Новый рассвет Браун Сандра

Грейди оценил свое положение и благоразумно решил, что сейчас не время спорить. Пытаясь сохранить достоинство, он пересек комнату, взял шляпу и, добравшись до двери, развернулся к Бэннер:

– Скачи на своем ковбое. Мне-то что.

Выронив пистолет, Джейк бросился на Шелдона. Удар кулака смял ноздри противника до самых глазниц. Другой кулак врезался в живот и почти достиг позвоночника. Грейди согнулся от боли, но Джейк схватил его за волосы и рывком выпрямил. После еще одного удара у него изо рта потекла кровь и хрустнули зубы. Соприкоснувшись с метко нацеленным кулаком, сломалась челюсть.

Стальной хваткой Джейк сгреб парня за лацканы и прижал к стене, после чего коленом протаранил ему пах, и Грейди взмолился о смерти.

– Я бы охотно прикончил тебя, Шелдон, просто так, для собственного удовольствия. Но оставлю тебя в живых по той же причине, по какой не прикончил раньше: потому что это доставит неприятности Бэннер и ее семье. Но, если ты еще раз близко подойдешь к ней, тебе конец. Понял? – Джейк встряхнул противника, как собака трясет в зубах крысу. – Понял?

Голова Шелдона мотнулась вверх и вниз в жалком подобии кивка. Джейк выпустил его так резко, что он соскользнул по стене и едва удержался на ногах, колени у него подгибались. Он юркнул из комнаты, оставляя на ковре кровавые следы.

Когда он добрался до лестничной площадки в конце коридора, голова перестала кружиться, хотя лицо, живот и пах болели невыносимо. Интересно, не сломаны ли ребра, подумал Шелдон. Он бросил убийственный взгляд вдоль коридора в сторону комнаты, где от рук никчемного ковбоя погибли его надежды заполучить Бэннер и ее лесистое поместье.

Он поклялся, что в последний раз терпит унижение от Джейка Лэнгстона и Коулмэнов.

– Вы за это заплатите, – пробормотал он распухшими губами, с трудом ковыляя по лестнице.

Когда Присцилла вернулась в «Райские кущи», ее душевное состояние ничуть не улучшилось. Она не могла забыть неподдельное веселье в смехе Джейка и ненавидящий взгляд, которым пронзил ее Даб. Она рвалась в бой. Воинственное настроение нашло выход, когда в одной из гостиных она заметила Пастилку Долтон в обнимку со стаканом бурбона. Занавески прикрывали комнату от солнечного света, создавая полумрак. Пастилка сидела на одном из угловых диванов, как ночной зверек, прячущийся от света.

Отшвырнув шляпу и перчатки, Присцилла накинулась на женщину. Ей в самом деле придется избавиться от Пастилки. Она привлекает слишком мало клиентов и стала скорей бременем, чем выгодной работницей.

– Почему ты не отдыхаешь? У нас впереди большая субботняя ночь.

– Потому что выпить я хочу больше, чем спать, – всхлипнула Пастилка. С тех пор как Присцилла при всех влепила ей пощечину, она старалась не попадаться на глаза мадам. Она снова прокляла свою невезучесть. – К тому же я не могу уснуть.

Присцилла взяла ее за подбородок большим и указательным пальцами и рывком приподняла ей голову. Осмотрела обрюзгшее лицо, пустые глаза, тусклые жидкие волосы.

– Ты выглядишь ужасно. Если к вечеру не приведешь себя в порядок, ночью не будешь работать. А если ночью не будешь работать, утром я тебя выгоню.

Пастилка высвободила голову, отведя руку Присциллы.

– Хорошо, хорошо. – Она с трудом поднялась на ноги.

– И помойся, бога ради. От тебя воняет.

Пастилка только засмеялась и плотнее запахнула тонкий халат.

– Неудивительно. Ну и ночка у меня была вчера. Вы бы сами заметили, если бы не были так заняты. – Она поплелась к портьере. – Молодой Мика похож на Джейка, каким он был несколько лет назад. А Ли Коулмэн такой же красавчик, как его папаша.

Присцилла, задумавшись было о другом, внезапно очнулась.

– Что ты сказала?

– Я говорю…

– Ничего. Откуда ты знаешь Росса Коулмэна?

