Терроризм от Кавказа до Сирии Прокопенко Игорь

Глава 24

Новогодний ад: два штурма Грозного

– Это, будем говорить так, содержимое моей полевой сумки, вот эти часы, они как раз были у меня на руке, когда второй раз подбили боевую машину, и вот тогда осколком ударило в руку, в часы. Вот они остановились, здесь точно указано время, когда произошел подрыв.

Семен Бурлаков – один из тех, кто в новогоднюю ночь 1994 года оказался в самом пекле – в центре Грозного. С тех пор прошло почти 15 лет, но тот день – день начала штурма чеченской столицы, он и сегодня помнит практически по минутам. Помнит, как погибали его товарищи, как чеченские боевики уничтожали молодых и еще необстрелянных солдат, как подбили его БМП и он, весь израненный и обгоревший, тихо умирал в овраге. Шансов выжить у него практически не было. Но… он выжил. Выжил всем смертям назло.

Для Бурлакова была уже отрыта могила. Но так как, к счастью, она оказалась незаполненной, то от памятника остались только надгробие с табличкой, где его фото, даты жизни и смерти. Фотография была взята и скопирована из личного дела.

31 декабря 1994 года. Чечня. В 6 часов утра колонны федеральных войск начинают движение в сторону Грозного. По плану входить в город войска должны по четырем направлениям: Восток, Запад, Северо-Восток и… Север. Именно в этой группировке войск «Север» шел 81-й самарский полк.

Солдатам 81-го полка была поставлена задача следующего характера. Первый штурмовой отряд должен был взять под контроль железнодорожный вокзал. А второй штурмовой отряд должен был взять под контроль площадь, занять дворец Дудаева и, как сказал Квашнин, на развалинах дворца Дудаева водрузить знамя. На этих развалинах собирались вручать ордена и медали отличившимся бойцам.

Семен Бурлаков – начальник штаба 81-го самарского полка – идет вместе с первым штурмовым отрядом. Уже к 7 часам утра отряду удается взять под контроль аэропорт «Северный» и, миновав реку Нефтянка, начать движение к центру города. Но… неожиданно отряд попадает под шквальный огонь боевиков. Чтобы сломить их сопротивление, командование принимает следующее решение: обработать квартал артиллерией. Но… для этого нужно оттянуть всю колонну назад. Первый штурмовой отряд получает приказ: полный назад.

Бурлаков и другие офицеры вспоминали о том, как полк был подготовлен к штурму. Полк при доукомплектовании получил абсолютно необученных механиков-водителей, которые за весь летний период обучения, по признанию командиров, просто ходили вокруг БМП, а не ездили на них. Они могли только заводить машину и трогаться с места, больше ничего они не умели. Когда полк начал сдавать назад, то получилась страшная давка. Машины практически наезжали друг на друга.

Вот так прямо в самом центре Грозного в пробке застряла колонна федеральных войск. Чтобы ее вытащить и перестроить, требуется время… Но его нет. Боевики уже начинают стягиваться к центру. Малейшее промедление приведет к тому, что сражаться придется с противником, который уже занял более выгодные боевые позиции. И тогда подполковник Бурлаков, машина которого не попала в пробку, предлагает командованию единственный выход из ситуации – он быстро вытаскивает из пробки первый штурмовой отряд и, возглавив его, продолжает продвижение к железнодорожному вокзалу.

Когда самарцы прибыли к вокзалу, там уже занимала оборону майкопская бригада во главе с комбригом Савиным. Савин сказал Бурлакову, что согласно приказу 1 января он должен занять здание вокзала и строящуюся гостиницу, к нему примыкающую. Это разграничительная линия, остальную территорию должен занимать 81-й полк. Что он и сделал под очень сильным огнем дудаевцев.

Первый штурмовой отряд 81-го полка под командованием подполковника Бурлакова занял оборону в привокзальных строениях. Через дорогу от железнодорожного вокзала находился пятиэтажный дом. В нем, как выяснится позже, засело почти полторы сотни боевиков. Рассмотрев с верхних этажей здания позиции обороняющихся, они завязали бой. Этот бой не прекращался почти сутки. В полночь 31 января возникла передышка, но всего на 20 минут. И опять кинжальный огонь, не прекращавшийся до полудня 1 января.

Первый батальон 81-го полка и один батальон майкопской бригады с комбригом во главе оставались на вокзале. И были полностью отрезаны. Они в буквальном смысле слова попали в ад. Здесь и оказался Семен Бурлаков, начальник штаба. Были полностью отрезаны два батальона, к ним за сутки не прошел ни один БМП, ни один танк.

Грозный после штурма 31.12.1994.

Сохранились кадры этого трагического для российских солдат боя, снятые боевиками.

На них видно, как погибали 81-й самарский полк, 131-я майкопская бригада и ее комбриг Иван Савин, чей голос звучит в радиоэфире.

Вот эта запись под шум взрывов и стук пулеметных очередей:

– Значит, так, 19-й не пройдешь. Не пройдешь. Сюда если развернуться, вправо, влево. Это вы по улице Маяковского пошли. По улице Маяковского.

– Доложи, что у тебя. Доложи, что у тебя, прием?

– Ведем огневой бой. Ведем огневой бой.

– Веду огневой бой. Идет помощь. Идет помощь. Но где, пока не знаю. Колонну, которая к нам шла, заблокировали. Идет бой.

Слышен голос боевика:

– Идите. Пехоту ищите. Охоту на них делайте. Ищите их.

Опять перекличка Савина с подчиненными:

– Прекратили совсем. 4-й, я ранен. БМП выведена из строя. – Я 10-й. – Я 11-й, прием. – 11-й, ну, вы думайте, мы все погибнем. Это не просто так. Надо конкретная и быстрая помощь.

– Я понимаю. Я понимаю. Идут уже к вам. Идут.

– Нет чтобы взяться и вывезти раненых. У меня раненые. Уже очень много.

– Я понял. Я все понял.

Командир полка Ярославцев так вспоминает о том, какими были эти часы для бойцов:

– Это было хуже, чем Брестская крепость. Это я вам отвечаю на 100 %. Потому что в крепости были катакомбы, и там возможность была уйти и через вход не пускать немцев, а вокзал, это и есть вокзал. Со всех сторон пятиэтажки стоят, а на них снайперы и гранатометчики, они напрямую этот вокзал мочат, а наши сидят там и отстреливаются.

Зажатые в огненное кольцо самарский полк и майкопская бригада сдерживали натиск боевиков как могли. Но… силы были неравными. Практически вся техника: танки, БМП и самоходные орудия были сожжены. Голодные и измученные солдаты валились с ног от усталости, не хватало еды и медикаментов, заканчивались боеприпасы… Но самое главное – боевики прорвались в здание вокзала. Уцелевшие бойцы контролировали лишь зал ожидания.

Вспоминает начальник связи полка Ситников:

– Семен Бурлаков около часа ночи пошел посты проверять и нарвался на засаду чеченскую. И к 3 часам ночи он уже начал терять сознание, я его оттащил в сторожку, и он там вместе со всеми ранеными находился. Мы зажаты, команды никакой нет. Савин вызывал, вызывал. Переговоры, обещания идут такие, что вот-вот они на помощь подойдут, сейчас подойдут. Там уже был мат-перемат и все тому подобное.

Поняв, что подмога уже не придет, а боевики с минуты на минуту ворвутся в зал ожидания, приняли решение самостоятельно прорываться к своим. Бойцы нашли уцелевший танк, снарядом выбили угол здания. Через эту пробоину в стене началась срочная эвакуация раненых на двух оставшихся БМП.

Никто из тех, кто не был ранен, не имел права садиться в эти БМП. Но все прекрасно понимали, что раненых нельзя отправить без прикрытия, без сопровождения. Не дай бог, нарвутся на боевиков, как оно и случилось, кто будет отбиваться?

БМП, в которой оказался раненый комбриг Савин, попала в засаду боевиков. Не выжил никто. Тело комбрига, изуродованное боевиками, со снятым скальпом, обнаружили только в марте.

Офицер бригады Ярко вспоминает о своем командире:

– До последнего, раненый лежал уже в этой БМП, но и раненый командовал. Его голос там все слышали, и летчики слышали, и все слышали. Хриплый голос такой. Когда он давал последние команды. Не бросил пост, пока они его там, в БМП, не застрелили.

Боевая машина пехоты, в которой оказался Семен Бурлаков, дважды попадала в засаду боевиков, и дважды бойцам удавалось отбиться. Но очередной обстрел закончился трагедией: один из снарядов попал в ящики с боеприпасами. БМП загорелась. И тогда подполковник Бурлаков, который сидел у люка, дернул ручку и выпал из машины. Обгоревший, с простреленными ногами, пытаясь прорваться к своим, он сумел пройти пешком еще 7 километров, а потом потерял сознание в ближайшем овраге.

Оказалось, что именно в этом овраге проходил трубопровод с водой. А так как все было разбито, а в этом трубопроводе оставалось немножко воды, и поэтому рано утром женщины из окрестных домов приходили туда. Там они и увидели раненого офицера – спрятали его сначала в автомобиле. Когда стемнело, перетащили сначала в подъезд разрушенного дома, потом в другое открытие. Им, кстати, помогал старый чеченец. И уже третьим по счету пристанищем Бурлакова стала квартира Лидии Семеновны.

Лидия Семеновна – простая русская женщина, которая в новогоднюю ночь 1994 года, как и подполковник Бурлаков, оказалась в самом пекле. На протяжении почти двух недель она подкармливала раненого вареньем – единственной пищей в доме, что уцелела после бомбежки, делала массаж и перевязки, пытаясь спасти ему жизнь. Даже ценой своей собственной.

Риск со стороны этой женщины был огромен. Боевики Басаева, против которых вел бой Бурлаков, работая на радиочастотах наших военных, засекли его позывной, изучили тембр его голоса и знали, что он начальник штаба 81-го полка. После того, как остатки полка вышли из боя, бандиты начали активные поиски начштаба по всему Грозному и продолжали их несколько дней. А Лидию Семеновну в районе все хорошо знали…

О том, что Лидия Семеновна выхаживает раненого подполковника, тоже знали все. Но… об этом никто из мирных жителей боевикам, которые регулярно патрулировали квартал, не рассказал. Возможно, просто потому, что мирные чеченцы тоже были против войны и не хотели иметь ничего общего с фанатичными моджахедами.

Бурлаков вспоминает, что, когда ему попытались перевязать простреленную в трех местах ногу, обнаружилось, что обе ноги были полностью обморожены. Женщины растерялись, и тут пришел старый чеченец. Что-то резко сказал женщинам, потом снял с себя высокие вязаные шерстяные носки, какие носят на Кавказе. И надел их на обмороженные ноги русского офицера. Этот старый человек помнил то время, когда в Грозном мирно и дружно жили люди всех национальностей.

Рано утром 10 января в разбитую бомбежками квартиру Лидии Семеновны заявились двое боевиков. Они рассказали, что местонахождение Султана, таким был позывной подполковника Бурлакова, уже известно полевым командирам, и после обеда за ним придут. Потом предложили нечто вроде обоюдовыгодной сделки. Они вывозят его на блокпост, где стоят российские десантники – примерно в двух километрах от дома, где в тот момент находился Бурлаков. А он взамен должен обеспечить их неприкосновенность.

И вот утро началось с дикой бомбардировки, а Лидия Семеновна под огнем пошла на тот самый блокпост нашей десантуры. Сообщила, что сейчас чеченцы привезут раненого офицера, подполковника.

Погрузив в машину раненого подполковника Бурлакова и его спасительницу, боевики рванули в сторону блокпоста. Добраться до него удалось только чудом: по машине стреляли все: и свои, и боевики, даже артиллерия…

Машина влетела на территорию блокпоста, между бетонными плитами. Тут началось самое интересное. Десантники выдернули всех трех и стали бить головой о бетон. Ведь все трое были черные, обгоревшие, офицера нельзя было отличить от боевиков. Выручила Лидия Семеновна, она закричала: «Не трогайте, это тот самый подполковник!» Тут подошел высокий десантник, как оказалось, полковник. Бурлаков объяснил ему, кто он такой. И услышал в ответ: «Ого, да тебя же уже похоронили». Ответил, что в этом отношении очень поторопились.

Таким был первый штурм Грозного. А ровно через пять лет история повторится. Российские войска вновь пойдут в бой за чеченскую столицу в предновогодние дни.

Конец декабря 1999 года. Федеральные войска планируют штурм Грозного. По данным разведки, общая численность боевиков, находящихся в городе, велика – 5 тысяч человек. Причем все они хорошо подготовлены и вооружены. Несмотря на это, командование отдает приказ: взять город в кратчайшие сроки.

Как только российские войска начнут входить в Грозный, они тут же столкнутся с ожесточенным сопротивлением. Всего за три дня спецоперации потери российских солдат составят… 400 человек! И это только убитыми. Раненых будет в три раза больше.

Только тогда командованию станет понятно: вооруженные до зубов боевики решили стоять до конца!

Самый крупный отряд боевиков находился на востоке Грозного. Там располагался укрепленный район, где были сосредоточены основные склады боеприпасов незаконных вооруженных формирований. Задачу обезвредить этот отряд, уничтожить боеприпасы и взять территорию под контроль получила группировка «Восток» под командованием полковника Евгения Кукарина.

26 декабря 1999-го. Группировки федеральных войск «Север», «Юг», «Запад» и «Восток» берут город в плотное кольцо, полностью отрезав боевикам путь к отступлению. Через представителей чеченской администрации мирным жителям предлагают добровольно покинуть город. Многие на это соглашаются.

В 10 часов утра группировка «Восток» в составе 800 человек под командованием полковника Кукарина приступает к спецоперации. Полковник ставит своим бойцам задачу: зачистить территорию от противника. Почти без единого выстрела отряды бойцов проходят весь частный сектор и берут под контроль район Старой Сунжи. Когда до высотных домов оставалось меньше километра, на разведгруппы обрушился шквальный огонь.

Евгений Кукарин, Герой России, вспоминает об этом:

– Встретили нас минометным огнем. Сразу же мы понесли первые потери, весьма ощутимые. Убитых не было, но порядка 20 раненых.

Мы быстро поняли, что дальше все будет не в нашу пользу. Вынуждены были наступать на многоэтажные дома. Они на нас сверху смотрели и видели все, а мы не видели ничего из частного сектора.

Буквально за какой-то час чеченские снайперы чуть ли не 30 % личного состава артиллерийской батареи вывели из строя. То есть снайперским обстрелом они препятствовали огневому воздействию…

Полковник Кукарин понимает: попытаться взять укрепленные высотные здания малыми штурмовыми отрядами – значит отправить солдат на верную смерть. Боевики просто расстреляют их в упор. При этом уничтожить огневые точки бандитов минометным огнем практически невозможно. Они слишком далеко.

Более того, из радиоперехвата становится понятно: бандиты готовят попытку прорыва, чтобы выйти из города.

И тогда полковник Кукарин отдает приказ своим бойцам: прекратить наступление. Он докладывает в штаб объединенной группировки федеральных войск – продолжать штурм Грозного можно только при поддержке дальнобойной системы залпового огня «Град». Но… чтобы массированный обстрел не заставил боевиков рассредоточиться по другим районам города, он предлагает командованию пойти на риск: хитростью вынудить чеченцев перебросить основные силы на линию огня. И только после этого наносить удар. Получив разрешение, полковник Евгений Кукарин приказывает связистам: начать радиоигру «Новый год». 31 декабря с самого утра они запускают в эфир дезинформацию: федеральные войска готовятся к новогоднему штурму… Перед боем всем солдатам для храбрости выдали по бутылке водки.

Решили сыграть на такой ситуации – сымитировать завоз в войска спиртного. Продумали разговор – он должен был состоять из коротких фраз, чтобы не переигрывать, не дать возможности боевикам заподозрить неладное. Примерно так: «Ну, ты как, в баньку идешь? – Да, типа. Взяли пивка, литрушечку взяли, закуска готова. Давайте подтягивайтесь к 6–7 часам, а то эти опять нас под Новый год кинут».

То есть полунамеками мы дали понять, что планируем опять повторение новогоднего штурма.

К вечеру 31 декабря разведгруппы докладывают полковнику Кукарину: боевики поверили в дезинформацию и перебросили на передовую основные силы. Тогда Кукарин отдает приказ: накрыть район, в который стянуты усиленные отряды боевиков, сначала из артиллерийских установок «Град», а затем добить уцелевших снарядами типа «шрапнель»…

Расчет полковника оказался верным – после массированного артиллерийского удара моджахеды потеряли сотни бойцов. Из радиоперехвата стало понятно: убитых и раненых столько, что их не успевают вывозить с поля боя. Уже на следующий день федеральные войска начнут зачистку Грозного. На это у них уйдет еще целый месяц… Бойцам придется брать штурмом буквально каждый дом. Если бы радиоигры «Новый год» не было, погибших российских бойцов могло бы быть больше.

Тогда на связь со штабом группировки «Восток» выходит полевой командир Зелимхан. По его словам, боевики готовы сложить оружие. Зелимхан лично приходит в штаб на мирные переговоры. Ему вновь повторяют – надо сложить оружие, иначе вам смерть, сопротивление бессмысленно. Это не первый штурм Грозного, людей и технику вы не увидите, мы просто так их под расстрел не поставим, мы вас медленно перемелем артиллерийским огнем и потом войдем на расчищенную территорию.

Он спрашивал – боеприпасы продадите? В ответ возмутились, сказали, что он не в то подразделение пришел, ему даже укупорку не продадут, чтобы он обогревался.

Сами думали – а может быть, он приходил посмотреть, как у федералов налажена система огня, оборона.

На следующий день после переговоров с полевым командиром Зелимханом солдаты группы «Восток» начинают продвижение в глубь города. Но, не пройдя и километра, вновь натыкаются на засаду боевиков. За ночь из соседних районов бандиты успели перебросить подкрепление. Из противотанковых гранатометов боевики накрывают идущие впереди БМП. Одна машина уже вышла на рубеж, где кончался частный сектор и до высотных домов оставалось не более полутораста метров.

В течение двух минут на БМП не осталось ни одного целого триплекса, все были разбиты снайперским огнем, к тому же заклинила башня, туда попали боеприпасы. После выстрела из гранатомета БМП загорелась – это все произошло в течение 2–3 минут. На помощь послали вторую БМП, но спасти первую машину уже не смогли…

Дальше идти нельзя. Понимая, что озверевшие боевики будут биться за каждый дом до тех пор, пока у них есть оружие, полковник Кукарин отдает приказ: прекратить наступление. Для разведки боем в район подрыва БМП он отправляет спецподразделение чеченской милиции под командованием Беслана Гантемирова. Бойцы должны определить точное месторасположение гранатометчиков и по возможности обнаружить склад боеприпасов.

Они прошли буквально метров 300. Опять-таки вышли из частного сектора и сразу, как только попались первые же многоэтажные дома, по ним был открыт ураганный огонь. Несмотря на то что они ворвались в дом, в итоге вынуждены были все равно уйти. Примерно узнали расположение огневых точек. В ходе разведки боем стало известно, где находится артиллерийский склад боевиков, и вскоре он был уничтожен.

У всех бытовало мнение, что отряд просто топчется на месте и не хочет идти вперед. То есть перед ними никого нет, все спокойно – чего вы ждете, идите вперед. На самом деле очень много инженерных сооружений было подготовлено боевиками, перекопанные перекрестки, пробитые фундаменты, под заборами щели, траншеи, по которым можно было перебегать с одной улицы на другую, во дворы, практически не показываясь, настолько хорошо они были оборудованы. Прямо под фундаментом проламывались дыры, боевик прямо по траншее бежит, и он уже внутри дома.

Полковник Кукарин понимает – бандиты активно маневрируют по городу. Стоит только накрыть их огневую точку в одном квартале, как они тут же перебрасывают все свои силы в соседний… В такой ситуации бессмысленно отправлять в тот или иной квадрат артиллерию, ведь, зная о планах российских военных, бандиты успевают приготовиться к удару. Тогда Евгений Кукарин принимает следующее решение. Чтобы боевики не успевали перебегать по тоннелям, штаб группы «Восток» переименовывает все улицы… и дает каждому дому свое имя… теперь уже дело шло как по маслу… артобстрел, потом зачистка… и дальше. Боевики просто не успевали приготовиться.

Теперь Кукарин и его бойцы улыбались, когда им приносили расшифровку переговоров боевиков. Было приятно читать и понимать, что хитрость удалась. «Они наступают по улице Мутной». – «Где эта улица? У нас нет такой улицы в Грозном, улица Мутная» – «Я не знаю где эта улица, но они по ней идут».

Все читали с удовольствием и смеялись.

Бои тем временем продолжались. И нашим солдатам приходилось проявлять истинный героизм, спасая себя и друзей, выполняя боевые задачи.

Январь 2000 года. Федеральные силы держат Грозный в осаде уже три недели.

В городе еще остается около двух тысяч боевиков. Среди них – практически все полевые командиры, включая Басаева. Они блокированы и со дня на день должны пойти на прорыв.

Очистить от бандитов частный сектор на окраине Грозного поручают нальчикской бригаде внутренних войск, в составе которой служит Раис Мустафин. В ходе непрерывных боев военнослужащие освобождают от боевиков дом за домом. 27 января рота солдат занимает здание школы на правом берегу Сунжи. По плану здесь они должны переночевать, а утром продолжить зачистку. Основная часть бойцов отправляется отдыхать. На охране школы остаются пятеро солдат. Военнослужащие сменяют друг друга каждые два часа. В середине ночи рядовой Мустафин сдает свой пост и ложится спать. Но отдохнуть не удалось. Внезапно его разбудили крики «Аллах акбар», сразу раздались выстрелы, взрывы. Боевики начали штурм школы.

Позже выяснится, школа оказалась на пути прорыва бандитов. Чтобы обеспечить отход основным силам сепаратистов, ее нужно уничтожить. Разрабатывая план атаки, опытные боевики сделали ставку на внезапность. Чтобы застать федералов врасплох, они решили подойти к охраняемому объекту как можно ближе. Атаку начали на рассвете – в темное время суток можно дольше оставаться незамеченными. Кроме того, боевики экипировались белыми маскировочными халатами. Точно такие же используют зимой федеральные силовики. Обман бандитов сработал – охранявшие школу солдаты заметили вооруженных людей издалека. Но приняли их за своих и поэтому подпустили боевиков совсем близко. Те открыли огонь, когда до здания оставалось всего пять метров…

Боевики подползали, лезли в окна, стрелять по ним было невозможно из-за сплошного огня с их стороны. Наши бойцы только успевали высунуться в окно, дать две-три очереди, и надо было перебегать в другую комнату, чтобы не засекли, менять место нахождения.

Большая часть бойцов в момент нападения боевиков находилась на втором этаже школы. Они, как могли, отбивали атаку бандитов со своих позиций. Но те солдаты, которые были этажом ниже, погибли практически в первые минуты завязавшегося боя. Взвод бойцов остался без командования: два офицера и прапорщик погибли от взрыва гранаты боевиков.

Рядовой Мустафин остается один на один с боевиками. Он хватает пулемет и начинает отстреливаться. Раис понимает, что долго отражать натиск бандитов в одиночку не сможет. Ему необходимо пробиться к своим. Но путь к лестнице, ведущей на второй этаж, отрезан. Боевики полностью простреливают коридор, не давая ни малейшего шанса добраться до нее живым. Тогда Мустафин укрывается в первом попавшемся учебном классе и ведет стрельбу по бандитам оттуда. В какой-то момент Раис слышит, что у входа в школу тоже идет перестрелка. Это значит, кроме рядового, еще кто-то из бойцов жив. Но практически сразу стрельба стихла. Оборонявшихся солдат боевики взяли в плен. Сложить оружие они предлагают и Мустафину, обещая не убивать. Но рядовой принимает решение биться до последнего патрона. Позже выяснится, что бандиты свое слово не сдержали и захваченных в заложники бойцов никуда не отпустили. Никого из них не осталось в живых.

Боевики подбираются к укрытию Раиса совсем близко. С расстояния в 15 метров они начинают забрасывать его гранатами. Просто подкидывали гранаты в коридор. От полов ничего не осталось. Первый взрыв, второй, третий, солдат запомнил не менее пяти взрывов.

Выбрав минуту затишья, Раис дает длинную пулеметную очередь в сторону боевиков. В ответ бандиты начинают еще яростнее закидывать гранатами класс, где укрывается Мустафин. Рядовой отстреливался до тех пор, пока у него не заклинил пулемет.

– Когда у меня заклинил пулемет, я уже не знал, что делать. Через окно я его не мог выкинуть. У меня первая задача была не отдать пулемет боевикам. То есть я его под полами, маленькая, не маленькая, 50 на 50 где-то дырка была. Я спустился, закопал этот пулемет и насыпал туда песка. В пулемет засыпал песка, чтобы он непригодный был вообще, даже если… сам в углу сел. Ждал. То есть думал, что подкинут гранату.

Раис уже готовится к смерти. Шансов на спасение у него нет. Через несколько минут в комнату к Мустафину врываются боевики. Они скручивают рядового и отводят в другой класс – к главарю банды. Пока боевики решали, как поступить с Раисом, на счету которого уже не один убитый сепаратист, он сидел в стороне и ждал часа расплаты. Но умирать в одиночку он не собирался. В кармане у Мустафина припрятана граната. А значит, он может прихватить с собой на тот свет нескольких боевиков.

Указательным пальцем, после нескольких неудачных попыток, вытащил кольцо и подкинул гранату вверх. Хотел даже лечь на нее, решил, что это лучше, чем боевикам сдаваться. Прошло несколько секунд, бандиты бросились в разные стороны. О Раисе они вообще забыли. Он развернулся и побежал.

Но прежде чем бежать, Раис забирает у убитого боевика автомат. Теперь он вооружен – за свою жизнь можно продолжать бороться. Рядовой возвращается в комнату, из которой вел бой с бандитами, и готовится к новой схватке. Внезапно он замечает в полу вентиляционный люк и решает спуститься в него. Это единственный шанс на спасение.

Сколько он полз по узкой трубе вентиляции, солдат даже не помнит. Но внезапно Раис видит своих боевых товарищей. Они зачищают от боевиков комнаты, забрасывая их гранатами. Мустафин кричит, чтобы бойцы поняли – в классе укрывается свой. Но солдаты ему не поверили. Они решили, что это боевик, и начали простреливать пол насквозь.

Раис узнал одного из стрелявших, сержанта Ярина, позвал его по имени. Крикнул, что это он, рядовой Мустафин. В ответ услышал: «Это не он, стреляйте, его забрали в плен, его уж нет в живых». От отчаяния начал материться и матом крыть Сергея Ярина – тогда поверили, что это их друг Раис.

Когда Раис Мустафин выбрался из вентиляционной трубы, никто не мог поверить, что он жив. Его давно считали погибшим. Наконец, на помощь уцелевшим солдатам подоспело подкрепление. Совместными усилиями бойцам удается выбить боевиков из школы.

Раис Мустафин откопал свой пулемет и выяснил причину поломки. Оказалось, гильза прикипела в патроннике. Пулеметчик устранил неисправность и до конца командировки воевал со своим «калашом».

Глава 25

Страницы военной летописи

В архиве сохранились кадры, снятые боевиками 16 апреля 1996 года в Аргунском ущелье.

Съемка ведется из «зеленки», сквозь ветки, поэтому очень плохое качество. Устроив засаду в полутора километрах от села Ярыш-Марды, бандиты ждут тыловую колонну федеральных войск. Машины 245-го мотострелкового полка, под завязку груженные продуктами, боеприпасами и горючим, осторожно едут по горному серпантину. Бойцы еще не знают: буквально через несколько минут многим из них придется принять последний бой…

Расстрел колонны боевики снимают во всех подробностях. Запись длится чуть больше часа. Ровно столько времени потребовалось бандитам под командованием Хаттаба, чтобы практически полностью уничтожить подразделение мотострелков…

На видеозаписи появляется надпись: 13 часов 23 минуты. В это время раздается страшный взрыв. Это подорвался головной танк колонны. Боевики заранее установили мощный фугас с дистанционным управлением, поэтому в нужный момент им оставалось лишь привести его в действие. Еще один взрыв прогремел в хвосте – метким выстрелом из гранатомета бандиты подбили замыкающую машину. Ловушка захлопнулась, колонна оказалась в каменном мешке.

О том, что попали в западню, в первые минуты боя многие мотострелки даже не догадываются. Ведь их колонна растянулась почти на полтора километра. Что происходит впереди, попросту не видно. Только слышны выстрелы. Потом оказалось, что боевики подбили первый танк и танк, замыкающий колонну.

Заманить и напасть из засады – излюбленная тактика боевиков. Подобное они уже устраивали во время новогоднего штурма Грозного в 1995 году… Тогда они намеренно пропустили российские танки в центр города и нанесли по ним удары так, чтобы подбитые боевые машины блокировали остальным пути отхода…

Мотострелки 245-го полка оказались в такой же ситуации. На узком серпантине уцелевшие машины не могут развернуться, чтобы вырваться из западни. Объехать подожженные танки тоже невозможно: слева отвесная гора, справа обрыв и река Аргун. Бандиты выбрали идеальное место для засады.

Деваться было уже некуда. Дорога очень узкая – не разъехаться. Снизу был обрыв, где протекает река Аргун, а сверху – горы, где засели «духи», расстреливающие машины федералов.

Заблокировав колонну, боевики начинают расстреливать застигнутых врасплох мотострелков буквально в упор.

Точными попаданиями бандиты сразу же выводят из строя командно-штабную машину. В ней едут старший колонны, авианаводчик и связист. Все они погибают под огнем автоматов и пулеметов. Подразделение остается без управления. В колонне начинается паника и неразбериха…

Вспоминает Александр Глазунов, в 1996 году сержант, старший разведчик 245-го МСП:

– Гореть начали там БМП. То есть там как сидели 15 человек на БМП, они так там 15 человек и лежат у сгоревшей машины.

БРДМ развернуло. Но там один или два в живых остались. И то тяжело раненные… Погибли все, водитель-механик погиб. Ему в этот день как раз исполнялось 19 лет…

Под прицельным огнем боевиков БМП, «КамАЗы» и «Уралы» мотострелков факелами вспыхивают одна за другой. Многие бойцы даже не успевают покинуть подожженные машины и сгорают в них заживо…

Говорит Александр Слесарев, в 1996 году рядовой, наводчик зенитной установки 245-го МСП:

– Сплошной комок обгорелый. Потому что там и керосин, и бензин – все вот это попадало на одежду. Все это загоралось, воспламенялось. Кто-то горел. У кого-то руки отрывало, у кого-то ноги. Потому что если попадают в танк, там уже выжить некому – это 100 процентов.

Понимая, что оставаться в машинах – верная гибель, уцелевшие мотострелки в спешке начинают из них выпрыгивать. Но, оказавшись на дороге, они остаются абсолютно на открытой местности. Снайперы боевиков, занявшие высоты с обеих сторон ущелья, словно по мишеням в тире, ведут стрельбу по бойцам. Ответить тем же мотострелки не могут. Ведь бандитов скрывает густая листва деревьев, из-за которой их огневых позиций совсем не видно… Зато они с высоты 40–50 метров прекрасно видели российских солдат.

Прикрывая друг друга, бойцы пытаются найти хоть какое-то укрытие. Кто-то из мотострелков забирается под БМП. Вскоре становится ясно, что это не самое безопасное место. Ведь почти у всех машин насквозь пробиты топливные баки. В любой момент они могут полыхнуть. Но главное в другом – спрятавшихся под броней мотострелков стали доставать хорошо обученные снайперы противника, стреляя рикошетом от асфальта.

Опытным путем бойцы устанавливают, что единственная возможность укрыться от вражеских пуль – залечь вдоль отвесной скалы, на вершине которой засели боевики. Сюда же стаскивают раненых. В ущелье, на узкой дороге, между каменной стеной и БМП их нельзя было достать.

Заняв выгодные позиции, мотострелки вступают с боевиками в ожесточенный бой. Бойцы понимают: противостоять банде из ста пятидесяти хорошо вооруженных боевиков они долго не смогут. Пока их всех не перестреляли, необходимо вызывать подмогу. По переносной станции радист 245-го полка выходит на частоту федеральных войск и сообщает командованию – колонна попала в засаду и несет большие потери. Требуется подкрепление. Услышать ответ военных начальников из штаба мотострелки не успевают – на них обрушивается шквальный огонь боевиков. Оказывается, бандиты уже давно прослушивают их радиоволну, чтобы знать все перемещения бойцов.

Бойцы вспоминают, как радист начал вызывать подмогу. И тут услышал вопрос: «Вы где находитесь?» Он, не успев сориентироваться, поспешил ответить: «Во второй машине». И тут же последовала прицельная очередь. Чеченцы «сели» на радиоволну федералов и подключались к их переговорам.

Положение мотострелков с каждой минутой ухудшается. Вдобавок ко всему теперь у них еще подходят к концу патроны. Даже с учетом боеприпасов, собранных у убитых, у каждого бойца набирается от силы по 2–3 магазина. Но натиск боевиков настолько сильный, что через 20 минут у солдат заканчиваются и эти скромные запасы. Они расстреляли все патроны и остались беззащитными, как на ладони, перед противником.

Боевики поливают огнем безоружных мотострелков еще почти полчаса. Достать до их укрытия у бандитов не получается. И тогда они решают устроить бойцам огненный капкан. Вражеский пулеметчик пробивает баки бензовозов, из них за считаные минуты выливаются тонны керосина. Одной трассирующей пули хватает для того, чтобы река из горючего превратилась в стену огня. Она проходит так близко от укрытия мотострелков, что жар пламени обжигает им лица. Но даже не это самое страшное. Смертельная опасность начинает угрожать солдатам, когда огонь достигает машин с зарядами для САУ и фугасными снарядами. Лишь чудом они не детонируют целиком. Однако от одиночных разрывов тяжелые ранения получают еще несколько бойцов… Им начинают делать обезболивающие уколы. Одного тюбика часто не хватало, чтобы унять боль, вкалывали больше – по 2–3 тюбика. Но и это не всем помогало, ребята мучились, кричали.

С начала боя проходит час. Дым от полыхающих бензовозов и взрывов снарядов плотно окутывает ущелье. В нем устанавливается практически нулевая видимость. Стрельба со стороны боевиков затихает. Мотострелки догадываются: скорее всего, банда Хаттаба начинает отходить. Но выбираться из укрытия, не имея возможности вести хотя бы огонь на прикрытие, бойцы не решаются. А подмоги, которую они так ждут, все нет…

Только спустя несколько часов в небе над Ярыш-Марды появляются два вертолета «Ми-24». Сделав несколько кругов над полем боя, они стреляют по горам. Правда, слишком поздно – боевики оттуда уже ушли…

К вечеру на место боестолкновения добираются разведчики 245-го и 324-го полков. Им остается лишь забрать то, что осталось от колонны после бойни – полтора десятка сожженных машин, 72 убитых, 53 раненых и всего 13 выживших.

Позже выяснится невероятное. Оказывается, когда стало известно, что в ущелье российская колонна попала в засаду и разведчики уже собрались было выдвинуться к ней на помощь, командование не позволило покинуть им расположение части. Ослушаться приказа и помочь своим, погибающим под пулями боевиков, разведчики не могли.

Их не отпускали из полка. Начальник штаба не отдавал приказа, чтобы пойти на помощь.

Получается, пока разведчики ждали от командования приказа ударить в тыл противнику, боевики хладнокровно расстреливали колонну мотострелков! Бандитам как будто намеренно позволили это сделать…

Генерал-лейтенант Константин Пуликовский, который в то время командовал российскими войсками на Северном Кавказе, считает: без измены такой трагедии не произошло бы. Мало кто знает, старший сын Пуликовского – Алексей – служил в 245-м полку. 16 апреля 1996 года он был в колонне, которую расстреляли под Ярыш-Марды, и погиб…

Вспоминает Константин Пуликовский, генерал-лейтенант, в 1996 году командующий Объединенной группировкой федеральных сил в Чеченской Республике:

– С Масхадовым, когда мы были на переговорах, это в 1996 году, у нас состоялся такой разговор интересный, было очень жарко, это август месяц.

Я ему говорю, Аслан, какой у тебя пистолет? – «ПСМ», а у тебя? – У меня тоже «ПСМ». Я говорю, дай твой посмотреть, он говорит, а ты дай твой, вот. Одновременно достали, он положил свой, значит, пистолет, я свой, я беру. «ПСМ» – это, так сказать, редкий пистолет, очень. Так. Вот, и их очень мало вообще на вооружении. У меня пистолет выпуска 87-го года. Вот. А у него 93-го, вот. Я посмотрел тогда его, говорю, смотри, он у тебя новенький совсем, где, откуда он у тебя взялся, в 94-м война началась, в 93-м году он выпущен только, вот. Он усмехнулся, говорит, ну откуда-откуда, у вас же. У вас покупаем. И не только покупаем оружие, боеприпасы. Но и покупаем и ваших людей, почему я, я знаю все, что вот у тебя в штабе происходит, через два часа я все знаю.

Может быть, он, конечно, блефовал, я понимаю, в этот момент он так, пальцы веером, показывал, что он такой великий там военачальник, ну, наверное, в его словах какая-то правда есть. Я, ну, и верю и не верю. Но он знал, он действительно знал.

То, что у Хаттаба и его боевиков была четкая информация о маршруте и порядке передвижения колонны 245-го полка, сегодня уже почти не вызывает сомнений. Иначе они просто не успели бы подвезти к месту засады такое неимоверное количество боеприпасов. Позже выяснилась еще одна любопытная деталь: в горах у бандитов было оборудовано 20 огневых позиций по фронту более двух километров! Они были буквально выдолблены в скалах! А значит, точное время прохождения колонны боевикам сообщили даже не за день, а гораздо раньше… Они даже успевали выкопать окопы в скалах, а это требует много работы и много времени.

Мало кто знает, что буквально за несколько дней до прохождения колонны 245-го полка с пути ее следования сняли важный блокпост. Он находился буквально в пятистах метрах от места засады боевиков. Там находились солдаты 324-го полка. И вдруг его убрали – все, ущелье свободно, делай, что хочешь.

Не много ли странных совпадений? Что это: чья-то оплошность? Халатность? Предательство? За прошедшие с момента трагедии 20 лет правда так и не выяснилась. Возможно, когда-нибудь мы ее узнаем. Хотя надежды на это остается с каждым днем все меньше…

Январь 1995 года. Сразу после неудачного новогоднего штурма Грозного, когда боевикам удалось разбить майкопскую и самарскую бригады, убить тысячу с лишним солдат и еще сотню взять в плен, стало понятно, что навести конституционный порядок в Чечне по плану Ельцина, то есть быстро, не получится. Тогда в Генштабе принимают решение: отправить в Грозный морских пехотинцев Балтийского и Северного флотов. В тот момент никто и предположить не мог, что солдатам, которых будут наспех собирать из разных воинских частей, придется вести затяжные кровопролитные бои и что многие из них погибнут.

7 января, прямо на Рождество, батальон 61-й отдельной Киркинесской Краснознаменной бригады морской пехоты Северного флота срочно перебрасывают из Мурманска в Грозный. Задача вновь прибывших – пройти через северные кварталы города и выйти к площади у президентского дворца. Для выполнения приказа батальон делят на несколько групп. Группа, в которой оказался заместитель командира взвода Геннадий Азарычев, должна занять спорткомплекс и училище олимпийского резерва. Уже на следующий день морпехи приступают к выполнению задания. Они продвигаются по улицам города к месту назначения, зачищая боевиков. Но когда до спорткомплекса остается несколько сотен метров, группа попадает в засаду, ее накрывают пулеметные очереди сразу с нескольких сторон. Двигаться вперед больше невозможно. Старшина Азарычев принимает решение в одиночку как можно ближе подойти к позициям боевиков и нанести контрудар по противнику. Под прикрытием сослуживцев он ползет вперед, находит укрытие за подбитым бронетранспортером, после чего ему удается выстрелами из гранатомета ликвидировать две огневые точки, в результате группа продолжает движение и занимает здание училища у спорткомплекса.

Бывалые морпехи в ходе боя чувствовали, откуда огонь ведется сильнее и мощнее. И по звуку могли определить, что стреляет – автомат или пулемет.

Через три дня батальон морских пехотинцев Геннадия Азарычева получает приказ – двигаться к президентскому дворцу и готовиться к штурму. Но в боях за подступы к этому зданию им приходится сражаться буквально за каждый метр. На крышах домов находятся укрепленные позиции боевиков. Чтобы идти дальше, батальону необходимо захватить высотное здание.

Взвод морских пехотинцев отправляется на операцию. 25 человек, среди которых и Геннадий Азарычев, пробираются к цели. По всем данным, впереди нет никого. Но внезапно группа оказывается в плотном кольце боевиков. Взвод накрывает мощным минометным огнем. Попытки нанести контрудар заканчиваются неудачей, приходится отступать.

Есть раненые. Старшему лейтенанту Пупкину осколок попадает чуть ниже поясницы, он не может идти дальше. Старшина Азарычев под шквальным огнем оказывает первую медицинскую помощь пострадавшему, перевязывает сильно кровоточащую рану и тащит на себе офицера в безопасное место, при этом не переставая отстреливаться из автомата. Только потом станет известно, что группу федеральных сил боевики ждали заранее.

Вспоминает Геннадий Азарычев, Герой России:

– В то время радиостанции не шифровались, как во вторую, все, что передавал радист, могли слышать и боевики, так было при выходе на высотку; мы шли на улицу взводом, и мотострелки передали своим, что по такой улице пошел взвод морской пехоты. Нас через 5 минут минами накрыло.

Сразу же после этого Геннадий Азарычев и восемь других пехотинцев получают новый приказ – отправиться на разведку к гостинице «Кавказ», которая находится напротив президентского дворца. Группа должна узнать обстановку в здании, при необходимости захватить первые этажи и через центральную площадь выйти к самому дворцу.

Как только группа входит в гостиницу, выясняется, что внутри засели боевики. Начинается ожесточенная перестрелка. Несмотря на то что боевиков намного больше, невероятными усилиями морпехам удается их всех уничтожить. И в течение часа занять здание полностью.

Об этом они сразу же докладывают командованию и получают новый приказ – разделиться на две группы. Первая должна оставаться в гостинице и ждать подкрепления, вторая – отправиться на разведку в президентский дворец. В этот день федеральные силы собираются брать его штурмом. Но перед этим необходимо узнать обстановку внутри. Чтобы выполнить задание, выдвигаются 4 человека, в числе которых был и старшина Азарычев. Идти приходится через дворцовую площадь, еще вчера здесь шли кровопролитные бои. Двигаться приходится короткими перебежками. Главная опасность для морпехов – это снайперы, которые засели на верхних этажах соседних зданий.

Был страх, потому что передвигаться приходилось по открытой местности, а на асфальте лежали мертвые бойцы, то есть приходилось бежать по их телам. При подходе к зданию Совмина солдаты рассредоточились и через главный вход забежали в здание, провели разведку первого этажа, где были обнаружены тела боевиков.

Дворец находился в полуразрушенном состоянии, многие находившиеся внутри дудаевцы с помощью подземных ходов уже покинули руины. Правда, там все еще остаются вооруженные группы боевиков. Пехотинцам удается войти в здание. Несколько минут они продвигаются, не встретив сопротивления.

И вдруг попадают в засаду. Солдаты еле успевают найти укрытие и открывают ответный огонь, им противостоит больше десяти боевиков. Несмотря на численный перевес, дудаевцев в три раза больше, чем членов федеральной разведгруппы, российским пехотинцам удается уничтожить бандитов. На счету старшины Азарычева – 7 моджахедов.

Разведгруппа продвигается дальше. Нужно выяснить, есть ли еще на первом этаже дворца засады.

В одном из коридоров пехотинцы натыкаются на очередной патруль боевиков; времени на то, чтобы открыть стрельбу, нет. Начинается жесточайший рукопашный бой. В схватке Геннадию Азарычеву в одиночку удается уничтожить двух бандитов. Остальные противники отступают. После беглого осмотра участники операции решают доложить обстановку командованию. Уже через час объединенные федеральные силы начинают штурм президентского дворца.

В штурме принимал участие практически весь батальон, кто остался в живых и не был ранен. Весь состав батальона. Сперва нанесли огневой удар по окнам, дверям, потом уже пошли вперед. Что и как происходило в этой ситуации, подробно вспомнить потом не могли, главная задача была выжить.

После взятия президентского дворца батальон 61-й отдельной Киркинесской Краснознаменной бригады перекинули на площадь Минутка, где также шли ожесточенные бои. Первая чеченская война для Геннадия Азарычева закончилась 7 марта 1995 года. Прямо накануне праздника его батальон откомандировали обратно на север, в родной Мурманск.

30 сентября 1999 года началась вторая чеченская война. Танковые подразделения Российской армии вошли на территорию Чечни. Их задача – уничтожить крупные бандформирования и взять под контроль столицу республики – Грозный.

По планам командования, на это должно уйти не больше двух месяцев…

Однако, когда федеральные войска начинают продвигаться по направлению к Грозному, становится ясно – стремительной победы ждать не стоит. Ведь практически в каждом населенном пункте бойцов встречают хорошо укрепленные засады боевиков… Они хорошо подготовились к новой войне, ведь после подписания Хасавюртовских соглашений федеральные войска были выведены с территории Чеченской Республики, и у боевиков было три года, чтобы построить новые базы, создать многочисленные вооруженные отряды и запастись новейшим оружием. Получается, федеральные войска встретила хорошо обученная и вооруженная до зубов армия чеченских сепаратистов, поэтому им было сложно продвигаться вглубь Чечни. Только к декабрю 1999 года бойцам удается взять под контроль крупные населенные пункты – Гудермес, Аргун, Урус-Мартан, Ханкалу, и накануне Нового года они подходят к Грозному.

Именно в это время российское командование получает данные разведки о том, что в Грозном планируется показательная казнь русского летчика, попавшего в плен к одному из самых жестоких наемников – Хаттабу. И отдает приказ – спасти заложника. Спецоперацию возглавляет подполковник Юрий Анохин.

Герой России Юрий Анохин:

«Безусловно, над ним готовилась показательная смертная казнь, жестокая очень. И командование поставило задачу – летчика освободить любой ценой, вот. Безусловно, планировалась такая смертная казнь, перед которой бы, наверное, содрогнулась вся страна – с живого снять кожу».

Для спасения летчика отряд Юрия Анохина перебрасывают в самый тыл врага – на окраину Грозного, которая находится под властью боевиков. Действовать нужно быстро и четко. Любое неверное решение может закончиться полным провалом. Именно поэтому подполковник Анохин решает разделить группу на две части. Пока первая должна была отвлекать боевиков, второй предстояло отбить пленного. Сам Анохин отправляется с первой группой, чтобы лично руководить нападением на охрану боевиков, которая защищает подступы к их лагерю. Поразительно, но федеральная группа сталкивается с тройным кордоном обороны.

Внешнюю линию охраны ликвидировали бесшумно, сняв часовых. На второй линии были, видимо, обнаружены, завязался бой, перестрелка. Действовали очень слаженно – помогло то, что имелся план района, где содержался пленник. Перед выходом бойцы группы долго и детально по плану изучали подходы и отходы.

О деталях той операции говорить нельзя до сих пор, но известно, что в ходе боев отряду подполковника Анохина удалось уничтожить полтора десятка боевиков и освободить пленного. За дерзкое нападение боевики Хаттаба внесли Юрия Анохина в список на уничтожение под 22-м номером. На него была объявлена настоящая охота. Правда, захватить его боевикам так и не удалось, ведь для Юрия Анохина это была уже пятая командировка в Чечню. А во время первой его отряд 15 декабря приземлился в станице Червленой и сразу попал под обстрел, пришлось немедленно вступать в бой с чеченцами.

Сегодня уже мало кто об этом вспоминает, но первая чеченская война началась задолго до ее официального объявления. Впервые о том, что в Чечне находятся федеральные войска, страна узнала из видеообращения.

Вот слова пленного танкиста:

– Я – Ванов Валерий Александрович, войсковая часть 01 – 451 город Солнечногорск, я хочу от всего сердца передать пламенный привет своему министру обороны, который от меня отказался.

Это заявление пленного российского военнослужащего обошло все телеканалы и потрясло мир. Валерий Ванов участвовал в секретной операции по штурму Грозного 26 ноября 1994 года. Взятие города закончилось полным провалом: колонны российских танков были полностью разгромлены, сотни солдат погибли, десятки попали в плен… Их Дудаев планировал использовать для шантажа Москвы. Реакция, которая последовала от российского командования, оказалась непредсказуемой. Министр обороны начал публично отрицать участие своих подчиненных в штурме Грозного, подло назвав их наемниками…

Вот что говорил Павел Грачев, министр обороны РФ в 1992 – 1996 годах:

– Я смотрю телевидение, там вроде пленные там захваченные и еще кто-то. Я, единственное знаю, что с каждой стороны, и на стороне Дудаева, и на стороне оппозиции, воюет большое количество наемников.

Эти слова министра обороны стали первым предательством в чеченской войне. Но, к сожалению, не единственным…

Спустя месяц федеральные войска снова штурмовали Грозный, пытаясь выбить боевиков. Этот штурм, назначенный на 31 декабря, обернулся настоящим провалом.

