Найти Эдем Корепанов Алексей

– Что? – очень быстро отозвалась она напряженным голосом.

Он сжал кулаки, помедлил с ответом, а потом сказал с напускной деловитостью:

– Можешь подремать, а я послежу за дорогой. А потом пойдем дальше. Я должен сегодня же найти этого…

Он натянул мокрые брюки и сел лицом к дороге. Осмелевшие птицы вернулись и вновь метались, кричали у берега. Он думал, что девушка действительно задремала, но она вдруг негромко сказала:

– Павел! Как они могли изгнать предков с Земли? Разве такое возможно?

– Возможно. – Он вспомнил свое давнее видение, переполненное необъяснимым страхом. – Понимаешь, они каким-то образом – это я так думаю

– внушили людям страх, и еще внушили, что спасение возможно только в туннелях. Они открыли туннели, и люди бросились туда. И Земля досталась этим…

– Господи, – сказала Джудит после долгого молчания. – Я вот все думаю: откуда у тебя силы берутся, почему ты взялся за это? Почему ты такой… особенный? Мне ведь необыкновенно повезло, я ведь могла… Знаешь, когда ночь… Лежишь – и такая тоска… Почему ты необычный, Павел?

– В книгах пишут о том, что иногда рождаются необычные люди, – медленно ответил Павел. – Почему? А почему среди цветков с пятью лепестками попадается один с семью? Очень редко, его трудно найти, – но попадается. Может быть, таких, как я, немного. Но дело в другом, Джуди: почему другие не такие, как я? Почему никому ни до чего нет дела? Какие-то бледные тени… Бесчувственные бледные тени.

Джудит молчала. Он вновь представил ее, и опять жарко стало щекам.

Озеро… Геннисаретское озеро и зеленые глаза. Наверное, действительно, не было болезни – опять вспомнились стихи Эмили. Время все-таки исцелило… Золотистые волосы представлялись ему, золотистые волосы спящей Венеры, спокойно лежащей совсем рядом.

– Ты не уснул? – тихо спросила невидимая девушка.

– Нет.

– Не сердись на меня, – тем же немного напряженным голосом произнесла Джудит. Потом заторопилась, заговорила сбивчиво: – Я все-все понимаю, только… Ты меня спас, ну и я вроде как должна отблагодарить… и вот поэтому не могу…

Павел нахмурился, но слушал ее, не перебивая.

– Ты будешь думать, что я… вроде как долг отдаю… за спасение. А я не хочу, чтобы ты так думал. Ну, как будто я специально – ты спас, а я одолжение делаю… Я ведь с этими никогда… Кажется, любила… одного… Не знаю. Он понимал хоть что-то… Только он ушел и… Наверное, любила. А ты… любил?

Зеленые глаза. Острый и сладкий запах зеленых роз на закате, поляна в Эдемском лесу. Татьяна-Ева…

– Любил, – ответил он коротко и резко, словно поставил точку. Последнюю точку.

И замолчал, потому что пришли воспоминания. Воспоминания были пронзительными и горьковатыми, воспоминания были тихими и чуть печальными, как ночной дождь за окном, как голоса женщин на кладбище за Лесным Ручьем.

«Хватит! – приказал он себе. – Надо идти. Подниматься и идти. Искать Стража. Нас оторвали от Земли, словно воздуха лишили. Это ведь все равно, как если бы отрубили руку и ждали, что рука будет жить самостоятельно, без тела… Надо искать Стража».

Павел ходил по комнате из угла в угол – прогибались прогнившие доски, качались под низким потолком какие-то пыльные гроздья. Полураскрытые перекошенные ставни едва держались на петлях, пышный куст затыкал оконный проем, оплетая подоконник тонкими гибкими ветвями. Ветви сползали на пол, пролезали в широкие щели между половицами и, казалось, сделав еще одно усилие, куст, перевалившись через подоконник, рухнет в комнату. В доме было еще одно окно, но оно выходило на улицу, вместе с покосившейся стеной нависая осколками стекол над протоптанной в грязи тропинкой. Появляться там Павел опасался – могли заметить, пригласить господ офицеров, чтобы выяснить, кто это там объявился в заброшенном доме на окраине? Стены комнаты потемнели от сырости, в углах под потолком лепилась скользкая на вид бурая плесень. Пахло кислым, пыльным, нежилым. Зато в доме было два выхода – один на улицу, а другой во двор, заросший кустами и отделенный полупроваленной изгородью от соседнего, тоже заброшенного двора. Миновав кусты и обогнув развалившийся сарай, можно было нырнуть в овраг и выбраться из города.

Он постоянно ощущал слабый фон Джудит и держал, держал его, не упуская из сознания. Хотелось действовать, подкрадываться, хватать Стража за горло – но приходилось прятаться в заброшенном доме, ожидая девушку. Накануне вечером дорога, наконец, привела их к неказистым домишкам на окраине какого-то то ли города, то ли селения. Они пробрались в это заброшенное строение и переночевали, завернувшись в плащи, и коротая ночь в разговорах, потому что трудно было заснуть на подгнивших, но все еще жестких половицах.

А наутро девушка ушла. Нужно было разведать, действительно ли они попали в Змеиный городок и где найти Стража. Павлу идти было нельзя – его могли узнать. Невзирая на протесты Джудит, Павел пожертвовал куском рубашки, и девушка скрыла под импровизированным платком свои золотистые волосы. Кто знает, может быть и сюда уже дошла весть об исчезнувшей пленнице тихих матерей?

И вот тянулось, тянулось время, и Павел измаялся уже вышагивать по комнате и тревожиться за девушку, а за окном то перекрикивались через изгородь женщины, то взревывали вдалеке диковинные здешние лошади, то доносился откуда-то протяжный звон. За ночь погода изменилась и в воздухе вновь висела водяная пыль.

Он постоянно чувствовал фон Джудит, и ему представлялось, что какой-то невидимый луч исходит от его головы и, пронизывая стены домов и заборы, освещает девушку. Луч этот перемещался вслед за Джудит, словно связывал их невидимой прочной нитью, и Джудит, освещенная этим лучом, могла понимать слова чужого для нее языка, потому что их понимал он, Павел. Эта связь открылась еще при разговоре с человечком из Голого Холма, когда Павел захотел, чтобы девушка тоже понимала их разговор. И – будто сдвинулось что-то в сознании, и пришла внезапная уверенность: надо просто направить на Джудит невидимый луч…

Он размышлял о той веренице удачных случайностей, которая в конечном итоге привела его сюда, к местному Стражу, владеющему ключом. Если бы не Небесный Гром… Не уроки Колдуна… Не слова, произнесенные Стражем Змеиного городка… Его пытались застрелить, пытались утопить. Но он добрался, он все-таки добрался до цели. А если бы Страж не произнес этих слов – что, так безуспешно и закончились бы поиски? Нет! Он прошел бы клетку за клеткой, мир за миром, нанизывая их, как черные медвежьи шкуры, на тесьму своего стремления, и раньше или позже – но все равно отыскал бы ключ. Или погиб.

Закачался, зашуршал куст возле дома, руки Джудит легли на подоконник. Павел подошел к окну, помог ей перебраться в комнату.

– Ну что?

– Все в порядке. – Девушка сняла платок и, досадливо сдвинув брови, осмотрела заляпанные грязью полы плаща. – Хоть бы доски какие-нибудь положили, что ли! Задание выполнено, господин Корнилов. – Ее глаза весело блеснули. – Страж живет, конечно же, в храме Господнем, через три дома от отдела безопасности, сегодня он принимал с самого утра. Сейчас отправился к возчикам.

– Молодец! – Павел обнял девушку за плечи и на мгновение прижал к себе. – Умница, Джуди. Откуда такие подробности?

– За конюшнями у них что-то вроде постоянного собрания. Знаешь, такие длинные скамейки под навесом, и сидят там с утра до вечера, делятся новостями. В основном, конечно, женщины, но и мужчины захаживают. Женщины вяжут, шьют… Кстати, – Джудит внимательно посмотрела на Павла, – говорили, что позавчера утопили в Иордане у Последнего Обрыва посланника сатаны. Это, случайно, не о тебе?

Павел улыбнулся.

– Разве я похож на посланника сатаны?

– Возможно, тебя и послал кто-то, – медленно и серьезно ответила девушка. – По крайней мере, чтобы спасти меня. Да, возможно, ты действительно кем-то послан, только сам этого не знаешь. Смотри: никому и в голову не приходит искать Землю, а ты ищешь. И пока тебе везет. А вдруг ты – главная фигура в игре потусторонних сил, вдруг ты делаешь именно то, что нужно им, выполняешь их волю?. Представь…

Павел задумчиво потер колючий подбородок, ответил неуверенно:

– Потусторонние силы – это дело неясное… Может быть, Небесный Гром действительно… – Он помолчал и твердо закончил: – В таком случае, намерения потусторонних сил совпадают с моими собственными, так что нам по пути. А там посмотрим.

– Ох, Павел, поосторожней! Тебе не кажется, что за нами могут следить из Сферы Владык?

– Вот что, Джуди: давай пока забудем о Сфере Владык, о Создателе Мира и всяких потусторонних силах. Есть я, есть ты, есть Страж с ключом – и нам нужно этот ключ добыть. Будем действовать без оглядки на потустороннее. Хотя, вполне возможно, я и выполняю чей-то план… Ладно. – Павел махнул рукой. – Значит, о казни посланника сатаны здесь уже знают. А о побеге от тихих матерей?

– Никто ни слова.

– А как отнеслись к твоему появлению?

– Никак. Я ведь не сразу, сначала понаблюдала. Приходят и уходят, и не только местные там, но и пришлые, из Сергеевки, Голого Холма, Страж-города. Между прочим, вчера господа офицеры наказали двадцатью плетями какого-то парикмахера – за то, что по рассеянности назвал Страж-город старым именем.

– Это что – они в честь Стража название города поменяли? – поразился Павел.

Джудит пожала плечами.

– Я тоже удивилась. У нас даже наши зануды до такого бы не додумались.

– В общем, картина ясная, – подвел итог Павел. – Сидим до вечера, потом я иду и беседую со Стражем – дорогу ты мне покажешь. А ты ждешь…

– Нет! – Джудит решительно шагнула к нему. – Уже ждала, хватит. Идем только вместе. А то опять будут рассказывать, кого они там утопили.

– Но, Джуди…

– Нет, никаких «но». Беседовать можешь сам, но я буду рядом.

– Хорошо, – сдался Павел. – Постоишь у входа и предупредишь, если что. Думаю сделать так: мы придем к храму, когда начнет темнеть, с разных сторон, ты раньше, я – чуть позже. Зайду к нему, как простой человек, поделиться своими проблемами, а там уже начну действовать. Под люком в потолке постараюсь больше не стоять. И еще, Джуди: повяжи мне платок на лоб – хоть Страж и прибыл, когда я уже в мешке лежал, но лицо мое все-таки может знать. Думаю, мой портрет теперь есть у Стражей всех миров.

– Нагнись, – сказала Джудит, складывая в узкую полоску кусок белой ткани. – Давай твою отважную голову.

Он наклонился, его лицо оказалось напротив лица девушки, и совсем нечаянно сблизились их губы, и руки его, словно заблудившись, сомкнулись на спине Джудит, а теплые ладони девушки в поисках опоры обняли его шею. Их губы соприкоснулись…

– Ах, Павел, – переводя дыхание, прошептала Джудит, прижавшись щекой к его груди. – Так хочется танцевать…

– Ты обязательно станцуешь, – ответил он, пытаясь удержать несущуюся на него теплую волну.

Он прошел по тропинке вдоль покосившегося забора и остановился напротив храма. Покрытые потеками стены белели в серых сумерках, над запертыми двустворчатыми дверями растопыривал перекладины крест. Возле длинного приземистого дома неподалеку от храма терлись друг о друга узкими мордами привязанные к изгороди лошади. Пробирались по лужам две женщины, подобрав длинные юбки, балагурили с закрывавшим ставни высоким одноруким парнем. Из-за забора доносились глухие удары, словно кто-то изо всех сил колотил палкой по подушке.

Павел постоял немного, затем поправил повязку и неторопливо направился к храму. Джудит сидела на крыльце, сложив руки на коленях, и моментально вскочила, когда Павел показался из-за угла.

– Кажется, все спокойно, – тихо сказала она. – Только у отдела безопасности лошади, ты видел?

– Ничего. Спрячься за дверью и наблюдай. Если что – кричи, я успею. Нужно будет – весь этот городок разнесу по бревнышку.

– Павел, милый, будь внимателен. Мне ведь без тебя…

Павел провел ладонью по щеке девушки, заботливо поднял воротник ее плаща.

– На этот раз все будет в порядке, Джуди. Я теперь ученый. Обещаю быть внимательным, осторожным и больше не попадать в мешок. Там почему-то чувствуешь себя несколько неуютно. Все, вперед. Храни нас Создатель.

Они поднялись на крыльцо, вошли в темноту за дверью.

– Стой, смотри и слушай, – прошептал Павел и начал подниматься по слегка поскрипывающей лестнице.

Дверь у Стража была приоткрыта, оттуда на темные доски пола падала полоса света. Павел тихо приблизился к двери, заглянул в комнату, сразу заметив очертания люка в потолке. Обстановка жилища Стража Змеиного городка была такой же скудной, как и у Зеленого Стража: стол в углу, кресло с высокой спинкой, три табурета и несколько настенных полок у окна, заваленных какими-то кулечками и узелками. На столе горела толстая свеча и еще две – на стене, по обеим сторонам кресла. Страж в сером плаще неподвижно стоял боком к двери, упираясь ладонями в стол, и смотрел на голую стену напротив. Он казался большой страшной куклой для непослушных детей.

Павел постучал в дверь и негромко спросил:

– Можно войти?

Страж медленно повернул к нему бледное невыразительное лицо. «До чего же они все похожи, – подумал Павел. – Как бесконечные отражения…»

– Входи.

Павел плотно прикрыл за собой дверь и направился через комнату к столу Стража, на всякий случай поглядывая на люк. Страж продолжал стоять, согнувшись и опираясь на дощатую столешницу. Его широко раскрытые немигающие глаза наблюдали за приближающимся Павлом.

«Смотри, насмотрись напоследок, нелюдь…»

– Представлять не надо? – Павел холодно усмехнулся, сел на край стола, отрезав Стражу выход, и сорвал со лба повязку.

Страж медленно выпрямился, убрал руки за спину. Павел был готов поверить, что Стражи, как и люди, тоже могут от неожиданности потерять дар речи.

– Сядь! – приказал Павел. – Руки перед собой.

Страж молча повиновался и замер, обхватив ладонями подлокотники кресла. Страха на его лице не было, но обычная бесстрастная маска все-таки изменилась, словно поток, наконец, подточил скалистый берег. Павел пересел на другой край стола, спиной к закрытому ставнями окну, чтобы держать в поле зрения люк в потолке.

– Значит, ты остался жив, Павел Корнилов, – с запинкой проговорил Страж, и его серый капюшон дернулся, и дернулась тень на стене – и вновь застыла.

– Как видишь.

Павел подался к Стражу. Он хотел ошеломить, запугать его, кое-что присочинить, но только не дать Стражу прийти в себя.

– Меня не так легко убить, разве тебя не предупреждали? Учти, Страж, вы знаете обо мне далеко не все. Я могу не только открывать туннели, разрушать взглядом стены, не утонуть, не гореть в огне и оставаться живым, даже если меня застрелят и закопают в самой глубокой могиле. Я могу и другое. Например, уничтожить Змеиный городок. Весь, целиком, понимаешь? Сразу. Вместе с тобой, господами офицерами и всеми другими. Я не Господь, но Змеиный городок ваш превращу в пустыню, и сделаю это не хуже, чем он, когда пролил серу и огонь на Содом и Гоморру. Думаешь, я случайно дал себя утопить? Ошибаешься. Просто хотел, чтобы вы успокоились и прекратили меня искать. Я добился этого, не так ли?

Страж молчал, то ли все еще не придя в себя, то ли обдумывая все, сказанное Павлом.

– Я могу уничтожить любой город. Могу просто переходить из одного мира в другой и все уничтожать. Клетки вместе со Стражами. И это не все, что я могу.

– Чего ты хочешь?

В вопросе Стража Павлу почудилась тревога.

– Чего я хочу? Сейчас узнаешь. Только сначала послушай, что я сделаю, если ты ответишь отказом. Сначала я убью тебя, а потом пройду по всему Десятиградью и уничтожу других Стражей. Никакая охрана не поможет, уверяю тебя, Страж. Потом отправлюсь в другие миры и буду делать там то же самое.

– Павел хорошо продумал разговор, вышагивая по комнате в ожидании Джудит, и поэтому говорил спокойно и убедительно. – А чтобы ускорить уничтожение тайной организации Стражей-нелюдей, неизвестно каким адом порожденной, я продемонстрирую людям свои способности. Я стану для людей новым Господом, и они поверят мне, и будут почитать и слушать меня, и перестанут бояться и боготворить вас, и преклоняться перед вами. Представляешь, Страж, я явлюсь перед городом, раздвинув воды реки или озера, от моего взгляда будут рушиться деревья, а из моей ладони вырвется молния и сожжет дом Стража. А потом возвещу всем, что нелюди-Стражи захватили родину наших предков, изгнав их с Земли. Как ты думаешь, мне поверят?

– Почему ты решил?..

– Подожди, Страж! Когда жители города, выслушав меня, растерзают своего Черного, Зеленого или Серого Стража и, не веря своим глазам, как я недавно не поверил своим, увидят этот серо-лиловый студень – как ты думаешь, буду ли я там еще нужен или смогу спокойно отправляться дальше? А, Страж?

Человекоподобное существо в сером плаще с капюшоном передернуло плечами и медленно подняло голову.

– Чего ты хочешь от меня, Павел Корнилов?

– А ты еще не догадался?

– Чего ты хочешь? – монотонно повторил Страж.

– Мне нужен ключ от входа на землю. Разве Зеленый Страж не передавал тебе содержание моего с ним разговора? Надеюсь, там у тебя не сидят господа офицеры? – Павел показал на люк. – Мне нужен ключ. Или мы вместе идем за ключом к туннелю – или я сломаю тебе шею, а потом сожгу тебя, чтобы ты не ожил.

– Какой ключ? Какой выход на землю? Изгнание, захват… Я тебя не совсем понимаю, Павел Корнилов.

– Не притворяйся, Страж! Ключ есть, он находится у тебя – я в этом уверен. Более того, я уверен, что такой ключ не только у тебя. Вдруг ты потеряешь его, уронишь в Иордан или вместе с ним провалишься в болото и сгинешь? Запасной ключ находится в другом месте, у другого Стража… а может быть и не один. Допускаю, что ты не знаешь – у кого именно. Но ты проговорился, когда меня собирались искупать в вашем Иордане. Поэтому слушай: сейчас я убью тебя и начну искать ключ здесь, в храме. Если не найду – продолжу поиски в других местах. Свой путь я тебе обрисовал довольно подробно. Или я получу ключ – или все Стражи будут уничтожены. А ключ я все равно найду, не сомневайся. Устраивает?

Страж долго смотрел на него.

– А если никакой Земли нет?

Павел начал терять терпение.

– Слушай, Страж, – процедил он, сжимая кулаки, – мне не нужны твои «если». Считаю до десяти. На счете «десять» я получу твое согласие или буду действовать уже без тебя. Я видел Землю, видел изгнание, понимаешь? Это были не сны, это были именно воспоминания.

– Генная память, – пробормотал Страж. – Телекинетическое воздействие… Биоэнергетические импульсы… Почти невероятно. Откуда все это у тебя, Павел Корнилов? Почему такая непредвиденная флуктуация? Ты не мог стать таким, Павел Корнилов. Это не укладывается в рамки вашего биосоциального развития…

– Возможно и не укладывается, – нетерпеливо согласился Павел, – но я именно такой, и я начинаю считать. Раз…

– Подожди. Попробую объяснить. Я знаю только то, что мне положено знать. На Земле нет никаких Стражей. Стражи не захватывали Землю. Моя функция – наблюдать за событиями здесь, в Змеином городке. Я создан для этой функции. Ну и еще, конечно, сбор информации из других мест и координация действий. Я биомашина. Другие биомашины выполняют такие же функции в других местах. На Земле нет биомашин, потому что пребывание на Земле не входит в наши функции…

– Стоп! – Павел жестом остановил Стража. – Что такое биомашина?

– Квазиживой организм, в определенной степени обладающий свободой воли, но созданный для выполнения ограниченных функций.

– Кем созданный?

– Я знаю только то, что мне положено знать, – повторил Страж. – Я создан с готовым набором данных, и весь мой приобретенный опыт нисколько не пополняет, а тем более не изменяет и не объясняет этих данных.

– Ясно, – кивнул Павел. – Завязанный мешок с разными предметами. Дальше.

– Действительно, выход на Землю можно открыть. Есть некая сложная структура, действующая на принципе фокусировки подпространственных лучепроекций, которую можно назвать ключом. Которая может выполнять функцию ключа – остановимся на этом названии. Возможно, подобные ключи есть и у других – мой набор данных не позволяет мне утвердительно или отрицательно ответить на этот вопрос.

– Что ты должен делать с ключом? Какое у тебя задание?

– В определенное время я должен открыть туннель и прибыть на землю. Там получу дальнейшую информацию.

– От кого? Когда придет это время?

– Источник информации мне неизвестен. Содержание тоже. Знаю только, что, получив информацию в виде определенной команды, либо вновь закрою туннель, либо оставлю его открытым. Данными о том, когда именно наступит время моих действий, также не располагаю. Ключ должен просигнализировать мне об этом моменте.

Все происходящее казалось Павлу совершенно нереальным; действительность как будто незаметно и плавно перетекала в сказку. Он чувствовал, что Страж не лжет и говорит о том, что знает. Но знает он далеко не все. Ключ, который сам скажет о нужном моменте… Созданная кем-то нелюдь, какая-то биомашина, живая машина, имеющая задание – сторожить… Сотворенная кем-то биомашина… И сотворил Бог биомашину по образу своему, по образу Божию сотворил ее… Значит, этот бог и изгнал с земли людей?

– Кто и почему вынудил людей покинуть Землю?

Страж молча развел руками.

– Ладно, допустим, не знаешь. Почему стараетесь уничтожить меня, почему вообще пресекаете разговоры о Земле? Тоже не знаешь? Просто вложена такая команда?

– Ты прав, Павел Корнилов. События могут развиваться в двух направлениях. Осознание того, что Земля действительно существует, может привести либо к всеобщей апатии, деградации и, в конечном итоге, к вырождению, либо, напротив, послужит стимулом к ускоренному развитию и даст возможность вернуться на землю раньше определенного срока. Оба результата нежелательны.

– Так мы же все равно медленно вымираем! – раздраженно воскликнул Павел. – Я уже видел один мертвый мир. Мы в детстве ловили в лесу серых длинноносиков – таких пушистых зверьков, – сажали в клетки, кормили, таскали на руках, играли с ними – а они отказывались от еды, не хотели играть, понимаешь? Вот так и мы…

– Процесс неочевидный и длительный. По нашим данным, основная часть должна уцелеть.

– Основная часть! – горько усмехнулся Павел. – Скажи, Страж, ты можешь жить вечно?

– Я биомашина, созданная для определенного задания. Мы функционируем только потому, что задание пока не выполнено. Мы прекратим функционировать, когда задание будет выполнено.

– Так в чем же заключается это задание, скажи ради Создателя!

– Я не располагаю такой информацией. Возможно, данная информация находится на земле или заложена в ком-то из нас. Могу только предполагать. В соответствии с программой я периодически принимаю других Стражей и мы информируем друг друга о положении дел, но имеет ли кто-то задание, отличное от заданий других, – я не знаю.

– И все-таки вы смертны, – с угрозой сказал Павел. – Вас можно убить, не так ли?

– Да. Биомашины поддаются разрушению, хотя в определенной степени способны регенерировать. Слушай, Павел Корнилов. – Страж опустил голову и голос его стал приглушенным. – Биомашина не может страшиться разрушения, поэтому твои угрозы ничего не значат. Но твоя реализованная угроза сделает невозможным выполнение моей функции. Наших функций. Поэтому я вынужден принять твое требование, Павел Корнилов. Я открою туннель, ведущий на Землю.

Павел едва сдержал восторг. Ему хотелось смеяться, немедленно броситься к Джудит, чтобы сообщить радостную весть, схватить ключ и помчаться к туннелю. Но внешне он остался спокойным.

– Рад, что биомашина способна принимать разумные решения, – холодно сказал он. – Бери ключ и пойдешь вместе с нами. Я буду твоей тенью, пока не доберусь до Земли.

– С нами?

– Да, я не один. Со мной девушка. – Павел посмотрел на нахмурившегося Стража и многозначительно добавил: – Тоже… способная. Так что действуй без обмана.

– Хорошо. – Страж поднялся. – Жди меня здесь, я принесу ключ.

– Только вместе, – отрезал Павел и тоже встал. – Я же теперь твоя тень.

Страж обогнул стол и молча направился к узкой двери в стене. Павел, взяв свечу, последовал за ним.

Они прошли длинным коридором, спустились по лестнице и оказались в каком-то темном помещении. Босые ноги Павла холодил плотно утрамбованный земляной пол, белели высокие колонны, а стены и потолок терялись в темноте. Павел понял, что Страж привел его в зал богослужений и поднял свечу над головой. Дрогнули, передвинулись по полу тени от колонн, темнота вокруг колыхнулась и вновь застыла, и слабая свеча не могла справиться с ней. Они миновали колонны, подошли к стоящему на полу длинному узкому ящику, обтянутому черной материей и усыпанному засохшими цветами. На стене над ящиком чернел небольшой деревянный крест. Павел не сразу сообразил, что это не ящик, а гроб.

– Чей это? – спросил он, машинально крестясь.

– Строитель храма Андрей Пинаев. – Страж присел на корточки, просунул ладонь в гроб. – Почитается как Андрей Благодетельный. Тело залито воском из Чистой пещеры и не разлагается.

Гроб внезапно дрогнул, поехал в сторону – материя со зловещим шорохом терлась о стену – и остановился. Страж, сидя спиной к Павлу, согнулся, провел ладонью по полу. Что-то негромко щелкнуло, и Страж вдруг спрыгнул вниз, словно провалившись сквозь пол. Опять раздался щелчок. Павел растерянно шагнул вперед и увидел слабо отражающую пламя свечи стекловидную темную плиту. Страж обманул его и скрылся.

– Ах ты, сатана! – выругался Павел и начал поспешно мысленно концентрировать все силы.

Уже горячило кожу знакомое покалывание над переносицей, в черноте медленно, но неотвратимо разгоралось маленькое солнышко. Павел прищурился, собираясь обрушить на плиту всю свою необъяснимую чудесную мощь – и в этот миг вновь щелкнуло, плита отъехала в сторону, скрылась под земляным полом, и в темном отверстии показался остроконечный капюшон.

Страж выпрямился и легко выбрался из тайника. Плита закрыла отверстие и черный гроб с нетленным телом Андрея Благодетельного вернулся на место.

– Почему исчез? – Павел в сердцах замахнулся на Стража. – Почему без меня?

– Этого требовали заданные условия функционирования хранилища, – сухо отозвался Страж, подставляя под свечу раскрытую ладонь. – Вот ключ.

Павел на мгновение замер, потом медленно приблизил свечу к небольшому предмету в руке Стража и удивленно поднял брови.

– Это и есть тот самый ключ? Вот эта щепка и есть ключ?

На ладони Стража лежала короткая плоская палочка, клиновидно суженная с одного конца. Она вовсе не была похожа на ключ, каким он представлялся Павлу, она не могла быть ключом, которым можно открыть выход на благословенную Землю, и не могла она быть ключом от кладезя бездны, данным звезде, упавшей с неба после трубы пятого ангела, придуманного Иоанном Богословом или действительно ему явившегося, и не могла она быть золотым ключиком Буратино…

– Что ты мне показываешь, Страж? Разве это ключ?

– Ключ. Вернее, та часть ключа, которую можно фиксировать в пределах данного континуума. Остальное – в других измерениях.

– Поясни, – потребовал Павел.

Страж немного помолчал.

– Находясь на улице, ты видишь одну стену дома. Ты не видишь того, что находится внутри, и как выглядят остальные три стены, хотя они и существуют.

– Смотри, Страж! – угрожающе сказал Павел. – Если это не ключ…

– У меня нет оснований обманывать тебя.

– Проверим. Сейчас мы идем за Джуди, потом берем лошадей – и на остров, к туннелю. Учти: любое твое неосторожное движение, любое слово, попытка позвать на помощь – и мы с Джуди моментально превращаем городок в груду бревен. У меня тоже нет оснований обманывать тебя, так что поверь – мы это сделаем. Ничто тебе не поможет. Где нам достать лошадей?

– Идем, Павел Корнилов. Я уже сказал, что подчиняюсь. Подчиняюсь, конечно, не тебе, а обстоятельствам. Сейчас лошади будут.

И мчались сквозь теплую ночь лошади, расплескивая лужи и хриплым голосом будоража мерцающую равнину, и с шорохом развевались плащи седоков, и обтекал лица мягкий ночной воздух.

Потом был быстрый Иордан, и Павлу пришлось раздеться и плыть, держась за плот, которым под надзором Джудит управлял Страж, потому что втроем они не помещались на плоту, а отпускать девушку одну с неведомой биомашиной Павел не решился. Брошенные на берегу кони тревожно рычали в темноте, словно просили взять их на Землю.

На острове Павел вновь усыпил Джудит и, подняв на руки, понес к туннелю, нетерпеливо подгоняя бредущего первым Стража.

И сгустилась томительная, томительная, томительная чернота, и невообразимо медленно возникали и рассыпались узоры, и Павел крепко держал Стража за широкий рукав плаща. Время, казалось, застыло, время погрузилось в черноту и бесследно кануло на вязкое дно, словно камень, брошенный в болото. Грохотало, надрывалось сердце, вопило беззвучным воплем, умоляло беззвучной мольбой, пытаясь разбудить время, оторвать от липкого черного дна и всплыть, подняться в бесконечное небо…

Сто дождей пролились над Лесной Страной, рухнули от древности стены города Великого Царя, прахом рассыпалась старая пагода, и пронзил душу ветер столетий, сгнил помост у костровища, соединяющего Новую Землю и Сферу Владык, сполз в овраг и по самые крыши зарос мерцающей травой Змеиный городок. Звезды и луны всех миров сгорели дотла и осыпались мелкими угольками на бескрайние леса безлюдных миров. Расползался под пальцами от ветхости скользкий и жесткий плащ Стража. Навсегда уснула Джудит…

Так казалось Павлу, застывшему в немыслимой черноте за пределами всех миров.

И все-таки возник, ослепительной вспышкой ударил в глаза причудливый узор – три переплетенных кольца на полумесяце, вписанном в треугольник! Загрохотало, зазвенело в ушах, горячие звезды безжалостно пронзали мозг и струились, струились, вращались в черноте, и кольца, полумесяц и треугольник вытягивались в один дрожащий сверкающий поток, пролившийся на засиявшую голубизной клиновидную палочку в руке Стража.

Отпрыгнула, мгновенно исчезла чернота, и бесконечным ласковым водопадом обрушился свет, свет, свет…

И все было, в общем-то, обычно. Было невесомое неярко-голубое высокое небо в легких разводах облаков, был прохладный ветер, пропитанный запахом сухих трав, и была вершина зеленого холма, который поднимался над столпившимися внизу деревьями. Зеленые, желтые, красные краски. Тонкие блестящие нити, плывущие в воздухе. Разноголосая птичья кутерьма. Деревья мощным валом устремлялись в долину, словно отталкиваясь от холма, и там, вдали, редели, разбегались мелкими группками, усеяв высокую траву грудами листьев. А дальше, за этой шелестящей, поющей, свистящей массой вздымались к небу высокие серые стены, оплетенные зелеными побегами, испещренные черными провалами окон. Многоэтажные здания печально смотрели на лес десятками погасших глаз.

И не было никакого страха, даже намека на страх, и не было никакой изгороди вокруг холма. Только высокая чуть пожелтевшая трава. Только разноцветные сухие листья. Этот туннель не был окружен кольцом страха.

Павел стоял, держа на руках девушку, чьи волосы были похожи на опавшие листья, стоял рядом с неподвижным Стражем и вдыхал, вдыхал незнакомый воздух. Он смотрел вокруг и вслушивался в себя, ожидая, что вот-вот память предков заполнит сознание и подскажет: да, это Земля.

Но память молчала. Сердце продолжало биться взволнованно и упоенно, прикосновения ветра холодили лицо. Память предков молчала, но Павел знал: это – Земля…

– Проснись, Джуди, – нежно сказал он и притронулся губами к ее губам. Словно коснулся лепестков цветка.

Девушка тихо вздохнула и открыла глаза – и в них отразились высокие облачные разводы. Сняла руку с шеи Павла, ступила босыми ногами на траву и огляделась. Задержала взгляд на веренице высоких серых зданий.

– Земля? Павел, Земля?..

– Земля, – ответил Страж, повернув к ней застывшее лицо. – Как видите, Стражей здесь нет.

– Стражей здесь нет, – медленно повторил Павел, вытягивая из-за пазухи две уздечки и подходя к Стражу. – Подставляй руки.

Страж шевельнул губами, но ничего не сказал и вытянул перед собой руки. Павел крепко связал их уздечкой.

– Садись.

– Твои действия безосновательны, Павел Корнилов, – медленно проговорил Страж, но покорно сел и дал связать себе ноги.

– Так надежней. – Павел усмехнулся. – Сейчас мы с Джуди пойдем и посмотрим, есть ли здесь кто-нибудь. А ты нас подождешь. Когда же ты получишь свою информацию?

– Не знаю.

– Ладно, жди. – Павел повернулся к зачарованно глядящей вдаль девушке. – Снимай плащ, Джуди.

Они бросили плащи в траву рядом с неподвижно лежащим Стражем и начали медленно спускаться по склону холма.

– Мне как-то странно, Павел, – тихо произнесла девушка. – Словно я еще сплю и снюсь себе… И все вокруг снится, и ты… И хочется танцевать…

Они ступали босыми ногами по ломким шуршащим листьям, и шумели деревья в вышине, и порхало, порхало в траву – красное, желтое… красное, желтое… Все вокруг было – особенное, незнакомое, но – желанное. Все обещало долгий-долгий покой…

– Помнишь, я обещала станцевать для тебя? – Джудит остановилась, прижалась к локтю Павла. – Я хочу танцевать для тебя. Сейчас. Здесь. На Земле.

Девушка легко отпрянула в сторону, прохрустев листьями, – и белое платье взметнулось над телом, повинуясь быстрым движением ее рук, и упало в траву. Павел прислонился спиной к стволу, чувствуя, как сердце подпрыгнуло к самому горлу, и жарко стало щекам.

Обнаженное тело девушки казалось беломраморным изваянием, созданным самым лучшим в мире скульптором. Изваяние застыло в густой траве, и только золотистые волосы, стекающие по плечам подобно потоку веселящего вина, пошевеливались под ветром. Неожиданно изваяние ожило, белый мрамор потеплел от солнечных лучей, пробивающихся сквозь листву. Дрогнули, качнулись бедра, руки плавно воспарили над головой, открылись глаза – и возникла улыбка. И словно нежные, непрерывно струящиеся, легкие волны поплыли по поляне, расширяя круги, – это танцевала под высоким небом прекрасная девушка с волосами цвета опадающих листьев, это скользила над травой, кружась и простирая к небу ладони, возвращенная на землю удивительная богиня Земли. Белое невесомое тело порхало под изумленно шуршащими деревьями, очарованные птицы затихли в ветвях, и ветер играл, играл золотистыми волосами, никак не решаясь унести богиню в безлюдный Эдемский сад…

Павел не мог оторваться от дерева и завороженно смотрел на танец богини, подобной Венере, пробудившейся наконец ото сна. Танец создавался на его глазах, чудесный плавный танец, сотканный из неба и шума крыльев, из прозрачного воздуха и падающей листвы, памяти о далеких краях и радости, ожидавшей в конце пути. Из темных глаз богини сотнями тысяч глаз смотрели на потерянный и вновь обретенный мир сотни тысяч предков, разбросанных по бесконечным чужим мирам. Шелестела трава, шуршали листья, шумел ветер, звенели птичьи голоса, сплетаясь, сливаясь, преображаясь в тихую музыку, словно медленно павшую с неба и объявшую поляну медленным своим колыханием. Музыка нарастала, расцветала все новыми и новыми красками и тонами, музыка звучала в голове Павла и, повинуясь ее бесконечному потоку, плыло, плыло над травой обнаженное прекрасное тело…

Музыка накатывалась, захлестывая его, рождая внутри волшебную теплую головокружительную волну. Волна подхватила и растворила его, и подогнулись ноги, и качнулась поляна, и совсем рядом он увидел вдруг ласковые задумчивые глаза. Он поднял руку – и коснулся кончиками пальцев теплого нежного лица богини.

…Ветер летел и никак не мог охладить их разгоряченные тела, листья падали и никак не могли закрыть их обнаженные тела, птицы кричали и никак не могли заглушить стук их сердец… Вокруг расстилалась Земля, и были они на Земле – Адамом и Евой, вернувшимися в Эдем, избегнув ударов пламенного меча обращающегося.

Голова девушки покоилась на его руке, а над головой сквозь ветви и листья неслышно текло, просачивалось, обнимало спокойное небо.

Потом они рядом шли по траве, и деревья расступались, открывая путь к серым зданиям. Они, взявшись за руки, подошли к дороге и остановились. Серое покрытие, которое он помнил по своим видениям, было испещрено широкими трещинами и ямами, и на дне ям желтел песок. Кое-где, разбросав куски покрытия, прямо из дороги тянулись вверх деревья. Здания за дорогой казались заброшенными. Черные окна, балконы в серых потеках, какие-то подобия покосившихся тонких крестов на крышах, заросших кустами; черные веревки, болтающиеся вдоль стен, ступени, ведущие в провалы подъездов, а вокруг – большие ржавые баки, скелеты автомобилей и колышущиеся под окнами удивительно красивые цветы. Диковинные высокие столбы фонарей и опять – длинные веревки, свисающие с них на землю. Что-то громко хлопало на ветру, нарушая давнюю-давнюю тишину.

Павел и Джудит медленно углублялись в тихие сумерки древнего города-леса, давным-давно покинутого изгнанными отсюда людьми. Тихо, тихо было вокруг, словно город погрузился в бесконечный сон и снилось ему шумное, беспокойное, многоголосое прошлое, резко оборвавшееся в одно солнечное утро или дождливый вечер. И всходило солнце, и заходило солнце, и тягучим вязким потоком струились дни, и черными листьями падали и улетали под ветром немые ночи, и медленно дряхлело, рушилось, рассыпалось прахом все то, что было когда-то создано людьми, – и обновлялось, набирало силу, тянулось ввысь и вширь, захлестывало город все – другое, сотворенное в начале времен внезапным порывом того, кто был раньше неба и звезд, раньше рыб и птиц, кто вдохнул дыхание жизни в первого человека.

Так думал Павел, медленно продвигаясь рядом с Джудит по городу-лесу, обходя битые стекла, перешагивая через узкие канавы, промытые в сером покрытии дождевой водой. И город совсем не казался ему мертвым. Город просто спал, дожидаясь возвращения людей.

Тянулись, тянулись высокие здания, подобные зеленым холмам, перетекали одна в другую улицы, тесные от деревьев и кустов, исчезая в желто-красно-зеленой завесе поворотов, дробя город на пустынные кварталы. Павел и Джудит молчали, словно боялись неосторожно сказанным словом всколыхнуть дряхлого гиганта, который мог рассыпаться при пробуждении и с грохотом повергнуть свои оцепеневшие стены в буйную плоть растений. Город нужно было будить осторожно и не сразу…

В молчании вышли они к неширокой реке, ступили на теплые плиты набережной. Приземистый мост нависал над водой, на века уперев в дно крепкие каменные ноги, и его насупленный неприступный вид говорил о том, что стоять ему так – столетия, и вода не в силах что-либо сделать с ним. С полуразрушенных каменных берегов опускались в воду ветви кустов, и по темной воде неспешно плыли листья.

– Неужели здесь никого нет? – прошептала Джудит, тревожно вглядываясь в окна зданий за рекой.

– Пока только мы с тобой. Но скоро…

Павел внезапно замолчал и замер, глядя поверх головы девушки, и Джудит резко обернулась. По поросшим травой широким каменным ступеням, ведущим на набережную с моста, неторопливо спускался кто-то темноволосый, в распахнутой на груди белой рубашке. Ошеломленный Павел услышал короткий встревоженно-изумленный вскрик Джудит и почувствовал, как пальцы девушки впились в его руку. Ему казалось, что разум оставляет его. Неслышно ступая по выщербленным временем плитам, к ним приближался высокий плечистый парень с невероятно знакомым лицом. Павлу казалось, что кто-то придвигает все ближе и ближе невидимое зеркало, и отражение в зеркале все увеличивается. Именно отражение – потому что неторопливо идущий к ним длинноволосый человек в белой рубашке и черных брюках был абсолютно похож на него, Павла Корнилова! Откуда возникло здесь зеркальное королевство?..

– Кто это? – неестественно ровным голосом спросила Джудит и тут же не выдержала, перешла на крик. – Почему она так похожа на меня, почему?

Этот крик словно спустил какой-то курок, взведенный внутри. Павел сосредоточился взглядом на приближающемся белом пятне рубашки и рванулся в мысленную атаку. Невидимый залп пронзил воздух – и с треском рухнули деревья, а подобие Павла Корнилова продолжало подходить все ближе с легкой улыбкой на загорелом лице.

– Почему она улыбается? Павел, мне страшно, – прошептала Джудит, едва шевеля губами.

Но Павел уже не слышал ее. Слегка присев и оттолкнувшись от земли ногами, он одним прыжком преодолел расстояние, отделявшее его от двойника, и нанес мощный удар, целясь в лицо и грудь невероятного видения.

Ему удалось сгруппироваться и относительно удачно встретить соприкосновение с землей. Проехав по траве, он вновь вскочил на ноги и повернулся к оцепеневшей Джудит и двойнику, смотревшему на него все с той же легкой улыбкой. Больше Павел нападать не собирался. Двойник был бестелесным – Павел просто пролетел сквозь него, не встретив ни малейшего сопротивления, – а значит, или просто снился, или казался – так может померещиться ночью или в тумане, – или же был настоящим ангелом. Как бороться с ангелами, Павел не знал, да и можно ли с ними бороться? Павел стоял напротив двойника, растерянно опустив руки, а девушка медленно пятилась от подобия Павла Корнилова, и лицо ее было таким же белым, как и платье…

И в голове Павла вдруг зазвучал голос. Спокойный негромкий голос.

– Вы пришли раньше срока.

Вероятно, Джудит тоже услышала этот голос, потому что перестала пятиться и широко открыла глаза.

– Кто ты? – выдохнул Павел, не зная, снится ему это или кажется, или действительно стоит напротив него в древнем земном городе его таинственный двойник.