Папа Карло из Монте-Карло Калинина Дарья

– Девочек? Но мне показалось, что пропала только одна ваша дочь – Наташа?

– Светку тоже не можем найти, – всхлипнула Альбина Григорьевна.

Алена ощутила, как у нее буквально перехватило дыхание. Ничего себе новости! Пропала даже не одна девушка, а целых две!

– Ваши дочери пропали одновременно?

– Нет, – покачала головой Альбина Григорьевна после короткого раздумья. – Наташа исчезла первой. Следом за ней ближе к вечеру мы потеряли из виду и Светлану. Но о ней мы с отцом сначала не волновались особо. Мы давно привыкли, что Света ведет свободный образ жизни. Хочет – приходит ночевать домой, а не хочет – едет к Рустаму.

Но на следующий день, так и не дождавшись младшую дочь, родители всполошились и о судьбе старшей.

– Мы звонили Светлане, надеялись, что хоть она подскажет нам, где Наташа. Но трубка у дочери была выключена. Она тоже пропала!

– Опишите мне, пожалуйста, поподробнее, как это случилось, – попросила Алена, усаживаясь поудобнее в предвкушении долгого рассказа. – Каким образом исчезли ваши дочери?

Но Альбина Григорьевна уложилась в рекордно быстрое время.

– А что говорить? Утром Наташа, как обычно, собралась и ушла в институт. Но на занятия не попала. Не было ее в институте в тот день. Ее похитили в промежутке между девятью и десятью часами утра. Где-то по дороге в институт дождались в укромном местечке и умыкнули! Вечером, когда мы встревожились и стали наводить справки, мы узнали, что на занятиях дочь и не появлялась.

– Возможно, прогуляла?

– У Наташи был в тот день зачет! Она готовилась к нему как каторжная. И была уверена, что все сдаст превосходно. Нет, она направлялась в институт, но почему-то туда не дошла!

– Хорошо, а Светлана? В какой момент исчезла она?

– Когда мы созвонились с подружками Наташи и окончательно поняли, что наша младшая дочь пропала, Светлана тоже встревожилась. А потом сказала, что у нее есть одна мысль, где может быть Наташа, вышла на улицу и… и тоже исчезла!

– А ее вы когда хватились?

– Уже через час. Было поздно. А с тех пор как дочь снова живет с нами, муж тщательно контролирует все ее передвижения.

– Почему?

– Ну, сейчас такое время… Лучше всегда знать, где твои близкие находятся и чем занимаются. Да еще этот Рустам не давал нам покоя. В общем, когда Света не вернулась через час, мы решили, что она отправилась к Рустаму. Даже обрадовались сначала, подумали, что дочь принесет нам известия о Наташе. Но когда Света не вернулась и на следующий день, мы поняли: старшая дочка теперь тоже в беде.

Да, это правильно. Но сейчас Алена была в замешательстве. Пропали две молодые девушки. Вместе с ними пропали их молодые люди. Что это может означать? Массовое похищение всех четверых или же правы родители девушек, когда утверждают, что их дочерей похитили женихи?

Алена покопалась в закромах собственной памяти, извлекла оттуда всю имеющуюся информацию о похищении невест – об этом пережитке прошлого – и спросила у Альбины Григорьевны:

– Но насколько я знаю, когда девушек похищают, затем их родителям сообщают о судьбе дочерей. Оговаривают день свадьбы или что-то в этом духе. Решают ситуацию, одним словом. Вам кто-нибудь звонил?

– Нет. Никто! Но это и понятно! Тут ведь не горы, тут живут люди с другими понятиями. Если бы один из этих мерзавцев появился, мы бы с отцом живо оттащили его в полицию. Может, у них там дома такие выходки и сходят с рук, родители похищенных девушек опасаются позора для своих дочерей и поэтому молчат, но тут мы воспитаны иначе. И конечно, мы обоих распоясавшихся молодчиков призвали бы к ответственности.

И Альбина Григорьевна принялась говорить дальше. Как без труда поняла Алена, женщина опасалась, что обеих ее девочек женихи увезли к себе на родину.

– Небось издеваются там над ними, – ломала она в отчаянии руки. – Насилуют, голодом морят!

– Ну не изверги же эти Рустам с Хасаном. И потом, если они привезли девушек к себе домой, то там есть отец, мать, другие родственники. Они не позволят, чтобы невест обижали.

– Всю черную работу на моих девочек взвалят, – продолжала стонать Альбина Григорьевна. – А если что не по ним покажется, бить будут нещадно!

– Не стоит так все драматизировать. Увезти двух молодых женщин против их воли, да еще сделать это незаметно, не так-то просто. Хотите, я попытаюсь отыскать их следы?

Алена ляпнула это просто так, что называется, от широты души. Очень уж ей хотелось утешить Альбину Григорьевну, на которой лица не было от пролитых за эти дни слез. Она не ожидала, что женщина примет ее предложение, да еще отреагирует на него столь горячо. Но Альбина Григорьевна вновь вцепилась в ее руку своими хваткими пальцами:

– Спасибо вам, дорогая! Спасибо!

– М-м-м… я же еще ничего не сделала.

– Но вы сделаете! Я уверена, вы поможете!

– В самом деле?

– Конечно! И вы, и ваш муж… Ах, какой же он крепкий мужчина!

– Муж?

– По выправке я сужу, что он бывший военный. И за вас беспокоится! Глаз с вас не сводит! Не то что мой собственный супруг. Девочки пропали, а ему и горя нет! Лежит себе на диване, газету читает. Будто бы есть какие-то в мире новости важнее судьбы наших дочерей! А ваш муж просто молодец! И красавец!

– Мой муж? – еще больше растерялась Алена.

Василий Петрович был очень деловым и предприимчивым дельцом, преуспевшим еще в девяностые. А тогда в выигрыше и живыми оставались только самые удачливые и осторожные. Но вот назвать его самого красавцем, а его выправку военной не осмелился бы даже самый отъявленный льстец. У Василия Петровича был солидный круглый животик, а его короткие ножки хотя и твердо стояли на земле, но делали это без всякой элегантности.

– А откуда вы знаете моего мужа?

– Да вон же он стоит, возле машины! – удивилась Альбина Григорьевна. – Глаз от вас оторвать не может. До чего же он вас любит и беспокоится за вас!

Алена обернулась и с облегчением рассмеялась. Недоразумение наконец прояснилось. Альбина Григорьевна по ошибке приняла охранника Ваню за мужа Алены. В принципе, ее нетрудно было понять. Ваня выглядел очень достойно в своем строгом темном костюме, белой рубашке и галстуке. Никто не заставлял его соблюдать этот дресс-код. В Дубочках костюм и галстук и вовсе выглядели нелепо. Алена много раз говорила об этом охраннику, но безрезультатно.

Ваня был упрям. И уж коли он сам для себя один раз решил, как должен выглядеть телохранитель значительного человека, то с тех пор от принятого им же самим решения не отступал. А выправка у бывшего десантника и впрямь была военная. И горделивую осанку Ваня сохранил, невзирая на то, что последние два десятка лет уже не служил в армии, а опекал и оберегал своего хозяина и его жену.

– Это не мой муж. Это просто мой… мой знакомый.

В последнюю минуту Алена передумала и не сказала женщине всей правды.

– Ах, знакомый, – произнесла Альбина Григорьевна каким-то странным тоном. – Вот мне бы такого знакомого…

В ее голосе прозвучали мечтательные нотки. И в ответ на удивленный взгляд Алены женщина торопливо пояснила:

– Мой-то муж ничего не может! Маленький, худенький, кого он способен напугать? Уж ясно, что не этих наглых кавказских ребят!