Всего лишь за несколько дней боев полторы тысячи российских военных были убиты или пропали без вести. Сто человек попали в плен, десятки единиц бронетехники уничтожены. Эксперты отмечают, такой результат не был сюрпризом. Армия была не готова к такой войне. Не было точных карт, конкретных указаний командирам никто не давал, боевики прослушивали переговоры федеральных сил, даже пуль для пулеметов у танкистов не было, чтобы отражать атаки сверху.

Юрий Анохин принимает решение отодвинуть горящую машину и с боем прорываться вперед. Это единственный шанс спасти отряд, при этом необходимо постоянно отстреливаться. Дудаевцы непрерывно расстреливают попавших в капкан солдат с верхних позиций.

Очень мешали бойцам эти снайперы. Казалось, что они рассредоточены везде, настолько грамотно была со стороны боевиков организована эта огневая поддержка именно снайперами. Большие потери несли от них наши ребята.

Юрий Анохин вспоминает, его отряд должен был присоединиться к 131-й отдельной майкопской мотострелковой бригаде, которая практически в одиночку продвигалась к дворцу Дудаева. Но прорваться отряду Анохина не удалось. Не смог вовремя прийти на подмогу майкопской бригаде и 81-й самарский полк. В итоге 131-я майкопская бригада оказалась окружена и полностью отрезана от своих. Ее буквально расстреливали боевики.

Группа Юрия Анохина снова и снова пыталась прорваться на подмогу к майкопской бригаде, но так и не смогла. И тогда командование поставило новую задачу – захватить и удержать здание института нефтяной и перерабатывающей промышленности. Но сделать это было непросто. Четырнадцатиэтажная высотка была буквально напичкана снайперами. Уничтожив несколько огневых точек противника, отряду удалось прорваться внутрь здания. Продвигаясь по внутренним коридорам, группа натолкнулась на отряд наемников. Боевики напали так внезапно, что федеральным бойцам пришлось вступить в рукопашный бой. Вытащить пистолет или автомат никто не успел.

Дрались в основном ножами. Кто не успел вытащить нож, тот так дрался, кулаками, ногами. Анохин смутно помнит этот бой. Помнит первого боевика, попавшегося навстречу, уничтожил быстро. А второй был, наверное, в два раза сильнее… Рост Анохина – метр восемьдесят, но этот бородатый бандит был на две головы выше. Он сбил подполковника с ног и тот, уже теряя сознание, увидел занесенный над собой огромный нож. Лишь потом, придя в себя, обнаружил, что сумел зарезать громадного моджахеда его же ножом.

Юрий Анохин был дважды контужен во время первой чеченской войны. И спустя всего лишь несколько лет, только подлечив раны после последней командировки в горячую точку, он снова отправляется на войну. Во вторую чеченскую кампанию в 1999 году он командовал сводным отрядом Центрально-Черноземного региона. Но задачи там стояли другие – в основном это были засекреченные операции по уничтожению бандформирований и спасению российских солдат, попавших в заложники. Каждая такая вылазка превращается в настоящую бойню.

В первую командировку группа Героя России Юрия Анохина провела восемь операций, в основном они касались дел по спасению наших солдат и офицеров из плена боевиков. Освобождено было 36 или 38 наших солдат и офицеров. Это все происходило непосредственно в жестоких боестолкновениях.

Глава 26

Война со всем миром – война без конца

Вот уже несколько лет исполнилось печальным событиям, когда в Московском метро на станциях «Лубянка» и «Парк культуры» прогремели два взрыва.

Результат этого кровавого теракта, как сообщали в те дни, был жутким: сорок человек погибших, десятки раненых. Двух шахидок тогда собрали по частям и установили их личности. Затем спецслужбы сообщили, что в Дагестане ликвидировали по горячим следам организатора этого кровавого действа Магомедали Вагабова, и на этом все. Но все ли?

Увы, эти трагические события послужили плохим уроком для наших правоохранительных органов, пример тому – последующий взрыв в аэропорту Домодедово. Как это ни печально, но Москва была и остается наиболее незащищенным городом. Проводить войсковые операции по ликвидации боевиков в далеком Дагестане мы вроде бы научились, а вот работать на опережение пока никак не получается.

– Я обращаюсь к своим родственникам. Вы, наверное, услышите это. Кто-то из вас будет по-своему осуждать меня, кто-то скажет, вот, террористка, смертница. Если кто-то скажет террористка, я скажу – да, я террористка. Почему я террористка? Слово «террор» означает «наводящий страх». И я террористка потому, что я наведу страх на кяфиров.

Это – 17-летняя Дженнет Абдурахманова. Ровно через два дня после этой записи, 29 марта 2010 года в утренний час пик, она устроит взрыв на станции метро «Парк культуры».

Бомба сработала во время остановки поезда на платформе. Мощность взрыва – полтора килограмма в тротиловом эквиваленте. Погибло 14 человек. Еще 15 получили тяжелые ранения.

За 40 минут до взрыва на «Парке культуры» еще более мощный взрыв прогремел на станции метро «Лубянка». Вот видео, снятое на мобильный телефон в первые минуты после трагедии. Двери второго по счету вагона вывернуты. Именно он стал эпицентром взрыва. Возле него больше всего жертв. Это – те, кто не успел войти в вагон. Еще десятки пострадавших внутри вагона. Всего 24 убитых и 18 раненых.

Сегодня, спустя годы, точно известно: обе террористки-смертницы прошли обработку в специальном лагере. Буквально через месяц психологической подготовки шахидок можно было сравнить с зомби. Их единственной целью стало – умереть и унести с собой как можно больше жизней.

Георгий Энгельгардт, эксперт Московского института религии и политики, комментирует ситуацию:

– Идея – нанести максимальный урон врагам, в данном случае иноверцам, неверным, вселить страх в их сердца и еще масса цветастых фраз. Но это действительно очень важный момент, и человек, который идет на самоподрыв, его всячески как раз настраивают на то, что он идет не на самоубийство, а вот на такой акт возмездия.

В большинстве случаев террористки-смертницы – это так называемые черные вдовы. Например, Джаннет Абдурахманова, устроившая взрыв на станции «Парк культуры», в 16 лет сбежала из дома, чтобы выйти замуж за боевика. В декабре 2009-го в ходе спецоперации его ликвидировали. Вернуться к родителям после гражданского брака она не смогла. Поэтому дорога у нее была только одна: в лагерь смертников.

Выйти второй раз замуж для нее было крайне проблематично, вернуться в родной дом тоже сложно, и, естественно, она и ей подобные попадают под контроль и подозрение со стороны органов безопасности и милиции. И, естественно, такие женщины становятся очень удобным объектом для вербовки для последующего использования в качестве террористов-смертников.

Однако под влияние вербовщиков попадают не только женщины с неустроенной судьбой. Яркий тому пример – Мариам Шарипова, подорвавшаяся на «Лубянке». По официальной версии, простая сельская учительница была гражданской женой Магомедали Вагабова – крупного лидера террористического подполья. Ради него Мариам и согласилась примерить черную чадру смертницы и пояс со взрывчаткой.