Смертельные обеты Джойс Бренда

Глава 5

Суббота, 28 июня 1902 года. 19:00

Франческа была убита горем. Неужели все кончено? Неужели Харт действительно уверен в том, что говорит? Впрочем, разве Брэг не предупреждал, что ждет ее в будущем, если она не остановится и осмелится полюбить Харта?

О боже, сердце, казалось, разрывается на куски!

Когда несколько недель назад Харт расторг их помолвку, все выглядело совсем иначе. Он поступил так из желания защитить ее, уберечь от скандала, связанного с убийством Дейзи. Ее доброе имя было для Харта важнее любви к ней. После этого их чувства друг к другу стали даже сильнее. Она никогда не сомневалась в его любви и преданности.

Сейчас же Харт относился к ней с полным безразличием, словно вырвал из своего сердца – вычеркнул из жизни – так легко и так быстро.

– Мисс Кэхил? Позвольте помочь вам присесть.

Она поняла, что стоит посредине холла и плачет. Альфред был рядом и не сводил с нее испуганных глаз. Она изо всех сил постаралась собраться с мыслями – задача не из легких.

Если Харт ее не любит – их отношения были основаны лишь на увлечении и страсти, – значит, все кончено, и она ничего не сможет изменить. Но если Харт просто очень оскорблен, настолько, что притворяется равнодушным, чтобы скрыть свои чувства, если она по-прежнему остается его лучшим другом, то надежда есть. Однажды ей удалось вызвать в нем страсть и любовь, удастся и во второй раз.

Но настоящее положение она изменить не в силах.

А проклятый портрет все еще висит в галерее Мура.

Франческа вытерла слезы, ей показалось, что стало немного легче. У нее есть дело, которое следует закончить; сейчас ей просто необходимо сосредоточиться на чем-то другом.

– Боюсь, я не могу задержаться, Альфред. У меня новое дело.

Дворецкий смотрел на нее с удивлением.

– Мы серьезно поссорились с мистером Хартом, но это лишь временная размолвка. Завтра будет новый день. – Она улыбнулась уголками губ. – Надеюсь, тогда он будет ко мне более благосклонен.

– Мне очень жаль, мисс Кэхил.

Франческа пожала плечами.

– Я всегда знала о его непростом характере, – сказала она и продолжила уже с большей уверенностью: – Можно попросить лакея найти мне кеб?

Домой она сейчас не сможет ехать, она еще не готова увидеться с Джулией. Разумеется, мать будет счастлива ее возвращению, но лишь на короткое время. Затем она впадет в бешенство оттого, что Франческа посмела пропустить собственную свадьбу, и уже не вспомнит о грозившей дочери опасности. Родителям нельзя рассказывать о том, что произошло в действительности, тогда они узнают о существовании портрета.

Более того, Джулия обязательно докопается до самой сути вопроса. Она умна и проницательна, кроме того, обожает Харта. Мать потребует объяснить, виделась ли дочь с женихом и пыталась ли вымолить у него прощение. Джулия Кэхил потратила много сил, чтобы этот брак был заключен, поэтому у Франчески не было ни малейшего желания рассказывать матери о недавнем разговоре с Хартом.

Ее близким достаточно знать, что она жива и здорова. Франческа попросила Альфреда отправить сообщение к ней домой, что с ней все хорошо и она приедет, как только сможет. Дворецкий заверил, что будет счастлив помочь. Франческа поблагодарила слугу и вышла на улицу, где уже наступил теплый летний вечер. Над головой сияла удивительно яркая луна в обрамлении россыпи сверкающих звезд. Было так тихо, что не слышалось дуновение даже легкого ветерка. Великолепная ночь для свадьбы. С болью в сердце Франческа вспомнила о встрече с Хартом и закрыла глаза, стараясь прогнать тяжелые воспоминания. Она знала, каким жестоким может быть Харт, но никогда не думала, что он способен зайти так далеко.

– Мисс Кэхил? Вы в порядке? – раздался рядом мальчишеский голос.

В голове мелькнула догадка, и Франческа распахнула глаза. Джоэл Кеннеди коснулся ее руки. Ей очень нравился Джоэл; он стал ей младшим братом. Поддавшись внезапным чувствам, она крепко обняла его и прижала к себе.

