И целой Вселенной мало! Барбуца Евгения

Все, что мне нужно, я услышала. Сопоставив факты и проанализировав собственное состояние, пришла к неутешительному выводу.

Попала я.

Начнем с момента странной сонливости, напавшей на меня прямо посреди задания. Все же я в большей части своей человек и, как все люди, подвержена влиянию адреналина. Что-то не помню известных науке фактов сонливости при адреналиновом всплеске. А всплеск был, и нехилый.

Отсюда следует, что сон мой не естественного происхождения. Физическое влияние отметаем сразу, поскольку моя кровь способна растворить большую часть химических веществ. Остается ментальное воздействие.

Среди наемников, кроме меня, нет разумных с пси-способностями. В исследовательском центре их тоже не было. Хотя… вопрос с Марией оставался открытым, все-таки ее пичкали очень занимательными препаратами.

В любом случае остальные люди ничем не выделялись. Я бы почувствовала.

Оставался один вариант. Он же последний. Влияние корабля. Все-таки я не коараи, и того взаимодействия с эктой у меня никогда не будет. Как и иммунитета. Вполне возможно, что экта ослабила мои блоки.

Но если так, то нынешний сон и не сон вовсе? Если смириться с тем, что предыдущие сновидения были не чем иным, как воспоминаниями, то последний походил на прямую трансляцию.

В древности примитивные виды поражались силе, позволяющей читать мысли на расстоянии. Наивные были. Не понимали, что для подобной силы расстояния нет. Это как с энели, существование на два пласта реальности. Физическое тело мозга посылает волны определенной частоты, превосходящие барьеры этого пространства, и мы получаем телепатию. А если представитель разумной расы достигнет определенной планки эволюции, то и физическое тело получит способность преодолевать барьеры пространства. И проще всего это сделать во сне, поскольку именно во сне мы чаще всего излучаем те самые волны, что позволяют нам преодолевать барьеры на ментальном уровне.

Я это к тому, что, похоже, меня и вправду нашли. Радовало только, что мы в энели и при всем желании нагнать меня в таких условиях будет трудно.

Одна мысль о подобной возможности заставляла сердце ходить ходуном.

– Рим, а что с грузом? Лай проверял ее на наличие отклонений или болезней?

– Там и проверок не надо, – нахмурился ведущий. – Комната, где ее держали, являлась больничной палатой. Девчонка больна. Чем именно, Лай выясняет в данный момент. У нас не было времени скачивать ее медицинскую карту.

– А как же тогда идентификационный чип? – Он заменял людям документы и наличную валюту. Зачастую по нему можно было найти владельца.

– Лай его уже обезвредил, – окончательно проснулся Рим.

– Мне пора идти. – Я внезапно вспомнила, что лежу у начальника в кровати, обмотанная его хвостом. При этом сам ведущий нисколько не смущался.

Если меня действительно нашли, как утверждалось во сне, то пора подумать о том, как обезопасить команду от встречи с ними.

– Если я попрошу остаться, ты останешься? – прервал мои мысли Рим.

– А? – растерялась я.

– А если прикажу? – И он придвинулся ближе, опаляя растерянную меня жаром разгоряченного тела.

От его последних слов меня перекосило. Только один мужчина во всей Вселенной имел право мне приказывать!

Тут же вспомнила, что теперь я наемница и вообще-то приказывать мне может кто угодно – за приличное вознаграждение. Но наемница не постельная грелка, так что подобные заявления в любом случае неприемлемы.

– Птичка, – позвал Рим.

– Рим, не усложняй, – вежливо попросила я.

Вот только разборок с ведущим мне не хватало. Его мотивы и вовсе не понятны.

Я прекрасно осознавала, что именно предлагает мне Рим. Как-никак доказательство его желания упиралось мне в бедро. Вот только с чего вдруг ксерк решил нарушить собственный приказ о запрете на отношения? Может, Змей рассказал ему о нашем маленьком приключении?

Вряд ли. А может, Рим сам что-то заподозрил? Тогда где же мы с механиком прокололись? Или…

Или мое собственное сексуальное желание вышло из-под контроля? В конце концов, мне снился тот, кого я желала вот уже много стандартов. Но я не чувствовала, что потеряла контроль над собственной эмпатией.

Остался последний вариант. Я вдруг заинтересовала Рима не только как пилот, но и как женщина. Я. Рима. Очень смешно. Ксерк и человек – невообразимо забавно!

– Птичка, чем же я тебя не устраиваю? – вкрадчиво спросил он.

Эм… вот что ему ответить? Всем – не аргумент.

– Хвост, – брякнула я, не подумав.

– Что? – подскочил он.

Язык мой – враг мой. Для ксерков хвост неотъемлемая часть тела, а дворяне им еще и гордятся, потому как хвост – их украшение и дополнительная боевая мощь.

– Хвост, говорю, убери, дышать мешает, – тут же исправила я положение. – А приказывать мне ты не станешь. Самоуважение не позволит.

Он нахмурился, разжал хвост, а после вовсе его убрал.

– Иди, – отвернулся ксерк.

Мне два раза повторять не надо. Я, тут же соскочив с кровати ведущего, быстро покинула каюту.

Больше всего меня сейчас волновал вопрос, не угробили ли Шин со Змеем моего «Охотника». Какой умник их вообще до кресла пилота допустил? Без контрольного тестирования в лице меня?

До мостика добралась без приключений. Но стоило переступить порог, как взору предстала следующая картина. Змей гордо восседал в кресле пилота и внимательно высматривал что-то на панели управления. Рядом стоял Шин и пытался втолковать нечто дохису. За всем этим насмешливо наблюдала Мэла и давала тихие комментарии. Ганзо был, как всегда, молчалив и безразличен. Поскольку он сидел ближе всего к выходу, я беззвучно подошла именно к нему.

– Что здесь происходит? – поинтересовалась еле слышно.

– Норм переводит, Змей пытается вспомнить твои уроки, а Мэла поражается, кто додумался их в кресло пилота пустить. – И хорог протянул мне пачку крекеров.

Ну, разве Ганзо не прелесть?

Недолго думая, я обошла его кресло и уселась к нему на колени, намереваясь понаблюдать за увлекшейся троицей. Наемник не сопротивлялся, даже, наоборот, обнял меня за талию, дабы не дать сползти с уже насиженного места.

Но очарование момента разрушил оглушительный хруст поедаемого крекера. Я аж поморщилась от досады, поскольку активно спорящая троица синхронно обернулась в нашу сторону.

– Наконец-то! – демонстративно обрадовалась Мэла.

Парни настороженно промолчали.

– Что творите? – не слезая с колен Ганзо, поинтересовалась я.

– Они не могут понять, установила ли ты координаты нашей новой цели или мы вновь летим в сторону Каппелиона.

– Установила, – благосклонно кивнула я.

– А где это можно проверить? – встрепенулся любознательный Шин-Ренчик.

Пришлось встать и показать наемникам. Заодно проверила, не преследует ли нас кто. Так, на всякий случай.

Парней я постаралась загрузить по полной. Наверное, поэтому они сбежали быстрее, чем мне надоело грузить их неподготовленные мозги секретами управления кораблем Ушедших.

– Как ты? – Взгляд шерги выражал беспокойство.

– Нормально, – прислушалась к себе. – Было бы неплохо поесть, но спать уже не тянет.

– Я о другом, – отмахнулась она. – Неужели Рим даже не попытался?

И вот тут бы мне промолчать, но когда это я молчала в нужный момент?

– Ты о чем? – Не то чтобы мне везде чудился заговор, но было в вопросе шерги нечто, заставившее насторожиться.

– А то ты не понимаешь, – быстро оглянувшись в сторону оставшегося на месте Ганзо, прошептала мне в ухо Мэл. – А может, и не понимаешь, – внимательно всмотревшись в мое лицо, задумчиво пробормотала она. – Тут два варианта, либо ты тупая, либо ты совершенно не разбираешься в мужиках. Слушай, а ты точно эмпатка?

После подобной тирады я выпала в прострацию.

Понятно, что в среде наемников о тактичности как о понятии вообще не слышали, но оскорблять настолько явно – уже перебор. Что ж, не хотела я уподобляться наемничьей братии, но сейчас пришлось забыть о собственном воспитании. В конце концов, часть моего детства прошла среди солдатни, и о грубости я знала не понаслышке.

– Еще слово в том же духе, и твоя шевелюра снова загорится, – вежливо предупредила я. – Чтобы получить ответ, нужно правильно задать вопрос.

