Наши павшие нас не оставят в беде. Со Второй Мировой – на Первую Звездную! Стукалин Юрий

Глава 6

Первая мысль, что я попал в огромную мясную лавку, где вповалку под потолок громоздятся неосвежеванные, покрытые бурой шерстью туши. И только через мгновение соображаю, что передо мной свалка тел чужаков. По самым скромным прикидкам тварей здесь валяется больше двух сотен. Без своих ядовито-зеленых панцирей они походят на скопище сдохших крыс. Панцири и шлемы лежат вдоль стен.

Сперва мне кажется, что чужаки мертвы, но потом замечаю, что они дышат. Их поросшие шерстью грудные клетки равномерно вздымаются. Твари спят! Вот так, сгрудившись единой массой, тесно прижавшись друг к дружке, они отдыхают. Мы-то думали, что они не знают ни сна, ни отдыха, и тут нате вам!

Я сдвигаю забрало, закрывая лицо и нажимаю на шлеме кнопку видеотранслятора:

– Командир, тебе видно?

Теперь и Дронов может наблюдать все, что видим мы с Куртом. И впечатление на него это производит не менее шокирующее, чем на нас.

– Эт-т-то что такое?! – вырывается у него, и я хрипло поясняю:

– Опочивальня чужаков.

Брюннер стоит рядом, жестом показывая мне, что лучше отойти и закрыть дверь, пока никто из тварей не проснулся. Словно сомнамбула я делаю шаг назад, и Курт аккуратно прикрывает дверь.

– Глазам своим не могу поверить, – произносит он.

– Тепленькие, прямо на блюдечке, – совладать с чувством омерзения после увиденного не получается. – Давай рванем их.

В разговор вмешивается Дронов:

– Парни, вы случаем не забыли об основной цели?

– Командир, но тут такой шанс, – пытаюсь настоять на своем.

– Чагин! – Дронов повышает голос. – Наша задача: произвести разведку центрального сектора и выяснить, что там происходит.

– Но мы сразу прикончим две сотни тварей, – возражаю я. – Оно того стоит, разве не так?

– Леша, я прекрасно понимаю твое желание перебить их, – Дронов смягчается, он уже не приказывает, а скорее уговаривает меня. А заодно и себя. По интонациям его чувствую, что в его душе тоже зародились сомнения насчет выбора цели нашего рейда: – Если рванем это скопище, сбегутся остальные, и их будет очень много. Основное задание окажется под угрозой, да и сами тогда не выберемся.

– Такой шанс, – с сожалением вторит мне Брюннер. – Две сотни чужаков за раз…

– Нет, – жестко прерывает его Дронов. – Возвращайтесь.

Ослушаться Дронова мы не можем. К тому же в его словах железная логика, тогда как мы опираемся исключительно на эмоции. На то он и командир, чтобы исходить прежде всего из холодного расчета, а не переполняющих чувств. Ничего не поделаешь, нужно возвращаться к группе.

Но судьба распоряжается иначе, внося свои коррективы в наши действия. Не успеваем мы сделать и пяти шагов, как дверь с шумом распахивается, и из нее выскакивает чужак.

Инопланетянин на мгновение замирает, буравит нас четырьмя глазами-бусинами, затем щерит пасть, обнажая ряды игольчатых зубов. Шипит тихо, злобно. Он не вооружен и без панциря, но длинными стальными когтями-лезвиями на кончиках пальцев может легко изрубить незащищенного человека на части. Шипение срывается на визг, чужак подгибает ноги, отталкивается и взмывает в прыжке, полосуя когтями воздух.

Брюннер реагирует молниеносно, и две пули одна за другой входят в узкий, поросший шерстью лоб разъяренного инопланетянина, прерывая его прыжок. Чужак падает прямо передо мной, когти-лезвия скользят по бронированному комбинезону, не оставляя на нем следов. У меня кровь в венах застывает от мысли, что могло произойти, ударь чужак по мне в полную силу. Прорубить комбинезон не смог бы, но кости бы переломал точно.

Несмотря на смертельное ранение, тварь извивается всем телом, тянется ко мне ослабевшими лапами. Вытаскиваю нож, ногой вдавливаю морду чужака в пол и перерезаю ему глотку. Тварь, наконец, затихает.

– Убираемся отсюда скорее, – торопит меня Брюннер. – Надеюсь, он своим визгом не успел разбудить остальных.

Ответом ему служит нарастающий гул за приоткрытой дверью. Сначала едва слышный, отрывистый и глухой, затем неумолимо нарастающий.

– Успел… – выдыхает Брюннер, и мы бросаемся к чертовой двери. На ходу выхватываю из прикрепленного к поясному ремню патронташа две гранаты ПГН-8. Уже нет смысла таиться. У меня волосы встают дыбом, когда слышу переходящее в вой шипение сотен глоток разбуженных чужаков.

Вдавливаю кнопки детонаторов на максимальное поражение и швыряю гранаты внутрь проема. Курт тут же наваливается на дверь, закрывая ее. Она с грохотом захлопывается, Брюннер как сумасшедший закручивает штурвал. В помещении раздается мощный взрыв, дверь выгибается, но выдерживает напор взрывной волны.

– Бегите оттуда! – кричит Дронов, который наблюдает за происходящим через видеотранслятор. Но мы и без его команды не собираемся здесь задерживаться. Нам не надо проверять, что вытворили с чужаками эти две маленькие ПГН-8, мы давно опробовали их на практике и знаем, чего ожидать. Рассчитанные на живую силу противника, они сохраняют в относительной целости строения, а все живое рвут в клочья и выжигают на корню. В помещении, где еще несколько минут назад мирно похрапывали две сотни инопланетных тварей, теперь наверняка воняет паленой шерстью, а стены и потолок ровным слоем заляпаны брызгами кровавой массы. Я содрогаюсь, представив, что же там сейчас творится…

Мы бежим со всех ног к нашей группе. Странное дело – вышло так, как мы с Куртом хотели, но я совсем этому не рад. Теперь за нами наверняка начнется охота.

Ребята уже заняли оборону, приготовившись к возможному нападению, но нас никто не преследует. В туннеле нависает вязкая, мертвенная тишина. Мы замираем в ожидании, что сейчас на нас со всех сторон накинутся полчища инопланетян, прислушиваемся к каждому звуку, однако ничего не происходит. Может, тут вообще больше нет чужаков? Верится в такую удачу слабо.

Дронов поднимается первым, оглядывает всех нас:

– Идем дальше запланированным маршрутом.

В случае контакта с чужаками – отходим.

Он задерживает взгляд на мне:

– Ну и подставил же ты нас, Леша.

– Ты же видел, что чужак сам на нас выскочил. Что мы могли сделать?

– Да знаю я, – в сердцах отмахивается Дронов, понимая, что не прав. – Ладно, уходим.

Снова двигаемся по маршруту. В туннеле по-прежнему светло и тихо. Даже не верится, что несколько минут назад мы укокошили столько чужаков в темном подвале. Однако робкая надежда на то, что наша выходка прошла незамеченной, оказывается иллюзией. Твари не собираются оставлять нас в покое, топот множества ног эхом разносится под сводами туннеля.

Мы успеваем занять оборону и приготовиться к встрече, когда вдали появляются темные фигуры чужаков. Переводим оружие в автоматический режим, Дронов орет «Ого-онь!», и мы скашиваем первые ряды преследователей. Чужаки без панцирей и шлемов, из оружия у них только когти и зубы. Это радует, так как, если мы их сумеем не подпустить к себе, потерь в группе не будет. Видимо, первыми до нас добрались отдыхавшие в других подземных помещениях твари. Им наплевать на потери, они прут всей массой, абсолютно не зная страха. Тела убитых и раненых валятся под ноги наступающим, и те не останавливаются, бегут прямо по ним. Напоровшись на беспощадный шквальный огонь, волна нападающих откатывается, затем снова бросается на нас. Кинуть бы в их свору ПГН-8, чтобы всех их размазало по стенам, но здесь, в узком туннеле, нельзя – нам тоже достанется.

В любом случае происходящее больше напоминает бойню, чем схватку равных. Несколько оставшихся в живых тварей поворачиваются и бегут прочь, оставляя тела убитых и раненых сородичей валяться на поле брани. Наконец, все стихает.

– Один-ноль! – восклицает Вонючка, но все мы понимаем, что это еще не конец.

Я быстро проверяю датчик количества патронов. Оказывается, израсходовал половину боезапаса. Запасные обоймы рассованы по карманам, и я на всякий случай заменяю полупустую полной. Никогда не знаешь, когда на тебя выскочит новая орава тварей.

Где-то вдалеке раздается взрыв, грохот эхом проносится по туннелю. Кузя встревоженно вскидывает голову:

– Растяжка моя на входе сработала.

Мы и без его пояснения это понимаем. Значит, путь назад нам теперь заказан. Дронов сверяется с картой:

– Впереди ответвление, и там выход на поверхность.

– Если только он не завален, – с сомнением в голосе говорит Вальдер.

– Надеюсь, что проскочим, – кивает Брюннер. – Но это не совсем то место, куда нам надо.

– Мы недалеко от конечной точки, – поддерживаю его я. – Может, рискнем?

Кузя задумчиво потирает подбородок:

– В туннелях у нас шансов нет, они нас телами завалят.

Дронов качает головой:

– Рисковать не стану. Из туннелей теперь надо выбираться. В городе проще затеряться. Уходим!

Нам предстоит пройти на северо-восток метров сто пятьдесят. Не так уж и много, если разобраться. Медлить нельзя, очень скоро все подземелье будет кишеть инопланетными тварями, одетыми в панцири и вооруженными смертоносным оружием. И с ними нам не удастся расправиться с такой же легкостью, как с этим заспанным стадом.

Кузя оставляет еще несколько «гостинцев» для наших преследователей и нагоняет нас около выхода на поверхность. Однако выбраться на улицу нам не суждено. Выход намертво завален, рухнувшее здание погребло под своими обломками нашу надежду на спасение.

– Вот поэтому мы, наверное, и не встретили чужаков на пути, – высказывает предположение Брюннер.

– Думаю, они действительно знают, что здесь тупик, – соглашается Дронов.

– Зажмут нас в этом углу, – восклицает Вонючка. – Сматывать надо отсюда.

– Что дальше, командир? – любопытствует вечно невозмутимый Кузя.

– Выбор небогатый, – коротко отвечает Дро-нов. – Будем пробираться к другому выходу.

– А можно взглянуть на карту? – встревает в разговор доселе молчавший Максим.

– Посмотри, конечно. – Дронов отстегивает пластину от рукава и протягивает ему.

Максим быстро перебирает пальцами по экрану, и на нем одно за другим сменяется изображение местности. Вонючка, не скрывая изумления, кивает в его сторону:

– Мне бы так эту хренотень освоить.

– Успеешь еще, – сухо замечает Дронов.

– Если выберемся, – скептически бормочет Вонючка.

– Поменьше пессимизма, – пытается успокоить его Курт.

– Я не пессимист, я – реалист. У меня уже боезапас заканчивается.

– А ты стреляй точнее, а не пали куда ни попадя с закрытыми глазами, – подзуживает его Кузя.

– Вот! – Максим отрывается от карты, смотрит на Дронова торжествующе.

– Что там? – Дронов склоняется к экрану.

– Я знаю эти места, – радостно сообщает «партизан».

– Туннели?

– Нет, не подземелье, а район, который над нами.

– Продолжай, – командир с интересом смотрит на парня.

– Вот здесь, – Максим тычет пальцем в карту, и изображение увеличивается, – станция метро. Это совсем рядом.

– Не пойдет, – отрезает Дронов. – Метро затоплено.

– Эта станция в порядке, мы там прятались два дня назад. Вряд ли что-то изменилось с того времени.

– Допустим, станция не затоплена и чужаков там нет, но как нам туда попасть отсюда? Я не вижу прохода.

– У вас же есть взрывчатка! – восклицает Максим и указывает пальцем на Кузю.

– Не возьмет, – Кузя хлопает ладонью по гладкой стене. – Слишком толстые.

– Не совсем так, – Максим снова начинает колдовать над пластиной. – У вас тут загружены подробные инженерные планы и карты. Видите, в этом месте туннель проходит параллельно ветке метро. Если вывести дополнительные параметры, то можно просчитать толщину стен и перекрытий, она не везде одинакова.

– А сможешь? – командир с сомнением смотрит на него.

– Я инженер. – глаза Максима сияют. Он доволен, что может быть нам полезен, оглядывает нас победным взглядом.

– Хорошо, – ухмыляется Дронов и поворачивается к Кузе: – Степа, у тебя «гостинцев» хватит?

– Хватит, – Кузя похлопывает по своей сумке.

– Тогда, Максим, укажи Степану место, где установить заряд.

Максим некоторое время идет вдоль стены, ощупывает ее, сверяясь с экраном пластины, затем оборачивается, широко улыбаясь:

– Здесь!

Кузя критически оглядывает стену, зачем-то стучит по ней ногой:

– Уверен?

– Совершенно точно, – кивает Максим.

– Ладно, – пожимает плечами Кузя, – давай попробуем.

Он лезет в сумку, достает необходимые принадлежности, а мы укрываемся за углом метрах в сорока от него. Никто не подает виду, но каждый сильно волнуется – если за стеной затопленный участок, нас сметет хлынувшим потоком.

Вскоре Кузя присоединяется к нам.

– Взрывчатка будущего – одно удовольствие, – говорит он. – С такими…

Но договорить не успевает. Туннель содрогается от мощного взрыва, его окутывает едкий дым, сверху сыплется каменная крошка.

– Заряда с гулькин хрен, а рвет, как ящик динамита, – радостно кричит Кузя.

Когда грохот стихает, мы потихоньку поднимаемся и отряхиваемся, наш минер первым бросается смотреть на творение своих рук.

– А неплохо, – важно произносит он, любуясь на огромную дыру в стене.

– Ну, ты зверь! – уважительно замечает Вонючка и заглядывает в образовавшуюся дыру. – Чисто.

Мы еще раз сверяемся с картой и уже собираемся лезь в дыру, как невдалеке раздается еще один взрыв.

– Началось! – рявкает Дронов.

– Нормально все, – довольно встревает Кузя. – Там теперь весь вход завалило, тварям не пролезть.

– Они наверняка знают, – добавляет Курт, – что здесь туннель тупиковый, а значит, думают, что мы в ловушке, застряли в каменном мешке, и спешить нас выковыривать не будут. Так что время есть. Или вообще в покое оставят, решив, что от недостатка кислорода мы сами здесь передохнем.

– Возможно, – соглашается Дронов. – Но я бы на это не надеялся, так что давайте шустрее.

Мы по очереди проскакиваем в проем и оказываемся в узком темном коридоре. Кузя задерживается, устанавливая очередной заряд:

– Я им такое приготовлю, что весь коридор завалит.

– Годится, – кивает ему Дронов и поворачивается к Максиму. – Ну, веди нас, «партизан».

Узкий коридор, вдоль стен которого длинными нитями крепятся толстые кабели, довольно быстро приводит нас к двери. Без труда открыв ее, попадаем в широкий туннель с совершенно гладкими, удивительным образом освещаемыми изнутри стенами. Ни проводов, ни рельсов – ничего. Совсем не так мне представлялся туннель метро.

– Этот путь ведет на станцию «Проспект Согласия», где я прятался со своей девушкой, – объясняет нам Максим.

– А если пойти в другую сторону? – интересуется Дронов.

– Там тупик, бомбы все разворотили, – отвечает паренек.

– Тогда у нас билет только в один конец. Уходим.

Судя по карте, до станции нам предстоит пройти пять километров. Сначала мы бежим легкой трусцой, затем Дронов приказывает перейти на шаг. Оно и понятно – все мы порядком подустали за сегодняшний день, и силы надо беречь.

Максим пыхтит рядом со мной, пытаясь отдышаться.

– Алексей, где наша армия? – наконец, не выдерживает он. – Почему правительство Земли позволяет чудовищам безжалостно истреблять людей?

Я без обиняков вкратце выкладываю ему все, что знаю, а заодно рассказываю, кто мы такие и откуда взялись в его времени.

Глава 7

– Мне сразу показалось, что вы странные. – Максим ошеломлен известием, поглядывает на меня выпученными глазами. – Ведете себя не так, как современные люди.

– Да, парень. Свалились мы к вам прямо из огня да в полымя.

Мы молча идем дальше, каждый думает о своем.

– А каково умирать? – вдруг спрашивает он. – Что ты чувствовал?

Каково умирать… Вопрос застает меня врасплох. Не могу ответить, что чувствовал я, когда пришло мое время, но хорошо знаю, что ощущаешь, когда убивают твоих друзей. Картинки прошлого всплывают перед глазами одна за другой.

В тот злополучный день я отправился к немецким позициям «на охоту». Нас долгое время донимал немецкий снайпер. Мы кормили вшей в окопах уже с неделю. Немцы хорошо закрепились, и взять их «в лоб» не получалось. Были загублены две штрафные роты, а результат по-прежнему оставался нулевым. Все бы ничего, да и передышка нам всем была как нельзя кстати, но снайпер не давал продыху.

Он ничего не чурался. Ему было безразлично, кто появляется в перекрестии его прицела – командир взвода или молоденькая санитарка. Пуля в голову, и привет. Мы перепробовали все, что могли. Высылали группы разведчиков, устраивали засады, накрывали его возможное местоположение артиллерийским огнем. Ничего не помогало. На следующий день он снова появлялся, и наши бойцы по-прежнему гибли. Выследить снайпера не удавалось, он оставался для нас неуловимой тенью.

Однажды мы устроили засаду с манекеном, одетым в форму капитана. Наш «капитан» высовывался из окопа, вращал «головой», двигал «руками». Все это мы проделывали с помощью палок, которыми манипулировали, расположившись на дне траншеи. Наш «капитан» даже курил! Для этого мы брали кусок медицинской трубки, которую просунули ему через туловище, а с того ее конца, что выходил изо «рта», вставили сигарету. Таким образом трубка представляла собой длиннющий мундштук, и, вдыхая через нее, можно было затягиваться. «Капитан» с сигаретой иногда высовывался из окопа, осматривая позиции, и представлял хорошую цель.

У нас служила девушка-снайпер – ефрейтор Таисия Слягина, отличный стрелок. Не было в полку бойца, который бы тайно не вздыхал по ней. Воевала она с конца сорок второго, но на счету имела уже около шестидесяти убитых фрицев. У девушки был прирожденный талант. Так вот, заманивая немца «капитаном», именно Таю мы отправили в засаду, надеясь на ее верный глаз. Она должна была наблюдать за местностью и, заметив врага по бликам оптики или вспышке выстрела, уничтожить.

Фашистский снайпер не клюнул на нашу уловку. Он вычислил Таю и выстрелил в нее. Девушка получила ранение, следующая пуля должна была ее добить. Увидев, что девушка лежит на боку, корчась от боли, я потерял контроль, выскочил из укрытия.

– Стой! – кричал мне мой напарник, но я его не слушал.

Сломя голову зигзагами рванул к раненой девушке. Она была в сознании, но не могла двигаться. Схватив Таю, я оттащил ее в безопасное, на мой взгляд, место. Меня насторожило странное поведение немецкого снайпера. Он раньше никогда не промахивался, всегда убивал с одного выстрела… И тут до меня дошло, что фриц перехитрил нас. Пока мы выманивали его «капитаном», он выманил меня «на живца». Знал, скотина, что постараемся спасти девушку, уберечь ее от второго выстрела. Черт! Он наверняка уже сменил позицию, заранее просчитав, куда я потащу раненую! Я вжался в землю, но было поздно…

– Ты хочешь знать, каково умирать? – переспрашиваю я Максима.

– Да.

– Очень просто. Яркая вспышка перед глазами, пронзительная острая боль и темнота. Больше ничего.

– Многие, пережившие клиническую смерть, говорят о туннеле и луче света, – робко продолжает парень.

– Не знаю, больше я ничего не почувствовал. Только темнота. Очнулся в лаборатории профессора Левина. Извини, если тебя разочаровал.

– Может, ты не видел туннель или свет, потому что тебя сразу вытащили в будущее? – спрашивает Максим.

– Может, и так, – пожимаю плечами. – Если увижу нечто подобное в следующий раз, то обязательно тебе расскажу.

Парень понимает, что разговор мне неприятен, и переводит тему в другое русло:

– Ты думаешь, что человечеству конец?

– Я этого не сказал. Пока в людях есть вера в победу, их трудно одолеть.

Сказав это, вспоминаю вдруг, что первое, чего хотел узнать после переноса в будущее, – когда мы переломили хребет фашистской гадине. У меня не было в этом никаких сомнений, я просто хотел знать, сколько еще продлилась та война. Оказалось, что большинство немцев, перенесенных сюда, совсем не были шокированы информацией о поражении Германии. В сорок третьем году многим из них уже было понятно, что война идет к концу. Они продолжали яростно сражаться лишь для того, чтобы не пустить наших солдат в Германию. Они опасались, что их страну ждет возмездие за те зверства, которые они творили в Советском Союзе. Конечно, среди «новоприбывших» оказалось некоторое количество оголтелых нацистов, но их быстро изолировали от остальных групп. Куда их потом направили воевать, я доподлинно не знаю, но ходили слухи, что «буйные», как мы их между собой называли, попадали в самое пекло сражений с инопланетянами. Поговаривали, что некоторых даже пришлось уничтожить. Среди наших бойцов попадались не желающие воевать плечом к плечу с бывшими врагами, и из них составляли отдельные подразделения. Я никого из них не винил, считая, что каждый имеет право на выбор и личное мнение.

Сам я быстро адаптировался, поняв, что между нашей с фрицами враждой лежит пропасть в сто шестьдесят девять лет, и попросту глупо плевать друг в друга, стоя на краю пропасти в тот момент, когда наши города громят инопланетные чужаки. Тем более, как выяснилось, в Третьей мировой войне Россия и Германия воевали на одной стороне, а США и Британия – наши союзники по Второй мировой – оказались по другую сторону баррикад вместе с Союзом арабских государств и несколькими странами, которых в наше время еще не существовало.

Все «новоприбывшие» были шокированы, узнав о тотальной Третьей мировой войне, оказавшейся гораздо кровопролитнее, чем Великая Отечественная, впоследствии названной Второй мировой. Потери были огромными. Планета оказалась на грани уничтожения, но правительствам удалось остановить войну, она закончилась пактом о ненападении и полным пересмотром внешней политики всех стран. В результате долгих переговоров государства объединились, и спустя некоторое время всеобщий мир перестал быть иллюзией, люди вздохнули свободно.

Те, кто быстро осознал тяжесть ситуации, постарались сплотиться, чтобы крушить инопланетного врага. Взять к примеру Курта Брюннера. Толковый парень, отличный снайпер, у которого в прошлом остались жена и две дочери. Он не стал лить слезы и горевать, он сразу принялся за дело. Ведь нам предстояла уйма работы – от изучения современного оружия и всяких приспособлений будущего, с которыми совладать нам, людям прошлого, сложно, до тактики ведения боя с инопланетянами. Конечно, распухала голова и плавились мозги, мы валились с ног от усталости, но упрямо получали необходимые знания, чтобы быстрее отправиться на передовую.

Я представляю себе мир без войн, мир всеобщего благоденствия, который удалось создать людям будущего, и мне страстно хочется стать его частью. Но для этого необходимо сперва, объединив усилия всех людей, победить инопланетных тварей.

– А что ты почувствовал, когда очнулся? – не унимается заинтересовавшийся вопросами о жизни и смерти Максим. Видимо, это отвлекало его от размышлений на тему нашего тяжелого положения.

Только я собрался с мыслями, что ему ответить, как далеко за спиной раздается серия глухих, рокочущих взрывов. Я бросаю взгляд на Кузю, он с довольным видом поднимает большой палец вверх, показывая, что сработали его растяжки и проход в метро завален, погребя под собой новую порцию чужаков.

– Там я много «гостинцев» поставил, метров на сто в округе все обвалилось, – лыбится он. – Им неделя понадобится, чтобы раскопать лаз.

– Не расслабляться, – гаркает на него Дронов. – Темп не снижать.

Командир прав, чужаки повсюду. Они могут поджидать нас на станции метро, могут устроить засаду на поверхности. К тому же у них в распоряжении имеются мощные пушки, способные легко пробивать толстые стены.

Впереди виднеется яркое пятно света в конце туннеля. Станция «Проспект Согласия». Вспоминаю размышления Максима о предсмертных видениях волшебного света в конце туннеля и невольно улыбаюсь. Вот ведь судьба! Хочу посмеяться над парнем, сказать ему, что уже вижу положенное яркое пятно, но тут голову посещает крамольная мысль: а что, если я действительно умер? Вдруг то, что со мной сейчас происходит – нереально? Вдруг действительно нахожусь в преисподней? И неважно, атеист я или глубоко верующий – то место, где я сейчас, очень напоминает адские чертоги. Что последнее запомнил я из той жизни? Раненую Таю, мой бросок к ней и желание спасти девчонку во что бы то ни стало? Может, именно тогда часы моей жизни остановились безвозвратно и никто и никогда не пытался запустить их вновь? А все эти Левины, инопланетяне, будущее и прочее – дьявольская игра, и я с такими же грешниками размеренно шлепаю в сторону яркого пятна в конце туннеля, где всех нас ожидает парочка чертей с вилами? И черти готовы закинуть нас в котел, где мы будем вечно гореть в адском пламени?

– Что с тобой? – доносится до меня голос Максима. Он исходит откуда-то сверху, издалека.

Ноги ватные, к горлу подкатывает противный комок горечи, рот наполняется кислой слюной, а перед глазами все плывет. Останавливаюсь, прислоняюсь к стене и медленно сползаю по ней на пол.

– Я в норме, – отвечаю нарочито бодро, но голос у меня хриплый и тоже звучит словно издали.

Черт! А ведь я и вправду испугался своих мыслей! Испугался до дрожи в коленях, до помутнения в глазах! Бывает же такое… На фронте не пугался, а тут! Мне становится стыдно перед собой, перед боевыми товарищами. Но в голове свербит тревожная мысль: «А если они и правда не существуют? Вдруг мне все привиделось?»

Что-то теплое касается моего лица, ощущаю очень неприятный резкий запах, и туман перед глазами рассеивается. Он уходит, окружающие контуры становятся более четкими. Я пытаюсь сфокусировать взор. Надо мной нависает Вонючка.

– Леша, ты в порядке? – спрашивает он, встревоженно хмурясь.

– Да, все нормально, – отвечаю ему и хватаю протянутую руку.

Вонючка помогает мне подняться. Стою ровно, меня больше не шатает, но кислый привкус во рту остается. Пробую сплюнуть, но слюны нет. Ребята столпились вокруг меня, кто-то протягивает флягу. Беру ее и с жадностью опустошаю глоток за глотком.

– Ну, ты и напугал нас, – оглядывает меня с ног до головы Вонючка. – Шел, шел, и вдруг – бумц! Сел на жопу.

– Идти можешь? – это уже Дронов интересуется.

– Да, мне лучше.

– Тогда вперед. Станция близко.

Ребята глядят на меня участливо, в их глазах читается: с кем не бывает? Они полагают, что я перенапрягся за последние дни. Может, они правы, не знаю.

– Идем, я в норме, – говорю им.

Дронов пристально смотрит на меня, я не отвожу глаз. Командир еле заметно ободряюще подмигивает мне и тут же отворачивается. Он идет в сторону яркого пятна, ускоряя шаг. Мы следуем за ним.