Между нами горы Мартин Чарльз
— Привет, Энни. Как дела?
— Спасибо, хорошо. Прекрасно. — Энни подчеркнуто скосила глаза и кашлянула.
Проследив за ее взглядом, Дана заметила наблюдавшую за ними Сэнди — руки скрещены на груди, губы крепко сжаты.
— Боже милосердный… — прошептала Дана.
Энни молча зарегистрировала книги и сложила их стопкой.
Дана убрала билет в сумку, подхватила книги, послала Сэнди широкую улыбку и вышла из зала.
По мнению Флинна, одно из преимуществ серьезных отношений с женщиной заключается в том, что, возвращаясь с работы, ты находишь ее дома.
От ее запаха, ее вида, от самого ее присутствия становится светлее.
А когда эта женщина — красивая, сексуальная, очаровательная женщина — стряпает, жизнь обретает новые краски.
Флинн не знал, какое блюдо сегодня готовит Мэлори, но ему сие было безразлично. Более чем достаточно видеть, как она что-то помешивает в кастрюле, и слышать, как растянувшийся под столом Мо пыхтит, словно грузовой состав.
Флинн подумал, что его жизнь вошла в правильный ритм, когда в ней появилась Мэлори Прайс.
Он подошел к Мэл сзади, обнял и прижался губами к шее.
— Встреча с тобой — самое лучшее, что произошло в моей жизни.
— Конечно. — Она повернула голову, подставляя губы. — Как дела?
— Хорошо. — Флинн развернул ее к себе, насладившись еще одним, более продолжительным поцелуем. — А теперь еще лучше. Тебе вовсе не обязательно было готовить, Мэл. Я знаю, что вы целый день работали.
— Я просто сделала острый соус для спагетти.
— Все равно не стоило. — Флинн взял ее за руки, тут же нахмурился и повернул ладонями вверх: — Что это?
— Обычные мозоли. Уверяю тебя, они мне на пользу. Это свидетельство того, что я не отлыниваю от работы.
Флинн поцеловал ее ладони.
— Знаешь, если бы вы подождали до выходных, я мог бы помочь с ремонтом.
— Мы хотим сделать все своими руками, по крайней мере начать. Я натерла пару мозолей и испачкала джинсы, зато у нас теперь самое красивое крыльцо в Вэлли! Если ты нальешь мне бокал вина, я не буду в претензии.
Флинн достал бутылку и два бокала, купленных Мэлори. Ему показалось, что в шкафу стало больше бокалов, чем в прошлый раз, когда он туда заглядывал.
Мэлори наполняет дом вещами.
Бокалы, пушистые полотенца, фигурное мыло, которым он сначала не решался пользоваться, думая, что оно предназначено для украшения. И еще множество необычных и интересных мелочей, которые приносит в дом женщина.
— Джордан рассказал нам с Брэдом, что произошло с Даной.
— Я так и думала. — Еще не совсем стемнело, но Мэлори зажгла длинную витую свечу, выбранную специально для стола. — Все мы понимаем, какой ужас она пережила. И я знаю, как ты любишь Дану, Флинн. Я тоже ее люблю. Но мы не в состоянии оградить ее от Кейна и не можем все время быть рядом с ней.
— Наверное, нет, но у Джордана появилась идея, которая поможет решить две эти задачи.
Флинн наполнил бокалы и рассказал о том, как можно использовать Мо.
— Блестяще! — одобрила Мэлори и рассмеялась, глядя на сопящего пса. — Он согласится, а Дане не будет страшно по ночам. — Мэлори пригубила вино и подошла к раковине, чтобы налить в кастрюлю воду для спагетти. — Надеюсь, Джордан рассказал, что в субботу у них свидание? Они обедают вдвоем.
Флинн смотрел на свечу, размышляя, как странно видеть ее мерцающее пламя над старым столом для пикников, который он использовал вместо кухонного.
— У кого свидание? — Сообразив, о ком речь, Флинн выпил вино одним глотком. — У Джордана и Даны? Они обедают… вдвоем?
— Значит, он вам ничего не сказал.
— Нет, мы не касались этой темы.
— И, — заключила Мэлори, ставя кастрюлю на плиту, — ты от сей идеи не в восторге.