– Что-то ты нервная в последнее время, – сделала шерга шаг назад. – Я всего лишь хотела узнать, удалось ли Риму растопить твое ледяное сердечко?

Чуть подумав, я пришла к неутешительному выводу.

– Они что, забились на то, что кто-то из них двоих меня поимеет, а ты так рьяно лезешь, поскольку сделала ставку? – спокойно поинтересовалась у шерги.

– Э-э… – опешила наемница. – Так Змей все же не удержался? – Она меня будто не услышала. Но тут же опомнилась. – Ты сейчас пошутила или всерьез?

Я решила проигнорировать ее.

– Ина! – обратилась Мэла ко мне. – Только слепой не заметит, как эти двое тебя глазами поедают.

– Она спорила с Лаем, – как всегда внезапно заговорил Ганзо.

Слова хорога родили в шерге тихий, но сдержанный рык.

– Змей с Римом в курсе? – посмотрела на Ганзо заинтересованно.

Тот отрицательно мотнул головой и принял прежнюю расслабленную позу, всем своим видом показывая, что в дальнейшем продолжении разговора не заинтересован.

– Мэла, – внимательно посмотрела на бывшую соседку по комнате.

– Спорили на твой выбор. Змей или Рим. Я поставила на Рима, только он сможет тебя приструнить, – созналась Мэла.

– У нас вроде как запрет на отношения внутри команды, – попыталась я напомнить.

– Ой, я тебя умоляю, – фыркнула красноволосая наемница.

– Судя по всему, ставки не в мою пользу, – погрустнела я.

– Эти двое для себя уже все решили, – серьезно кивнула Мэла. – Уже вся команда знает, и только для тебя это неожиданность. Ты действительно ничего не понимаешь в мужиках.

– А не подскажешь неразумной мне, с чего вдруг они активизировались-то? – Еще была жива слабая надежда на возможность решить ситуацию малой кровью.

– Что касается Рима, то он еще в академии на тебя глаз положил не только как на пилота, – открывала мне тайны вселенной Мэла. – Змей обожает загадки и неприступных девушек, ты же у нас просто воплощение его идеала.

Надежда сдохла в корчах.

– А ты мне все это говоришь… – и я умолкла, позволив девушке закончить фразу за меня.

– Потому, что ты вообще парней не замечаешь, – не подвела моих ожиданий Мэл. – Очень трудно, знаешь ли, совращать объект, не понимающий, что его совращают. Никакой реакции! – обиженно всплеснула она руками.

То есть Мэла даже угрызений совести не испытывала. В принципе, это нормально, не она же меня совращала.

– Значит, решили развлечься за мой счет? – задумчиво посмотрела на наемницу.

– Ин, ты обиделась? – забеспокоилась она.

– Нет, – честно призналась я, а для себя решила, что теперь нет ограничений для моих шуток над командой, кои я давно не шутила.

– Ина, пойми, данная ситуация неизбежна, – спокойно начала объяснять Мэла тем самым тоном, которым с нами говорят учителя во время занятий. Ровным, чуть равнодушным, где-то насмешливым, а главное рассудительным. – Мы в последнее время проводим слишком много времени в космосе и на заданиях. У других команд нет нашего ведущего, поэтому и работой они не так сильно завалены. Ты же должна понимать, что рано или поздно переспишь с кем-то из них, а может, с обоими. По очереди или сразу, решать тебе, но при нашем образе жизни это обыденность. Влюбляться нельзя, а вот все остальное очень даже можно. В нашей работе бывают моменты, когда на душе так погано, что просто необходимо отвлечься. Есть три способа: наркотики, литры самого убойного пойла или хороший секс. Можно все сразу, но опасно для здоровья. Ты просто не попадала в ситуации, в которых от тоски и отчаяния хочется сдохнуть. В такие моменты никто не поймет тебя лучше собственной команды. Ты же эмпат, должна разбираться в тонкостях эмоциональных взаимосвязей.

– Ты сейчас агитируешь меня добровольно лечь под одного из них? – спросила насмешливо.

– Нет, – оскалилась в ответ она. – Говорю лишь, что с твоими наивными принципами тебе будет тяжело. А в команде начнет назревать конфликт на фоне психологической неустойчивости. Это чревато. Сама увидишь, стоит проанализировать ситуацию.

