Пуаро ведет следствие (сборник) Кристи Агата
— Отдай им ожерелье, Эд! — вскричала его жена. — Мне будет намного спокойнее, если оно будет в руках полиции. А то от страха, что его снова украдут, я ни на минуту не смогу заснуть. Какая ужасная девчонка! Никак не думала, что она способна на такое!
— Не надо, любовь моя, воспринимать все так трагично, — сказал мистер Опальзен.
Тут я ощутил, как мой локоть легонько тронули. Это был Пуаро.
— Не пора ли нам, мой друг? Думаю, наши услуги теперь не скоро понадобятся.
Когда мы вышли в коридор, он внезапно остановился.
— Мне очень хотелось бы осмотреть соседнюю комнату, — сказал он к моему немалому удивлению.
Дверь в нее оказалась незапертой, и мы вошли. В этом большом двухместном номере явно никто не жил. Вся мебель была покрыта толстым слоем пыли. Мой педантичный друг скорчил характерную для него в подобных случаях гримасу и начертил пальцем на поверхности стола прямоугольник.
— Качество уборки в этом отеле оставляет желать лучшего, — сухо заметил он.
Потом Пуаро посмотрел в окно и задумался.
— Ну? — спросил я нетерпеливо. — Зачем мы, собственно говоря, вообще сюда пришли?
Он вздрогнул.
— Ge vous demande pardon, mon ami.[46] Хотел убедиться, действительно ли и с этой стороны дверь закрыта на задвижку.
— Видите, она закрыта, — сказал я.
Пуаро кивнул, но что-то явно продолжал обдумывать.
— К тому же это не имеет теперь абсолютно никакого значения, — добавил я. — Дело закончено. Конечно, в ходе его расследования вам не удалось проявить себя. Но случай оказался настолько простым, что с ним справился даже этот не слишком сообразительный инспектор.
Пуаро отрицательно покачал головой:
— Дело не закончено, мой друг. Расследование будет продолжаться до тех пор, пока мы не выясним, кто похитил ожерелье.
— Но это же сделала камеристка!
— Почему камеристка?
— Как почему! — вскричал я. — Ожерелье было найдено в ее комнате, под ее матрацем.
— Стоп, стоп! — нетерпеливо произнес Пуаро. — Ожерелье! С чего вы взяли, что оно найдено!
— Как?!
— Подделка, mon ami.
От этих слов у меня захватило дух. Пуаро снисходительно улыбнулся:
— Наш добросовестный инспектор, видимо, мало что понимает в жемчуге. Но скоро поднимется большой шум!
— Пойдемте! — закричал я и схватил его за руку.
— Куда?
— Мы должны немедленно сказать все это Опальзену.
— Лучше не надо.
— Но ведь бедная женщина…
— Эта бедная женщина, как вы ее назвали, будет спать гораздо спокойнее, будучи уверенной, что с ее ожерельем все в порядке.
— А если тем временем похититель скроется?
— Как обычно, вы говорите, не подумав, мой друг. Кто кроме нас знает, что то ожерелье, которое столь тщательно прятала миссис Опальзен, на самом деле фальшивое? Или то, что похищение на самом деле могло произойти накануне?
— Ах вот оно что! — сконфуженно произнес я.
— Да! — сияя, сказал Пуаро. — Придется начинать все сначала.
Мы покинули комнату и прошли в конец коридора. Там собрался весь обслуживающий персонал этажа, который внимательно слушал рассказ нашей горничной о выпавших на ее долю испытаниях. Пуаро прервал повествование девушки буквально на полуслове.
— Прошу прощения, — мягко сказал он, — но вы очень меня обяжете, если сейчас откроете нам комнату мистера Опальзена.
Явно озадаченная его галантностью, девушка тут же поднялась и повела нас по коридору. Номер мистера Опальзена оказался прямо напротив комнаты его жены. Горничная открыла дверь, и мы вошли. После этого девушка собралась уходить, однако Пуаро остановил ее:
— Одну минуточку. Скажите, не видели ли вы среди вещей мистера Опальзена карточку, похожую на эту?
