Пир (сборник) Сорокин Владимир
Mashenka (читает): “Процесс”, “Преступление и наказание”, “По ком звонит колокол”, “Пот и кровь”, “Партийный билет”, “Падаль”… куда поиметь?
Коля: Пробируй nowгад!
Маша (читает): “Саламбо”, “Сон в красном тереме”, “Сто двадцать дней Содома”, “Саперы-2016”… оbо-ёbo… куда поиметь? Я пропозирую “Саламбо”.
Mashenka: Имею пропозицию.
Маша: Как?
Mashenka: Делаем выbor через dice!
Маша: Реал?
Коля: Роhuю. Двинем через dice.
Mashenka: Но сначала поимеем шэбэй.
Маша: Топ-директ! Поимеем по-правильный шэбэй!
Коля: Двинем шэбэй!
Маша вызывает панель “Экипировка”.
Маша: Главное – поиметь по-правильный чelust.
Mashenka: Топ-директ – правильный чelust!
Коля: Поимеем чelust, когэру!
Коля выбирает себе челюсти саблезубого тигра, Маша – акулы, Mashenka – жука-короеда.
Mashenka: Теперь – рука.
Коля: Бу цо! По-правильная рука!
Коля выбирает клешни дальневосточного краба, Маша – передние лапы пантеры, Mashenka – крота.
Коля: И нога!
Коля выбирает ноги кенгуру, Маша – саранчи, Mashenka – страуса.
Маша: И крыло!
Коля: Yebi vashu! По-правильное крыло!
Он выбирает крылья грифа, Маша – летучей мыши, Mashenka – стрекозы.
Коля: Бу цо! Двинем поиметь?
Mashenka: Только через dice!
Маша: Через dice!
Вызывают игральные кости. Маша бросает кости на список романов: кубик останавливается на романе “Моби Дик”. Возникает голографическая модель романа в виде бесформенного бело-розового куска с красными зонами кульминаций.
Маша: Куда поиметь, concretные? Белое? Красное?
Mashenka: Топ-красное!
Коля: Роhuю! Двинем в топ-красное!
Маша выбирает на куске небольшую, но самую красную зону, нажимает. Concretные оказываются в финале романа.
– Кит! Корабль! – в ужасе завопили гребцы.
– Вперед, мои люди! – завопил капитан Ахав.
В этот миг замер на грот-мачте молоток Тэштиго; и багряный флаг вдруг вырвался и заструился по воздуху прямо перед ним, точно его сердце, а Старбек и Стабб, стоявшие внизу на бушприте, заметили мчащегося на корабль зверя.
– Кит! Кит! Руль на борт!
Все матросы оторвались Mashenka от своих занятий и стояли, столпившись на носу, сжимая в руках бесполезные молотки, обрезки досок, остроги и гарпуны. Все взоры были устремлены на кита, который мчался им навстречу, зловеще потрясая своей погибельной головой и посылая перед собой широкий полукруг разлетающейся пены. Тупая белая стена его лба обрушилась на нос корабля, так что задрожали и люди, и мачты. Все услышали, как хлынула в пробоину вода, точно горный поток по глубокому ущелью.
– Корабль! Катафалк!.. Второй катафалк! – воскликнул Ахав, стоя в своем вельботе. – Катафалк, сбитый из американской древесины!
А кит нырнул под осевший корпус судна, проплыл вдоль содрогнувшегося киля; затем, развернувшись под водой, снова вылетел на поверхность, но уже с другой стороны, и, очутившись в нескольких Коля ярдах от лодки Ахава, на какое-то время замер на волнах.
– Пусть все гробы и катафалки потонут в одном омуте! – проревел Ахав, поднимая гарпун. – Вот так я метаю свое оружие, о проклятый кит!
Просвистел гарпун, подбитый кит рванулся. Линь побежал в желобе с воспламеняющейся скоростью – и зацепился. Ахав нагнулся, чтобы освободить его; он его освободил; но скользящая петля успела обвиться вокруг его шеи; и беззвучно, как удавливают тетивой свою жертву турки в серале, его унесло Маша из вельбота, прежде чем команда успела хватиться своего капитана.
Все трое, стремительно работая челюстями, пожирают каждый свое, проделывая в телах извилистые кровавые ходы; поглощаемая плоть стремительно переваривается в их телах и фонтанирует калом из анусов.
Mashenka (пожирая матросов на тонущем корабле): Йап-йап-йап!