Пастилка тупо раскрыла рот.

– Я вам рассказывала, разве не помните? Когда я впервые нанялась на работу, наши пути пересеклись. Помните, мы говорили о совпадении? Я работала в Арканзасе на эту сучку, что звала себя Ларю, – говорила Пастилка, стараясь пробудить воспоминания мадам. – А вы были в обозе, проезжавшем мимо.

Присцилла лихорадочно размышляла.

– Расскажи еще раз, – потребовала она, подвела Пастилку к креслу и налила ей еще вина. Она смутно припоминала, что вскоре после того, как Пастилка устроилась на работу, сама говорила ей, что приехала с родителями в Техас из Теннесси в обозе. Лицо Пастилки прояснилось. Она спросила Присциллу, был ли в их обозе мужчина по фамилии Коулмэн. Потом ни к селу ни к городу завела рассказ, который Присцилла сочла болтовней пьяной шлюхи. Она даже начала сомневаться, стоило ли вообще нанимать ее. – Так расскажи мне, как ты познакомилась с Россом Коулмэном.

Пастилка улыбнулась и протянула руку за стаканом.

– Вот как это было. На самом деле его зовут вовсе не Коулмэн.

Пастилка с жадностью отпила глоток, и глаза Присциллы загорелись. Губы скривились в злобной улыбке. Когда Пастилка допила стакан, Присцилла налила ей еще.

Бэннер раскачивалась в такт поезду. Качание расслабляло, его непрестанность убаюкивала. В вагоне становилось все темнее. Только тускло горело несколько хитроумно расположенных ламп.

Она взглянула на мужчину, сидевшего рядом и смотревшего в окно. Словно почувствовав ее взгляд, он повернулся к ней.

На скрытом тенью лице белели брови. Из-под них сверкали неправдоподобно голубые глаза. Они долго глядели друг на друга. Бэннер знала, что каждая мысль написана у нее на лице. Смятение из-за прошлого ее матери, известие о том, что у нее был родившийся мертвым брат или сестра, унизительное обращение Грейди – все вихрем смешалось в ее душе. Этот водоворот засасывал ее.

Но, взглянув на Джейка, она согрелась в лучах любви к нему. Она будет думать только о нем, забудет про все остальное, будет упиваться тем, как этот мужчина наполняет ее сердце.

– Спасибо. – Бэннер едва шевельнула губами. Слово скорее вылетело со вздохом, чем было произнесено. Но Джейк услышал и улыбнулся уголком рта.

– За то, что набил морду тому, кто этого заслуживает? – Он хрустнул пальцами. – Не стоит благодарить меня, Бэннер. Я получил массу удовольствия.

Она покачала головой.

– Ты оказался рядом, когда был мне нужен.

– Всегда бы хотел так.

Произнося эти слова, Джейк понял, что говорит правду. Нет смысла бороться с этой истиной, он устал убегать от нее и притворяться, что ее не существует. Бэннер забросила крючок, и он с радостью его проглотил.

Будь он проклят, если знает, что делать. Но делать что-то надо, даже если придется пойти к Россу со шляпой в руках и, рискуя получить пулю, во всем признаться.

Шелдон физически оскорбил Бэннер, и этим насилием Джейк воспользовался как предлогом для того, чтобы исколошматить его. Он размышлял много часов и вынужден был признать, что сам этого хотел, из чистой ревности. Ревность ослепляла его. Если бы Шелдон обнимал Бэннер нежно, целовал ласково, он все равно ощутил бы такую же вспышку ярости, все равно пожелал бы убить Шелдона только за то, что он ее коснулся.

Что подумают Росс и Лидия, да и его собственная мать, если он объявит, что хочет жениться на Бэннер? Они потеряют дар речи. Но это неважно. Ничто не имеет значения, ни они, ни их слова, ему нужна лишь эта женщина, что смотрит на него, каждой черточкой своей пробуждая его любовь. Неважно даже, что подумает Лидия. Он не мог до конца с этим смириться, да и не пытался. Нужна ему сейчас только Бэннер.

– Правда?

– Хочу ли я быть рядом, когда я тебе нужен? – Она кивнула. – Да, Бэннер. – Джейк согнул указательный палец и провел суставом по ее губам. – Этот паршивец сделал тебе больно?