С этими словами он извлек из кармана какую-то карточку из белой блестящей бумаги, на которой почему-то ничего не было написано. Девушка посмотрела на нее очень внимательно.
— Нет, сэр, такой точно не видела. Может быть, лакей что-нибудь знает, ведь он намного чаще бывал в комнате.
— Ах вот как. Большое спасибо.
Пуаро забрал у нее карту. Горничная ушла. Он по-прежнему выглядел крайне задумчивым. Через некоторое время Пуаро покачал головой и обратился ко мне:
— Дорогой Гастингс, позвоните, пожалуйста, в колокольчик. Три раза, чтобы пришел лакей.
Сгорая от любопытства, я выполнил его просьбу. Пуаро тем временем опустошил корзину для бумаг и стал внимательно изучать ее содержимое. Вскоре явился лакей. Пуаро показал ему блестящую карточку и задал тот же вопрос, что и горничной. Нет, он тоже не видел подобной карточки у мистера Опальзена. Пуаро поблагодарил слугу за информацию, после чего тот весьма неохотно покинул номер, бросив при этом удивленный взгляд на перевернутую корзину. Он наверняка услышал также глубокомысленное замечание, сорвавшееся с губ Пуаро:
— А ожерелье-то было застраховано на большую сумму…
— Пуаро! — вскрикнул я. — Теперь я вижу…
— Ничего вы не видите, — не дал договорить мне он. — Как обычно, вы ничего не видите, друг мой! Это кажется невероятным, но, увы, все обстоит именно так. Давайте-ка теперь вернемся в наши собственные апартаменты.
Когда мы пришли к себе, Пуаро тут же переоделся.
— Сегодня же вечером еду в Лондон, — заявил он. — Это крайне важно!
— Вы уверены?
— Абсолютно. Главное сделано: я уже все продумал. Мои серые клеточки и на этот раз меня не подвели! Я еду, чтобы собрать доказательства. И я найду их! Эркюля Пуаро обмануть невозможно!
— Иногда вы напоминаете мне павлина с распущенным хвостом, — язвительно заметил я.
— Вы рассердились, мой друг? А я надеялся, что вы окажете мне одну дружескую услугу.
— Можете не сомневаться, — тут же смягчился я, устыдившись своей резкости. — А что мне нужно будет делать?
— Не могли бы вы почистить рукава пиджака, который я только что снял? Они сильно запылились. Вы ведь видели, как я ощупал все выдвижные ящики туалетного столика.
— Нет, я этого не заметил.
— Вы должны быть внимательнее, мой друг. Именно тогда мне на пальцы и попала пудра, которой я, будучи весьма взволнован, испачкал свои рукава. Обычно такого со мной не случается.
— Но что же это была за пудра?
— Отнюдь не яд из арсенала Борджиа,[47] — ответил, подмигнув, Пуаро. — Я вижу, ваша фантазия заработала. Но это была обычная французская известь.
— Французская известь?
— Да, ее используют краснодеревщики для того, чтобы ящики выдвигались бесшумно.
Я засмеялся:
— Вам бы все шутить! А я уж было подумал, что за этим скрывается какая-то тайна.
— Пока, мой друг. Теперь я исчезаю.
Дверь за ним захлопнулась. С улыбкой, в которой смешались и ирония, и восхищение, я достал одежную щетку и взял в руки пиджак.
На следующее утро, увидев, что Пуаро еще не приехал, я решил немного прогуляться. По дороге мне встретились старые приятели, вместе с которыми я провел почти весь день. На ленч я отправился в их отель. Потом мы немного погуляли. Часы показывали восемь часов, когда я вновь вернулся в «Гранд Метрополитен». Первым, кого увидел, был Пуаро. Его лицо, обращенное к стоящим рядом Опальзенам, сияло от удовольствия.
— Гастингс, друг мой! — вскричал он и подбежал, чтобы поприветствовать меня. — Поздравьте меня, mon ami: все кончилось так чудесно!
— Вы хотите сказать… — начал я.
— Это граничит с настоящим волшебством! — счастливо прощебетала миссис Опальзен. — Разве я не говорила тебе, Эд, что если с этим делом не справится сам мосье Пуаро, то остальные не справятся и подавно!
— Да, ты говорила, любовь моя, и, как всегда, оказалась права.
Я растерянно взглянул на Пуаро, а он незаметно подмигнул мне.
— Присядьте, пожалуйста, и я расскажу вам, как все произошло. Теперь все в полном порядке.
— В порядке?
— Ну да. Они арестованы.
— Кто?
— Горничная и лакей, черт возьми! А вы разве не догадались? Даже после моего упоминания о французской извести?
— Вы сказали, что ее применяют краснодеревщики.
— Верно, для того, чтобы ящики лучше открывались. Его также используют те, кому необходимо, чтобы ящик выдвигался без малейшего шума. Кому же в нашем случае это могло быть необходимо? Ну конечно, горничной. Однако все было продумано столь тщательно, что никому и в голову не могло прийти — кроме Эркюля Пуаро, разумеется.
Итак, слушайте! Лакей находился в соседней комнате. Он ждал. Камеристка-француженка вышла из номера. Быстро, как молния, горничная метнулась к ящику, схватила футляр, открыла задвижку и просунула его в дверь. Принявший его лакей спокойненько открыл футляр дубликатом ключа, о котором позаботился заранее, вытащил ожерелье и снова стал ждать. Когда камеристка во второй раз вышла, футляр мгновенно был водворен на место.
Пришла мадам, и о краже стало известно. Разыграв неподдельное возмущение, горничная напросилась на обыск и покинула комнату с видом невинного агнца. А фальшивое ожерелье они с напарником еще утром спрятали в кровать француженки. Первоклассный трюк!
— Но зачем вы ездили в Лондон?
— Вы помните о белой карточке?
— Да, конечно. Признаться, я был очень озадачен, как, впрочем, и теперь. Я полагал…
Тут я замешкался и взглянул на Опальзена. Пуаро лукаво улыбнулся.
— Это была ловушка для лакея. На этой карточке имелось специальное покрытие, предназначенное для снятия отпечатков пальцев. С вокзала я сразу поехал в Скотленд-Ярд, нашел там нашего старого друга, инспектора Джеппа, и объяснил ему суть дела. Как я и предполагал, отпечатки принадлежали двум известным аферистам, которые уже в течение довольно долгого времени находятся в розыске. Джепп приехал вместе со мной. Они уже арестованы. У лакея и было найдено колье. Шустрая парочка, ничего не скажешь, но у них не было метода… А я ведь уже по меньшей мере раз тридцать шесть говорил вам, что без метода…
— Намного более тридцати шести раз! — прервал я его. — Но где же они все-таки допустили ошибку?
— Мой дорогой друг! Их план — занять места горничной и лакея — был неплох, однако при этом им не следовало отлынивать от выполнения своих служебных обязанностей. Они не посчитали нужным прибраться и вытереть пыль в пустовавшей комнате. И когда лакей поставил футляр с драгоценностями на маленький столик возле двери, там остался след.
— Я помню это! — вырвалось у меня.
— Сначала у меня не было уверенности, что это они, но с того момента как я увидел отпечаток на пыльной поверхности, все мои сомнения рассеялись!
На короткое время воцарилась тишина.
— Мой любимый жемчуг снова со мной! — победно произнесла миссис Опальзен.
— Ну и превосходно, — сказал я, — а теперь неплохо было бы пойти перекусить.
Пуаро пошел вместе со мной.
— Вам это принесет новую славу, — заметил я.
— Pas du tout,[48] — спокойно возразил Пуаро. — Славу поделят между собой Джепп и местный инспектор. Зато… — он постучал по своему карману, — здесь у меня чек от мистера Опальзена. Что вы скажете на это, друг мой? Нынешние выходные прошли не так, как мы планировали. Как вы посмотрите на то, чтобы в конце следующей недели мы с вами снова вернулись сюда, но на этот раз за мой счет?
Похищение премьер-министра
Теперь, когда война кончилась и все тайное постепенно становится явным, думаю, можно смело поведать миру, какую роль мой друг Пуаро сыграл в разрешении национального кризиса. Секрет охранялся столь тщательно, что даже чуткое ухо прессы не уловило ни шепотка. Теперь же, когда необходимость в подобной секретности отпала, уверен, будет только справедливо, если Англия узнает, сколь многим она обязана моему маленькому эксцентричному другу, чей изумительный мозг столь блестяще предотвратил огромную катастрофу.
Однажды вечером, — не стоит даже уточнять дату: достаточно сказать, что в то время «мирные переговоры» стали единственным, о чем говорили враги Англии я сидел в гостях у моего друга. Когда пошатнувшееся здоровье заставило меня покинуть армию, я занялся вербовкой новобранцев, и у меня вошло в привычку заглядывать по вечерам к Пуаро и беседовать с ним о занимательных случаях из его практики, благо таковые у него не переводились.
В тот раз я пытался выудить у Пуаро его мнение по поводу сенсации дня; а именно о покушении на Дэвида Макадама, премьер-министра Англии. Вот так! Над газетными сообщениями старательно потрудилась цензура: деталей там не было вообще, сообщалось только, что премьер-министр чудом спасся и пуля лишь слегка задела его щеку.
Я считал, что сама возможность подобного злодеяния — позор для нашей полиции. Прекрасно ведь известно, что немецкие агенты готовы были многим рискнуть ради такой цели. «Воинствующий Мак», как окрестили его соратники по партии, методично, яростно и непреклонно душил пацифистские настроения, которые враги столь усердно сеяли на исстрадавшейся земле Британии.
Он был более чем английский премьер-министр, он был — сама Англия, и его исчезновение с политической арены нанесло бы ей сокрушительный, если не смертельный удар.
К сожалению, Пуаро был слишком увлечен приведением в порядок своего серого костюма. Свет не видывал щеголя, равного Эркюлю Пуаро! Чистота и порядок были его пунктиком. И сейчас, когда в воздухе витал одуряющий запах бензина, испарявшегося с крошечной губки, Пуаро при всем желании не мог уделить мне достаточно внимания.
— Одну минуточку, друг мой, и я снова весь внимание. Я почти закончил. Это сальное пятно… Отвратительно… Вот, я удаляю его, и…
Он победоносно взмахнул губкой.
Я улыбнулся и зажег новую сигарету.
— Есть что-нибудь интересное? — поинтересовался я через пару минут.
— Э… я помогаю одной — как это у вас? — поденщице найти ее мужа. Трудное дело: требует деликатности. Поскольку есть у меня опасение, что этот муж вовсе не хочет находиться. Думаю, вы бы на его месте тоже не захотели. Лично мне он симпатичен. Так ловко потеряться!
Я рассмеялся.
— Ну вот! Пятно наконец испарилось! Итак, я в полном вашем распоряжении, друг мой.
— Я спрашивал, что вы думаете об этом покушении на Макдама?
— Enfantillage![49] — фыркнул Пуаро. — Едва ли стоит принимать это всерьез. Стрелять из ружья — что за мысль? Абсолютно непрофессионально.
— Однако это почти сработало, — напомнил я. Пуаро досадливо мотнул головой и собрался ответить, но тут в дверь заглянула домохозяйка и сообщила, что двое джентльменов внизу желают его видеть.
— Они не захотели назваться, сэр, сказали только, что по очень важному делу.
— Пусть подымутся, — разрешил Пуаро, любовно складывая вычищенные брюки.
Минутой позже посетители появились, и у меня даже екнуло сердце: впереди шел не кто иной, как сам лорд Эстер, глава палаты общин, а его спутник, сэр Бернард Додж — между прочим, член военного кабинета, — был, насколько я знал, близким другом премьер-министра.
— Мосье Пуаро? — осведомился лорд Эстер. Мой друг поклонился. Высокий гость с сомнением оглядел меня.
— У нас весьма деликатное дело.
— Можете говорить при капитане Гастингсе, — ответил мой друг, кивком призывая меня остаться. — Конечно, он звезд с неба не хватает — нет, — но за его абсолютную порядочность я отвечаю.
Лорд Эстер все еще колебался, и сэр Додж не выдержал.
— Да, полно вам. Будет ходить вокруг да около. Думается мне, скоро вся Англия будет знать, в какую лужу мы сели. Дорог каждый час.
— Умоляю, мосье, присаживайтесь, — вежливо предложил Пуаро. — В том большом кресле вам будет удобно, милорд.
Лорд Эстер чуть вздрогнул.
— Вы узнали меня?
Пуаро улыбнулся.
— Разумеется. Я ведь проглядываю эти газетки с фотографиями. Как же мне вас не знать?
— Мосье Пуаро, мне требуется ваш совет в деле жизненно важном и неотложном, но я вынужден настаивать на абсолютной секретности.
— Слово Эркюля Пуаро! Этим все сказано, — с пафосом изрек мой друг.
— Речь идет о премьер-министре. У нас серьезная проблема.
— Да нас просто загнали в угол! — вставил сэр Додж.
— Стало быть, рана опасна? — спросил я.
— Какая рана?
— Пулевая.
— А, это! — презрительно фыркнул сэр Додж. — Об этом уж и думать забыли.
— Как сказал мой коллега, — продолжил лорд Эстер, — с тем делом покончено раз и навсегда. К счастью, покушение провалилось. Хотел бы я сказать то же о второй попытке!
Значит, была и вторая?
— Да, хотя несколько иного рода. Мосье Пуаро, премьер-министр исчез!
— Что?
— Его похитили!
— Невероятно! — вскрикнул я, ошеломленный. Пуаро метнул в меня испепеляющий взгляд, предостерегая, как я понял, от дальнейших комментариев.
— Да, совершенно невероятно, — согласился его светлость, — но это так.
Пуаро посмотрел на сэра Доджа.
— Вы только что сказали, мосье, что дорог каждый час. Что вы имели в виду?
Гости обменялись взглядами, и лорд Эстер начал:
— Мосье Пуаро, вы, разумеется, слышали о близящейся встрече союзников? Мой друг кивнул.
— По вполне понятным причинам ни дата, ни место конференции не были оглашены. Но в дипломатических кругах эта информация, разумеется, широко распространена. Конференция будет проведена завтра — в четверг — во второй половине дня в Версале. Теперь вы понимаете, насколько серьезно положение. Не стану скрывать, что присутствие на встрече премьер-министра — жизненно необходимо. Пацифистская пропаганда, развернутая в стране немецкими шпионами, весьма активна. Общеизвестно, что ход встречи во многом будет зависеть от влияния такой сильной личности, как премьер-министр. Его отсутствие может иметь самые серьезные последствия — вплоть до преждевременного и губительного мира. Никого, кто мог бы выполнить его миссию, нет. Англию должен представлять только он.
Лицо Пуаро стало очень серьезным.
— Значит, похищение премьер-министра вы расцениваете как прямую попытку помешать его присутствию на конференции?
— Несомненно. Когда это случилось, он был уже на пути в Версаль.
— И встреча должна состояться?
— Завтра в девять вечера.
Пуаро извлек из кармана огромные часы.
— Сейчас без четверти девять…
— Двадцать четыре часа, — озабоченно заметил сэр Додж.
— С четвертью, — поправил его Пуаро. — Не забывайте про четверть, мосье, она может оказаться весьма полезной. Теперь о деталях… Похищение произошло в Англии или уже во Франции?
— Во Франции. Макадам пересек Ла-Манш нынче утром. Планировалось, что ночь он проведет у главнокомандующего, а завтра проследует в Париж. Через пролив его сопровождал эсминец. В Булони встречала машина и один из адъютантов главнокомандующего.
— Eh bien?[50]
— Ну, они отбыли из Булони и… исчезли.
— Что?
— Мосье Пуаро, и машина, и адъютант были подставными. Машина же главнокомандующего обнаружена в овраге. Внутри находились адъютант и шофер, тщательно связанные и с кляпом во рту.
— А машина с премьером?
— До сих пор не найдена.
Пуаро нетерпеливо поморщился.
— Невозможно! Разумеется, ее скоро найдут.
— Мы тоже так думали. Казалось, это вопрос времени. Та часть Франции находится на военном положении. Они просто не могли уйти далеко. Но… Французская полиция, наши люди из Скотленд-Ярда, армия — все выбились из сил. Машины нигде нет, хотя, как вы и заметили, это совершенно невозможно.