И она снова заплакала, уткнувшись лицом в худенькие ладошки.

– Не плачьте вы так, – попросила у нее Алена. – Если вы хотите вернуть себе дочерей или хотя бы узнать об их судьбе, предоставьте мне всю информацию, какой располагаете.

– Что вы хотите знать?

– Все! – откровенно призналась ей Алена. – Я хочу знать все! Адрес места жительства этих парней – Хасана и Рустама. Адрес их работы. Номера их телефонов. Все!

– Я скажу! Записывайте. Значит, у братьев есть магазинчик, находящийся в Апрашке. Даже не магазинчик, а секция. Я там была, девчонка, там работающая, сама не в курсе, куда подевались хозяева. Потом квартира… Ну, это отдельная история. Квартира в новом доме, соседи друг друга почти совсем не знают. Никто из них не смог мне сказать, куда делись братья. Через день туда езжу, но пока что слышу одно и то же: хозяев нет. А номера их телефонов тоже не активны. Но если нужно, записывайте.

Алена старательно законспектировала все то, что ей сказала Альбина Григорьевна. Немного подумала и попросила у женщины сообщить ей также все данные на обеих ее дочерей. И имена их друзей и подруг.

– Я и это вам скажу, только сразу же предупреждаю: мы с мужем обошли, обзвонили и опросили всех тех, кто так или иначе контактировал с девочками. Вот даже на вас вышли!

Да, это был веский аргумент. И все же Алена не отказалась от своей мысли.

– Дайте хотя бы координаты самых близких вашим дочерям людей, – попросила она.

Альбина Григорьевна вздохнула и продиктовала. У Светланы оказалась всего одна задушевная подруга, которая училась с ней еще в школе, а у Наташи подруг было три.

– Света с девочками не умела дружить. Ее всегда больше мальчики интересовали. А вот у Наташи всегда было много подружек. Одна из подружек Наташки училась с ней в одной группе. Полиночка ее зовут. Хорошая девочка.

И, задумавшись, Альбина Григорьевна продолжила:

– Да и вообще, с Наташей никогда проблем не было. Она быстро себе друзей находила, не то что Светланка. У той одна лишь Нина Горчакова, которая за ней с первого класса хвостиком ходила, и была. Да и та после того, как у Светланы этот Рустам появился, к нам больше не заглядывает.

Что это может значить, Алена пока сказать не бралась. Разве что Светлана, как Алена себе представляла, была вздорной штучкой, неспособной ужиться с мужчиной и не умеющей дружить с женщинами. А вот Наташа произвела на Алену самое благоприятное впечатление. Несмотря на то, что они общались совсем недолго, девушка приятно удивила Алену и воспитанностью, и какой-то несовременностью. Молодого человека не имела, все время посвящала учебе. Странная девушка, но при этом очень хорошая. А хорошим людям Алена привыкла помогать. Тем более что это так чудесно совпадало с ее собственными планами.

– Я выясню, что случилось с вашими дочерями, – пообещала она Альбине Григорьевне.

– Кстати, если хотите с Полиночкой поговорить, то это тут рядом, в двух шагах. У них сейчас лекции в институте. Я вам подскажу, как найти девушку, если хотите.

Алена не стала отказываться от любезно предоставленной ей помощи. Хотя в душе она и недоумевала. Что такого может спросить у Полины она сама, чего не догадалась спросить у девушки Альбина Григорьевна?

До площади Ломоносова, где располагалось учебное заведение, в котором учились обе сестры Кумовы, было совсем близко. Поэтому Алена не стала подзывать к себе Ваню, хотя и видела, что он призывно машет ей из окна машины, явно предлагая сесть к нему. Но Алена сделала вид, что она ничего не заметила и вообще смотрит в другую сторону.

– Мне Полиночка каждый день звонит. Все интересуется, нет ли новостей про Наташу. А что я могу ей сказать? Ничего не известно ведь.

