Золотая коллекция классического детектива (сборник) Честертон Гилберт

– Не пытался ли он войти с вами в дружеские отношения?

– Нет… Мне не хотелось бы говорить о нем с его прямым начальником, но…

– Но что?

– Однажды сержант Леттимер намекнул мне, что хотел бы занять у меня денег.

– Вот как? – проворчал Сюпер. – Это правда? И вы ему дали?

– Нет. Мне это не понравилось. Полицейский из Скотленд-Ярда – и вдруг пускается в авантюры! Я не рассказывал об этом, потому что не хотел, чтобы у сержанта возникли неприятности.

Сюпер опять взглянул на план дома и сказал:

– Итак, вы хорошо разработали вашу версию?

– Мне безразличны ваши колкости, – добродушно усмехнулся Кардью, – думаю, вы говорите так не по злобе. И все же готов держать пари: я ближе к правде, чем вы. Что, вы уже уходите?

– Да, я спешу. Мистер Эльсон заболел. Врач говорит, что с ним случился припадок. Американец пьет, как слон. Я спросил у врача, не начинается ли у Эльсона белая горячка, но он мне не ответил. У врачей свои тайны…

– А где ваш бродяга?

– Мистер Джон К. Лейдж, чиновник американского казначейства, – сказал Сюпер, – лежит в больнице.

– А его дочь?

– Мисс Эльфа Генриетта Лейдж находится при отце и ухаживает за ним. Она пытается добиться от него объяснений, но он все время поет песню о мавританском короле, которая мне не нравится, хоть она красивая и благозвучная. Это его любимая песня. В квартире мисс Лейдж я нашел на пианино ноты испанских песен и книги об испанских поэтах… До свидания, мистер Кардью! Если вы изобретете новую версию убийства, не забудьте позвонить мне. Я недавно получил сообщение из Скотленд-Ярда, о том что следствие о взломе вашего бюро не дало результатов.

– Странно, – сухо заметил Кардью. – Связь между убийством и сожжением документов мисс Шоу очевидна. Ведь сыщики должны бы об этом догадаться.

– Ничего они не знают, – резко сказал Сюпер и удалился.

Мистер Лейдж находился в больнице на Вимут-стрит. Когда Сюпер прибыл туда, он нашел Эльфу в приемной. Ее глаза сияли, хотя на ресницах дрожали слезы.

– Он спит, – сообщила она.

– Он узнает вас? – спросил Сюпер.

– Не совсем, ведь за последние шесть лет я изменилась. Он спросил меня, знаю ли я его маленькую девочку. – Эльфа тихо заплакала. – Спасибо вам, мистер Минтер, за то что вы нашли моего отца. Я так счастлива! – Она стиснула руку сыщика. – Только вы могли догадаться, что песню распевал мой отец. Я ведь тоже слышала пение, когда лежала на берегу, но мне показалось, что я грежу. Я представить себе не могла, что мой отец жив. Да, все это время он помнил обо мне. Мысль обо мне жила в его подсознании. Вот откуда овощи на лестнице… Не понимаю, почему он скрывался от меня столько лет.

Сюпер рассмеялся, обнажив желтые зубы.

– А я давно это понял!

Врач, который обследовал Лейджа, жил недалеко от больницы. Сюпер отправился к нему, чтобы узнать о состоянии здоровья его нового пациента.

– Я не считаю его слабоумным, хоть он и не может нести ответственность за свои действия. Все симптомы указывают на то, что пострадал мозг. Бедняга снова станет нормальным, если сделать ему операцию. Нельзя поручиться за успех, но давление на мозг должно быть устранено. Я получил письмо от американского консула. Он обещает взять на себя расходы на операцию и лечение.

– Когда вы сделаете операцию?

– Не знаю. Сейчас пациент еще слаб. Нужно укрепить его организм.

– Через шесть недель я еду в отпуск, и мне хотелось бы закончить расследование убийства мисс Шоу. Не можете ли вы поспешить с операцией? – напрямик спросил Сюпер.

– Посмотрим, – уклончиво ответил врач.

– Я позвоню вам на днях, – сказал инспектор на прощанье.

Через несколько минут Сюпер был уже в полицейском участке на Мерлебон-лейн, где его принял дежурный сержант.

– Сержант, нужно поставить пост у дома номер пятьдесят девять на Вимут-стрит. Там находится бывший сотрудник американского казначейства мистер Лейдж. Вот список лиц, не имеющих права посещать его. – Сюпер подал ему бумагу. – Я распорядился, чтобы больному выдавали пищу только из больничной кухни. Нельзя допустить, чтобы ему приносили со стороны конфеты или фрукты. Я требую от постового полицейского, чтобы с наступлением темноты он не пускал в здание посторонних.

Хотя сержант и был удивлен решительным тоном старшего инспектора из другого участка, но он знал Сюпера и поэтому тотчас же выполнил его приказание. Сюпер объяснил важность его миссии в связи с поисками убийцы мисс Шоу.

Только после этого инспектор смог наконец отправиться к Джиму Ферраби. Он знал его привычки и нашел его в клубе.

– Я пытался поговорить с вами еще утром, Сюпер, но нигде не мог вас найти! – воскликнул Джим. – Мисс Лейдж сообщила мне по телефону о том, что ее отец жив. Потом я еще раз позвонил ей, но мне никто не ответил. Неужели правда, что ее отец – тот самый бродяга? Это уму непостижимо!

– Я редко выдвигаю версии, но если уж выдвигаю, то они безошибочны, – с гордостью заметил Сюпер.

После обеда они перешли в курительную комнату. Сюпер снова заговорил:

– Испанская песня – это, конечно, только толчок для создания версии. Я сразу же понял, что этот бродяга не похож на других. Я следил за ним и наводил о нем справки в полицейских участках. В Кентербери он уже сидел в тюрьме за бродяжничество. Только когда мне рассказали о подарках, которые находил у двери Болдервод Леттимер, я всерьез заинтересовался этим делом. Я решил, что продукты мог оставлять лишь тот, кто симпатизировал мисс Лейдж, а Болдервод тут ни при чем. Даритель ведь не знал, что девушка уже не живет в этом доме. Это мог быть только человек, одержимый безумной идеей, будто она недоедает. «Кто же он?» – рассуждал я. Единственным, кто мог заботиться о мисс Лейдж, был ее отец. Я посетил квартиру девушки, осмотрел книги и вещи ее отца и установил сходство бродяги с мистером Лейджем. Врач говорит, что операция может его вылечить, и тогда мы узнаем массу интересных подробностей…

– И что же именно? – спросил Джим.

– Вы уже забыли о городском советнике Брикстоне?

– Ах да, вспомнил. Джозеф Брикстон, советник из Сити…

– Он был довольно подлым субъектом, – заметил Сюпер.

– Вот как? Но причем тут он? Он имеет отношение к бродяге?

– Да, и еще он имеет отношение к убийству мисс Шоу.

Сюпер вынул из кармана бумажник, открыл его и достал сложенный вчетверо конверт.

– Вы помните это?

– Да, конверт, найденный в ночь убийства на кухне.

– Только вы и мисс Лейдж знают о нем. Даже Леттимеру я ничего не сообщил о конверте. Тот, кто написал письмо, лежащее в нем, и есть убийца мисс Шоу. Это ясно для меня, как то, что меня называют Сюпером. Не знаю, выбрался ли автор письма через камин, спустился ли в подземелье или через потайные выходы, одно для меня очевидно: человек, написавший это послание – убийца! Бедная Дженни! Может, для нее даже лучше, что она освободилась от тягот жизни, лежавших камнем на ее душе.

– Я вас не понимаю, Сюпер, – сказал удивленный Джим.

– Ладно, объясню в другой раз… Вы заказали ликер? Лучше уж старого коньяку! Сладкий ликер мне не по вкусу!

Сюпер дал Джиму адрес больницы, а сам отправился в гараж Скотленд-Ярда, чтобы вывести свой мотоциклет, который вызывал бурный интерес у молодых сыщиков, и со страшным треском помчаться в свой участок. Леттимера там не было, поскольку Сюпер отправил его в Паузей для того, чтобы тот провел дополнительное расследование.

На следующий день должно было состояться заседание комиссии, производившей осмотр трупа и передавшей дело следователю.

Сыщики и свидетели были вызваны для дачи показаний. Сюпер сел за стол и долго обдумывал, что же можно предать огласке на предварительном следствии. Пока что многое должно было оставаться в тайне. Временами Сюпер отрывался от работы и желчно усмехался. Этому теоретику Кардью, кажется, все-таки придется подняться со стула, чтобы не один час помучиться в душном кабинете следователя, отвечая на неприятные вопросы.

Леттимер вернулся только к вечеру и отчитался:

– Я исследовал тропинку, которая расположена к югу от Паузея на расстоянии трех миль. Автомобиль никак не мог там скрыться: тропинка узкая и в двух местах перегорожена плетнем. Она действительно спускается к Лондо-Лью-роуд…

– Ну, это я знал и без вас, – прервал его Сюпер. – Итак, автомобиль не мог проехать по этой дорожке. Было бы странно, если бы мог.

– А я думал, вы…

– Повторяю, я был бы удивлен, если бы автомобиль мог проехать по этой дорожке, – с нажимом произнес Сюпер. – Кстати, Эльсону стало лучше.

– Я не знал, что он болен.

– Да, он болен, если белую горячку вообще можно назвать болезнью. Теперь ему лучше, и потому сходите к нему завтра утром и задайте несколько вопросов. И завтра же вы мне нужны на предварительном следствии.

Рядом с первым полицейским участком стоит маленький домик, к которому примыкает садик. Домик в несколько этажей. На одном из них живет Сюпер, занимающий три комнаты. За домиком – поле, где разгуливают великолепные куры Сюпера, кормящиеся не за счет хозяина, а за счет владельцев соседних садов и огородов. Все было бы хорошо, если бы однажды ночью Сюпер не обнаружил, что появились черно-бурые лисицы, бессовестно поедающие его славных кур. Вскоре инспектор смастерил ловушку с автоматическим приспособлением для стрельбы.

Было темно, когда Сюпер вернулся домой и направился в сарайчик, где стоял его мотоциклет. Инспектор решил починить мотор и почистить фонарь.

Хотя Сюпер отлично видел, все же он имел привычку касаться рукой электрического провода, проложенного между домом и сараем. На сей раз он по обыкновению дотронулся рукой до провода и ахнул. Провод был разорван. Инспектор поднял конец провода и осмотрел его. Сомнений не было: провод был перерезан. Чтобы удостовериться в этом, Сюпер снял провод с изолятора и пошел в комнату. Конец провода указывал на то, что он перерезан щипцами.

– Проклятье! – выругался Сюпер. – Неужели кто-то пошутил надо мной? Здесь что-то не так!

Он пошел в спальню, вынул из ящика, стоявшего под кроватью, большой пистолет и полицейский электрический фонарик. Потом опять спустился во двор и бесшумно прошмыгнул к сарайчику. Кругом была тишина.

Электрический выключатель находился снаружи под выступом крыши. Дверь никогда не закрывалась. Злоумышленнику ничего не стоило пробраться туда.

Сюпер осторожно двинулся вдоль стены, освещая путь фонариком и держа наготове пистолет. Наконец он подошел к двери и дернул за ручку. Раздался оглушительный взрыв и звон разбитых стекол.

Когда дым рассеялся, Сюпер заглянул в дверную щель. Это выстрелила его ловушка. Но он поставил ее не так, как она стояла теперь – дулом, направленным к двери. И Сюпер никогда не привязывал шнур ловушки к дверной ручке…

Из дома послышался крик: «Сюпер, Сюпер!»

Сюпер побежал в комнату и нашел там Леттимера.

– Я слышал взрыв… Что произошло? – спросил испуганный Леттимер. – Слишком громкий выстрел для ловушки.

– Подойдите поближе, сержант! Это прекрасная возможность для молодых сыщиков, желающих изучить свое дело.

– Вы потерпели убыток?

– Да. Три стекла разбиты и… двадцать пять кур разбужены. Это все.

Дым стелился по саду, чувствовался запах горелого пороха. Леттимер пошел за Сюпером в сарайчик и осмотрел ловушку.

– Это вы так поставили ловушку в сарайчике? – спросил сержант.

– Ну конечно, – иронически сказал Сюпер. – Я хотел сам себя поймать… У меня часто бывают сумасшедшие идеи!

Леттимер рассмеялся.

– Но кто же поставил ее так?

– Кто поставил? Тот, кого называют «Большой Ногой». Он знал, что я включаю свет, прежде чем открыть дверь, поэтому перерезал провод, чтобы я не заметил ловушку у дверей. Гм… Если бы Эльсон лежал в кровати и на него была надета смирительная рубашка, моя ловушка до сих пор стояла бы среди кустов.

– Вы думаете, это сделал Эльсон?

– Нет, я этого не сказал, сержант. Не приписывайте мне слов, которых я не говорил! Я только сказал, что если бы Эльсон сидел за решеткой, мне не пришлось бы покупать на свои кровные деньги новые стекла. Вы уже собирались спать?

– Нет, Сюпер. Я закурил трубку и вдруг услышал взрыв.

– Идите спать, а то у вас испортится цвет лица.

Когда Леттимер ушел, Сюпер тщательно обыскал двор, сарайчик и соседние огороды, но почва была сухой и твердой, и он не смог найти никаких следов.

На следующее утро, когда Сюпер брился, вошел Леттимер.

– Знаете ли, сержант, что мне нужно? – обратился к нему инспектор. – Я должен купить хорошую собаку. У каждого сыщика есть собака. И потом, с ней безопаснее…

– Неужели вы думаете, что на вас кто-то покушался? Скорее всего, это глупая шутка соседей, – усмехнулся сержант.

– Хорошая шутка! После такой шутки Сюпер уже вознесся бы на небеса. Предположим, я открыл бы дверь, не зная, что она соединена с автоматическим аппаратом для стрельбы. Что сказали бы люди? Они сказали бы, что старый сумасшедший Сюпер оставил ловушку, забыв, что она должна находиться в другом месте. Коронер поставил бы диагноз: «Смерть по неосторожности, выразить соболезнование вдове». А поскольку я холостяк, то и этого бы не было. В газете напечатали бы заметку в три строки петитом о смерти старшего инспектора Сюпера. Другое дело, если бы я пал от руки преступника! Тогда были бы торжественные похороны и газетные статьи в целый столбец, а то и в два. Когда я думаю о негодяе, поставившем ловушку у моей двери, я дрожу от бешенства. Ведь от взрыва пострадала краска на ручке мотоциклета, и теперь я должен покрасить ее заново. Каково ваше мнение, сержант, темно-оранжевый цвет подходит для ручки?

– Да, это очень красивый цвет, – ответил Леттимер.

Все утро Сюпер был в великолепном настроении, и трудно было предположить, что накануне он избежал верной смерти. Он сыпал шутками направо и налево.

Джим Ферраби, вызванный в качестве свидетеля на объединенное заседание судебного следователя и полицейских властей, прибыл в своем автомобиле на первый участок, чтобы ехать вместе с Сюпером и Леттимером. Инспектор в это время читал нотацию дежурному письмоводителю, и Джиму пришлось ждать его, сидя за рулем. Неожиданно к участку подъехал в своем большом лимузине мистер Гордон Кардью.

– Поедем вместе, мистер Ферраби? – любезно предложил адвокат.

– Нет, я обещал Сюперу отвезти его в Паузей на заседание следственных властей, – ответил Джим.

– Надеюсь, я буду иметь удовольствие ехать вместе с вами обратно, – заметил, горько усмехнувшись, адвокат. – Думаю, что сумею описать, как произошло убийство… Чем больше я размышлял об этом, тем яснее для меня становилось, что мои выводы – единственно верные. Это удивительно, но я случайно нашел в старом календаре описание преступления, совершенного в 1769 году. Оно чрезвычайно похоже на убийство мисс Шоу. Там сказано, что некий Штарки…

Но Джим вынужден был извиниться и сказать, что не может уделить ему время: Сюпер уже появился в дверях. Кардью нажал на педаль и тронулся в путь.

– Одна перчатка же другой, – заметил Сюпер, усаживаясь рядом с Джимом. – Я всегда теряю левую перчатку. Удивляюсь, почему никто не догадался торговать перчатками для левой и правой руки по отдельности. Это могло бы принести неплохой доход… Посмотрите, впереди нас едет Кардью. Его голова набита версиями и гипотезами!

– Он уже выбрал версию, которую изложит вам, – заметил Джим, когда они обогнали лимузин.

– Это не первая и не последняя его версия, – скривился Сюпер. – Я знаю их все заранее. Кардью начнет рассказывать о погребах и потайных ходах и так запутается, что договорится до того, что это мисс Лейдж убила мисс Шоу…

– Что вы болтаете?! – испуганно вскрикнул Джим, который чуть было не угодил в канаву.

– Не беспокойтесь, это шутка! Уж и пошутить нельзя? Я знаю, Кардью выдвигал такую версию: мисс Шоу встретилась с мисс Лейдж, ведь она ей телеграфировала, между ними возник спор, и мисс Лейдж застрелила свою соперницу. Она вышла из дома, заперла дверь на замок… затем забралась на скалы…

– Но ведь это сумасшедшая ложь!

– Конечно, ложь, – удовлетворенно хмыкнул Сюпер. – Однако столь романтичный человек как Кардью непременно даст именно такое объяснение случившемуся.

– Не похоже, чтобы Кардью был романтиком, – сказал Джим.

– Он очень романтично настроен, поскольку читает детективы, а более романтичных книг не существует.

Потом Сюпер вкратце рассказал Джиму историю с ловушкой.

– Жаль трех стекол и новой краски для мотоциклета. – Он оглянулся на лимузин Кардью. – Этот адвокат любит общаться с репортерами, и завтра его имя будет пестреть в газетах. Меня же, скромного инспектора, никто даже не вспомнит. По правде говоря, я избегаю газетчиков. В «Сарри Комит» однажды напечатали: «Старший инспектор Минтер любит работать в тени». Я вам покажу эту газету, она хранится у меня в шести экземплярах.

Когда Сюпер и Джим вошли в зал заседаний, он был полон репортерами и свидетелями. Джим увидел, как репортеры обступили Сюпера, и тот стал оживленно беседовать с ними.

– Я поболтал с молодежью и предупредил, чтобы они не писали обо мне в газетах, – как бы извиняясь, сообщил инспектор, подходя к Джиму.

Но уже вечером Джим прочел в газетах длинный отчет о допросе свидетелей. То и дело упоминалось имя Сюпера. Было отмечено, что его показания более логичны, чем остальные. При этом подчеркивались талант и ловкость полицейского инспектора, который продолжает разыскивать таинственного убийцу.

После окончания заседания Сюпер сказал Джиму:

– Вы слышали, что говорил Кардью? Он заморочил следователя уймой измерений и теорий в противоположность мне, излагавшему свои мысли кратко и просто. Следователь был так рад, когда Кардью закончил свою речь, что даже поблагодарил его. Но тот ничего не понял и зарделся от удовольствия.

– Но, дорогой друг, вы говорили не меньше его, хотя и опирались строго на факты, – иронично заметил Джим.

Прежде чем отправиться в город, Сюпер, Джим и Леттимер вошли в отель выпить чаю. Каково же было их удивление, когда Кардью последовал за ними и подсел к их столику.

– Я еще утром хотел изложить мистеру Ферраби свою разгадку убийства мисс Шоу, а теперь выслушайте меня все трое.

– Леттимер! – громко сказал Сюпер. – Слушайте внимательно версию мистера Кардью. Вы молодой сыщик, и вам не помешает поучиться у великого теоретика. Если даже некоторые теории бесполезны, все же не плохо бы их знать. Мы вас слушаем, мистер Кардью!

– Насколько я понял из ваших показаний у судебного следователя, – начал Кардью, – вы втроем прятались на прибрежной улице и видели, как мисс Шоу подъехала к дому. Вы разглядели ее силуэт в автомобиле и узнал ее шляпу. Вы видели, как она остановилась у двери, но вы не видели, как она вышла из дома.

– Браво! – воскликнул Сюпер. – Вы сделали вывод, которым можете гордиться.

– Итак, – продолжал Кардью, – вы не видели, как она выходила из дома, а значит, не видели человека, спрятавшегося в задней части автомобиля. Не исключено, что этот человек незаметно забрался в автомобиль, когда Дженни вышла, чтобы открыть дверь. Потом он внезапно набросился на нее, оглушил и втащил в дом. То, что кухня была заперта, доказывает, что она служила преступнику местом заключения мисс Шоу; затем он толкнул дверь ногой, и она захлопнулась. Тогда убийца застрелил бедную Дженни…

– И что он сделал потом? – спросил Сюпер.

Кардью в упор посмотрел на инспектора.

– Что сделал? Он надел пальто и шляпу мисс Шоу, вышел из дома, закрыл дверь и сел в автомобиль. Он включил фары… Ведь вы сами сказали, что они загорелись на несколько секунд и снова погасли. Все ясно: если бы он не выключил фары, они осветили бы стены дома, а также салон. И вы смогли бы заметить, что за рулем не женщина, а мужчина. Да, да, именно так – мужчина в женской шляпе!

Сюпер весь превратился во внимание и напрягся.

– И вот преступник поехал в автомобиле по улице, – продолжал Кардью, видимо, довольный тем, что его объяснения вызвали такой интерес. – Он направился наверх к скалам, повесил пальто и шляпу на куст, оставил автомобиль мисс Шоу и пошел пешком к своему автомобилю, ждавшему его где-то поблизости… Скорее всего, это была маленькая машина, которую легко можно спрятать.

Сюпер посмотрел на Кардью широко открытыми глазами.

– Гром и молния! – крикнул он. – Вот это версия!

Джим понял, что Сюпер говорит серьезно.

– Это самая интересная версия из всех, которые вы изложили, мистер Кардью. И вы оказались правы!

За столом воцарилась мертвая тишина. Наконец Сюпер поднялся и протянул адвокату руку.

– Поздравляю вас, – искренне произнес он.

Кардью удалился с торжествующей улыбкой.

На обратном пути в город Сюпер не произнес ни слова. Он сидел, съежившись на заднем сиденье рядом с Леттимером. Только на прощание инспектор сказал:

– Я вынужден изменить свое мнение о Кардью. До сих пор я думал, что адвокат годится только на то, чтобы взыскивать по неуплаченным счетам, но теперь я должен признать, что он проделал работу, которая не всякому по силам. Да, Ферраби, он укрепил во мне уверенность в себе. Кардью ведь как нельзя лучше подтвердил мою собственную версию. И все же я оказался умнее его.

– Но как так вышло, что вы умнее? – поинтересовался Джим.

– Кардью ни словом не упомянул о «Большой Ноге». Не удивляйтесь, Ферраби, я знаю, кто такой «Большая Нога». Я знаю это безо всяких версий и гипотез. Я мог бы даже представить вам «Большую Ногу», но пока это преждевременно.

– Убийцу? – вздрогнул Джим.

– Да! Именно «Большая Нога» убил мисс Шоу.

– Он забрался в дом через черный ход?

– Да. Но это не значит, что он не пользовался другими выходами. Кстати, Дженни умерла еще до появления «Большой Ноги».

– Сюпер, я вас не понимаю! Только что вы сказали, что он убил ее, а теперь говорите, что она умерла еще до его прихода.

– Так оно и было, – таинственно произнес Сюпер, открыв дверь в свой участок. – Погодите, скоро вы увидите, что я прав… Сержант, подайте мне газеты! Посмотрим, что пишут эти патентованные газетные лгуны.

Джим Ферраби был счастлив: он удостоился привилегии, которой до сих пор пользовался лишь Сюпер. Эльфа разрешила ему пробыть полчаса в ее квартире и рассказала о своем отце.

– Администрация больницы не разрешила мне остаться рядом с ним на ночь, и, может быть, это правильно. Отец чувствует себя хорошо, и он счастлив. Мне все это кажется сном. Я с ужасом вспоминаю о тех годах, когда мой бедный отец странствовал по белу свету…

Джим уже успел побывать у врача, знаменитого хирурга, который должен был оперировать мистера Лейджа. Врач и его ассистент были убеждены, что операция пройдет успешно.

– Этот доктор считается лучшим хирургом. Консульство не жалеет средств для отца, – сказала Эльфа. – Я получила в свое распоряжение некоторую сумму, так что мне больше не придется возвращаться к мистеру Кардью.

– Вы недавно говорили с ним?

– Да, сегодня утром он позвонил мне. Мистер Кардью был весьма любезен, хоть и рассеян. Мне кажется, загадка убийства мисс Шоу настолько захватила его, что он не способен интересоваться моими делами. Впрочем, он вежливый и милый человек.

– Кто, Кардью? – спросил Джим. – По крайней мере, инспектор не разделяет вашего мнения… Кстати, я тоже…

– Что касается Сюпера, он вообще большой оригинал. У него на все свой взгляд. Он так много сделал для меня, и я очень ему благодарна. Это правда. Но мне кажется, что иногда Сюпер бывает резок, даже грубоват, – сказала Эльфа задумчиво.

– Сюпер – один из старейших сыщиков Скотленд-Ярда. Он только с виду такой. Но этот человек многолик, у него богатый внутренний мир… – произнес Джим.

Зазвонил телефон. Эльфа сняла трубку.

– Что? Пирог? Нет, я ничего не посылала… Конечно, нет! Пожалуйста, не давайте ему ничего… Я сейчас приду.

Она повесила трубку. Ее лицо омрачилось.

– Этого я не могу понять, – сказала она. – Заведующая больницей спросила, посылала ли я отцу вишневый пирог. Ясно, что это не от меня. Посыльный принес его вместе с письмом, и в больнице подумали, будто писала я.

Джим присвистнул.

– Это очень странно!

В то время как Эльфа переодевалась в другой комнате, он позвонил Сюперу. Тот с интересом выслушал новость.

– Передайте в больницу, чтобы они сохранили пирог до моего прихода, – попросил инспектор. – Ждите меня у входа в лечебницу. Если вас задержит сыщик в штатском, скажите ему, что вы ждете Сюпера.

Из разговора Джим понял, что больница охранялась. Когда он и мисс Лейдж прибыли туда, заведующая пригласила их к себе в кабинет. На столе был пирог и письмо.

– Я не хотела давать пирог вашему отцу, не убедившись в том, что это вы послали ему гостинец, – сказала она. – Инспектор Минтер запретил мне принимать какие бы то ни было передачи для мистера Лейджа.

Эльфа взяла письмо и тотчас же воскликнула:

– Это не мой почерк!

В верхнем левом углу стоял адрес ее квартиры на Кубит-стрит. В письме она якобы просила передать пирог отцу…

– Вам знаком этот почерк? – спросил Джим.

– Нет, незнаком… Но почему прислали пирог? Неужели… – проговорила Эльфа дрожащим голосом.

– Может быть, кто-то из друзей хотел оказать вам внимание, – сказал Джим, желая ее успокоить.

– Действительно, зачем кому-то причинять зло моему отцу? – повторяла Эльфа, испуганно глядя на пирог.

– Так что же мне делать с пирогом? – спросила заведующая.

– Уничтожьте его! – громко посоветовал Джим, но потом украдкой шепнул ей: – Сохраните пирог до прихода Минтера!

– Мистер Ферраби, я слышала ваш разговор с Минтером, – сказала Эльфа, когда они ехали на Кубит-стрит. – Мне кажется, только он способен разобраться в этой путанице. Вы увидите его сегодня?

– Да, инспектор будет в городе, и я с ним встречусь. Только не волнуйтесь напрасно, Эльфа.

– Я не лягу спать. Можете вы сообщить мне по телефону, что думает Сюпер о пироге и о таинственном письме? – попросила девушка на прощанье.

Джим обещал позвонить и, попрощавшись, вернулся к входу больницы. Из темноты вынырнула фигура сыщика, стоявшего на страже. Из-за угла раздался оглушительный треск мотора, и через несколько секунд Сюпер соскочил с мотоциклета.

– Я ехал со скоростью сорок миль в час, – сообщил он, – хотя это – запрещенная скорость, и полицейский у железнодорожного узла пытался меня задержать.

Сюпер с Джимом вошли в комнату, где стоял пирог.

– Ого! Чудный пирог! Я возьму его с собой. Не помните ли, миссис, из какого района прибыл посыльный с пирогом?

– Кажется, из Трафальгар-сквер, – ответила заведующая.

Сюпер и Джим поехали в полицейский участок. Инспектор передал дежурному сержанту пирог и приказал доставить его на следующее утро в государственную лабораторию.

Сюпер собирался ехать на своем мотоциклете в Трафальгар-сквер, но Джиму удалось уговорить его оставить «адскую машину» в участке. Они поехали на автобусе в бюро посыльных, где им сообщили, что пакет с письмом, адресованный в больницу мистеру Лейджу, был доставлен неизвестным, выполнявшим поручение какого-то солидного господина.

– Какой-нибудь бродяга, нанятый за пару пенсов, – предположил Сюпер. – Без объявления в газетах мы его не найдем, к тому же он, скорее всего, не отзовется на наше объявление; такие типы боятся следствия, как огня.

Они вышли из бюро. Сюпер остановился на краю тротуара и задумчиво осмотрел памятник Нельсону.

– Пойду искать Леттимера, он где-то в городе. Только он сумеет найти бродягу… он легко входит в доверие к проходимцам, потому что близок им по духу…

Они расстались, договорившись о встрече, и Джим зашел в телефонную будку, чтобы позвонить Эльфе.

– Вы думаете, что пирог отравлен?! – воскликнула она.

– Сюпер еще не уверен в этом. Но завтра все будет известно.

Когда Джим опять встретился с Сюпером в условном месте, сыщик сказал:

– Будет лучше, если я вернусь в полицейский участок не на своей «адской машине», а на вашем автомобиле. Где он?

– В гараже недалеко отсюда. Я охотно вас подвезу…

Сюпер явно что-то задумал, но Джим решил не расспрашивать его. Они поехали с Трафальгар-сквер в полицейский участок, где стоял мотоциклет. Сюпер привязал его к автомобилю, и Джим тронулся в путь.

– Зайдемте, Ферраби, – сказал Сюпер, стоя на пороге участка. – Я только справлюсь, нет ли новостей.

Он не ошибся. Дежурный сообщил ему, что пятнадцать минут назад в участок явился мотоциклист и заявил, что, когда он проезжал по шоссе, кто-то дважды стрелял в него.

Сюпер удовлетворенно хмыкнул.

– Но стрелок ведь не попал в цель? Я думаю, он промахнулся, потому что не сумел определить скорость, с которой ехал мотоциклист… А вот если бы по шоссе проехал я, стрелок не промахнулся бы, потому что преступники хорошо знают скорость «адской машины» Сюпера.

– Вот как? – спросил изумленный Джим. – Вас хотели застрелить из засады?

– Да, хотели. Отсюда – блестящая идея ехать в вашем автомобиле, а не на моем мотоциклете. Вот так-то! Не одного Кардью осеняют блестящие идеи…

Только теперь Джим понял, почему Сюпер предпочел ехать на автомобиле. Если тот, кто подстроил хитрый трюк с ловушкой, преследовал цель убить Сюпера, не исключено, что «Большая Нога» попробует подстрелить сыщика из-за угла, тем более что мотор Сюпера слышно за версту.

– Я нисколько не удивлюсь, если в один прекрасный день меня отправят в лучший мир, – с философским спокойствием заявил Сюпер. – Но вынужден признать: «Большая Нога» работает безукоризненно… Леттимер уже вернулся?

– Нет, – ответил дежурный полицейский, – он еще в городе.

Бедный полицейский ошибался. В этот момент Леттимер сидел на плетне возле кустов в глухой части лондонского шоссе. В руках у него был большой автоматический пистолет…

Джим Ферраби решил, что будет вполне естественно отправиться на следующий день к мисс Лейдж, чтобы отвезти ее в больницу. Ему показалось, что дорога между ее домом и Вимут-стрит слишком коротка. Он с удовольствием продлил бы время пути, чтобы подольше побыть рядом с этой очаровательной девушкой, на долю которой выпало так много страданий.

Сестра милосердия сообщила, что мистер Лейдж провел день хорошо, однако ночью не спал.