– Харт невероятно зол на меня, – прошептала она, прежде чем отпустить Джоэла.

– Вы его очень подвели. Конечно, он с ума сходит, но он вас любит и простит. – Темные глаза казались огромными на маленьком, бледном лице.

«Устами младенца», – подумала Франческа. Хочется надеяться, что он прав.

– Вы вся поцарапались. Что случилось?

– Джоэл, у нас новое дело. Ты можешь помочь мне сегодня вечером?

Мальчик кивнул, выражение глаз сразу изменилось, в них появилось не ожидаемое любопытство, а скорее немой вопрос.

– Нам нужны копы? Вы разминулись с комиссаром. Он был здесь час назад, вас искал.

Франческа ласково улыбнулась:

– Разумеется, мне нужен Брэг. Нужен так, как никогда раньше.

– Петер, – мягко начала Ли Анна, – не могли бы вы принести мне бренди? У меня разболелась нога. – Интересно, сможет ли он ей отказать.

Великан-слуга, который был выше всех окружавших его мужчин, оставил ее просьбу без ответа. Мог ли он заметить, что она уже подлила себе немного бренди в чай? Выражение лица Петера не изменилось, он развернулся и вышел из маленькой, скучно обставленной столовой, где Ли Анна сидела за столом вместе с Кейти и Дот.

Кейти ела без особого желания, а сейчас вовсе отложила вилку и подняла на мать всегда тревожные темные глаза. Ли Анна уже пожалела, что заговорила на эту тему при девочках. Она протянула руку и накрыла ладошку Кейти.

– Дорогая, со мной все хорошо, легкие боли, – солгала она.

Ли Анна не понимала, почему правая нога, которая не потеряла чувствительность, доставляла ей столько проблем. Но это было ничто по сравнению с нестерпимой тоской, что комком свернулась в груди и никогда ее не оставляла. Ли Анна просыпалась с ней каждое утро и каждый вечер ложилась спать. Неизвестно, как бы она справлялась без бренди и опиума.

Первое, что она сделала, вернувшись из церкви, выпила чаю. Разумеется, щедро приправленного бренди.

Она старалась не думать о несостоявшемся венчании, но ей было трудно удержаться от постоянно мелькавших в голове мыслей. Когда она входила в семью Брэг, надеялась, что ее ждет жизнь, наполненная приемами, балами и весельем, – жизнь в роскоши. Вместо этого они снимали небольшую квартирку, а Рик работал днями и ночами, представляя интересы клиентов в качестве государственного защитника. Она чувствовала себя преданной и брошенной, поэтому уехала в Европу. Была уверена, что муж бросится за ней и станет молить о прощении – но он этого не сделал. Со временем Ли Анна привыкла к мысли, что они расстались навсегда. Жизнь на континенте ее очаровала, и она забыла о своих глупых мечтах. Ли Анна вскоре стала вращаться в высших кругах и частенько пользовалась финансовой поддержкой дворян.

В Штаты она вернулась после того, как получила известие о болезни отца. Тогда же до нее дошли слухи, что Рик влюблен в другую женщину. Новость ее шокировала настолько, что она предприняла немедленную попытку защитить свое достоинство. Ли Анна не желала быть униженной романом собственного мужа или, хуже того, пережить развод, который неминуемо разрушил бы ее жизнь. Она села в поезд в Бостоне и отправилась в Нью-Йорк, чтобы предъявить права на мужа и законный брак.

Рик был возмущен ее возвращением, но Ли Анна умела быть настойчивой и смогла найти пути, чтобы подтолкнуть мужа к примирению. Фактически она поставила ему условие, что даст развод лишь в том случае, если он не изменит своего мнения после шести месяцев совместной жизни. Ли Анна была уверена, что Рик никогда не откажется от намерений сделать политическую карьеру, а развод лишил бы его этой возможности. Но еще больше она была уверена в своих женских чарах и владении искусством обольщения. И оказалась права.

Однако счастья этот брак ей не принес. Брэг не мог простить ей годы жизни в Европе, кроме того, он очень изменился, превратившись в уверенного в себе мужчину, которым она не могла не восхищаться. К своему удивлению, Ли Анна поняла, что все еще любит Рика Брэга. Потом с ней произошел несчастный случай. В нее врезалась стремительно летящая карета, и она лишилась возможности ходить.