Но сегодня Полина позвонила Альбине Григорьевне не просто из сочувствия.

– У меня неприятная новость, – произнесла она.

– Какая, девочка?

– С Васей что-то случилось. – Сначала Альбина Григорьевна не поняла, что за Васю имеет в виду девушка. И тогда студентка прибавила: – Вася – жених Светланы! Его нету на занятиях вот уже несколько дней. Сколько именно, точно сказать не могу. Сама пару дней пропустила. Потом выходные были. И к тому же я учусь на другом курсе. Но все же заметила, что Васи нет. И сегодня специально зашла к ним в группу и узнала, что Вася опять в институт не пришел.

– Что же с ним?

– Все сведения о пропусках находятся у старосты группы. А он сейчас, как назло, тоже болеет.

Услышав про это, Альбина Григорьевна тут же решила зайти в институт, где учились ее дочери, лично. Тем более что встреча с Аленой была назначена совсем рядом с ним.

Алена шла в институт не без трепета. Когда-то, в ее ранней молодости, тут работал один человек, в которого она была тайно и безнадежно влюблена. Безнадежно, потому что у этого человека имелись жена и дочь – ровесница самой Алены, и даже, кажется, на пару лет ее старше. Наверное, сейчас эта давняя Аленина любовь уже вышла на пенсию. Но все равно в душе у женщины что-то тоненько тренькнуло, когда она следом за Альбиной Григорьевной переступила порог этого высшего учебного заведения.

Однако, оказавшись внутри, Алена мигом забыла про свои переживания. Вокруг нее раздавался тот ни с чем не сравнимый гвалт и шум, какой бывает только в местах скопления еще совсем незрелой молодежи – школах, училищах и, чего уж там греха таить, даже институтах. Все эти еще вчерашние школьники в свободное от занятий время охотно носились по просторным вестибюлям и коридорам своего вуза.

– Нам в двадцать первую аудиторию, – сказала Альбина Григорьевна. – Похоже, мы пришли как раз вовремя. Застанем группу, в которой учится Светлана.

Однако никто из одногруппников Светланы ничем хорошим мать пропавшей девушки порадовать не сумел.

– Со Светланой никто из нас особенно не дружил. Да и занятия она пропускала очень часто. Ее даже отчислить хотели, да потом как-то все уладилось. Свои «хвосты» она все же успела сдать.

– Не без помощи Васи! – раздался язвительный тоненький голосок с задних парт.

– А Вася? – заволновалась Альбина Григорьевна. – Он когда пропал? Одновременно со Светочкой?

– Еще чего! – фыркнул тот же тоненький голосок. – Да и не пропадал никуда Вася. Заболел он. Дома отлеживается.

Алена отстранила стоящих рядом с ней студентов, они мешали заглянуть назад. Наконец ей удалось увидеть обладательницу тоненького голоска. Хозяйка его оказалась под стать своему голосу – маленькая, невзрачная, щупленькая. На голове у нее топорщились редкие светленькие волоски, коротко стриженные и делающие ее похожей то ли на мальчика, то ли на девочку, недавно перенесшую тиф.

– Тебя как зовут?

– Вика, – пискнула девушка. – А вы кто?

Алена поманила девушку к себе и тихо сказала:

– Я занимаюсь частным сыском. Меня наняли родители пропавших сестер. Вика, можно с тобой поговорить наедине?

Немного поколебавшись, Вика все же кивнула. Все вышли в коридор, и Вика сразу же повернулась к Алене:

– О чем бы вы меня ни хотели спросить, сразу же учтите: Вася ничего общего с этой разнузданной девицей больше не имеет!

Альбина Григорьевна ахнула, услышав, как Вика отзывается о ее старшей дочери. Но ничего не сказала. Видимо, очень уж хотела, чтобы «разнузданная девица» вернулась к ней целой и невредимой. А вот Алена заинтересовалась:

– Почему ты защищаешь этого Васю?

– Потому что он не причастен к исчезновению Светланы. Они порвали отношения, когда она вновь к Рустаму вернулась. На Васю теперь напраслину возводят!

– Кто возводит?

– Да все! Вы хотя бы!

– Я на Васю ничего не возвожу.

– Да как же не возводите?! – рассердилась Вика. – Ходите, расспрашиваете о нем. И вы, и полицейские в том числе!

– Что полицейские?

– Тоже Васе всякие дурацкие вопросы задают. А он не виноват!

– Никто твоего Васю и не обвиняет.

– Он не мой, – поспешно буркнула Вика, но трогательно порозовела при этом.

Было видно, что ей бы очень хотелось иметь возможность говорить про молодого человека: «А вот это – мой Вася»!

– А чем болеет наш общий Вася?

– У него ангина. Очень тяжелая. Его даже в больницу хотели забрать.

Алена ненадолго задумалась.

– В вашей группе болеет еще один человек – староста, верно?

– Да.

– И у него тоже ангина?

– ОРЗ.

– Все равно довольно странно, ты не находишь? Сейчас уже почти лето, на улице тепло. А тут два человека заболели.

– Ничего не странно, – немного оттаяв, произнесла девушка. – Тепло стало буквально два дня назад. А до этого холодно было. К тому же Вася с Сережей друзья – неразлейвода. Куда один, туда и другой. Очень может быть, что они вместе в поход отправились, как они любят. Или, к примеру, мороженого наелись от души.

Но было видно, что болезнь Сережи ее интересует лишь потому, что и обожаемый Вася болеет одновременно с ним. Больше девушка ничего не смогла или не захотела сказать женщинам. Вернулась в свою аудиторию, а обе женщины отправились на поиски группы, в которой училась Наташа. Однако вскоре выяснилось, что у студентов сегодня занятий не будет. Только консультация к экзамену. Но и она не обязательна для посещения. Не факт, что на нее придут все студенты.

Альбина Григорьевна внезапно заторопилась уходить и, еще раз поблагодарив за помощь, стала прощаться с Аленой. В свою очередь, Алена не стала удерживать женщину, потому что ее организм вдруг настойчиво начал требовать уединения минутки так на полторы. И, распрощавшись с Альбиной Григорьевной, Алена поспешила дальше по коридору в поисках туалета.

Нужная ей дверь нашлась не сразу. И когда Алена ее все же обнаружила, еле удержалась, чтобы не расцеловать ее, как родную. Все же удержавшись от этого порыва, Алена скрылась в кабинке. И тут же у нее в кармане зазвонил смартфон. Взглянув на дисплей, Алена лишь усмехнулась:

– Ну конечно! Кто же еще, если не Ваня!

Охранник желал знать, где находится его драгоценная хозяйка и ее тело, которое ему поручено оберегать.

– Со мной все в порядке.

– Но где вы?

– Тут. В здании института.

– Я иду к вам!

– Не надо! – рассердилась на него Алена. – Разминемся еще! Сиди и жди меня в машине.

– Я напротив входа стою.

– Я сейчас сама к тебе выйду.

И хотя охранник пытался еще чего-то у нее выяснить, Алена не стала слушать дальше. Сунула смартфон обратно в карман и наконец смогла посвятить пару минут себе любимой. Так, поправить волосы, поправить макияж. И не забыть улыбнуться своему отражению в зеркале.

– Вот так, просто прекрасно выглядишь, дорогая!

Выходя из помещения студенческого туалета, Алена чувствовала себя совсем другим человеком – повеселевшим и готовым к новым свершениям. И уже отряхивая крошечные брызги со своих белоснежных брючек, Алена, не глядя по сторонам, неожиданно уткнулась во что-то мягкое, мохнатое, приятно пахнущее табаком, цитрусом и немножко коньяком.

Подняв голову, она с удивлением обнаружила, что врезалась в мужчину – обладателя круглого мягкого живота и густой пушистой бороды. Борода была длинной, какие теперь почти никто из мужчин не носит. Она доходила мужчине почти до пупка. И прикрывала всю его грудь мохнатым покрывалом, в которое и уперлась носом Алена.

– Ой, извините! – поспешно произнесла она.

Но к ее удивлению, мужчина отреагировал на происшествие несоразмерно его значимости. Он подпрыгнул на месте, а потом уставился на Алену так, словно она была по меньшей мере знаменитой кинодивой или известной балериной.

– Извините, – повторила Алена уже громче. – Я не хотела вас толкнуть.

Но мужчина и тут отчудил. Неожиданно он схватил Алену под руки и воскликнул:

– Аленушка! Ты ли это?

Голос показался Алене знакомым. Она повнимательней взглянула на мужчину и ахнула. Перед ней был тот самый Эвклид – ее давняя страсть. Тот самый женатый математик, отец взрослой дочери, очень интересный человек и собеседник. Он катал Алену по городу на своих видавших виды «Жигулях», которые тогда казались ей вершиной финансового благополучия, и рассказывал о пирамидах египетских и о пирамидах финансовых, которыми в США и Европе никого уже не удивишь, а у нас вот они отлично работают.

Впрочем, он мог бы говорить и о чем угодно другом. Язык у него был подвешен хорошо. А влюбленной в него Алене было вообще решительно все равно, что он там говорит. Ей было важно слышать сам его голос. И вот теперь, как и много лет назад, внутри ее все встрепенулось, а потом сладко замерло.

– Эвклид… это вы? – ахнула Алена. – Как же вы изменились! Я вас не узнала!

– Потолстел? – весело осведомился мужчина. – Постарел?

– Нет, не в этом дело. Эта ваша борода… Раньше у вас ее не было.

– Точно подмечено! – развеселился окончательно Эвклид. – Не было, а теперь вот отросла. Но какими судьбами, Аленушка? Как вы тут оказались?

– А вы?

– Я здесь работаю. Если вы не помните, я преподаю в этой альма-матер математику всяким юным оболтусам.

Еще бы не помнить! Эвклид всегда прекрасно жил, давая весьма дорогостоящие уроки желающим поступить в вуз, в котором он преподавал всю свою жизнь. Неоправданно завышенную цену за свои услуги Эвклид объяснял родителям своих учеников так: «Половину я получаю за свои знания, а половину – за то, что ваше дитя сумеет применить эти знания на экзамене». И надо сказать, что осечек у Эвклида почти не случалось. Он умел устроить так, чтобы все его ученики получили именно те вопросы и задачи, решить которые были в состоянии.

Алена повнимательнее оглядела Эвклида. За исключением бороды, он почти что не изменился. Ну, повзрослел, разумеется, но ведь сколько лет прошло с тех пор, как они виделись в последний раз! И кажется, он непритворно рад видеть ее снова.

– Аленушка, сокровище мое, – тут же подтвердил эту мысль Эвклид, – как же я рад! Надо отпраздновать нашу с вами встречу!

– Где? – испугалась Алена. – Тут? В институте?

Перед ее мысленным взором предстала студенческая столовка, где они с Эвклидом сидят на пластмассовых стульчиках, чокаются пластиковыми стаканчиками с компотом, а на десерт у них пирожки с повидлом. Это была страшная пошлость. И Эвклид это тоже понял.

– Предлагаю отметить нашу встречу сегодня вечером в кафе.

И прежде чем замужняя Алена успела сказать «нет», озорная девчонка, прячущаяся глубоко внутри, воскликнула:

– Я согласна.

– Вот и чудесно! – просиял Эвклид. – Значит, сегодня в семь у меня дома… Шучу, шучу! Не надо так пугаться! Моя жена ничего не должна знать о нашей с вами встрече. В последнее время она стала очень болезненно реагировать, когда я общаюсь с молодыми девушками. Представляете, мне даже пришлось отказаться от всех учениц. Оставил себе только учеников – мальчиков. Да она и к ним меня ревнует. Стоит мне начать занятия, как она то и дело заглядывает к нам. То чаю, то еще чего-нибудь предлагает. Но повод у нее один: проверить, тем ли я занимаюсь с учениками, чем должен. Старческий маразм, я бы сказал.

– Меня совершенно не интересует ваша жена, – холодно отозвалась Алена. – Но если спросить меня, то я вам так скажу: супруга вас и прежде ревновала ничуть не меньше.

Алена до сих пор хорошо помнила тот скандал, который учинила супруга Эвклида, обвиняя Алену черт знает в чем. Самое меньшее, что инкриминировалось ею Алене, был увод чужого мужа из семьи. А ведь у Алены и в мыслях-то ничего подобного не было. Да и возраст не позволял увести мужа из семьи. Алене ведь еще не исполнилось и шестнадцати.

– Так что? – поинтересовался у нее Евклид. – Договорились насчет вечера?

– Да, но где?

– А уж это предоставьте мне выбирать самому. Я считаю, что мужчина не должен озадачивать свою даму, так сказать, техническими моментами. От дамы требуется лишь само ее появление. Все остальное – задача мужчины.

Это было очень приятно слышать. И внезапно Алене страшно захотелось пойти на свидание. Ведь у них с Эвклидом никогда не было ничего в этом роде. Они встречались исключительно на семейных сборищах у Алениной тети. Так уж получилось, что ревнивая супруга Эвклида была подругой тети Алены. И поэтому на семейных праздниках неизменно присутствовала и она тоже. Охраняла и оберегала своего супруга от покушений других дам. К Эвклиду разрешалось приближаться лишь детям. Алена была в их числе. И так было вплоть до того момента, пока Алена не влюбилась в Эвклида, а его жена не просекла это. После они с супругом вежливо, но неизменно твердо отвечали на все приглашения Алениной тети отказом. Алена не сомневалась, это была целиком и полностью инициатива супруги Эвклида. Она стремилась сохранить верность своего мужа даже ценой отказа от общения с подругой.

Она продиктовала Эвклиду номер своего сотового и спросила еще раз:

– Значит, до вечера?

– До вечера.

Эвклид обнял Алену за плечи, чмокнул воздух где-то возле ее виска, а потом бодрой рысью ускакал на занятия, так как под потолком уже вовсю гремел оглушающий звонок.

Вернувшись в машину к нетерпеливо ожидающему ее охраннику, Алена заранее приготовилась получить от Вани втык. И не ошиблась.

– Что же вы, Алена Игоревна, без меня-то пошли на эту встречу? – тут же сделал ей Ваня замечание. – А потом и вовсе неизвестно куда от меня умотали с этой бабой!

– Почему же неизвестно куда? Очень даже известно. В институт, где учились обе ее пропавшие дочери.

– Но мне-то вы об этом не сказали.

– А должна была?

– Конечно! Я ведь за вас ответствен! Вы мне о каждом своем шаге должны отчитываться!

Причем вид у охранника был до того обиженный и расстроенный, что Алена не решилась сказать ему грубость.

– Ваня, ты же видел, там со мной была всего лишь несчастная женщина – мать двух пропавших дочерей.

– Вот то-то и оно!

– Что ты имеешь в виду?

– Люди с бухты-барахты не пропадают. Как хотите, а мне физиономия этой тетки совсем не понравилась.

– Просто она плохо выглядела. Была вся в слезах, без прически…

– Нет, – упрямо помотал головой Ваня. – Дело не в этом. Наглая она. И по-своему очень уж любит поступать!

– Откуда ты знаешь? – не смогла сдержать улыбки Алена. – Ты ведь с ней даже не разговаривал.

– А мне достаточно на человека разок взглянуть, я уже знаю, что он за фрукт. Я за этой бабой долго наблюдал. Видел, как ее физиономия иной раз перекашивалась. А вы с ней и в кафе сидели, и в институт этот поперлись. А уж чего я натерпелся, когда она вышла, а вас все не было, и не передать! Даже звонил вам!

– Но я же тебе сказала, со мной все в порядке.

– В порядке-то в порядке, а чего вы так долго не выходили?

– Все тебе обязательно знать! – вспыхнула Алена. – Занята была!

Ваня посопел носом и продолжил:

– И так я вам насчет этой бабы скажу: держитесь-ка вы от нее подальше.

– Ваня, ты меня удивляешь.

– Я вас предупреждаю! Видели бы вы, с каким видом эта тетка из института вышла! Прямо людоедка какая-то! И еще тип этот…

– Какой тип? – насторожилась Алена, совесть которой была нечиста.

А ну если Ваня видел, как она мило любезничала со своим Эвклидом? Но нет, тот имел в виду совсем другое.

– Тип такой из себя прожженный. Тачка пацанская, золота без меры, пушка под пиджаком. Разбойник, одним словом. И рожа нерусская.

– И что он хотел от Альбины Григорьевны?

– Чего хотел, я не знаю. На противоположной стороне машину удалось припарковать, я их разговор услышать не мог. Но ваша безутешная мамаша с этим типом в большой дружбе.

– С чего ты взял?

– К постороннему мужику в тачку не садятся! – отрезал Ваня.

– Может, он ее силой заставил?

– Бросьте вы, Алена Игоревна, знакомую вашу изо всех сил передо мной выгораживать! Что же я, слепой, по-вашему? Сама тетка к нему в машину села. С улыбочкой. А он-то ей еще и дверцу изнутри открыл, сама любезность просто.

– Наверное, это ее знакомый. Или родственник.

– Кавказской национальности был парень, – сухо произнес Ваня. – Уж точно не родственник русской бабе. Разве что зять? Говорили мне, что у этой женщины две дочки с кавказцами встречались? Может, один из них?

Это заставило Алену призадуматься. А призадумавшись, пожалеть о том, что не взяла у Альбины Григорьевны фотографии этих Рустама и Хасана. Так бы показала сейчас их Ване, и все сразу стало бы ясно. Хотя с другой стороны, что бы стало ясно? Наоборот, встречайся Альбина Григорьевна с кем-то из женихов своих пропавших дочерей, это все только еще больше бы запутало.

А Ваня между тем продолжал бухтеть:

– Не надо вам было и встречаться с этой бабой. Я вам сразу так прямо и сказал. Только что толку? Вы же меня никогда не слушаете! Уверен, что эта тетка добилась от вас всего, чего хотела!

– Да, – не стала скрывать Алена. – Я пообещала, что найду ее дочерей.

– Зачем? – ахнул Ваня и даже за сердце схватился. – Зачем вы это ей сказали?

– Но я действительно могу это сделать. По крайней мере, попытаться я точно могу.

– Нет, вы однозначно сумасшедшая, Алена Игоревна! Не обижайтесь, но я вам запрещаю это делать!

– А я все равно поступлю как мне хочется.

– Тогда я немедленно звоню Василию Петровичу! Пусть отзывает вас обратно домой! Где мой телефон? Черт знает что вы творите, Алена Игоревна! Нет, просто черт знает что!

Но Алена не испугалась. Она знала одно верное средство, которое заставит ее бравого охранника угомониться и мигом изменить свое мнение.

– Вот я и думаю, – задумчиво произнесла Алена, делая вид, что даже не слышит возмущенных реплик телохранителя и не замечает его судорожных поисков телефона, – кого бы нам с тобой подключить к себе в помощь? Может быть, Ингу? А то она жаловалась, что ей в последнее время совсем одиноко и заняться совершенно нечем.