Что я без тебя… Макнот Джудит
Она уже хотела произнести гневную тираду о его тупости, но в это время в холле послышались оживленные голоса, и с криком «дети!» леди Скефингтон поспешила в холл и заключила в объятия шедшего впереди мальчика.
– Мисс Бромлей! – От избытка чувств леди бросилась обнимать гувернантку. – Придется день и ночь готовиться к поездке. Даже не представляю, сколько всего понадобится для такого блестящего торжества.
– Джулиана, где ты, дорогая? – вдруг спохватилась она, только сейчас обнаружив, что дочери в холле нет, а перед ней стоят два краснощеких темноволосых мальчугана четырех и семи лет и мисс Бромлей, их гувернантка.
– Джулиана поднялась к себе, леди Скефингтон, – объяснила Шеридан, пряча усталую улыбку при виде возбужденной госпожи, пытаясь представить себе, какая еще работа свалится на нее в связи с подготовкой к «такому блестящему торжеству».
Пока у нее был всего один свободный вечер в неделю, и это при том, что ежедневно ей приходилось работать с самого раннего утра до позднего вечера, выполняя не только обязанности гувернантки, но еще и горничной, и швеи. Воспользовавшись всеобщей суматохой, связанной с предстоящей поездкой, Шерри пошла в свою комнату в мезонине, умылась над тазиком, сливая себе из кувшина, посмотрела в зеркало и, убедившись, что волосы аккуратно завязаны в пучок, села к окошку и занялась шитьем. Теперь прибавится починки, глажки и еще много другой работы, но Шеридан это не пугало. Днем ей некогда было думать о Стивене Уэстморленде и тех волшебных днях, когда она была неотъемлемой частью его жизни. А вот по ночам, в тишине, занимаясь шитьем при свече, Шерри могла полностью отдаваться воспоминаниям и несбывшимся мечтам, которые, она опасалась, в конце концов сведут ее с ума. Перебирая в памяти их встречи и беседы, она расцвечивала их необычайно яркими красками и придумывала все новые и новые – фантазия ее не знала границ.
Постепенно она изменила в своем воображении ужасный конец их помолвки. Начало оставалось неизменным: в тот самый момент, когда Чариз Ланкастер врывается в ее спальню с руганью и страшными обвинениями, появляется Стивен. Зато вариантов развития событий было несколько.
…Выслушав лживые обвинения Чариз, Стивен выгоняет ее из дома, Шерри рассказывает ему правду, и в тот же день они венчаются.
…Стивен не желает выслушать Чариз и сразу выгоняет ее из дома, Шерри рассказывает ему правду, и они венчаются в тот же день.
…Чариз появляется после венчания, но Стивен верит не ей, а Шерри.
Лишь одному ужасному факту Шерри не могла придумать объяснения. Николас Дю Вилль сказал, что Стивен решил жениться на ней из чувства вины. Ей оставалось только примириться с этим и утешать себя мыслью о том, что Стивен ее любит. Для такого финала она сочинила много вариантов.
…Он всегда любил ее, но не осознавал этого до тех пор, пока она не сбежала; он стал искать ее, нашел, и они поженились.
…Они поженились, и он любит ее, несмотря ни на что.
Шерри больше нравился первый финал, более реальный, она поверила в него и иногда, сама того не замечая, смотрела в окно, словно надеясь, что прямо сейчас Стивен придет за ней. Эти фантазии скрашивали жизнь Шерри, но каким наслаждением и в то же время мукой было видеть его в театре!
Ей не следовало там бывать и мучить себя. Ведь настанет момент, когда он улыбнется своей спутнице ему одному присущей завораживающей улыбкой, и после этого Шерри никогда больше не придет в Ковент-Гарден. Это было бы выше ее сил.
Иногда ей даже казалось, что он страдает из-за того, что потерял ее. Он выглядел таким несчастным и мрачным, когда сидел в своей ложе с очередной спутницей.
Был еще день, не время для сладких мечтаний, и Шерри тряхнула головой, чтобы прогнать нахлынувшие воспоминания, и тут с улыбкой заметила, как Джулиана Скефингтон проскользнула к ней в комнату.
– Мисс Бромлей, можно я у вас спрячусь? – спросила семнадцатилетняя девушка с презрительной миной на миловидном лице, тихонько закрыв дверь и направляясь к кровати. Осторожно, чтобы не измять покрывало, девушка села, очень похожая в этот момент на сникшего ангела. Временами, когда ей бывало особенно плохо, Шерри задавалась вопросом, как могла эта ужасная парочка, сэр Джон и леди Скефингтон, произвести на свет такую нежную, умную, тонкую, прямо-таки золотую девушку.
– Случилось самое худшее! – с отвращением произнесла Джулиана.
– Самое худшее? – пошутила Шеридан. – Не страшное, не ужасное, а самое худшее?
Шерри улыбнулась, но улыбка тут же исчезла, когда Джулиана со вздохом сказала:
– Мама вбила себе в голову, что мною заинтересовался какой-то аристократ, в то время как он едва взглянул в мою сторону и не проронил ни слова.
– Понятно, – мрачно сказала Шерри. Она знала, что происходит в семье, и очень сочувствовала девушке. Но не успела она ответить, как в комнату, дико вращая глазами, ворвалась леди Скефингтон.
– Даже представить себе не могу, в каком наряде следует появиться в столь блестящем обществе! Может, вы посоветуете, мисс Бромлей, ведь вас порекомендовала сестра герцога! Мы сейчас же отправимся на Бонд-стрит, Джулиана! Не сутулься. Мужчинам это не нравится! Что будем делать, мисс Бромлей? Наймем карету? Ведь придется ехать с целой свитой слуг, включая, конечно, и вас.
Шерри никак не отреагировала на такое определение ее статуса. Впрочем, леди не ошиблась. Гувернантка и есть прислуга, особенно в этом доме. Ей еще повезло с работой.
– Я не очень-то хорошо разбираюсь в шикарных нарядах, мэм, – осторожно сказала она, – но буду счастлива, если смогу вам помочь. Где состоится торжество?
Леди Скефингтон выпятила свою необъятную грудь. «Словно герольд, объявляющий о прибытии королевской четы», – подумала Шерри.
– В загородном доме герцога и герцогини Клеймор!
Шерри показалось, что комната покачнулась. Она наверняка ослышалась.
– Герцог и герцогиня Клеймор приглашают нас к себе на торжество в узком кругу.
Чтобы не упасть, Шерри ухватилась за столбик кровати. Судя по тому, что она видела в доме Стивена, Уэстморленды находились на самом верху иерархической лестницы светского общества, а Скефингтоны – в самом низу, таких, как они, Уэстморленды просто не замечали. И дело даже не в богатстве и престиже, а в высоком происхождении. Уэстморленды, как и все их друзья, были аристократами, чего не скажешь о сэре Джоне и его супруге. Как же их могли пригласить в дом Клейморов, недоумевала Шерри.
Ее дневные грезы превратились в самый настоящий ночной кошмар.
– Мисс Бромлей, вы побледнели, но я должна вас предупредить, сейчас не время впадать в меланхолию. Уж если я не могу себе позволить спасительного обморока, то вы тем более, мое дитя, – сказала она с натянутой улыбкой.
Шерри стоило немалых усилий взять себя в руки.
– А разве вы… – начала она охрипшим голосом, – знакомы с ними? Я имею в виду герцога и герцогиню.
– Надеюсь, вы не разболтаете того, что я вам скажу, – произнесла леди Скефингтон доверительным тоном, – иначе будете уволены.
Сглотнув, Шерри кивнула, что леди Скефингтон справедливо расценила как обещание держать все в строжайшей тайне.
– Мы с сэром Джоном никогда не были с ними знакомы.
– Тогда как же, то есть почему?..
– У меня есть все основания думать, – гордо ответила леди Скефингтон, – что Джулиана приглянулась самому завидному жениху во всей Англии! А это торжество – просто уловка, хитрый способ, придуманный графом Лэнгфордом, чтобы поближе познакомиться с моей дочерью.
У Шеридан все поплыло перед глазами.
– Мисс Бромлей!
Шеридан прищурилась, с опаской глядя на женщину, которая, по-видимому, придумала эту дьявольскую сказку исключительно для того, чтобы свести Шеридан с ума.
– Мисс Бромлей! Так дело не пойдет!
– Мама, дай мне твою нюхательную соль. – Голос Джулианы донесся до Шеридан, словно из пропасти.
– Нет-нет, со мной все в порядке, – сделав над собой усилие, сказала Шерри, отвернувшись от противной соли, которой леди Скефингтон махала у нее перед носом. – Простите… немного… закружилась голова.
– Слава тебе, Господи! Ведь вы должны проинформировать нас, как вести себя в высшем обществе.
Близкая к истерике, Шеридан хихикнула:
– Да я сама не знаю.
– Но мисс Чарити Торнтон в своем рекомендательном письме особо отметила, что ваше редкое благородство и безукоризненные манеры могут послужить примером для любого ребенка. Разве не она писала это письмо?
Шерри подозревала, что рекомендательное письмо было написано под диктовку Николаса Дю Вилля, которому удалось убедить мисс Чарити поставить под ним свою подпись, как говорится, не глядя, поскольку рекомендация холостяка, прославившегося своим распутством, вряд ли могла помочь молодой женщине получить приличное место. Не исключено также, что он не только сам написал это письмо, но и подписался под ним за себя и мисс Чарити.
– Неужели я дала вам хоть малейший повод сомневаться в справедливости этих слов, мэм?
– Конечно, нет. Вы – хорошая гувернантка, несмотря на ужасный цвет ваших волос, мисс Бромлей, и я очень надеюсь, что вы нас не подведете.
– Постараюсь, – ответила Шерри, поражаясь тому, что еще в силах разговаривать.
– В таком случае полежите немного, чтобы прийти в себя. Здесь душновато.
Шерри, как послушный ребенок, рухнула на кровать, сердце ее бешено колотилось. Но в следующую минуту голова леди Скефингтон снова появилась в дверях.
– Хотелось бы, чтобы мальчики продемонстрировали там все свои таланты. Понимаете, после того как Джулиана станет графиней Лэнгфорд, нам еще предстоит вырастить сыновей. Пусть поупражняются в пении. Мы очень довольны, что вы научили детей аккомпанировать вам на этом старом, разбитом инструменте, приобретенном по вашему совету, как же он называется…
– Гитара, – без всякого энтузиазма произнесла Шерри.
После ухода госпожи Шерри попыталась проанализировать случившееся. Она и мысли не допускала, что, заметив Джулиану в парке, Стивен Уэстморленд придумал всю эту нелепую затею с приглашением, чтобы познакомиться с девушкой. Джулиана, конечно, привлекательная, но обнаружить это можно лишь в разговоре с ней, а они со Стивеном не перемолвились и словом. К тому же она слышала в Альмаке, что женщины буквально вешаются Стивену на шею, и, чтобы заполучить любую из них, ему незачем устраивать у себя в доме прием.
Нет, причина вовсе не в этом. Скефингтоны тут вообще ни при чем. Пришедшая в голову ужасная мысль вызвала у нее новый приступ истерического смеха. Видимо, Уэстморленды и их друзья решили наказать Шеридан Бромлей за то, что она водила их за нос, и придумали самую изощренную месть. На этот раз ей придется появиться в их обществе в своем истинном виде опытной служанки.
И ужаснее всего, что она не может отказаться от этой мучительной, унизительной для нее поездки.
Шерри почувствовала, как задрожал подбородок, и, рассердившись на себя, встала с постели. В конце концов ее совесть чиста. Не бывает постыдной работы. Разве мечтала она когда-нибудь стать графиней?
Но опять-таки совесть напомнила ей, что она лукавит сама с собой. Ведь она хотела выйти замуж за графа Стивена Уэстморленда. И теперь будет наказана за свои непомерные амбиции. Нельзя прыгнуть выше головы, думала Шерри, проклиная судьбу за все то, что она сделала с ней.
– Я хочу домой, – в отчаянии произнесла она, неизвестно к кому обращаясь. – Должен же быть какой-то способ уехать домой!
Минуло всего пять недель с того дня, как она отправила письмо тетке Корнелии, изложив до мельчайших подробностей все, что произошло после того, как она поднялась на борт «Утренней звезды», и попросив денег на обратный билет. Деньги она пришлет, в этом Шеридан не сомневалась. Но пока тетка получит письмо и пришлет ответ, пройдет восемь, а то и десять недель, даже если в Атлантическом океане не будет штормить и суда не задержатся в пути между Портсмутом и Ричмондом. В общем, ждать письма и денег от Корнелии придется еще три недели. Ровно столько, сколько остается до торжества в Клейморе. И если фортуна ей улыбнется, она лишит Уэстморленда возможности насладиться своей изощренной, мелкой местью.
Глава 48
Шерри вполне хватило времени подготовиться к любой неприятности, которая могла ждать ее в Клейморе. И она почти уверовала в то, что сможет выдержать все, что преподнесет ей судьба. Каждый день она твердила себе, что ни в чем не виновата, что правда на ее стороне, и, чтобы положить конец страданиям, не позволяла себе больше предаваться мечтам о Стивене, что почти вошло у нее в обычай.
И теперь ее больше не страшила поездка в Клеймор. Она постаралась изгнать из головы мысли о Стивене и сосредоточить все внимание на болтовне ребятишек, ехавших вместе с ней в последней из трех наемных карет. Не думая о том, что скажет или сделает Стивен, когда увидит ее, она во время их двухчасовой поездки распевала вместе с детьми веселые песни, а когда стали подъезжать к Клеймору, даже не взглянула на дом, хотя никогда его не видела, и целиком была поглощена видом своих питомцев. Кареты проследовали по извилистой, с обеих сторон обсаженной деревьями аллее, а потом через каменный мостик к загородному дому герцога. И Шерри всего раз позволила себе скользнуть небрежным взглядом по фасаду огромного здания с большим, устроенным в виде террасы подъездом и двумя крыльями, стараясь не замечать балконов и окон со средниками, украшавших фронтон.
Держалась Шерри стоически, если не считать предательского сердцебиения, даже нашла в себе силы вежливо улыбнуться слугам в темно-бордовых с золотыми галунами ливреях, вышедшим из дома, чтобы встретить прибывших гостей. В своем скромном из темно-голубой шелковистой ткани платье с белым застегнутым под горлышко воротником и пучком на затылке Шеридан выглядела, как и положено гувернантке. Придерживая мальчиков за плечи, она стала подниматься по ступенькам вслед за сэром Джоном, леди Скефингтон и Джулианой.
Девушка шла, высоко подняв голову, с гордым, но лишенным какой бы то ни было агрессивности видом, потому что ей нечего было стыдиться и не в чем оправдываться: положение гувернантки, хоть и невысокое, но вполне достойное. В тысячный раз за последние три недели она твердила себе, что никогда не лгала ни Уэстморленду, ни кому бы то ни было, чего нельзя сказать о графе Лэнгфорде, самым бессовестным образом обманувшем ее, выдавая себя за ее жениха и пользуясь при этом полной поддержкой семьи. Поэтому стыдиться надо ему, а не ей. Он во всем виноват и должен нести за это ответственность.
К несчастью, первому суровому испытанию выдержка Шеридан была подвергнута, когда она сопровождала семью Скефингтонов в трехэтажную приемную залу с прозрачным куполом и многочисленными, облаченными в ливреи и стоявшими навытяжку слугами, в чьи обязанности входило провожать гостей в их покои после того, как помощник дворецкого выйдет их приветствовать и сообщит, какие им отведены апартаменты.
– Ее светлость герцогиня Клеймор велела проводить вас в голубые апартаменты, откуда открывается необычайно красивый вид, – обратился помощник дворецкого к сэру Джону и леди Скефингтон. – Когда отдохнете с дороги, ее светлость рада будет видеть вас вместе с другими гостями в гостиной.
Тут вперед выступил лакей, который должен был проводить чету Скефингтонов в голубые апартаменты.
– Мисс Скефингтон, вам отведены соседние апартаменты. – И когда Джулиана в сопровождении другого лакея стала подниматься по широкой лестнице, он повернулся к мальчикам: – А ваши комнаты, юные джентльмены, на третьем этаже, там же, где игровые. Ваша гувернантка, конечно… – Он повернулся к Шеридан, но даже она, готовая к тому, что он узнает ее, была поражена выражением ужаса на его лице, когда он остановил на ней взгляд своих выцветших глаз. – …Конечно… – он запнулся, – будет недалеко от вас… в комнате через коридор.
Шерри вдруг до боли захотелось провести рукой по его сухой, как пергамент, щеке, сказать, что все хорошо, что она гувернантка, но не собирается из-за этого плакать. Однако ей лишь хватило сил изобразить подобие улыбки.
– Большое спасибо… – сказала она и мягко добавила: – Ходжкин.
Отведенная ей комната оказалась небольшой, меньше, чем у мальчиков, и очень скромно обставленной: кровать, стул и небольшой стол с тазиком и кувшином, однако она не шла ни в какое сравнение с комнатой в мезонине у Скефингтонов. В этом огромном доме, да еще на четвертом этаже, она была избавлена от необходимости ежеминутно лицезреть своих хозяев.
Чтобы хоть чем-то себя занять, Шерри умылась, распаковала вещи и пошла посмотреть, что делают мальчики.
Две другие гувернантки разместились в конце коридора, и когда Шерри привела детей в игровую, они обе тоже явились туда со своими подопечными, мальчиками, которым еще не было и четырех лет, и после знакомства настояли на том, чтобы дети Скефингтонов играли под их наблюдением вместе с малышами, так что Шерри, помимо собственной воли, оказалась как бы не у дел.
Девушка прошлась по огромной, залитой солнцем комнате, мимо большого стола с целой армией деревянных солдатиков, подобрала свалившиеся с полки две книги, поставила их на место и зачем-то сняла с этажерки старый альбом для рисования. Раскрыла его и почувствовала, что сердце сейчас остановится. Под детским рисунком, который должен был изображать лошадь то ли на лугу, то ли на водопое у озера, было старательно нацарапано: СТИВЕН УЭСТМОРЛЕНД.
Шерри захлопнула альбом и резко повернулась. Это было второе суровое испытание ее выдержки, похлестче первого. На столике возле деревянной лошади-качалки она заметила небольшую картинку в рамке с изображением маленького улыбающегося мальчика и лошади, которую он обнимал за шею. Рисунок явно был сделан талантливым любителем, а улыбка на лице темноволосого мальчика была скорее лукавой, чем приветливой, однако такой же завораживающей, как и у взрослого Стивена. Несомненно, это был он в детстве.
– Пожалуй, я присоединюсь к вам, – сказала Шерри, отвернувшись от рисунка. – Во что играем? – спросила она своего подопечного Томаса, слишком толстого для своих семи лет.
– У нас и так чересчур много игроков, мисс Бромлей, – ответил Томас. – К тому же вы можете выиграть приз, очень вкусную конфету, а я сам хочу ее выиграть.
– Нет, я! – захныкал четырехлетний брат Томаса.
Ужаснувшись их манерам, которые, как она ни старалась, пока не улучшились, Шеридан жалобно взглянула на двух других гувернанток, которые ответили ей сочувственными улыбками.
– Вы, должно быть, устали, – сказала одна из них. – Мы приехали еще вчера и успели отдохнуть за ночь. Почему бы вам до начала праздника не пойти к себе. А мы присмотрели бы за этими джентльменами.
Чтобы не поддаться искушению и снова не раскрыть детский альбом и не рассматривать рисунок в рамке с изображением крепкого темноволосого мальчика со знакомой до боли улыбкой, Шеридан воспользовалась любезностью женщин и помчалась в свою комнату. Оставив дверь открытой, девушка опустилась на стул рядом с кроватью, стараясь не думать о том, что в этом доме прошло детство Стивена. Однако три недели непрерывных волнений и тяжелой работы плюс события последнего получаса сделали свое дело, и впервые за долгое время Шеридан позволила себе закрыть глаза и пофантазировать. Она уговаривала себя, что приглашение Скефингтонов не имеет к ней ни малейшего отношения, что все три дня она не спустится вниз, а Стивен Уэстморленд не поднимется наверх.
Однако появление Джулианы лишило ее всякой надежды на то, что это возможно, и Шерри со всей очевидностью поняла, что унижениям не будет конца.
– Можно войти, вы не отдыхаете? – несмело спросила девушка, прервав размышления Шеридан.
– Заходите, охотно разделю с вами компанию, – сказала Шеридан и, не удержавшись, спросила: – Граф Лэнгфорд приехал?
– Нет, его ждут с минуты на минуту, мама на седьмом небе от счастья, надеется выдать меня за него замуж. Просто смешно. Не знаю, как я все это выдержу. – Глаза ее пылали гневом. – Зачем она так со мной поступает, мисс Бромлей? Только и мечтает навязать меня самому знатному и богатому жениху, пусть даже я сочту его старым, уродливым, совершенно неинтересным! Почему она заискивает перед теми, кто выше ее по общественному положению?
У Шеридан сердце сжималось при виде этой семнадцатилетней девушки, с трудом скрывавшей мучительный стыд и обиду.
– Видели бы вы, как она лебезит перед герцогиней Клеймор и ее друзьями. Из кожи вон лезет, чтобы произвести на них хорошее впечатление. Это просто невыносимо!
Шеридан и самой была омерзительна леди Скефингтон с ее амбициями и ужасными манерами, однако она осторожно сказала:
– Иногда матери просто хотят, чтобы у детей жизнь сложилась лучше, чем у родителей…
– Меньше всего мама думает обо мне, – с презрением возразила Джулиана. – Я просто была бы счастлива, если бы она оставила меня в покое и дала возможность писать! Если бы перестала искать мне блестящего жениха, словно я…
– Прекрасная принцесса? – договорила за нее Шеридан, и это отчасти было правдой. Леди Скефингтон полагала, что Джулиану с ее лицом и фигурой можно обменять на более высокое общественное положение всего семейства, а дочь достаточно благоразумна, чтобы это понять.
– О, как бы я хотела быть уродиной! – воскликнула Джулиана, и Шерри знала, что девушка не лицемерит. – Чтобы на меня не посмотрел ни один мужчина. Вы и представить себе не можете, как я жила до вашего появления! Единственной отрадой были книги. Меня не выпускали из дома, мама постоянно боялась, что я окажусь замешанной в каком-нибудь скандале и это снизит мою цену на ярмарке невест! Случись такое, я была бы только рада. Поселилась бы тогда в каком-нибудь уединенном месте и жила там на оставленное мне бабушкой небольшое наследство. Завела бы подруг, ходила бы в оперу и драматический театр и писала свой роман. Свобода, – мечтательно произнесла девушка. – Друзья. Вы – моя первая подруга, мисс Бромлей. Первая, кого мама допустила ко мне. Она, видите ли, не одобряет поведения современных девушек, моих сверстниц. Считает их легкомысленными и полагает, что общение с ними…
– Может повредить вашей репутации, – опять договорила за нее Шеридан, всем своим видом давая понять, что сочувствует девушке, – и вы…
– И я оскандалюсь! – воскликнула Джулиана в восторге от такой перспективы. В глазах ее вспыхнули веселые искорки, которые так и не смогла погасить леди Скефингтон. Джулиана наклонилась к Шерри и с уморительной миной шепотом повторила: – Оскандалюсь. И тогда никто на мне не женится… Боже, какое счастье!
В тех условиях, в которых жила Джулиана, подобная ситуация и в самом деле казалась ей избавлением, однако она не представляла себе, что ей это сулит в будущем. И Шерри с улыбкой, но очень решительно заявила:
– Не думаю, что это называется счастьем.
– Вы верите в любовь, мисс Бромлей? Я имею в виду любовь между женщиной и мужчиной, такую, о которой пишут в романах. Я не верю.
– Я… – неуверенно начала Шерри, невольно вспомнив, какой испытывала восторг при появлении Стивена в ее комнате, во время бесед с ним или же когда они вместе смеялись какой-нибудь шутке. А главное, она не могла забыть его восхитительные поцелуи, когда он страстно впивался губами в ее губы. Иногда ей казалось, что этими чувствами ее наделила сама природа и что она живет… полной жизнью потому, что приносит ему наслаждение или по глупости думает, что приносит. Заметив, что Джулиана как-то странно на нее смотрит, Шерри сказала: – Было время, когда я верила в любовь.
– И?
– Любовь без взаимности очень мучительна, – призналась Шерри и тут спохватилась, что снова стала думать о поцелуях.
– Я понимаю, – сказала Джулиана. Взгляд ее фиалковых глаз был слишком проницательным для такой юной девушки. И Шеридан подумала, что Джулиана необычайно наблюдательна и может стать хорошей писательницей.
– Сомневаюсь, – с улыбкой возразила Шеридан.
Однако Джулиана тут же развеяла ее сомнения.
– Когда вы приехали к нам, – сказала она, – я почувствовала, что… вы сильно страдаете. И еще – что вы очень мужественная и решительная. Не стану спрашивать, влюбились ли вы без взаимности, хотя думаю, что это именно так. Хочу узнать о другом, если можно.
Шеридан так и подмывало одернуть девушку, объяснить, что нельзя вмешиваться в чужую жизнь, но Джулиана была так одинока, так мила и столько любви было в ее голосе, что у Шерри не хватило духу ей отказать.
– Надеюсь, вы не поставите меня своим вопросом в неловкое положение?
– Как вам удается сохранять такой беззаботный вид? – спросила Джулиана.
Забот у Шерри было по горло, но она попыталась отделаться шуткой, хотя ей было не до веселья.
– Итак, я мужественная, решительная, отличный пример для подражания, – сказала Шерри, – но давайте поговорим о более актуальных вещах. Вам известна программа торжества?
Шеридан так ловко сменила тему, что Джулиана не могла сдержать восхищенной улыбки.
– Праздник собираются провести под открытым небом, включая и угощение, что кажется мне несколько странным. Столы, за которыми будут сидеть гувернантки с детьми, стоят рядом с нашими. Я прогулялась немного и видела, как идет подготовка.
Она не заметила ужаса, отразившегося на лице Шерри, потому что наклонилась в этот момент, чтобы вытряхнуть попавший в туфлю камешек.
– Да, и еще предполагается, что вы будете играть на гитаре и петь вместе с мальчиками…
Это была последняя капля, переполнившая чашу терпения Шеридан. Кипя от гнева, девушка медленно поднялась. Все организовано так, чтобы она постоянно была на виду. Приглашенные ее знают, поскольку являются близкими друзьями Уэстморлендов. Болтать они не будут, так что сплетен опасаться нечего, зато с великим удовольствием станут свидетелями унижения бывшей невесты Стивена, превратившейся в гувернантку. В общем, у Шерри даже не будет возможности спокойно посидеть за столом и поесть. Но что особенно разозлило Шерри, так это отведенная ей роль придворного шута в юбке для их развлечения.
– Настоящие монстры! – взорвалась Шеридан.
Джулиана надела туфлю и подняла голову.
– Это вы о мальчишках? Они напротив вас, в игровой.
– Нет, не о них! – бросила Шерри. – О взрослых монстрах! Вы, кажется, видели их в гостиной?
И словно не замечая Джулианы, только что восхищавшейся ее выдержкой, так и оставшейся сидеть с разинутым от удивления ртом, Шерри прошествовала мимо нее с таким воинственным видом, что ей мог бы позавидовать сам Наполеон Бонапарт. Шерри была полна решимости осуществить свой план, хотя знала, что после этого наверняка потеряет место. Впрочем, Скефингтоны и без этого уволили бы ее. Леди Скефингтон достаточно хитра и быстро сообразит, что весь этот праздник устроен, чтобы поиздеваться над Шерри. Даже родную дочь леди Скефингтон готова была принести в жертву, только бы ей попасть в высшее общество, и если она поймет, что семейство Уэстморлендов презирает ее гувернантку, Шерри лишится работы.
Однако для Шеридан, спускавшейся вниз по бесконечно длинной лестнице, все это уже не имело ни малейшего значения. Да она скорее умрет с голоду, чем позволит этим самонадеянным британским аристократам незаслуженно мстить ей.
Глава 49
Охваченная яростью и стремлением осуществить задуманное, Шеридан с помощью одного из лакеев нашла гостиную и обратилась ко второму, стоявшему у дверей.
– Доложите герцогине Клеймор, что ее хочет видеть Шеридан Бромлей, немедленно, – заявила Шерри, уверенная в том, что получит отказ, и готовая ворваться в гостиную, чего бы это ей ни стоило.
Каково же было ее удивление, когда лакей с поклоном распахнул дверь и не задумываясь сказал:
– Ее светлость ждет вас.
Все ясно. Можно больше не сомневаться в том, что весь этот праздник устроен с единственной целью – наказать ее.
– Так я и знала, – в сердцах бросила Шеридан и пулей влетела в огромную гостиную.
Не успела она появиться, как разговоры и смех прекратились. Не обращая внимания на присутствующих здесь Викторию Филдинг и Александру Таунсенд, Шерри прошла мимо старой герцогини и мисс Чарити, даже не кивнув им, и направилась прямо к герцогине Клеймор.
Глаза ее метали молнии, когда она презрительно посмотрела на сдержанную брюнетку, в которой одно время видела сестру, и дрожащим от ярости голосом, сжимая кулаки, заявила:
– Мало вам развлечений, так вы решили еще помучить прислугу, чтобы пощекотать себе нервы? Интересно, чем я вас должна позабавить, кроме игры на гитаре и пения? Может, сплясать? Кстати, где Стивен? Небось тоже ждет не дождется, когда я начну представление. Напрасно старались, – Шерри повысила голос, – потому что я ухожу! Понимаете? Вы втянули в эту историю Скефингтонов, совершенно не думая о том, что такие выезды им не по карману, заставили их строить какие-то иллюзии, в то время как единственной вашей целью была месть мне! Что же вы за… монстры! И не вздумайте отрицать, что ваш хитроумный план не что иное, как способ заполучить меня на этот вечер.
Приход Шеридан не был для Уитни неожиданностью, но ей и в голову не могло прийти, что девушка будет такой агрессивной. И вместо того чтобы поговорить с Шерри и тактично ей все объяснить, как она и намеревалась, Уитни приняла вызов, и ответный удар нацелила прямо в сердце девушки.
– Признаться, я полагала, вы оцените наши старания устроить вам встречу со Стивеном, – холодно заявила она, вызывающе вскинув брови.
– Мне это совершенно не нужно, – парировала девушка.
– И поэтому каждый четверг вы появляетесь в опере?
– Опера открыта для всех.
– Но вы-то смотрите не на сцену, а на Стивена.
Шеридан побледнела.
– А он знает? Ради Бога, не говорите, что вы ему рассказали. Неужели вы так жестоки?
– Но почему? – спросила Уитни, тщательно подбирая слова. Чутье ей подсказывало, что еще немного, и она узнает, почему Шеридан сбежала. Главное, не спугнуть ее каким-нибудь неосторожным словом. – Разве это жестокость рассказать ему, что вы ходите в оперу в надежде увидеть его?
– Значит, он знает? – снова спросила Шерри, и Уитни прикусила губу, чтобы не улыбнуться от радости, поскольку поняла, что не ошиблась в Шерри. Единственная прислуга в комнате, где собралась только знать, Шерри не стала бы никому кланяться, однако ее воинственный пыл следовало поумерить, и Уитни, не терпевшая лжи, вздохнув, пошла на обман без малейших угрызений совести.
– Стивен пока ничего не знает, но я скажу ему, если вы не объясните, почему ходите в оперу, чтобы увидеть его, после того как бросили своего жениха за пять минут до венчания.
– Вы не имеете права задавать мне такие вопросы.
– Еще как имею.
– Да кто вы такая? – взорвалась Шеридан. – Королева Англии?
– Просто женщина, которая пришла на ваше венчание. То самое венчание, с которого вы сбежали.
– Я думала, вы поблагодарите меня за это!
– Поблагодарю? – с изумлением пробормотала Уитни. – За что?!
– К чему все эти расспросы? Стоит ли препираться из-за чепухи?
– Я вовсе не считаю сердечные дела близкого мне человека чепухой. Возможно, в этом мы с вами расходимся, – ответила Уитни, сосредоточенно разглядывая свои ногти.
– Вы нравились мне куда больше, когда я не знала, кто я такая, – в полной растерянности произнесла Шерри, что в других обстоятельствах могло показаться смешным.
Она огляделась, словно желая убедиться в том, что мебель по-прежнему стоит на полу, а вместо гардин не висят простыни.
– Тогда вы казались… более рассудительной, с вами можно было разговаривать. После того как я узнала от месье Дю Вилля, почему Стивен вдруг решил на мне жениться, я не могла поступить иначе. Бедный мистер Ланкастер скончался, так и не увидев дочери.
Мысленно пожелав Ники Дю Виллю вечно гореть в адском пламени, Уитни ни на минуту не переставала думать о своей главной задаче.
– Итак, я могу уйти? – с каменным лицом спросила девушка.
– Разумеется, – ответила Уитни, к великому удивлению Виктории и мисс Чарити, и, когда Шерри была уже у двери, более мягко добавила: – Уверена, мисс Бромлей, что мой деверь любит вас.
– Не говорите мне этого! – взорвалась Шерри и, не оборачиваясь, взялась за ручку двери. – Не мучьте меня понапрасну. Он даже не притворялся, что любит меня и тогда, когда речь зашла о женитьбе.
– Возможно, он не признался в этом ни вам, ни себе, да и сейчас не признается, но с того дня, как вы исчезли, его не узнать.
От страха, надежды, сомнения и радости у Шерри все поплыло перед глазами.
– Не лгите мне, ради Бога.
– Шерри?
Девушка обернулась, уловив в голосе Уитни нежность.
– В день венчания Стивен не верил, что вы ушли насовсем. Даже после визита мисс Ланкастер, излившей на него весь свой яд. Он ждал, что вы вернетесь и все объясните.