Мэл аналитик, ее учили предвидеть. От этого стало еще тоскливее, а желание продолжать разговор и вовсе пропало.

Над всей этой ситуацией нужно было хорошенько поразмыслить. Что способствует мыслительному процессу? В первую очередь тишина, а во вторую еда. Для начала создадим тишину.

– То есть до того, как появились мы с тобой, парни сами друг дружке помогали? – сделала круглые глаза.

Ганзо зашелся надрывным кашлем.

– Ну точно кирито тупая, – покачала головой Мэла. – Может, тебе повзрослеть надо? – А после она ушла.

– Гааанзоо, – тоскливо позвала я в надежде обрести поддержку и понимание. Ну и еще одну пачку крекеров, конечно.

– Кончились, – не менее печально сообщил наемник.

– Какая-то неправильная у меня судьба, – вздохнула я, всерьез задумавшись.

Значит, нужно сделать выбор.

– Ганзо, – едва начала я.

– Нет, – моментально отозвался он, прикрыв глаза.

– Но я же еще ничего не сказала, – обиделась тут же.

– В любом случае нет, – по-прежнему не глядя на меня, отрезал он. – Тебе это нужно. Я почувствовал. Заодно развлечешься.

Нормально?

И этого хорога я приводила в адекватное состояние! Что ж, не хотела я по-плохому.

– Как скажешь, – пожала плечами и понуро побрела к выходу.

Бросив тоскливый взгляд в сторону хорога, поняла, что жалобными глазками наемника не пронять.

Что еще остается одинокой, обездоленной девушке? Конечно же пойти поесть.

К блоку питания я неслась на крыльях голода и душевного огорчения. С одной стороны, Мэл с Ганзо правы, было бы неплохо обзавестись постоянным любовником. Для здоровья полезно, причем не только для моего. С другой стороны, что-то в душе переворачивалось, стоило лишь подумать об этом.

А что меня, собственно, держит? Верность я никому хранить не обязана, а вечно холить и лелеять сладкие воспоминания той ночи попросту глупо. Это как не мыть руку долгие стандарты только потому, что ее поцеловал твой кумир. В конце концов, прошлое осталось в прошлом. Сейчас нужно озаботиться настоящим.

Размышляя подобным образом, я добралась до заветного отсека, где жадно зарылась в храны с припасами. Чем больше ем, тем легче думать.

Итак. Если упирать на логику, то пора бы уже окончательно расстаться с прошлым и перейти, наконец, последнюю черту. Пусть память всегда будет со мной, рано или поздно я найду того, кому захочу принадлежать!

Наивная! – тут же усмехнулась я.

Если бы все было так, то сердце не билось бы так гулко при одной только мысли о том, что он меня ищет. И не важно, для чего, для наказания или для показательного водворения в родные пенаты, сам факт уже сводил с ума.

Вот именно поэтому нужно было попытаться обрести свое счастье. Хоть с кем-нибудь.

Эта мысль заставила меня поморщиться. Жалко звучит. Я гордая наемница! Лучший пилот в этой части Вселенной! Ну и конечно же обаяшка с хорошим чувством юмора. Так что попытки прогнуть меня плохо кончаются. И это никак не связано с уязвленной гордостью Айры великого Вана.

И в тот самый момент, когда я составила план действий, в столовый отсек вошел Змей.

На ловца и зверь бежит – говорили древние люди. От радости созерцания чешуйчатого лица я даже жевать перестала.

– Тебя Лай звал, – сообщил он, недовольный ролью мальчика на посылках.

– А… – хотела спросить, но меня прервали.

– Ты опять отключила коммуникатор, – пояснил он спокойно.

Мельком глянув на руку, согласно кивнула. Отключен. И когда я успела?

– Пока не доем, никуда не пойду, – осталась верна себе. Видя зарождающееся возмущение на лице дохиса, поспешила добавить: – Посиди со мной.

И жалобный взгляд, тот самый, что проигнорировал Ганзо. Змей подобного явно не ожидал. Не сводя с меня ошарашенных глаз, он прошел к столу и занял место напротив.

– Хочешь? – предложила наемнику еще нетронутую порцию.

– Отравлено? – с подозрением посмотрел он на меня.

– Нет, – ответила обиженным взглядом.

Я ему вкусняшку предлагаю, а он хамит! Ну что за народ пошел, а?

– Где-то рядом родилась черная дыра?

Еще и тормозов не имеет. Нельзя же такое вслух в открытом космосе произносить. Мы ж, пилоты, жутко суеверный народ.

– Ты идиот?

– Это ты себя подозрительно ведешь, – аргументировал свое поведение Змей. – С каких это пор ты едой делишься?

– Не хочешь, так и скажи, – забрала у него еду. – Я просто хотела наладить контакт.

– Зачем? – еще больше насторожился он.

– Мне кажется, мы не с того начали, – вздохнула, дожевывая остатки пищи.

– Я не ослышался? – прищурился дохис.

«Что ж ты такой недоверчивый-то?» – возмутилась про себя.

– Пошли к Лаю, – встала из-за стола.

– Не уходи от разговора, – схватил он меня за запястье.

Ну что за манеры?

– И в мыслях не было, – аккуратно выдернула руку. – Меня беспокоит возможность твоего отказа. Как-никак ты не жалуешь людей.

– Но ведь ты не человек, – последовал за мной Змей.

– Разве есть разница? – обвела рукой вокруг лица.

– Ты ведь и сама знаешь, – хмыкнул дохис. – Образ мышления.

– Премерзкая черта, – согласно улыбнулась. – Ненавижу людей. Так, может, между нами не все еще потеряно? Общие интересы, увлечения… – Шаг, и я оказалась в достаточной близости от мужчины, чтобы ощутить еле уловимое тепло его тела.

– Менее подозрительной ты от этого не стала, – остановился он.

А ведь мы уже совсем близко к медицинскому отсеку.

– Змей, это замкнутый круг, – вздохнула я, обходя его по дуге. – У всех на этом корабле есть тайны. Даже у маленькой Марии, которую мы выкрали, наделав как можно больше шума. – И, увидев его расширенные зрачки, жестко усмехнулась: – Да, да, я прекрасно понимаю, что операцию можно было провести более аккуратно. Политические игры ксерков, или кто там у нас заказчик, меня не сильно волнуют.

– К чему это все? – Он вновь следовал за мной.

– Давай начнем все с начала? – вошла в медицинский отсек.

– Долго, – вместо приветствия проворчал Лай.

Стоит ему войти в режим доктора, как балагур и шутник таинственным образом пропадает.

– Не ворчи, – отмахнулась я легкомысленно. – Зачем звал?

– На кушетку присядь, я сейчас, – метнулся оборотень в соседний блок.

– Мы не договорили, – посмотрела на Змея. – Предлагаю заключить стойкий мир, а в свидетели призвать Лая.

Сети расставлены. Еще немного, и кое-кто больше мне не откажет.

– Да не смотри ты на меня так, – фыркнула я. – Лай! – крикнула в пустоту.

– Не ори, – показался он в проеме.

Ну-ну, милый мой. Если Мэл за Рима, то ты, получается, за Змея. Ты же не станешь мешать налаживать наши отношения?

Интересно, а Мэла уже успела признаться, что выболтала мне суть вашего спора? Впрочем, не важно. От того, что я все знаю, необходимость выбора не уйдет. И двое спорщиков это прекрасно понимают. Так что, даже если оборотень в курсе моей посвященности, предпринимать что-либо он не будет.

– Я тут хочу донести до Змея простую мысль, а он понимать отказывается, – чуть дрожи в голос.

– Ого! – присвистнул доктор, подходя к нам.

Он был слегка удивлен, но больше заинтересован.

Мэла ему ничего не сказала, поняла я.

– Предлагаю попросить друг у друга прощения и забыть прошлые обиды. – Лучистая улыбка озарила помещение.

Сейчас главное, чтобы мое спонтанное выступление не вызвало подозрений.

– Неплохая мысль, – кивнул Лай, на мгновение вырубив режим доктора.

Оборотень встал рядом с дохисом, внимательно рассматривая нашу парочку. Давай, дорогой, поработай мозгами. Подумай, к чему может привести тесная дружба между мной и механиком.

– Змей, ты меня прости, я иногда палку перегибаю, – смущенно посмотрела на дохиса. – А язык вообще без костей, со страху болтаю всякую ересь. Но и ты пойми, я такого не заслужила. А на Каппелионе вовсе нервы сдали, ты себя со стороны не видел, когда за мной гнался. Я впечатлилась.