С того момента в ее душе поселилось отчаяние. А ведь она была так близка к той жизни, о которой мечтала еще юной девушкой. Ей стало нравиться опять быть женой Рика, она была уверена, что пройдет немного времени, и он вновь будет ею восхищаться. Сейчас он считался удачной партией – происходил из благородной семьи, был, несомненно, джентльменом, восходящей звездой в политике. Рик Брэг получал больше приглашений, чем мог себе позволить принять. Ли Анна с удовольствием перебирала карточки, раздумывая, какое приглашение принять, а какое отклонить. Ей нравилось ощущать власть, способность одним движением руки решать, кому быть отвергнутым. Она мечтала о том, каким окажется их будущее, – они удочерили двух девочек, и она мечтала иметь еще детей. Рик тем временем станет сенатором штата, затем сенатором США. Они переедут в Вашингтон, самый замечательный город в мире, где власть и сила соседствуют с роскошью и богатством…

Ей хотелось плакать. Она с ужасом ждала появление Рика. Душу переполняло отчаяние. Она стала уродливой калекой, она ненавидит свою жизнь!

Ли Анна всегда считала естественным, что была самой красивой женщиной в любом обществе. Но все это в прошлом. Как отвратительно было появиться сегодня в церкви в инвалидном кресле. Все смотрели на нее, и она представляла, о чем они думают. В каждом взгляде, которым ее провожали собравшиеся гости, было столько жалости, как невыносимо было слышать их перешептывания за ее спиной.

Что у нее есть в жизни, кроме двух маленьких девочек?

Подошел Петер и поставил перед ней бокал с бренди. Что ж, довольно быстро.

Ли Анна заморгала, чтобы прогнать неуместные слезы и прийти в себя. Подняв голову, он улыбнулась слуге и вежливо поблагодарила, как и подобает настоящей леди. Затем она выпила бренди и закрыла глаза, прислушиваясь к обжигающему жару в животе, и стала ждать облегчения, которое обязательно должно последовать за порцией алкоголя.

Единственное, что ей осталось, – быть хорошей матерью. Ли Анна посмотрела на полупустой бокал. Ей стало страшно оттого, что она вновь погружалась в тяжкие думы, и в этот момент хлопнула дверь. Ли Анна напряглась.

– Мама? – прошептала Кейти. – Ты почитаешь нам сказку?

– Сказку, сказку! – захлопала в ладоши Дот.

Миссис Флауэрс, няня девочек, вытирала их личики салфеткой.

Она не успела ответить девочкам – она всегда с удовольствием читала им перед сном, – как отчетливо услышала тяжелые, торопливые шаги Рика. Ли Анне стало страшно.

Он появился на пороге столовой, отделанной в оливковых тонах, и устало улыбнулся жене, затем прошел в комнату и поцеловал Кейти и Дот в лоб. Какое облегчение, что он не подошел к ней ближе. Вероятно, обеспокоен исчезновением Франчески. Разумеется, так и должно быть, Рик всегда будет думать о ней. Ли Анна знала, что не стоит обманывать себя и доверять глупым мыслям. Они всегда будут друг для друга больше чем друзья.

– Ты нашел ее? – спросила Ли Анна. Она решила для себя не расстраиваться из-за того, что Харт и Франческа не поженились, и вспоминать о том, что всего несколько месяцев назад Рик был в нее влюблен.

Рик расправил плечи и посмотрел на бокал с бренди:

– Нет. Я очень нервничаю. Исчезновением Франчески не должна заниматься полиция. – Он повернулся к няне: – Отведите девочек в спальню и приготовьте ко сну.

Кейти встала, умоляюще глядя на Ли Анну, а Дот громко вскрикнула:

– Сказку!

Миссис Флауэрс сняла ее с детского стульчика и поставила на пол.

– Я скоро поднимусь, – обещала Ли Анна.

Рик не произнес ни слова, пока девочки с няней не покинули столовую. Затем он медленно обошел стол и сел напротив жены.

– Представить не могу, что помешало ей прийти на свадьбу. Она была так счастлива, когда я виделся с ней утром. Как думаешь, совершено какое-то преступление?

– Возможно. В одном я уверена – Франческа не могла в одну минуту решить бросить Колдера. – Голос ее звучал равнодушно. Она знала, что Рик против брака Франчески и Харта, однако ей не стоит поддерживать мужа, даже если его радует подобное развитие событий.

– Петер, принесите бокал скотча, пожалуйста.

Угрюмый швед кивнул и удалился.

Ли Анна покосилась на бокал и велела себе сохранять спокойствие.

– Звонил шеф Фарр, хотел с тобой поговорить.

– Полагаю, до него уже дошли слухи, – грустно произнес Рик.

Ли Анна не поняла, что означает его странный тон.

– Он уже был осведомлен о произошедшем с Франческой. Мистер Фарр говорил что-то о беспорядках.

Рик поднял на нее глаза:

– Он не сказал ничего конкретного?

Ли Анна задумалась и наконец потянулась к бокалу с бренди.

– Он предположил, что, должно быть, в церкви началась суета, когда невеста не приехала на венчание. Я сказала, что все были очень взволнованы.

Вернулся Петер с бокалом в руках. Рик сделал глоток.

– Фарр ее ненавидит. Ли Анна допила бренди.

– Уверена, он не желает ей зла, Рик. Он нахмурился и повертел в руках бокал.

– Думаю, он рад, что у Франчески неприятности.

– Ты говоришь ужасные вещи. – Ли Анна поняла, что он крайне озабочен этим происшествием. – Надеюсь, ты ошибаешься, – продолжала она, – и Франческа просто в последнюю минуту испугалась идти под венец, а не находится в опасности. Брэг резко поднялся:

– Мне надо увидеть Фарра.

– Рик, не беспокойся за меня. Я почитаю девочкам и уложу их спать. Поезжай к Франческе.

– Ты не станешь возражать? – слишком поспешно спросил он и посмотрел на пустой бокал на столе.

– Я всегда испытывала симпатию к Франческе. – Это было правдой. Франческа была доброй и приятной в общении женщиной, одной из тех, кем можно восхищаться. – И тоже за нее переживаю.

– Спасибо тебе, – сказал Рик и вышел.

Ли Анна с облегчением откинулась на спинку стула. Рик ее больше не побеспокоит сегодня. После того как она уложит девочек, сможет остаться в одиночестве и принять порцию бренди и настойку опия.

Франческе пришлось потратить немало душевных сил на пересказ Джоэлу событий сегодняшнего дня. Ему, разумеется, уже было известно о пропаже портрета. Тогда, два месяца назад, она, Харт и Брэг решили не подключать полицию к столь деликатному делу – чем меньше людей знают о портрете, тем лучше. Джоэл услышал их разговор и пожелал узнать, что же всех так расстроило. Не объясняя подробности, Франческа сказала, что портрет может ее скомпрометировать.

Мальчик не знал значения этого длинного слова, а Франческа не стала вдаваться в детали, отметив лишь, что он написан в такой манере, которая не будет одобрена обществом. После этого Джоэл потерял к картине интерес. Она знала, что он считает нормы морали странными, ничего не стоящими, а порой даже глупыми, по его собственному выражению.

Впереди показался дом номер 11 по Мэдисон-сквер, и Франческу бросило в дрожь. Прохожих в такой час было мало, но парк красиво подсвечивали уличные фонари и яркая полная луна. Дом Брэга был одним из похожих друг на друга викторианских особняков красного кирпича, стоящих вдоль Двадцать третьей улицы. Франческа вспомнила, как они гуляли по Бродвею и любовались только что построенным «небоскребом», который журналисты сразу окрестили «Утюг». Двадцатиэтажная треугольная башня стала шедевром современной человеческой мысли.

– Он дома, – сказала Франческа, заметив у ограды «даймлер» Рика.

Она расплатилась, и они с Джоэлом направились к дому, в окнах обоих этажей которого горел яркий свет.

К счастью, Франческа успела немного успокоиться, и самообладание к ней вернулось, хотя боль в душе не утихала. На мгновение ей захотелось броситься в объятия Брэга, чтобы найти в них утешение, но разум подсказывал не посвящать в происходящее между ней и Хартом посторонних.

Поднявшись по ступеням, Франческа постучала в дверь, которая почти сразу отворилась.

Брэг протянул к ней руки:

– Я знал, что это ты. Ты не ранена?

Франческе сразу стало легко, желание оставаться сильной и сдержанной исчезло.

– У меня был ужасный день, – произнесла она с улыбкой.

– Могу представить, – кивнул Брэг, отпуская ее руки.

Франческа видела, что он тоже хотел обнять ее, но сдержался, и не поняла, расстроило ее это или обрадовало.

Паузу прервал Джоэл:

– Что вы оба молчите? У нас же новое дело! Мисс Кэхил заперли – кто-то хотел, чтобы она опоздала на свадьбу с мистером Хартом!

Франческа закусила губу.

– И ему это удалось, Джоэл. – Она оторвала взгляд от Брэга. Где же Ли Анна?

– Что случилось? Почему у тебя все лицо и пальцы в порезах?

Он взял ее за руку и повел в маленькую комнатку с письменным столом и двумя креслами. В камине горел огонь. Джоэл последовал за ними, но на полпути отстал.

Франческа бросила взгляд через плечо, но Ли Анна так и не появилась на пороге гостиной, хотя дверь в комнату была открыта и свет включен.

– Я тебе помешала?

– Разумеется, нет! – воскликнул Брэг. – О тебе все так беспокоились!

Нет, не все, Харт совсем не беспокоился. Ее сердце опять разбито, но сейчас не стоит об этом.

– Я получила утром записку, вскоре после твоего ухода. – Франческа достала из сумки конверт с надписью «Срочно» и передала Рику.

Он быстро прочитал, и взгляд его стал тревожным.

– Портрет?

Франческа кивнула, радуясь тому рабочему настроению, которое появлялось в начале каждого расследования.

– Когда я приехала по адресу, галерея была закрыта на перерыв, но дверь не заперта. Я вошла и сразу увидела портрет. Он был прибит к стене. Мне показалось, что рядом кто-то есть, и я прошла внутрь. Примерно через полчаса в двери повернулся ключ.

Брэг прохрипел что-то невнятное – она видела, как он сердит.

– Дальше.

Франческа облизнула губы.

– Я стала звать на помощь, но меня никто не слышал. Потом решила вылезти в узкий оконный проем в задней комнате. Пришлось разбить стекло, отсюда и порезы.

Брэг взял ее за руки:

– А эти ссадины?

– Я цеплялась за стену, когда пыталась дотянуться до окна.

Лицо его исказила болезненная гримаса. Реакцию Брэга и Харта невозможно сравнивать. Колдер даже не заметил порезы и ссадины.

– К счастью, меня услышали дети, их отец позвал полицейского, и он меня выпустил.

Ощущая тепло пальцев Рика, Франческа на мгновение подумала, что между ними все стало как прежде. Но следующей мыслью стало воспоминание о холодном взгляде Харта, о жестокости и безразличии.

– Это все.

Нет, не все. Так не может быть. Брэг отпустил ее руки и взял телефонную трубку. В доме было установлено два аппарата – второй находился в спальне на втором этаже. Это было возмутительно, но Брэг настаивал, что так ему удобнее.

– Говорит Брэг. Галерея Мура, номер 69 по Уэйверли-Плейс, должна быть оцеплена, как место похищения человека. Никто не должен входить и выходить, включая владельца Мура. И полицейских. Я достаточно ясно выразился? Повторяю, никто не должен входить и выходить. Я буду через тридцать минут. – Он выслушал ответ и положил трубку. – Тебе лучше поехать со мной, Франческа. Сейчас я имею право возбудить дело.

Она округлила глаза.

– Разумеется, я поеду!

Рик улыбнулся:

– Почему-то я думал, что ты именно так и скажешь.

Франческа улыбнулась в ответ. Очень скоро галерея будет под контролем полиции, и никто не сможет проникнуть внутрь и увидеть ее портрет. Она поедет с Риком, но сейчас это уже не так срочно.

Франческа обеспокоенно заглянула Брэгу в глаза:

– Я испортила тебе вечер?

– Нет, – был короткий ответ, но тон выдавал внутреннее напряжение и раздражение. Что-то случилось? Рик помедлил и добавил уже спокойнее: – Мы решили расследовать похищение портрета в частном порядке, но после сегодняшних событий я не знаю, как распределить силы полиции.

Франческа колебалась.

– Харт нисколько не продвинулся в поисках?

– Нет, хотя его люди обыскали все галереи в Бруклине и Манхэттене. Никто ничего не знает о картине. Скорее всего, портрет никто не видел. Будем надеяться, что сегодня мы разберемся с этим делом раз и навсегда.

В душе Франчески затеплилась надежда. Уже через час портрет может быть у них, но вор останется на свободе. Почему она раньше не предприняла никаких попыток найти портрет? Впрочем, все объяснимо. Когда портрет пропал из студии Сары, она отчаянно пыталась поймать маньяка, убивавшего одну за другой невинных женщин. Затем убили Дейзи Джонс, и Харт стал главным подозреваемым, а она посвятила все свое время доказательству его невиновности. К счастью, преступление было раскрыто за каких-то четыре дня. Шестого июня Марта Гиллеспи призналась в убийстве собственной дочери.

– В чем дело? – спросил Брэг.

– Подумала, что надо было давно заняться поисками портрета, но прошлого не вернуть.

– Да, не вернуть, – согласился Брэг. – Харт заставил детективов прочесать все места в городе, имеющие отношение к искусству, я не сомневался, что будет результат. Хотя такого никак не ожидал, на мне лежит не меньшая вина за подобный исход дела. – Он вновь потянулся к телефону. – Ты сообщила родителям, что жива и здорова?

– Ты ни в чем не виноват!

Он не ответил.

– Брэг. – Франческа посмотрела ему в глаза.

– Джулия и Эндрю знают, где ты? – повторил он вопрос.

– Альфред отправил им записку. – Франческа молила Бога, чтобы Рик не спросил, видела ли она Харта.

Он внимательно посмотрел на нее и взял трубку.

– Все же я считаю необходимым позвонить Эндрю.

Франческа кивнула:

– Им будет приятно, если об этом сообщишь им именно ты. Пойми, я не могу увидеться сейчас с мамой.

Брэг окинул ее отстраненным взглядом:

– Оператор, пожалуйста, соедините с домом Эндрю Кэхила. – Он прикрыл рукой микрофон. – Хочешь поговорить с отцом?

– Не очень. Просто скажи ему, что со мной все в порядке, что у меня были некоторые проблемы, и я заснула у тебя в гостевой комнате.

– Франческа, – попытался протестовать Рик.

– Я должна поехать с тобой в галерею, – защищалась Франческа, – и у меня не так много времени, чтобы придумать правдоподобную историю, по какой причине я не явилась на собственную свадьбу.

Брэг вздохнул:

– Добрый вечер, Эндрю. У меня хорошие новости. Франческа рядом со мной, у нее были неприятности… кто-то выманил ее из дома, но сейчас все в порядке… Да, кто-то хотел, чтобы свадьба не состоялась… Она уснула на диване в гостиной… Да… Через несколько часов я лично привезу ее домой. Спокойной ночи. – Он положил трубку и повернулся к Франческе.

– Из-за меня ты стал соучастником. Прости.

– Не переживай. – Рик немного смягчился. – Не в первый раз. Я могу позволить себе немного солгать ради тебя – иногда мне даже нравится быть соучастником преступления.

Франческа закусила губу.

– Часть была правдой.

– Ты видела Колдера? – Рик неожиданно сменил тему.

Франческа покраснела и опустила глаза.

– Да. Ты готов ехать?

Рик пронзал ее ястребиным взглядом, она молчала. Сейчас у нее нет желания говорить о Харте. Наконец, Рик кивнул и указал рукой на дверь. Выйдя из кабинета, Брэг позвал Джоэла.

– Как ты думаешь, кому было нужно, чтобы я пропустила свадьбу?

Джоэл сбежал вниз по лестнице, определенно он использовал время, чтобы увидеться с девочками. Вслед за бегущим впереди Джоэлом они покинули дом, переговариваясь по дороге к автомобилю.

– У Харта много врагов, Франческа, точнее, несколько сотен. Еще два месяца назад решили, что проверить всех недоброжелателей невозможно.

– Значит, есть вероятность, что вор действовал против Харта, а не против меня.

– Меня бы это не удивило. – В голосе мелькнула злоба. Бросив на Франческу многозначительный взгляд, Брэг подошел к капоту автомобиля и стал заводить мотор.

– Ты не можешь обвинять Харта за то, что произошло сегодня, – впрочем, и себя тоже, – вспылила Франческа. – У меня появились и свои враги.

– Да, появились, и мы с Хартом рассматривали возможность того, что кто-то решил отомстить тебе, выкрав портрет.

Взревел заведенный мотор, Брэг выпрямился и направился к пассажирскому сиденью, чтобы открыть ей дверь. Франческа пропустила Джоэла на узкое сиденье сзади и заняла кресло впереди.

Брэг сел за руль и произнес:

– Мы не раз все обсудили, Франческа.

Она принялась напряженно думать. Харт никогда не упоминал о том, что обсуждал с Риком украденный портрет.

– Брэг, я уже мысленно составила список людей, способных мне отомстить: Гордино, Билл Рэндл, Мэри и Генриетта Рэндл и Соланж Марсо.

Брэг включил заднюю передачу и посмотрел на Франческу. Она отлично поняла, что он имеет в виду.

– Гордино осужден за мошенничество в начале апреля и не выйдет на свободу раньше августа.

Гордино был отъявленным бандитом, с которым Франческа столкнулась во время ведения первого расследования.

– Хорошо. В любом случае он недостаточно умен, чтобы спланировать это похищение.

Брэг ухмыльнулся, перевел переключатель в рабочее положение, и автомобиль двинулся в сторону тихой, словно вымершей улицы.

– Согласен, – сказал он после паузы.

Франческа задумалась над кандидатурой Билла Рэндла – сводного брата Харта. Они были едва знакомы, но люто ненавидели друг друга. Билл не смог простить отцу, что тот прижил ребенка на стороне. Харт же, в свою очередь, ненавидел отпрысков родного отца, что вполне естественно, за то, что он сам не был признан им. Франческа поежилась:

– Билл Рэндл ненавидит меня за то, что именно я выяснила, что их отца убила дочь. – Она нахмурилась и добавила: – И Харта он тоже терпеть не может.

– Билл скрывал от следствия факты против сестры, Франческа.

Она знала об этом. Брэг сворачивал с Двадцать третьей улицы на Бродвей, где они попали в оживленный поток колясок, фаэтонов и карет. Мэри Рэндл призналась в убийстве отца только после того, как Франческа собрала неопровержимые доказательства. Билл похитил ее, чтобы препятствовать разглашению фактов по делу. И брат, и сестра были очень опасными людьми.

– Билл Рэндл избежал наказания в обмен на свидетельские показания. Мэри сейчас в Бельвью и останется там еще на многие, многие годы. Адвокаты ловко сработали, и ее признали невменяемой. Кстати, у Билла алиби на субботний вечер – он был в своей комнате в общежитии, его видели все соседи, а ведь портрет украли в субботу днем. Он физически не мог оказаться в городе следующим утром, чтобы днем похитить портрет. Первый поезд из Филадельфии прибывает в Нью-Йорк в полдень.

Таким образом, Билла приходилось вычеркнуть из списка подозреваемых. Невозможно, прибыв на Гранд-Сентрал в полдень, оказаться через час в доме Чаннингов и выкрасть картину. Франческа была разочарована.

– А Генриетта Рэндл? – не сдавалась она.

Брэг свернул на Пятую авеню.

– Их мать была осуждена на год за укрывательство от следствия фактов преступления дочери. Она на Блэкуэлл-Айленд.

– Что ж, получается всех Рэндлов надо вычеркнуть.

– Полагаю, что так. Соланж Марсо бесследно исчезла, когда мы устроили облаву в ее публичном доме в связи с расследованием дела Мерфи о детской проституции.

Франческа много месяцев не вспоминала об этой мадам с вытравленными почти добела волосами. Тогда Франческе пришлось выдать себя за проститутку, чтобы проникнуть в ее окружение. Соланж была в бешенстве и даже приказала убить Франческу.

– Ее ведь до сих пор не нашли? – воскликнула она. По спине побежали мурашки. Соланж была сильным, умным и опасным противником.