– Нет.

– Нигде?

– Нигде. Ты появился как раз вовремя.

Джейк ласково погладил нежную щеку, и Бэннер уткнулась лицом в его ладонь. Если не убрать руку, можно натворить глупостей. Но, черт возьми, люди испокон веков целуются в поездах, и мир не перевернулся.

Он взглянул через проход. Там Ли и Мика, сидя рядом, играли в карты. Сейчас они откинули головы на сиденья и закрыли лица шляпами. Они спали.

Джейк обвил рукой плечи Бэннер и притянул к себе. Наклонил голову и коснулся ее губ. Они слились в поцелуе. Языком он нашел ее язык. Оба пылали страстью. Она провела рукой по его груди и обняла за шею, там, где собрался в складки шейный платок. Он крепко обхватил ладонью ее талию. Поцелуй был долгим и горячим. Самый сладкий поцелуй в его жизни.

Выпустив наконец ее губы, он нежно улыбнулся.

– Поспи немного. Когда проснешься, будем уже дома.

Он положил ее голову в ямку между подбородком и ключицей. Вытянул ноги, насколько позволяло расстояние между сиденьями, и прижал ее к себе.

Слово «дом» теперь наполнилось для Бэннер новым смыслом, и она уютно прикорнула в объятиях Джейка. Впервые за много дней она не чувствовала холода и отчужденности. Тепло его крепкого, стройного тела проникало в нее, прогоняя мрачные мысли и страх перед будущим. Ей нравился запах табака, которым пропиталась его одежда. Нравилось ощущать его дыхание на волосах и щеке.

Даже дождь, неустанно льющий за окном поезда, после многомесячной засухи показался благословением.

18

Дождь все еще лил. Джейк легонько подтолкнул Бэннер, чтобы разбудить ее, нежно поцеловал в висок и прошептал:

– Мы прибыли в Ларсен.

Не поднимая век, она заерзала, потянулась и зевнула. Потом открыла глаза и улыбнулась. Джейк улыбнулся в ответ и разомкнул руки. По другую сторону прохода зашевелились Ли и Мика. Остальные пассажиры собирали вещи, готовясь к прибытию на станцию.

Бэннер села прямо и расправила безнадежно измятый костюм. Она волновалась и, чтобы скрыть это, придумывала, чем занять руки. Ей хотелось приглядеться к Джейку, понять, как он будет себя вести после того, как несколько часов держал ее, мирно спящую, в объятиях.

Но времени для размышлений не было. Нужно было проследить за выгрузкой скота, забрать повозку и ехать домой. Дождливая погода усложняла дело.

Мика спустился по высоким ступеням на разгрузочную платформу станции и подвел итог:

– Дождь, конечно, нужен, но уж больно неудачное время он выбрал, чтобы лить как из ведра.

Джейк огляделся. Косая пелена дождя, начинаясь сразу за краем навеса, застилала горизонт. Он поморщился и причмокнул губами.

– Я все равно не собирался гнать коров на ранчо сегодня, а в такой ливень и подавно.

Он прикусил нижнюю губу. Ребята ждали его указаний. Ли безостановочно зевал и вертел головой из стороны в сторону – у него затекла шея. Он то и дело моргал.

Джейк повернулся к Бэннер:

– Тебе уже удавалось умаслить хозяина платной конюшни. Как ты думаешь, разрешит он нам на денек оставить стадо в одном из коралей, а потом мы вернемся и отгоним его на ранчо?

Бэннер улыбнулась во весь рот, обрадовавшись, что он попросил ее о том, что в ее силах.

– Думаю, я смогу его уговорить.

Джейк подмигнул ей и едва слышно пробормотал: «Ну девка!»

– Хорошо. Вы двое, – обратился он к сонным юношам, – гляди веселей. Мы присмотрим за выгрузкой стада, а Бэннер пока сходит в платную конюшню. Надеюсь, несмотря на дождь, все будет в порядке?

Бэннер смерила его презрительным взглядом.

– Спроси их. – Она повернулась, ловко соскочила с платформы и скрылась под дождем.

– Что такое? – обернулся Джейк к Мике.

– Она всегда заставляла нас играть с ней под дождем. У нее кожа – как утиная спина. Вода с нее скатывается.

На лице Джейка мелькнула нежная улыбка. Он успел согнать ее, пока она не превратилась в чересчур уж влюбленную, которую наверняка заметили бы ребята.

– Пошли.

Первым делом они позаботились о лошадях, оседлали их перед тем, как вывести из поезда. Потом договорились со станционным смотрителем, что поблизости не окажется случайных пассажиров – это могло бы привести к несчастному случаю, и откинули боковую стенку вагона для скота. Получился скат. Его край с негромким всплеском плюхнулся в грязь.

– Давно идет дождь? – крикнул Джейк железнодорожнику. Герефордские коровы начали спускаться по скату.

– Со вчерашнего утра. Дождь давно нужен, но, черт возьми, не такой ливень. – Железнодорожник выплюнул в лужу струю табачной жижи и направился обратно под навес. Он недолюбливал рогатый скот и охотно предоставил работать с ним ковбоям, которые в этом разбирались.

Ли и Мика пылали от усердия. Они свистели, кричали, метались туда и сюда на лошадях.

– Спокойней, спокойней, – приговаривал Джейк, пытаясь перекричать шум дождя и мычание коров. – Вы их всех распугаете. Нам ни к чему, чтобы они пустились в бегство по Мэйн-стрит.

Они прибыли в платную конюшню и обнаружили, что все в полном порядке. Джейк с ребятами без происшествий загнали герефордок в приготовленный для них загон. У хозяина конюшни хватило предусмотрительности выделить отдельный загон для быка. Бэннер с благодарностью вернула одолженного мерина.

– Не хочешь переночевать в городе? – заботливо спросил Джейк. Хоть Бэннер и хвасталась, что играет под дождем, она вымокла и запачкалась, ее зубы стучали.

– Нет. Я хочу домой.

Джейк секунду поразмыслил. Дождь потоками стекал по платью Бэннер. Она явно промокла до костей. А у него вода хлюпала даже в сапогах.

– Давай оставим повозку. Приедем за ней, когда подсохнет. Дороги раскисли, и вряд ли она проедет.

– Вам еще нужен мерин? – спросил хозяин конюшни.

– Нет, спасибо. Бэннер отправится вместе со мной, – ответил Джейк. – Мы бы с удовольствием взяли одеяло, если вы сможете его одолжить.

Через несколько минут компания уже покидала Ларсен, выглядела она плачевно. Мика и Ли уныло съежились в седлах, погрузившись в воспоминания о поездке и жалея, что она кончилась. Дождевая вода струилась с полей их шляп и заливалась за воротник.

Бэннер пристроилась в седле перед Джейком, завернувшись в одолженное одеяло. Его руки надежно держали ее, но даже тепло его тела не могло унять дрожь, пробиравшую ее до костей. Ей было холодно и очень плохо. В другое время она была бы счастлива, что едет с Джейком на одной лошади, что он обнимает ее и бережно склонил к ней голову. Но сейчас у нее не было сил радоваться.

Добравшись до моста, что разделял Излучину и ранчо Бэннер, всадники остановились.

– Куда поедем? – спросил Джейк. – В Излучину или к тебе?

Мысль о сухой теплой постели в спальне на втором этаже, где прошло безмятежное детство, была соблазнительной. Но Бэннер устала донельзя. Родители наверняка заставят рассказывать о поездке во всех подробностях, а у нее не было сил. Кроме того, она соскучилась по своему маленькому уютному домику.

– Я хочу домой.

Джейку не было нужды спрашивать, что Бэннер называет домом. Он на мгновение взглянул ей в глаза и все понял.

– Бэннер хочет ехать через реку! – крикнул он Ли и Мике. – Расскажите всем, что с ней все в порядке и что поездка прошла успешно. Если завтра будет так же лить, предупредите Джима, Пита и Рэнди, чтобы не выходили на работу. По-моему, мы все заслужили выходной, особенно Бэннер.

– Осторожней на мосту, Джейк, – предупредил Мика. – Река поднялась.

Джейк это уже заметил. От моста до поверхности бурной вспененной реки оставался от силы метр-другой.

– Мы поедем медленно. Отправляйтесь домой и не забудьте сказать, что с нами все хорошо, чтобы Росс и Лидия не беспокоились.

Он глядел ребятам вслед, пока они не скрылись из виду, потом крепче обнял Бэннер и повел упиравшегося Бурана через мост. Жеребец ступал осторожно. Джейк крепко держал поводья.

Даже в темноте Бэннер различала внизу буруны и водовороты. Она крепче прильнула к Джейку. Согреться бы и обсохнуть поскорее. Ей было плохо, но она не могла с точностью указать, что у нее болит. Когда она доберется до дома, ей станет лучше. Без всякого сомнения.

Наконец они достигли другого берега, и Джейк облегченно вздохнул. Утром, если погода наладится, надо починить мост. Ему с работниками давно пора заняться мостом, даже если для этого придется оставить стадо в Ларсене еще на день.

Маленький домик на поляне казался заброшенным. Он храбро противостоял натиску дождя. Бэннер подумала, что нет на свете места прекраснее. Джейк спешился первым, снял ее с коня и пронес несколько шагов до дома. Бэннер достала ключ из ридикюля, пристегнутого к запястью, и отперла дверь. Чуть не падая, ввалились внутрь. Джейк нашарил на ближайшем столе лампу и зажег ее.

– Я наследил на полу. – По дороге к камину за ним тянулась цепочка грязных лужиц.

– Ничего страшного. Пожалуйста, разведи огонь, – попросила Бэннер. – У нас есть сухие дрова?

Джейк заглянул в ящик.

– Полно. Наверное, Джим позаботился. Пойди переоденься. А я к тому времени разведу хороший огонь. – Сидя на корточках у каминной решетки, он улыбнулся ей через плечо.

От его улыбки Бэннер почти согрелась, почти, но не совсем. Она вошла в спальню, нащупывая в темноте лампу и спички. Руки дрожали так, что она едва сумела чиркнуть спичкой. Если согреться и обсохнуть, эта изматывающая дрожь пройдет. Она это знала. Голова прояснится. Предметы перед глазами не будут расплываться. И в животе перестанет крутить.

Бэннер стянула мокрое платье и аккуратно повесила его на стул сушиться. Натянула через голову ночную рубашку и укутала ею посиневшие, покрытые гусиной кожей руки. Запахнула теплый зимний халат, натянула пару чулок, единственным достоинством которых было то, что они согрели окоченевшие ноги.

Не схватила ли она лихорадку? Может быть, поэтому ее так знобит? Ведь стоит лето. Даже под ливнем она бы так не замерзла. Мысль о еде вызывала отвращение. В животе явно было неладно. Бэннер редко тошнило. Поэтому неприятный симптом ее тревожил.

Она вернулась в гостиную и увидела, что Джейк сдержал слово. Оранжевые и желтые языки пламени лизали дрова в камине. Он переворачивал их железной кочергой, чтобы лучше продувались. Услышав шаги, он обернулся.

– Иди к огню. – Джейк взял Бэннер за руку и подвел к камину. Не лихорадка ли у нее, подумал он. Глаза неестественно блестят, будто стеклянные. Он растер ей руки выше локтей. – Ну как?

– Лучше. – Бэннер вздохнула и осторожно прислонилась к Джейку, но поняла, что он еще мокрый. – Ты тоже переоденься.

– Уже иду.

У нее упало сердце. Она не могла представить, что он возвратится в конюшню. Дождь, как занавес, разделял дом и конюшню. Он будет так далеко. Ей было плохо, хотелось, чтобы он обнял ее, гладил по голове, шептал, что скоро ей будет лучше, – так делали родители, когда она в детстве изредка болела. Но Бэннер не могла попросить Джейка об этом. Он подумает, что это женская уловка или что она ведет себя как ребенок, напуганный дождем.

– Надеюсь, с тобой все будет в порядке? – спросил он.

– Я заварю чашку чая и возьму с собой в постель.

– Неплохая мысль. Что тебе нужно, так это хорошенько выспаться. – Джейк кончиком пальца погладил Бэннер по щеке. – День выдался нелегкий.

– Да. Ты прав. Мне нужно выспаться.

– Если понадоблюсь, я буду неподалеку.

Джейк ласково поцеловал Бэннер в щеку и вышел. Порыв ветра с дождем налетел на него, заливая порог. Бэннер долго смотрела на лужицу невидящими глазами, хотя дверь за Джейком давно закрылась. Судорога скрутила живот, и она поняла, что уже несколько мгновений стоит неподвижно.

