Толковая Библия. Ветхий Завет и Новый Завет Лопухин Александр

23. И взял Авраам Измаила, сына своего, и всех рожденных в доме своем и всех купленных за серебро свое, весь мужеский пол людей дома Авраамова, и обрезал крайнюю плоть их в тот самый день, как сказал ему Бог

"И взял Авраам Измаила, сына своего... весь мужеский пол людей дома... и обрезал крайнюю плоть их в тот самый день, как сказал ему Бог..." Замечание бытописателя, свидетельствующее о быстром и неуклонном исполнении Авраамом божественного повеления, само, в свою очередь, говорит о силе послушания и пламенности веры патриарха, которые не знают промедления и затруднения (Иак. 2:22-24[585]). Существовал ли где-либо до сего времени этот довольно мучительный обряд (напр., у египтян, на что особенно любят ссылаться рационалисты) или он только впервые вводится здесь Богом — трудно решить окончательно; одно только несомненно, что у евреев его в данный момент не было, и что он возник у них с совершенно особенным характером, резко отличающим его как по внешности, так и еще больше по духу, от аналогичных с ним религиозно-бытовых обрядов, практиковавшихся у других народов древности.

24. Авраам был девяноста девяти лет, когда была обрезана крайняя плоть его

"Авраам был девяноста девяти лет..." Отмечая это важнейшее событие в жизни Авраама, священный историк, по обычаю, указывает и его хронологическую дату, которая тем более поучительна, что свидетельствует о выдающейся силе веры патриарха, если он в такой глубокой старости решил произвести над собой эту мучительную и опасную операцию.

25. А Измаил, сын его, был тринадцати лет, когда была обрезана крайняя плоть его

"А Измаил, сын его, был тринадцати лет..." Живым памятником этого служит сохраняющийся у арабов — потомков Измаила и других магометанских народностей — обычай обрезания мальчиков по достижении ими тринадцатилетнего возраста.

26. В тот же самый день обрезаны были Авраам и Измаил, сын его, 27. и с ним обрезан был весь мужеский пол дома его, рожденные в доме и купленные за серебро у иноплеменников

Заключительные стихи представляют собой повторение вышесказанного — прием, довольно обычный в Библии в тех случаях, когда идет речь о каком-либо особенно важном деле.

1. И явился ему Господь у дубравы Мамре, когда он сидел при входе в шатер (свой), во время зноя дневного

"И явился ему Господь у дубравы Мамре..." Замена здесь собственного имени Авраама личным местоимением — "ему" свидетельствует о том, что данная глава стоит в самой тесной связи с предшествующей и составляет как бы ее продолжение. Но самые начальные слова главы не оставляют сомнения в том, что здесь речь о новом богоявлении, хотя и бывшем вскоре за предшествующим (14 ст., срав. 17:21[586]). Местом этого богоявления была та самая дубрава союзника Авраамова аморреянина Мамре, в которой поселился Авраам по возвращении своем из Египта (13:18; 14:13) и которая находилась в окрестностях Хеврона.

"когда он сидел при входе в шатер (свой), во время зноя дневного..." Упоминание о времени этого богоявления, именно о том, что оно происходило не во сне, и не ночью, а днем и даже в середине дня, по мнению экзегетов, устанавливает его полную реальность. Самые же детали этой картины как нельзя лучше совпадают с обычаями и нравами древнего Востока, жители которого любили выходить в послеполуденные часы дневного зноя под прохладную тень своих палаток и поджидать здесь гостей, нуждающихся в подкреплении и покое (19:1[587];).

2. Он возвел очи свои и взглянул, и вот, три мужа стоят против него. Увидев, он побежал навстречу им от входа в шатер (свой) и поклонился до земли,

"Он возвел очи свои и взглянул, и вот, три мужа стоят против него..." Все эти глаголы "возвел, взглянул, увидел" еще больше усугубляют высшую реальность данного явления. Кто были "три мужа", явившиеся Аврааму? На это отвечают неодинаково: многие авторитетные из древних толкователей видят в них Ангелов Господних, несущих Божие откровение или предваряющих и сопровождающих Господа, а также и указание на Триединую сущность Божества (Иоанн Златоуст, Иустин Философ, Амвросий, Кирилл и др.) (Исх. 3:2-4[588]; Суд. 6:12-14[589], 20-23[590]).

"Увидев, он побежал... и поклонился до земли..." Все это признаки обычного, хотя и высокого, восточного гостеприимства, а отнюдь не доказательство того, что Авраам узнал в лице этих простых странников особых небесных гостей, как это думают некоторые. Против этого горячо восстает святой Иоанн Златоуст: "никто из слушающих это не унизит добродетели праведника, предполагая, будто он говорил так потому, что знал, кто были те путники. В таком случае, как я уже много раз говорил, не было бы ничего и великого... Но то дивно и необычайно, что он говорит такие слова, обращаясь с ними, как с людьми" (Бес. 41). Действительно, приглашение Авраама посетить его кущу, омовение ног странникам и предложение им пищи — все это черты радушного гостеприимства, рассчитанного на обыкновенных людей. Аналогичные этому примеры можно находить и в др. местах Библии (23:7[591]; 33:6,7[592]; 42:6[593];).

3. и сказал: Владыка! если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего;

"Владыка!.. не пройди мимо раба Твоего..." Текст русской Библии, по-видимому, предполагает обращение со стороны Авраама к одному из странников, как к начальствующему. Равным образом стоящее здесь в еврейском тексте слово: "Адонай" (с гласной "камец") обычно составляет обращение к начальствующему, а не к простому человеку (наподобие нашего — "господин мой"). На вопрос, почему Авраам, видя трех мужей, обращается только к одному со своим приветственным приглашением, прекрасно отвечает святой Иоанн Златоуст, говоря: "Не удивляйся и тому, что праведник, принимая трех странников, говорит: "Господи", обращаясь как бы к одному. Может быть, один из пришедших казался важнее других; к нему поэтому и обращает праведник свою просьбу. Но далее он обращает свою речь ко всем вообще" (см. 4-5 ст.).

4. и принесут немного воды, и омоют ноги ваши; и отдохните под сим деревом, 5. а я принесу хлеба, и вы подкрепите сердца ваши; потом пойдите (в путь свой); так как вы идете мимо раба вашего. Они сказали: сделай так, как говоришь

4-5. "омоют ноги ваши, и отдохнитепод сим деревом... и вы подкрепите сердца ваши..." Омовение ног в знойной и пыльной Палестине, где обувью служили лишь одни легкие сандалии, было делом необходимости и первым долгом гостеприимства (24:32[594]; 43:24[595]). "Сердце" в Библии рассматривается, как центр всех жизненных отправлений, и выражение — "подкрепить сердце" равносильно нашему "подкрепить силы" (Суд. 19:5[596]; Пс. 103:15[597] и др.).

6. И поспешил Авраам в шатер к Сарре и сказал (ей): поскорее замеси три саты лучшей муки и сделай пресные хлебы

"Поскорее замеси три саты лучшей муки..." Три саты составляли одну "ефу", приблизительно около 30 фунтов нашего веса; судя по другим местам Библии, можно думать, это было обычное количество муки, употреблявшееся у евреев для приготовления хлебов (Мф. 13:33[598]). Под пресными же хлебами здесь, очевидно, имеются ввиду те лепешки, которые и теперь обычно изготовляются арабами в несколько минут, при приемах почетных гостюй.