А Змей молчал.

Бросила жалобный взгляд в сторону медика. Лай просто обязан проникнуться всей искренностью моего желания помириться с дохисом. Ну, если не добрым и светлым воцарением мира во всем мире, то хотя бы жаждой собственного выигрыша он мотивироваться должен.

– Змей, мелкая старается, – пихнул его локтем в бок Лай.

А глазки так и блестят от предвкушения. Чую, не только жажда легкой наживы его так взбодрила. Это ж такой повод для подколок. Хорошо, хоть сейчас молчит, понимает, что начни он по привычке острить, как наш дальний родственник летающих ящериц обидится не на шутку. И тогда плакал выигрыш скромного наемного труженика.

– И ты меня прости, – замялся дохис. – Я… переборщил.

Лай одобрительно закивал. Так и виделось, как он мысленно лапки потирает.

Финиш! Попались! Осталось только решить, устроить пафосное представление или тихо-мирно озвучить жертве мой приговор?

– Мир? – спрыгнула с кушетки и подошла к Змею, протягивая руку ладонью вверх.

Надо же доиграть представление до конца.

Змей вновь окинул меня взглядом, наполненным сомнением. Похоже, недооценивала я его. Умный, зараза. Чересчур даже. Может, начал что-то подозревать?

– Мир, – схватил он меня за руку, притягивая к себе.

А должен был ударить в ответ по руке! Вместо этого он чуть наклонился и, глядя прямо в глаза, одарил мою конечность горячим поцелуем.

Проверяет реакцию. Оттого движения столь медлительны и оттого взгляд столь лукав.

Мое лицо не выражало ничего, кроме доброжелательной улыбки, до тех пор, пока он не лизнул чувствительную кожу на внутренней стороне запястья.

В голове взорвалась сверхновая. Просто взяла и взорвалась, очищая черепную коробку от ненужных мыслей. Куда-то исчезли сомнения и метания. Пропала реальность, остались лишь яркие вспышки прошлого.

…Огромный межгалактический дредноут – моя личная тюрьма. Чудовище, что являлось моим персональным надзирателем, сейчас стояло передо мной полностью обнаженным.

– Какая неожиданная встреча, – насмешливый взгляд.

Чужая насмешка в родных глазах. Это было бы больно, если бы не поглотившее меня отчаяние. Я смирилась с собственной судьбой. Вот только стоящий передо мной мужчина еще не знал, что не он хозяин моей судьбы.

– Авель. – Я склонила голову, признавая его власть над собой. На этот раз добровольно.

Это неожиданно легко сделать. Прекрасно осознавая, что склоняюсь перед ним в последний раз, я сделала это с особым усердием. Мой способ выразить презрение, скрыв его наклоном головы.

Почувствовала, как на родном до боли лице появляется улыбка торжества, ведь я сдалась.

Ему было важно мое добровольное согласие. За все время плена ко мне ни разу не прикоснулся никто, кроме него. Только он имел право карать и миловать. Но и тут он не выходил за грань, продолжая искать трещину в моем разуме.

Это изощренная игра, целью которой было мое падение.

– Инари, – подошел он, не стесняясь наготы. Я бы на его месте тоже не стеснялась такого тела. – Ты пришла в мои личные покои. Чего же желает маленькая Айра?

Я смотрела на него, задрав голову, и впервые в жизни протягивала руку врагу.

– Ты знаешь, – прошептала обреченно.

– Твое недоразвитое тело не может долго без инъекций? – взял он мою маленькую ручку и развернул ладонью вверх.

Его слова ударили прямо в цель. Процесс изменений еще не завершен, и я испытывала воистину страшные муки. Приступы случались редко, но даже в этом случае моему телу долго не продержаться.

И Авель это прекрасно понимал. На то и расчет.

– Ты желаешь уязвить его моим предательством. – Я наблюдала, как он склоняется к моей руке. – Желаю свободы от оков детской формы. Я не имею стойкости, чтобы вытерпеть реверсивные изменения.

Он посмотрел мне прямо в глаза, желая заглянуть в самую душу. Именно глаза выдавали его. Никогда ему не сравниться с тем, кого он так ненавидел.