Послышался стук в дверь, она отворилась, и молоденький офицер вручил лорду Эстеру тщательно запечатанный конверт.
— Только что из Франции, сэр. Доставил сюда, как вы приказали, — отрапортовал он и удалился.
Министр нетерпеливо разорвал конверт и радостно вскрикнул:
— Наконец-то новости! На ферме под К… найдена вторая машина и секретарь, Дэниелс. Его усыпили хлороформом, связали и засунули в рот кляп. Он помнит только, как ему прижали к лицу тряпку и как он пытался вырваться. Полиция считает, что оснований сомневаться в его показаниях нет.
— И больше ничего не найдено?
— Нет.
— Я имею в виду: тела премьер-министра? Нет? Тогда есть надежда. Но это странно… Почему, попытавшись убить его утром, они теперь стараются сохранить ему жизнь?
Сэр Додж недоуменно покачал головой.
— Ясно одно. Они готовы любой ценой помешать его присутствию на конференции.
— Если премьер-министр жив, он на ней будет. Бог даст, еще не слишком поздно. А теперь, мосье, расскажите мне все — с самого начала. Мне нужно знать также и об этой утренней стрельбе.
— Прошлой ночью премьер-министр в сопровождении одного из секретарей, капитана Дэниелса…
— Который сопровождал его и в последней поездке?
— Да. Так вот, они выехали в Виндзор, где премьер-министр был удостоен аудиенции. А на следующее утро они возвращались в город, тогда-то все и случилось.
— Одну минутку, если позволите. Кто такой этот капитан Дэниелс? У вас ведь есть на него досье?
Лорд Эстер улыбнулся.
— Я знал, что вы спросите, но о нем известно не так уж много. Он не из знатной семьи, служил в английской армии… Обладает исключительными способностями к языкам, вследствие чего совершенно незаменим как секретарь. Знает, как мне помнится, чуть ли не семь языков. Потому премьер-министр и выбрал его для поездки во Францию.
— Родственники в Англии?
— Две тетки. Миссис Эверард, проживающая в Хэмпстеде, и мисс Дэниелс, где-то недалеко от Аскота.
— Аскот? Это ведь рядом с Виндзором, не так ли?
— Мы проконтролировали это обстоятельство. Ничего не дало.
— Следовательно, капитан Дэниелс, по-вашему, вне подозрений?
Мосье Пуаро, — ответил лорд Эстер с легкой горечью. — В настоящее время я счел бы легкомыслием объявить хоть кого-нибудь вне подозрений, кого бы то ни было.
— Tres bien.[51] Насколько я понимаю, милорд, из этого следует, что премьер-министр должен был находиться под неусыпной охраной, практически исключающей всякую возможность покушения?
Лорд Эстер кивнул.
— Это так. За машиной премьер-министра неотступно следовала другая, полная агентов в штатском, причем об этой предосторожности не знал даже сам Макадам. Он начисто лишен чувства страха и вполне способен самолично отослать сопровождение. Полиция, разумеется, тоже принимает — точнее, принимала — меры: шофер премьер-министра, О'Мерфи, их человек.
— О'Мерфи? Это ведь ирландская фамилия, правда?
— Да, он родом из Ирландии.
— Из какой ее части?
— Графство Клэр, я полагаю.
— Tiens![52] Однако продолжайте, милорд.
— Премьер сел в закрытую машину, Дэниелс уселся рядом, и они тронулись в Лондон. Вторая машина, как обычно, следовала за ними на некотором расстоянии. К несчастью, по неизвестной нам причине машина, в которой находился премьер-министр, свернула с главной дороги…
— Это случилось на развилке? — вставил Пуаро.
— Да, но откуда вы знаете?
— О, c'est evident![53] Продолжайте.
— Так вот, по неизвестной нам причине машина премьер-министра свернула с главной дороги. Сопровождение, не подозревая об этом, проследовало дальше. Как только машина премьер-министра выехала на безлюдную дорогу, перед ней выросла группа людей в масках. Шофер…
Читать бесплатно другие книги:
