Его звали Бог, или История моей жизни Шилова Юлия

– Понятно.

– Ну вот, так-то лучше. – Паша отпустил мой воротник, усмехнулся и закрыл дверь.

Я припала к двери и крикнула:

– Ты мне не сказал, сколько времени!

– Тебя это не должно интересовать.

Мне ничего не оставалось делать, как снова лечь на раскладушку и закрыть глаза. Сколько я так лежала, не имею представления. Иногда казалось, что прошли сутки, затем двое, а может, и того больше. Я теперь поняла, как сидят узники в камере. Только им хоть баланду приносят, а мне даже и такой привилегии нет. Толчок есть, стол есть, раскладушка тоже имеется, а вот еду мне никто не носит. Интересно, что за странный тип этот Павел? Имеет ли он отношение к убийству блондинчика? Если не имеет, то какого черта он делал на чердаке с винтовкой в руках и пистолетом в кармане? Интересно, какие могут быть дела, тем более с такой экипировкой? Блондинчика пытали при помощи ножа и били чем-то тяжелым. У Паши ножа вроде не было. А вдруг он и в самом деле случайный человек?

Скорее всего, так оно и есть. Если бы Паша относился к тем, кто подставил меня с блондинчиком, то уже давно сдал бы меня в милицию. Нет, по-моему, он сам чего-то боится и меня подозревает.

Услышав быстро приближающиеся шаги, я моментально насторожилась. Открылась дверь, и на пороге появился Павел. Он выглядел посвежевшим и, кажется, был в отличном расположении духа. Белая майка подчеркивала его хорошо развитую мускулатуру, а спортивные штаны обтягивали крепкие ноги. На шее висела умопомрачительной толщины золотая цепь. Сегодня он выглядел «настоящим пацаном».

– Как самочувствие? – улыбнулся он.

– Отвратительно.

– А что так?

– Если тебя сюда посадить, какое у тебя будет самочувствие?

– Крысы по тебе не бегали?

– Что?!

– Я спрашиваю, крыс не видела?

– Каких еще крыс?

– Самых обыкновенных, с острыми зубами. Я сюда вообще стараюсь никогда не заходить, они здесь кишмя кишат. Отраву кидал, ловушки крысиные ставил – бесполезно. Ночью пищат, аж в другой комнате слышно. Вот пришел тебя проведать. Думал, может, крысы тебя уже с аппетитом скушали. Не ожидал, что ты живая и здоровая.

Мне стало плохо. Нагнувшись, я заглянула под раскладушку. Мне показалось, что там шевельнулся серый комочек. Заорав, я бросилась к двери. Оттолкнув своего мучителя, я пулей вылетела на улицу и без сил опустилась на крыльцо.

Глаза заболели от яркого солнца. Погода стояла чудесная. Паша вышел следом.

– Что орешь как ненормальная?

– Я больше в чулан не пойду. Сам теперь там спи. Хоть стреляй – не пойду.

– Столько времени там просидела – и ни хрена, а сейчас визжишь как ошпаренная.

– Я не знала, что там крысы.

Паша посмотрел на часы, резко схватил меня за руку и потащил в дом.

– Куда ты меня тащишь? – Я постаралась вырваться.

– К телевизору. Хочу тебе кое-что показать. Я уже сегодня видел. Сейчас повторение будет.

– Не хочу ничего смотреть. Я есть хочу.

– Успеешь. Посмотри, я думаю, что тебе будет довольно интересно.

Мне пришлось сесть на стул напротив телевизора и ждать чего-то необычного. На экране появилась заставка программы «Криминал». Я прослушала информацию о сильном пожаре, нескольких дорожно-транспортных происшествиях, убийстве крупного бизнесмена и бытовых убийствах.

– Не понимаю, почему ты считаешь, что мне это должно быть интересно.

– Не торопись. Сейчас ты услышишь то, что вряд ли оставит тебя равнодушной.

Буквально через несколько секунд на экране вспыхнула надпись: «Следователь просит помочь». С удивлением увидела свою фотографию и услышала голос диктора, от которого по телу побежали мурашки и перехватило дыхание:

«За совершение тяжкого убийства разыскивается Виноградова Жанна Владимировна, 1973 года рождения…»

Дальше все было словно в тумане. Запомнилась лишь последняя фраза:

«У нас имеются данные, что Жанна Виноградова покрасила волосы в седой цвет, вероятно, для того, чтобы скрыть свой возраст».

Когда передача закончилась, я по-прежнему тупо смотрела на экран. Я даже не заметила, что Павел выключил телевизор.

– Тебе раньше было лучше.

– Что?

– Я говорю, что на фотографии ты мне понравилась больше. Можно сказать, что даже очень ничего. Зачем ты покрасила волосы в такой бестолковый цвет?

– Я их не красила. Я поседела. Такой краски не существует. Надо много пережить, чтобы стать старухой за один день, – тихо произнесла я.

– Почему же по телику сказали, что ты их покрасила? – не унимался Павел.

– По телику много что говорят. Например, что я убила человека, хотя я никогда никого не убивала.

– Да ладно заливать!

– Мне совершенно безразлично, веришь ты или нет. Меня подставили. В данный момент я больше всего волнуюсь за то, что теперь не смогу свободно передвигаться по улице. Вдруг кто-нибудь захочет меня опознать и сдать ментам.

– Зачем далеко ходить, это могу сделать я.

– Что?! – уставилась я на него безумным взглядом.

– Что слышала. Если мне вздумается, я могу тебя сдать ментам.

– Хорош стукача из себя строить. У тебя-то тоже рыльце в пушку. Какого черта ты делал на чердаке, имея при себе столько оружия?!

– А это уже не твоего ума дело. Дергай отсюда, поняла! Охломонка седая! Тебя первый же пост остановит и в ментовку заберет! На тебя розыск объявили, милочка.

– Ты меня выгоняешь?

– Выгоняю. Топай отсюда, пока не пристрелил. Надоела со своими дурацкими вопросами.

Я встала, достала из кармана резинку и собрала волосы в пучок. С тоской посмотрела на испачканную футболку:

– Хорошо, я уйду. Только дай мне какую-нибудь майку, что ли. Я не могу идти в таком виде.

– Как это, дай?! Она, между прочим, денег стоит.

– Тогда продай.

– Сто баксов.

– Ты что, с ума сошел, что ли?! С чего ты взял, что твоя дерьмовая майка стоит сто баксов?!

– Дерьмовая, не дерьмовая, а за сто баксов одну продам.

– Пользуешься тем, что до магазина я не дойду. У меня, к сожалению, нет выбора.

– Гони сто баксов, получишь чистую вещь. Спортивные штаны – триста баксов.

– Я не выношу спортивные штаны.

– Смотри, как знаешь. На джинсах, прямо у кармана, пятно крови.

Я посмотрела на джинсы. В самом деле, у кармана красовалось довольно большое пятно. Если прикрыть футболкой, будет незаметно, но все же в моей ситуации лучше с таким не ходить. Я достала кошелек, отсчитала четыреста баксов и протянула их этому жмоту:

– На, подавись.

Он никак не отреагировал на мои слова. Подошел к шкафу, достал черную выгоревшую футболку, старые заношенные спортивные треники и протянул мне:

– Как раз на четыреста баксов потянет.

Я взяла шмотье и вышла в другую комнату. Разглядывая это барахло, я поморщилась, но делать нечего, и я стянула джинсы. Услышав смешок, я обернулась и увидела Павла, стоящего на пороге.

– Между прочим, подглядывать нехорошо.

– А я и не подглядывал. Я же не прячусь, а просто интересуюсь. Фигурка у тебя, как у манекенщицы. Если бы не седая башка, то можно сказать, что ты красивая баба.

– Что, понравилась?

– Больно надо. Ты вообще не в моем вкусе.

– Ты тоже не особо мне симпатичен.

Я сморщилась и ехидно произнесла:

– В хорошее время никогда бы не надела такие паршивые шмотки, а уж тем более не потратила бы на них сумасшедшую сумму денег.

– А когда у тебя были хорошие времена?

– Были. Не всегда же я с седой головой ходила.

Вытащив из кармана джинсов бумажник, я положила его в карман спортивных штанов. Я старалась не смотреть на Павла.

– Знаешь, на кого ты сейчас похожа? – не унимался тот.

– Не знаю и знать не хочу, – сказала я и натянула на глаза кепку.

– На дачницу-огородницу. Хочешь, дам тебе тяпку, чтобы правдоподобнее было. Тогда ни один постовой не остановит.

– Пошел ты со своей тяпкой!

Я дошла до калитки и оглянулась на Павла.

– Тебе хоть есть куда идти? – весело спросил он.

– Не знаю. Не пойму, почему ты так радуешься?

– А что мне не радоваться. Продал старье за четыреста баксов. Пустячок, но приятно. Не каждый день может так подфортить. Не забывай, что ты в розыске. Домой тебе нельзя, да и к родителям тоже.

– За это не волнуйся, торгаш!

Открыв калитку, я медленно шла по проселочной дороге. Чудовищное дело, но идти-то мне действительно некуда. Ведь у меня в последнее время и знакомых-то не было. Я имею в виду тех знакомых, к которым можно прийти и честно рассказать о своей беде. Возвращаться в съемную квартиру тоже страшно.

Вдруг хозяйка смотрела «Криминал» и уже меня опознала. Не мудрено, что там меня может ждать засада. Страшно остаться одной и понять, что ты никому не нужна. У меня даже нет ни одной подруги! Я дошла до опушки леса и остановилась. Нет, наверное, все-таки лучше вернуться обратно. Опустив голову, я поплелась назад.

На крыльце сидел Павел с бутылкой пива в руках. В зубах у него торчала сигарета.

– Мне некуда идти, – сказала я еле слышно.

– Я так и понял.

– Почему ты меня не остановил?

– Зачем? Я знал, что ты вернешься.

– Ты всегда такой самоуверенный?

– Всегда.

– Да? А мне каждую минуту казалось, что я услышу, как кричат: “Жанна, Жанна, стой!” Оглянусь и увижу тебя.

– Не дождешься! – ухмыльнулся Павел.

– Скотина, гад! – не выдержала я, подняла с земли камень и запульнула им в Павла.

Он успел нагнуться, и камень пролетел в нескольких сантиметрах от его головы. С треском ударившись о косяк, он упал на землю, оставив небольшую вмятину.

– А вот этого не стоило делать.

Мой новый знакомый злобно посмотрел на меня и, не сказав ни слова, пошел в дом. Постояв еще пару минут на крыльце, я зашла следом. Этот противный тип сидел с блокнотом и что-то рисовал. Я заглянула в блокнот и увидела какие-то непонятные схемы. Паша не выдержал и захлопнул блокнот прямо перед моим носом.

– Послушай, когда наконец ты уберешься отсюда?!

– Я хочу есть.

– Я тоже. Картошка в мешке. В холодильнике есть мясо. Можешь чего-нибудь приготовить.

– Вот еще, а почему я должна тебе готовить?

– Ты хочешь, чтобы это сделал я?

– А почему бы и нет?

– Тогда это будет стоить денег. Сто баксов – и ты увидишь на столе прекрасный ужин. Ну как, седая твоя башка?

– Пошел ты! За сто баксов я могу поесть в приличном ресторане, а не в этой убогой берлоге, тем более с таким неприятным типом, как ты.

Я достала мясо из холодильника и принялась резать его на кусочки. Павел ухмыльнулся, раскрыл свой блокнот и погрузился в чертежи. Приготовление пищи заняло часа полтора, при этом мы не перемолвились даже словом. Все это время я пыталась составить план дальнейших действий.

В конце концов я не выдержала и первая нарушила молчание:

– Послушай, в твоем чулане я совершенно потеряла счет времени. Мы сейчас будем ужинать или обедать?

– Ужинать.

– Понятно. Ну что ж, можешь садиться за стол. Ужин готов.

– Хочешь, чтобы я оценил твои кулинарные способности?

– Еще чего не хватало! Я же не невеста на выданье!

Павел подошел к столу и с любопытством приподнял крышку кастрюли.

– Не трогай! – Я хлопнула его по руке. – Сейчас разложу по тарелкам.

Павел достал свою большую кожаную сумку и извлек из нее бутылку греческого коньяка.

– Будешь?

– Можно, – вяло ответила я.

– А что такая недовольная? Я же тебе не водку предлагаю.

– Водка тоже разная бывает. Иногда я могу пригубить грамм сто «Финляндии» или «Юрия Долгорукого». А из коньяков я предпочитаю «Хеннесси». Это тебе так, на будущее.

– Губа не дура, – обиделся Паша и поставил свою бутылку на стол.

Я аккуратно разложила приготовленную пищу по тарелкам и вытащила из настенного шкафчика рюмки. Паша разлил коньяк и с интересом посмотрел на меня.

– За что пьем? – прищурился он.

– Ни за что, а за кого.

– За кого пьем?

– За меня, конечно. Не за тебя же, – улыбнулась я и подняла рюмку.

Павел принялся поглощать пищу, не забывая при этом разливать коньяк.

– Вкусно? – поинтересовалась я.

– Да так, средней паршивости.

– Врешь! Что ж ты тогда за обе щеки уплетаешь?

– Это так, с голодухи.

– С голодухи, говоришь! Смотри, добавки не получишь!

Когда в тарелке Павла стало пусто, он посмотрел на меня хитрыми глазами и жалобно протянул:

– Добавки можно?

– Потому что с голодухи или потому что вкусно?

– Вкусно.

– Тогда можно. – Я положила полную тарелку и поставила перед Павлом.

– Спасибо.

– На здоровье.

Павел пошел по направлению к сумке и достал вторую бутылку коньяка.

– Будешь?

– Буду, конечно. Наливай, а то у меня голова по швам трещит от такого количества мыслей.

– Да уж, тебе есть над чем подумать. Послушай, а зачем ты грохнула своего любовника?

– Я никого не убивала. Меня подставили.

– Интересно, каким способом?

– Самым обыкновенным. Я зашла в квартиру, а там уже лежал труп. Подошла к окну, смотрю – едет милиция. Кругом мои отпечатки пальцев. Я, кажется, понимаю, почему меня считают виновной…

– Почему?

– Со страха я выронила пистолет Матвея и совсем про него забыла. Скорее всего, его нашли рядом с трупом. Пистолет зарегистрирован на имя Виноградова.

Хотя в блондинчика не стреляли, а резали ножом, все равно брошенный пистолет – очень веская улика. Дура, я совсем забыла про оружие!

– А кто такой Матвей?

– Мой муж.

– Ах, а ты у нас, оказывается, еще и замужем! Так где же сейчас твой благоверный, когда ты попала в столь неприятную ситуацию?

– Он ничем не может мне помочь.

– Почему?

– Потому что он мертв!

– Извини. Я не хотел тебя обидеть.

– Мне кажется, что меня уже вообще невозможно обидеть.

Я встала из-за стола и направилась к выходу. Сев на крыльцо, обняла колени руками и задумалась. Павел вышел следом и сел рядом.

– Если хочешь выговориться, то я могу тебя выслушать.

– Вот еще, нашел дуру! Ты ударил меня по шее, продержал в чулане, развел на четыреста баксов, грозишься сдать ментам! После всего этого ты хочешь вызвать меня на доверительную беседу – черта с два!