Заставляя себя ходить, Бэннер вынесла лампу на кухню и налила в чайник воды. Не было сил растопить плиту, поэтому она поставила чайник обратно в камин и села поближе к огню.

С каждой минутой ей становилось все хуже. Колики в животе наступали с регулярными интервалами. Ее тошнило, но она железным усилием воли сдерживала рвоту. Ее то бросало в дрожь, несмотря на теплый халат, то прошибал пот, и она дергала за ворот в безумных попытках его сбросить.

Чайник начал закипать, и тут постучал Джейк.

– Бэннер! – Дверь открылась и захлопнулась. Она взглянула на него с низкой табуретки у очага.

– С конюшней что-то неладно, а я до сегодняшней ночи не знал.

– Что такое? – Голос у Бэннер был хриплый.

– Крыша протекает. – Уголок рта Джейка приподнялся в кривой усмешке. – Мы с Бураном не поделили единственное сухое стойло. Он победил. Ты не против, если я лягу здесь? – Джейк кивком головы указал на кушетку.

– Мне будет лучше, если ты останешься со мной. – Произнося эти слова, Бэннер всей душой надеялась, что так оно и будет. Хуже стать уже не может.

– Ты уже попила чаю? – Джейк бросил на пол у дивана сухую одежду и постельные принадлежности.

– Как раз собираюсь. Чайник уже кипит.

Из груды белья он вытащил бутылку виски.

– Я к нему кое-что добавлю. Это тебя согреет. Сиди на месте. Сейчас схожу на кухню, переоденусь и заварю чай.

Он отнес на кухню дымящийся чайник и сухие вещи. Как только он скрылся из виду, Бэннер, схватившись за живот, согнулась пополам. У нее и раньше случались колики, но не такие сильные, как сейчас.

Но к тому времени, как переодетый Джейк вернулся, неся две чашки ароматного чая, самая жестокая боль прошла. От чая подымался пар. Джейк протянул Бэннер чашку, подогнул по-индейски ноги и сел. Установив чашку на ноге, он протянул руку за бутылкой. Откупорил ее и наклонил над чашкой.

– Это только в медицинских целях, сама понимаешь.

Он налил Бэннер чуть-чуть, и она насупилась.

– Ма мне всю жизнь потихоньку давала виски. Каждый раз, когда я кашляла.

Джейк рассмеялся и подлил виски себе в чай.

– Нам она тоже наливала. Кукурузный спирт, что гнали на холмах Теннесси. – Он передернулся и скорчил рожу. – Однажды Люк схватил круп, и ему так понравилось виски, что он начал его просить. Тогда Ма и поняла, что он поправляется. – Он улыбнулся приятным воспоминаниям и встряхнул головой.

Мир для Бэннер сжался и состоял теперь из одного Джейка. Свет камина позолотил его волосы, тени плясали по лицу. Они подчеркивали острые, как бритва, очертания скул, упрямый изгиб челюсти. Тени залегли на впалых щеках, оттеняя их худобу. Он улыбался, расслабившись, и рассказывал о брате, которого любил.

Если бы ей не было так худо, этот миг стал бы самым драгоценным в ее жизни. Тихое мерцание окружало их, как теплый кокон, кругом хлестал дождь, отгораживая их от остального мира. Проклятье, она слишком больна, чтобы этим наслаждаться. Она злилась на неведомую хворобу и клялась усилием воли прогнать ее.

Бэннер отпила приправленный виски чай, надеясь, что горячий пунш уймет тошноту и колики в животе.

Джейк подбросил в огонь еще одно полено. Он застегнул рубашку лишь до половины и не заправил ее в брюки. На ногах его были только носки. Ему было хорошо и уютно, он явно не торопился предоставить Бэннер самой себе и лечь спать.

– Теперь тебе лучше? – Он улегся на бок перед камином и вытянулся, опершись на локоть. Рубашка распахнулась, обнажив грудь и шею, от вида которых перехватывало дыхание.

– Да, мне хорошо, – солгала Бэннер. Ей хотелось прилечь рядом с ним, грудь к груди, живот к животу, бедро к бедру. Было бы чудесно лежать с ним вот так, соприкасаясь губами, пока страсть не одолеет их, и тогда он перевернет ее на спину и ляжет сверху.

По телу пробежала теплая волна, не имевшая отношения к лихорадке. Если у нее хватит бесстыдства лечь рядом с ним, прогонит ли он ее на этот раз?

Но едва Бэннер подумала об этом, как к горлу подступил жгучий кислый комок. Она дрожащими руками поставила чашку на каменный очаг. Не хватало только, чтобы ее вырвало прямо перед Джейком, такого позора она не перенесет.

– Я и так хотела спать, а после виски совсем с ног падаю. Пойду-ка лучше лягу.

Джейк сел. На его лице были написаны замешательство и обида.

– Конечно, Бэннер. Спокойной ночи.

Ей удалось подняться и добраться до двери в спальню, не подав виду, как ей худо. В дверях она обернулась. Он одним глотком допил чай и опять потянулся за бутылкой. С сожалением вздохнув, Бэннер вошла в спальню и закрыла за собой дверь.

В комнате было сыро, простыни липли к телу, но Бэннер заползла в постель и свернулась клубком под одеялом. Постепенно она согрелась, зубы перестали стучать. Но ноги выпрямить не удавалось. Приходилось бережно лелеять живот между коленями и грудью. Мысли путались. Она решила, что у нее, наверное, лихорадка. Может быть, грипп. Ее тошнило, но она опять сдержала рвоту.

Она то теряла сознание, то приходила в себя. Спала, но постоянно ощущала ноющую боль во всем теле и частые мучительные схватки в животе. Просыпаясь после мучительных сновидений, она обнаруживала, что боль терзает ее наяву, стонала в подушку, моля о забвении.

Дождь все лил. Долгая ночь перешла в раннее утро, забрезжил бледный призрачный рассвет, снаружи все оставалось серым, лишь чуть посветлело.

Бэннер во сне схватилась за живот и резко вскрикнула. Проснулась, понимая, что у нее не легкое недомогание, которое пройдет, если хорошенько выспаться. Задыхаясь от усилий, приподнялась, свесила голову с кровати. Тело было покрыто потом, но она дрожала от холода. Уши горели огнем. В них гудели удары сердца.

– Бэннер!

Она не ответила, и дверь в спальню распахнулась. На пороге стоял Джейк, на нем были только брюки.

– Бэннер! – Увидев зеленоватую бледность ее лица и застывшее оцепенение в глазах, Джейк вбежал в комнату, присел около постели и обнял ладонями ее голову.

– Что случилось? Ты заболела?

– Уйди, – с трудом произнесла она. – Меня сейчас…

Джейк едва успел вытащить из-под кровати фарфоровый ночной горшок. Бэннер вырвало. Спазмы скручивали тело, словно ее, как тряпку, месили гигантские кулаки. Джейк знал, как рвало ковбоев после трехдневного запоя, но никогда не сталкивался с такой жуткой болью. Никогда не видел он и такой мерзости, какую изверг ее живот.

Исчерпавшись, Бэннер в изнеможении откинулась на подушки. Джейк закрыл горшок крышкой, сел на край постели и сжал ее руки. Они были холодными, влажными и безжизненными. Лицо побелело, как простыня.

Он убрал волосы с ее влажных бледных щек.

– Проклятое виски. – Джейк выругался, кляня себя. Надо было предвидеть, что ей не под силу выпить и наперстка.

Бэннер открыла глаза и посмотрела на него. Попыталась покачать головой.

– Это не виски. Мне и до того было плохо.

Страх кинжалом пронзил его.

– Когда, Бэннер? Когда ты почувствовала, что больна?

– Сразу после… – Она остановилась, чтобы переждать приступ мучительной боли, и закончила, задыхаясь: – Когда мы приехали в Ларсен…

– Почему ты ничего не сказала? Ты так мучилась всю ночь? Почему ты меня не позвала? Нет, не слушай, не говори. Чем я могу помочь? Ты чего-нибудь хочешь? – Джейк в отчаянии сжимал ей руки, пытаясь вдохнуть в них жизнь.

– Побудь со мной. – Бэннер попыталась пожать ему руку, но у нее не хватило сил. Она боялась, что умрет и с ней никого не будет. Последними остатками разума она понимала, что бредит, но не могла совладать с паникой, которая охватывала ее при мысли, что она умрет в одиночестве.

– Побуду, милая, побуду. Меня отсюда дикой лошадью не вытащишь.

Много часов Джейк ухаживал за ней, держал ей голову, когда ее рвало, выносил ночной горшок после каждого приступа тошноты, обтирал покрытое бусинами пота лицо прохладной салфеткой, говорил с ней нежно, успокаивающе.

Он клял свою беспомощность, непогоду, все и вся. Клял себя за то, что из-за дождя дал работникам выходной. Ливень хлестал все так же яростно. Никто в такой день не рискнул бы переправиться через реку.

Джейк никогда не чувствовал себя столь беспомощным. Бэннер корчится в муках, а он может только стоять и смотреть, не в силах облегчить ее страданий.

Часы текли, и стало ясно одно. У него не хватит опыта вылечить Бэннер. Болезнь угрожает ее жизни. Нужно идти за помощью.

– Бэннер. – Приняв решение, Джейк опустился на колени возле постели и взял ее за руку. Она с трудом открыла глаза. Он сказал: – Милая, я поеду за помощью.

Ее поблекшие глаза ожили, в них мелькнул страх.

– Нет! – Она вцепилась в его рубашку. – Не покидай меня перед смертью.

– Ты не умрешь, – твердо заверил он. Хотел бы он сам в это верить. – Я найду врача и привезу к тебе.

– Не покидай меня, Джейк. Джейк! Ты обещал. Не уходи.

Не позволяя себе расчувствоваться, Джейк оторвал пальцы Бэннер от рубашки и вышел. Потом побежал к конюшне, чтобы оседлать Бурана. Слезы выступили у него на глазах, в ушах звенели умоляющие крики. Джейк убеждал себя, что надо вернуться, остаться с Бэннер, и в то же время понимал, что этого делать нельзя. Она недолго пробудет одна. Он доберется до Излучины и расскажет родным, что она заболела. Кто-нибудь побудет с ней, пока он съездит в Ларсен за врачом.

Дорога раскисла под ливнем и была едва различима, но Джейк добрался до реки, как на крыльях.

– Пропади ты пропадом!

Он швырнул уничтожающее проклятие небесам, не интересуясь, слышит ли его Бог. На том месте, где был мост, бурлили потоки илистой воды. От моста остались лишь участки опор на каждом берегу. Настил унесло. У обломанных торцов бревен кипели водовороты. Расшатанный мост под напором течения развалился на части.

Разворачивая Бурана к городу, Джейк прикинул, что ему делать. Можно часами разъезжать вдоль бурной реки и не найти переправы. Так что в Излучине пока ничего не узнают о болезни Бэннер. Важнее всего сейчас найти врача и привезти к ней.

В городе все дома спрятались от непогоды за ставнями. Бо€льшая часть магазинов и лавочек были закрыты. Улицы стали похожи на озера. Почтмейстер поднял национальный флаг и флаг штата, но они намокли и прилипли к флагштокам. Джейк спешился у почты.

Почтмейстер с увлечением читал детективный роман о сыщиках агентства Пинкертона, идущих по следу шайки грабителей поездов, а потому недовольно сверкнул глазами на вошедшего Джейка.

– Мне срочно нужен врач.

– Вы непохожи на больного.

– Не мне. Моей… жене.

– Которого вы хотите?

– А сколько их у вас?

– Двое. Старый док Хьюитт и помоложе, по имени Энглтон.

– Энглтон.

Страницы: «« ... 1718192021222324 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Проза Сергея Носова – это всегда игра. Хулиганство трех молодых бездельников превращается в акт совр...
«Фанечка у нас не красавица, да еще и заикается. Бедная девочка». Так в детстве отец говорил об актр...
Андрей Рубанов – автор романов «Сажайте и вырастет», «Иод», «Готовься к войне», «Жизнь удалась», «Пс...
В книгу известного прозаика Михаила Шишкина вошли романы «Взятие Измаила», «Венерин волос» и «Письмо...
Впервые! Две книги – в одном томе: «Succes (успех) в большом городе» и «Sex в большой политике».Ирин...
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ БЫКОВЫМ ДМИТРИЕМ ЛЬВОВИЧЕМ, СОДЕРЖАЩИ...