Теплая чашка в холодный день. Как физические ощущения влияют на наши решения Лобель Тальма

Эйлат – южный израильский город на Красном море. Жаркое лето, теплая зима почти без дождей, красивые пляжи – и среди них Коралловый пляж с прекрасными возможностями для подводного плавания. Каждую зиму я бываю в Эйлате с мужем-офтальмологом, который ездит туда на медицинские конференции. Обычно мы приезжаем вместе с еще одной семейной парой, нашими добрыми друзьями. И пока мужья слушают доклады, мы с приятельницей наслаждаемся отдыхом. Зимы здесь хоть и теплые, но погода не пляжная, поэтому обычно во второй половине дня мы отправляемся по магазинам. Эйлат – единственный город в Израиле, где нет налога на добавленную стоимость (VAT), и этим он привлекает самых стильных и изысканных дизайнеров, которые открывают здесь свои магазины, манящие туристов и гостей низкими ценами.

В прошлом январе мы нашли отличное красное платье. При примерке выяснилось, что оно прекрасно смотрится на нас обеих и цена более чем подходящая. Мы, давние подруги, не видели ничего дурного в том, чтобы иметь одинаковую одежду, так что обе приобрели по красному платью. Вернувшись в гостиницу, мы рассказали о скидках еще одной нашей знакомой, и она немедленно отправилась в тот же магазин. Однако вернулась она не с красным платьем, а с черным. «Я примерила красное, оно смотрелось отлично, – сказала она. – Но я его не стала брать. Купила черное, хотя черных у меня и так много, а красного ни одного. Слишком уж оно красное». При этих словах я засомневалась в собственном выборе и чуть было не пошла в магазин менять свое красное на черное, но в конце концов решила этого не делать. Возможно, и напрасно: за прошедшие с тех пор месяцы я носила его куда меньше других платьев. Я не надеваю его ни на выход (оно не вечернее), ни на работу, ни на лекции. Что подразумевала моя знакомая, говоря, что платье слишком красное? Почему черное платье ей было приятнее? Чем так насторожил мою знакомую красный цвет, если она отказалась покупать платье, даже зная, что отлично в нем выглядит? В чем особенность этого цвета, если одни женщины считают его слишком неподходящим, а другие, наоборот, предпочитают всем остальным?

Одно из преимуществ преподавательской работы состоит в том, что я могу отнестись к студентам на занятии как к неформальной фокус-группе. Когда я спросила аудиторию, какой цвет более всего соотносится с сексом, 90 % ответили «красный». В районах красных фонарей секс идет на продажу; красное яблоко Евы служит символом соблазнения; открытки на Валентинов день, символизирующие романтическую любовь, часто содержат красный цвет; красный считается афродизиаком, усиливающим вожделение. В фильмах сексуальная женщина часто одета в красное – от Мэрилин Монро в «Ниагаре» до культовой Джессики Рэббит в облегающем красном платье. В сцене из фильма «Красота по-американски» Лестер (Кевин Спейси) лелеет в мечтах образ юной девочки-соблазнительницы Анджелы (Мена Сувари) – та лежит обнаженной на огромной постели среди алых лепестков роз, продолжающих сыпаться с неба. «Как странно, – звучит голос Лестера за кадром. – Такое чувство, будто я пролежал двадцать лет в коме и только теперь возвращаюсь к жизни». Красный цвет заполняет весь кадр.

А теперь давайте посмотрим на научные доказательства того, что красный четко ассоциируется со страстью и сексуальностью. Насколько сильно красный влияет на наши оценки и побуждения? Воздействует ли он на то, как мы воспринимаем других? Кажется ли нам человек в красном более красивым и привлекательным? Факты говорят, что красный вполне способен на такое влияние. Недавнее исследование^{51}, в ходе которого было проведено несколько экспериментов, имело целью выяснить, действительно ли красный усиливает влечение мужчин к женщинам. В первом эксперименте исследователи взяли черно-белую фотографию шатенки и под предлогом изучения первой реакции испытуемых на противоположный пол показали ее большому количеству студентов-мужчин. Их просили посмотреть на фото в течение пяти секунд и ответить на несколько вопросов. Всем студентам показывали один и тот же кадр, с одной и той же женщиной, в течение одинакового количества времени.

Разница – очень существенная – состояла лишь в том, что одной группе фотографию показывали на белом фоне, другой – на красном. Затем испытуемых просили оценить привлекательность женщины в баллах от 1 до 9. Студенты, видевшие фото на красном фоне, сочли женщину более привлекательной.

Другими словами, зрительный контакт с красным влияет на восприятие личной привлекательности. Красный нас притягивает, даже если мы этого не замечаем; студенты даже не подозревали, что к решению их подтолкнул цвет. Когда испытуемых спрашивали, какой фактор больше всего повлиял на их ответ – выражение лица женщины, одежда или цвет фона, – студенты упоминали цвет как самую незначительную деталь. Что ж, мы не всегда знаем причины своих поступков.

Исследователи, подойдя к делу очень ответственно, провели еще несколько экспериментов и попытались выяснить, является ли такое влияние красного универсальным. Участникам разных экспериментов показывали фото разных женщин, различавшихся физическими данными, выражением лица и одеждой: брюнеток и блондинок, в свитерах с высоким воротом и в полосатых блузках, застегивающихся на груди, улыбающихся и с нейтральным выражением лица. В одних экспериментах студентам давали смотреть на фото дольше пяти секунд, в других помещали его не только на белый, но и на серый, зеленый или синий фон. В одном эксперименте не стали делать красный фон, зато сделали красной блузку. Исследователи перепробовали множество способов опровергнуть результаты предыдущих опытов, но «эффект красного» держался стойко.

Зная, что понятия «привлекательный» и «сексуальный» не тождественны, хотя во многом и схожи, исследователи также предлагали участникам оценить, насколько сексуально желанной они считают женщину на фото и насколько хотели бы вступить с ней в телесный контакт разной степени – от поцелуев до полового сношения. В одном эксперименте участников просили определить, насколько сильно они желали бы пригласить женщину на свидание и сколько долларов из ста готовы были бы на нее истратить. Кроме того, испытуемым предлагали другие шкалы оценки, не связанные с физической привлекательностью и сексуальностью, спрашивая их о других положительных качествах женщины на фото – например, насколько милой, честной, дружелюбной, умной и доброй они ее считают.

Раз за разом «эффект красного» подтверждался: женщина на фото с красным фоном казалась участникам более привлекательной, более сексуальной и соблазнительной, с ней больше хотели вступить в сексуальные отношения, пригласить на свидание и потратить на нее деньги. Притягательный эффект красного срабатывал всегда: блондинка или брюнетка, свитер или куртка, фон или цвет блузки – ничто не имело значения. Для всех мужчин, участвовавших в эксперименте, мнение о женщине зависело от красного цвета: совершенно незаметно для них самих он заставлял их воспринимать женщину как более сексуально привлекательную.

Примечательно, что красный никак не влиял на оценку других качеств – ума, способности нравиться и пр. Испытуемые не считали женщину на красном фоне более (или менее) доброй или умной, чем женщину на белом, зеленом или черном фоне. Красный влиял только на то, насколько привлекательной и сексуально желанной она им казалась.

Я решила повторить и расширить это исследование; мне помогали двое моих студентов – Элон Валенси и Гил Михаэли. Прежде всего мы хотели посмотреть, влияет ли красный на израильтян так же, как на американцев в предыдущих экспериментах. Израильская культура очень близка к американской, красный может вызывать схожие ассоциации. Проводить параллельные эксперименты, особенно в кросс-культурном режиме, очень важно, поскольку это способно подтвердить правильность предыдущих результатов, однако у нас была и другая цель: исследовать влияние красного на мужское восприятие чрезвычайно привлекательных женщин и не очень привлекательных (с привлекательностью ниже среднего уровня). Да, я знаю, физическая привлекательность – вещь субъективная, однако существует некое общее мнение, кого считать красивыми, а кого нет. Теле– и киноиндустрия (в том числе Голливуд) снабжают нас образами сногсшибательных красавиц, однако в реальной жизни больше женщин средней привлекательности.

Эллиот и его коллеги брали для исследований фотографии именно таких женщин, а для определения «уровня» каждой из них они провели предварительный отбор. Мужчин (не тех, что позже участвовали в экспериментах) просили оценить привлекательность женщин на фото по шкале от 1 до 9, где 1 – «непривлекательная», а 9 – «чрезвычайно привлекательная». Повторяю: это делалось лишь для того, чтобы отобрать подходящие фото, это не было частью эксперимента. Для самого эксперимента организаторы выбирали только фото женщин, набравших около 6 баллов – среднюю оценку по шкале. То есть выводы о влиянии красного цвета делались только с участием фото женщин средней привлекательности.

Мы со студентами тоже провели предварительный отбор: показывая студентам-мужчинам фотографии разных женщин, мы просили оценить их привлекательность в баллах от 1 до 9. Затем, основываясь на полученных оценках, мы разделили фотографии на три группы: женщины пониженной привлекательности, средней и повышенной. Потом раздали эти фото 58 израильским студентам мужского пола; часть фотографий были на зеленом фоне, часть на красном. Участники, отвечая на три типа вопросов, выставляли баллы от 1 до 9. Два вопроса первого типа касались восприятия привлекательности («Хорошенькая ли женщина изображена на фото?», «Насколько она привлекательна?»), вопросы второго типа – сексуальной привлекательности этой же женщины (например, «Насколько сексуально соблазнительной вы считаете эту женщину?»), и вопросы третьего типа касались сексуального желания, которое вызывает женщина на фото (например, «В баллах от 1 до 9 оцените, насколько сильно вы хотели бы вступить в сексуальный контакт с этой женщиной»). В дополнение мы также спрашивали, насколько, по мнению респондентов, женщина умна.

В случае с женщинами средней привлекательности красный цвет воздействовал на израильских мужчин так же, как на американских. Израильтяне воспринимали «средних» женщин, сфотографированных на красном фоне, как более привлекательных и более сексуально соблазнительных, чем женщин на зеленом фоне. Однако при тестировании фото женщин пониженной и повышенной привлекательности результаты оказались совсем иными. Женщин повышенной привлекательности мужчины считали более соблазнительными, чем женщин пониженной привлекательности – независимо от фонового цвета. На степень сексуального влечения фоновый цвет в этих случаях тоже не влиял: чрезвычайно привлекательных женщин чаще выбирали в качестве желанной партнерши, чем непривлекательных. То есть красный перевешивал все другие параметры только в срединной зоне, на крайние области его влияние не распространялось.

Однако после того, как мы отделили две крайние группы женщин и сравнили «зеленый» и «красный» эффект внутри каждой группы, мы выяснили, что красный оказывал влияние только на сексуальное восприятие. То есть, несмотря на тот факт, что привлекательные женщины получали больше общих баллов, чем непривлекательные (как с красным, так и с зеленым фоном), все же внутри каждой группы красный повышал сексуальную притягательность. И если мужчины больше хотели секса с привлекательными женщинами, чем с непривлекательными, независимо от цвета фона, то непривлекательные женщины на красном фоне оказались для них более желанны, чем непривлекательные женщины на зеленом. Подобным же образом мужчины желали секса с привлекательными женщинами на красном фоне больше, чем с привлекательными женщинами на зеленом.

Эти открытия показывают, что красный может воздействовать на наши желания даже в тех случаях, когда он не затрагивает сознательных оценок. Если мужчины сознательно оценивали женщин как чрезвычайно сексуальных и привлекательных (или, в другом случае, относительно непривлекательных и несексуальных), неосознанное восприятие красного цвета влияло на их желание вступить в сексуальные отношения.

И хотя ни для кого не новость, что привлекательность женщин во многом зависит от их физических данных, красный цвет исподволь усиливает для мужчины желанность дам, привлекательность которых он оценивает как среднюю. Тот факт, что красный повышает желанность именно таких женщин, а не красавиц или дурнушек, предполагает, что эффект сторонних факторов проявляется сильнее в тех случаях, когда остальные факторы, влияющие на наши суждения и поступки, выражены относительно слабо. Когда женщина очень красива, ее привлекательность – самый яркий фактор, воздействующий на восприятие ее сексуальности, и цвет влияет меньше. А когда привлекательность средняя – окружающие факторы воздействуют сильнее, и в этих случаях красный цвет дает положительный эффект. Чем более амбивалентна ситуация, тем ощутимее влияние окружающих факторов.

Это соответствует результатам предыдущих экспериментов о влиянии окружающих факторов. Например, ощущение тепла влияет на то, какую оценку мы даем людям, не проявляющим к нам откровенно теплого или холодного отношения, но эффект был бы другим, если бы такой человек держался дружески или откровенно холодно и враждебно.

Не так давно Эллиот и его коллеги^{52} попытались выяснить, насколько универсально влияние красного на привлекательность, и провели эксперимент в маленькой изолированной сельской общине в Буркина-Фасо (Западная Африка). Испытуемым – 42 молодым мужчинам – показывали черно-белые фото африканок, обведенные синей или красной полосой, и задавали вопросы, аналогичные вопросам предыдущих экспериментов в США, Израиле и Европе: насколько привлекательна женщина на фото, хотел бы испытуемый с ней познакомиться, вступить в сексуальные отношения. Женщин, чьи фотографии были обведены красным, мужчины сочли более привлекательными, чем женщин в синей рамке, и выразили большее желание с ними познакомиться и пригласить на свидание. Однако в отличие от мужчин западной культуры африканцы не демонстрировали большего вожделения к женщинам на фото в красной рамке, чем к женщинам, чьи фото были обведены синим. То есть ассоциация между красным цветом и привлекательностью существует и в изолированных культурах – эта связь универсальна. Однако связь между красным цветом и сексуальным желанием зависит от культуры.

Эллиот с коллегами^{53} решили посмотреть, воздействует ли красный цвет на поступки, а не только на оценки и намерения. Намерения не всегда ведут к поступкам: любой из нас временами намеревается что-то сделать – кому-то позвонить, что-то написать, куда-то сходить, как-то измениться, – но намерения так и остаются нереализованными. На этот раз психологи пригласили студентов-мужчин на эксперимент по общению – или, скорее, на эксперимент, имитировавший общение. Студентам сказали, что в соседней комнате находится женщина и что ей и испытуемому покажут фото друг друга: она увидит его портрет, а он – ее портрет. На самом деле никакой женщины не было: испытуемым показывали поясное фото женщины средней привлекательности. Все участники получали одну и ту же фотографию, но одним показывали женщину в красной футболке, а другим – в зеленой: как и в предыдущих опытах, это был единственный отличительный параметр.

После демонстрации фото экспериментатор давал каждому студенту список из 24 вопросов и просил выбрать пять, которые участник хотел бы задать женщине и которые экспериментатор брался «ей» передать. Вопросы были разной степени смелости: совсем невинные (например, «Где вы родились?»), умеренные (например, «Куда вы ходите, чтобы развлечься?») и откровенные (например, «Что должен сделать парень, чтобы привлечь ваше внимание, если он увидел вас в баре?»). Результаты показали, что участники, которым показали даму в красной футболке, задавали более откровенные вопросы, чем участники, видевшие фото той же женщины, но в зеленой футболке.

Те же психологи провели второй эксперимент, в котором одним участникам показывали фото женщины в красной блузке, другим – в синей. Испытуемым говорили, что женщина находится в соседней комнате и согласна познакомиться. Участник, посмотрев на фото, проходил в соседнюю комнату для разговора с женщиной – та якобы должна была прийти после того, как участник сядет. Ему предстояло взять стул и поставить его напротив другого, предназначенного для женщины, которая на этот раз тоже была гипотетической: экспериментаторы просто измеряли расстояние от стула, поставленного мужчиной, до стула его предполагаемой собеседницы. Результат оказался впечатляющим: после разглядывания фото женщины в красной блузке участники ставили свой стул ближе к пустующему, чем участники, видевшие женщину в синем. Романтические намерения мужчин претворились в поступки по созданию атмосферы близости.

Связь между красным цветом и привлекательностью, реализуемая в жизненных ситуациях, стала предметом нескольких исследований. Задачей одного из них^{54} было выяснить, станет ли официантка, одетая в красное, получать больше чаевых. В течение полутора месяцев 11 молодых официанток (не знающих о цели эксперимента) из пяти ресторанов во Франции ежедневно получали указания, какую футболку им надевать: красную, черную, желтую, синюю или зеленую. Экспериментаторы фиксировали суммы чаевых, оставляемых 272 посетителями – мужчинами и женщинами, сидевшими за столиками в одиночестве.

Официантки в красном получали больше чаевых от мужчин (но не от женщин), чем девушки в одежде любого другого цвета. Впрочем, не исключена вероятность, что официантки вели себя иначе, будучи одеты в красное. Для прояснения этого вопроса потребуются дополнительные исследования.

В другом эксперименте^{55} одним из ученых той же группы была сделана попытка выяснить, влияет ли цвет футболки человека, путешествующего автостопом, на реакцию водителей. Пять молодых женщин в футболках разного цвета «голосовали» на дороге и подсчитывали количество водителей, остановившихся, чтобы их подвезти. Как и в эксперименте с официантками, водители-мужчины (но не водители-женщины) чаще притормаживали перед женщиной в красной футболке.

По-видимому, в реальных жизненных ситуациях мужчин больше влечет к женщинам, одетым в красное, даже если это простая футболка, чем к женщинам в одежде любого другого цвета.

Красный день календаря

Красный связан с мощным инстинктом и сильными эмоциями. В классическом романе Натаниеля Готорна «Алая буква», действие которого происходит в XVII в. в пуританской деревушке, Гестер Принн рожает незаконного ребенка и приговаривается к постоянному ношению красного лоскута в виде буквы «А». При чем здесь красный цвет? На занятиях по литературе значение цвета в романе обсуждается уже больше сотни лет. Красный здесь – символ крови? Греха? Опасности, которую героиня представляет для общины?

Как понятно из романа и как мы знаем по опыту, литературе и фильмам, красный – сексуальный цвет. Соблазнительницы, распутные Иезавели литературы, обычно изображаются в красном. Имя Скарлетт О’Хары само по себе красное^{56}. Однако многие из нас вряд ли поверили бы, что простая смена фонового цвета на женской фотографии может серьезно повлиять на мнение мужчин о женщине и на их намерения. Конечно, окружающие цвета, даже красный, – не самый главный фактор, воздействующий на выбор и поступки, а лишь один из многих. Тем не менее красный цвет достоин уважения. Он серьезно влияет на восприятие, и знать об этом – значит уметь использовать его эффект.

В повседневной жизни нас вечно преследует вопрос «что надеть?», и если вы женщина и хотите выглядеть сексуально, то красный – ваш научно подтвержденный союзник. Выделиться из толпы вам помогут не только красная блузка или красная шляпа, но и менее заметные детали – шарф, лента, губная помада или даже красная футболка поверх голубых джинсов. Однако с красным цветом легко переусердствовать – как переборщить со специями. Полезно знать также, что сигнал, посылаемый красным, не всегда уместен, и понимать, когда не нужно надевать красное. Собираясь на встречу – деловую, дружескую или романтическую, – спросите себя: «Как я хочу выглядеть в глазах другого человека? Как меня будут воспринимать?» – и только тогда выбирайте цвет одежды. Впрочем если мнение окружающих вас не волнует, вы вправе одеться так, как удобнее вам. Может быть, поэт был прав: «Розы красные, васильки синие, а у тебя свой цвет, и именно его я люблю в тебе больше всего»^{57}.

Мужчины и красное

Усиливает ли красный цвет привлекательность мужчин в глазах женщин? Сексуальные мужчины не позируют сплошь в красных рубашках. В песнях и фильмах – леди в красном и женщина в красном^{58}, о мужчине в красном никто не слышал.

Красный ассоциируется не только с сексом, он связан также с доминированием, особенно в животном мире. Изучение различных видов животных показало, что красный применительно к самцу – сигнал превосходства: таких самцов самки предпочитают для спаривания. В детстве, когда мы с братьями и сестрами ходили в зоопарк, краснозадые обезьяны казались нам ужасными, однако красный зад – серьезный признак: самцы (особенно альфа-самцы, и никогда – самки) выставляют его напоказ как символ статуса. Британские исследователи^{59} выяснили, что красный цвет на морде, заду и гениталиях самцов мандрилов является знаком доминирования. Когда встречались два самца со схожим красным цветом, они проявляли агрессию и вступали в борьбу. Однако, когда один из самцов мог похвастаться более ярким цветом, он тем самым демонстрировал превосходство и более слабые самцы его избегали.

Недавно группа исследователей^{60} показывала самкам макаки-резуса разных самцов на компьютерном экране. Морды одних самцов были бледными, других – красными. Исследователи засекли время, в течение которого самки разглядывали каждого из самцов, и обнаружили, что на красномордых они смотрели дольше, и заключили, что красный – фактор привлекательности. Этот эксперимент особо интересен тем, что такое поведение обезьян изучалось не в природной среде, а в ходе контролируемого эксперимента – тем же образом, каким мы, психологи, изучаем людей. Макаки-резусы часто используются для исследований, поскольку они наши близкие «родственники» и привлекательность красного – общая черта для всех приматов.

Красный цвет означает доминирование и у других видов животных. Австралийские ученые^{61} из Сиднея обнаружили, что красноголовые мужские морфы из многоцветной популяции гульдовых амадин – распространенных в Австралии птиц – всегда доминирующие особи. Они более властны и агрессивны, чем черноголовые и желтоголовые морфы. Даже «искусственный» красный цвет является знаком доминирования, влияющим на поведение зебровых амадин. Исследователи^{62} в случайном порядке прикрепляли красное или зеленое кольцо к ногам лапками последних и в результате выяснили, что особи с красным кольцом оказались доминирующими. Изучение животных также показало, что самки предпочитают красных доминирующих самцов. Например, во время сезона спаривания рыб трехиглая колюшка становится красной, и исследователи обнаружили, что самки предпочитают самцов с более интенсивным оттенком красного^{63}.

Двое британских ученых^{64} решили выяснить, срабатывает ли доминирование красного в случаях с неживыми объектами. Они раздали испытуемым синие и красные круги и попросили указать, который из них доминируют. Вопрос может показаться странным – как один круг может доминировать над другим того же размера? Однако, когда участникам пришлось выбирать, они назвали доминирующим красный круг. Само слово и обозначаемое им понятие немедленно направили их мысли к красному, хотя испытуемые этого не осознавали.

Доминирование стандартно считается маскулинной характеристикой, и многие исследования показали, что женщины любят доминирующих мужчин и мужчин с высоким статусом. Международная команда исследователей^{65} задалась вопросом: если красный ассоциируется с доминированием, а женщины предпочитают мужчин с более высоким статусом, возможно ли, чтобы женщины сочли мужчину, имеющего красную деталь в одежде, более привлекательным? Ученые провели семь экспериментов, исследуя влияние красного на женское восприятие мужчин. Первые пять экспериментов походили на описанные выше, изучавшие влияние красного на мужское восприятие женщин. На этот раз испытуемыми были женщины, которым показывали фотографии мужчин.

В ходе эксперимента студенткам давали черно-белые фотографии мужчины на красном, белом или сером фоне и просили оценить, насколько привлекательным они его считают и насколько сильное сексуальное влечение они к нему испытывают. Участницы, получившие фото мужчины на красном фоне, воспринимали его как более привлекательного и более сексуально желанного, чем те участницы, которым показали фото на белом или сером фоне. Схожие результаты были получены и в случае, когда вместо цвета фона организаторы меняли цвет рубашки запечатленного на фотографии: испытуемых тогда просили оценить мужчину в красной рубашке и в зеленой. Вы наверняка уже догадались: мужчина в красной рубашке казался участницам эксперимента более привлекательным и соблазнительным.

Затем исследователи пошли дальше: они решили выяснить, как еще красный цвет воздействует на женское мнение о мужчинах. Студенткам вновь показывали фото мужчины: все участницы, как и в предыдущих экспериментах, получили одну и ту же фотографию, только одни видели мужчину в красной рубашке, а другие – в серой. На этот раз у студенток спрашивали не о привлекательности и соблазнительности мужчины – их просили оценить два параметра: статус изображенного на фото и его потенциал, то есть вероятность повышения статуса и финансовых достижений в будущем. Результаты были ошеломляющими: участницы, получившие фото мужчины в красной рубашке, полагали, что у ее обладателя более высокий статус и более выраженный потенциал. Другими словами, мужчину – одного и того же на всех фотографиях – женщины воспринимали как более статусного и успешного только из-за красной рубашки.

Эти эксперименты ясно показывают, что красный цвет обладает выраженным воздействием и играет важную роль в притяжении полов. Красный на женщинах усиливает их сексуальность и тем самым притягивает мужчин, а мужчинам он придает признаки доминирования и статус и тем самым притягивает женщин. Красный цвет влияет на привлекательность в отношении обоих полов, но по разным причинам: красный применительно к женщине символизирует секс, а применительно к мужчине – доминирование. Однако для полного понимания этого феномена еще потребуются дополнительные исследования.

А может ли еще красный цвет означать статус применительно к женщинам? Эллиот и Неста, проводившие эксперименты по мужскому восприятию женщин, предположили, что красный символизирует в женщине сексуальную открытость. Поскольку связь между красным цветом и статусом женщины не исследовалась, мы можем спросить: возможно ли, что красный создает иллюзию доминирования и более высокого статуса не только в глазах женщин, оценивающих мужчин, но также и в глазах мужчин, оценивающих женщин? Эллиот с коллегами отметили, что в животном мире красный является признаком статуса только у самцов, однако ни в одном эксперименте они не пытались выяснить, является ли красный цвет символом статуса применительно к женщине и привлекает ли он мужчин. Чтобы убедиться в этом, рассмотрим результаты следующих экспериментов.

Применить к себе результаты этих исследований мужчины могут довольно легко – например, собираясь на общественные мероприятия или деловые встречи, можно надеть что-нибудь красное. Красный галстук или красная рубашка – вполне достаточный показатель статуса, который может помочь как в профессиональной сфере, так и на свидании.

Все мы ежедневно пытаемся кого-то убедить: потенциальных инвесторов, коллег, клиентов, работодателя на собеседовании. Мы серьезно обдумываем как способ подачи наших идей, так и одежду – она ведь тоже часть презентации. Описанные здесь исследования предполагают, что красный галстук или другая красная деталь в одежде может положительно сказаться на результате. Обратите внимание, что красный костюм произведет обратный эффект: он будет слишком кричащим и отвлечет внимание от презентации, во время которой идеи или достижения должны говорить сами за себя. Однако в неопределенных ситуациях, когда инвесторы или клиенты идут на риск, красный цвет может подействовать в вашу пользу, добавив вам авторитетности.

Мужчины-политики часто надевают красный галстук, когда хотят убедить публику отдать за них голоса или поверить их обещаниям. Политики или их советники, должно быть, знакомы с исследованиями, подтверждающими влияние красного цвета на реакцию и поведение; а может, они чувствуют связь красного с властью, авторитетом и доминированием.

В сфере маркетинга красный влияет на восприятие цены клиентами и провоцирует их на покупку более дорогих товаров^{66}. В западной культуре он также ассоциируется с мужественностью^{67}.

Одежда влияет на мнение – это общеизвестный факт, подтвержденный многими исследованиями. Вот несколько примеров. Ассистентов преподавателя, одетых строго, окружающие считают более умными, чем их коллег, одетых более неформально^{68}. Женщины на престижной должности, одевающиеся сексуально, воспринимаются как менее компетентные, чем те, кто одет более консервативно^{69}. Покупатели считают, что получат более качественное обслуживание, и демонстрируют большее желание совершить покупку, когда торговый агент одет должным образом^{70}.

Одежда влияет не только на то, как нас воспринимают со стороны, но и на наше собственное поведение. Недавние исследования подтвердили, что испытуемые в белых лабораторных халатах достигают лучших результатов при выполнении когнитивных заданий на внимательность, чем испытуемые в обычной одежде^{71}. Более того, ученые выяснили, что этот эффект сохраняется только в тех случаях, когда белый халат ассоциируется с врачебным, а не с малярским.

Недавно я наблюдала по телевидению, как два кандидата – мужчина и женщина – боролись за первенство в одной из политических партий Израиля. Претендент-мужчина был одет в темный костюм с красным галстуком, в одежде женщины не было ничего красного. В видеороликах прежних интервью красного галстука не было – претендент надел его только в день выборов, символически демонстрируя уверенность, превосходство и потенциальную успешность. Кандидат либо изучал психологию, либо наблюдал за американскими политиками. Он победил с большим отрывом, оставив позади женщину-кандидата. Несомненно, гендерные стереотипы тоже сыграли свою роль. Было бы интересно исследовать цветовые возможности для женщин-политиков, поскольку им, скорее всего, не стоит носить красное.

Способность большинства людей различать цвета мы принимаем как должное. Но уже сам факт того, что наш мозг воспринимает сигналы, связанные с цветом, поражает воображение. Люди – всего лишь малая часть из миллионов организмов на нашей планете, которым зрение необходимо для того, чтобы выжить, однако в сетчатке нашего глаза есть красные, зеленые и синие цветовые рецепторы, позволяющие нам видеть богатый цветовой спектр. Может показаться случайным тот факт, что длина световой волны ощущается нами как красное (примерно 630–740 нанометров) и вызывает массу ассоциаций. Красный производит в мозгу нечто вроде взрыва, сигнализируя о сексе, опасности, спаривании и доминировании. К счастью, знание этого позволяет нам регулировать собственную реакцию на красный цвет и относиться к окружающим стимулам здраво, не позволяя им сбить нас с верного пути.

Развлекательная индустрия и маркетинг хорошо умеют использовать цвет в своих целях. Обратите внимание на спортивную форму, на и одежду ваших друзей во время вечеринки. Посмотрите, в какие цвета одеты вы сами. Взгляните на фон рекламных щитов и журнальных анонсов, освещение ресторанов и картинных галерей. Знайте, что красный воздействует исподволь – вы можете среагировать на него внезапно, незаметно для себя. Понимая власть красного, вы будете чуть лучше ориентироваться в человеческом поведении и сможете использовать это в своих целях.

Женщина вряд ли наденет белое, отправляясь на свадебную церемонию, если она не невеста на свадьбе. Большинство из нас это знают. Однако есть случаи, предписывающие одеваться в белое, и еврейский праздник шавуот – один из них. Этот праздник не очень известен среди нерелигиозных евреев, живущих в других странах мира, но в Израиле он очень широко отмечается и имеет особые традиции. Например, в этот день едят только молочные продукты и не едят мяса, многие ходят в белых одеждах. По всей стране можно встретить детей, обычно с фруктовой корзиной, одетых в белое.

Около трех лет назад мы с мужем праздновали шавуот в гостях у семейной пары, которую знаем много лет. Хозяин дома – экономист и биржевой брокер, а среди гостей по большей части были известные израильские экономисты, бизнесмены, политики и юристы. Раньше мы на таком празднике не бывали и в тот раз приехали поздно, когда около полутора сотен гостей уже собрались в просторном саду. На мне было классическое «маленькое черное платье» (я ведь шла на вечеринку!), однако при входе в сад я с ужасом обнаружила, что остальные гости – все до одного! – одеты в белое. Выделиться из толпы мечтают многие, и мне это удалось – но не так, как хотелось бы.

Я, должно быть по прежним впечатлениям, вообразила, что обычай касался только школьников, и перед приемом даже не задумалась об одежде. А здесь в белом были все – женщины в белых платьях или в белых блузках с белыми брюками или юбками, а мужчины – в белых брюках и рубашках. Я, одетая в черное платье, среди этой белизны чувствовала себя крайне неловко, меня тянуло оправдываться. «Меня никто не предупредил!» – повторяла я. Через некоторое время, впрочем, я начала общаться с остальными гостями, приветствовать знакомых. Израиль – маленькая страна, и многих бизнесменов, политиков и журналистов я знала: кого лично, кого по газетам и телепередачам.

Когда прошла неловкость и я уже не так остро ощущала себя одной из тех двоих, кто нарушал собой цветовую гармонию (вторым был мой муж), вечеринка стала мне нравиться. Вокруг были такие приятные люди! Я хорошо помню это ощущение – позже я рассказывала о нем подруге, говоря, что большинство гостей, даже самые серьезные политики и жесткие бизнесмены, казались очень милыми. Из-за праздничного настроя? Из-за доброты хозяев? Возможно. И все же могла ли я считать гостей милыми просто потому, что все они были одеты в белое? Влияет ли белый цвет на наш настрой и мнение?

Белое и черное – символы противоположных понятий. Белый символизирует добро: чистоту, нравственность, добродетель и непорочность. В библейской Книге пророка Исайи сказано: «Тогда придите – и рассудим, говорит Господь. Если будут грехи ваши, как багряное, – как снег убелю; если будут красны, как пурпур, – как волну убелю» (Ис. 1:18). Белый цвет присутствует не только в западной традиции и используется не только в свадебной символике. Древние греки надевали белое, когда отходили ко сну: они считали, что от этого сны станут приятнее. Ангелов обычно изображают в белых одеждах, символом мира служит белый голубь, белый флаг означат перемирие. В сказках белые рыцари на белых конях спасают юных девушек от беды. Привычные метафоры «чист как снег» или «белее белого» тоже указывают на положительные ассоциации.

Белый соотносится также с духовными ценностями. Мать Тереза из Калькутты носила белое сари с сине-голубой каймой – символ заботы и сострадания. Ганди тоже всегда одевался в белую домотканую одежду – знак независимости и мира, подчеркивавший идею ненасильственного сопротивления британскому господству. Черный, напротив, символизирует зло, нечистоту и скверну. Такие метафоры, как «черный день», «черный список», «черная книга», «черная туча», «черная овца» и «черный рынок» имеют отрицательные коннотации. Ведьм часто изображают в черном, и адепты колдовства (так называемой черной магии) тоже одеты в черное. Отрицательные персонажи вроде Дарта Вейдера и Волдеморта одеваются в черные одежды, как и Джокер в «Темном рыцаре». Воплощение дьявола тоже носит черное, даже если это Prada, как в романе Лорен Вайсбергер и в фильме с Мерил Стрип и Энн Хэтэуэй.

Разумеется, черный может ассоциироваться и с элегантностью. Многие женщины в официальных ситуациях надевают черное платье, однако в художественном контексте черный обычно символизирует зло. Возьмем, к примеру, недавний фильм Даррена Аронофски «Черный лебедь»: Натали Портман, получившая «Оскара» за свою роль, играет Нину, балетную танцовщицу, которая добивается права станцевать главную партию в «Лебедином озере». В этой выдуманной версии классического балетного спектакля белый лебедь служит символом чистоты и невинности, а его чувственный двойник, черный лебедь, воплощает в себе сексуальность и опасные порочные стороны натуры. Эти две ипостаси борются в душе героини. На предварительных пробах хореограф заявляет, что Нина подходит только на роль белого лебедя, а для черного ей не хватает приземленности и страсти. Когда Нина убеждает его в обратном, демонстрируя темную чувственность, она получает роль черного лебедя. Трагический финал фильма подчеркивает две противоположности: чистоту и сдержанность, символизируемые белым цветом, и агрессивную первобытную страсть, соотносимую с черным.

В библейской Книге Бытия различие между светом и тьмой служит первым указанием на нечто сущее и разумное. Бог приносит свет в хаос и «тьму над бездною»: «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет». Свет – это и первое впечатление младенца после материнской утробы, когда он из мрака выходит в поток света. Стоит младенцу закрыть глаза – его окутывает тьма, а когда он снова их открывает – вокруг воцаряется свет.

Черный и белый не просто цвета. Ученые говорят, что черный – это полное отсутствие света и потому он символизирует тьму. Чем темнее предмет, тем более черным он кажется. Белый же – это присутствие света, стимулирующего сразу все три типа глазных колбочек. Любой цвет, смешанный с белым, становится светлее. Многие исследователи изучают эти феномены как части одного целого, и даже термины употребляются взаимозаменяемо: темный и черный, светлый и белый.

Сыны света против сынов тьмы

В 1954 г. газета Wall Street Journal опубликовала объявление о продаже библейского манускрипта, написанного более 2000 лет назад, в 200 г. до н. э. В то время мало кто обратил на него внимание, но впоследствии выяснилось, что это были свитки Мертвого моря – рукописные библейские тексты на папирусе, хранившиеся в глиняных кувшинах. Свитки, найденные в 1946 г. тремя пастухами-бедуинами в одной из пещер Кумрана, теперь считаются одной из самых значительных археологических находок, поскольку это самые древние копии того, что христиане называют Ветхим Заветом, а иудеи считают Священным Писанием. Эти рукописи пролили новый свет на исторические события перед наступлением новой эры, на Рождество Христа и на иудеохристианское богословие.

Один из первых найденных свитков называется «Война сынов света против сынов тьмы» (сокращенно – Свиток войны), он принадлежит Еврейскому университету в Иерусалиме. Содержащееся в нем пророчество рисует будущую войну между праведниками (людьми Бога) и злыми силами – враждебными народами. «Сыны света» здесь – племена Израиля, а «сыны тьмы», то есть силы зла, – другие народы, в их числе идумеи, амаликитяне, хеттеи и моавитяне. Война, очень детально описываемая, длится 40 лет и заканчивается победой сынов света.

Эта связь света с добром, а тьмы со злом – очень древняя, мы ассоциируем одно с другим автоматически и инстинктивно. Такие метафоры, как увидеть свет или свет в конце тоннеля, связаны с положительными образами. Мы говорим о светлом будущем, смотрим на дело со светлой надеждой, радуемся наступившему светлому дню. С другой стороны – мы называем темными веками историческую эпоху застоя и упадка, говорим о темной стороне личности применительно к дурным чертам характера. Выражения «темное прошлое», «темная тайна», «силы тьмы» вызывают у нас негативные ассоциации. В эпопее «Звездные войны» у Силы есть темная сторона; английский поэт Джон Мильтон в эпической поэме «Потерянный рай» описывает ад фразой «не свет, но зримая тьма» – из нее романист Уильям Стайрон взял название для своих мемуаров, повествующих о периоде тяжелой депрессии: «Самоубийственная гонка. Зримая тьма» (William Styron, Darkness Visible: A Memoir of Madness). Психоаналитик и философ Юлия Кристева писала о меланхолии и депрессии в своей книге «Черное солнце». Мой покойный друг, профессор Норман Эндлер – известный психолог и исследователь из Йоркского университета в Канаде, – в своей книге «Праздник тьмы» (Norman Endler, Holiday of Darkness) описал собственную депрессию и ее влияние на его жизнь и семью. Названия этих книг свидетельствуют о сложности и неоднозначности психологических состояний, о противоречивом соседстве добра и тьмы внутри нас.

В повседневной жизни метафоры, упоминающие белое, светлое и яркое, соотносятся с положительными предметами и состояниями, а метафоры на тему черного и темного – с отрицательными, страшными и безнравственными действиями и объектами. Неужели это просто фигуры речи? Или темные и черные стимулы в самом деле пробуждают в нас негативные эмоции, а белые и светлые – позитивные? Насколько сильны и насколько укоренены в инстинктах эти ассоциации между белым и хорошим или черным и дурным? Могут ли эти глубинные ассоциации повлиять на нашу жизнь, воздействуя на наше мнение и поступки? Возможно ли, что гости на празднике казались мне добрее, потому что были одеты в белое?

Ответ на эти вопросы ученые попытались найти с помощью эффекта Струпа (Stroop effect) – несовпадения между значением слова и цветом шрифта, которым это слово напечатано. В классических тестах Струпа испытуемые читают названия цветов, но буквы в этих названиях напечатаны другим цветом, не совпадающим со значением слова. Например, слово «зеленый» напечатано красной краской, а слово «желтый» – синим.

Испытуемых просят назвать цвет краски и засекают время. Если красной краской напечатано слово «стол», испытуемый без труда отвечает «красный». Однако если красной краской напечатано слово «зеленый», то ответить «красный» гораздо труднее, поскольку цвет краски (красный) не совпадает со значением слова («зеленый»). В этом случае значение слова («зеленый») смешивается с цветом слова (красный): мозг получает противоречивую информацию, и на ответ требуется больше времени. Эта путаница и есть эффект Струпа в действии.

Идея эффекта Струпа была адаптирована учеными применительно к метафорам. Вместо несовпадения цвета краски со словом они давали испытуемым слова с позитивными или негативными коннотациями, напечатанные светлым или темным цветом^{72}. Позитивные слова (такие как щедрый, смелый, доверие, мягкий, герой, поцелуй, любовь, преданность, верный) и негативные (жестокий, преступление, обида, раковая опухоль, предательство, гадкий, лжец, яд, грубый, нечестный) демонстрировались участникам, которых затем просили указать, имеет слово позитивный или негативный смысл. Исследователи варьировали яркость шрифта, так что одни слова были светлыми и белыми, а другие темными и черными. Затем организаторы подсчитывали время, за которое участники определяли смысл слова как позитивный или негативный; чем скорее участник отвечал, тем легче считалась задача. Исследователи также обращали внимание на правильность ответов, особенно когда участника просили отвечать как можно скорее.

Если понятие «светлого» метафорически соотносится с позитивом, а «темного» – с негативом, то темное «позитивное» слово метафорически несообразно: темная краска противоречит его положительному значению. Когда мы видим «позитивное» слово, напечатанное темной краской, мы получаем взаимоисключающие фрагменты информации: темный цвет негативен, а значение слова позитивно. Если позитивность автоматически, на инстинктивном уровне, ассоциируется со светлым тоном, а негативность с темным, то при темном «позитивном» слове и при светлом «негативном» задание должно потребовать больше времени.

На деле так и вышло: участникам оказалось намного проще правильно определить светлое слово как «позитивное», а темное как «негативное», тогда как светлые «негативные» и темные «позитивные» потребовали больше времени. В этих же случаях – со светлыми «позитивными» и темными «негативными» словами – снизилась и точность ответов, особенно когда участников торопили с заданием. Эти результаты исследований показывают, что мы инстинктивно соотносим светлый тон с позитивом, белый с хорошими качествами, темный с плохими, а черный с вредом и злом.

Этот эффект поразительно устойчив. Группа голландских ученых^{73} недавно исследовала те же ассоциации, но другим способом. Участников приглашали на эксперимент под предлогом проверки того, как они смогут перевести голландские слова на китайский язык (хотя участники не знали китайского). Участникам давали слова на их родном голландском: одни слова имели отрицательные коннотации, другие положительные. Под каждым словом были помещены два китайских иероглифа – черный и белый, из которых участникам предстояло выбрать тот, который, по их мнению, соответствовал по смыслу голландскому слову. В результате участники чаще выбирали белый иероглиф для слова с положительным смыслом и черный – для слова с отрицательным. Напоминаю: испытуемые не знали китайского языка, они действовали наугад.

Убедительные результаты этих экспериментов показывают, что наши выводы о положительных или отрицательных качествах людей и событий базируются на факторах, на первый взгляд незначительных. Человек в белой одежде будет воспринят более позитивно, чем человек в черной. Возможно, потому мне так понравилась та давняя вечеринка в шавуот, однако я боюсь даже думать, какой была в глазах присутствующих я сама – черный лебедь посреди целого моря белизны.

После того как я получила докторскую степень в Тель-Авивском университете, мы с мужем и нашей трехлетней дочерью переехали в Бостон: я занималась наукой в Гарвардском университете, муж проводил исследования в Массачусетском технологическом институте. В нашем родном Тель-Авиве мы жили в светлом доме с большими окнами и белыми стенами, а в первой бостонской квартире, которую мы сняли по приезде, окна были маленькими, а стены серыми. Первые месяцы жизни в Бостоне давались мне очень тяжело, все казалось неприятным, однако я не удивлялась и списывала все на изолированность: я ведь оказалась в новом, незнакомом месте, где почти никого не знала. Годом позже дом, в котором мы снимали квартиру, был превращен в кондоминиум, и мы переехали в другую квартиру – меньше прежней, зато более светлую и с большими окнами. И вдруг мне начал нравиться Бостон, я радовалась своему переезду в этот город. Я тогда приписала это тому, что прошло время и я привыкла здесь жить, приспособилась к обстановке и нашла друзей. Теперь же, оглядываясь назад, я думаю, что первые неблагоприятные впечатления могли возникнуть оттого, что мы жили в относительно темной квартире. Позже мы полюбили Бостон настолько, что через семь лет вернулись туда еще на год – и я стала преподавать психологию в Гарварде. На этот раз мы с самого начала позаботились о том, чтобы выбрать квартиру посветлее, и в результате Бостон мне казался красивым городом, я была в нем счастлива.

Жесткая игра: черный цвет и деструктивное поведение

Более 20 лет назад два исследователя из Корнеллского университета, Фрэнк и Голович^{74}, решили посмотреть, воздействуют ли ассоциации между черным и плохим, белым и хорошим не только на наше мнение, но и на ежедневные поступки. Испытуемым показывали черную и белую униформу, и в результате выяснилось, что черная форма воспринимается как более неприятная и агрессивная, чем белая. Затем исследователи изучили 15-летнюю историю спортивных штрафов в матчах профессиональных команд из Национальной футбольной лиги и Национальной хоккейной лиги США и обнаружили, что командам, одетым в черное, штрафы назначались чаще, чем командам, одетым в форму других цветов.

Эта неосознанная предвзятость по отношению к цвету может показаться не только интересной, но и настораживающей, поскольку она противоречит нашему чувству справедливости. Может быть, спортсмены в черной форме ведут себя агрессивнее и чаще дают поводы для назначения штрафов. Или игроков в черной форме судьи бессознательно воспринимают как более агрессивных. Или тренеры и менеджеры команд, выбравшие черную форму, предпочитали также и агрессивных игроков, чтобы составить более «пробивную» команду. Для исследования возможных причин Фрэнк и Голович провели еще один эксперимент.

Для него сделали два почти одинаковых футбольных видеоролика, отличающихся только цветом: в одном ролике на игроках была белая форма, а в другом черная. Видео показывали двум группам – студентам-болельщикам и профессиональным футбольным судьям – и просили участников оценить, насколько агрессивно играет команда и какова вероятность штрафа. Результат оказался поразительным: и студенты, и профессиональные судьи были готовы назначать штраф «черной» команде чаще, чем «белой». А ведь игра была та же самая, организаторы только изменили цвет одежды. Итог этого эксперимента ясно свидетельствует, что черная форма оказывала влияние на его участников: игроков, одетых в черное, считали более агрессивными.

Но неужели все так однозначно? Неужели черная форма влияет только на зрителей? Чтобы выяснить, воздействует ли черный цвет на поведение тех, кто одет в черное, исследователи провели еще один эксперимент. Студентов Корнеллского университета разделили на группы по трое и каждой предложили список из 12 игр: участники должны были выбрать пять из них для соревнований с другой командой, якобы ждущей в соседней комнате. Игры были разной степени агрессивности: от «боевых» (когда один член команды, сидя на плечах у другого, пытается сбить противника на землю) до самых безобидных (как, например, укладка кубиков). Участникам было объявлено, что поскольку все выбрали разные игры, то команда должна договориться, в какую играть. Организатор предлагал тройке одеться в форму – чтобы при принятии решения игроки чувствовали себя командой – и выдавал либо белую, либо черную одежду. Те, кому досталась черная, выбирали более агрессивные игры в отличие от получивших белую форму. В случаях, когда участники не надевали форму, между «черной» и «белой» группами разницы не было. По-видимому, сам факт ношения черной одежды усиливал тягу команды к агрессивным играм.

В 2012 г. группа исследователей^{75} решила расширить первый эксперимент Фрэнка и Головича, изучавший взаимозависимость между цветом формы и штрафами в спортивных лигах, и проанализировала историю штрафов команд НХЛ в гораздо большем объеме – за 25 сезонов, предшествовавших 2010 г. В отличие от Фрэнка и Головича, сосредоточившихся только на разнице между черной и белой формой, нынешние исследователи изучали также разницу между белой и цветной формой. В отношении черного цвета результаты оказались схожи: когда команда играла в черном, она получала больше штрафов, чем когда играла в одежде других цветов. Примечательно, что это относилось только к штрафам за агрессивное поведение (удар локтем, толчок), а не к случаям неагрессивных технических нарушений (положение вне игры, нарушение численного состава). Исследователи также обнаружили, что игроки в белой форме получали меньше штрафов, то есть белый цвет был связан с менее агрессивным поведением – по крайней мере, если исчислять дело штрафами.

Эти результаты показывают, что негативное восприятие черного и позитивное белого влияет не только на наши оценки и мнения, но и на наши собственные поступки. Черная одежда может спровоцировать более агрессивное поведение и повлиять на то, как нас будут воспринимать окружающие. На описанной мной праздничной вечеринке в шавуот все были одеты в белое – и это могло отразиться на поведении людей. Хотя я считала, что гости казались мне милее от обилия белого цвета, они и вправду могли вести себя мягче обычного.

Как отметили Фрэнк и Голович, все зависит от контекста. В ситуациях агрессии и соперничества черный ассоциируется с агрессией и соперничеством. Любая униформа – объединяющий признак для группы людей: она отличается от обычной одежды. Спортивная форма, служебная униформа, официальный костюм, военный или полицейский мундир, смокинг с бабочкой – любой регламентированный вид одежды порождает свои ассоциации.

Почему мы не связываем белое с отрицательным, а черное с положительным? Как развивалась эта устойчивая связь светлого с позитивным и темного с негативным? Разгадка, по мнению многих ученых, кроется в том, что люди как биологический вид унаследовали эти ассоциации в ходе эволюционного процесса, а позже закрепили их собственным личным опытом. Вполне возможно, например, что связь между светлым и позитивным существует на биологическом уровне. Мы существа дневные, а не ночные, нам удобнее действовать при хорошем освещении, когда мы четко видим окружающее. При солнечном свете жизнь менее опасна. Мы приходим в мир приспособленными к свету, и это помогает нам выжить. Все, что происходит при свете, воспринимается нами как лучшее и позитивное.

Истоки связи между темными цветами и опасностью тоже следует искать в эволюционных процессах, и эта связь усиливается нашим детским опытом. Большинство детей не любят темноту, даже если не выказывают особых признаков страха. Мои дети, например, всегда просили оставить дверь открытой, чтобы в комнате не было темно. Ассоциации между тьмой и опасностью начинаются на сенсорном уровне, когда дети лежат в постели. Темнота для них означает одиночество, оторванность от других, страх и уязвимость. Когда младенец закрывает глаза – он видит темноту, когда открывает – вновь видит свет. Вообразите себя младенцем и закройте глаза на 30 секунд. Что вы почувствовали? Как изменилось ощущение окружающей среды? Поменялись ли поза или направление взгляда? В темноте мы теряем связь с окружением и становимся уязвимы, ведь к нам кто-то может незаметно подкрасться. На свету же мы больше контролируем происходящее, нам проще подстроиться под окружающих и сориентироваться в пространстве.

Темнота для нас – потеря связи с другими людьми и с окружающими ориентирами. Она символизирует хаос и беспорядок, даже смерть, в то время как свет дает нам возможность взаимодействовать с внешним миром. Эту глубинную эмоциональную связь четко иллюстрируют последние слова великого немецкого поэта Гёте. «Больше света», – сказал он, прося близких открыть ставни на окнах.

Приглушите свет: позитив, негатив и физическое восприятие яркости

Свет и яркость соотносятся с позитивными ощущениями, но возможно ли обратное влияние? Могут ли положительные или отрицательные эмоции воздействовать на наше восприятие физической яркости? Например, если мы настроены светло и позитивно, то покажется ли нам человек или предмет ярче и светлее, чем если мы будем тревожны и подавлены? Может ли связь между светом и темнотой, а также позитивностью и негативностью действовать в обе стороны?

Мы воспринимаем физическую яркость как количество света, поступающего от конкретного предмета. Чем больше света мы воспринимаем от объекта, тем ярче и светлее он кажется. Однако восприятие яркости может быть субъективным и зависеть от окружающих условий. Например, яркость объектов и яркость фона влияют на то, сочтем ли мы конкретный объект темным или светлым. И в некоторых случаях, когда количество света от двух объектов будет одинаковым, на наше физическое восприятие могут повлиять сторонние факторы. Для фотографов и дизайнеров это непреложная истина.

Трудно поверить, что в клетках A и B один и тот же оттенок серого^{76}. Клетка A изображена на светлом фоне, клетка B – на темном. Если вы скептик, прикройте квадраты, окружающие клетку A и клетку B, и взгляните еще раз.

Несколько исследователей задались вопросом, может ли восприятие яркости зависеть от психологических факторов, таких как взгляды, эмоции, положительные или отрицательные оценки. Объект может показаться светлее после позитивных слов или темнее – после негативных, мы можем счесть кого-то более светлым человеком из-за позитивных мыслей о нем.

В одном из экспериментов^{77} участники сидели в наушниках перед экраном, на котором один за другим возникали 100 слов – 50 с позитивным смыслом и 50 с негативным. Участники должны были отметить, «позитивное» или «негативное» слово они видят. Всем испытуемым сказали, что после каждого слова на экране появится квадрат: либо светлый, либо темный. На деле квадрат был только один. Участники должны были указать, который из двух квадратов они видят: светлый или темный. После слова с негативным смыслом участники чаще считали квадрат темным, а после слова с позитивным – светлым. Однако каждый раз квадрат был тем же самым.

В другом эксперименте те же исследователи показывали участникам слова с положительными и отрицательными ассоциациями, которые на экране имели разную степень яркости. Участники отмечали, позитивным или негативным они считают слово, а потом им показывали пять квадратов разной степени яркости, в диапазоне от белого до черного. Испытуемые должны были выбрать цвет, соответствующий цвету показанного им слова – с позитивным смыслом (например, чистый, чемпион, герой, вежливый, медсестра) или с негативным (вульгарный, грустный, сгорбленный, больной, враг). Как и в предыдущем эксперименте, физическое восприятие яркости зависело от того, позитивным или негативным было слово. Для позитивных смыслов участники чаще выбирали более светлый оттенок, чем для негативных, хотя в обеих категориях встречались слова, изображенные как темным, так и светлым шрифтом.

Исследователи^{78} также изучали такие метафоры, как светлое будущее и лучезарная улыбка, пытаясь установить, воспринимается ли улыбающееся лицо как физически более светлое (в плане интенсивности света) по сравнению с хмурым лицом. В результате нескольких экспериментов ученые установили, что метафора лучезарная улыбка – не только фигура речи: улыбающиеся лица, изображенные в разной цветовой гамме и в разных форматах, воспринимались участниками эксперимента как физически более светлые, чем хмурые.

В одном из недавних исследований^{79} участников просили вспомнить и описать случаи этичного или неэтичного поведения из их собственной жизни, а затем предлагали оценить, насколько светла комната (по 7-балльной шкале). Участники, вспоминавшие неэтичные поступки, считали комнату более темной, чем те, кто рассказывал об этичных поступках. Во втором эксперименте участников тоже просили вспомнить и описать этичный или неэтичный поступок, а затем предлагали им выбрать из списка предметы в порядке предпочтения; список содержал как объекты, относящиеся к свету (фонарик, свеча и лампа), так и нейтральные (печенье, яблоко и кувшин). Участники, рассказывавшие о неэтичных поступках, выбирали связанные со светом предметы чаще, чем участники, вспоминавшие об этичных действиях.

Эти результаты удивительным образом подтверждают тот факт, что восприятие светлого или темного зависит не только от физической яркости объекта – т есть от количества света, получаемого глазом, – но и от психологических и моральных оценок. Картину, видимую глазом, мозг изменяет в зависимости от наших установок, и это отражается в метафорах. Количество света, получаемого глазом от двух разных объектов, может быть совершенно одинаковым, однако если один из предметов вызывает отрицательные ассоциации (например, пистолет), а другой нейтральные или положительные (красивая открытка или цветок), то «отрицательный» предмет будет казаться темнее «положительного». Это происходит автоматически, на инстинктивном уровне. Когда мы считаем кого-либо плохим человеком, мы, вероятно, воспринимаем окружающее его пространство как более темное. А когда мы радостны и счастливы, день кажется нам светлее. Эта связь между светом и позитивностью, темнотой и негативностью – двусторонняя: светлые предметы воспринимаются как более позитивные, позитивные воспринимаются как более светлые. И аналогично: темные предметы воспринимаются как более негативные, а негативные – как более темные.

Как тать в ночи

Проводя исследование с провокационным названием «Цвет греха», двое ученых^{80} сосредоточили внимание на специфическом отрицательном аспекте – безнравственности. Здесь тоже был использован эффект Струпа, только особым образом. Участников просили зачитывать «моральные» и «аморальные» слова (жестокий, обманывать, грех, зло, честность, свобода, помощь, справедливость), напечатанные белой или черной краской. Однако в отличие от предыдущих экспериментов, в которых участников просили указать, позитивен ли смысл слов или негативен, здесь испытуемые должны были ответить, каким цветом напечатано слово – черным или белым. Цвет «нравственных» слов (честность, добрый) они называли быстрее, если слова были напечатаны белым, а не черным шрифтом, а цвет «безнравственных» слов (жестокий, обманывать) – если они были напечатаны черным, а не белым. Мы автоматически и инстинктивно ассоциируем безнравственность с черным, а нравственность с белым. Эта автоматическая инстинктивная ассоциация может также повлиять на то, насколько нравственными или безнравственными будут наши поступки в реальной жизни.

Преступления совершаются чаще ночью, чем днем, – это установленный факт. Улицы обычно безопаснее днем, чем ночью. Для нашей безопасности нам велят не парковаться поздно в отдаленных местах, не ходить по темным улицам в одиночку и не выскакивать к банкомату в два часа ночи. Все эти предупреждения говорят о том, что ночью нужны дополнительные меры предосторожности. Снизить криминальную активность и ослабить страх перед преступностью помогло простое решение – хорошее освещение улиц в ночное время. В темноте совершать преступления, конечно, легче: преступники менее заметны. Однако даже без учета практической пользы потемок для злоумышленников темнота сама по себе способствует преступному поведению. Вполне возможно, что метафорическая связь тьмы с безнравственным поведением влияет и на криминальную статистику.

Группа исследователей^{81} изучила этот вопрос и пригласила студентов поучаствовать в эксперименте. Участников разделили на две группы: одна сидела в освещенной аудитории (с двенадцатью флуоресцентными лампами), другая – в полутемной (с четырьмя флуоресцентными лампами). Все студенты получили по 20 матриц, в каждой из которых нужно было найти парные числа, сумма которых равна десяти. На задание давалось пять минут, студенты получали по 50 центов за каждую найденную пару. На то, чтобы просчитать все 20 матриц, пяти минут не хватило бы: задание изначально было невыполнимым.

В конце студентов просили на отдельном листе написать количество обработанных матриц, опустить отчет в ящик и получить соответствующую плату. На бланках с матрицами не было фамилий, и студенты считали, что количество реально выполненных заданий никому не известно и поэтому организаторов можно обмануть. На деле организаторы знали способ отследить выполнение заданий и сравнить их с результатом, указанным студентами, так что обман легко обнаруживался. Обе группы справились с заданиями одинаково, но при этом в группе, сидевшей в менее освещенной аудитории, было больше попыток приписать себе лишние задания, чем в группе, сидевшей в хорошо освещенной аудитории.

Кто-то может заявить, будто в темной аудитории студентам проще совершить обман и остаться незамеченными, как и в случае любого преступного деяния, совершаемого в темноте, где меньше шансов увидеть преступника. Однако здесь другой случай: студенты в обеих аудиториях были одинаково уверены, что количество реально выполненных заданий никто не узнает и поэтому обман останется незамеченным. По-видимому, ассоциации между темнотой и безнравственным поведением или ассоциации между светом и нравственным поведением действительно влияют на наши поступки. Данный эксперимент показывает, что, даже если некто сидит один в комнате и совершенно анонимен, тьма все же провоцирует его на обман. В полутьме мы чисто психологически больше склонны к обману, а в светлой комнате вероятность совершения обмана меньше.

Количество света влияет и на другие аспекты поведения. Те же исследователи провели эксперимент, в котором изучалось влияние темноты на нечестные и эгоистичные поступки. Участников разделили на две группы: одну группу попросили надеть темные очки, другую – с бесцветными стеклами. Затем испытуемым предложили сыграть в игру «Диктатор» – она используется в психологических экспериментах для исследования честности поведения. В игре два участника: инициатор и реципиент. Инициатор получает некоторую сумму денег и решает, сколько из этого он отдаст второму игроку – реципиенту. У того есть выбор из двух возможностей: принять деньги или отвергнуть. Чем больше денег игрок отдает как инициатор, тем менее он эгоистичен. «Справедливым разделом» был бы раздел пополам, когда оба игрока получают одинаковую сумму. Однако в этом эксперименте все участники получили роль инициатора и должны были решить, сколько денег они отдадут. Участники взаимодействовали только с компьютером, не видя других игроков.

Те, кто играл в темных очках, затеняющих видение мира, не просто давали партнеру (смотрящему через обычные очки) меньше денег – они отдавали денег гораздо меньше, чем положено по «справедливому разделу», оставляя себе бльшую часть суммы. Те, кто играл в обычных очках, действовали честнее и отдавали партнеру примерно половину денег.

Как видим, результат очень нетривиален. Но неужели такая безобидная деталь, как темные очки, действительно влияет на наши нравственные установки? Участники эксперимента сидели в одиночестве и общались только через компьютер. Темные очки просто создавали иллюзию окружающей темноты и никак не влияли на анонимность. И все же это снижало планку нравственных установок – в соответствии с метафорой. Темнота – или более темный взгляд на окружающий мир (в данном случае зависевший от солнцезащитных очков) – может пробудить в нас «темные» импульсы.

От черного к белому

Если светлое и темное действительно воздействуют на наши поступки и эмоции, то стоит обратить большее внимание на окружающие нас светлые и темные тона. Чтобы жизнь казалась светлее, попробуйте что-то сделать с помещениями, в которых вы проводите время: спальней, кабинетом, гостиной. Держите ли вы шторы закрытыми или впускаете в комнату свет? А в детской комнате? Исследования показали, что эти мелкие детали могут повлиять на ваш стиль жизни.

Когда доктор Норман Розенталь, врач из ЮАР, в 1980-х гг. переехал в Нью-Йорк для продолжения своего медицинского образования, он заметил, что зимой теряет бодрость. Привыкший к солнечному Йоханнесбургу, Розенталь подозревал, что настроение и энергичность снижаются оттого, что в Нью-Йорке зимой недостаточно солнца.

Примерно в то же время Розенталь с коллегами занимались исследованиями в Национальном институте психического здоровья. В 1984 г. они заметили, что год за годом в определенное время у люей появляются симптомы депрессии. Розенталь назвал этот феномен – теперь широко известный – сезонным аффективным расстройством (Seasonal Affective Disorder – SAD). Это расстройство связано со световыми циклами и влияет на психические и физиологические процессы.

Большинство ученых полагают, что симптомы сезонной депрессии (потеря бодрости, подавленность) связаны с недостатком естественного света. Сезонное расстройство чаще возникает зимой и очень заметно в северных областях, где световой день намного короче – например, в Новой Англии и в Скандинавии. Во Флориде и южной Калифорнии, где световой день дольше, оно проявляется слабее. Основное лечение для такого расстройства – «фототерапия», сеансы искусственного яркого света, имитирующего естественный солнечный свет. Состояние пациента от такого лечения улучшается – вероятно, потому, что со светом связаны биологические и химические процессы в организме.

Примечательно, что влияние света или его отсутствия проявляется универсально и не ограничивается клиническими расстройствами. Например, несколько ученых из Финляндии^{82} – страны, где темное время длится долго, – обнаружили, что работники ночных смен, которым во время работы устраивали сеансы яркого света, меньше жаловались на самочувствие. Все больше людей проводят зимний отпуск в солнечных тропиках не только из-за тепла, но и частично из-за более интенсивного света – и то и другое благоприятно влияет на настроение и способность ладить с людьми.

После четырех лет в Бостоне мы с семьей вернулись в Израиль, где я получила престижную преподавательскую должность на психологическом факультете университета в Тель-Авиве – пока временную, но затем обещавшую превратиться в постоянную. Я была так взволнована, что даже не просила себе лучшего офиса или большой лаборатории (как делают нынешние молодые преподаватели). Мой кабинет, как и у остальных новых преподавателей, был комнатой без окон, совершенно темной: единственным источником света служила флуоресцентная трубка, свечение которой не имело ничего общего с дневным светом. Когда я поворачивала ключ в замке и переступала порог, меня встречала непроглядная тьма. И даже при свете лампы кабинет всегда казался темным.

Первые годы преподавания были нелегкими. «Публикуйся или погибнешь» – не пустая поговорка. Чтобы получить постоянную должность, мне нужно было шлифовать свои научные работы для публикации в солидных международных журналах. Трое маленьких детей требовали заботы, а муж-врач, работавший до поздней ночи, не мог мне с ними помочь. Каждый день я приходила к себе в кабинет и принималась работать – писать статьи, учить студентов, готовиться к лекциям. Долгое время мне было очень неуютно, настроение было подавленным. Я списывала это на обстоятельства – вечный груз забот в стремлении заработать постоянную должность, хлопоты с детьми…

Когда через год я наконец получила постоянную должность, мне дали офис получше – нормальную комнату с большими окнами. Поскольку в Израиле круглый год светит солнце, кабинет был почти все время залит светом. Несмотря на то что потеря места мне уже не грозила, я была полна амбиций и хотела стать адъюнкт-профессором, а потом полным профессором, а значит, мне предстояло упорно работать и публиковаться в признанных научных журналах. Дети по-прежнему были малы, у мужа все так же не было достаточно возможности помогать, жизнь оставалась напряженной, однако в новом офисе я несомненно чувствовала себя лучше, легче и счастливее. И даже в тот период, когда я уже получила постоянную должность, мне было неприятно находиться в темном кабинете без окон, пока я не перебралась в новый светлый офис.

В то время, сидя в плохо освещенной комнате, заваленная работой, я не считала кабинет причиной моего подавленного состояния. Темная тихая комната, принадлежащая мне одной, была моим убежищем, где я могла спокойно сидеть, читать, писать статьи, – о таком я раньше только мечтала! Кроме того, как начинающий преподаватель, я не могла повлиять на ситуацию: мне дали кабинет без окон, и пришлось в нем работать. Однако темнота явно добавляла мрачности моему существованию. Теперь я думаю, что, если бы мне тогда досталась светлая комната, жизнь казалась бы мне куда светлее. Даже сейчас при воспоминании о тех днях на меня накатывают тяжелые чувства, которые ассоциируются с давним опытом работы в темной комнате.

В повседневной жизни у нас немало возможностей поднять себе настроение. Впустите в комнату больше света или выйдите на улицу – хотя бы на несколько минут. Даже те, кто любит сидеть в комнате с закрытыми окнами и читать при настольной лампе, из описанных в этой главе экспериментов могут убедиться, что для более позитивного настроя есть смысл сделать комнату светлее. Когда ваши дети начинают упрямиться и капризничать, выведите их на солнце. Не позволяйте им сидеть часами в полутемной комнате при свете одного лишь компьютера, игровой приставки или мобильного телефона. Даже если они говорят, что любят полумрак, вы теперь знаете, что темнота может подсознательно воздействовать на их настрой, заставляя их воспринимать мир негативно. Если у вас трудные подростки – спросите себя, достаточно ли дневного света они видят.

Даже при том, что я по собственному опыту знаю о воздействии темноты, мне все равно в минуты дурного настроения хочется посидеть в полутемной комнате. Однако всякий раз, когда я преодолеваю этот порыв и выхожу на солнце, мне сразу становится легче. Когда вам невесело, выйдите прогуляться, по возможности посидите в любимом кафе под открытым небом или на набережной у реки, поближе к воде. Меня больше всего успокаивает вид моря и плеск волн, однако теперь я знаю, что здесь не обходится без солнечного света, который помогает мне видеть мир ярче и светлее. Поможет он и вам.

^{83}

Когда я говорю о космосе, то имею в виду не галактические просторы Вселенной, ради знакомства с которыми надо идти в планетарий: такая экскурсия, конечно, была бы интересна, но в этой области я не специалист. Здесь я говорю о личном «космосе» – нашем персональном пространстве. Низко ли мы сидим или высоко, рядом с другими или в отдалении, много ли места занимаем – все это влияет на наше мнение и поступки самым удивительным образом.

Идея о том, что ориентация предметов и людей в пространстве очень значима, не нова. Последователи китайской практики фэншуй – старинного искусства гармонизировать архитектуру и внутреннее убранство помещений – полагают, что мы можем улучшить собственную жизнь путем оптимального взаиморасположения людей, предметов и зданий. Место в комнате, на которое мы сядем, считается в этой философии важным фактором, определяющим наш успех и процветание. Такой подход предполагает, например, что лучше сидеть спиной к стене, имея перед собой как можно больше пространства, а если в комнате сразу много людей, то лучше, если все будут видеть друг друга. Хотя эти принципы основаны на китайских традиционных представлениях о мире, а не на экспериментальных данных, практика фэншуй была взята на вооружение многими западными дизайнерами и архитекторами и показала себя с самой лучшей стороны – к удовлетворению заказчиков.

Связь физического расстояния с психологическим была открыта более 60 лет назад в классическом исследовании Леона Фестингера, Стенли Шахтера и Курта Бэка, изучавших влияние физического расстояния на человеческие отношения^{84}. В частности, они пытались выяснить, как физическое расстояние между комнатами в спальном корпусе Массачусетского технологического института сказывалось на отношениях между его обитателями, и обнаружили, что степень дружбы соотносилась с физическим расстоянием. Студенты чаще называли друзьями ближайших соседей.

Тот факт, что мы дружим с соседями, неудивителен: при прочих равных условиях вполне закономерно, что чем меньше физическое расстояние между людьми, тем больше вероятности, что они подружатся. Жить по соседству – простой и легкий способ познакомиться и начать общаться. Нам всем хотелось бы верить, будто мы выбираем друзей по их личным качествам и интересам, однако приходится признать, что физическое расстояние играет в этом немаловажную роль. Физическая дистанция – значимый фактор: люди дружат с ближайшими соседями куда чаще, чем с живущими на соседней улице. Между людьми, спящими на соседних койках в летнем лагере или в армии, возникает длительная дружба. Обратное тоже верно: многие из нас знают, как наступает охлаждение отношений, если долго не видеться и общаться только на расстоянии.

Однако вопрос, который я хочу поставить в этой главе, более сложен. Может ли абстрактное понятие эмоциональной дистанции зависеть от физического расстояния? Предполагают ли метафоры эмоциональная дистанция, близкие отношения и мы отдалились друг от друга, что эмоциональное расстояние берет начало от физического?

В одном из эпизодов сериала «Сайнфелд» (Seinfeld) Элейн заводит себе нового бойфренда, которого Джерри назвал «близкоговорителем» – таким человеком, который во время разговора стоит вплотную к собеседнику. Джерри терпеть не может эту манеру и говорит, что каждый должен соблюдать правильную дистанцию для беседы. В сериале отражено общепринятое мнение: «близкоговорителей», которые вторгаются в наше личное пространство, мы обычно не любим, и у каждого из нас есть оптимальное расстояние, которое мы сохраняем при беседе, – личное, комфортное для нас пространство. Оно делится на многочисленные слои или зоны, предназначаемые нами для разных людей. Самая узкая, непосредственно прилегающая к нам зона отведена для близких – супругов и детей. Следующая личная зона – расстояние, на котором мы общаемся с близкими друзьями. Дальше идет формальная зона – расстояние, на котором мы разговариваем с чужими людьми, такими как торговые агенты или подошедшие с вопросом незнакомцы. Недавно я сидела в кафе за фалафелем, и вдруг ко мне наклонился совершенно незнакомый человек и спросил, хорош ли фалафель, – наклонился так близко, что мне стало не по себе, будто его вторжение в мое личное пространство несло мне угрозу. Но если бы то же самое сделала моя внучка, я не почувствовала бы ни малейшей неловкости.

Ученые долго считали, что страх и дискомфорт, которые мы испытываем при нарушении нашего личного пространства, появились в ходе эволюционной адаптации и призваны предупреждать нас о том, что некто приблизился к нам на расстояние удара. Однако позже нейробиологи обнаружили участок мозга, отвечающий за эту реакцию, – миндалевидное тело в височных долях мозга.

Исследователям^{85} из Калифорнийского технологического института представилась редкая возможность изучить роль миндалевидного тела применительно к личному пространству: они обнаружили женщину (в статьях ее обозначали инициалами S.M.) с редким наследственным расстройством, называемым болезнью Урбаха – Вите (Urbach – Wiethe syndrome). Одно из последствий болезни – уплотнение мозговой ткани в височных долях, от которого повреждается миндалевидное тело. В ходе исследований ученые обнаружили, что граница «слишком близкой» дистанции была у этой пациентки гораздо меньше, чем у среднего человека. После этого исследователи провели серию экспериментов, в которых участвовали люди со здоровым миндалевидным телом, и при МРТ-сканировании выяснили, что нормальная миндалина возбуждается при слишком тесном приближении другого человека, даже если испытуемый его не видит.

Еще одна группа исследователей^{86} обнаружила, что люди, чье личное пространство кто-то нарушил, обычно стремятся отстоять себя и отделиться от других. В одном из экспериментов студенты были разделены на две группы: одни участники были рассажены в передней части аудитории относительно далеко друг от друга, другие сидели скученно в другом конце той же аудитории. Всем студентам дали не относящееся к эксперименту задание, после выполнения которого тем, кто сидел в дальнем конце аудитории, велели для следующего этапа передвинуться на первые ряды (под предлогом того, что компьютеры в дальнем конце якобы не работают). Этих студентов, тесно сидевших на последних рядах, разместили близко к остальным участникам. Когда все расселись, исследователи начали выяснять, насколько сильна в участниках тяга выделиться среди других, – для этого испытуемых попросили представить себе, будто они делают покупки в онлайн-магазине, и выбрать одну из четырех почти одинаковых футболок, отличающихся только одним – цветом эмблемы: на трех видах футболок эмблема была синей разных оттенков, на четвертом виде – оранжевой.

После того как участники выбрали футболки, каждому задали три вопроса о том, как он воспринимает соседей по аудитории: симпатичны ли они ему, комфортно ли ему в их обществе, схож ли он с ними. Студенты, которые в начале эксперимента просторно сидели в передней части аудитории и к которым присоединились «переселенные», отзывались о соседях более негативно, чем студенты, скученно сидевшие в дальней части аудитории и потом пересевшие в более свободное пространство. Противоположная реакция пересевших очень интересна: они перешли с места на место, и у них не было чувства, будто в их пространство вторглись посторонние, поэтому они испытывали более добрые чувства к соседям.

Студенты, изначально сидевшие в передней части аудитории и не менявшие места, выбирали футболку с оранжевой эмблемой чаще тех, кто сидел скученно: они были недовольны, что их пространство нарушено посторонними, и потому выбирали футболку, непохожую на другие. «Переселенные» же участники демонстрировали обратное: когда они сидели вместе с соседями, а не отдельно, им меньше хотелось иметь непохожую на другие футболку. Эти результаты показывают, что участники хотели настаивать на своей индивидуальности в толпе только тогда, когда их личное пространство было нарушено другими людьми. Эксперимент проводился в Гонконге и был связан скорее с исследованием поведения потребителей, чем личностных качеств. Его результаты справедливы только в тех случаях, когда испытуемый считает свое личное пространство нарушенным.

Похожие результаты были достигнуты и во втором эксперименте, в котором испытуемые (считавшие, будто участвуют в маркетинговом исследовании) были разделены на две группы: одним было позволено сесть, где им хотелось, другим было указано конкретное место. В обеих группах часть испытуемых сидела скученно, часть свободно. Как и в первом опыте, участников просили представить себе, будто они совершают покупки онлайн, и показывали им четыре изображения – на этот раз кофейные чашки: три схожие и одна отличающаяся. В группе участников, которым принудительно указали место, сидевшие скученно выбирали отличающуюся чашку чаще, чем сидевшие свободно. Обратное происходило среди тех, кто выбирал место по своему желанию: ближе к другим они садились добровольно и потому испытывали потребность отстаивать собственную индивидуальность не тогда, когда сидели скученно, а когда сидели вдалеке друг от друга.

Такой исход предполагает, что потребительская стратегия покупателей может зависеть от ситуации: когда покупатель добровольно вошел в толпу, он будет вести себя одним образом, а если он войдет в относительно пустое пространство, которое потом заполнится толпой, его поведение будет другим. Представьте себе, что идете на крупную распродажу: люди, которые стоят в очереди и ждут открытия магазина, обычно знают, что в магазине будет тесно. В этом случае они вряд ли сочтут свое личное пространство нарушенным и, скорее всего, станут равноправно с прочими покупателями приобретать те же товары, будь то уцененные вещи или новые смартфоны. Если же покупатель входит в пустой магазин, а следом неожиданно появляется группа людей и начинает толпиться у той же полки с товаром, то покупатель, вполне вероятно, уйдет в другой магазин: он сочтет, что его пространство нарушено, и захочет утвердиться в собственной индивидуальности.

Желание подчеркнуть индивидуальность бывает очевидным и в других ситуациях – например, когда некто высказывает мнение, отличающееся от общего. Было бы интересно посмотреть, что случается, например, в зале совещаний какой-нибудь фирмы, если коллеги сидят слишком близко друг к другу и каждый считает свое личное пространство нарушенным. Результаты экспериментов подсказывают, что в некоторых случаях коллеги будут расходиться во мнениях: каждый будет высказывать свое собственное и даже голосовать не так, как другие.

Личное пространство для нас психологически важно настолько, что даже программисты и инженеры, создающие роботов-помощников, используют психологические данные, чтобы улучшить их работу, ведь роботу важно иметь хорошие манеры. Когда мы представляем себе роботов-портье, гидов, секретарей или помощников по уходу за престарелыми, мы ожидаем, что они будут соответствовать нашим привычкам и уважительно вписываться в культурные традиции вроде ненарушения личного расстояния^{87}. Персональное пространство нам нужно всегда – даже в тех случаях, когда к нему приближается всего лишь робот.

С глаз долой – из сердца вон?

В последние 20 лет благодаря новым технологиям общаться на расстоянии стало гораздо проще. Интернет, электронная почта, Skype, Facebook, видеоконференции и SMS позволяют немедленно связываться с адресатом и вести диалог с теми, кто находится от нас на расстоянии тысяч миль. Многие работают дома и общаются с начальством, коллегами, подчиненными и клиентами, находясь с ними в разных помещениях или даже в разных странах. Все больше переговоров о продажах, зарплате и контрактах ведется между партнерами, которые никогда не встречались лично. Даже друзья и члены семьи все меньше общаются устно и все меньше звонят друг другу, предпочитая электронные письма и SMS. Мы часто прибегаем к таким способам связи, экономя время и деньги, но как влияет на нас такое общение на расстоянии? Зависит ли психологическая и эмоциональная дистанция от физической?

Общение на расстоянии обычно менее эмоционально, чем общение и обучение лицом к лицу. В переговорах, ведущихся по электронной почте, меньше враждебности, поскольку там отсутствуют невербальные сигналы^{88}. В силу того, что в электронной переписке нелегко понять интонацию, текст может быть воспринят как более (или менее) враждебный, чем при личном или телефонном общении. Общение с далекими собеседниками по электронной почте и в Skype, как заметил Томас Фридман^{89}, делает мир плоским, поскольку оно сокращает расстояния и заставляет нас считать, что физическая разлука не так уж важна. Однако разница между личным и дистанционным общением по-прежнему существует и расстояние играет свою роль.

Я несколько лет была членом исполнительного комитета Тель-Авивского университета, одним из трех профессоров – представителей университетского руководства наряду с президентом и ректором университета. Остальными членами комитета были владельцы компаний высоких технологий, бизнесмены, промышленники, юристы, банкиры и журналисты – все очень успешные и известные в своей отрасли. Заседания комитета подчас казались грозными, однако я выражала свое мнение свободно, даже если кто-то из собеседников со мной не соглашался. Сидя рядом с этими людьми, я чувствовала себя эмоционально близкой к ним и потому не ощущала робости.

Когда я во время творческого отпуска на несколько месяцев перебралась в Сан-Диего и Нью-Йорк, я по-прежнему регулярно участвовала в заседаниях комитета – по телефону. Я внимательно слушала все, что там говорилось, однако впечатление было совсем не то, какое бывало от общения лицом к лицу, и я чувствовала себя психологически отдаленной. Видеоконференции, вероятно, имели бы больший эффект, однако я искренне считаю, что старых добрых встреч, когда все сидят в одной комнате, ничто не заменит.

Об этом я знаю и из опыта общения с семьей. Мои четыре внучки живут в Калифорнии, за тысячи миль от меня. Я, конечно, по ним очень скучаю и пользуюсь каждой возможностью с ними поговорить – и лучше не по телефону, а по Skype, где я могу не только слышать, но и видеть их. Однако такой разговор не может заменить личного общения: я чувствую физическую отдаленность, не могу к ним прикоснуться, не могу ощутить близость.

В фильме «Мне бы в небо», снятом по роману Уолтера Керна (Walter Kirn, Up in the Air), персонаж Джорджа Клуни, Райан, часто летает по всей Америке по работе, которая состоит в том, чтобы лично объявлять сотрудникам разных фирм об увольнении. Его новая молодая коллега предлагает не ездить по городам и не разговаривать с увольняемыми лицом к лицу, а сообщать им новость в режиме видеоконференции, – коллега настаивает, что так будет результативнее и дешевле. Райан же считает, что без личного контакта обойтись нельзя. Этот спор – отголосок обширной проблемы, существующей в современном мире. Имеют ли значение личные встречи или достаточно видеоконференций, электронных писем и прочего? Важно ли физическое расстояние в условиях цифровых коммуникаций?

Все больше людей общаются виртуально, делают онлайн-покупки и слушают онлайн-лекции, ведут беседы через Интернет. Однако, несмотря на значительную долю виртуальности в нашей жизни, общение с самыми важными для нас людьми по большей части происходит в физическом мире. Мы живем вместе с семьей, общаемся с супругами, детьми и родителями, ходим на работу, забираем детей из школы, посещаем лекции, устраиваем вечеринки с друзьями, ходим на спектакли и концерты. Прерывание отношений – будь то увольнение подчиненного или разрыв с партнером – тоже происходит при личном контакте, делать это посредством SMS, электронной почты или даже письмом или по телефону считается грубостью. В одном из эпизодов популярного телесериала «Секс в большом городе» Кэрри Брэдшоу, проснувшись, обнаруживает, что ее бойфренд Бергер объявил ей о разрыве отношений в записке, приклеенной к ноутбуку. Кэрри с подругами приходит в ярость: для них очевидно, что единственный нормальный способ объясниться – это поговорить лично.

И здесь мне пора задать вопрос: насколько метафоры, описывающие психологическую дистанцию через физическое расстояние, основаны на реальном физическом опыте?

Физическое и эмоциональное расстояние

Каковы характеристики эмоционально дистанцированного человека? Я задала этот вопрос своим студентам, и мне ответили, что такие люди обычно испытывают очень слабый эмоциональный отклик на окружающие события – неважно, радостные, угрожающие или горестные. Неэмоциональные люди обычно не плачут над фильмами, не откликаются эмоциями на трагические или волнующие события (происходящие рядом с ними или описанные в новостях), их меньше трогает жизнь других людей, они выказывают меньше жалости и сострадания.

Чтобы посмотреть, вправду ли физическое расстояние влияет на эмоциональную и психологическую дистанцию, исследователи^{90} попросили участников опыта поставить две точки на координатной плоскости, вот такой:

Исследователи разделили участников на две группы: одних попросили нарисовать две относительно близкие точки (с целью настроить испытуемых на идею физической сближенности), другим велели нарисовать две точки на относительно большом расстоянии друг от друга (давая идею физической отдаленности). Единственная разница между двумя группами состояла в том, что одни участники ставили точки тесно одна к другой, а другие – на расстоянии.

Затем испытуемым предлагали прочесть отрывок из популярного романа Дженнифер Уайнер «Хорош в постели» (Good in Bed), в котором героиня обнаруживает журнальную статью своего бывшего бойфренда, озаглавленную «Любить толстушку». Выясняется, что статья рассказывает о ней самой, и девушку, разумеется, захлестывает целый поток эмоций. Участников эксперимента спрашивали, понравился ли им отрывок, считают ли они его занимательным, хотели бы они прочитать книгу дальше. Исследователи ожидали, что физическое расстояние между точками на координатной плоскости повлияет на эмоциональную дистанцию испытуемых. Ожидания ученых вполне подтвердились: тем, кто ставил удаленные друг от друга точки, отрывок понравился больше, чем тем, кто ставил точки близко, – те сочли отрывок неловким и стыдным.

Это поразительное влияние физического расстояния на психологическую дистанцию было продемонстрировано и при опыте с другим текстом – на этот раз эмоционально жестким. Участникам предлагали отрывок о двух братьях, попавших в автомобильную аварию: один из них, жестоко покалеченный, просит брата его добить. На этот раз участников не спрашивали, понравился ли им рассказ (в надежде, что такая тяжелая история вряд ли кому-то понравится), – вместо этого испытуемых попросили оценить свою реакцию и раздали им список позитивных и негативных эмоций и душевных состояний, таких как восторженный, огорченный, расстроенный и взволнованный. Участники эксперимента, ставившие близкие точки, указывали отрицательные эмоции значительно чаще, чем те, кто отмечал точки на большом расстоянии. Напоминаю: перед чтением их просили всего лишь нарисовать точки на координатной плоскости.

Эти два эксперимента ясно демонстрируют, что связь между пространственными сигналами и нашими эмоциями существует и что взаимодействие с определенными физическими концептами активизирует в мозгу смежные понятия, влияя на наши взгляды и эмоции.

Чем ближе, тем лучше? Ну, зависит…

Описанные результаты открывают путь к использованию внешних условий, которые могли бы повлиять на настрой других людей или на наш собственный. Наверняка у вас в жизни бывали серьезные разговоры с супругом, детьми, родителями, друзьями, коллегами или начальником. В будущем, когда придется вести такие разговоры, уделите несколько секунд тому, чтобы расположиться от собеседника на комфортном расстоянии, которое соответствует цели вашей беседы. Представьте себе, как вы сядете рядом с партнером на свидании или через стол от работодателя на собеседовании при приеме на работу. Иногда лучше, если ваш партнер будет следовать логике, а не эмоциям, иногда наоборот – все зависит от типа беседы. Например, если вы собираетесь поговорить с начальником о повышении зарплаты, решите, что лучше – чтобы начальник чувствовал себя эмоционально близким к вам или эмоционально отчужденным? Ответ может зависеть от причины, из-за которой вы просите прибавки. Если вы собираетесь упоминать о личных трудностях и о том, как сильно вам нужны деньги, то будет нелишним эмоционально «приблизить» босса – тогда он лучше поймет ваши нужды и, возможно, проникнется сочувствием, отчего ваши шансы получить прибавку только возрастут. А если вы, напротив, собираетесь сказать, что другая компания предложила вам больше денег и вы хотели бы получать на нынешнем месте работы столько же или больше, то начальника не стоит эмоционально приближать, поскольку вам нужно, чтобы он действовал по логике, а не под влиянием эмоций (злости или зависти). В этом случае лучше сядьте от него чуть дальше обычного.

Представьте себе, будто вам нужно поговорить с женой и напомнить ей, что она слишком мало времени проводит с вами. В этом случае надо, чтобы она почувствовала к вам эмоциональную близость, – вы ведь хотите, чтобы она прониклась к вам сочувствием, поняла ваше желание теснее с ней общаться. Такой разговор будет эффективнее, если вы сядете близко друг к другу. Зато когда вы соберетесь сказать начальнику, что увольняетесь, то лучше сохранить эмоциональную отдаленность и сесть дальше обычного. Следуйте этому принципу и тогда, когда захотите объявить родителям, что женитесь на девушке, которая им не нравится, или собираетесь выбрать специальность, которую они не одобряют («Философия? А чем тебе бизнес-менеджмент не подошел?»). В этих случаях не садитесь к ним слишком близко. Увеличивая физическое расстояние, вы увеличиваете эмоциональную и психологическую дистанцию: она не излечит их от недовольства, но поможет вам всем взглянуть на ситуацию более объективно.

Если вам предстоит важный разговор при встрече в ресторане, решите заранее, что вам нужно – психологическая близость или психологическая отдаленность, и выбирайте столик соответственно. Для одних разговоров лучше выбрать ресторан со столами побольше, где будет значительное пространство между вами и собеседником. Для других подойдет небольшой столик, можно даже сесть рядом, плечом к плечу. Если вы идете на первое свидание, заранее решите, какая психологическая дистанция лучше подойдет к случаю, и выбирайте ресторан соответственно: большие столы будут держать вас на расстоянии, а маленькие и удобные (или даже обстановка уютного бара) будут способствовать психологической близости. Уют и отношения в семье тоже могут зависеть от того, какой у вас обеденный стол – длинный, оставляющий пространство между членами семьи, или маленький, за которым все сидят рядом, касаясь друг друга локтями. Психологическая дистанция между супругами многократно проиллюстрирована в фильмах, особенно классических, где муж с женой официально размещаются на противоположных концах очень длинного стола. Это физическое расстояние – символ эмоциональной дистанции. Даже когда члены семьи сидят за небольшим столом, но на расстоянии друг от друга в формальной обстановке, обычной для парадных банкетов или праздничных трапез, то это показатель отсутствия близости среди членов семьи. Такая ситуация очень четко показана в знаменитой сцене из фильма «Красота по-американски».

Архитекторы, проектирующие рабочие помещения и общественные здания, могут использовать этот принцип для лучшего понимания психологического эффекта от межличностной дистанции. Если физическое расстояние сказывается на эмоциональной близости, то в рабочих зданиях должны быть комнаты, где сотрудники смогут постоять близко друг к другу и поговорить или уютно собраться для общей встречи, мозгового штурма и пр. Рабочее помещение с выгороженными квадратными боксами, отдельными для каждого работника, создает впечатление разрозненности, изолированных усилий каждого из сотрудников, а более просторная комната, где коллеги сидят рядом, может усилить эффект групповой работы – все зависит от цели, для которой предназначено помещение.

Описанный эффект можно использовать и при отделке дома или покупке мебели. Тщательно продумайте, куда поставить стулья и диваны, как обставить кабинет. Если у вас дома длинный стол для десятка человек, но к обеду вы ждете всего четверых – решите, лучше ли будет рассадить их по четырем сторонам или собрать всех за одной половиной стола, где они смогут сесть ближе друг к другу. Ваш выбор повлияет на атмосферу трапезы и на задушевность беседы. Единственно верного ответа здесь нет, все зависит от того, что за людей вы ожидаете к обеду и какую обстановку вы предпочтете – эмоционально близкую или более официальную. Результаты описанных здесь экспериментов показывают, что на наше психологическое состояние влияет не только расстояние между людьми и их положение относительно друг друга, но также и расстояние между отдельными предметами посуды на столе.

Выводы из этих исследований могут вам пригодиться и при выборе жилья. Я выросла в многоквартирном доме, принадлежавшем моим дедушке и бабушке. Они, как и два брата моего отца, жили в квартирах одного и того же дома. Я воспринимала ту жизнь как неприятную, полную напряженности: живи мы не так скученно, этого можно было бы избежать. Я не хочу сказать, что физически близкая дистанция плоха, я скорее утверждаю, что она соотносится с эмоционально близкой дистанцией, которая может быть хороша или плоха в зависимости от людей и обстоятельств. В нашем случае большее эмоциональное расстояние было бы гораздо лучше.

Многие пары поддерживают «отношения на расстоянии» и живут географически очень далеко друг от друга. Изучение таких отношений показывает, что физическое расстояние может как осложнять отношения, так и улучшать. Некоторые пары считают жизнь на расстоянии напряженной и неприятной, другие вспоминают поговорку «Разлука усиливает любовь» и говорят, что, пока они жили вместе, им не хватало личного пространства^{91}.

Нынешние исследования, конечно, недостаточны, нужны и другие, чтобы изучить иные случаи влияния физической дистанции на психологическую, а также выяснить, на всех ли людей расстояние воздействует одинаково. Впрочем, результаты вышеописанных опытов ясно показывают, что даже отдельные сигналы, относящиеся к физическому расстоянию и не обязательно связанные с нами непосредственно, могут вызвать эмоциональную реакцию. Эмоциональная дистанция связана с физической.

Наше положение в пространстве влияет на эмоциональное расстояние между нами и другими людьми. Все факты свидетельствуют о том, что пространственные измерения влияют на наши мысли, чувства, мнения, решения и поступки. К таким измерениям относятся также рост и величина, которые мы интуитивно связываем с властью. Рассмотрим это в следующей главе.

В предыдущей главе, говоря о физических расстояниях, мы выяснили, что положение в пространстве влияет на эмоциональную дистанцию между людьми. Теперь мы поговорим о двух дополнительных параметрах: высоте, размере и их воздействии на наши мысли, чувства, суждения, решения и поступки. Как мы увидим, факты свидетельствуют о том, что мы интуитивно связываем рост и габариты с властью. Часто – но не всегда – параметры по высоте и размер пересекаются (например, высокого человека могут воспринимать не только как высокого в смысле роста, но и как крупного).

Взглянем сверху: высота и власть

Общее представление о том, что быть выше других – значит превосходить их властью, прекрасно иллюстрируется забавной сценой из фильма Чарли Чаплина «Великий диктатор». В этой сцене титульный диктатор, Аденоид Хинкель, готовится к встрече со своим союзником, соседним диктатором Бензино Напалони. Перед встречей советник Хинкеля рассказывает о психологических приемах, призванных унизить Напалони. Во-первых, тот войдет через дальнюю дверь и ему придется униженно шагать через весь зал к Хинкелю, а потом он сядет на низкое сиденье и будет вынужден смотреть на Хинкеля снизу вверх. (Интересно, что хотя «Великий диктатор» и является гротескной сатирой, Гитлер и в самом деле намеревался сделать длинные изматывающие коридоры характерной чертой планировки послевоенной рейхсканцелярии – об этом свидетельствовал архитектор Альберт Шпеер.) Задумка Хинкеля не удается: Напалони неожиданно входит в зал позади кресла Хинкеля, отказывается от «детского табурета» и остается стоять над сидящим Хинкелем, а чуть погодя садится на комично огромный стол спиной к Хинкелю. После встречи оба идут бриться в парикмахерскую, и сцена соперничества повторяется: диктаторы наперегонки поднимают гидравлические сиденья повыше, однако Хинкелю так и не удается взять верх.

В 2010 г., после того как премьер-министр Турции Тайип Эрдоган резко отозвался об Израиле, а популярный турецкий сериал продемонстрировал антисемитские настроения, заместитель министра иностранных дел Израиля Дани Аялон дал аудиенцию турецкому послу Челликолу и во время беседы усадил его на диван, который был на несколько футов ниже кресла хозяина. Усадить посла на низкое сиденье и тем самым заставить его смотреть на собеседника снизу вверх – вопиющее публичное унижение, и это интуитивно понимал любой, кто видел фотографии. После инцидента, который подвергся осуждению в Израиле, Турции и других странах, оскорбленный турецкий посол был отозван в Анкару, дипломатические отношения между Турцией и Израилем висели на волоске.

Если отбросить политику (и настоящую, и карикатурную), то факт остается фактом: рост и высота – важные параметры при общении, поскольку вертикальная составляющая ассоциируется с властью, быть выше других в общем представлении – значит быть могущественным, а ниже – значит быть бессильным.

Связь между властью и высотой глубоко укоренена в нашем сознании и отражена во многих красочных метафорах. Он смотрит на брата снизу вверх; слишком высокого мнения о себе; на работе он выше всех по иерархии; он поднялся по служебной лестнице; понизить в должности.

Теория воплощенного познания предполагает, что метафорами мы не только говорим – мы ими мыслим. И когда мы думаем о власти, то зрительно воспроизводим в уме понятие власти в вертикальном измерении. Наше внутреннее представление о власти ассоциируется с вертикальной осью (ординат). Ситуация, связанная с могуществом, или властный человек находятся для нас в верхней части оси, а бессильный человек или ситуация беспомощности – в нижней. Исследования^{92} показали, что при попытке нарисовать соотношение между властными и безвластными группами мы располагаем их на вертикальной шкале – сильные наверху, слабые неминуемо внизу. Возможно ли, что мы связываем власть с осью ординат автоматически, на интуитивном уровне?

Проводя второй эксперимент, чтобы исследовать этот вопрос^{93}, те же ученые показывали испытуемым на мониторе пары слов, относившиеся к двум участникам неравноправных отношений – работодатель/работник, офицер/рядовой, господин/слуга, судья/обвиняемый: в одной категории были люди более властные, в другой менее властные. Пары были расположены на мониторе вертикально: одно слово вверху экрана, другое внизу. Участников просили указать нажатием кнопки, какое слово в паре относится к властному лицу, а какое к подчиненному (задание выполнялось на время). Результат вполне соответствовал эффекту Струпа, который мы знаем по предыдущим главам. Участники затрачивали на выбор больше времени, если «властное» слово находилось внизу экрана или «подчиненное» слово находилось вверху. Например, идентифицировать слово «работник» как термин подчинения было легче, если оно появлялось внизу экрана (где, в нашем представлении, на шкале властности находится «безвластная» зона), а не вверху. Выбор занимал меньше времени, если «властные» и «подчиненные» слова были расположены по вертикали в интуитивно «правильной» позиции.

В еще одном эксперименте^{94} испытуемые, которым показывали слова «властного» спектра, автоматически и интуитивно перестраивались на вертикальную шкалу и переносили внимание на верх экрана. При виде слов «подчиненного» спектра внимание переносилось в нижнюю часть экрана.

В следующем опыте^{95} участникам показывали на мониторе изображения животных, каждая картинка возникала на очень краткое время (800 миллисекунд, меньше секунды). Участников просили указать в баллах от 1 до 9 степень почтения, которое участники испытывали бы к каждому из животных, если бы встретили их в живой природе. Одни картинки изображали традиционно «властных» зверей – львов, тигров, волков и полярных медведей, на других были более безобидные животные – овцы, белки и кролики. Когда картинка появлялась вверху экрана, так называемым властным животным участники ставили больше баллов, чем если картинка появлялась внизу. С мелкими животными такого эффекта не было.

Эти результаты свидетельствуют, что наше восприятие власти связано с вертикальной шкалой. Незаметно для нас позиция объекта по вертикали влияет на наше восприятие мощности и власти. Мы склонны воспринимать человека более высокого или сидящего на более высоком стуле как более властного.

Низшие чины и служебная лестница: позиция в бизнесе

Очередная группа исследователей^{96} попыталась выяснить, как позиция связана с бизнес-статусом. Испытуемым показывали схему, изображающую организационную структуру вымышленной фирмы. Схема состояла из двух частей: в нижней части располагались пять ячеек, соединенных горизонтальной линией, в верхней части – одна ячейка, вертикальной линией соединенная со средней ячейкой нижней части. Верхняя ячейка отводилась менеджеру и содержала в себе небольшое фото мужчины средних лет в деловом костюме. Участников разделили на две группы, единственная разница между показанными им схемами состояла в том, что на одних схемах линия, соединявшая менеджера с нижним уровнем, была длиной всего в три четверти дюйма, а на других (в остальном идентичных первой схеме) линия была длиннее: три целых и две трети дюйма. Участников эксперимента просили оценить менеджера по пяти параметрам, среди которых были как характеристики властности (доминирование, статус и степень контроля над компанией), так и характеристики, относившиеся к харизме (увлеченность делом, способность вдохновлять других). Участники, которым была дана схема с длинной линией между менеджером и нижним уровнем, считали менеджера более властным, чем участники из другой группы. При этом длина вертикальной линии не повлияла на восприятие харизмы: разница в оценках относилась только к характеристикам властности.

Исследователи изучили и обратное действие того же феномена. Участники получили описания начальников или лидеров, которые были охарактеризованы как властные или безвластные. Затем участникам дали организационную схему и попросили разместить на ней ячейку, изображающую начальника. Результаты показали, что позиция ячейки напрямую зависела от характеристики человека, полученной участниками, и соотносилась с приписываемой ему степенью властности: те, кому достались описания начальника как сильного лидера, помещали ячейку на схеме выше, чем те, кому его охарактеризовали как бессильного. Схожие результаты показал и другой эксперимент, где вместо ячейки участники имели дело с фотографиями, которые их попросили разместить на схеме. Чем более властным участники считали лидера, тем длиннее была линия.

Такой итог экспериментов открывает нам важные возможности для презентаций фирм и компаний. Организационные схемы часто содержат символику, призванную облегчить понимание потенциально сложной структуры компании. Ни для кого не секрет, что на организационных схемах те, кто изображен выше, занимают более значимую должность, чем те, кто изображен на нижних уровнях. Однако теперь мы знаем, что длина линии, соединяющей уровни, тоже имеет значение. Если вы делаете презентацию для потенциальных инвесторов, заказчиков или благотворителей и вам нужно подчеркнуть важность конкретного подразделения или должности в структуре компании, то проведите к соответствующей ячейке более длинную линию.

Ассоциации между позицией по вертикали и властью настолько сильны, что даже такая мелочь, как длина линии, влияет на наше мнение о властности конкретного человека. Идеи и образы, относящиеся к власти и силе, мы внутренним зрением воспринимаем как находящиеся «вверху», и эту связь можно использовать в рекламе – например, указывая название компании или ее атрибут в верхней части флипчарта, экрана или страницы.

А теперь обратимся к очевидному параметру измерения высоты – к росту.

Величина успеха: рост – понятие субъективное

Канадские ученые в одном из тщательно поставленных экспериментов^{97} сравнили рост политиков перед тем, как их выбрали на должность, и после. Обнаружилось, что Брайан Малруни – монреальский бизнесмен, в 1988 г. выигравший федеральные выборы в Канаде, после победы считался более высоким, чем до нее. С его неудачливыми соперниками ситуация была обратной: после выборов их стали считать более низкими, чем раньше. Эти результаты показывают, что связь между властью и ростом – двусторонняя. Мы не только воспринимаем более высоких людей как более властных, мы считаем властных людей выше, чем они есть на самом деле: как только люди обретают властную должность или авторитет, они «вырастают» в статусе.

Семья родителей моего отца была для меня образцом патриархального клана. Мой дед непререкаемо заправлял всем домом, и остальные – его жена, дети и внуки – питали к нему величайшее уважение. Мудрый, даровитый, многознающий, в доинтернетную эпоху он был для нас неизменным источником надежной информации. Когда мы собирались к обеду в их доме по пятницам и в праздники, дед по-царски восседал во главе стола, а бабушка и другие члены семьи подавали ему еду. Когда он говорил, его никто не перебивал, с ним никогда не спорили. Если мы, дети, принимались шуметь, то одно только слово «тише», произнесенное им, немедленно нас утихомиривало.

Я всегда считала его высоким. В моем восприятии он был выше всех, кто его окружал. И только после его смерти, глядя на фотографии разных лет, я обнаружила, что считала его более высоким и осанистым, чем он был в действительности. На самом деле он был ниже обоих сыновей и едва ли не ниже среднего роста. Почти не веря своим глазам, я спросила у матери, правду ли говорят фотографии. И даже после того, как я уверилась, что дед на самом деле был невелик ростом, в воспоминаниях я всегда вижу его высоким – возвышающимся над остальными членами семьи.

Связь между ростом с одной стороны и профессиональным успехом и лидерством – с другой очень крепка, тому существуют многочисленные свидетельства^{98}. Высокие люди в среднем получают более высокую зарплату, среди работников с высоким статусом их количество непропорционально велико, даже когда для работы требуется определенный уровень образования и физической силы. Среди высшего руководства компаний высоких людей больше, чем низкорослых, и большинство президентов США были выше среднего роста (хотя Джеймс Мэдисон и был всего пяти футов и четырех дюймов). Некоторые исследования даже выявили корреляцию между ростом и личным благосостоянием^{99}.

Причин, по которым более высокие люди традиционно более успешны, довольно много. Некоторые исследователи предположили, что подростки, выделяющиеся ростом, более популярны среди сверстников и соответственно имеют больше возможности укрепить навыки общения и обладают более выраженным чувством собственного достоинства, которое помогает им в дальнейшей жизни^{100}. Одна из главных причин этого состоит в том, что мы связываем рост с властью. Поэтому при прочих равных – или почти равных – условиях более высокий человек обычно считается более могущественным и соответственно ему приписывается больше власти и авторитета. Более высоким людям часто достается хорошая работа и более высокие зарплаты, что укрепляет связь между властью и ростом.

Выбирайте партнера себе по росту

Даже при том, что мы считаем властных людей более высокими, наше восприятие их роста зависит еще и от того, насколько сильными и авторитетными мы воспринимаем самих себя. Наше субъективное впечатление о росте (и своем, и других людей) зависит от борьбы приоритетов в рамках нашего собственного восприятия.

Проверяя это исследованиями^{101}, ученые для начала разделили участников на две группы, а затем попытались добиться того, чтобы одна группа почувствовала себя более властной, а другая менее. Одних испытуемых попросили написать о прошлом опыте, когда они имели власть над кем-то, других – о том, как они были вынуждены подчиниться чужой воле. Затем обеим группам дали изображение человека и попросили оценить его рост. Те, кто описывал воспоминания о своей власти, воспринимали человека как более низкорослого. Иными словами, тем, кто чувствовал себя обладающим властью, изображенный человек казался ниже, и наоборот.

Во втором эксперименте исследователи уже не просили участников вспоминать прошлый опыт, а создали ощущение напрямую: участников приглашали в лабораторию попарно и просили сыграть в игру (описывалась выше) «Диктатор», в которой две роли – начальник (или диктатор) и реципиент. Диктатору дается 10 долларов, он по собственному усмотрению делит их с реципиентом, то есть диктатор контролирует ситуацию, а реципиент совершенно безвластен и полностью ему подчинен. Участникам произвольным образом назначали роль властного диктатора или не имеющего власти реципиента. По ходу игры участников просили определить рост и вес партнера. Как и в предыдущем эксперименте, участники, которые получили роль диктатора и потому чувствовали себя более властными, занижали вес и рост партнера и считали его более низкорослым и легким, чем он был на самом деле. С участниками, получившими роль реципиента, происходило обратное: из-за унизительной роли они чувствовали себя бессильными и потому считали своего диктатора более высоким и крупным, чем он был в действительности.

Аналогичные исследования показали, что восприятие властности влияет и на то, как мы оцениваем свой собственный вес. В ходе двух экспериментов исследователи вызывали в участниках ощущение власти: просили вспомнить «властную» и «безвластную» ситуацию или назначали испытуемому властную роль (менеджера) или безвластную (подчиненного работника)^{102}. Затем каждому участнику давали шест, сделанный специально для него. Шест был ровно на 20 дюймов (51 см) выше его роста. Участника просили отметить на шесте свой рост. Те, кто оказался во «властной» группе, указывали рост выше, чем те, кто оказался в «безвластной» группе.

Чем более могущественными мы себя ощущаем, тем больший рост себе приписываем и тем более низкорослыми считаем других. Как и в предыдущих случаях, эксперимент ясно показывает, что физическое восприятие даже таких объективных свойств, как рост, часто бывает субъективным и зависит от наших эмоций и психических состояний.

Все вы, конечно, хоть раз видели на трассе высокий внедорожник, возносящийся над другими машинами, и пытались представить себе, какие комплексы его владелец пытается компенсировать. Ситуация не нова: кто-то смеется над ее карикатурностью, кто-то говорит о большей надежности крупных автомобилей. Однако среди прочих причин неоспорима одна: высота связана с ощущением власти.