7. И побежал Авраам к стаду, и взял теленка нежного и хорошего, и дал отроку, и тот поспешил приготовить его. И взял масла и молока и теленка приготовленного, и поставил перед ними, а сам стоял подле них под деревом. И они ели

По поводу тех мелких подробностей, которыми изображаются картины угощения Авраамом его неожиданных гостей, святой Иоанн Златоуст замечает: "смотри, как все делается со скоростью, с пламенным усердием, с радушием, с радостью и большим удовольствием!.. Сам все делает и предлагает! Он даже не признал себя достойным сесть вместе с ними, но, когда они ели, он стоял пред ними под деревом. Какое величие страннолюбия! Какая глубина смирения! Какая возвышенность боголюбивой души!"

"И они ели". Это не призрачное или только аллегорическое вкушение пищи, как то думали некоторые толкователи (Иосиф Флавий, Филон, Ионафан, Иустин Философ), но действительное и реальное ее принятие, наподобие того, как вкушал пищу и Господь Иисус Христос, являясь ученикам по Своем воскресении (Лк. 24:43) со Своею преображенной плотью, проходившей даже через запертые двери (Ин. 20:19).

9. И сказали ему: где Сарра, жена твоя? Он отвечал: здесь, в шатре. 10. И сказал один из них: Я опять буду у тебя в это же время (в следующем году), и будет сын у Сарры, жены твоей. А Сарра слушала у входа в шатер, сзади его

"И сказал один из них..." Еще в предшествующем стихе речь шла о всех трех гостях Авраама; теперь же говорящим выступает один из Них. То обстоятельство, что этот чудный гость Авраама оказался знающим его жену по имени, и еще больше то, что Он изрек обетование о рождении от нее сына, уже хорошо известное Аврааму по предшествующим случаям общения с Господом (15:4[599]; 17:19,21), должно было открыть ему глаза на действительную небесную природу этого гостя. Исполнение слов самого обещания придти на следующий год в то же самое время справедливо видят в факте рождения Исаака, в котором, очевидно, сказалась чудодейственная рука Божья, на что уполномочивает и последующий контекст речи (21:1[600]).

11. Авраам же и Сарра были стары и в летах преклонных, и обыкновенное у женщин у Сарры прекратилось

"Авраам же и Сарра были стары..." Вводное замечание бытописателя, служащее к обьяснению и оправданию последующего поступка Сарры.

12. Сарра внутренно рассмеялась, сказав: мне ли, когда я состарилась, иметь сие утешение? и господин мой стар. 13. И сказал Господь Аврааму: отчего это (сама в себе) рассмеялась Сарра, сказав: "неужели я действительно могу родить, когда я состарилась?"

"И сказал Господь Аврааму: отчего это... рассмеялась Сарра..." Некоторые толкователи соотносят эту фразу к первенствующему гостю, и будто бы это дает основание считать, что одним из гостей был вочеловечившийся Господь Бог. Но в Священном Писании имеется множество случаев, где общение с Господом путем разговора предваряется появлением и вступительными словами одного или нескольких Ангелов Господних (Исх. 3:2-4[601]; Суд. 6:12-14[602], 20-23[603]). Судя по всему, здесь действительно говорит Аврааму Господь, он же и подтверждает для Авраама и Сарры обетование, переданное своими посланниками, дабы уверить последнюю, а заодно чтобы неуверенность Сарры не поколебала Авраама.

14. Есть ли что трудное для Господа? В назначенный срок буду Я у тебя в следующем году, и (будет) у Сарры сын

"Есть ли что трудное для Господа?" Прекрасное выражение идеи божественного всемогущества, лучшей параллелью которому могут служить слова Ангела к Пресвятой Деве Марии, сказанные ей во время благовещения: "у Бога не останется бессильным никакое слово" (Лк. 1:37).

15. Сарра же не призналась, а сказала: я не смеялась. Ибо она испугалась. Но Он сказал (ей): нет, ты рассмеялась,

"Сарра же не призналась... Ибо она испугалась..." Чувство некоторого испуга или страха, как мучительного голоса совести и опасения наказания, есть естественное следствие греха (3:12-13) в душе людей, еще не успевших нравственно загрубеть и доступных покаянию. Подобное чистосердечное раскаяние в своем маловерии, без сомнения, принесла и Сарра, так как апостол впоследствии находит возможным похвалить ее за веру в обетование о рождении у нее сына (Евр. 11:11).

Здесь можно заметить, что Сарра судя по всему тоже слышала голос Господа о ее усмешке, поэтому и добавлены слова о ее испуге. Она ведь была в шатре, и могла не отвечать на вопрос, если бы он был задан одним из странников, беседующими с Авраамом снаружи.

16. И встали те мужи и оттуда отправились к Содому (и Гоморре); Авраам же пошел с ними, проводить их

"И встали те мужи и оттуда отправились к Содому (и Гоморре)..." Второго города нет в еврейской Библии, но он имеется в греческой и славянской; последнее чтение более правильно, так как основано на контексте речи (20 ст.).

"Авраам же пошел с ними проводить их..." Проводить гостя до границ своей земли — это последний долг восточного гостеприимства, радушно исполненный в данном случае и престарелым патриархом Авраамом. Согласно иудейскому преданию, Авраам провожал Господа и Ангелов по пути к Содому до места, называемого "Кафар-Варух", откуда вдоль по долине открывался вид на Мертвое море и окружающее его Пятиградие.

17. И сказал Господь: утаю ли Я от Авраама (раба Моего), что хочу делать!

Эти слова Господа образуют своего рода введение к последующему пророчеству о погибели нечестивых городов. В нем Господь повторяет и раскрывает Свои предшествующие обетования Аврааму и его потомству (12:3; 13: 16; 15:5; 17:5-6), причем указывает как цель избрания еврейского народа, так и условия или средства к достижению ее, а следовательно, и к получению всех обетований, со стороны последнего состоявшие а верности Всевышнему или в хождении по Его путям. Положительный результат такого поведения — это близость к Господу (по-еврейски — Иегове) и достижение всех обетований; а отрицательный, могущий наступить в случае неверности Ему и развращении Израиля, — это печальная участь, предстоящая нечестивым городам Содому и Гоморре.

"утаю ли Я от Авраама (раба Моего)..." Слова эти представляют собой обычное в Библии человекообразное выражение известной мысли, в данном случае — мысли о такой близости праведника к Богу, которая ставит его в положение друга, от которого нет секретов или тайн. Последних слов "раба Моего" нет в еврейском тексте и они внесены из перевода LXX. Но Филон и Апостол Иаков (2:23[604]) делают некоторую поправку: вместо "раба Моего", имеют — "друга Моего", что более отвечает внутреннему характеру тех взаимоотношений, какие существовали между Богом и патриархами (2 Пар. 20:7[605]; Ис. 41:8[606]; Иак. 2:23 и др.).

