Джонни и бомба Пратчетт Терри
Вот это-то и было самое жуткое, рассказывал потом Холодец. Хотя ему было нелегко решить, что же было самое жуткое, потому что жутким было все. Но земле полагается оставаться твердой и надежной опорой, а не проваливаться куда-то, чтобы потом взлететь снова и больно поддать тебе снизу.
Потом раздался звук, похожий на жужжание тысяч разъяренных пчел.
А потом остался только шум рушащихся кирпичных стен и треск пламени.
Холодец поднял голову, очень-очень осторожно.
– Ох… – только и смог выдавить он.
На деревьях позади него не было листьев. А стволы почему-то искрились.
Он медленно поднялся на ноги и посмотрел поближе.
Стекло. Стволы деревьев были густо утыканы осколками стекла. Листьев больше не было, только стекло.
За спиной Холодца Бигмак поднялся на ноги – неуверенно, как лунатик.
Летающая сковорода ударила в дверь часовни с такой силой, что сорвала ее с петель, словно гигантский тупой сюрикен, брошенный опытным бойцом. Каменное крыльцо было завалено осколками кирпичей.
И повсюду было битое стекло, оно хрустело под ногами и продолжало градом сыпаться с неба, оно блестело на стенах, отражая огни пожаров. Стекла было как-то уж слишком много. Похоже, тут было не только оконное…
И тогда прошел дождь.
Сначала с небес пролился уксус.
А потом посыпались маленькие помидорчики, огурчики и луковички.
Бигмак обнаружил, что стоит в красной луже. Он макнул туда палец и облизал.
– Кетчуп.
Холодцу на голову с неба упал корнишон.
И тогда Бигмак расхохотался. Люди смеются по самым разным причинам. Бывает и так, что они смеются просто потому, что вопреки всем шансам остаются в живых и обнаруживают, что у них до сих пор есть рот, чтобы хохотать.
– Кар… кар… – Бигмак пытался что-то сказать, но давился смехом, – картошки жареной не хочешь? К соусу…
Это была самая лучшая шутка, которую когда-либо слышал Холодец. Здесь и сейчас это была самая смешная острота в мире. И Холодец рассмеялся, он хохотал, пока из глаз у него не брызнули слезы и не потекли по лицу, размывая брызги горчичной пасты.
Откуда-то из-под стены часовни раздался тоненький голосок:
– Эй, кто-нить нашел шрапнель?
Бигмак и так уже захлебывался смехом, а тут ему стало еще смешней. В результате он разразился бульканьем, как паровой котел, который вот-вот взорвется.
– А что такое шрапнель? – выдавил он.
– Это… это… осколки бомбы!
– А жареной картошки не хочешь? – спросил Бигмак, чуть не падая со смеху.
Снова включилась сирена. Но на сей раз это были не завывания, а один сплошной гудок, который в конце концов затих.
– Бомбардировщики возвращаются! – выпалил Холодец, из которого единым духом вышибло весь смех.
– Не-а, это отбой! – сказал голосок. – Ты что, совсем ничего не знаешь?
Дедушка Холодца встал и посмотрел туда, где совсем недавно была Парадайз-стрит.
– Ух ты! – произнес он. Очевидно, зрелище произвело на него неизгладимое впечатление.
На улице не уцелело ни единого дома. Крыши сорвало, стекла выбило. От половины домов вообще остался только битый кирпич, в изобилии рассеянный вокруг.
Где-то в отдалении зазвонили колокола. У часовни резко затормозили две пожарные машины, вскоре к ним присоединился автомобиль «Скорой помощи».
– Ты собираешься?.. – начал Бигмак.
– Заткнись, а?
Повсюду были пожары. Большие и маленькие пожары. Консервная фабрика полыхала вовсю, благоухая, как самая большая в мире лавка, торгующая жареной рыбой с картошкой.
Со всех сторон бежали люди. Некоторые уже рылись на развалинах. Поднялся крик.
– Наверное, все… успели в убежище, да? – неуверенно проговорил Холодец. – Они ведь должны были успеть, правда?
Вой сирены перешел в басовитое урчание, потом в тарахтение, потом смолк.
Джонни казалось, что земля вот-вот уплывет у него из-под ног. Если бы он был еще немного легче, его бы просто сдуло сквозняком.
– Люди должны были успеть в бомбоубежище, – сказал он. – У них была почти целая минута.
Сержант уже убыл на место бомбежки. Троица из будущего осталась с Томом и капитаном Харрисом. Капитан задумчиво разглядывал Джонни.
Что-то пробарабанило по крыше полицейского участка и упало на мостовую.
– Надо же, маринованные луковицы, – удивился Ноу Йоу, подобрав одну.
В отдалении над крышами рдело зарево пожаров.
– Итак… – начал капитан. – Вы были правы. Как в кино, да? И тут должна быть моя реплика: «Спасибо, ребята, вы молодцы», верно?
Он подошел к двери участка и закрыл ее. Потом вернулся к стойке.
– Я не имею права вас отпустить, – сказал он. – Тот парнишка со странными машинками тоже один из ваших, да?
Отпираться было бессмысленно.
– Да, – сказал Джонни.
– Вы, наверное, много чего знаете. Много такого, что нам пригодится. И нам необходимо знать это. Может быть, вы и сами это понимаете… – Он вздохнул. – Мне жаль, что приходится делать это. Возможно, сегодня вы помогли спасти несколько жизней. Но вы можете спасти намного больше. Вы понимаете?
– Мы ничего вам говорить не станем, – заявила Керсти.
– Ну хотя бы имя, звание, номер? – усмехнулся капитан.
– Даже если мы… знаем что-то, – медленно проговорил Джонни, – вам все равно не будет от этого никакого прока. И никому это не поможет. Война от этого не пойдет легче. Она просто пойдет по-другому. Все будет иначе.
– Думаю, нас вполне устроит, если война пойдет иначе. У нас есть весьма сообразительные ребята, – сказал капитан.
– Капитан… – вмешался Том.
– Да?
– Они же не обязаны были это делать, сэр. Ну, то есть они ведь пришли и рассказали нам о бомбежке, правда? И… не знаю как, но они притащили меня сюда вовремя. Сажать их в кутузку – несправедливо!
– О нет, никто не станет сажать их в тюрьму, – заверил его капитан. – Прелестный загородный домик где-нибудь в глуши. Трехразовое питание. И множество людей, которые хотят с ними побеседовать.
Керсти вдруг расплакалась.
– Успокойся, малышка, никто не сделает тебе ничего плохого. – Капитан Харрис подошел и обнял ее за плечи.
Джонни и Ноу Йоу переглянулись и дружно попятились.
– Все будет хорошо, – говорил капитан. – Нам просто надо кое-что выяснить, вот и все. Нам надо знать, что может произойти.
– Только одно, – хныкала Керсти. – Единственное, что может… может произойти… это…
– Да? – жадно спросил капитан.
Керсти взяла руку капитана, лежащую на ее плече, в свои. Потом, пригнувшись, резко повернулась вокруг своей оси. Военный перелетел через ее плечо и тяжело грянулся оземь. Когда он попытался подняться, носок девичьей ноги ударил его в грудь. Капитан затих.
Керсти поправила шляпку и обернулась к остальным.
– Шовинист. Честное слово, по мне, так уж лучше бы нас занесло к динозаврам. Ну что, мы идем или как?
Том испуганно попятился от нее.
– И где девочек учат такому?
– В школе, – ответил ему Джонни. – Там еще и не такому учат.
Керсти наклонилась и вытащила из кобуры капитана пистолет.
– О нет! – испугался Ноу Йоу. – Только не оружие! С ним можно таких бед натворить!
– Между прочим, я выиграла чемпионат графства по стрельбе среди юниоров, – заявила Керсти, разряжая пистолет. – Но я не собираюсь использовать эту пушку. Просто хотелось немного охладить капитанский пыл. – Она зашвырнула пистолет за стоящие рядком мусорные баки. – Ну так что, мы идем?
Джонни обернулся к Тому.
– Извините, что так вышло, – сказал он. – Вы не могли бы объяснить все капитану, когда он очнется?
– Я даже не знаю, с чего начать! Я не понимаю, что произошло со мной самим!
– Вот и хорошо, – отчеканила Керсти.
– То есть… я хочу сказать… Я вообще прибежал сюда или как? – не унимался Том. – Мне казалось, что я вижу, как падают бомбы, но… Должно быть, мне это померещилось, потому что бомбежка началась, когда мы были уже здесь!
– Наверное, это от волнения, – сказал Ноу Йоу.
– Воображение часто шутит с нами злые шутки, – добавила Керсти.
И оба свирепо уставились на Джонни.
– Нечего на меня смотреть! – закричал он. – Я вообще ничего ни о чем не знаю!
12. Не с той ноги
Потом Бигмак утверждал, что вовсе не собирался никому помогать. Все было как в кино – пока он не увидел, как люди карабкаются по грудам битого кирпича. И тогда он шагнул сквозь экран.
Пожарные заливали пламя водой из шлангов. Люди растаскивали в стороны деревянные балки и доски или с опаской заглядывали в полуразрушенные дома, окликая по именам их обитателей – робко и несмело.
– Э-эй, мистер Джонсон?..
– Миссис Тупс? Извините…
– Мистер Вильямс? Есть тут кто-нибудь?
А Холодец потом рассказывал, что ему запомнились три вещи. Во-первых, странный металлический звук, с которым оседали кирпичные стены. Во-вторых, запах мокрой горелой древесины. А в-третьих – кровать. С одного дома взрывом сорвало крышу, одна его стена рухнула. Но двуспальная кровать уцелела и опасно нависала над дорогой, болтаясь на сохранившейся части перекрытия. Даже постель осталась на месте. Кровать скрипела, покачиваясь на ветру.
Холодец и Бигмак поковыляли по скользким булыжникам. Вскоре они оказались в чьем-то заднем дворе. Когда-то тут были грядки, но теперь все было усеяно битым стеклом и кирпичной крошкой. Старик в ночной рубашке, беспрестанно поддергивая штаны, таращился на то, что осталось от его огорода.
– Плакала моя картошка, – сказал он. – Надо же. В прошлом году – заморозки, а теперь вот это…
– Зато вам достался неплохой урожай маринованных огурчиков, – попытался утешить его Бигмак, ухмыляясь, как сумасшедший клоун.
– Терпеть их не могу. От маринадов меня пучит.
Поваленные изгороди лежали на земле. Сараи разметало по огородам, будто карточные домики.
И, словно прозвучал не «Отбой тревоги», а трубы Страшного суда, из земли поднимались люди.
– Остается только надеяться, что мы найдем Бигмака и Холодца там, где мы их оставили, – высказалась Керсти, продолжая бежать по темным улицам.
– Там-то там, но как именно? – спросил Ноу Йоу.
– В смысле?
– Ну, ты имела в виду: «Они сидят на месте и смирно дожидаются нас» или «Они влипли в очередные неприятности»? Поспорим?
Керсти перешла на шаг.
– Погодите-ка. Сперва мне необходимо кое-что уяснить. Джонни?
– Да? – откликнулся он. Он давно уже с ужасом ждал этого момента. Керсти умеет ставить вопрос ребром.
– Что произошло? Там, на дороге? Что мы сделали? Я видела, как взорвались бомбы! И у меня прекрасное зрение! Я очень наблюдательна! Но мы успели в участок прежде, чем это случилось! Либо я сошла с ума… а я не сошла!.. либо мы…
– Бегом вернулись в прошлое, – подсказал Ноу Йоу.
– Слушайте, это же просто направление, – попытался объяснить Джонни. – Я как-то понял, куда надо бежать…
Керсти вытаращила глаза.
– А еще раз так сможешь?
– Вряд ли. Я не помню, как мне это удалось.
– Должно быть, он впал в такое состояние, когда посещают озарения, – заявил Ноу Йоу. – Я читал об этом.
– Наркотики, да? – насторожилась Керсти.
– Что?! Я даже кофе не люблю! – возмутился Джонни. Мир и без того был для него очень странным местом, зачем же нарочно делать так, чтобы все запуталось еще больше?
– Значит, у тебя удивительный дар! Подумай, что ты мог бы…
Джонни покачал головой. Он помнил, как увидел, куда нужно бежать, он помнил, какие чувства испытывал во время той гонки, но он понятия не имел о том, как ему это удалось. Воспоминания как будто хранились под толстым стеклом, желтоватым, словно янтарь.
– Забудь, – сказал он и побежал дальше.
– Но… – заикнулась было Керсти.
– Я не смогу сделать это снова, – сказал Джонни. – Нужный момент больше никогда не наступит.
Бигмак и Холодец вовсе не влипли в неприятности – только потому, что уже исчерпали запас неприятностей для влипания.
– И это – бомбоубежище?! – давался диву Бигмак. – Я-то думал, они все такие… ну, типа стальные, с большущими дверями, которые с шипением отползают в сторону. Лампочки вспыхивают и гаснут… – Он покачал деревянный сарай, который обрушился, завалив вход в бомбоубежище дома номер девять. – А тут только кусок гофрированного железа, который засыпали землей и засадили сверху салатом.
Холодец разгребал кирпичный завал спасенной из-под развалин чьей-то оранжереи лопатой. Дверь сарая отворилась, и на свет божий выбралась дама средних лет в переднике поверх ночной рубашки. В руках дама держала аквариум с двумя рыбками. За юбку женщины цеплялась маленькая девочка.
– Где Майкл? – закудахтала дама. – Я отвернулась всего на секундочку, чтобы взять Адольфа и Сталина, а он уже вылетел за дверь, как…
– Парнишка в зеленой кофте? – спросил Холодец. – В очках и уши как Кубки мира? Он шрапнель ищет.
– Он цел? – У дамы явно отлегло от сердца. – Ох, что я скажу его матери…
– С вами все в порядке? – спросил Бигмак. – Боюсь, ваш дом… малость приплюснуло.
Миссис Тупс посмотрела на то, что осталось от дома номер девять.
– Что ж, под небом случаются вещи и похуже, – пробормотала она.
– Правда? – Бигмак был озадачен.
– Слава богу, что нас там не было, – сказала миссис Тупс.
Раздался лязг, и по груде битого кирпича к ним спустился пожарный.
– Все хорошо, миссис Тупс? – спросил он. – По-моему, вы последние, кто остался. Может, по чашке чая?
– Привет, Билл, – откликнулась хозяйка.
– А кто эти ребята? – поинтересовался пожарный.
– Мы… просто помогаем тут… – промямлил Холодец.
– Да. Ясно. Тогда лучше идите отсюда. Мы подозреваем, что в двенадцатом доме осталась невзорвавшаяся бомба. – Пожарный прищурился было на Бигмаково обмундирование, потом пожал плечами. Он бережно взял аквариум у миссис Тупс и свободной рукой обнял женщину за плечи. – Чашечка ароматного чая и теплый плед – самое то, что вам сейчас нужно, правда? Идемте, голубушка.
Холодец и Бигмак остались стоять и смотреть, как пожарный и миссис Тупс с дочерью пробираются через развалины.
– Когда твой дом разносит на куски бомбой, тебе наливают чашечку чая? – спросил Бигмак.
– Наверное, это все же лучше, чем если бы твой дом разнесло на куски и тебе больше не пришлось бы выпить ни единой чашки чая в жизни, – пожал плечами Холодец. – И вообще…
– Уууууу-иииии-бууум!!! – раздалось позади.
Они обернулись. На груде битого кирпича стоял Холодцов дедушка. В отсветах пожара он здорово смахивал на чертенка. Мальчик был весь в саже, он размахивал чем-то и издавал звуки, подражая пикирующему бомбардировщику.
– Это же… – охнул Бигмак.
– Это кусок бомбы! – заявил мальчик. – Хвостовой стабилизатор, почти целиком, вот! Ни у кого нет такого хвостового стабилизатора почти целиком! – И он снова взвыл, потрясая куском перекореженного металла.
– Э… парень… – начал Холодец.
Мальчишка перестал играть с осколком бомбы.
– Ты знаешь, что такое мотоцикл? – спросил Холодец.
– Нет! – всполошился Бигмак. – Нельзя говорить ему ничего про…
– Заткнись! У тебя-то есть дед!
– Да, но видеться с ним приходится в присутствии надзирателя!
Холодец снова посмотрел на мальчишку.
– Знаешь, эти мотоциклы – опасные штуковины.
– Когда вырасту, у меня будет мотоцикл! – заявил дедушка. – С ракетами, пулеметами и… и всем таким! Аррррррррр!
– Я бы на твоем месте не стал покупать его, – сказал Холодец тем специальным дурацким голосом, каким обычно взрослые разговаривают с маленькими детьми. – Ты же не хочешь разбиться в лепешку, правда?
– В лепешку – не хочу, – с готовностью согласился дедушка.
– Дочка миссис Тупс – милашка, верно? – в отчаянии продолжал Холодец.
– Она уродина и вонючка! Уууу-иииии-ррррр!!! А ты – толстяк, мистер!
Он побежал и скрылся за грудой обломков. Его силуэт еще некоторое время мелькал на улице среди пожарных, да раздавалось очередное «Уууу-рррр-буууум!».
– Пойдем, – сказал Бигмак. – Лучше вернемся в часовню. Тот мужик сказал, что здесь осталась невзорвавшаяся бомба.
– Он даже не стал слушать! Я бы на его месте хотя бы выслушал!
– Ну да, конечно, – сказал Бигмак.
– Нет, правда!
– Угу. Идем.
– Как я могу ему помочь, если он меня даже не слушает? Как, спрашивается? Почему он не хочет слушать? Я бы мог ему здорово облегчить жизнь!
– Ладно-ладно, верю. А теперь пойдем, хорошо?
Когда они вернулись к часовне, Джонни и остальные как раз подбегали к ней.
– Все целы? – спросила Керсти. – А почему вы по уши в саже?
– Мы спасали людей, – похвастался Холодец. – Ну, вроде как спасали…
Все посмотрели на руины Парадайз-стрит. Люди стояли, собравшись в небольшие группки, или сидели на развалинах. Какие-то дамы в официального вида шляпках накрывали стол, чтобы пострадавшие могли выпить чаю. Но несколько пожаров еще догорали, время от времени что-нибудь рушилось, или какая-нибудь особенно высоко вознесшаяся луковица звонко падала обратно на грешную землю, покрытая корочкой льда.
Джонни не мог оторвать глаз от Парадайз-стрит.
– Все спаслись, Джонни, – сказал Холодец, с тревогой наблюдая за ним.
– Я знаю.
– Сирена раздалась как раз вовремя.
– Я знаю.
Джонни слышал, как за спиной у него Керсти спросила:
– Надеюсь, пострадавшим помогут?
– Насчет этого мы все выяснили, – раздался голос Бигмака. – Пострадавшим тут предлагают выпить чашечку чая и не унывать, потому что могло быть и хуже.
– И все?
– Э… ну, и еще печенье.
Джонни смотрел на Парадайз-стрит. Сполохи пожаров делали ее почти нарядной. А перед его внутренним взором стояла другая Парадайз-стрит. Она никуда не делась, она была в этом же самом месте, в это же самое время. Там были те же огни, и те же груды кирпича, и те же пожарные машины. Только людей не было – кроме тех, кто тащил носилки.
Мы теперь в ином времени, думал Джонни. В новом.
Что бы ты ни делал, ты меняешь все. И каждый раз, когда ты путешествуешь во времени, ты возвращаешься немножко не в то время, из которого шагнул в прошлое. То, что ты делаешь, не меняет будущее. Твои поступки и есть будущее.
Есть миллион мест, где бомбы убили всех, кто жил на Парадайз-стрит. Но здесь этого не случилось.
Призрачная картина постепенно бледнела – измененное время перетекало в собственное будущее.
– Джонни? – окликнул Ноу Йоу. – Нам лучше убраться отсюда.
– Да, больше нет смысла тут торчать, – поддержал его Бигмак.
Джонни обернулся.
– Хорошо.
– Мы воспользуемся тележкой или отправимся… пешком? – уточнила Керсти.
Джонни покачал головой.
– Воспользуемся тележкой.
Тележка стояла там, где они ее и оставили. Вот только ни малейших призраков Позора вокруг не наблюдалось.
– О нет! – застонала Керсти. – Не хватало нам еще повсюду искать этого кота!
– Он пошел смотреть на бомбежку, – сказал Бигмак. – Но куда он делся после этого – понятия не имею.
Джонни взялся за ручку тележки. Мешки в темноте тихонько скрипнули.
– За кота не волнуйтесь, – сказал он. – Кошки умеют находить дорогу домой. У них свои способы.
Клуб «Золотые нити» заседал в помещении бывшей часовни по пятницам, в первой половине дня. Иногда заседания сопровождались выступлениями фольклорных ансамблей или школьной самодеятельности – если от этих выступлений никак не удавалось отказаться. Но обычно члены клуба просто пили чай и вели непринужденные беседы.
Разговоры шли преимущественно о том, как хороша была жизнь раньше, особенно в те славные деньки, когда практически все что угодно можно было приобрести за шесть пенсов и еще сдача бы осталась.
Воздух в зале всколыхнулся, и в часовне появились пять человек. Золотониточники уставились на них с опаской – а вдруг пришельцы грянут «По улицам Лондона»? От членов клуба также не укрылся тот факт, что никому из новоприбывших еще нет тридцати, а следовательно, почти наверняка это преступные элементы. Вон и тележку магазинную они где-то умыкнули. А один из них – черный…
– Э… – протянул Джонни.
– Это драмкружок? – спросила Керсти, поразив друзей быстротой мышления. – Ах нет, извините, пожалуйста, мы перепутали церковь.
Ребята отступили к двери, толкая перед собой тележку. Золотониточники, забыв об остывающем чае, неотрывно следили за ними. Холодец открыл дверь и поманил остальных за собой. Ноу Йоу задержался на пороге, чтобы крикнуть:
– Не забудьте, один из них был черный! – Он картинно вытаращил глаза, всплеснул руками и издевательски пропел: – Едем мы на ка-а-арнавал!
Читать бесплатно другие книги:
