Темные отражения Калугин Алексей
Только сейчас, лежа в постели, он с полной ясностью осознал, что с ним произошло исключительное, не похожее ни на что, выходящее за всякие рамки реальности и здравого смысла событие. Вереница сменяющихся с калейдоскопической быстротой действий захватила его, повлекла за собой, не давая ни секунды времени для того, чтобы осмотреться, задуматься, попытаться осмыслить происходящее. Впрочем скорее всего это к лучшему: будь у него время и возможность анализировать происходящее с точки зрения здравого смысла, он пришел бы к выводу, что, повредившись в рассудке, страдает навязчивым бредом с галлюцинациями.
Что теперь делать?
Если верить Матфееву, то, лишившись плотной оболочки, в Реальном мире он обречен на скорую гибель. Если верить Матфееву… А, собственно, почему он должен ему верить? Кто он такой: Матфеев Матфей Матфеевич, герцог Кайра ди Катнар, кто еще – Фантомас?
Матфееву нужен человек, который сможет прочесть книгу Глумза. Павел обладает такими способностями. Откуда они у него – вопрос открытый. Но согласился бы он сотрудничать с Матфеевым, если бы роковое стечение обстоятельств не вынудило его перебраться из Реального мира в Мир сна, где единственными людьми, которых он знает, являются Матфеев, называющий себя также герцогом ди Катнаром, и его молчаливый слуга? Почему бы не предположить, что все происшедшие события были подстроены Матфеевым, решившим убить одним выстрелом двух зайцев: заполучить сразу и книгу, и переводчика к ней? Сначала он просто для того, чтобы запугать Павла, организовал ряд неудавшихся попыток похищения книги и нападение центурионов, а под конец, подстроив гибель двойника, заполучил Павла вместе с книгой, лишив к тому же всякой возможности к сопротивлению…
Одна половина тела погибла, попав под машину, другая – продолжает жить и здравствовать – шизофрения какая-то!..
Почему герцог настойчиво убеждал его, что Глумз умер, когда он сам видел Глумза, разговаривал с ним?..
И с книгой, с ее якобы неограниченными возможностями, тоже далеко не все ясно…
Сколько времени собираются держать его здесь, в этой комнате без окон, похожей на склеп? Может, его здесь еще и заперли?..
Осененный внезапной догадкой, Павел вскочил с кровати и, подбежав к двери, дернул ее. Дверь была заперта!
Ну вот, наконец-то, все встало на свои места! На ночь под замок в комнату без окон сажают пленников, а не гостей!
– Ну, что ж, – тихо произнес Павел. – Я и до встречи с герцогом подозревал, что до конца можно верить только самому себе.
Глава 8
Проснувшись, Павел не мог определить, как долго он спал. В комнате по-прежнему, потрескивая углями, горел камин, и не было никакой возможности угадать, какое сейчас время суток.
Сознание Павла было чистым и ясным. Неустанная кропотливая работа, которую вело его подсознание в то время, пока сам он спал, дала свои результаты. Новая информация была отсортирована, обработана, оценена, сравнена с имеющимися аналогами, обобщена и классифицирована. Павел больше не пытался убедить себя, что все происходящее – просто сон или бред. Теперь он не боялся действительности; он с нетерпением азартного игрока ждал встречи с ней, так как четко знал, что должен делать.
Подсознание Павла, незаметно для него самого, совершило классическую замену – то, что уже невозможно было выдавать за сон, оно попыталось превратить в игру.
Тайна личности герцога ди Катнара, загадочность его поведения, неясность движущих им мотивов больше не волновали Павла. Единственной возможностью получить ответы на все вопросы и, главное, выбраться наконец из этой истории была, как он полагал, встреча с Гельфульдом Глумзом.
На этом пути, без сомнения, лежала масса препятствий. Добраться до Мертвого берега, не зная даже, где он расположен, будет скорее всего непросто, но самая сложная задача – отделаться от навязчивой опеки герцога ди Катнара. Совершенно ясно, что просто так он своего гостя не отпустит.
Но – не торопиться. Для начала – осмотреться, прислушаться, разобраться хотя бы в общих чертах, что собой представляет Мир сна. Здесь важна любая информация: география, государственное устройство, финансовая система…
Павел и сам прекрасно понимал, что весь его план отдает дешевой авантюрой. Каковы его шансы найти человека в чужом, незнакомом да еще вдобавок и совершенно непонятном мире? Однако оставаться слепой, безвольной пешкой в руках ди Катнара он не желал. Главное – начать действовать самому, а там уж – как получится.
