Убить Бенду Жаков Лев
Солдатик сердито тыкал в Сержика копьем. Сержик дергал белобрысой, коротко стриженной головой, иногда ударяясь затылком о ствол, мычал, взмахивал связанными руками и на уколы почти не реагировал. Вернее, отвечал тем же мычанием и подергиванием, чем довел исполнительного конвоира до бешенства.
– Мля, да чего он крутится, ща я его проткну! – выдохнул тот сквозь зубы, замахиваясь. На рябом лице была написана такая злость, такое желание немедленно выполнить угрозу, столько ярости слышалось в голосе, что даже идиот Сержик замер – с занесенными над головой руками, хлопая бесцветными ресницами. Небесного цвета глаза бандита выражали недоумение и муку.
– Заткнитесь! – рявкнул первый стражник, наблюдавший за пещерой.
– Брось, – поддержал второй.
– Еще раз дернется – убью! – опуская копье, процедил солдатик. – Ублюдок хренов. Идиот.
– За то и взят, – пробормотал Кривой, скашивая взгляд через плечо на осторожно опускающего руки Сержика. Некоторое время в лесу слышались только сухой шелест травы да редкое щебетание птиц. – Што, нету? – спросил он наконец, когда наблюдатель, в очередной раз вытянув шею и ладонью прикрывая глаза от жгучего солнца, всмотрелся в переплетение ветвей.
– Тебе какое дело? Молчи, пока кляп не получил.
– Так-ха, а что, лорд Канерва не появился еще? – прокашлял низкорослый.
– Не видать.
– Мож, кто съе? – предположил Кривой.
– Заткнитесь оба!
Низкорослый помолчал, затем снова обратился к наблюдающему:
– Кх-слышь, Илю, а ну как и правда х-кха-съели?
– Типун тебе на язык! – Молодой стражник, сосредоточенно сверля взглядом притихшего Сержика, быстро перекрестился.
– Кажись, голоса? – пробормотал Кривой.
Все замолчали, вслушиваясь в шелест, треск, свист и щелканье, стараясь расслышать что-нибудь за ними. Время завязло в жарком воздухе, как в горячей карамели. Ничего не происходило. Все остановилось, застыло, только далекое пение малиновки, да насмешливый разговор скворца над головой, да тягучий, нескончаемый шум ветра в вершинах, да стук шишек, да шуршание можжевельника...
Первым не выдержал Илю, стражник, поставленный наблюдать и ждать сигнала.
– Подождите, я сейчас. Гляну, что да как. – Взяв копье наперевес, он присел и на полусогнутых осторожно двинулся к пещере вдоль поляны, не выходя на открытое место.
– Эк-ха-кха, куда же ж? – окликнул его низкорослый. Илю только рукой махнул, скрываясь в кустах, и вскоре появился с другой стороны. Негустой лес позволял свободно следить за его передвижениями.
– Ща вернется, – буркнул солдатик.
Сержик опять начал подергиваться, и, чтобы успокоить его, молодой стражник с такой силой прижал острие копья к горлу бандита, что тот наконец осознал опасность для жизни и вновь затих. Двигаться перестал, однако смотрел на конвоира с возмущением и непониманием.
– Че лыбишься? – не выдержал солдатик. – Достал, ясно? Одно движение – и ты покойник, болван.
– Што ты такой злой, голуба? – с мягкой укоризной обратился к нему Кривой, полуобернувшись. – Вишь, трудно мальцу. Непривычен к плену-то.
– А меня волнует? Убью, и вся недолга.
Невысокий стражник ткнул Кривого в основание шеи, на лоснящейся от пота коже появилось красное пятно. Бандит обернулся и пояснил уже ему:
– Мож, малец отлить хочет? Терпеть мочи нет?
– Пусть в штаны ссыт, – отозвался солдатик. – Че там Илю, возвращается?
– Э-кхе-нет! – выдохнул низкорослый. – Чтоб у нас-кха тут мочой воняло?
Молодой солдат со злобой пнул Сержика:
– Че, приспичило?
Сержик закивал, задвигал руками, упершись ногами в землю у ног стражника, попытался подняться по стволу... и свалился, опрокинутый грубым ударом в челюсть.
– Команды дергаться не было! – Солдатик вытер мокрый кулак о кожаную куртку. От резкого движения с его носа слетела капля пота и шмякнулась Сержику на подбородок. Сержик то ли икнул, то ли всхлипнул.
– Да ладно тебе, Шака, отведи парня за, кхе-кхе, куст.
– А королевских сокровищ ему не надо? – Солдат посмотрел в сторону пещеры и увидел, что первый стражник подбирается к выходу, мелко крестясь и вытягивая
шею. – Еж твою мать! – Смачно сплюнув, Шака ухватил Сержика за ворот и, одним движением подняв его, развернул в сторону от пещеры. – Топай, идиот! – И ткнул в спину копьем.
Сержик, качнувшись вперед, выпрямился, выставив ногу, и с мычанием изогнул руки: как, мол, он со связанными-то?
– Пошел! – прикрикнул Шака. – Справишься! Я тебе штаны снимать не буду!
Подталкиваемый хмурым охранником, Сержик проковылял за широкий куст боярышника.
– Вертается дружок-то ваш? – Кривой, заломив кисти и отвернув подбородок вправо, почесал левое ухо. Его конвоир, кашлянув, посмотрел на пещеру.
Стрельнув глазами по сторонам, Кривой накренился, схватился за древко копья у основания наконечника и резко опрокинулся на бок, выкручивая оружие из рук стражника. Тот дернулся вправо, но не удержал копье, и оно упало в траву. Сам стражник потерял равновесие. Стоя на одном колене, он зашарил перед собой, крича:
– Шака! Шака!
Кривой с усилием, от которого вздулись вены на тыльной стороне ладоней, поднял копье за наконечник и обрушил древко на голову стражника. Тот успел прикрыться локтем, однако тяжелое дерево снесло не защищенный ни железом, ни толстой кожей сустав. Солдат упал на четвереньки. Второй удар сбил его на землю. Кривой размахнулся и снова опустил древко на голову пытающегося встать стражника.
Из-за боярышника мчался Шака, следом выскочил Сержик со спущенными штанами.
– Задержи того! – крикнул Кривой, бросаясь на поверженного стражника и начиная душить его.
Сержик побежал за Шакой, но запутался в штанах и упал, вцепившись в пятку солдатика. Ботинок вывернулся из пальцев незадачливого бандита, Шака, выпустив копье, полетел носом в траву. Сержик схватил ругающегося на чем свет стоит стражника за ногу, навалился на нее всем телом. Сколько Шака ни дергался, бандита стряхнуть не получалось. На удары каблуком по затылку Сержик не реагировал, лежа тяжелым кулем. Стражник дотянулся до копья, приподнялся и уже приготовился вонзить его в обузу, но тут к ним подобрался Кривой. Размахнувшись, он опустил древко на голову молодого солдата.
Сержик не шевелился. Кривой, отбросив оружие, сел обмякшему служителю порядка на грудь и задушил его. Шака остался лежать с широко разинутым ртом, словно напоследок от души обматерил небо.
– Тащи в кусты, – велел Кривой. – Да штаны надень, не мельтеши чреслами.
Сержик, поднявшись на карачки, тупо смотрел на Кривого, который обыскивал мертвого.
– Ни ножичка, а? – бормотал бандит, шаря под плотной кожей куртки. – Ну все, тащи.
Сержик уже стоял на ногах, завязывал штаны.
– Он тя, голуба, не домогся? – посмотрел на парня с подозрением Кривой.
– Меня? А что, хотел? – Сержик покраснел. – Да я ему...
– Не зна, не зна... – Кривой тем временем обшаривал второе тело. – Во, глянь, оружье! – Он показал вынутый у мертвеца из-за пояса короткий толстый нож. – Для мине самое оно!.. Э, голуба, ты што творишь? В кусты его, пока кто другой не прибег! Слышь, голуба?
Сержик пинал тело Шаки, которое от каждого удара подпрыгивало, и приговаривал:
– Че, урод, понимаешь, кто тут болван? Понимаешь, сука? Я тебя мухам скормлю! Урод! Болван! Понимаешь, да?
Чтобы привлечь внимание парня, Кривому пришлось отвесить ему крепкую затрещину.
– Че такое, я не понял? – Сержик отскочил, пригнувшись и схватившись за голову.
– Тащи в кусты! – гаркнул Кривой. – И сам прятайся! Щас третий вернется!
Илю, пригибаясь, крепко сжимая копье, бежал по редколесью, огибал деревья и кусты, свободной рукой придерживая ветки. Остановившись у сосны, вокруг которой трава была примята, он выпрямился, огляделся, ворочая бритой головой на короткой шее. Полноватые губы приоткрылись, подбородок отвис, на блестящих от пота розовых щеках появились ямки.
– Эй, вы где? – спросил он, делая шаг в сторону раскидистого боярышника и поднимая копье. – Вылезайте, у меня приказ от лорда Канервы. Эй, слышите?
Кругом тишина, ни одного звука, даже птицы замолчали. Только ветер качает вершины – и они с неровным шелестом метут облака. Стражник застыл, вслушиваясь и невольно приседая.
Шорох справа. Илю быстро обернулся к яркому пятну зелени, заметив среди ветвей лицо. Но чье, не успел разобрать: сзади из-за дерева бесшумно вылетело древко копья, и на голову стражника обрушился сильный удар.
– Чего вертишься? – проворчал Кривой, тщательно вытирая нож о штаны мертвеца – несколько раз с силой провел по его бедру, чтобы лезвие снова заблестело. Из кустов высунулся бледный Сержик.
– Ты че, Аласт, я не понял? – проныл он. – Че не пришил его сразу, он же меня чуть не проткнул!
Кривой сплюнул и спрятал нож.
– Двигай, голуба, ближе к пещере, – велел он. – Бум ждать колдуна.
– Да на хрена нам этот урод? – Сержик вылез из кустов, отряхивая штаны. – Я не понял, че тебе понадобился этот поганый сморчок? В подземелье – и ходу в город! Мочим лорда, и все, я не понял!
Кривой поманил молодого бандита, ласково обнял за плечи, для чего ему пришлось привстать на цыпочки, чуть пригнул, придавив сильной рукой шею, и произнес задушевно:
– Ты полный кретин, голуба, так што не лезь с советами куда не просют. Не то я из тя сосиську сделаю. Сниму шкуру, кишки на фарш нарежу и в шкуру заверну. И веревочкой обвяжу. Поэл?
– Че такое, я не понял...
– Цыц! Слышь – вроде голоса?
Наверху день – это видно по желтым струйкам света, кое-где спадающим с черного низкого свода. Юлию кажется или дорога действительно пошла вверх? Не приближаются ли они к выходу? Юноше очень хотелось поделиться своими соображениями с рыцарем, но после очередной затрещины он опасался заговаривать первым. Да вдруг это просто очередной поворот фортуны, то бишь катакомб?
– Ничего знакомого в местности не появилось? – спросил Арчибальд. Как будто подслушал его мысли!
– Нет, – немедленно соврал Юлий. И тут же покраснел, кляня себя. Ну почему этот рыцарь все время сбивает его с толку, как мальчишку? «Погоди, я выведу тебя на чистую воду!» – подумал, неизвестно к чему, юноша. А сам сказал, в очередной раз набравшись храбрости: – Эти катакомбы огромные, в них можно хоть всю жизнь проплутать. Один из старых входов расположен за стеной, на холме, коридоры тянутся аж оттуда и под всеми улицами и домами, как будто внизу второй город. Ходы очень запутанные, настоящий лабиринт, здесь можно помереть, пытаясь выбраться наружу. Я однажды целую неделю гулял – и ничего, живой, хотя чуть не погиб, когда пытался перебраться через... Ай!
Рыцарь повернулся к юноше, и тот, испуганно пискнув, втянул голову в плечи. Арчибальд бесстрастно повторил вопрос:
– Что-нибудь знакомое появилось?
Юлий вздохнул:
– Ну... в общем... Ничего такого действительно знакомого, что бы я видел когда-то собственными глазами, но раз пол поднимается, может, мы где-то недалеко от выхода.
Арчибальд кивнул и отвернулся.
Молодой человек потер шею, повертел головой, разминая затекшие мышцы, сполз с лошади и пошел рядом, держась за стремя. Рыцарь вновь доверил поиск пути животным. Юлий был против, но его мнения даже не спросили!
Сидя верхом, Юлий видел только шею своей лошади, к которой он пригибался, чтобы не стукаться макушкой о низкий потолок. При каждом ударе сыпались за шиворот и в волосы струйки сухой глины. Теперь, когда шел пешком, он видел перед собой черный круг уходящего вдаль коридора. Ни стен, ни пола, ни потолка, только сгусток темноты, иногда рассекаемой золотистыми нитями солнца. Обычно отверстия, сквозь которые падал свет, были совсем маленькими, даже не отверстия, а трещины в толще земли. Поэтому свет сквозь них проникал тонкими лучиками, да и тот почти сразу рассеивался. Иногда попадались целые дырки, тогда свет пробивал темноту сверху донизу и можно было смотреть, как в нем то серебрятся, то меркнут скачущие пылинки, оставляя на полу словно лужицу расплавленного золота. Ну или хотя бы новенькую медную монету. Юлий от нечего делать занялся выискиванием таких длинных солнечных нитей и разглядыванием пыльного танца. Хоть какое-то занятие! А то этот рыцарь только и умеет что молчать. Кому оно нужно, это молчание? Пустой перевод времени! Сколько можно было бы сказать, рассказать, поведать, узнать! А так что? Смотришь себе на эти глупые дырки, пытаешься от скуки считать их... две слева, три справа... две слева, четыре справа... Тоска! Две слева, пять справа... ответвление вправо, две слева, пять справа...
Юлий не выдержал:
– Энц рыцарь... энц рыцарь!
– Тихо, – отозвался Арчибальд.
Юлий замолк на полминуты, в течение которых исступленно считал дырки, затем предпринял еще одну попытку:
– Энц рыцарь!
– Заткнись!
– Да что вы все «заткнись» и «заткнись», что мне теперь, язык себе отрезать? – обиделся Юлий. – Я вам сказать хочу...
– Голоса слышишь? – перебил рыцарь.
– Голоса? Какие? – Юлий вслушался в изрезанную солнцем темноту.
– В седло!
Юноша резво выполнил команду, бормоча:
– Что-то я никаких голосов...
– Если заткнешься, то услышишь, – оборвал его рыцарь, собирая поводья. – Галопом!
Сжав коленями бока лошади и качнувшись назад, когда она тронулась, Юлий сделал последнюю попытку услышать хоть что-то. Но под сводами, как эхо, разносился лишь стук копыт. Только один раз показалось, что он услышал женский крик.
Алиция щебечет:
– Я безумно рада, что все так удачно совпало! Подумать только, вы на дороге как раз в тот момент, когда на меня напали эти разбойники... А потом лорд Мельсон их поймал... такая поразительная случайность, не находишь? И то, что мы успели залезть на дерево... А как он их ловил!.. – Алиция иногда сбивается с «ты» на «вы» и обратно, потому что никак не может определиться ни в статусе спутника, ни в своем отношении к нему. – Как вы считаете? Нам крупно повезло!
Бенда оборачивается и два шага рассматривает озадаченно-довольное лицо девушки. Бенда делает всего два шага, но Алиция от этого взгляда спотыкается, лихорадочно поправляет давно и безнадежно испорченную прическу, срывается на бег, догоняет Бенду пристраивается рядом, чуть позади, и доверчиво улыбается.
– Разве такое совпадение может быть случайным? – говорит Бенда.
– Так а разве... Ну то есть только такое и может! В смысле, я хотела сказать, разве такое придумаешь заранее? Слишком сложно! Или... А ты думаешь, это все подстроено?
– Я думаю, все не просто так, – отвечает Бенда. – И жду еще одной встречи.
– Как? Почему? – Алиция перепрыгивает через корни. – А, догадалась, это ваше колдовство! Вы гадали на будущее!
Бенда смотрит на девушку через плечо; ей кажется, что с неодобрением, и она снова спотыкается, запнувшись о свою же ногу.
– Нет? – неуверенно спрашивает она, выправив шаг. – Я что-то не то сказала?
Бенда идет молча так долго, что девушка решает: ответа не будет. И тут наконец Бенда произносит:
– Для тебя – достаточно правильно. Но если б ты помнила, что ты несколько больше, очевидность событий не пришлось бы объяснять так сложно.
– Что?..
– Смотри и слушай.
– Приближаемся? – Алиция крутит головой, не видя перед собой, чуть правее по ходу движения, серого остова скалы. Они уже вышли на открытое место. – Так куда смотреть, что случилось?
Бенда кивает на темный провал – вход в пещеру.
– Ой! – вскрикивает Алиция. – А я и не заметила! – Она мнется. – Слушай, ты не мог бы... Ну, там, в этих подземельях, темно, страшно... А?
Бенда смотрит на нее молча, ждет продолжения, как будто не понимает, о чем она говорит, поэтому, собравшись с духом, девушка продолжает через силу:
– У меня есть карта, так что дорогу мы найдем, но еда и все остальное... Может, там чудовища какие-нибудь водятся, кто знает... – Когда Алиция сломя голову мчалась сюда, она ничего не боялась и даже не задумывалась об опасности, но по мере того как она об этом говорила, ей становилось все страшнее. – Ты же понимаешь. Одна, без оружия...
Бенда все смотрит на нее своим изучающим взглядом, от которого становится не по себе, и девушка решается, выпаливает на одном дыхании, чтобы скорее избавиться от пристального внимания:
– Пойдем со мной! Пожалуйста!
Бенда, сморгнув, отворачивается и долго изучает вход в пещеру. Затем обегает взглядом поляну, задержав внимание на сломанных ветвях молодой рябины у края опушки.
– Ты что? Нашел что-то? Или потерял? – Алиция сбита с толку. – Бенда, ау!
Бенда возвращает внимание к ней.
– Пытаюсь понять, то ли это, что мне надо сделать. Уверенности нет, но и других неотложных дел или желаний... Дел нет. С желаниями разговор особый.
– Бенда, я тебя умоляю! – Алиция, вспомнив, что Канерва и бандиты могут ждать где-то рядом, молитвенно складывает руки. – Пожалуйста, пожалуйста! Мне нужна помощь! Не знаю, надо ли тебе это, но если мы доберемся туда, куда я иду, я дам тебе много золота! Или колдунам не нужно золото? Больше у меня ничего нет!
– У тебя вообще ничего нет, – хмурится Бенда. Алиция смущена. Лицо Бенды светлеет: – Но у тебя есть...
Раздается громкий треск ломающихся ветвей, и на поляну из кустов, на которых перед тем задержалось внимание Бенды, вываливается Сержик, за ним выходит, отряхивая штаны, Кривой.
– Ну че, сколько можно перетирать, я не понял! Кончай девке лапшу вешать, понял? Достал!
Алиция, охнув, спряталась за Бенду. Кривой отодвинул Сержика:
– Не лезь, грят, не в свое дело. Короче, Бенда, ты влип. Щас я тя буду чуток убивать. Но тут есть еще желающий, лорд один, тож, наверно, старый твой должник, хе-хе. Короче, он ждет тя там, – Кривой кивнул наверх, на вход, – так что бежи туда, мы тя там обои прикончим. Потешим ся. Ясен пень? – Он вынул нож.
– Боже, – прошептала Алиция. – Бежим!
– Идь в подземелье, кому грю! – угрожающе прикрикнул Кривой, надвигаясь на молодых людей. – Заодно оттудова и не сбежишь.
– Давай шевелись, болваны, че стали как вкопанные, я не понял? Быстро пошли, поняли?
– Заткнись, голуба, – беззлобно попросил Кривой, но Сержик не смог сдержаться и сунул грязный кулак под нос Бенде:
– И не светиться тут, понял?
Бенда смеется.
Кривой еле успел схватить озверевшего Сержика и оттащить от Бенды.
– Я тебе покажу, сука, надо мной смеяться! – заорал молодой бандит. – Я тебя убью, понял? Че лыбишься, урод?
Алиция не выдержала и, вцепившись в рукав Бенды, потащила его за собой к пещере. За ними неспешно двинулся Кривой с ножом в одной руке и с Сержиком, которого он крепко держал за шиворот, в другой. Сержик вырывался, Кривой пару раз его пнул:
– Не трожь Бенду! Я сам его убью, поэл, голуба? Не трожь!
А в проеме пещеры уже стоял лорд Мельсон и не отрываясь смотрел на Бенду, не замечая девушки.
Алиция хоть и оскорбилась пренебрежением Канервы, попыталась извлечь выгоду из положения. Видя, что все внимание сосредоточилось на Бенде, она сделала шаг в сторону... еще один... зайти бы за эту толстенькую сосну, а там – со всех ног в лес!.. Еще маленький шажок...
Нож, свистнув над самым ухом, с глухим стуком вонзился в дерево. Алиция застыла, медленно-медленно обернулась...
– Вот и ладненько, – сказал Кривой, кивая Сержику и тот побежал за оружием. – Лорд про дамочку гри. Щас ему не до тя, но потом-то вспомнит. Пусть хоть тя привезет. А то ж я с ним, с голубой, задерживаться не бу. Хоть он и симпатишный, хе-хе.
Лорд Канерва, тугой, как тетива, посторонился. Алиция с Бендой ступили в пещеру, Кривой, подталкивая упирающегося Сержика, вошел следом.
– Да че мы там будем делать, я не понял? Не пойду я туда, че такое, Аласт, ну я не понял, че такое? Холодно, темно, я простужусь, да че ты меня толкаешь, я не понял! Я темноты бою-у-усь!
– Ну што, голуба, вот наш колдун. Хошь – режь, хошь – ногами пинай. Кто первый? Я пока на ем картинку сделаю, а? – И Кривой, поднимая нож, сделал шаг к Бенде.
Алиция закричала.
Канерва поморщился. Осмотрелся. Задержал взгляд на бандитах, только сейчас осознав, что они развязаны и без охраны. Кривой широко улыбнулся. Канерва нахмурился, но было видно, что не особенно огорчен. Он медленно вытянул из ножен меч.
– Ну что ж, вот ты и попался мне, колдун.
– Приятно видеть вас в добром здравии, лорд Мельсон, – отвечает Бенда, и Канерву передергивает.
– Дьявол! – бросает он. – Алиция, отойдите, или ваше платье запачкается кровью.
Девушка, округлив глаза, не двигается с места. Она сильно побледнела, пальцы то изо всех сил сжимают рукав платья, то быстро-быстро перебирают складки ткани. Юная фрейлина в полной растерянности. Не будь она самой собой, упала бы в обморок. А так девушка только запрокидывает голову и начинает громко, протяжно, пронзительно кричать, как обиженный ребенок, у которого отобрали конфету или куклу. Алиция вся отдается крику, она вопит самозабвенно, не замечая ничего вокруг. И никто не слышит приближающегося стука копыт.
Двух всадников заметили, только когда те вылетели из черноты уходящего в глубь холма прохода. Один из всадников спешился и, на ходу выхватывая меч, бросился к кричащей девушке, встал между ней и обнаженными клинками лорда и бандита. Другой, сползая с седла, взял обоих лошадей под уздцы и неторопливо повел вдоль стены. Атакующие отступили. Канерва узнал рыцаря, который вчера вызвал переполох в караульной, и побледнел от гнева. Кривой не отрываясь смотрел на второго – тот, отворачиваясь, пристроился за Бендой и Алицией так, чтобы они его загораживали.
Алиция наконец замолчала – выдохлась или заметила, что ситуация изменилась. Она закрыла рот и открыла глаза.
– Я помогу вам, уважаемые дамы. – Рыцарь отвесил Бенде и Алиции короткий поклон. – Вы позволите?
– Че такое, я не понял? – пробормотал Сержик, и на этот раз никто не попытался его стукнуть.
– Господа, вы подняли оружие против дам, следовательно, подняли его против меня. – Арчибальд пытливо заглянул в глаза каждому противнику.
– Да откуда же вы взялись, дьявол побери! – не выдержал Канерва. – Что вы вечно лезете не в свое дело?! Отойдите! Даже не добавляю «если хотите жить» – вижу, вас это не очень волнует!
– Вас, вижу, тоже, – холодно ответил рыцарь.
Тут в обмен любезностями негромко вмешался Кривой:
– Слышь, дядя, мы тока убьем колдуна, и все, больше никому ничего, дамочка останется целой. Так што отходь в сторонку, все путем.
– Не знаю, кто здесь колдун, я вижу только двух дам, на которых нападают двое вооруженных мужчин и один безоружный. И считаю своим долгом встать на защиту девушек. Так что будет лучше, если вы вложите оружие в ножны и пойдете восвояси. И лучше, и дешевле.
– Боже, зачем ты плодишь идиотов?! – крикнул в изнеможении Канерва.
– Дядя, дядя, ну ты ж вишь, нас больше, мы тя все равно убьем, а потом и колдуна, как хочем. Идь отсюды, пока живой. – Кривой перехватил нож за лезвие, покачал на руке, примериваясь к броску.
Арчибальд презрительно посмотрел на него, задержав взгляд на коротком толстом лезвии.
– Я за три минуты разделаю на котлеты и вас, и лорда, и вашего трусливого дружка, – сказал он и добавил, посмотрев на Сержика: – Если он не сбежит раньше, конечно.
– Я выпущу Бенде кишки, даже если буду трижды мертвый, – угрожающе проговорил Канерва, принимая защитную стойку. – Давай проверим твое мастерство, бахвал. Из караулки ты сбежал слишком резво для хорошего воина.
– Если хочешь, я и тебе подрежу яйца. Наверное, это пойдет на пользу такому горячему петушку, – спокойно отозвался Арчибальд.
Канерва задохнулся от ярости, побледнел и занес руку с мечом:
– Теперь нам точно не разойтись живыми! Сначала я убью тебя, потом вырежу сердце гнусному обманщику Бенде, а затем повешу эту чертову шлюху на ее собственном поясе!
Алиция ахнула. Прежде чем кто-либо успел сделать хоть движение, она скользнула вперед и с размаху отвесила лорду Канерве звонкую пощечину. Звук раскатился по пещере и отозвался эхом от стен. Алиция спряталась обратно за спину Бенды. И тут же зазвенели, скрестившись, мечи.
Кривой, оглянувшись, кивнул Сержику шагнул вперед, чтобы воспользоваться тем, что неожиданное препятствие исчезло, вернее, занято. Девушка, увидев взгляд бандита, вскрикнула. Но Кривой, попытавшись сделать еще шаг, отскочил: мелькнуло лезвие и распороло куртку у него на животе.
Бандит огляделся. Они стояли около самого входа, шагах в двух от проема. Здесь было уже темно: солнце светило с другой стороны. Судя по эху, пещера была размером с зал в ратуше, где проходили заседания муниципального суда и где Кривому неоднократно доводилось присутствовать неофициальным свидетелем. В глубине пещеры он, присмотревшись, углядел два отверстия. И через какое же надо двигаться к городу? Пока эти двое дерутся, быстренько, без удовольствия, прикончить Бенду и сбежать... Но Юлий? Откуда он здесь, почему с рыцарем? Как ему удалось уйти от стражи?..
– Че мы ждем, я не понял, Аласт? Давай быстро бежим! – зашептал Сержик ему на ухо.
– Идиот! – В сердцах Кривой зазвездил парню отменный подзатыльник.
Земля под ногами затряслась, пещера зашаталась, раздался грохот. Люди зажимали уши, прикрывали головы руками. Козырек над входом закачался; сверху, перегоняя друг друга, покатились камни. Осколки отскакивали в пещеру, и люди отбежали вглубь. С оглушительным шумом часть потолка обвалилась – и в пещере сгустилась тьма. Непроглядная тьма и тишина.
Лисс брел по улице. Кажется, он проходил по ней в третий или четвертый раз за день, снова и снова прочесывая район в поисках дома, который хозяева согласились бы продать. Пока желающих не находилось, несмотря на огромный алмаз в руках пажа. Ноги гудели, желудок сводило от голода.
Паж остановился перед трактиром недалеко от базарной площади. Он знал это место – иногда, будучи в городе, заходил сюда с приятелями выпить пива, пообедать или воспользоваться хорошенькими и доступными за отдельную плату служанками. Сейчас он тоже хотел поесть – плотно и вкусно – и запить обед большой кружкой холодного пива: солнце стояло в зените, по лицу пот стекал ручьями, по спине – реками.
С трактиром что-то случилось. Всегда плотно закрытая дверь – чтобы внутри царили приятный полумрак и прохлада – на этот раз была распахнута настежь. Около нее стояли две подводы, крепкие ребята выносили из трактира вещи и грузили на одну из них. Как раз сейчас парни протискивали в трещащие от напряжения косяки широченную кровать, которая влезала в проем только наискосок и то едва-едва. Хозяйка трактира сидела на подводе, плакала, иногда сморкаясь в огромный красный платок, и причитала басом:
– Ох, мое хозяйство! Ох, кровать! А моя чудесная стойка, ее даже не унести... Ох-ох, кончилась жизнь!..
Лиссу припомнилось, что когда он проходил по этой улице раньше, из трактира кого-то выносили, здесь стояла толпа и толпились стражники. Зеваки присутствовали и сейчас, но их осталось заметно меньше.
Не повезет ли ему в этот раз? Паж с независимым видом подгреб к толстухе. Как же ее зовут?..
– Что за беда заставила эти прекрасные глазки лить безутешные слезы? – развязно спросил он.
Мама Ло оторвала платок от «прекрасных глазок» и воззрилась на мальчишку.
– Ты еще не слышал? – всхлипнула она, громко икнула и крикнула: – Ох, мой буфет, осторожней! – После чего снова принялась причитать: – Все в округе уже пришли спросить! Ох, мой трактир, мой чудесный трактир! А мое пиво! – Женщина промокнула глаза и снова посмотрела на пажа. – Ты Кривого Пальца знаешь? – Она ойкнула, зажала себе рот, наклонившись так, что грудь легла ей на колени, поманила Лисса толстым пальцем. – Он сбег. Стража заняла трактир, он всех перебил и сбег. Стражники выпили все пиво... мое пиво! – В ход снова пошел платок. Мама Ло шумно высморкалась, обтерла нос и продолжила: – Я бы нового наварила и как-нибудь бы не разорилась. Мое пиво знают в округе, ко мне приходят даже с других концов города... – Она всхлипнула. – Но Кривой... Я предложила ему сдаться... Я знаю, он меня не простит... Он вернется и убьет меня!.. – Женщина разрыдалась.
Лисс с нетерпением выслушал ее и спросил, как только она немного успокоилась:
– Так вы уезжаете из города, я правильно понял?
Ло отняла платок от носа и, оглянувшись испуганно, спросила:
– Что, так заметно?
Лисс гнул свое:
– И продаете дом?
– Да кто же ж его теперь купит?! – Толстуха вновь разрыдалась. Лисс трижды дотрагивался до ее плеча, прежде чем хозяйка трактира обратила на него внимание. – Ну, что еще? – сварливо бросила она, всхлипнув напоследок.
– Я могу купить, – заявил Лисс, небрежно похлопывая перчатками по борту телеги. – Если вы примете в уплату не золото, а, скажем, драгоценный камень.
– Правда, что ли? – Женщина заулыбалась во весь большой щербатый рот, но в глазах ее уже заблестели монеты. – Какой камень? – Она оглядела пажа – со всклокоченной головы до запыленных ног.
Лисс вместо ответа протянул кулак и, прикрыв его ладонью другой руки, разжал пальцы. Мама Ло моргнула.
– Пойдет? – спросил Лисс, пряча руку за спину.
– А то, – хрипло согласилась толстая хозяйка.
– Так давайте составим договор?
Мама Ло, переваливаясь, сползла с телеги и, поманив мальчишку, направилась в трактир. Лисс, оглянувшись и убедившись, что никто не обращает на него внимания, не смотрит в упор, не следит исподтишка, – двинулся за ней.
Глава седьмая
Пресс для яблок скрипел, когда Арчибальд наваливался на рычаг всем телом – а иначе сок уже не шел. Оранжевое закатное солнце заливало двор неярким, но еще сильным светом. По булыжнику гуляли куры, они толпились вокруг Ории, с суетливым кудахтаньем подбирали яблочные косточки, которые сыпались из-под рук девушки. Ория сидела на низком табурете около двух больших корзин и быстро-быстро, как она делала все, резала яблоки. Из-под ножа во все стороны летели семечки, крохотные кусочки мякоти, обрывки шкурок, и куры, толкаясь, склевывали все это. Нож мелькал в руках, сложно было уследить за движениями девушки, и так же сложно было уследить за ее словами: она без умолку говорила. Но Арчибальд давно привык к ее манере, поэтому, не переставая нажимать на упрямый рычаг, смотрел на Орию, слушал и иногда отвечал. От кисло-сладкого крепкого аромата плодов сводило кишки.
– Я ей и говорю: дура, кто же кладет базилик в пирог? А она: жрать захочешь – и не то положишь. У тетки, оказывается, старая рожь почти кончилась, так она желудей намолола и добавила в хлеб, а мужики ее не жрут! Вот и вывернулась: испекла пирог с капустой из той же желудевой муки, добавила только молотой сушеной травки пряной, и базилик, и молотого перчику самую малость – так слопали за милую душу и корки горелой не оставили! Представляете? А давеча дочь торговки Ханы заглядывала, она ездила тут за медом и яблоками в деревню. Я ей говорю: купите наши, красивей нигде не найдете! Крепкие, сочные! Она посмотрела, нос, как водится, своротила, но взяла корзину. А то! Будет хвастаться, что королевские яблоки жрет, знаю я эту Хану! В прошлом годе жениха отшила, как думаете, за что? Да вот за то, что обычный купчина! Дворянчика ей подавай! Мать забаловала, отец потакает... Тут уж всякая девица себя потеряет, не то что глупая задавака Хана!
– Не говорила Хана, отец ее на пошлины жаловался? – вставил Арчибальд.
– А то! – вскинулась Ория. – Не то не знаете, ваше высочество, что у купчин это любимая тема? Сама Хана плакалась, мол, из-за этих пошлин отец ей на платье белого атласу никак не привезет. И то сказать, давненько в наших краях атласных платьев и шлейфов по праздникам не видать! Куда ни глянь – один шелк в лучшем случае, а так лен да шерсть, да тафта, да опять лен! На самых первых-то щеголихах! – И, внезапно помрачнев, она добавила: – Чтоб я так жила – в шелках по праздникам разгуливать!
Читать бесплатно другие книги:
