыбнулся своей улыбкой Малютки Смерти и легкой поступью двинулся навстречу инвестигатору. Они медленно закружили, высматривая слабость в глазах друг у друга. Стелмах опустил лучевой пистолет и попятился с дороги. Он знал, что здесь он только наблюдатель.

Дэвид форсировался, призвав на помощь наследственность Дезсталкеров, и новая сила запульсировала в нем, смывая усталость. Но он знал, что даже так ему долго не продержаться.

Слишком недавно была целая ночь пьянства и веселья в «Сердечной радости». Мозгу казалось, что это было жизнь тому назад, но тело помнило лучше. Много выпивки и мало сна замедлило бы его движения фатальным образом, если бы не форсаж, но даже и с форсажем он вряд ли сможет драться долго. И потому он бросился в атаку, с нечеловеческой быстротой и силой действуя мечом, но Сайленс отступал шаг за шагом, встречая каждый удар Дезсталкера равным по силе ударом, чего вообще быть не могло. Взмахи и выпады, уходы и парирования следовали друг за другом так быстро, что человеческому глазу не уследить. А потом Сайленс остановился и больше не отступал. С холодным искусством он встречал все атаки Дезсталкера, и его было не сдвинуть с места.

Кит Саммерайл, известный также как Малютка Смерть, улыбчивый убийца, вел атаку более обдуманно. В своей жизни он не проиграл ни одного боя и нисколько не собирался начинать сегодня, но, что ни говори, а его противник был инвестигатором. Кит и Фрост настороженно кружили, клинки их иногда соприкасались, проверяя скорость и реакцию противника. Они были каждый мастером своего искусства, и причин спешить не видели. Казалось, они наслаждаются боем, улыбаясь друг другу и кружа по поляне.

А Дэвид напирал, кипя гневом. В этом капитане он видел все силы Империи, слепые и страшные силы, которые уничтожали его жизнь и его мир. Он рубил и резал с растущей яростью, безжалостно расходуя силу форсажа, и неизбежно наступил момент, когда Сайленс отбил слишком широкий удар Дэвида и проткнул его мечом. Дэвид вскрикнул столько же от изумления, сколько и от боли, и упал на колено, все же не выпустив меч. Клинок Сайленса вошел Дэвиду в живот и вышел из спины. Дэвид чувствовал, как вытекает из него кровь, слышал, как. – льется на землю. Сайленс выдернул меч, и Дэвид вскрикнул снова, и вместе с криком у него изо рта хлынула кровь. Он пытался заставить себя встать на ноги – и не мог. Форсаж не давал ему потерять сознание, но сила от него ушла. Капитан занес меч для смертельного удара.

Кит видел, как упал Дэвид, и не стал тратить время на крик ярости. Поймав меч Фрост в близкой защите, он ударил ее ногой в коленную чашечку, и, пока она потеряла равновесие, взмахнул плащом, обмотав его вокруг ее головы. Он бы с удовольствием убил ее, беспомощную, но времени не было. Бросившись к капитану, он крикнул, чтобы отвлечь его от Дэвида. Сайленс быстро повернулся, но Дэвид, поднырнув под протянутый меч, всей силой ударил капитана плечом в солнечное сплетение. Капитан упал на спину, задохнувшись, а Кит подскочил к Дэвиду и поднял его на ноги. С первого взгляда было понятно, насколько серьезна рана, но сейчас Кит не мог позволить себе об этом думать. В Оплоте найдется помощь. Должна найтись. Он потянул за собой Дэвида и услышал за спиной шаги. Кит оглянулся, и увидел невероятное – капитан сумел встать и догонял. Саммерайл потянулся за лучевым пистолетом, но Дэвид висел на нем с той же стороны, а капитан уже был рядом. Раздался звук выстрела дезинтегратора, и Сайленс рухнул на колени, пораженный выстрелом в спину. Кит оглянулся и увидел офицера безопасности с лучевым пистолетом в руке, и глаза его постепенно раскрывались все шире, пока до него доходило, что он по ошибке натворил. Кит быстро ему отсалютовал, схватил Дэвида покрепче и потащил в лес.