18. От Авраама точно произойдет народ великий и сильный, и благословятся в нем все народы земли, 19. ибо Я избрал его для того, чтобы он заповедал сынам своим и дому своему после себя, ходить путем Господним, творя правду и суд; и исполнит Господь над Авраамом (все), что сказал о нем. 20. И сказал Господь: вопль Содомский и Гоморрский, велик он, и грех их, тяжел он весьма;

"вопльСодомский и Гоморрский... вопль на них, восходящий ко Мне..." Это уже известный нам библейский образ, выражающий ту мысль, что всякое насилие и неправда, совершающиеся на земле, не скрываются от божественного всеведения и получают от Него соответствующее им возмездие (4:10; 6:13; Исх. 3:7[607]; Ис. 5:7[608]). В особенности часто так изображается грех притеснения слабых сильными, соединенный с кровопролитием и убийством (Быт. 4:10; Втор. 24:14-15[609]); им страдали и жители Содома, которые отличались крайней нравственной распущенностью и высокомерно-презрительным отношением к низшим и слабейшим (Иез. 16:47-56[610]).

21. сойду и посмотрю, точно ли они поступают так, каков вопль на них, восходящий ко Мне, или нет; узнаю

"сойду и посмотрю..." Слова эти — снисхождение к нашей немощи, для более понятного выражения той мысли, что божественный суд основывается на самом полном и непосредственном знакомстве с самым предметом этого суда. (Пс. 72:2[611]; Ис. 11:3[612]; Притч. 18:13[613]; Мф.7:1[614]).

(мое добавление).

Также это косвенно подтверждает, что Господь сопутствовал Ангелам, но не был в образе человеческом, так как они пошли в Содом пешком.

22. И обратились мужи оттуда и пошли в Содом; Авраам же еще стоял пред лицем Господа,

"И обратились мужи оттуда и пошли в Содом..." Некоторые толкователи утверждают, что в Содом пошли не все три мужа, а только два Ангела, ссылаясь на (19:1[615]). Хотя в предыдущем тексте "мужи" все время отделялись от "Господа". К тому же в славянской Библии 19:1 звучит следующим образом: "Приидоста же два Аггела в Содом в вечер", таким образом нельзя однозначно проводить аналогию между двумя посетившими Лота, и тремя, посетившими Авраама.

"Авраам же еще стоял пред лицом Господа..."

Некоторые толкователи, опираясь на указание, что "Авраам… стоял пред лицом Господа" делают вывод, что третий Ангел и был Господом, и обосновывают на этом совершенно неверное предположение, что имело место явление Господа в человеческом виде до воплощения в Иисусе Христе.

Там же, в Священном Писании, нигде нет указания о явлении Господа в человеческом облике. И вероятно, это очень правильно, дабы не было искуса указать на неисключительность воплощения Господа в Сыне Своем.

23. И подошел Авраам и сказал: неужели Ты погубишь праведного с нечестивым (и с праведником будет то же, что с нечестивым)?

Весь этот заключительный раздел данной главы представляет любопытную и поучительную беседу Бога с Авраамом, свидетельствующую как о высоком дерзновении праведника, так и крайнем снисхождении Бога.

"неужели Ты погубишь праведного с нечестивым...?" В самом вопросе Авраама слышится уже и ответ на него, ответ отрицательный — именно тот, что высшая божественная любовь и правда не допустят гибели своих избранников.

24. может быть, есть в этом городе пятьдесят праведников? неужели Ты погубить, и не пощадишь (всего) места сего ради пятидесяти праведников, (если они находятся) в нем?

"может быть, есть в этом городе пятъдесят праведников? неужели Ты погубишь и не пощадишь (всего) места ради пятидесяти праведников... в нем?..." Установив в предшествующих словах общую мысль о высшей божественной правде, не допускающей незаслуженной гибели праведников, Авраам делает теперь применение ее к данному частному случаю, предполагая, что и в обреченном на погибель городе Содоме найдется значительное количество подобных праведников. Он даже выражает здесь надежду на то, что такое количество праведных искупит, до некоторой степени, преступление остальных и спасет и их от погибели.

25. не может быть, чтобы Ты поступил так, чтобы Ты погубил праведного с нечестивым, чтобы то же было с праведником, что с нечестивым: не может быть от Тебя. Судия всей земли поступит ли неправосудно?

"не можетбыть, чтобы Ты поступил так, чтобы Ты погубил праведного с нечестивым... Судья всей земли поступит ли неправосудно..." Этот стих представляет собой один из важнейших членов патриархальной религии, заключая в себе торжественное исповедание веры в Бога, как всемогущего Судью всей вселенной, судящего мир по законами высшей правды, строго разделяющей виновных от невинных (ср. Втор. 10:17[616]; Иов. 34:19[617]; Иер. 31:29-30[618]; Иез. 18:20[619]; Мф. 13:28-29[620]; Рим. 2:11[621]; Еф. 6:9[622];).

26. Господь сказал: если Я найду в городе Содоме пятьдесят праведников, то Я ради них пощажу (весь город и) все место сие

"Господь сказал... ради них Я пощажу все место сие..." Снисходя к просьбе Авраама, Бог обещает явить спасение всем и нечестивым, ради пятидесяти благочестивых. Подобные мысли и даже примеры не чужды и другим местам Библии (Притч. 11:11[623]; 29:8[624]; Ис. 37:35[625]; Мф.5:13[626]; 24:22[627] и пр.).

27. Авраам сказал в ответ: вот, я решился говорить Владыке, я, прах и пепел: 28. может быть, до пятидесяти праведников недостанет пяти, неужели за недостатком пяти Ты истребишь весь город? Он сказал: не истреблю, если найду там сорок пять,

"Вот, я решился говорить Владыке, я, прах и пепел".. Ободренный успехом своей первой просьбы, Авраам продолжает свое заступничество с еще большим дерзновением, хотя и исполненным в то же время высокого смирения. Доказательством такого смирения перед величием Всевышнего служит его сравнение с прахом и пеплом, сравнение — полное глубокого внутреннего значения, в смысле указания на начало ("прах от земли", Быт. 2:7[628]) и конец (Еккл. 12:7[629]) земного существования человека.

29. Авраам продолжал говорить с Ним и сказал: может быть, найдется там сорок? Он сказал: не сделаю того и ради сорока

"Авраам продолжал говорить с Ним..." Или, как можно еще перевести с еврейского: "прибавил говорить, усилил свою просьбу". Вообще, все это заступничество Авраама за жителей Содома представляет собой пример горячей, неотступной мольбы, сопровождающейся, обычно, желанным успехом, по слову Спасителя: "просите и дастся вам, стучите и отверзнется" (Мф. 7:7; ср. Лк.11: 8-9[630]; Рим. 15:30[631]).

30. И сказал Авраам: да не прогневается Владыка, что я буду говорить: может быть, найдется там тридцать? Он сказал: не сделаю, если найдется там тридцать

"да не прогневается Владыка... может быть найдется там тридцать?".. Параллельно с тем, как усиливается самая просьба Авраама, увеличивается и его смирение пред Богом, долготерпение Которого он искушает; но искушает не ради пустого и праздного любопытства, а по высоким побуждениям любви и сострадания к ближним, почему Господь благосклонно и принимает его посредничество.

31. Авраам сказал: вот, я решился говорить Владыке: может быть, найдется там двадцать? Он сказал: не истреблю ради двадцати

"вот, я решился говорить Владыке: может быть, найдется там двадцать..." Уступчивость Господа усиливает дерзновение Авраама и он, хотя и с большим смущением, решается понизить цифру праведников уже до двух десятков.

32. Авраам сказал: да не прогневается Владыка, что я скажу еще однажды: может быть, найдется там десять? Он сказал: не истреблю ради десяти

"да не прогневается Владыка, что Я скажу еще однажды: может быть, найдется там десять?..." Это высшая степень дерзновенной молитвы Авраама, когда он просил Господа о сохранении города только ради одного десятка предполагаемых в нем праведников, и Бог по неизреченной Своей милости соглашается и на такую, крайнюю просьбу Своего верного раба. Но жители нечестивых городов настолько погрязли в нечестии и разврате, что не сохранилось в них и десяти праведников: таких, как видно из последующего контекста, нашлось только три человека — Лот и две его дочери, которые и были чудесно спасены Богом от всеобщей гибели (19 гл.).

33. И пошел Господь, перестав говорить с Авраамом; Авраам же возвратился в свое место

33. "И пошел Господь, перестав говорить с Авраамом..." В славянской версии перевода с 70-и толковников — "отиде". Слова, указывающие на то, что богоявление окончилось и видение Всевышнего исчезло.

"Авраам же возвратился в свое место..." Т.е. он вернулся из долины Кафар-Варух, бывшей местом богоявления, к дубраве Мамре, близ Хеврона, служившей местом его преимущественного пребывания.

1. И пришли те два Ангела в Содом вечером, когда Лот сидел у ворот Содома. Лот увидел, и встал, чтобы встретить их, и поклонился лицем до земли

"И пришли те два Ангела в Содом вечером..." Повествование этой главы служит непосредственным продолжением предшествующей: те два Ангела или мужа, о которых сказано, что они после полуденной трапезы у Авраама пошли в Содом (18:1 и 22), теперь, к вечеру того же самого дня, достигли цели своего путешествия, т.е. подошли к воротам Содома.

От Мамре, по дороге на Беэр-Шеву, потом, не доходя 10 километров до нее, поворот на восток, через Арад, по старой исторической дороге — всего около 90 километров до Содома, (иначе — через горы, напрямик, километров 50) — пешком те же Ангелы в человеческом облике никак не могли дойти с полудня до вечера. Скорее всего, эти ангелы тоже направились в Содом, но прибыли туда к утру, когда начались ужасные события. А к Лоту пришли два других Ангела.

В славянской Библии — "Приидоста же два Аггела в Содом в вечер" — "пришли два Ангела в Содом вечером". В русском варианте сделан акцент на словах "те два Ангела". Цель такого акцента очевидна — еще раз попытаться убедить читателя в том, что третий Ангел и был Всевышним в образе земного человека. Видимо, подобное уточнение присутствует в еврейском тексте.

"Лот сидел у ворот Содома..." Ворота города, по обычаю древнего Востока, были тем же самым, что "агора" у греков, или "форум" у римлян, т.е. общественным местом свидания и прогулки жителей города, а также центром всех судебных и торговых дел (23:10[632]; 34:20[633]; Втор. 21:19[634]; Руфь 4:1-2[635]; Притч. 31:23[636] и др.).

2. и сказал: государи мои! зайдите в дом раба вашего и ночуйте, и умойте ноги ваши, и встаньте поутру и пойдете в путь свой. Но они сказали: нет, мы ночуем на улице

Он же сильно упрашивал их; и они пошли к нему и пришли в дом его. Он сделал им угощение и испек пресные хлебы, и они ели.

"Лот увидел и встал, чтобы встреть их и поклонился лицом до земли и сказал: государи мои! зайдите в дом раба вашего... и умойте ноги ваши.., сильно упрашивал их.., Он сделал Им угощение и испек пресные хлебы..." Все поведение Лота в отношении к проходящим двум странникам изображается здесь приблизительно теми же самыми чертами, как и гостеприимство Авраама в предшествующей главе (18:2-8). Отсюда видно, что племянник в высокой степени унаследовал от дяди его страннолюбие и гостеприимство, за что он похваляется и ставится в пример для нашего подражания и у Апостола Павла (Евр. 13:2[637]).

4. Еще не легли они спать, как городские жители, Содомляне, от молодого до старого, весь народ со всех концов города, окружили дом

"городские жители, Содомляне, от молодого до старого, весь народ... окружили дом..." Слух о приходе к Лоту и остановке у него двух молодых красивых юношей (в образе которых обыкновенно являлись Ангелы, — Мк. 16:5[638]; ср. 1 Цap. 29:9[639]; и др.) успел распространиться по городу, и вот жители его, движимые отчасти праздным любопытством, а еще более преступными намерениями (5 ст.), собираются с различных концов города, без различия возраста и положения, к дому Лота.

5. и вызвали Лота и говорили ему: где люди, пришедшие к тебе на ночь? выведи их к нам; мы познаем их

"и вызвали Лота и говорили ему: где люди, пришедшие к тебе на ночь? выведи их к нам; мы познаем их..." Из этих слов видно, что поведение собравшейся толпы содомлян было вызывающим: оно угрожало как самому Лоту — нарушением его священного долга гостеприимства, так и еще больше его гостям — поруганием их чести. На характер последнего выразительно указывают стоящие здесь слова: "да познаем их", имеющие в Библии весьма определенный, специфический смысл (4:1[640]; 24:16[641]; и др.), выражающий мысль о половом акте. Вся тяжесть преступного поведения содомлян состояла в ненормальности и извращенности их полового чувства, порождавшей противоестественные пороки деторастления и мужеложства, получившие после техническое наименование "содомского греха". О широкой практике всех этих чудовищных преступлений между нечестивыми хананеями и особенно среди развратных содомлян свидетельствует целый ряд библейских мест (Лев. 18:22[642]; Ис. 3:9[643]; 2 Пет. 2:6-8[644]; Иуд. 7[645] и др.).

Поэтому вполне естественно, что гости Лота, отличавшиеся молодостью и красотой, могли с особенной силою возбудить похотливые желания содомлян.

6. Лот вышел к ним ко входу, и запер за собою дверь,

С опасностью для собственной жизни, Лот выходит к этой озверевшей толпе и сначала лаской, а затем даже и жертвой пытается отклонить ее от ее преступного намерения.

7. и сказал (им): братья мои, не делайте зла;

"братья мои,не делайте зла".. Обращаясь к ним с таким братским приветствием, Лот думал пробудить в них лучшие чувства и подействовать на их благоразумие; но это было напрасно, так как, при господстве разнузданности низших инстинктов, все высшие и благородные чувства были уже мертвы у содомлян.

8. вот у меня две дочери, которые не познали мужа; лучше я выведу их к вам, делайте с ними, что вам угодно, только людям сим не делайте ничего, так как они пришли под кров дома моего

"вот, у меня две дочери.., лучше я выведу их к вам... только людям сим не делайте ничего..." Видя безуспешность своего увещания, Лот решается на крайнее средство; ради спасения чести своих гостей он готов пожертвовать честью своих незамужних, хотя уже и обрученных (14 ст.), дочерей. Блаженный Августин делает упрек Лоту за подобное предложение, но святой Иоанн Златоуст и большинство других толкователей видят в нем акт самопожертвования, или, по крайней мере, лучший выход из его крайне затруднительного положения; "из двух зол (поругание гостей, или лишение чести дочерей) он выбирает меньшее", как говорит святой Амвросий Медиоланский.

9. Но они сказали (ему): пойди сюда. И сказали: вот пришлец, и хочет судить? теперь мы хуже поступим с тобою, нежели с ними. И очень приступали к человеку сему, к Лоту, и подошли, чтобы выломать дверь,

"Но они сказали... вот пришелец, и хочет судить..." Образ жизни и поведения праведного, живущего в обществе закоренелых грешников, является немым, но тем на менее весьма красноречивым обличением последних. В подобном именно положении находился и Лот, живя среди содомлян и ежедневно мучаясь, глядя на их беззакония, как говорит Апостол Петр (2 Пет. 2:8[646]). Видя в нем человека совершенно иного настроения, содомляне и без того питали к нему враждебные чувства (2 Пет. 2:7[647]). Теперь же, когда Лот осмелился выступить к ним с увещанием и воспрепятствовать их гнусным намерениям, негодование содомлян на него возрастает настолько, что начинает грозить его жизни.

"иподошли чтобы выломать дверь..." Т.е. уже приступили к осуществлению своих угроз.

10. Тогда мужи те простерли руки свои и ввели Лота к себе в дом, и дверь (дома) заперли;

"Тогда мужи те простерли руки свои, и ввели Лота..." В награду за великодушную защиту их чести, небесные гости Лота, спасают теперь его в критическую для него минуту; этим чудом они впервые обнаружили перед Лотом свою истинную природу.

11. а людей, бывших при входе в дом, поразили слепотою, от малого до большого, так что они измучились, искав входа

"а людей, бывших при входе в дом, поразили слепотою..." По мнению большинства экзегетов, наказание неистовых содомлян не было простой физической слепотой, или полным лишением их зрения, а состояло в слепоте ума и внешних чувств, т.е. в некотором беспорядке ощущений и воображения, препятствовавшем им различать и узнавать предметы, наподобие поражения аналогичной слепотой сирийских войск по молитвам пророка Елисея (4 Цар. 6:15-20[648]) или слепоты Савла (Деян. 9:8-9[649]) и волхва Елимы (Деян. 13:11[650]).

12. Сказали мужи те Лоту: кто у тебя есть еще здесь? зять ли, сыновья ли твои, дочери ли твои, и кто бы ни был у тебя в городе, всех выведи из сего места,

"кто у тебя есть еще здесь? всех выведи из сего места..." В награду за оказанное Лотом высокое гостеприимство и в память ходатайства Авраама (18:23-32; ср. 19:29) Господь являет особенную милость дому Лота, обещая спасение всем его членам, кого бы только ни захватил Лот с собою.

13. ибо мы истребим сие место, потому что велик вопль на жителей его к Господу, и Господь послал нас истребить его

"велик вопль на жителей его к Господу, и Господь послал нас истребить его..." Вопли несчастных, поруганных и угнетенных содомлянами, не находившие себе справедливого суда здесь на земле, дошли до небес и там нашли себе всеправедного Судью и должного Воздаятеля (4:10; 18:20). И так как жители Содома доказали свою полную нераскаянность, так что продолжение их жизни лишь увеличивало бы степень их виновности, то правосудный Бог и решается прекратить такое их существование наподобие того, как Он некогда поступил и со всем допотопным человечеством (6:5-7).

14. И вышел Лот, и говорил с зятьями своими, которые брали за себя дочерей его, и сказал: встаньте, выйдите из сего места, ибо Господь истребит сей город. Но зятьям его показалось, что он шутит

"Но зятьям его показалось, что он шутит".. Некоторое недоумение вызывает здесь то обстоятельство, что у Лота уже были зятья, тогда как выше было сказано, его две его дочери еще не знали мужей (8 ст.). Оно обыкновенно решается так, что дочери Лота были уже помолвлены и находились, так сказать, накануне самого брака, так что Лот в этом смысле мог заранее назвать их женихов своими зятьями.

15. Когда взошла заря, Ангелы начали торопить Лота, говоря: встань, возьми жену твою и двух дочерей твоих, которые у тебя, чтобы не погибнуть тебе за беззакония города. 16. И как он медлил, то мужи те (Ангелы), по милости к нему Господней, взяли за руку его и жену его, и двух дочерей его, и вывели его и поставили его вне города

"Когда взошла заря, Ангелы начали торопить Лота... и как он медлил... вывели его..." "Кажется, недоверчивая улыбка зятьев несколько подействовала на слабого характером Лота, и он сам стал колебаться оставлятъ город, жалея, вероятно, имущество и не вполне уверенный в предсказании Ангелов. Поэтому Ангелы "по милости Господней" выводят его силой" (Властов). Обращает на себя внимание также и то, что здесь впервые два мужа определенно названы "Ангелами" (15 с.)

17. Когда же вывели их вон, то один из них сказал: спасай душу свою; не оглядывайся назад и нигде не останавливайся в окрестности сей; спасайся на гору, чтобы тебе не погибнуть

"одиниз них сказал: спасай душу свою..." На основании всего последующего контекста (18, 21, 24) в этом одном Ангеле, властно ведущем от своего лица всю дальнейшую беседу с Лотом, некоторые комментаторы усматривает "Ангела Господня", (Ангела Иеговы) который выступал главным действующим лицом и в предшествующей главе (18).

"спасай душу свою..." "Душа" здесь взята, как синоним "жизни", в качестве основной ее сущности.

"не оглядывайся назад и нигде не останавливайся..." Ближайший смысл такого запрещения состоял в том, чтобы ускорить бегство Лота, так как всякое промедление и остановка могли грозить для него гибелью, а дальнейший, нравственный — заключался в том, что такой прощальный взор на покинутый Лотом город свидетельствовал бы об его сочувствии и сожалении этого города, что, при виде разразившейся над ним небесной кары, было бы равносильно косвенному порицанию самого Бога за жестокость Его суда. Наконец, всякое обращение назад неодобрительно еще и потому, что оно свидетельствует о недостатке у человека твердости характера и силы воли и о некоторой предосудительной нерешимости его идти по раз избранному пути (Мф. 24:18[651]; Флп. 3:13-14[652] и др.).

18. Но Лот сказал им: нет, Владыка! 19. вот, раб Твой обрел благоволение пред очами Твоими, и велика милость Твоя, которую Ты сделал со мною, что спас жизнь мою; но я не могу спасаться на гору, чтоб не застигла меня беда и мне не умереть;

"вот, раб Твой... но я не могу спасаться на гору..." Местом спасения для Лота и его семейства были назначены горы — по всей вероятности, горы Моавитские, окружающие с востока долину Иордана. Но он и здесь обнаруживает недостаток мужества и слабость воли, искушая божественное милосердие своей малодушной просьбой.

20. вот, ближе бежать в сей город, он же мал; побегу я туда, — он же мал; и сохранится жизнь моя (ради Тебя). 21. И сказал ему: вот, в угодность тебе Я сделаю и это: не ниспровергну города, о котором ты говоришь;

"вот, ближе бежать в сей город, он же мал..." Охваченный малодушным отчаянием, Лот думает, что он не успеет достигнуть такого далекого пункта, как Моавитские горы, и молит Господа, чтобы Он позволил ему укрыться на полпути к ним, в одном маленьком городке, получившем в память этого события название Сигор (22 ст.). Лот дважды выставляет на вид особую незначительность этого городка, с одной стороны, для того, чтобы тем легче преклонить Господа к своей просьбе, с другой и потому, чтобы показать, что в нем, как в маленьком городе, не было той ужасающей испорченности, которая царила в больших городах, и что в силу этого он скорее других может быть пощажен от разрушения.

22. поспешай, спасайся туда, ибо Я не могу сделать дела, доколе ты не придешь туда. Потому и назван город сей: Сигор. 23. Солнце взошло над землею, и Лот пришел в Сигор,

"Потому и назван город сей: Сигор".. Снисходя к просьбе, хотя и слабого волей, но чистого душой, Лота, Господь не только щадит ради него маленький город Сигор, но и отсрочивает наказание остальных городов до прихода Лота в Сигор. Имя этого города с еврейского, более точное — "Цоар", значит в дословном переводе: "малый, небольшой;" этим самым указывается и причина его переименования: именно настойчивое указание Лота на его незначительность (20). Раньше же этот городок носил название "Белы" (14:2[653]). Большинство ученых географов Палестины полагает, что этот городок лежал в самом южном пункте Иорданской долины (13:10[654]; Втор. 34:3[655]), на час пути к юго-востоку от Мертвого моря, в той местности, которая теперь называется Ширбет es-Safia. Следы его существования имеются и от эпохи римского владычества у Стеф. Визан., и от времени крестовых походов ("Согар" или "Цогар", по имени которого и само Мертвое море называется еще "морем Цогар").

24. И пролил Гоподь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь от Господа с неба, 25. и ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей городов сих, и (все) произрастания земли

"И пролил Господь... дождем серу и огонь отГоспода с неба... и ниспроверг города сии..." Здесь, прежде всего, останавливает на себе внимание некоторая неестественность выражения: "и пролил Господь... от Господа..."

По объяснению отцов и учителей Церкви (Игнатий Богоносец, Иоанн Златоуст, Иустин Философ, Афанасий Александрийский, Киприан, Тертуллиан, и др.), здесь дано раздельное указание на два лица Пресвятой Троицы: на Бога-Отца и Бога-Сына. Сын Божий или Ангел Господень (Ангел Иеговы), Он же и Логос, являлся на землю и действовал именем Бога-Отца, Который, по слову Священного Писания, сам не судит мир, но весь этот суд отдал Сыну (Ин. 5:22-23; 2 Сол. 2: 8; Откр. 1: 16; 2:16; 19:15).

(В славянском варианте написано: "И Господь одожди на Содом и Гоморр жупел, и огонь от Господа с небесе", после "жупел" – запятая. Очевидно, смысл получается совершенно иной, имеем типично уточняющий библейский стих, и нет необходимости пришивать сюда Логоса…)

Что касается характера самой катастрофы, разразившейся над четырьмя городами Пентополя (Содомом, Гоморрой, Адмой и Севоимом, — Втор. 29:23[656]; Ос. 11:8[657]), то, основываясь на данных самого текста ("дождем серу и огонь… с неба"), а также принимая во внимание относящиеся к нему библейские параллели (Втор. 29:23; Иер. 49:18[658]; 50:40[659]; 2 Пет. 2:6[660]), свидетельство Иосифа Флавия и изыскания новейших ученых, можно предполагать, что она была двоякого рода: началась она страшным вулканическим извержением, сопровождавшимся пожаром смоляных болот и источников, во множестве покрывавших собой долину Сиддим (14:10[661]); а окончилась затоплением всей этой долины из соседнего соленого озера, наступившим вследствие сильного понижения почвы, образовавшегося после вулканического извержения. Так Бог нередко пользуется естественными действиями и явлениями для обнаружения Своей верховной воли.

Замечательно, что море, образовавшееся на месте некогда цветущей Иорданской долины "Сиддим" и обыкновенно известное у нас под именем "Мертвого", в Священном Писании нигде не носит такого эпитета, а называется или морем равнины (Втор. 3:17[662]), или Соленым морем (14:3[663]; Чис. 34:3[664]); оба последних названия вполне оправдывают вышеприведенную догадку о характере небесной кары, совершившейся над нечестивыми городами.

Наконец, в пользу того же предположения говорят и научные изыскания новейших географов Палестины, по вычислениям которых разность в глубине северной (древней) и южной (впоследствии образовавшейся) части Соленого моря сильно бросается в глаза, так как достигает почти 800 футов, и невольно заставляет предполагать разновременное их происхождение. К этому же должно добавить, что на южном берегу моря время от времени находят выбрасываемые с морского дна большие асфальтовые глыбы, явно вулканического происхождения.

26. Жена же Лотова оглянулась позади его, и стала соляным столпом

"Жена же Лотова оглянулась позади его, и стала соляным столпом..." Что наказание жены Лота за ослушание повеления Ангелов (17 ст.), служившее выражением ее сочувствия к нечестивым, не аллегория, как думали некоторые, а действительный, исторический факт, об этом свидетельствует автор кн. Премудрости Соломона (10:7-8[665]) и сам Господь наш Иисус Христос (Лк. 17:32[666]).

Предполагают, что в тот самый момент, когда жена Лота остановилась, чтобы взглянуть на город, она была охвачена разрушительным, вулканическим вихрем, который не только мгновенно в том же самом положении умертвил ее, но и покрыл своего рода асфальтовой корой; с течением времени эта окаменелая форма приняла на себя и целый ряд соляных отложений из образовавшегося здесь соляного моря и таким путем со временем превратилась в большую соляную глыбу, или соляной столб.

Иос. Флавий приводит предание, согласно которому на один из соляных столбов близ Мертвого моря указывали, как на остатки жены Лота (Древ. 1:11, 4), а современные арабы и доселе называют этим именем соляной столб, около 40 фут. вышины, к востоку от местечка "Усдум", созвучного с библейским "Содомом".

27. И встал Авраам рано утром (и пошел) на место, где стоял пред лицем Господа, 28. и посмотрел к Содому и Гоморре и на все пространство окрестности и увидел: вот, дым поднимается с земли, как дым из печи

"И вcтaл Aвpaaм... и nocмотpeл к Coдoмy и Гoмoppe... и увидел: вот, дым поднимается с земли..." Данным замечанием бытописателя все это повествование ставится в самую тесную связь с предыдущим ходатайством Авраама о спасении праведных в этих нечестивых городах (13:22-32). Вместе с тем оно еще раз подтверждает наше предположение о страшном землетрясении и пожаре, жертвой которых пали обреченные на гибель города.

29. И было, когда Бог истреблял (все) города окрестности сей, вспомнил Бог об Аврааме и выслал Лота из среды истребления, когда ниспровергал города, в которых жил Лот

"вспомнил Бог об Аврааме и выслал Лота..." Слова эти многое объясняют как о настойчивости ходатайства Авраамова за спасение содомлян даже ради десяти праведников (цифра, к которой быть может приближалось количество членов Лотовой семьи), так и в особой благосклонности и милости Божией к Лоту, несмотря на его некоторое колебание и малодушие. Одновременно с этим данный факт является красноречивым свидетельством того, как "много может усиленная молитва праведного" (Иак.5:16).

30. И вышел Лот из Сигора и стал жить в горе, и с ним две дочери его, ибо он боялся жить в Сигоре. И жил в пещере, и с ним две дочери его

"И вышел Лот из Сигора, и стал жить в горе,и с ним две дочери его..." Несмотря на данное Богом Лоту соизволение жить а Сигоре (21-22 ст.), он еще раз проявляет свое малодушие: бежит из него и скрывается в горах, вероятно, в тех самых Моавитских горах, которые первончально и были назначены ему самим Богом в качестве надежного убежища (17 ст.).

31. И сказала старшая младшей: отец наш стар, и нет человека на земле, который вошел бы к нам по обычаю всей земли; 32. итак напоим отца нашего вином, и переспим с ним, и восставим от отца нашего племя. 33. И напоили отца своего вином в ту ночь; и вошла старшая и спала с отцом своим (в ту ночь); а он не знал, когда она легла и когда встала. 34. На другой день старшая сказала младшей: вот, я спала вчера с отцом моим; напоим его вином и в эту ночь, и ты войди, спи с ним, и восставим от отца нашего племя. 35. И напоили отца своего вином и в эту ночь; и вошла младшая и спала с ним; и он не знал, когда она легла и когда встала, 36. И сделались обе дочери Лотовы беременными от отца своего,

Заключительный раздел исследуемой главы содержит в себе печальную историю падения Лота. Лот, всю жизнь бывший живым обличением содомлян по чистоте своих нравов (2 Пет. 2:7), под конец своей жизни сам, до некоторой степени, уподобился им, вступив в преступную связь со своими дочерями. Подобные противоестественные связи редко практиковалась даже у язычников (1 Кор. 5:1[667]), в законе же Моисеевом за них прямо назначалась смертная казнь (Лев. 18 гл. и Втор. 27 гл.). Неудивительно, что многим экзегетам все это повествование кажется крайне соблазнительным и маловероятным. Но более вдумчивый анализ текста и принятие во внимание всех побочных обстоятельств значительно уясняют дело. Что касается личности самого Лота, то большую половину его вины, как и некогда вины Ноя (9:21[668]), снимает то обстоятельство, что преступное деяние совершено было им в состоянии опьянения и без всякого сознания его значения, как это ясно дважды подчеркивается библейским текстом (окончания 33 и 35 ст.).

Гораздо труднее, конечно, оправдать поведение дочерей Лота, со стороны которых ясно видно обдуманное намерение и коварный план. Но и здесь можно указать целый ряд смягчающих их вину обстоятельств: во-первых, поступком их, как ясно видно из текста, руководило не любострастие, а похвальное намерение восстановить угасающее семя отца (32 и 34); во-вторых, прибегли к данному средству, как к единственному исходу в их положении, так как они, по свидетельству текста, были убеждены, что, кроме отца, у них нет больше никакого мужчины, от которого они могли бы получить потомство (31 ст.). Такое ложное убеждение сложилось у них или потому, что они считали все остальное человечество погибшим, или, что более вероятно, потому, что никто не хотел иметь общения с ними, как выходцами из проклятых Богом городов. Наконец, объяснением, а следовательно, и некоторым извинением поступка дочерей Лота служат условия обстановки всей предшествующей их жизни в обществе развращенных содомлян и под непосредственным влиянием недалеко ушедшей от своих сограждан матери.

37. и родила старшая сына, и нарекла ему имя: Моав (говоря: он от отца моего). Он отец Моавитян доныне. 38. И младшая также родила сына, и нарекла ему имя: Бен-Амми (говоря, он сын рода моего). Он отец Аммонитян доныне

В силу своего взаимного родства, моавитяне и аммонитяне и в Библии нередко выступают вместе. Как дети греха и беззакония, они являются в Библии предметом проклятия и отвращения (Втор. 23:3[669]; 3 Цар. 11:6-7[670]; Ис. 16:12-14[671]; 1 Пар. 20:3[672]), но, как родственные по плоти избранному народу еврейскому, они в конце концов имеют получить прощение и спасение (Иер. 48:47[673]; 49:6[674]).

1. Авраам поднялся оттуда к югу и поселился между Кадесом и между Суром; и был на время в Гepape

"Авраам поднялся оттуда к югу".. Когда пребывание в долине Мамре сделалось неудобным, вероятно, по причине тяжелых, удушливых газов, выходящих из соседней котловины "Сиддим", (котловина Мертвого моря находится за горами.) после бывшей в ней страшной катастрофы (19 гл.), тогда патриарх Авраам со всеми своими стадами поднимается из нее и откочевывает к "югу", или, как выражено в еврейском тексте, в землю "Негеб", как назывался южный, степной округ Палестины.

"и поселился между Кадесом и между Суром…" Кадес, переименованный впоследствии в Мишпат, лежал в юго-восточном углу Сирии и был одним из конечных пунктов похода Кедорлаомера (14:7[675]; Чис. 34:4[676]). Пустыня "Сур" была расположена почти напротив, в юго-западном углу, и носит теперь название "Джифар". Очевидно — это были границы страны "Негеб".

"и был на время в Гераре".. Герар вместе с Газой составлял южную границу ханаанской территории (10:19[677]) и служил столицей филистимлян Он находился в 25 милях от города Еловферополиса, в 3-х часах на северо-восток от Газы, на месте современных развалин Умм-Ель-Герар и Кир-бет-Ель-Герар.

2. И сказал Авраам о Сарре, жене своей: она сестра моя. (Ибо он боялся сказать, что это жена его, чтобы жители города того не убили его за нее.) И послал Авимелех, царь Герарский, и взял Сарру

"И сказал Авраам о Сарре... она сестра моя..." Этот уговор, как мы знаем, был заключен у Авраама с Саррой еще перед самым выходом из Ура Халдейского, был однажды повторен в Египте и теперь повторяется еще раз (12:11; 20:13). Слов этого стиха, стоящих в скобках, не имеет еврейская Библия; но уместностъ их в греческой и славянской Библиях оправдывается предшествующим контекстом 12:11-12[678].

"Авимелех, царь Герарский... взял Сарру..." Имя "Авимелех" семитического происхождения и буквально значит: "отец мой, царь", или "царь-отец". Оно служило общим титулом филистимских царей наподобие того, как "фараон" у египтян, "падишах" у др. персов и нынешних турок и т.п. Странным, по-видимому, кажется то, чем мог прельститься Авимелех в девяностолетней Сарре (17:17[679]). В ответ на это предполагают, что или Сарра, получив от Бога способность к деторождению, получила и физические силы, необходимые для этого, и, следовательно, как бы вновь расцвела (Иоанн Златоуст и др.), или же, что Авимелех таким путем хотел завязать дружбу и союз с мнимым ее братом, богатым и могущественным номадом-патриархом Авраамом.

3. И пришел Бог к Авимелеху ночью во сне и сказал ему: вот, ты умрешь за женщину, которую ты взял, ибо она имеет мужа

"И пришел Бог к Авимелеху ночью во сне..." Охраняя чистоту будущей матери обетованного сына, Бог является Авимелеху и вразумляет его. В еврейском тексте здесь он назван "Элогим" — "Творец вселенной", т.е. тем самым именем, под каким Он смутно был известен и у языческих семитов, хотя и с примесью различных заблуждений. Явление Творца ночью и во сне было обычной формой откровения Его язычникам, напр., фараону (41:1) или Навуходоносору (Дан. 4:5).

"вот, ты умрешь..." Основываясь на последующем контексте (17 ст.), можно думать, что Авимелех в это время был сильно болен, и потому такая угроза была особенно действительна

4. Авимелех же не прикасался к ней и сказал: Владыка! неужели ты погубишь (не знавший сего) и невинный народ?

"Владыка! неужели Ты погубишь... и невинный народ?…" В очередной раз мы встречаем здесь обращение к Господу, как Промыслительному и Милосердному Судие — в еврейском тексте это слово — Адонай (от корня дан — судья). И опять это обращение связано с контекстом призвания Божиего милосердия и правосудия. Таким образом, имеется очередное подтверждение совершенной абсурдности точки зрения, что Адонай (а также и Иегова, Элогим) являются именами Бога. Названия эти Господа, соответствующие русским определениям — Милосердный Судия, Сущий, Творец Вселенной используются в еврейском тексте строго в соответствии с сопутствующим контекстом.