— Не знаю. У меня нет желания в это влезать. Черт возьми, я не хочу, чтобы они снова портили друг другу кровь! — Вспомнив, что Джордан сейчас над их головами — работает на втором этаже, Флинн поднял глаза к потолку. — У моего большого друга есть скверная привычка все бросать на полпути. Полагаю, мой дружеский долг — надрать ему задницу.
— Она все еще любит его.
— Кто? Кого? — В глазах Флинна появилась растерянность. — Любит его? Джордана? Она его любит? Черт! Черт!! Черт!!! Зачем ты мне это рассказываешь?
— Затем, что так поступают все влюбленные. — Мэлори достала из ящика кухонного стола три коврика под тарелки — Флинн не помнил, чтобы они там были раньше, — и аккуратно разложила на столе. — Делятся друг с другом. Но я не рассчитываю на то, что ты побежишь с этим известием к своему большому другу.
— Проклятье! — Теперь Флинн расхаживал по кухне, ероша волосы. — Послушай, если бы ты промолчала, мне не пришлось бы следить за тем, чтобы не проговориться ни ему, ни Дане. Я оставался бы в блаженном неведении.
— И еще мне кажется, что Зоя заинтересовалась Брэдом — абсолютно против своей воли.
— Перестань! Немедленно останови этот поток информации!
— Ты же газетчик. — Мэлори, забавляясь, достала уже нарезанный салат и стала заправлять его. — Информация — твой хлеб.
Эту салатницу и стеклянную ложку, которой Мэлори мешала ее содержимое, Флинн видел впервые.
— Головная боль мне обеспечена.
— Нет, ни в коем случае. Ты же хочешь, чтобы твои друзья были счастливы, правда?
— Конечно.
— А мы с тобой счастливы?
— Да. — Флинн ответил осторожно, подозревая подвох.
— Мы счастливы и влюблены. Следовательно, ты хочешь, чтобы твои друзья тоже были счастливы и влюблены. Правильно?
— Коварный вопрос. Я не стану на него отвечать. Лучше предприму отвлекающий маневр.
— Я не буду заниматься с тобой любовью, когда кастрюля на плите, а Джордан наверху.
— Это была не моя идея, но мне она нравится. Я собирался отвлечь тебя сообщением, что в понедельник придут рабочие и начнут на кухне ремонт.
— Правда? — Как и рассчитывал Флинн, Мэлори тут же обо всем забыла. — Правда? — повторила она и прыгнула в его объятия. — Как здорово! Просто замечательно!
— Я подумал, что это поможет решить… наше дело. Ты переедешь ко мне?
Мэлори поцеловала его в губы.
— Спроси меня еще раз, когда отремонтируешь кухню.
— Какая ты упрямая, Мэл!
После целого дня физического труда Дане больше всего хотелось принять горячую ванну, а потом погрузиться в принесенные из библиотеки книги. Надо думать о том, как искать ключ! Но ее обуяла боязнь неудачи…
Признаваться в этом даже себе самой было унизительно, и Дана принялась мечтать о доме, который она когда-нибудь купит. Большой дом в уединенном месте. Библиотека там будет размером с ангар для небольшого самолета. И джакузи там тоже будет! А пока этот радостный день не наступил, придется довольствоваться своей квартирой. В конечном счете, в ней достаточно комнат. Ванная ведь тоже комната.
Дана подумала, что, если уж так хочется полежать в джакузи, можно пойти в спортзал, и тут же отогнала эту вздорную мысль. Она ненавидела спортивные залы. Там всегда полно людей. Все потные. И все норовят забраться в джакузи одновременно с ней.
Уж лучше подождать, пока у нее появится собственный дом и свое джакузи.
Дана приказала себе заняться делом и в первую очередь принялась за «Отелло». Разумеется, у нее дома был свой экземпляр. Полное собрание сочинений Шекспира. Но сегодня ей нужна была другая книга. Требовался своего рода свежий взгляд.
Она перелистала трагедию и нашла то, что искала:
Пусть Бог
Вас охранит от ревности; она —
Чудовище с зелеными глазами,
С насмешкой ядовитою над тем,
Кто пищею ей служит… [15]
Дана стала размышлять. Яго двигали ревность и тщеславие. Он поселил в душе Отелло чудовище с зелеными глазами, а затем наблюдал, как это чудовище пожирало соперника.
Кейном тоже двигали ревность и тщеславие. Он тоже смотрел, как пожирает жертву порожденное им чудовище.
Из этого можно сделать вывод, что именно делает человека — или бога — бездушным.
Она углубилась в работу, но тут послышался стук в дверь.
— Ну кто там еще?
Недовольно ворча, Дана пошла открывать. При виде стоящего на пороге Джордана недовольство перешло в раздражение.
— Хорошо бы эти визиты не превратились в привычку.
— У меня есть предложение. Давай прокатимся.
В ответ Дана попыталась захлопнуть дверь, но Хоук ждал этого — он заблаговременно уперся ладонью в косяк.
— Если хочешь, я сформулирую свое предложение по-другому. Я собираюсь в Ворриорз-Пик. Поедешь со мной?
— Что тебе там нужно? Ты не имеешь отношения к нашему договору.
— Как сказать. У меня есть кое-какие вопросы. Честно говоря, я решил, что после обеда должен покинуть дом Флинна. Голубкам нужно поворковать. — Он небрежно прислонился к косяку, но в то же время крепко держал дверь. — Автоматически выехал из города и оказался на дороге в горы. Сначала подумал, что не буду останавливаться — нанесу визит Ровене и Питту и поговорю с ними. Потом сказал себе, что ты очень расстроишься, если я не поставлю тебя в известность, и повернул обратно в город. Заехал за тобой.
— Наверное, хочешь заработать очки.
Губы Джордана дрогнули.
— Если ты ведешь счет.
— Не понимаю, какие у тебя к ним могут быть вопросы!
— Давай посмотрим на это под другим углом. Я еду — с тобой или без тебя. — Он выпрямился и опустил руку, перестав удерживать дверь. — Но если ты ко мне присоединишься, я пущу тебя за руль.
— Нашел чем соблазнять!
— Моей машины.
Перед глазами Даны тут же встал «Тандерберд» — такой красивый и мощный.
— Это нечестно!
Хоук достал из кармана ключи и позвенел ими.
Внутренняя борьба заняла у Даны не больше трех секунд. Потом она выхватила ключи из руки Джордана.
— Только куртку надену.
Недостатков у Джордана Хоука хватало, но в машинах он разбирался. «Тандерберд» поднимался по горной дороге, словно снежный барс, — гибкий, грациозный, мускулистый. Льнул к крутым поворотам и с ревом несся на прямых участках дороги.
Одни считали «Тандерберд» средством передвижения, другие — престижной игрушкой. Дана видела в нем машину . Первоклассную машину.
Ощущение от того, что она управляет такой машиной, было сродни сексуальному наслаждению. Дана получила возможность изменять ситуацию так же плавно, как переключать скорости. Может быть, поездка в Ворриорз-Пик и была идеей Джордана, но «Тандерберд», черт побери, ведет она!
Вечер выдался прохладным, и по мере того, как они поднимались, становилось все холоднее, но верх кабриолета Дана поднимать не стала. Она с радостью жертвовала замерзшими пальцами удовольствию мчаться по горной дороге в открытой машине.
Осень была в самом разгаре, и сейчас в золотистом свете заходящего солнца деревья сверкали сочными, яркими красками. Опавшие листья кружились на дороге, словно играя в салочки с солнечными бликами.
Дана подумала, что все это похоже на путешествие в сказку, где за поворотом может произойти все, что угодно.
— Ну как тебе машина? — поинтересовался Джордан.
— У нее есть свой стиль. И сила.
— То же самое я всегда думал о тебе.
Дана бросила на Хоука возмущенный взгляд и снова сосредоточилась на дороге. Конечно, она испытывает огромное удовольствие, но это не удержит ее от язвительного замечания.
— Не понимаю, зачем тебе такая машина, когда ты живешь в городе, где общественный транспорт гораздо удобнее и эффективнее.
— По двум причинам. Во-первых, для тех случаев, когда я покидаю город, как теперь. А во-вторых, я ее обожаю.
— Ага. — Дана его прекрасно понимала. — Пятьдесят седьмой год — золотое время для «Тандерберда».
— Без вопросов. У меня модель «шестьдесят третий Стингрей».
Глаза Даны заблестели:
— Врешь!
— Четыре скорости, триста двадцать семь лошадей. Впрыск топлива.
Дана почувствовала, как у нее засосало под ложечкой.
— Заткнись!
— Я разгонял ее до ста двадцати миль в час. Она способна на большее, но мы пока привыкаем друг к другу. — Джордан выдержал паузу. — Знаешь, я положил глаз на один симпатичный кабриолет «кэдди» [16]. Пятьдесят девятый год. Карбюратор с четырьмя впрысками.
— Я тебя ненавижу.
— За что на сей раз? У мужчины должно быть хобби.
— «Шестьдесят третий Стингрей» — машина моей мечты. И я ее куплю! Мечта станет реальностью.
— Какого цвета? — улыбнулся Джордан.
— Черного. Такой серьезный, деловой цвет. Четырехступенчатая ручная коробка передач. Не обязательно триста двадцать семь лошадей, но было бы здорово. Конечно, кабриолет. Купе не хочу.
Несколько минут она молчала, просто наслаждаясь ездой.
— Зоя сказала, что ты починил ее машину.
— Да, я заезжал к ней. Сбилось зажигание, и нужно было прочистить карбюратор. Ничего серьезного.
— Очень мило с твоей стороны, — выдавила из себя Дана.
— У меня выдалось свободное время. — Джордан пожал плечами и вытянул ноги. — Ей ведь нужно было помочь.
Дана вспомнила о своей первой реакции на его визит к Зое, и ей стало стыдно. Мать-одиночка, выбивающаяся из сил, чтобы вырастить сына.
Точно так же, как мать Джордана.
Конечно, он приезжал просто для того, чтобы помочь.
— Зоя тебе очень благодарна, — сказала Дана, но не удержалась от комментария: — Особенно с учетом того, что ты не заставляешь ее нервничать, как Брэд.
— Правда? Я оскорблен и теперь буду стараться изо всех сил, чтобы вывести ее из равновесия.
— А какие у тебя часы?
— Часы? — озадаченный, он повернул запястье. — Не знаю. Время показывают.
Дана рассмеялась и откинула волосы со лба.
— Ничего другого я от тебя и не ожидала. Извини, но тебе не суждено произвести впечатление на Зою.
Приблизившись к воротам, Дана с явной неохотой притормозила. Потом остановила машину и, глядя на замок, достала из сумки расческу.
— Какой красивый дом, — не могла не отметить она, расчесывая запутанные ветром пряди. — Когда живешь в таком, можно иметь классический «Шевроле Корвет». Держать его в большом отапливаемом гараже, как он того и заслуживает. Как ты думаешь, Питт с Ровеной умеют водить машину?
— Естественно.
— Нет, правда? Вспомни, кто они такие! Питт и Ровена появились тут задолго до того, как был изобретен двигатель внутреннего сгорания. Интересно, им приходилось обучаться вождению, стоять в очереди в отдел транспортных средств, оформлять страховку?
Дана убрала расческу в сумку и посмотрела на Джордана. Его волосы тоже растрепались от ветра, но неаккуратным он не выглядел. Просто сексуальным.
— Как они живут? — продолжала она, словно и не отвлекалась на столь неуместные мысли. — Мы не знаем, как они себя ведут, когда речь заходит об обычных вещах. Человеческих. Смотрят ли телевизор? Играют ли в карты? Ходят ли в торговый центр? А друзья? У них есть друзья?
— Если есть, то они должны регулярно меняться. Будучи людьми, друзья имеют неприятную привычку умирать.
— Точно, — тихо сказала Дана, оглянувшись на дом. — Своеобразное одиночество. Одиночество вдвоем. Несмотря на все свое могущество, они не могут стать одними из нас. Живут в этом громадном замке, но это не их дом. Странно, правда? Мне их жалко, а разве можно чувствовать жалость к богам?
— Это у тебя не жалость. Интуиция. Кстати, именно она поможет тебе найти ключ. Чем лучше ты узнаешь и поймешь их, тем ближе подойдешь к разгадке своей части головоломки.
— Возможно. — Дана удивленно подняла брови — ворота внезапно распахнулись. — Похоже, нас приглашают.
В сумеречном свете она повела машину к дому из темного камня.
Старик, которого Дана считала сторожем, поспешил открыть дверцу автомобиля.
— Добро пожаловать. Я позабочусь о машине, мисс.
— Спасибо. — Дана внимательно разглядывала его, пытаясь определить возраст. Семьдесят лет? Восемьдесят? Или три тысячи? — Как вас зовут? — спросила она.
— Кэддок, мисс.
— Кэддок. Шотландское или ирландское имя?
— Валлийское. Я родом из Уэльса.
«Как и Ровена», — подумала Дана.
— Вы давно служите у Питта и Ровены?
— Давно. — Старик слегка улыбнулся. — Я служу у них уже много лет. — Он перевел взгляд за спину Даны. — Великолепное зрелище, правда?
Она оглянулась и увидела огромного оленя, застывшего на границе лужайки и леса. В мягком свете сумерек тело животного казалось белым, а рога отливали серебром.
— Традиционный символ, — заметил Джордан, хотя и он был поражен величественным видом оленя. — В самом начале пути охотник видит белого оленя или зайца.
— Мэлори его видела, — прошептала Дана, сглотнув ком в горле. — В первый вечер, когда приехала сюда. А я и Зоя не видели… — Она подошла к Джордану. — Значит, уже было предрешено, что первый ключ будет искать Мэлори? Значит, это не имеет никакого отношения к случайному выбору. И жребий — просто игра?
— Или ритуал. Ты все равно должна сделать выбор и опустить руку в шкатулку, чтобы взять диск. Ты сама решаешь, смотреть на оленя или отвернуться от него.
— Он настоящий? Там действительно стоит олень или нам это просто кажется?
— И это тоже решать тебе. — Джордан подождал, пока олень исчезнет в чаще, и повернулся к дому.
Старик и машина исчезли. Вздрогнув, Джордан сунул руки в карманы.
— Согласись, это очень круто.
Парадные двери дома распахнулись. В центре дверного проема стояла Ровена: яркий свет из холла лился на темно-рыжие волосы, отражался от длинного серебристого платья.
— Рада видеть вас обоих. — Она протянула руку. — Я как раз мечтала о компании.
7
Питт уже ждал их в гостиной. Его черная рубашка и брюки прекрасно оттеняли элегантный наряд Ровены.
Дана удивилась: интересно, неужели они все время одеты так, словно готовы встретить гостей? Были у нее и другие вопросы. Подвержены ли Питт и Ровена приступам раздражения? Бывает ли у них несварение желудка? А мозоли? Или все это слишком приземленно для богов, живущих среди смертных?
— Мы сидели у огня с бокалом вина. Присоединитесь к нам? — спросила Ровена.
— Спасибо, с удовольствием. — Дана, радуясь теплу, прошла к камину, в котором потрескивали поленья. — Вы так каждый день тусуетесь?
Питт, наливавший вино в бокалы, нахмурился и удивленно поднял брови:
— Тусуемся?..
— Ну, развлекаетесь. Сидите тут в шикарных нарядах и пьете вино из… Это же баккара? [17]
— Думаю, да. — Питт протянул Дане бокал. — В конце дня мы обычно позволяем себе час-другой отдыха.
— А в остальное время? Просто слоняетесь по дому?
— Вам интересно, чем мы занимаемся. — Ровена села и похлопала ладонью по дивану рядом с собой. — Как вам известно, я рисую. Питт занят финансовыми операциями. Его привлекают игры такого рода. Мы читаем. Мне нравятся ваши книги, Джордан.
— Спасибо.
— Питт любит кино, — прибавила Ровена, бросая на возлюбленного нежный взгляд. — Особенно фильмы, где все взрывается с оглушительным грохотом.
— Вы ходите в кино? — изумилась Дана.
— Как правило, нет. Предпочитаем смотреть фильмы в домашней обстановке.
— Эти многоэкранные кинотеатры… — проворчал Питт. — Похоже на маленькие коробки, поставленные вплотную. Жаль, что большие кинозалы перестали пользоваться популярностью.
— Разве это для вас в новинку? Мода всегда была переменчива. Сколько таких перемен вы видели за пару тысячелетий?
— Много, — кивнула Ровена и чуть-чуть улыбнулась.
— Наверное, все, что я говорю, кажется вам пустой болтовней, — продолжала Дана, — но, поверьте, это не так. Я пытаюсь разобраться. Мне кажется, вы все обо мне знаете… Наблюдали за мной всю жизнь. Так?
— Разумеется. Мы пристально следили за вами с самого рождения. Но ни во что не вмешивались, — сказала Ровена, поглаживая бриллиантовое колье на своей шее. — Не пытались влиять. Я понимаю ваш интерес к нам. У нас с вами больше общего, чем вы думаете, но и отличаемся мы от вас намного сильнее, чем вы можете представить. Мы способны испытывать все радости и удовольствия, которые доступны людям. Еда, напитки, солнечное тепло, удовлетворенные амбиции. Секс. Мы любим… — она слегка сжала руку Пита, — так же искренне, как вы. Мы плачем и смеемся. Наслаждаемся всем, что есть хорошего в вашем мире. Мы ценим благородство и стойкость человеческой души. Печалимся из-за ее темных сторон…
— Но, пребывая здесь, вы не принадлежите ни к тому, ни к другому миру. Правильно? — вступил в разговор Джордан и подумал, что есть нечто особенное в том, как Ровена и Питт касаются друг друга. Словно без этих прикосновений они просто исчезнут. — Вы можете жить так, как хотите, но в определенных рамках. Вам приходится считаться с законами нашего мира, но вы все равно чужие ему. Наверное, ночью вы спите, но утром просыпаетесь непостаревшими. Прошедшие часы для вас ничего не меняют. Миллионы часов.
— Вы рассматриваете эту разновидность… бессмертия как дар? — спросил Питт.
— Нет. — Взгляд Джордана остановился на лице Питта. — Я считаю его проклятием. Наказанием. Вы изгнаны из своего мира и вынуждены проводить эти миллионы часов здесь.
Выражение лица Питта не изменилось, но глаза словно стали глубже, и в них вспыхнул огонь.
— У вас острый ум.
— Я понимаю кое-что еще. Если Дана не найдет ключ, расплачиваться ей придется годом своей жизни. Мэлори и Зое тоже. Для вас это пустяк, а для любого человека, чья жизнь конечна, нет.
— Так… — Питт провел рукой по каминной доске. — Значит, вы желаете внести изменения в контракт?
Дана хотела сказать, чтобы Джордан не лез не в свое дело, но он остановил ее взглядом.
— Нет. Дана хочет найти ключ, так что это не обсуждается.
— Вы уверены в своей женщине, — заметила Ровена.
— Я не его женщина! — возмутилась Дана и тут же задала вопрос, который уже несколько минут не давал ей покоя: — А Кейн тоже за нами наблюдает? С самого рождения?
— Не могу сказать, — ответила Ровена и, увидев на лице Даны сомнение, отрицательно покачала головой. — Я этого действительно не знаю. Как выразился Джордан, существуют определенные рамки, выйти за которые мы не можем. Хотя кое-что изменилось — Кейну удалось затянуть Мэлори и вашего брата внутрь сна, заставить страдать Флинна. Раньше он этого не мог делать или просто не считал нужным.
— Расскажи, как вел себя Кейн с тобой.
Это не было похоже на просьбу. Дана пришла в ярость, но, прежде чем она успела ответить Джордану, Ровена взяла ее за руку:
— Кейн? Что случилось?
Дана глубоко вздохнула и стала рассказывать. На этот раз ее голос не дрожал. Чем больше проходило времени, тем меньше становился страх.
По крайней мере, так она думала, пока не заметила тень этого самого страха на лице Ровены.
Дане это очень не понравилось. Чего может бояться богиня?
— Но ведь опасность не была реальной, правда? — По спине девушки, словно маленькие муравьи, пробежали мурашки. — Я ведь не могла утонуть в море, потому что море было не настоящим.