Фрост сумела выпутаться из плаща как раз вовремя, чтобы увидеть, как упал Сайленс. Забыв про убегающих мятежников, не видя остолбеневшего Стелмаха, она бросилась к капитану. Силовой луч разворотил ему почти всю левую сторону грудной клетки. Сайленс охватил себя руками, будто хотел собственной силой не дать своему телу рассыпаться. Фрост осторожно отвела его руки в сторону, чтобы взглянуть на рану. В дымящейся дыре отчетливо виднелись обгоревшие пеньки ребер. У нее из-за спины Стелмах что-то бормотал о своей ошибке и извинялся, но никто его не слушал. Лицо Сайленса побелело, как полотно, и он дышал неглубоко и часто. Любой другой на его месте уже был бы мертв хотя бы от травматического шока. Фрост схватила его за руку и крепко сжала. – Капитан, слушай! Нельзя умирать! В тебе, в нас с тобой, есть сила! Воспользуйся ею! Джон, черт тебя возьми, ты же можешь себя вылечить!

Она сосредоточилась, вызывая глубоко заключенную в ней силу, заставляя ее выйти на поверхность и направиться на Сайленса. Он глубоко, судорожно вздохнул, и его рука тяжело легла на ее руку, и глаза их удивленно расширились. Не говоря ни слова, они оба смотрели на огромную рану у него на боку и видели, как она зарастает плотью, костями и кожей, и даже шрамов не остается. Рана исчезла без следа. Сайленс медленно сделал глубокий вдох, проверяя, как это получается, ожидая боли, которая так и не появилась, и вдруг улыбнулся Фрост. Она усмехнулась ему в ответ, и они оба поднялись на ноги. Стелмах стоял с отвисшей до груди челюстью.

– Я не знал, что вы такое можете, – выдавил он из себя наконец.

– Я тоже, – ответил Сайленс. – Каждый день узнаешь что-то новое.

– Капитан, я прошу прощения...

– Извинения приняты. – Сайленс поднял руку, останавливая дальнейшую речь Стелмаха. – Но в дальнейшем, Стелмах, когда мне придется драться, не помогайте.

Он повернулся к Фрост. Ее улыбка уже исчезла, и перед ним вновь стоял хладнокровный и собранный инвестигатор. – С возвращением, капитан. Я всегда знала, что вас трудно будет убить.

– Рад вернуться, инвестигатор. Куда направились мятежники?

– В глубь леса, капитан. От них должен остаться четкий след. У Дезсталкера сильное кровотечение. Вы в состоянии их преследовать?

– Думаю, да. Но спешки здесь нет. Есть только одно место, куда они могут направиться, и это – Оплот Дезсталкера. А когда они там окажутся, мы их возьмем.

Кит Саммерайл уложил раненого Дезсталкера на кровать и оглядел роскошную спальню. Одно окно и одна дверь, что облегчает защиту в случае осады. Сейчас Оплот находился во власти людей, верных Дэвиду, но, к несчастью, эконом сумел удрать с большинством своих приверженцев и скорее всего уже связался с командованием сил вторжения. Так что они очень скоро постучат в парадную дверь. Дэвид лежал на спине, часто дыша. Один из слуг наложил на его рану кучу бинтов, но врача здесь не было. Кровь уже просочилась через бинты и запятнала дорогие простыни. Кит сидел на краю кровати и гадал, что делать дальше.

Он мог просто уйти. Вне закона был объявлен Дезсталкер, но не он. Можно было просто уйти из Оплота, найти ближайшие имперские войска и потребовать защиты, которую гарантировал его титул. Капитан и инвестигатор, с которыми он схлестнулся, могут поднять шум, но если он объявит, что действовал в порядке самозащиты, кто усомнится в слове лорда?

Но это искушение недолго его преследовало. Он не мог оставить Давида.

Дезсталкер внезапно застонал и сел, и Кит бросился его поддержать. Лицо Дэвида посерело, искаженное усталостью и болью, но глаза глядели ясно. Взгляд его упал на лежащий рядом с его рукой на кровати меч, и, казалось, этот взгляд придал ему сил. Он показал на экран на стене и показал Киту рукой:

– Включи. Мне нужно знать, что делается на моей планете.

– Тебе нужно отдыхать, – возразил Кит. – Нам, может быть, придется уходить в спешке, если эконом вернется с войсками штурмовать Оплот.

– Я никуда не уйду, – ответил Дэвид. – Это мой дом и дом моих предков, и отступать мне некуда. Здесь я буду стоять. А теперь включи этот проклятый экран.

Кит пожал плечами и включил экран, и мятежные лорды увидели монтаж страшных сцен захвата Виримонда. Дома пылали повсюду – в деревнях, городишках, больших городах. Темной мерзкой жатвой лежали на полях трупы. Тянулись цепочки беженцев, таща на спинах остатки своего имущества. Кое-где еще длилось сопротивление – Подполье работало на Виримонде уже много лет. Подпольщики были обучены и имели кое-какое оружие, но этого было куда как мало против опытных десантников и боевых машин. Дэвид видел, как его люди сражаются и умирают, заливая защищаемую ими землю кровью своей и своих врагов. Он видел, как маршируют имперские десантники по разоренным деревням, видел застывшие среди разрушенных городов боевые машины и в конце концов был вынужден отвернуться. Кит выключил экран. – Мне осталось только одно, – сказал Дэвид после долгого молчания.

– Именно, – подхватил Кит. – Хватай все, что мы сможем продать, и бежим. Где-нибудь найдется кто-нибудь, кто за взятку даст нам сбежать с планеты. А там... не знаю. Может быть, на Мист?

– Нет, – ответил Дэвид. – Я же тебе сказал: я бежать не буду. Я собираюсь сдаться.

– Что? Ты спятил? Самое лучшее, на что ты можешь надеяться, – показательный процесс и казнь. А на Мисте по крайней мере...

– Нет! Нет. Если я сдамся и скажу мятежникам сложить оружие, война закончится. Мой народ останется жив. Слишком много уже погибло, Кит. Зачем длить агонию? Единственное, что сейчас для меня важно, – защитить мой народ единственным путем, который мне остался.

Кит уставился на него вытаращенными глазами:

– Откуда такое дурацкое благородство? Это же только крестьяне!

– Нет, – возразил Дэвид. – Это моикрестьяне. Долг и обязательства, которые нас связывают, действуют в обе стороны. Раньше я этого не понимал. – Он грустно улыбнулся. – Много мне потребовалось на это времени, но я теперь понял, что значит быть Дезсталкером. Включи экран. И попробуй вызвать когонибудь из командования.

Кит увидел написанную на лице друга решимость и перестал спорить. Вызвать человека, командующего вторжением, оказалось неожиданно просто. Генерал Шу Беккет из своей каюты на имперском крейсере «Изящный» отвесил двум мятежным лордам официальный поклон.

– Милорд Дезсталкер, милорд Саммерайл, рад вас слышать. Прости мою прямоту, Дэвид, но ты что-то плохо выглядишь.

– Но я все еще здесь, генерал. – Голос Дэвида звучал ровно и спокойно. – Я хочу предложить вам свою капитуляцию.

– Очень благородно, Дэвид, и я ценю этот жест, но... – Генерал нахмурился с несчастным видом. – К сожалению, я получил от императрицы новый приказ: не принимать твою капитуляцию ни на каких условиях. Она хочет, чтобы ты был мертв, Дэвид, а мятеж раздавлен. У моих войск с собой голокамеры, и по всей Империи люди смотрят вторжение на Виримонд в прямом эфире. Императрица хочет, чтобы это было примером. Так что прости, Дэвид. Я могу предложить некоторую защиту твоему другу Саммерайлу, если хочешь. У меня нет приказов о его смерти. И я даю тебе слово...

– Я подумаю, – перебил его Кит. Генерал наклонил голову.

– Только не слишком долго, милорд. Дэвид устало улыбнулся генералу:

– Тогда нам вряд ли остается что-нибудь еще друг другу сказать, верно, Шу? Судьба проложила пути для нас обоих, и все, что мы можем сделать – это пройти по ним до конца. Прости меня, что не желаю тебе удачи.

– Я понимаю, милорд. – Генерал Беккет отдал честь. – Умрите достойно, Дезсталкер.

Лицо генерала исчезло, и Кит отключил экран и обернулся к Дэвиду:

– Ложись обратно. Отдохни. Тебе еще предстоит придумать, как нам выбраться. Ты же мозг в нашей паре.

– Он прав. Кит. Ты не обязан здесь оставаться.

– Обязан.

Они улыбнулись друг другу. Дэвид протянул руку, Кит взял ее в две свои и крепко стиснул. Рука Дезсталкера была недвижна и холодна, как смерть.

Дэвид снова лег на спину, Кит ему помог. Весь бок у Дэвида уже был пропитан кровью. Кит не выпускал его руку. Снаружи началась суматоха. Отпустив руку Дэвида, Кит подошел к окну и выглянул. У главных ворот стоял вернувшийся эконом с небольшой армией Имперских Войск, которыми предводительствовали великий лорд Драм, Капитан Сайленс и инвестигатор Фрост.

Тоби Шрек и его оператор Флинн бежали по узкой улочке, а по обеим сторонам горели гигантскими кострами дома, и зарево заливало небо кровью. Воздух был насыщен грязным черным дымом и парящими угольями; от его жара горела незащищенная кожа рук и лиц. Камера Флинна ныряла и взмывала в этом хаосе, снимая все, что удавалось, и передавая в прямой эфир. Сверху сеяли смерть имперские военные корабли, взрывая дома и обрушивая улицы залпами бортовых дезинтеграторов. Повсюду бегали люди с каким-нибудь оружием в руках. Тоби бросил попытки определить, где находится. Один горящий город мало чем отличается от другого. И куда бы он ни шел, приходилось переступать через мертвых. В безымянных окровавленных кучах лежали вповалку мужчины, женщины и дети, разрезанные и разрубленные на части, сожженные лучевым оружием. Такой бойни Тоби себе и представить не мог. Лайонстон сошла с ума. Это выходило за любые пределы наказания бунта или примера для остальных. Такую бойню нельзя оправдать ничем. Время от времени Тоби приходила мысль, что это будет по – настоящему классный репортаж. Никто никогда не показывал вторжение так близко. Он только надеялся, что кто-нибудь смотрит. Ведь имперские корабли могут глушить все частоты, кроме своей. Тоби нахмурился на бегу. Противно было думать, что все может быть зря.

Как взорвался дом рядом с ним, он не видел. Потом он только помнил, что был звук вроде грома, и что-то его подхватило и швырнуло на мостовую. Он тяжело ударился о булыжники, проехал несколько ярдов, разрывая в клочья одежду, потом попытался прикрыть голову руками, пока мимо свистел дождь кирпичных осколков. Они лупили по ногам, по рукам, по спине, и Тоби вопил, но голоса его не было слышно в громе разрушения. Наконец стало тихо, и Тоби осторожно поднял голову и огляделся. Половина улицы лежала в развалинах. Флинн лежал неподалеку, камера парила над ним. Оператор был полузасыпан кирпичным щебнем. Тоби заставил себя встать и, шатаясь, подошел к Флинну. В ушах у него звенело, руки дрожали, а ноги были будто чужие, но он превозмог себя и наклонился над Флинном. «О Господи, Флинн, только не будь мертвым. Я тебя не умирать сюда привез». Нащупав пульс на шее Флинна, он облегченно вздохнул и начал разбирать кирпичи – по одному. Казалось, им не будет конца.

Он только начал, как из-за угла рысью выбежала рота десантников с оружием на изготовку. Сержант увидел Тоби и навел на него лучемет. Тоби выбросил обе руки вверх. – Не стреляйте! Я репортер, веду передачу о вторжении! Сержант презрительно хмыкнул и жестом велел своим людям опустить оружие и остановиться. Потом заревел на Тоби:

– Какого черта вы тут делаете? Всем вашим давно уже пора очистить эту зону!

– Моего оператора засыпало, – ответил Тоби, осторожно опуская руки. – Помогите мне его откопать, и мы уберемся с вашей дороги в ноль минут.

– Что угодно, лишь бы я вас тут не видел. Не знаю, зачем вообще императрица вас сюда послала.

Сержант махнул рукой ближайшим десантникам, и с полдюжины их бросились откапывать Флинна из-под оставшихся кирпичей. И только тут Тоби сообразил, что то ли силой взрыва, то ли острой кирпичной крошкой у Флинна разорвало одежду, и открылось черное кружевное женское белье, которое он под ней носил. Особенно хороши были чулки и пояс с подвязками. Шесть десантников отскочили назад, а их друзья разразились непристойными шутками и грубыми комментариями. Тоби сообразил быстро.

– Он их носит на счастье! Это шмотки его подруги, а она погибла, и он их носит как память и на счастье. Нет, честно! Операторы это делают сплошь и рядом. Такая у них традиция.

– Закрой пасть, – предложил ему сержант. – И к вам, парни, тоже относится. Значит, так. Такого пидора ни за что не пустили бы в военные репортеры. А это значит, что вы здесь нелегально. То есть не только дегенераты, но и мятежники.

– Да не мятежники мы! – заорал Тоби. – Посмотрите, я же Тоби Шрек! Вы же наверняка видели мою работу!

– Как же, видел, – согласился сержант. – Расстрелять обоих.

Тоби застыл на мгновение, которое длилось вечность. Ему было нечем защищаться и некуда бежать. Даже если бы он заставил себя бросить Флинна. И он беспомощно смотрел, как десантники наводят на него стволы, и только одна дурацкая мысль вертелась в голове: дай Бог, чтобы камера это хорошо показала. И тут у него отвисла челюсть: сержант и десантники одновременно вспыхнули. Они побросали оружие и заметались, пытаясь сбить пламя голыми руками и неистово визжа, а пламя разгоралось и охватывало их живым цветком. Очень быстро пламя прекратило доступ кислорода в легкие солдат, и они попадали на землю, задыхаясь. Тела чернели, дергаясь в судорогах, вспыхивали факелами волосы. Из тени выступили две женщины с одинаковыми лицами, и Тоби понял, что случилось. Стиви Блю снова явились на выручку.

Он что-то буркнул в знак благодарности и склонился над Флинном, который приходил в себя и пытался сесть. Стиви Блю вздернули его на ноги и потащили куда-то по улице, а Тоби едва за ними успевал. Даже в хаосе горящего города у людей хватало соображения уступать Стиви Блю дорогу. Они шли быстро, несмотря на необходимость прятаться от поисковых рот десантников и уходить боковыми улочками, которые Тоби не мог отличить одну от другой, пока не остановились перед безымянной дверью в сравнительно нетронутом районе. Стиви Третья ударила в дверь кулаком, и отодвинулась стальная панель, открыв два подозрительных глаза. Стиви Третья грозно на них глянула, и панель встала на место. Послышался звук отпираемых замков и отодвигаемых засовов, и дверь открылась. Стиви Блю провели Тоби и Флинна внутрь, и дверь снова захлопнулась.

Это было всего лишь укрытие – одна широкая комната с заколоченными окнами и единственный выход. Вдоль стены стояли в стойках винтовки, автоматы и открытые ящики с патронами. В щели заколоченных окон выглядывали с десяток вооруженных мужчин и женщин. На Тоби и Флинна они едва взглянули. Спертый воздух вонял потом и нервным напряжением. Стиви Первая завела вполголоса разговор с кем-то из повстанцев, а Стиви Третья нашла автомат, который ей понравился, и стала его заряжать. Тоби нашел стул и помог Флинну сесть. Оператор выглядел лучше, но все больше расстраивался из-за состояния своей одежды.

– Это же был мой лучший кружевной набор, – сказал он горько. – Знал я, что не надо было его здесь надевать.

– Чертовски верно, – подтвердил Тоби. – Из-за него нас обоих чуть не шлепнули. Флинн фыркнул.

– Никакого у солдат чувства изящного. Тоби показалось, что сидящая у оператора на плече камера кивнула в знак согласия. Он повернулся к Стиви Третьей.

– А что это здесь такое?

– То, что осталось от ячейки Подполья, на очень низком иерархическом уровне, почему, наверное, солдаты ее пока и не нашли. Мы ее используем как явку для повстанцев, которых рассеяло начало вторжения. Ждем приказов, но не знаю, остались ли в этом городе хоть следы Подполья. Нас здорово стукнули. Системы связи полетели к черту, а эсперы здесь вряд ли есть. Вам повезло, что мы с сестрой пошли искать потерявшихся – вообще-то мы уже собирались возвращаться. Этот город уже пал, только он еще этого не знает.

– А найдется у вас время на интервью? – спросил Тоби. – Кажется, сейчас нам все равно нечего больше делать. И есть шанс, что кто-нибудь нас смотрит.

Он махнул Флинну, и тот кивнул, подтверждая, что камера его все еще работает. Он устроил ее на плече, и камера обратила свой красный немигающий глаз к Стиви Третьей.

– В общем, рассказывать нечего, – сказала Стиви. – Вторжение застало нас врасплох. Связь была потеряна почти сразу. Мы совершенно не имели понятия о положении в главных городах. Кто-то из мятежников пытался сдаться, видя, что творится, но имперские силы не заинтересованы в пленных. Мы с сестрой помогали, как могли, поджигая боевые машины поменьше, уничтожая отбившиеся от главных сил группы, но их просто слишком много... Мы все устали. Очень много нас погибло. Боеприпасы кончаются. Может быть, нам только и остается, что достойно умереть. И взять с собой на тот свет побольше гадов.

– Они здесь! – закричала Стиви Первая, все еще глядя в щели в окне. Тут же все, кто мог, просунули стволы в щели досок и открыли огонь по наступающим войскам. Грохот такого количества огнестрельных стволов в замкнутом пространстве оглушал. Тоби и Флинн закрыли уши руками. Воздух наполнили дым и кордитовая вонь. Потом сквозь сплошную деревянную дверь ударил луч бластера, разрезав тело стоящего за ней повстанца, и вышел сквозь противоположную стену.

– Боевой фургон! – крикнула Стиви Первая. – У него дезинтеграторная пушка!

Силовые лучи ударили по комнате со всех сторон. Они пробивали стены, поражая не успевших упасть на пол повстанцев. Комната наполнилась слепящим светом, лучи сплетались искрящейся паутиной. Большинство защитников были убиты и разрезаны в первые несколько секунд, и обугленные части их тел валялись по всему полу. Одному человеку оторвало голову, а тело прошло еще несколько неверных шагов, потом еще один луч подрезал ему ноги, и оно упало.

Тоби пытался зарыться в каменный пол, закрывая голову руками. Он свалился на пол и повалил Флинна, едва только Стиви Первая успела крикнуть свое предупреждение. Бойцом он никогда не был. А лучи все били, высверливая бесконечные дыры в стенах, наполняя комнату запахом ионизированного воздуха. Кто-то кричал – от страха, боли, страдания – но не долго. Удары лучей прекратились, и стало тихо, только потрескивали пробитые и прорезанные стены. В бесчисленные дыры лилось утреннее солнце, подсвечивая поднимающийся дым. Тоби медленно поднял голову и огляделся. Мертвые валялись повсюду. Разорванные и поломанные, как куклы, брошенные сердитыми детьми, которые больше не хотят играть. Флинн лежал рядом с Тоби, зажав в объятиях свою драгоценную камеру. Он кивнул Тоби, показывая, что цел и невредим, но встать не пытался. Стиви Первая и Стиви Третья лежали рядом, но шевелилась только одна из них.

Стиви Третья медленно села. У нее сгорела половина лица и половина волос на голове, когда ее зацепил луч, но в остальном она была невредима. Стиви Первой повезло меньше. Она получила несколько ранений, а левую руку ей оторвало выше локтя, и торчала обгорелая культя. Стиви Третья прижала сестру к груди, и та открыла глаза и застонала.

– А, черт, – сказала она хрипло. – Наши шансы падают.

– Помолчи, – сказала ей Стиви Третья. – Отдохни. Побереги силы.

– Зачем? Все кончено, любимая. Империя победила.

– Пока мы не сдались сами, еще ничего не кончено! Не смей умирать и оставлять меня одну! Мы вместе жили и вместе умрем, и сделаем это стоя. Вставай, черт тебя побери. Вставай, милая. Последний раз плюнем в глаза Железной Суке.

Стиви Первая улыбнулась:

– Ты права.

Стиви Третья встала, поднимая одновременно Стиви Первую. Они огляделись в поисках других выживших, и увидели глядящих на них Тоби и Флинна. Стиви Третья улыбнулась:

– Могла бы сама сообразить. Хорошие люди погибают, а репортеры пребывают вовеки. Не вставайте, ребята. Это не ваша война.

– Что ты собираешься делать? – спросил Тоби. Стиви Блю посмотрела на дверь, и Тоби знал, что она видит скопление врагов снаружи. Когда она заговорила, голос ее звучал почти спокойно, как простое изложение фактов.

– Когда-то нас было четверо. Клоны, сестры, любовницы – такие близкие отношения, как тебе даже не вообразить. Две погибли, сражаясь против Империи, которая их создала, и сегодня наша очередь. Мы всегда знали, что рождены гореть. И все, что нам осталось – это умереть гордо.

– Что вы собираетесь делать? – повторил Тоби. – Что вы можете сделать?

– Умереть как следует, – ответила Стиви Третья, и Стиви Первая кивнула головой. – Иногда не остается ничего другого.

– Нет, – сказал Тоби хриплым от незнакомых чувств голосом. – Должен быть другой способ. Всегда есть.

– Нет, – ответила Стиви Третья почти нежно. – Не всегда. У любого пути есть конец. Держи свою камеру наготове. Мы выходим.

Она подтянула сестру к двери, осторожно открыла замки и отодвинула засовы по одному. Камера Флинна слетела с его плеча, чтобы лучше видеть. Стиви Третья рывком распахнула дверь, и клоны-эсперы застыли на секунду в проеме на фоне дневного света, глядя на выстроившихся против них людей и машины. Где-то внутри себя Стиви Первая нашла в себе силы стоять без помощи сестры. Стиви Третья обернулась через плечо и обнажила зубы в улыбке:

– До встречи в Аду, мальчики!

И повернулась обратно к двери, и обе Стиви Близ вспыхнули пламенем. Яркий синий огонь охватил их с головы до ног, усиливаясь и пожирая сестер, направивших последние силы на последний вызов. Они рванулись вперед, выкрикивая своей боевой клич, рассыпая из трех рук палящий огонь, испепеляющий людей и машины. Имперские десантники открыли огонь, лучи дезинтеграторов били и били в Стиви Блю, тряся их, как собака трясет крысу. Они упали одновременно, и пламя их погасло, и не было больше Стиви Блю в этой Вселенной.

Флинн снимал. Тоби не мог выговорить ни слова.

Сержант-десантник вышел вперед и пошевелил мертвых эсперов носком сапога, чтобы удостовериться, что они и в самом деле мертвы. Удовлетворенно сам себе кивнув, сержант направился к двери и посмотрел на Тоби и Флинна. Тоби ждал смерти. Деваться было некуда, а будь у него оружие, он не знал бы, что с ним делать. Он был странно спокоен, будто все это его не касалось, будто это было неправильно, что он до сих пор жив, когда все вокруг погибли. Он посмотрел на сержанта, не отводя взгляда и надеясь, что Флинн будет снимать до конца. А сержант остановился над ним и улыбнулся.

– Везучий вы парень, Шрек. Оказывается, императрице нравится ваша работа. И она следила за всем, что вы делали. Только подумайте, какой ей был приятный сюрприз, когда «Изящный» принял ваш сигнал. Короче, вы идете с нами. Вы и ваш оператор с этой минуты официальные репортеры Империи, и императрица желает, чтобы вы сняли репортаж о падении Оплота Дезсталкера. Да – да, выбирать вам не приходится. Так что торопитесь, а то все пропустите.

Он поднял Тоби на ноги и отряхнул с него пыль. Флинн поднялся сам. Сержант взглянул на него, и его передернуло.

– Надо вам найти какой-нибудь плащ. Какие-то приличия должен соблюдать даже репортер. Давайте, парни. Императрица хочет, чтобы вся Империя видела, что бывает с людьми, которые осмеливаются бунтовать против ее мудрого и справедливого правления. Сделайте хорошую работу, и тогда, может быть, она вас не казнит за братание с врагом. А теперь шевелитесь!

Тоби и Флинн неуверенно вышли из комнаты смерти в распростертые объятия Империи.

В древнем Оплоте своего клана Дэвид Дезсталкер сидел на краю кровати, наблюдая на телеэкране смерть своей планеты. Он переключался с канала на канал, но всюду было одно и то же. Его народ сражался и умирал. Сражался с войсками вторжения, боевыми андроидами или фургонами, но всегда погибал. Горели города и деревни, поля были полны беженцев, которых окружали войска. Потом повесят каждого десятого – для примера остальным. Лайонстон была привержена традициям.

Дэвид отключил экран, и в спальне наступила внезапная тишина. Он обхватил себя руками изо всех сил, стараясь овладеть собой. Бинты на его теле промокли от крови, боль накатывала и уходила. Дэвид не знал, хороший это признак или плохой. Когда боль становилась невыносимой, он сидел неподвижно, стиснув зубы, и ждал, чтобы стихла боль и вернулась способность думать. Его бросало то в жар, то в холод, и с лица его капал пот. Он лихорадочно пытался что-нибудь придумать, чтобы спасти положение. Его капитуляцию отвергли, а передать сигнал за пределы планеты и позвать Подполье на помощь он не мог. Там, внизу, немногие, сохранившие верность ему или Восстанию, пытались отбить Имперские Войска от Оплота. Долго они не продержатся.

В открытую дверь вошел Кит Саммерайл, и Дэвид прочел вести на его лице.

– Ударом против главных ворот командуют капитан Сайленс и инвестигатор Фрост. Нашим людям их ни за что не удержать.

Дэвид медленно кивнул.

– Они могут только их слегка замедлить.

Он с трудом встал с кровати. Кит бросился ему на помощь, и Дэвид повис на нем. Ноги подламывались, но он усилием воли заставил их выпрямиться и улыбнулся другу.

– Вот оно, Кит. Как только падет Оплот, Восстание на планете кончено. Кажется, я наконец понял, что значит быть Дезсталкером. Биться до конца, поставив на карту все, даже когда знаешь, что дело твое обречено. – Он показал на голопортрет родоначальника Дезсталкеров, который висел в ногах кровати. – Посмотри на него. Похож на злобного варвара-наемника в кожаных доспехах и с пучком волос. Джиль, мой предок. Интересно, что бы он обо мне подумал. У нас не было случая поговорить. И еще Оуэн. Я теперь лучше его понимаю. Он хотел меня предупредить, но я не слушал. Он говорил, что мне не удержать Виримонд, и был прав. Императрица дает и императрица отнимает. Черт побери императрицу.

– Жар у тебя, – сказал Кит. – Сядь обратно.

– Нет. Если я сяду, я не найду сил встать. Время нам уходить.

Кит поглядел на него:

– Оплот окружен, Дэвид. Все выходы перекрыты.

– Есть один, о котором они не знают. – Дэвид наклонился к голопортрету и щелкнул потайным выключателем. Потрет отъехал в сторону, открыв узкий проход. Зажегся свет. Дэвид устало улыбнулся, увидев загоревшуюся в глазах Кита надежду. – Потайной ход. Оуэн мне про него рассказывал. Сам уносил по нему ноги, когда за ним пришли. Он ведет в ангар флаера в пещерах под Оплотом. Схватим флаер, врубим полный газ и смотаемся к чертовой матери раньше, чем они догадаются. Я еще не могу умереть, Кит. Я нужен своему народу. Пусть я не могу их спасти, я могу попытаться за них отомстить. Да, Кит, много времени мне понадобилось, но я наконец понял, в чем моя честь и мой долг.

– Жар у тебя, – сказал Кит. – Пойдем.

Они медленно шли потайным ходом, и Дэвид всем телом опирался на Кита. Кровь теперь текла у него по боку струйкой, а когда ему приходилось кашлянуть, несмотря на боль, брызги крови летели изо рта. Но он шел. Он не сдастся. Дезсталкеры не сдаются. Голова плыла; иногда ему казалось, что с ним по туннелю идет Оуэн, а иногда это был Джиль. Но когда сознание прояснялось, рядом с ним всегда был Кит, его единственный друг за всю его жизнь.

Они дошли до конца потайного хода и остановились. Кит осторожно выглянул в ангар. И успел убрать голову раньше, чем по тому месту, где она была, полоснул луч дезинтегратора, обрушив поток осколков со свода. Дэвид потерял равновесие и свалился на пол, потянув за собой Кита. Они лежали рядом на каменном полу, тяжело дыша. Кит несколько раз выстрелил наудачу вслепую в ангар, чтобы никто к ним не сунулся. Поискал глазами лучемет Дэвида и увидел, что у Дэвида его нет.

– Дэвид, – спросил он тревожно. – Где твой пистолет?

– Я отдал его Алисе как раз перед падением. Он до сих пор у нее. – Он сплюнул кровью и состроил гримасу. – Кит, я попытался перейти на форсаж и ничего не вышло. Во мне ничего не осталось. Бой окончен. Здесь моя последняя станция.

– Молчи. Побереги дыхание, и мы вернемся по этому же ходу обратно.

– Нет. Я никуда не пойду. Холодно мне, Кит. Очень холодно.

Кит сел, прислонившись спиной к стене туннеля, и крепко прижал Дэвида к своей груди, стараясь отдать умирающему свое тепло.

– Бывали у нас хорошие минуты, правда, Кит?

– Лучшие в мире.

– Алису жалко. И Дженни.

– Да.

– Оставь меня. Кит.

– Что?

– Им нужен я, а не ты. Нет смысла, чтобы ты умер здесь вместе со мной.

– Я тебя не оставлю, Дэвид. Ты мой друг.

– Тогда сделай то, что я прошу. Не умирай напрасно. Убей меня и выходи к ним. Моя смерть примирит тебя с Лайонстон. Покажи ей мою голову, и она, наверное, сделает тебя лордом Виримонда. Ведь они же думают, что ты один из них.

– Дэвид, прошу тебя... я не могу...

– Можешь. Должен. Я не хочу здесь умирать по частям и вопить от боли. Сделай это, Кит. Будь мне другом. В последний раз.

Он резко закашлялся и не мог остановиться. По его подбородку струилась кровь. Он хотел еще что-то сказать – и не мог. Кит прижимал его к груди, пока не затих кашель, потом вынул нож и опытной рукой всадил Дэвиду между ребер. Дыхание вышло из Дезсталкера одним долгим выдохом, и он затих. Кит сидел, держа на руках мертвое тело. Дэвид был прав. Императрица вернет его ко двору как человека, который казнил Дэвида. Была у нее слабость к ее улыбчивому убийце. А ничего другого вроде бы и не остается делать. Восстания больше нет, и это видно каждому. Значит, остается только Лайонстон. Он – убийца, и его место там, где убивают.

Осторожно положив Дэвида на пол туннеля, Кит вытянул ему ноги и сложил руки на груди. Потом вытащил меч и склонился над Дэвидом. Лицо Дезсталкера было очень спокойным. Кит наклонился и поцеловал Дэвида в окровавленные губы.

– Любовь моя.

Он выпрямился и занес меч.