В данном случае, как самое это обращение к Богу, так и исповедание Его Правосудия, напоминающее подобные же речи Авраама (18:23-25), дает ясные доказательства того, что следы истинного богопознания еще не вовсе исчезли из памяти лучших представителей ханаанских племен, одним из числа которых является в данном случае и Авимелех герарский.

5. Не сам ли он сказал мне: она сестра моя? И она сама сказала, он брат мой. Я сделал это в простоте сердца моего и в чистоте рук моих

"Я сделал это в простоте сердца моего и в чистоте рук моих..." Оправдываясь в своем поступке, Авимелех говорит, что он допустил его не по злоупотреблению правом сильного, а по неведению, будучи сам введен в заблуждение; в действительности же, ни с внутренней (простота сердца), ни с внешней (чистота рук) стороны в его действии не заключалось ничего преступного. Так рассуждал Авимелех с точки зрения своей, хананейской, морали, где взятие незамужней женщины в гарем царя почиталось честью, а не бесчестием для нее.

6. И сказал ему Бог во сне: и Я знаю, что ты сделал сие в простоте сердца твоего, и удержал тебя от греха предо Мною, потому и не допустил тебя прикоснуться к ней;

"Я знаю... потому и не допустил тебя прикоснуться к ней". В содержании этого стиха заключен целый ряд глубоких истин: во-первых, здесь обнаруживается божественное всеведение, которое проникает в глубину наших помыслов и чувств; во-вторых, здесь раскрывается то высокое свойство Божественного Правосудия, по которому оно судит и оценивает поступки людей не по внешним фактам, а по их внутренним мотивам и нравственному настроению виновного; наконец, отсюда же вытекает и представление о Боге, как о верховном охранителе святости и чистоты брачного союза.

7. теперь же возврати жену мужу, ибо он пророк и помолится о тебе, и ты будешь жив, а если не возвратишь, то знай, что непременно умрешь ты и все твои

"он пророк..." Здесь в еврейском тексте в первый раз употреблен термин "наби", служащий техническим обозначением специального служения в Ветхом Завете. Основываясь на свидетельстве кн. Царств (1 Цар. 9:9[680]), некоторые говорят, что этот термин сравнительно позднейшего происхождения, которому в период судей предшествовал термин — "роэ" (провидец); отсюда выводят, что и все Пятикнижие — произведение позднейшей эпохи. Но более глубокий анализ Пятикнижия и более полная история термина "наби" свидетельствуют как раз о противоположном.

Несомненно, что термин "наби" весьма древнего, домоисеева происхождения; но первоначально он не имел технического смысла, а соответственно значению своего корня ("наба" — говорить), указывал на человека, с которым говорил Бог или который сам говорил с Богом, вообще — стоял к Нему в более близких, непосредственных отношениях, возвещал Его волю и ходатайствовал перед Ним за других (7 ст.; Исх. 7:1[681]; 15:20; Чис. 11:29[682]; Втор. 13:1[683]; Суд. 6:8[684]; 1 Цар. 9:9; 3 Цар. 22:7[685] и др.). С течением времени подобные лица получили особое наименование "роэ" — провидцев, или прозорливцев, по более осязательному свойству их — предсказывать будущее; так было преимущественно в эпоху судей. Но в период царей, когда стали внимательно изучать Пятикнижие, снова было восстановлено и древнее название пророков — "наби", как более полно выражающее идею их — посреднического между Богом и людьми — служения.

8. И встал Авимелех утром рано, и призвал всех рабов своих, и пересказал все слова сии в уши их; и люди сии (все) весьма испугались. 9. И призвал Авимелех Авраама и сказал ему: что ты с нами сделал? чем согрешил я против тебя, что ты навел было на меня и на царство мое великий грех? Ты сделал со мною дела, каких не делают

"И встал Авимелех утром рано и призвал всех рабов своих... И призвал... Авраама..." Вся эта торжественность и гласность расследования дела свидетельствует о крайней его важности в глазах Авимелеха и о высоком правосудии последнего.

10. И сказал Авимелех Аврааму: что ты имел в виду, когда делал это дело?

"что ты имел в виду, когда делал это дело?" Какими побуждениями ты руководствовался, вводя нас в подобный обман, который мог стоить нам жизни, или, по крайней мере, грозил нам лишением потомства?

11. Авраам сказал: я подумал, что нет на месте сем страха Божия, и убьют меня за жену мою; 12. да она и подлинно сестра мне: она дочь отца моего, только не дочь матери моей; и сделалась моею женою;

"Авраам сказал: я подумал, что нет на месте сем страха Божия.., да она и подлинно сестра мне..." Авраам оправдывает свое поведение, во-первых, чувством самосохранения, подсказавшим ему это средство из-за опасения, что нечестивые филистимляне могли убить его ради того, чтобы овладеть его женой; во-вторых, ссылкой на то, что Сарра и на самом деле доводится ему сестрой, только не родной, а сводной.

13. когда Бог повел меня странствовать из дома отца моего, то я сказал ей: сделай со мною сию милость, в какое ни придем мы место, везде говори обо мне: это брат мой

"когда Бог повел меня странствовать... то я сказал ей... везде говори обо мне: это брат мой". Третьим оправданием Авраама служит добровольный уговор у него с Саррой, заключенный еще перед самым выходом из Ура Халдейскаго и, следовательно, не имевший в виду личности Авимелеха. Замечательна здесь глубокорелигиозная точка зрения Авраама на всю его скитальческую жизнь, как на непосредственное водительство Божье.

14. И взял Авимелех (серебра тысячу сиклей и) мелкого и крупного скота, и рабов и рабынь, и дал Аврааму; и возвратил ему Сарру, жену его

"И взял Авимелех (серебра тысячу сиклей и) мелкого и крупного скота... и дал Аврааму..." Как некогда египетский фараон (12:20) одарил Авраама, в награду за покушение на его жену, так же точно, в искупление своей невольной вины, поступил теперь и Авимелех герарский.

15. И сказал Авимелех (Аврааму): вот, земля моя пред тобою; живи, где тебе угодно

"И сказал Авимелех (Аврааму): вот, земля моя пред тобою; живи, где тебе угодно". Насколько египетский фараон, находясь некогда в подобном же положении, спешил поскорее удалить Авраама, настолько, наоборот, Авимелех старается теперь удержать Авраама в своей стране и вступить с ним в дружеский союз; отсюда можно заключить, что и в предшествующем поступке — в захвате Сарры ими руководили столь же неодинаковые мотивы.

16. И Сарре сказал: вот, я дал брату твоему тысячу сиклей серебра; вот, это тебе покрывало для очей пред всеми, которые с тобою, и пред всеми ты оправдана

"вот... тысячу сиклей серебра; вот... покрывало для очей пред всеми..." Подобная сумма встречается еще дважды в Библии на наши деньги она, считая каждый сикль по 80 коп., равнялась свыше 800 руб. серебром. Что касается покрывала, подаренного Авимелехом Сарре в свидетельство ее невинности, то для нас смысл этого дара недостаточно ясен: по всей вероятности он основывался на каком-либо неизвестном нам местном обычае, и во всяком случае достигал своей цели.