Павел поднялся с постели. Вместо измятых брюк и плаща, которые он, раздевшись, бросил на спинку кресла, на сиденье лежала аккуратная стопка свежего белья. Одежда была добротной и удобной, хотя и несколько непривычного фасона. Павел облачился в белую полотняную рубашку, одевающуюся через голову, со шнурком на вороте вместо пуговиц, узкие, облегающие штаны из светло-коричневой, очень мягкой кожи и короткую куртку из такого же материала. Рядом с креслом стояли низкие кожаные сапоги с острыми носками и небольшими отворотами сверху.
Одевшись, Павел почувствовал себя героем рыцарского романа. Для полного сходства не хватало только шпаги или, на худой конец, длинного, с узким лезвием кинжала.
Громким, резким стуком в дверь он решил дать знать своим тюремщикам, что уже проснулся.
К его удивлению, после первого же несильного толчка дверь открылась, легко и без зловещего скрипа.
В коридоре Павла уже поджидал (или сторожил?) Шайха, а возможно, и какой-то другой, очень на него похожий слуга герцога. Жестом он пригласил Павла следовать за собой.
В зале, куда слуга проводил Павла, расположившись за широким, покрытым белоснежной скатертью столом, его ожидал герцог ди Катнар. Павел почувствовал запах кофе и яичницы с ветчиной. При этом он совершенно не ощущал чувства голода и не имел ни малейшего желания разделить с герцогом трапезу.
Зал был освещен ярким солнечным светом, льющимся через широко распахнутые высокие сводчатые окна. Едва кивнув в ответ на приветствие герцога, Павел кинулся к ближайшему окну.
Окно находилось примерно на семиметровой высоте. Из него открывался великолепный вид на изумрудно-зеленые луга, окружающие замок. Местами на их фоне поблескивали небесной синевой капли озер, обрамленные густым ивняком. Вдоль горизонта пастухи неспешно гнали огромное стадо каких-то крупных животных.
– Пастораль, не так ли. – Герцог произнес вслух мысли Павла.
Павел отошел от окна и сел в кресло напротив герцога, нахально развалившись и высоко забросив ногу на ногу.
– К сожалению, – продолжал герцог, – далеко не весь Мир сна так прекрасен, беззаботен и светел.
– И кто же об этом жалеет больше всех? – полюбопытствовал Павел.
Герцог оставил вопрос без внимания. Он отодвинул в сторону тарелку и налил себе кофе.
– Я не приглашаю вас позавтракать вместе со мной, – сказал он, не глядя на Павла. – Тонкое тело почти не нуждается в материальной пище. Но, когда вы получите новую плотную оболочку, первое, что вы почувствуете, будет зверский голод.
– И когда же я ее получу? – с вызовом спросил Павел.
– Да хоть сегодня, – спокойно ответил герцог. – Я еду в Вавилон и могу взять вас с собой. Выберете себе тело по собственному вкусу.
– Да мне вроде бы и так неплохо, – замялся Павел, смущенный столь неожиданным предложением.
– Во-первых, вы пока еще не почувствовали всех минусов существования без плотной оболочки, – усмехнулся ди Катнар. – А во-вторых, в Мире сна не любят бестелесников. Если в Катнаре с ними просто не желают знаться, то в Империи Глоров, например, их ссылают на каторжные работы в Кайенские рудники. Так что, я думаю, вам все же следует обзавестись новой плотной оболочкой. Хотя бы временно.
– Что значит «временно»? – забеспокоился Павел.
– До тех пор, пока мы не сможем восстановить ваше прежнее тело, если оно вам так уж по душе.
– Разве это возможно?
– Тонкое тело сохраняет всю необходимую для этого информацию. Оно может послужить матрицей для воссоздания плотной оболочки. А для того, кто овладеет мудростью, заключенной в книге Глумза, не будет ничего невозможного. Так я думаю, хотя кое-кто со мной не согласен. – Герцог поднялся из-за стола. – Так вы едете или нет? Шайха, наверное, уже приготовил машину.
Павел быстро кивнул и, следуя за герцогом, вышел на широкое каменное крыльцо, возле которого стояла приземистая, спортивного типа машина, поблескивающая ярко-зеленым глянцем.
Герцог с Павлом заняли места на заднем сиденье.
Шайха вывел машину на широкую, плотно укатанную грунтовую дорогу.
Машина шла легко и ровно. Шайха управлял ею мастерски, и, похоже, при этом сам он получал огромное удовольствие от столь скоростной езды.
Павел рассеянно смотрел на проносящиеся за окном поля, редкие деревья, всадников, с лихим гиканьем пускающих своих коней в заведомо безнадежно проигранную гонку с машиной.
Ди Катнар тронул Павла за локоть и протянул ему небольшую, изящно выгнутую из матового серебристого металла брошь. Вправленный в центр ее камень ромбовидной формы глубокого насыщенно-черного цвета был почти невидим. Казалось, что на его месте зияет бездонно глубокая дыра. Только проведя пальцем, Павел почувствовал острые грани кристалла.
– Вам нравится? – спросил герцог.
– Да, – ответил Павел.
Поворачивая брошь в пальцах, он пытался найти угол, под которым на камне блеснул бы хоть незначительный отсвет солнечного луча.
– Я дарю эту вещицу вам, – сказал герцог. – И хотел бы всегда видеть ее приколотой у вас на груди. Это – талисман.
– Благодарю вас! – Павел улыбнулся и приколол брошь на куртку с левой стороны.
Павел вовсе не был любителем бижутерии, пусть даже очень искусно сделанной, но зачем раньше времени обижать герцога, да к тому же, возможно, и нарушать при этом какой-то неизвестный ему местный обычай?
Грунтовая дорога незаметно перешла в ровное бетонное покрытие скоростного шоссе.
– Что это? – изумленно воскликнул Павел.
Прямо перед ними, шагнув через дорогу, поднимала свое ажурное плетение Эйфелева башня.
Ди Катнар был доволен произведенным впечатлением. Глядя на него, можно было подумать, что башню здесь поставил именно он.
– Это – Вавилон, – сказал ди Катнар. – А в Вавилоне можно найти практически все, что угодно, стоит только проявить достаточно стараний и терпения.
Проскочив под опорами башни, машина выехала на второй ярус скоростной автотрассы.
Вавилон показался Павлу похожим на огромный диковинный муравейник: яркий, многоцветный, шумный, безостановочно двигающийся и меняющийся. По верхним ярусам дорог нескончаемым потоком неслись автомобили – каких только форм и расцветок здесь не было! – и такой же бескрайний поток пешеходов двигался по первому уровню. Большинство пешеходов и водителей были людьми – разного роста, с различными цветами и оттенками кожи, причудливо одетые, – но встречались в толпе и существа довольно-таки странного вида, тоже куда-то по-деловому спешащие. Они толкали соседей локтями, перебрасываясь быстрыми, короткими репликами.
Архитектура Вавилона представляла собой совершенно фантастическую мешанину всевозможнейших стилей и направлений, форм и размеров. Памятники, монументы и обелиски стояли буквально на каждом углу. То и дело попадали в поле зрения и тут же снова исчезали в невообразимо чудовищном нагромождении зданий знакомые Павлу строения: башня Биг Бэна, Большой театр, Колизей, Белый дом, отдельно стоящая Спасская башня Московского Кремля с двуглавым орлом вместо звезды на шпиле, Центр искусств Помпиду, Покровский собор, почему-то заброшенный на крышу огромного стеклянного куба…
Поворачивая голову то налево, то направо, Павел не успевал следить за всеми чудесами и диковинами Вавилона.
– Откуда это здесь? – удивленно и в то же время растерянно спросил Павел у герцога.
– Что именно вас интересует? – переспросил ди Катнар.
– Все! – воскликнул Павел. – Дома, соборы, памятники из Реального мира! Как они все сюда попали? Это действительно похоже на сон!
– Это – Вавилон, – улыбнулся уголками губ герцог. – А то, что вы видите вокруг, что так вас удивляет, – работа мастеров искусства зеркал. Это древнее искусство, рассказы о котором доходят до нас из глубины веков, одно время почти забытое и совсем недавно воссозданное современными мастерами. Как вы уже знаете, физический контакт между нашими мирами практически исключен. Осуществим лишь контакт, не оставляющий после себя никаких зримых следов: на уровне подсознания или с помощью магии. Что, впрочем, почти одно и то же. Разница заключается лишь в том, что подсознательный контакт происходит спонтанно, неосознанно, магический же планируется заранее и осуществляется с помощью определенных приемов и правил.
– А как же мое мертвое тело? – спросил Павел.
– Оно принадлежало Реальному миру, в нем и осталось, – ответил ди Катнар. – А внутри него находился дух, бестелесное существо, которое невозможно зарегистрировать ни одним известным в вашем мире способом.
– А оборотень, крылатая женщина, центурионы?..
– С центурионами, как я уже говорил, мы встретились в Зоне терминатора. А все остальные были скорее всего просто бестелесниками. В Реальном мире они могли вас только напугать, но не имели возможности причинить какой-либо физический вред, иначе бы непременно этим воспользовались.
– Но как они попали в Реальный мир?
– Точно так же, как и вы попали в Мир сна: благодаря работе мастеров искусства зеркал. Они ловят в своих зеркалах отражения объектов из Реального мира и воссоздают их здесь, на месте. И, соответственно, наоборот. Не так давно городские власти вынуждены были ввести строгий запрет на бесконтрольное воспроизведение объектов из Реального мира, иначе в скором времени Вавилон задохнулся бы под грудой памятников: у вас их ставят, а потом сносят, а у нас все только ставят, ставят, ставят…
– И людей из моего мира вы копируете так же, как и монументы?
– Нет, с людьми все обстоит гораздо сложнее. Переместиться из одного мира в другой человек может лишь с помощью мастера искусства зеркал, но при этом только в тонком теле и только по собственной воле. Похитить человека таким образом невозможно. Кстати, именно в этом состоит причина того, что жители Мира сна в вашем мире надолго никогда не задерживаются: существование тонкого тела в Реальном мире ограничено всего лишь тремя днями.
– А если кто-нибудь из них похитит чужое тело, как похитили его у меня?
– Много ли людей в Реальном мире разгуливает по улицам, оставив свои плотные оболочки дома?
– А это что за удивительное строение? – воскликнул Павел, отвлеченный от разговора внезапно открывшимся необыкновенным зрелищем.
Прямо перед ними взметнуло вверх свою широкую крону гигантское искусственное дерево, по форме похожее на застывшую на лету небывалых размеров каплю какого-то чрезвычайно легкого, пористого материала. Ветви дерева были переплетены столь причудливым образом, что создавали внутри кроны извилистый, со множеством входов и выходов лабиринт, одновременно делая всю конструкцию похожей на огромное живое сердце.
– Это Древо Жизни Эрнста Неизвестного, – ответил ди Катнар.
– Но он же его еще не построил, – возразил Павел.
– Древо Жизни существует в воображении художника, – ответил герцог. – Этого вполне достаточно для мастеров искусства зеркал.
– И все-таки я никак не пойму, что за связь существует между нашими мирами? – вернулся к прерванному разговору Павел.
Ди Катнар, судя по всему, ждал этого вопроса, ждал и готовился к нему, и все же, прежде чем ответить, задумчиво потер двумя пальцами переносицу.
– Видите ли, объяснить это труднее, чем понять, – медленно произнес он. – Я расскажу вам то, что знаю, постараюсь хотя бы немного рассеять туман неопределенности, а все остальное будет зависеть только от вашей фантазии, которая должна помочь вам найти верный ответ.
– Это как же понимать? – Павел удивленно округлил глаза.
– Вы, конечно же, знакомы, хотя бы в самом общем виде, с основными теориями космогонии? – спросил ди Катнар.
– Конечно, но только, как вы правильно заметили, в самом общем виде, – ответил Павел. – Большой взрыв, газо-пылевое облако, разбегающиеся галактики… Пожалуй, это все.
– Подобные теории годятся только для Реального мира, – небрежно махнул рукой герцог. – Но не для Мира сна, который не претерпевал никаких эволюций, а был создан сразу же в таком виде, в котором и существует по сей день.
– Ну, ничего страшного. – Павел едва удержался, чтобы ободряюще не похлопать герцога по коленке. – Когда-то очень давно наши предки тоже так думали.
– Вы меня не поняли, – покачал головой ди Катнар. – И, если не захотите понять, – он особо выделил слово «захотите», – то так никогда и не поймете.
Герцог сделал короткую паузу, давая Павлу возможность ввернуть, как обычно, какую-нибудь реплику. Но Павел понял, если он сейчас ляпнет что-нибудь неподходящее, ди Катнар прервет свой рассказ. А любая информация о Мире сна была для него бесценна.
– Мир сна состоит из довольно большого числа независимых друг от друга территорий, – продолжил ди Катнар. – Точное число их неизвестно, потому что то и дело открываются новые проходы. Территории связаны между собой, главным образом, только через Вавилон. Существуют еще прямые проходы через Границу с одной территории на другую, но они непостоянны и пропускная способность их весьма ограничена. Поэтому Вавилон был и остается основным коммуникационным центром для всех составляющих Мира сна. Не существует двух хотя бы в чем-то похожих территорий: геология, растительный и животный мир, уровень общественного развития и государственный строй, язык, письменность, культура – буквально все разное. Конечно, многие различия постепенно в процессе общения частично стерлись, но тем не менее это не то, что наводит, а просто-таки наталкивает на вывод, что все составляющие Мир сна территории некогда были обособленными, никак друг с другом не связанными мирами. Мир сна, подобно мозаике, собран из кусочков различных миров. При этом ни в одном из них не сохранилось не только трудов по истории, но даже хотя бы просто воспоминаний или преданий о том, что они представляли собой до тех пор, пока не стали, объединившись, Миром сна. Когда появился Мир сна? Какова его предыстория? Что послужило причиной его рождения или, может быть, создания? Не задумывался над этими вопросами разве что только ленивый. Но ответы так и не были найдены. Каждый, кому необходимо объяснение, довольствуется тем, во что хочет верить сам. Школам последователей тех или иных учений о происхождении и природе Мира сна нет числа.
– А какое объяснение выбрали для себя вы? – воспользовавшись паузой, спросил Павел.
– Существует легенда, родившаяся уже здесь, в Мире сна, – ответил ди Катнар. – В ней рассказывается о том, что когда-то, в незапамятные времена, в космосе произошла ужасная катастрофа. В легенде она носит название Всполох. О Всполохе узнала заранее некая великая и могучая цивилизация Парящих над Разумом. Им также было известно, что множество обитаемых миров будет захвачено Всполохом и неминуемо погибнет. Даже Парящие над Разумом не могли уберечь от катастрофы все эти миры. И тогда они решили спасти хотя бы небольшую частицу каждого из них. Так, гласит легенда, появился Мир сна. Я согласен с этой легендой, что Мир сна, действительно, был создан искусственно. Кто его создатели и каковы были их цели – спасение гибнущих миров или проведение некоего непонятного нам сверхэксперимента, – остается лишь гадать. Разве неудивительно, что при всем многообразии языков, существующих в Мире сна, достаточно выучить свой родной, чтобы автоматически понимать остальные? Даже вы, пришелец, прекрасно понимаете и меня, и Шайху, а мы, между прочим, говорим с ним на разных языках. Вы этого, наверное, даже не заметили. Единственной территорией Мира сна, не имеющей ни коренного населения, ни собственной флоры и фауны, является Вавилон. Он стоит на гигантской гранитной плите и, как кольцо от ключей, нанизывает на себя каждую из составляющих Мир сна территорий, удерживая их вместе. Вот в такой странный мир вы попали, Павел, – улыбнувшись, закончил герцог.
– Ну а каким боком ваш мир прилепился к нашему Реальному миру? – Павел наконец задал вопрос, интересующий его, пожалуй, в наибольшей степени. – У нас-то насчет космогонии, эволюции и истории как раз все в порядке.
– На этот счет также существует несколько различных теорий, – ответил герцог. – Мне, например, нравится та, которая гласит, что поскольку Мир сна – искусственное образование, то привязка к Реальному миру необходима ему для стабилизации положения в пространстве и времени.
– Мне, честно говоря, не очень нравится теория, в которой мой родной мир расценивается всего-лишь как якорь для чего-то постороннего, – слегка поморщился Павел.
– Существуют и другие гипотезы, – улыбнулся ди Катнар. – Возможно, вам они покажутся более привлекательными, хотя и менее понятными: они опираются на теорию зеркал.
– Ох уж мне эти ваши зеркала! – в сердцах вздохнул Павел.
– О них мы поговорим с вами в другой раз, когда будет время, – успокоил его ди Катнар. – Мы уже почти приехали.
Глава 9
За разговором Павел совершенно забыл о цели их поездки.
Но Шайха свое дело знал и исполнял четко. Он развернул машину на кольце, обрамляющем факел, поднятый вверх каменной рукой статуи Свободы, спустился вниз на два яруса и, обогнув постамент, затормозил возле стеклянной витрины с надписью: «Свободная продажа и прокат тел. Тела всех рас, возрастов и полов».
Павел с ди Катнаром вышли из машины и направились к магазину.
Звякнул колокольчик у двери, и навстречу им выбежал маленький кругленький розовощекий человечек, одетый в белый фрак с длинными, развевающимися фалдами.
– Чем могу служить? Чем могу быть полезен? – Человечек забегал вокруг посетителей. – О! – воскликнул он, взглянув на Павла, и восторженно вплеснул маленькими, пухлыми ручками. – Я вижу, вам нужно хорошее, молодое, здоровое тело! На прокат или покупаете?
– Покупаем, – ответил за Павла герцог.
Розовощекий владелец магазина мгновенно сориентировался в обстановке, сообразив, что платить будет ди Катнар, и закружил в танце вокруг него.
– Тогда я знаю, что вам нужно! У меня есть просто великолепный экземпляр! Поступил совсем недавно! Но! – Глаза продавца смущенно скосились в сторону. – Стоит недешево.
Ди Катнар жестом, снимающим любые сомнения, повел кистью руки.
– Дайте нам хороший товар, и мы заплатим хорошие деньги, – сказал он, подмигнув торговцу.
Коротышка вскинул руки вверх, как перед Богом.
– Следуйте за мной! Следуйте за мной!
Он провел посетителей в большой светлый зал с зеркальными стенами, заполненный стоящими вертикально полупрозрачными цилиндрами, внутри которых колыхалось, тускло отсвечивая, серебристое марево.
– Вот! Вот именно то, что я хочу вам показать!
Продавец подскочил к одному из цилиндров и надавил педаль у его основания.
Цилиндр осветился изнутри бледно-розовым светом. Заполняющий его серебристый туман рассеялся.
Внутри цилиндра находилось замороженное тело молодого мужчины среднего роста, светловолосого, с хорошо развитой, хотя и не слишком выступающей мускулатурой. Оно было похоже на отлично сделанный манекен или на восковую куклу.
– Сто пятнадцать баллов здоровья! – принялся нахваливать свой товар продавец. – Никаких вредных привычек! Великолепная спортивная форма! Единственный дефектик, вот, небольшой шрамик над левой бровью. Его, конечно же, можно было убрать, но я взял на себя смелость оставить. Мне кажется, он придает дополнительную мужественность этому волевому лицу. – Коротышка бросил быстрый взгляд по очереди на каждого покупателя, оценивая произведенное впечатление. – Желаете примерить?
– Да, – не задумываясь, кивнул герцог.
Не дожидаясь ответа от Павла, продавец схватил его за руку и потащил за собой в противоположный конец зала.
– Разденьтесь в тамбуре, войдите в преобразователь и займите место в центре зеленого квадрата. – Дав необходимые указания, торговец втолкнул Павла за серую штору.
Павел автоматически выполнил то, что ему было сказано, все еще не понимая, каким образом на него собираются примерить тело из розового цилиндра. Встав в центр квадрата, нарисованного на полу узкой полутемной камеры, примыкающей к тамбуру, он крикнул:
– Я готов!
– Внимание! – услышал он снаружи голос торговца.
Тусклый свет на мгновение совсем погас и тут же зажегся вновь.
Павел почувствовал, как по всему его телу пробежала нервная дрожь.
– Готово! – крикнул снаружи торговец. – Выходите!
Павел вышел в тамбур и взялся было за одежду, но владелец магазина отдернул штору и голым вытащил его в зал.
– Ну, как он вам нравится? – спросил коротышка у герцога, гордо указывая рукой на смущенно переминающегося с ноги на ногу Павла.
– По-моему, неплох, – одобрительно наклонил голову ди Катнар.
– А как вам самому нравится новая оболочка? – Продавец подтолкнул Павла к большому стенному зеркалу.
В зеркале Павел с удивлением увидел человека из цилиндра. Но теперь тело его, хотя и оставалось неподвижным, уже не казалось безжизненным. Павел чувствовал, что достаточно ему сейчас сказать: «Да, это я!» – и тело взорвется заключенной в нем жизненной энергией.
– Ну, что, берем? – спросил ди Катнар.
Павел смущенно и неуверенно пожал плечами. То, что изображение в зеркале повторило его движение, вызвало у него скорее испуг, чем недоумение. Павел пока еще не доверял своему новому телу и даже в какой-то степени побаивался его.
– Берем, – ди Катнар протянул продавцу кредитную карточку.
– Можете одеваться, – лучезарно улыбнулся Павлу владелец магазина.
Одеваясь, Павел почувствовал вдруг зверский голод. Желудок сводило так, будто он не получал пищи целую неделю.
Выходя из тамбура, Павел думал только о том, как бы поделикатнее попросить герцога зайти куда-нибудь перекусить. Однако розовощекий хозяин магазина предупредил его желание.
– Поесть можно напротив, в трактирчике «У Макса», – радостно сообщил он. – Макс – это мой брат. Недорого и очень вкусно.
– У вас все предусмотрено, – одобрительно улыбнулся ему ди Катнар.
Совершивший выгодную сделку торговец скромно потупил взгляд.
На улице герцог дал Павлу несколько разноцветных банкнот с изображением Вавилонской башни, у основания которой был проставлен номинал купюры.
– Вам сейчас действительно необходимо поесть, – сказал ди Катнар. – Идите в трактир и заказывайте все, что понравится. Пока вы едите, мы с Шайхой займемся делами. – Герцог быстро взглянул на часы. – Вернемся за вами примерно через час.
Трактир был небольшой и очень уютный. На стенах, подпирающих низкий, сводчатый потолок, висели парные канделябры, в которых горели стилизованные под свечи лампочки. На маленьких круглых столиках стояли вазочки с маленькими букетиками мелких голубоватых цветов. Обслуживал немногочисленных посетителей сам хозяин, удивительно похожий на своего брата, торговца телами, – такой же маленький, кругленький, розовощекий, с пухлыми ручками.
Узнав, что Павел только что приобрел тело и пришел по рекомендации брата, трактирщик не стал дожидаться заказа, а просто принес два подноса, полных всевозможной еды, и, пожелав приятного аппетита, деликатно удалился к себе за стойку.
Павел, хотя и испытывал жуткий голод, ел медленно, растягивая удовольствие. Ему казалось, что никогда в жизни он еще не был так голоден и, уж тем более, никогда не ел так вкусно.
Насытившись, Павел расплатился с хозяином, заказал кофе и сел дожидаться Кайру ди Катнара.
Он не спеша попивал кофе и думал, почему герцог решился оставить его одного? Неужели он настолько доверяет ему? Или же думает, что его гостю попросту некуда деться?
Обожженный внезапной догадкой, Павел отстегнул подаренную герцогом брошь и ножом подцепил ее черный камень. Выскочив из гнезда, камень повис на тянущихся внутрь броши тоненьких проводках.
Павел горько усмехнулся. Ди Катнар, играя в доверие, на самом деле держал своего подопечного на коротком поводке.
Павел вставил камень в оправу, бросил брошь в вазу с цветами и поспешно вышел из трактира.
Он пока еще не знал, что будет делать и как станет искать Гельфульда Глумза, но снова встречаться с герцогом ди Катнаром не имел ни малейшего желания.
Кайра ди Катнар вошел в трактир «У Макса» через пятнадцать минут после того, как его покинул Павел.
Быстро оглядев зал и не найдя Павла, герцог подошел к стойке.
– Минут сорок назад к вам в трактир зашел светловолосый молодой человек с небольшим шрамом над левой бровью, – обратился он к хозяину, протиравшему белоснежным полотенцем и без того сияющие чистотой стаканы.
– Да, был такой, – ответил Макс, скосив глаз на банкноту, которую герцог прижимал пальцем к стойке. – Очень много ел, потом заказал кофе. Когда он ушел, я не заметил, но не более двадцати минут назад.