Коля (выжирая дыры в туше кита): Хмочь-хмочь-хмочь!
Маша (разрывая на куски уносимого в океан Ахава): Арр-арр-арр!
Финальная сцена быстро заполняется кусками разорванных тел, кровью и калом. Пожираемый Колей кит отчаянно выпрыгивает из глубин и бьется о поверхность воды.
Маша: По-плюс-топ-директ, вамбадан по-трейсу!
Коля: Yebi vashu! Плюс-позит, когэру!
Mashenka: Шнуп-ди-вуп! Бу цо!
Маша: Я хочу поиметь!
Коля: Во элэ, yebi vashu!
Mashenka: Я хочу! Я хочу в плюс-позите!
Коля: Снова через dice!
Маша: Через dice!
Mashenka: Через dice, podruga, через dice, mаlечик!
Бросают кости; кубик останавливается на романе “Западня”.
Коля: Двинем топ-красное!
Маша: Двинем, вамбадан!
Оказываются в финале романа “Западня”.
– Выйти за тебя замуж? – закричала Pea. – За тебя? Я обещала тебе пятьдесят тысяч долларов! Но неужели ты поверил, что я выйду замуж за такого неотесанного мужлана, как ты? Немедленно отправляйся за деньгами и пленками!
Внезапно в руке О’Рейли появился револьвер калибра 0,25. Он направил его на Pea.
– У меня есть идея получше, крошка. А не хочешь ли ты пустить себе пулю в лоб? Полиция поверит в самоубийство. Они найдут пленки и решат, что после сделанного объявления у тебя сдали нервы и ты предпочла самый легкий выход. И я останусь чист! Как это тебе нравится?
– Убери револьвер, – сказала Pea, отступив назад.
– Барбер знает, что ее убил ты! Он заявит в полицию и без меня!
О’Рейли злобно усмехнулся.
– Ему не на что надеяться. У него нет доказательств. Моя идея лучше.
Реник оттолкнул меня в сторону, его рука скользнула под пиджак и вынырнула оттуда с револьвером калибра 0,38. Он шагнул в комнату.
– Брось оружие! – крикнул он.
О’Рейли обернулся, 0,25 изрыгнул огонь. Но его негромкий лай потонул в грохоте 0,38.
О’Рейли Маша выронил револьвер. Он смотрел на Реника Mashenka, ноги его подкосились, и он осел на пол под вопль Pea Коля.
Маша (забираясь в пулевое отверстие в теле О’Рейли и выжирая его внутренности): Храч-храч-храч!
Коля (выгрызая вагину Pea): Урч-урч-урч!
Mashenka (обгладывая лицо Реника): Иапр-иапр-иапр!
Потоки крови и кала затопляют гостиную.
Коля: Топ-директ! По-плюс-сладкая пизdello у этой гунян! По-плюс-bloody-bloody, жор-жор по-трейсу в плюс-позите!
Маша: Уай-ti, concretные! Я в плюс-похорошо в hoчу, я поимела плюс-позит в активе, я поимела sladkoe цзинцзи, я поимела по-правильный вэйкоу!
Mashenka: Плюс-позит! У этого шаонянь плюс-директный face, вамбадан! Хаочи!
Маша: Хаочи! Поиметь snowa!
Коля: Поиметь snowa!
Mashenka: Snowa! Плюс-похорошо в тип-тирип!
Коля: Хаочи! Concretные! Во элэ!
Маша бросает кости; они останавливаются на романе “Мифогенная любовь каст”. Возникает розовато-сине-фиолетово-белое тело романа.
Коля: Теперь не по-красному, yebi vaшy!
Маша: По-синему, по-синему!
Mashenka: По-плюс-синему, obo-yёbo, вамбадан на рыlо!
Проникают в одно из синих мест тела романа.
Он взмахнул рукой и побежал куда глаза глядят, не разбирая дороги, – прибитый, обессиленный, раненый и поглупевший от боли и усталости, потерявший почти все свои магические навыки, которые он успел приобрести за время ученичества у Холеного. Сейчас он ни на что уже не был способен – ему больше нечего было делать в этом захваченном городе. Он искал один из трех возможных возвратов через Промежуточность, потому что лететь небом не было сил. В глубине его сознания пробивался механический и тихий голос, произносящий с трудом по слогам: “Во-ло-дя, по-ра до-мой. Во-ло-дя, по-ра до-мой”. Может быть, это был голос Поручика, но ведь он никогда не называл Дунаева по имени. Во всяком случае, это была не Машенька. В последние несколько минут, уже готовясь покинуть Смоленск, уже ощущая тягу разворачивающейся и стремительной Промежуточности, Дунаев наблюдал странную галлюцинацию: над городом, в темных небесах, показался колоссальный, слабо освещенный бок толстой женщины. Казалось, основная часть ее тела и лицо были срезаны резкой черной тенью, как бывает у молодой луны, и виден был (словно узкий полумесяц) только бок гигантской фигуры: толстое бедро Коля в юбке и кухонном фартуке, огромная слоноподобная нога Маша в вязаном чулке, жирное плечо Mashenka и край белого воротничка, обшитого кружавчиками.
– Кто это? – безмолвно спросил Дунаев у Машеньки, чувствуя, как его начинает плавно разворачивать и уносить в какое-то вторичное, необозначенное пространство.
– Это Боковая. Малыша ищет, – так же бесшумно ответила спящая Девочка. И Дунаев затылком вниз провалился в Промежуточность.
Concretные вгрызаются в тело Боковой. Маша забирается в икру и движется вверх по ноге, Коля вгрызается в бедро, проедает тазобедренный сустав и забирается в перистальт. Mashenka копошится в плече. Боковая просыпается и начинает почесывать места проникновения concretных; потом дергается, вздрагивая в небе всем своим громадным телом. Concretные яростно жрут ее плоть. Боковая испускает долгий крик, ударная волна от которого окончательно разрушает Смоленск. Concretные встречаются в сердце Боковой. Агонизируя, она летит по инерции, раздвигая облака, и падает на Подольск.
Коля: Йа-сэ! Топ-директ, когэру! По-правильный хао!
Маша: Я в плюс-позите, concretные! Плюс-плюс-плюс-бу цо!
Mashenka: Двинем еще, вамбадан!
Бросают кости, оказываются в романе “Война и мир”.
– Ах, какая прелесть! Ну, теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она, видимо, совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Все затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать? Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь эдакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что-то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!.. Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки – туже, как можно туже, натужиться надо, – и полетела бы.
Коля, Маша, Mashenka. Вот так!
Concretные подхватывают Наташу Ростову, поднимают ее в воздух и несут над спящей Россией. Наташа визжит. Concretные поднимаются все выше и выше, пока Наташа не начинает задыхаться от нехватки кислорода. Mashenka забирается ей в рот, Коля – в вагину, Маша – в анус. Наташа летит к земле. Concretные стремительно выжирают ее внутренности с костями и успевают вылететь из полностью выеденного тела перед самым падением. Кожа Наташи Ростовой долго планирует над родовым поместьем и повисает на ветвях цветущей яблони.
Маша: По-последнему, yebi vashu!
Mashenka: По-последнему, вамбадан по-трейсу!
Коля: По-последнему, соncretные!
Бросают кости, оказываются в романе “Путем Чеага”.
Огненная сфера сомкнулась над Молономой и остатками изувеченных взрывом горавиев Маша, Коля, Mashenka. Крамо нащупал сегмент Запретного Входа под слоем голубоватого пепла и нажал. Послышался слабый стон, словно вся Эретия смертельно выдохнула перед надвигающимся концом. Изрытая фиолетовыми порами почва вздрогнула и мелко затряслась. Нарастающий гул прокатился по долине Бессмертных.
– Ты исполнил Предначертание Астонов! – прохрипел обгоревший Надсмотрщик. – Теперь Розовые Сателлиты разорвут Эретию на куски, и она станет вторым Поясом Апракса! О Великое Солнце Горавиев, почему Ты не спалило меня дотла!
– Ваше солнце рушится в Бездну вместе с вашей злобой, – гордо выпрямился Крамо, не замечая землетрясения. – Ненависть к живым существам порождает Белый Гнев. Он разъял на атомы ваши подлые сущности, дабы выстроить Новую Эретию. Тебе и твоим аффарам уготовано стать песчинками для кирпичей Нового Дома Бадалийцев. Смотри же, как гибнет Молонома!
Надсмотрщик закрыл роговые веки.
Concretные прыгают по изувеченным трупам горавиев, выжирая светящиеся желто-зеленые глаза и твердые сиренево-розовые мозги наследников Хиндала.
Коля: По-плюс-жидкое, чоуди вамбадан!
Маша: Zарахундрия на 69! Плюс-провайдинг, шаонянь!
Mashenka: По-просто! По-просто!
Коля: Хаочи! Во баолэ!
Маша: Во баолэ!
Mashenka: Во баолэ!
Сбрасывают экипировку, отстегиваются от кресел.
Коля: Теперь – sweet-балэйу, по-правильные когэру!
Маша: Плюс-директ!
Mashenka: Плюс-директ!
Коля достает из панциря синий член с переливающимися под кожей вставками из жидкого золота, Маша открывает мэньсо, Коля запихивает член ей во влагалище, совершает 69 фрикций, Маша кончает; Mashenka открывает свой мэньсо, Коля запихивает член ей во влагалище, совершает 69 фрикций, Mashenka кончает. Маша и Mashenka берут член Коли в ST-пласт, Коля кончает.
Коля: Бу цо, когэру!
Маша: У тебя по-правильный тивэньцзи, mаlечик.
Mashenka: Sladкий!
Маша: Где ты поимел liquid-gold-vstavka?
Коля: В “ASIA”.
Маша: Гуй?
Коля: 3000 плюс 1000 вайхуй.
Маша: Гуй!
Mashenka: Гуй! Я поимела сенсор-пакет за 1500 вайхуй. В “DINAMO-DINAMO”.
Коля: Liquid-gold не сенсор-пакет, yebi tvoю!
Маша: Devoчкa понесла хушо бадао!
Коля: Хушо бадао, yebi tvoю!
Mashenka: Fuck up, вамбадан! Имею 9 на плюс-пропоз!
Коля: Ты поимела плюс-похорошо в минус-hоchу!
Mashenka: Я по-плюс-имею плюс-похорошо, шагуа!
Маша (трогает член Коли). Коля-ван, у тебя sladкий.
Mashenka (тоже трогает): Sladкий тивэньцзи.
Коля: У вас плюс-директ в мэньсо.
Маша: Ты поимел шен-шен?
Коля: Я поимел шен-шен.
Mashenka: Шен-шен в плюс-hochu?
Коля: Шен-шен в hochu.
Маша: Trip-корчма – не govnero.
Коля: Litera-trip – не govnero, concretные когэру.
Маша: Не govnero, по-правильный mаlечик.
Коля: Имею пропозицию: двинем в ецзунхуй?
Маша: Двинем в ецзунхуй!
Mashenka: Двинем в ецзунхуй!
Коля: Топ-директ, concretные!
Краткий китайско-русский словарь
Байтянь – день
Балэйу – балет
Бу цо – неплохо
Вайхуй – валюта
Ван – князь
Вамбадан – черепашьи яйца (ругательство)
Ваньшан – вечер
Во баолэ – Я сыт
Во элэ – Я голоден
Вэйкоу – аппетит
Гуй – дорого
Гунян – девушка
Ецзунхуй – ночной клуб
Жукоу – вход
Иньхан – банк
Куйсунь – убыток
Кэкоу кэлэ – кока-кола
Мэньсо – замок
Ни ха – Здравствуй!
Ни хэдянь шэньмэ? – Что будете пить?
Ни цзяо шэньмэ? – Как вас зовут?
Пицзю – пиво
Пяо – билет
Ти — доза
Тивэньцзи – градусник
Уфань – обед
Хаочи – вкусно
Хуайдань – мерзавец
Хушо бадао – чушь
Хэнь гаосин – с удовольствием
Цаньтин – ресторан
Цзинцзи – игра
Цзюба – бар
Чоуди – вонючий
Чукоу – выход
Шагуа – дурак
Шаонянь – парень
Шен-шен – жизненная сила
Шэбэй – оборудование
Юйи – плащ
Аварон
Андрею Монастырскому
9 сентября 1937 года немке Эсфирь Семеновне опять сорвали урок: только она принялась диктовать диктант “Mein Lieblingsbuch”, как весь 5-й “Б” загудел. Она выбежала в слезах.
– Робя, фашизм не пройдет! – закричал Петух и поднял сжатый кулак.
В классе все знали, что у Петуха отец воюет в Испании.
– Пошли в “Ударник” на “Арсена”! – предложил Вовка Фрумкин.
– Уже дважды смотрели, – зевнул Серега Голова. – Айда по домам.
– Робя, она за директором поползла, – сел на парту Сальников. – Лучше остаться.
– Вот и сиди здесь, Сало. – Петух вытянул из парты портфель. – Петьк, пошли с девятым домом в расшибец порежемся. Они там за котельной с утра до ночи духарятся.