Шеридан была близка к обмороку, а герцогиня продолжала:
– До позднего вечера он не отпускал священника. Какие же еще вам нужны доказательства? Вы утверждаете, будто он собирался жениться на вас лишь из чувства вины и долга, но к тому времени он уже знал, что вы не Чариз Ланкастер и у вас прошла амнезия. О какой же вине или чувстве долга могла идти речь?
При мысли о том, что она все потеряла по собственной глупости, девушку едва не хватил удар.
– Он не верил, что вы сбежали. И именно поэтому ни за что не хотел отпускать священника, – повторила Уитни, – как тот ни убеждал Стивена, что, согласно обычаю, венчание следует проводить до полудня.
Шерри отвернулась, чтобы никто не видел ее слез.
– Я и не думала… и представить себе не могла… – овладев собой, сказала Шерри, бросив взгляд на Уитни. – Он чего-то не понял. Не мог же он всерьез помышлять о том, чтобы жениться на простой гувернантке.
– Конечно, мог! – ответила Уитни, смеясь сквозь слезы. – На основании моего личного опыта и того, что я прочла об этом семействе, могу сказать, что мужчины из рода Уэстморлендов всегда делали и делают только то, что им нравится. Ведь после визита Чариз Ланкастер Стивен уже знал, что вы были ее компаньонкой, однако не раздумал жениться и ждал вашего возвращения. Это по вашей, а не по его вине не состоялось венчание.
Уитни помолчала, наблюдая, как на лице девушки восторг сменился страданием… а затем надеждой, пусть робкой и смутной. Вне себя от радости, Уитни тем не менее сочла своим долгом предупредить Шерри:
– К несчастью, мужчины в семье Уэстморлендов приходят в бешенство, если им причиняют неприятности без всяких на то оснований. Боюсь, Стивен давно в таком состоянии.
– В бешенстве?
Уитни кивнула:
– К сожалению, да.
Она снова умолкла, выжидая момент, когда Шерри потребуется все ее мужество, чтобы попытаться исправить ошибку.
– Не сомневаюсь, – сказала она наконец. – Теперь все будет зависеть от вас. Попробуйте наладить с ним отношения. Но помните. В лучшем случае вы найдете в Стивене отчуждение и холодную враждебность. В худшем – он выплеснет на вас весь свой гнев.
– Понимаю.
– Он не желает иметь с вами ничего общего, даже слышать о вас не хочет.
– Он… ненавидит меня? – Голос ее дрогнул. Разумеется, ненавидит, и она сама в этом виновата.
– Да, конечно.
– Но он… вы думаете, не всегда ненавидел меня?
– Я думаю, он вас любил. Помните, я как-то сказала вам, что ни к одной женщине он не относился с такой нежностью. Он вами увлекся по-настоящему. Такого с ним еще не бывало.
Шеридан потупилась, даже не смея надеяться вновь разжечь в нем угасшее чувство. Однако надежда умирает последней. И, подняв глаза на Уитни, Шерри спросила:
– Что же мне делать?
– Снова завоевать его.
– Каким образом?
– Это как раз самый деликатный момент, – сказала Уитни, пряча улыбку при виде тревоги на лице девушки. – Конечно, он не имеет ни малейшего желания вас видеть. И, узнав, что вы здесь, не задумываясь уехал бы, если бы не торжество по случаю дня рождения Ноэля и не мысль о том, что внезапное исчезновение повредит его репутации.
– В таком случае я должна благодарить судьбу, что все так складывается.
– Дело не в судьбе. Вы не ошиблись, предположив, что весь этот праздник тщательно спланирован. Но никто не собирался вас унижать. Мы лишь хотели, чтобы вы со Стивеном встретились и имели достаточно времени объясниться. Поэтому я предложила леди Скефингтон, чтобы за детьми присмотрели две другие гувернантки, а вы во время праздника стали бы компаньонкой Джулианы. В этом случае вы смогли бы прогуливаться вокруг дома, кататься верхом, словом, быть на виду.
– Н-не знаю, как и благодарить вас.
– Это ни к чему, – с нервным смешком ответила Уитни.
И чтобы девушка не растерялась при встрече со Стивеном, от которого можно было ждать чего угодно, рассказала ей одну семейную тайну.
– Несколько лет назад отец, не спросив моего согласия, пообещал Клейтону выдать меня за него замуж. А я в то время, совсем еще молодая и глупая, без памяти влюбилась в одного местного парня, решила до конца дней хранить ему верность и намеренно совершила поступок, из-за которого Клейтон отказался на мне жениться. Но тут я поняла, что от моей безумной страсти и следа не осталось. А Клейтон даже раскланиваться со мной перестал.
– Но, насколько я понимаю, он в конце концов передумал.
– Не совсем так, – покраснела Уитни. – Это я передумала. Он уже собирался жениться на другой, но я… приехала в Клеймор и постаралась отговорить его от этой женитьбы. В дело вмешался Стивен и убедил меня остаться здесь. Вот я и затеяла этот праздник, надеясь, что мой план сработает, как это было у нас с Клейтоном.
Читать бесплатно другие книги:
