От легенды до легенды (сборник) Шторм Вячеслав

— Он угрожал тебе?! — удивленно интересуется сюзерен. — Что ж, значит, ты и вовсе ни в чем не виновен. Какой-то несчастный маг посмел угрожать моей правой руке? Я-то думал, он всего лишь перестал быть полезен. Стал путаться под ногами. А он попытался убить одного из нас! Предатель! И ты еще опасаешься, что нашим родителям что-то не понравится?! Нас всего-то двенадцать! А таких, как этот, можно нанять хоть десяток. Если понадобится. Думаю — уже не нужно.

— Не нужно? — переспрашиваешь ты.

— Ну, видишь ли… — Твой сюзерен внимательно на тебя смотрит, словно раздумывая, сказать или нет. Потом решается: — Я и сам немного маг. А после того как стащил у этого типа книгу с настоящими заклинаниями — мне только немного времени надо на освоение, а там увидишь… я потому, собственно, и собирался его прикончить. Явился он ко мне, и ну из себя старшего строить. Советы давать. А я как увидел у него эту книгу, так и понял, что она должна стать моей во что бы то ни стало. И пока он тебя искать отправился, я взял его книгу, быстренько освоил парочку смертельных заклятий и пошел за ним следом. Ну, да ты и сам справился…

Сюзерен улыбается.

— Ты представить себе не можешь, как я доволен тем, что заполучил эту проклятую книгу, — доверительно сообщает он. — А ты теперь — моя правая рука. Заслужил.

Ты отвешиваешь ему полный дворцовый поклон, такой, как положено. Склоняешься перед ним, как перед своим государем, коим он и является на самом деле. Здесь, на ночной пустынной улице, ты можешь себе это позволить.

Чего ты не можешь, так это понять, за что твой сюзерен тебя так возвысил. Неужто только за то, что ты одним ударом кинжал в сердце сумел вогнать? Так ведь никакой особой хитрости в этом нет. Тебя с детства этому учили. И его — тоже. И остальных заговорщиков. Пока прочих юных лордов учили сражаться, вас учили убивать. А то, что ты выучился получше прочих, — так вышло. Вряд ли это твоя заслуга, тем более достойная такой высокой награды. Но с его величеством не спорят, верно? А уж когда он изволит награждать, спорить и вовсе глупо. Тем более что награда пока чисто символическая. Твоему сюзерену еще только предстоит стать королем.

— Теперь бы еще подумать, куда смертоносные заклятия девать, — говорит твой сюзерен, предъявляя тебе пальцы обеих рук, сложенные особым образом.

Ты растерянно молчишь.

«Да быть того не может, чтобы…»

— Кроме нас двоих, тут никого нет, — замечает он и ухмыляется.

Ты в немом изумлении смотришь на него. На его пальцы, которые слегка светятся.

— Жалко потратить их просто так, — продолжает ухмыляться он. — Я так старательно их плел.

«Назначить правой рукой… и тут же — убить?» — молнией проносится у тебя в голове.

— Испугался, — довольно констатирует твой сюзерен. — Это хорошо. Меня надо бояться. А больше — никого.

Он поворачивается к тебе спиной, вытягивая свою правую руку в сторону ближайшей изгороди. С его пальцев срывается трещащее нечто, срывается и, попав в изгородь, разносит ее вдребезги. Второе заклятие разрушает изгородь окончательно.

— Я пошутил, — оборачиваясь к тебе, говорит твой сюзерен.

— Э… да, государь, — откликаешься ты.

А потом в немом изумлении смотришь, как обломки изгороди начинают шевелиться, посверкивая остатками заклятий, как они медленно сползаются в кучку, обрастают мехом, встряхиваются и превращаются в небольшую собачку.

Ты так потрясен, что и слова вымолвить не успеваешь. Тем временем иссиня-черная, с красновато светящимися прожилками на шкуре собачка молча подскакивает к твоему сюзерену и кусает его за левую ягодицу.

— Уй! — взвывает он, оборачиваясь.

— Р-р-р! — откликается собачка и бросается наутек.

— Убей ее! — выпаливает твой сюзерен, но собачка, отбежав на небольшое расстояние, просто-напросто тает в воздухе. Напоследок она показывает вам обоим язык. Впрочем, быть может, тебе это только кажется.

— Что это было? — изумленно спрашиваешь ты.

— Что-то я перепутал с этими заклятиями, — отвечает твой сюзерен. — Потренироваться надо. Хорошо еще, что так все обошлось.

Он потирает пострадавшую ягодицу.

— Этого не было, — говорит он тебе.

— Разумеется, не было, государь, — послушно киваешь ты.

— Я убью его сам! — говорит твой истинный государь и повелитель. — Как его дед убил моего деда! Невинная кровь моего великого предка вопиет о мщении!

— Да будет так! — произносишь ты вместе с остальными. — Да будет так!

Это случится сегодня.

Скоро.

Почти сейчас.

Алые плащи в темноте кажутся черными. Двенадцать человек, словно двенадцать демонов смерти, крадутся в дворцовую библиотеку. Именно там любит по вечерам бывать его беззаконное величество король Ремер. Именно там он и умрет. Двенадцать человек, поклявшихся до последней капли крови защищать короля, явятся, чтоб забрать его жизнь, потому что он не имеет на нее права. Потому что он не должен жить и быть королем. Потому что он внук узурпатора, предателя и убийцы. Этого — достаточно. Убивают и за меньшее.

Коридоры пусты, об этом позаботились сторонники заговора. Почти все верные нынешнему королю люди под разными предлогами убраны из столицы, и даже войска находятся на марше. Не потому, что случилась война, просто любая армия время от времени устраивает войсковые учения. Вот пока они их устраивают, вам и нужно успеть.

— Чего тут не успеть? — усмехнулся твой повелитель. — Двенадцать человек не справятся с одним? Смешно.

И в самом деле смешно. Двенадцать на одного… И даже если кто-то прибежит — путь отхода просчитан заранее, и уж один из двенадцати — тот, кто действительно важен для дальнейшей судьбы государства! — всегда успеет уйти. Остальные почтут за честь погибнуть, прикрывая отход своего законного государя. Ну а потом подтянутся верные заговору войска, подойдут двенадцать лордов со своими дружинами… Все закончится раньше, чем кто-то что-то поймет. А после смерти короля Ремера у его сторонников не останется никакой надежды. Самые разумные тотчас присягнут новому государю точно так же, как их деды присягали узурпатору, а те, кто откажется… Двенадцать лордов не будут милостивы. Они не для того столько времени ждали, терпели и склонялись перед врагом, чтобы вновь потерять все.

Неслышные, едва осязаемые шаги… почти все факелы в этом коридоре погашены, а тот, кто отвечал за них, спит сладким сном и не проснется раньше утра.

Полумрак.

Тишина.

Дверь в библиотеку открывается бесшумно, словно во сне. Ты выхватываешь кинжал и вслед за своим королем шагаешь внутрь. Туда, где, освещенный светом единственной свечи, склонившись над книгой, сидит внук узурпатора и убийцы. Тот, чье время на этой земле подошло к концу.

«Я сам!» — властно звучит голос в твоей голове, и ты, как никогда отчетливо, ощущаешь, что твой законный государь не просто воин и твой повелитель, но еще и маг. Достаточно сильный, чтоб отдавать мысленные приказы своим соратникам.

Он делает длинный скользящий шаг, а ты, вместе с остальными, останавливаешься и смотришь на него с любовью и гордостью.

Он прекрасен сейчас — само воплощение возмездия. Он совершенен. Согнувшийся над книгой мальчишка ни в какое сравнение с ним не идет.

Ты внезапно понимаешь, что это мгновение, возможно, вершина всей твоей жизни. И что бы ни случилось дальше — никто не отберет у тебя этого прекрасного мига. И если что-то пойдет не так — ты будешь счастлив умереть, до последней капли крови защищая своего короля. Заслоняя его своим телом.

Почему-то вдруг вспоминается Роуни. Вспоминается так явственно, словно она и впрямь возникает тут. Если бы она и впрямь могла все это увидеть… она бросается наперерез твоему государю, твоему государю, занесшему кинжал неотвратимой мести… она заслоняет собой мальчишку с книгой! Внука узурпатора, предателя и убийцы!

Ты вздрагиваешь. Тебе кажется, что все это и впрямь случилось.

«Боги! Почему?!»

Додумать ты не успеваешь. Кинжал в руке твоего государя стремительно идет вниз. Ты вздрагиваешь еще раз, когда он насквозь прошивает тело Роуни, и она исчезает. Короткий стон — и мальчишка утыкается носом в свою книгу. Ему никогда уже не удастся ее дочитать.

— Сделано! — с торжеством шепчет твой государь, после чего, ухватив врага за волосы, поднимает его, дабы убедиться, что внук узурпатора и в самом деле мертв. И вдруг с проклятьем отшвыривает мертвеца в сторону, и тот тяжело валится на пол.

— Что такое? Что случилось, государь?

— Не тот! — рвано выдыхает твой король.

— Не тот? — потрясенно переспрашиваешь ты. — Но…

— Как это возможно? — шепотом восклицает лорд Эфайль, сын герцога Мерганто.

— А кто же это? — чуть испуганно интересуется лорд Арвес, сын графа Шерда.

Остальные начинают озираться по сторонам. Ты почти физически ощущаешь, как растет напряжение.

— Слуга какой-то, — раздраженно шипит государь Челлис.

— Слуга? Но он же книгу читал… — растерянно бормочет еще кто-то.

— Читал! — злится твой государь. — Можешь себе представить, среди слуг тоже встречаются грамотные!

— Но это же… королевская библиотека… как он посмел? — робко высказывается еще кто-то.

— Я не настолько сведущ в некромантии, чтобы задать ему этот вопрос! — рычит лорд Челлис. — Да и не все ли равно! Уходим!

— А тело? — спрашиваешь ты.

— Тело? — Твой государь озадаченно смотрит на распростертого на полу несчастного слугу, ставшего жертвой собственного образования. — Тело я сейчас…

Ты видишь, как плетет заклятие твой государь, как ритмично шевелятся его пальцы, выплетая замысловатые фигуры, как истекает из его глаз синее пламя и медленно съеживается, словно бы сгорая, мертвое тело, как вслед за телом исчезает окровавленная книга и пролитая на пол кровь.

— Вот так, лорды, — говорит твой государь. — А теперь уходим. Возвращаемся на свои посты.

Королевская гвардия вновь бдительно бережет покой его величества. Красные плащи строго чернеют во тьме на страх любым врагам. А слуга… что такое слуга? Он и сбежать мог. Украл чего, напроказил… мало ли? Кого это интересует? Гвардия беглой прислугой не интересуется. У нее поважнее дела есть.

Ты вновь занимаешь свой пост на угловой башне, рядом со своим настоящим королем. Он бросает на тебя короткий взгляд и отворачивается.

— Я еще узнаю, кто нас предал, — негромко говорит он.

А ты с великим горем думаешь, что уже никогда не сможешь им восхищаться, как прежде. Потому что никогда не забудешь, как его кинжал пронзил тело той, которую ты любил.

«Ведь любил же, на самом-то деле! — думаешь ты слегка растерянно. — Сын графа… какую-то простолюдинку… а что поделаешь?»

«А теперь он убил ее», — искоса глядя на своего сюзерена, думаешь ты.

«Но этого же не было!» — тотчас возражаешь ты самому себе.

«А если бы было… думаешь, он бы остановился? Даже если бы ты его попросил?»

«А ты посмел бы его об этом просить? Поставил бы свою дурацкую любовь выше чести? Выше служения своему государю?!»

«Я бы никогда так не поступил! — клянешься ты самому себе. — Я бы остался верен государю и своему слову!»

А перед глазами все та же картина. Вновь и вновь Роуни заслоняет своим телом склонившегося над книгой мальчишку. Вновь и вновь падает от удара кинжалом. И что-то в глубине твоей души истошно кричит от горя и отчаянья. Кричит даже тогда, когда ты зажимаешь ему рот.

— Как дела, юные лорды? — Капитан королевской гвардии лично обходит посты.

— Отлично, господин капитан! — откликается твой сюзерен.

Ты молчишь. Твой голос может выдать тебя. Твой капитан и твой король могут почувствовать, заподозрить, догадаться… ты не знаешь, которое из двух разоблачений окажется страшнее.

Это совсем другая ночь… другая… вот только почему она кажется тою же самой? Почему кажется, что все события повторяются один в один? Почему тошно от предчувствия, что эта проклятая ночь закончится точно так же? Еще одной безвинной жертвой?

Все тот же полутемный коридор, все те же двенадцать теней в красных, кажущихся черными плащах… ты — одна из этих теней, твой шаг не слышен, твоя цель — все та же. Ты ничего не в силах изменить… ничего!

«Уж сегодня-то он точно должен прийти!»

Его беззаконное величество не изволило тогда посетить библиотеку просто потому, что раньше времени спать завалилось.

«Он придет! Придет! — истошно надеешься ты. — Мы убьем того, кого нужно!»

Тишина, полумрак, безысходность. Глаза Роуни. Ее дыхание рядом.

«Я схожу с ума?»

Дверь в библиотеку вновь открывается совершенно бесшумно. Так же, как и тогда. Ты так надеешься, что она хоть немного скрипнет. Скрипнет, разорвет этим звуком тягучую безысходность этой повторяющейся ночи. Но дверь не скрипит. Так же, как и тогда, она безмолвно подается внутрь, и твои соратники один за другим ныряют в бездонный жуткий провал.

В библиотеке никого нет.

Пусто.

Ты облегченно вздыхаешь. Пуще засады и предательства ты опасался вновь увидеть несчастного мальчишку в плаще, склонившегося над книгой. И рядом с тобой так же облегченно вздыхает Роуни. Роуни, которой здесь нет и быть не может. Она сейчас далеко, вместе со своим Хести. Они уже спят, наверное, или… не спят. Им хорошо. И тебе, как ни странно, тоже. Потому что никакого мальчишки с книгой нет, а значит, сегодня он не умрет. И Роуни не умрет тоже. Ей не придется заслонять своим телом этого недотепу с книгой еще раз, твой сюзерен не убьет ее. Она будет жить долго и счастливо. И любить своего Хести, которого точно так же закрыла своим телом от тебя. Вот только ты сумел остановиться, а твой сюзерен — нет. А ведь мог и ты не остановиться… Мог не успеть… и стать таким же… как он.

Мысль о том, что ты мог уподобиться твоему законному государю, приводит тебя в ужас. И вовсе не потому, что ты посмел себя с ним сравнить. Совсем по другой причине. Когда до тебя доходит по какой — ты приходишь в ужас повторно.

«Уллайн, как же это вышло, что ты ненавидишь своего законного короля?!»

«Ведь ты же любишь его… ведь он же самый сильный, самый смелый, самый достойный… древняя кровь… единственная уцелевшая веточка великого рода… как же так вышло?»

«Он ведь не убивал Роуни… не убивал… ты сам это придумал… ты сам так увидел… при чем тут он?!»

Можно говорить и думать что угодно, убеждать себя любыми словами, можно попытаться обмануть себя… но никуда не деться от той ненависти, что, словно кинжал, ушла глубоко под сердце.

— Проклятье! — шипит твой государь. — Он должен быть здесь! Он пошел сюда!

Все лихорадочно оглядываются по сторонам, ты чувствуешь, как нарастает тревога, передаваясь от одного к другому. Все твои мысли рассыпаются прахом, когда внезапно вновь открывается дверь. Она открывается совершенно бесшумно, но, когда нервы напряжены до предела, достаточно легкого дуновения ветерка.

«Он!» — мелькает в твоей голове.

Щуплая фигурка шагает внутрь, и Арвес, сын графа Шерда, наносит стремительный удар кинжалом.

Болезненный стон, щуплая фигура медленно оседает, цепляясь за дверной косяк.

— Безмозглый идиот! — шепотом кричит твой государь.

В слабом свете факела, горящего в коридоре, отчетливо видно лицо умирающего.

И это — не король.

Это вообще свой. Один из тех незаметных участников заговора, что постоянно снабжают тебя и твоих соратников информацией.

— Я… только сказать… — через силу шепчет он. — Король… он… он пошел…

— Куда? Куда пошла эта сволочь?! Говори же! — Растолкав остальных, твой сюзерен нагибается к умирающему и, ухватив его за плечи, встряхивает. — Говори!!!

Умирающий открывает рот, но вместо ответа изо рта выбегает ручеек крови. Глаза стекленеют, по ним не прочесть ответа. Вцепившись в твое плечо, рыдает Роуни, Роуни, которой здесь нет и быть не может, и ты понимаешь, что ошибся… все-таки это та же самая ночь.

Твой государь с размаху бьет мертвеца по лицу и медленно поворачивается к вам. Поворачивается и смотрит на лорда Арвеса.

— Государь! — шепотом вскрикивает тот, падая на колени. — Смилуйтесь! Я — не хотел! Это случайно… это…

— Только ради твоей младшей сестры, лорд Арвес, — шипит твой сюзерен.

Что ж, ни для кого из твоих соратников не секрет, кто станет королевой, когда истинный король, потомок короля Линнира взойдет на трон своих предков.

— Когда я стану королем, я повелю учредить Орден Женской Юбки! — гневно сулит будущий властитель. — Его будут получать те, кого от справедливого гнева и возмездия короля спасет женщина! Мне кажется, ты его возглавишь, лорд Арвес!

«Но разве это правильно, что от справедливого гнева и возмездия можно будет спастись? Да еще и таким путем?» — думаешь ты.

Раньше ты бы непременно спросил своего сюзерена об этом. Теперь — молчишь. И дело не в том, что здесь и сейчас — не место и не время. Ты просто боишься услышать ответ. Так боишься, что в глазах темнеет.

Оказывается, это очень страшно — ненавидеть своего вождя. Страшно не за себя — за то дело, коему вы оба служите. Ведь если он достоин твоей ненависти, не значит ли это, что он не достоин занимать то место, которое занимает? А если он недостоин… тогда все напрасно. Терпение… жертвы… подвиги… многолетнее ожидание отцов и дедов… Если он недостоин — всему конец. Потому что другого короля нет и быть не может!

«Не может быть, чтоб отцы и деды так его проглядели! — с надеждой думаешь ты. — Это я чего-то не понимаю!»

«Все из-за этой простолюдинки, посмевшей предпочесть мне уличного оборвыша!»

Роуни вздрагивает от этой злой мысли, но не уходит. Ты по-прежнему чувствуешь ее руку на своем плече.

— Встань, лорд Арвес! Ты прощен! — коротко бросает твой сюзерен. — Сейчас я избавлюсь от трупа и…

Он поворачивается к мертвецу, воздевает руки… и в этот миг в полной тишине вдруг отчетливо слышатся чьи-то чужие шаги.

Они приближаются.

— Проклятье!

На краткий миг все замирают в растерянности. Ты догадываешься первым.

— Сюда, государь! — шепчешь ты, увлекая своего сюзерена во мрак библиотеки. Дальше… дальше… туда, где за книжными стеллажами лежит тьма. Соратники поспешают за вами.

— Тише вы! — приказывает твой сюзерен.

Шаги снаружи становятся слышней. Замирают на миг. Слышится испуганный возглас. Шаги начинают быстро удаляться. Кто-то спотыкается, вскрикивает еще раз и переходит на бег.

— Отлично! — зло говорит потомок истинного короля. — И что теперь делать? Что-то прятать уже поздно! Сейчас сюда сбежится охрана!

Ты смотришь на него и внезапно понимаешь, что он — свой. И это неважно, что ты его ненавидишь. Он — свой. А те, кто сейчас сбегутся на мертвое тело, — чужие. Может, они даже замечательные и благородные, но — чужие. А своих чужим не отдают!

— Но… мы ведь тоже охрана, государь! — говоришь ты.

И твой король мигом понимает, что ты имеешь в виду.

— Кто отвечает за этот участок? — спрашивает он.

— Я, государь, — обреченно откликается Арвес, сын графа Шерда, по несчастной случайности заколовший своего.

— Бегом к капитану Блавиру! Доложишь ему, что обнаружил мертвое тело.

— Да, государь, — отвечает Арвес.

— Веди себя как обычно, — приказывает твой сюзерен. — Не то заподозрит. Твоя задача — не сознаться в этом дурацком убийстве, а сообщить о том, что нашел тело, ясно?

— Да, государь, — повеселев, откликается Арвес, направляясь к выходу.

— Кинжал отдай! — приказывает твой сюзерен. — Я подумаю, кому его подбросить. А теперь все — по своим постам! И живо, пока нас здесь не застали!

Ночь, мрак, шорох плащей, далекие взволнованные голоса…

— Сейчас я отведу тебя к капитану гвардии, и ты сознаешься, — говорит твой сюзерен своему слуге. — Скажешь, что это ты убил мальчишку. Скажешь, приревновал его к какой-нибудь девке. Приревновал и убил. Вы поссорились, все такое… у него оказался нож… ты перехватил, отобрал, а потом поддался гневу. Теперь, когда гнев прошел, сообразил, что натворил, и решил во всем сознаться мне, ясно?

— Но, господин… — Слуга со страхом смотрит на лорда Челлиса.

— Молчи, — властно обрывает его лорд. — Делай, как сказано, и я тебя вытащу. Или ты не доверяешь своему господину?

В глазах слуги кромешный ужас.

— Не доверяешь, — почти ласково произносит лорд Челлис, и слуга валится на колени.

— Господин!

— Думаешь, что это не в моей власти.

— Господин, умоляю… не надо!

— Не веришь в мои способности мага.

— Господин…

— В мой несравненный ум.

— Пожалуйста… ну пожалуйста… пощадите…

Твой сюзерен морщится и делает короткий жест перед лицом слуги. Словно бы перебирает пальцами нечто незримое, висящее в воздухе.

Слуга тотчас замолкает. Взгляд его на миг затуманивается, потом проясняется вновь.

— Так ты понял, что нужно сделать? — интересуется твой сюзерен.

— Да, господин, — откликается его слуга.

— Запомнил?

— Да, господин.

— Лорд Уллайн, я сейчас приду, — оборачиваясь к тебе, бросает твой сюзерен. — Только отведу этого посмевшего усомниться во мне труса куда следует и приду.

Ты смотришь им вслед. Магу и его жертве. И думаешь, что тоже сомневаешься в несравненном уме своего сюзерена. Нет, как маг он и впрямь силен, удается же ему как-то вытворять все это под носом у дворцовых магов и оставаться не пойманным. А вот насчет несравненного ума… Этот несравненный умник так и не смог никому подсунуть окровавленный кинжал. И магия не помогла. «Слишком много людей, мне не справиться со всеми сразу!» — заявил он после нескольких бесплодных попыток проникнуть в чужие покои, когда вас едва не застигли. «Да и придворные маги могут почуять», — недовольно добавляет он, глядя на тебя так, словно это ты развел во дворце всяких посторонних магов, мешающих твоему сюзерену колдовать. Зато некоторые его идеи о том, кому надлежит подсунуть орудие убийства… вот больше заняться нечем канцлеру его величества, как слуг кинжалами убивать! Да и капитану гвардии — тоже. Хорошо, хоть удалось объяснить этому умнику, что сильных врагов таким образом скомпрометировать нельзя, а вот насторожить их… Что им стоит немного подумать и пригласить для расследования мага получше?

А то, что случилось потом, было неприятней всего. Оставшись с орудием убийства, которое вот-вот начнут искать дворцовые маги, не зная, кому его можно подсунуть и куда вообще деть, твой гордый и отважный сюзерен, потомок древнего королевского рода…

«Хорошо, что, кроме меня, этого никто не видит», — думал ты, глядя в это серое от страха лицо, бессмысленные глаза и трясущиеся губы.

Трус.

Тот, кого ты и остальные твои соратники готовы не щадя своих жизней посадить на престол, — трус. Обыкновенный жалкий трус.

И когда вошел этот несчастный, его слуга… когда глаза твоего сюзерена внезапно вспыхнули и лицо мигом преобразилось… в один миг он превратился из умирающей от ужаса загнанной жертвы в безжалостного, уверенного в себе хищника.

Ты ни на миг не сомневаешься, что он не станет спасать своего слугу.

«Он и вообще никого спасать не станет», — смятенно думаешь ты.

«Так нужен ли нам такой король?»

«А разве у нас есть другой?»

Ты стоишь, окруженный отчаяньем, и бремя несуществующего выбора наваливается на тебя могильной плитой.

«Дед, а дед, что ж вы такое натворили?!»

— А нам теперь что делать? — шепчешь ты в пустоту, но пустота не отвечает.

И дед молчит. Наверное, правым себя считает.

Ты не можешь уснуть. Вот совершенно не можешь.

Ты лежишь и мысленно сравниваешь двух человек. Нынешнего короля и того, кто станет править, когда заговор увенчается успехом. Уже одно то, что ты их сравниваешь, и сравниваешь всерьез, приводит тебя в ужас. Еще недавно ты и подумать бы ни о чем таком не посмел. Твой сюзерен был для тебя всем. Целью твоей жизни и венцом твоего служения. Вот только… тогда ты не знал его так хорошо, как знаешь сейчас. Тебе не приходилось служить с ним в одной роте, вместе стоять в карауле, рисковать жизнью, пытаясь осуществить заговор против короля… ты его просто не знал как следует, своего сюзерена. Ты его себе, можно сказать, придумал в своих мальчишеских фантазиях. Теперь ты знаешь, каков он. Слишком хорошо знаешь.

Если во главе честного и благородного дела стоит мерзавец — это дело обречено, не так ли? Но разве из этого следует, что нужно вовсе отказаться от самого дела? От борьбы, от мести, от уничтожения потомка мерзкого узурпатора?

Ведь есть же какие-то древние, веками не применявшиеся законы об избрании нового государя в случае, если прежняя династия пресеклась? Ведь можно же отыскать их и воспользоваться мудростью далеких предков?

«Так не лучше ли пресечь обе династии разом? — вдруг приходит тебе в голову. — И начать новую. Не запятнанную ни преступлениями предков, ни собственной мерзостью?»

Ты смотришь в зеркало. Из его глубин на тебя взирает не слишком красивый, мрачный и настороженный тип — ты сам.

«Гожусь ли я на эту роль?»

Ты пытаешься представить на своей голове корону, но у тебя ничего не выходит.

А потом твое отражение в зеркале расплывается и пропадает. На его месте появляется Роуни. Она внимательно смотрит на тебя и качает головой.

И верно. Какой из тебя король? Тебе и с графством, если что, не справиться. На это у отца есть Хелген, твой старший брат, а ты… тебя готовили совсем для другого. Плохо готовили, как оказалось. Очень плохо. Вот сейчас, прямо сейчас нужно что-то решить, найти какой-то выход — а ты не можешь, не знаешь как…

«А что, если… заменить его кем-нибудь! — внезапно думаешь ты о своем сюзерене. — Кем-нибудь, кто подходит!»

Ты припоминаешь, как двенадцать невесть где подобранных простолюдинов, заколдованных опытным магом, принесли вассальную клятву его величеству Ремеру вместо вас и это сошло им с рук. Так, может, если найти стоящего мага и заменить твоего сюзерена кем-нибудь подходящим…

«Время… на все это просто не хватит времени… заговор вошел в завершающую стадию. Короля должны убить со дня на день, слишком поздно искать замену мерзавцу. Слишком поздно».

«Может, потом?»

«Это если ты останешься в живых, для тебя будет какое-то „потом“. А если погибнешь? И этот мерзавец не только взойдет на престол, но и останется на нем?»

Ты вновь припоминаешь, как казнили несчастного, взявшего на себя вину в последнем убийстве. Поскольку он был слугой твоего сюзерена, то твоему сюзерену его и отдали для окончательного приговора. А этот мерзавец, обещавший спасти… хладнокровно приказал повесить его, предварительно лишив речи при помощи магии, о чем сразу же после казни, посмеиваясь, сообщил тебе.

— Наверняка он сильно удивился, — сказал тогда твой сюзерен. — Впрочем, у него не было возможности высказать свои жалобы.

А ты стоял и думал, что точно так же он может когда-нибудь поступить и с тобой. И с любым другим, если придется. Лишить речи, сознания, воли…

Несчастный слуга хрипел и дергался в петле. Его вытаращенные глаза были обращены на единственного человека, который обещал спасти. На его господина.

Господин отвернулся.

— Подумать только, этот неуравновешенный тип чистил мне платье, — пробурчал он тогда.

Ты больше не можешь лежать, вспоминая все это. Ты не знаешь решения, но, продолжая созерцать потолок, вряд ли можно его найти. Ты вскакиваешь на ноги, торопливо одеваешься и, прихватив меч, выходишь из дома.

Все юные лорды, проходящие обязательную службу в дворцовой гвардии, снимают какое-либо жилище. Даже если у их родителей в столице имеются собственные особняки. Таково правило. Если ты благородный, тебе не обязательно спать в гвардейской казарме, но и жить дома ты тоже не можешь. Изволь снимать отдельное жилье, как любой другой офицер гвардии. Благородные лорды в этом смысле приравнены к офицерам. Разве что офицерское жалованье благородным юношам не положено. Кутить приходится на родительские деньги. Или учиться добывать их самому.

Ты покидаешь квартиру. Тебе срочно необходимо повидать своего сюзерена. Он, конечно, уже спит, но в этом нет ничего страшного. Ты и не собираешься его будить. Ты просто хочешь на него посмотреть. Говорят, спящие не умеют врать. Хорошо бы… потому что тебе непременно нужна правда. Та, которую ты и без того уже знаешь, та, которой ты так боишься.

Ночная столица в пятнах света и тьмы. Ты идешь, идешь… тебе кажется, что вот-вот произойдет нечто… нечто невероятное… однако ничего не происходит. Тебя даже не пытаются ограбить.

А ты надеялся, что попытаются? Ограбить или даже убить? Пасть жертвой уличных грабителей, чем не выход из безвыходного положения?

Впрочем, ты врешь. Сам себе врешь. Нагло и беззастенчиво. Выход есть. Тебе просто не хочется туда идти, вот и все. А на самом деле ты отлично знаешь, какое именно решение тебе следует принять. Просто оно невозможно, это решение. Немыслимо для тебя. Для того, кто ты есть.

И этот твой путь сквозь ночь, это твое маниакальное желание посмотреть на обоих… ты и в самом деле называешь их претендентами? Претендентами на что? Неужто на твою верность? На меч в твоих руках? Ты не слишком ли зазнался? Нет? Не слишком? Но ведь ты не хочешь выбирать? Не смеешь. Когда долг и честь велят выбрать разное, лучше уж…

Нет, лорд Уллайн, сын графа Донгайля не станет убивать себя, ведь самоубийство — удел трусов! Лорд Уллайн просто сходит посмотреть на того, кому присягал как королю, и на того, кого считают королем все остальные. Всего лишь посмотреть на них спящих. На их лица.