Всего лишь 13. Подлинная история Лон Мансанарес Джулия

Глава 12

Так много поклонников, так мало времени

Когда я впервые увидела Йохана, он ел со своими друзьями в 19-ом Хоул Супер пабе около Волкин Стрит. Хотя я не работала этой ночью, я просто вышла купить фрукты и посмотреть на фарангов. Я увидела, что Йохан не сводит с меня глаз, и мы обменялись улыбками. Я знала, что он новичок в Паттайе, так как он был одет не по погоде и чувствовался его внешний дискомфорт. Сидевших рядом с ним друзей я видела много раз. Я предложила Йохану бананы, но он отказался. Мне еще ни разу не отказывали, и я действительно хотела познакомиться с ним. Я решила опрокинуть мой мотоцикл, надеясь, что он поможет поставить его обратно. Но прежде, чем он поднялся со стула, японский турист пришел мне на помощь. Я была зла, что Йохан даже не использовал возможности помочь мне. Я была зла на себя, что Йохан не «снял» меня сразу же. Мужчины обычно так делали. Позже я узнала, что он очень застенчив.

Через два дня я увидела Йохана с его другом. Они сидели за два бара от того места, где я работала. Я попросила мою подружку подойти к нему и сказать, где я буду в следующий момент. Через некоторое время он пришел ко мне. Мы выпили по паре пива и я его убедила, что стою его времени. Йохан заплатил бар-файн. Я попыталась уговорить заплатить и за мою подружку, чтобы взять нас обеих, но он отказался, чем вызвал у нее слезы. Она с легкостью могла притворяться. В нашей профессии этот навык очень пригождается. На самом деле она не хотела идти с нами, просто ей очень хотелось уйти этим вечером и не работать, а попросту получить комиссионные за бар-файн.

Следующие две недели мы были с Йоханом. Это была его первая поездка в Таиланд. Он платил мне 1000 бат за каждую ночь и жаловался, что это было очень дорого. Я не предложила ему скидки, так как знала, что он с легкостью согласится. После того, как мы провели две недели вместе, у меня начали появляться чувства к нему. Он отличался от мужчин, которых я встречала до него. Он был очень обходительным с женщинами, да и со всеми людьми, в общем; он был добрым, вежливым, воспитанным. Его компаньон Йеспер никогда не платил женщинам больше 500 бат за ночь, он даже обманул одну девушку, заплатив ей всего 2000 бат за ее девственность. Нормальная цена за нетронутую девушку — около 20 000 бат. Я думала, что он — один из худших людей, которые мне попадались. Только низкий и омерзительный человек может забрать у молодой, бедной девушки самое драгоценное и пользующееся спросом качество и не заплатить за это настоящую цену.

В последний день пребывания Йохана в Паттайе, банкоматы не работали, и он не мог получить доступ к своим деньгам. Я до сих пор не знаю, почему я ему доверяла. Но я одолжила ему 5 000 бат, и мы смогли хорошо провести вечер. На следующий день Йохан должен был возвращаться в Швецию, и я отвезла его в аэропорт. Мы сфотографировались и оставались на связи. Каждые две недели мы созванивались. Я перестала звонить Йохану, когда вернулся Джон, мой бывший клиент из Англии.

Впервые я встретила Джона, когда работала на Сои 8. Джон прогуливался мимо бара и, увидев меня, сразу же сменил направление. Он вернулся, уселся и купил мне напиток. Он тут же решил заплатить бар-файн. После одной ночи, он пожелал остаться со мной на долгое время. Он платил мне 2 000 бат за день в течение полугода, все время, пока он был в Паттайе. Настоящий бойфренд. Затем он вернулся в Англию, но только на три месяца. Когда он уехал, я переехала в Нирун Кондотель.

Через три месяца он вернулся в Таиланд. Он потратил много времени, чтобы найти меня, и, наконец, нашел меня на новой квартире. Джон знал, что Саи живет со мной. Он думал об основании бизнеса здесь. Но он не знал, как здесь все пойдет и что начать делать. Он думал о магазине мороженого на Секонд Роуд, но взамен мы сделали небольшой ресторанчик на Сои Буакхау. Было много работы. И так как в тот момент он много тратил, я уговорила купить мне мотоцикл.

Однажды Джон дал мне 250 000 бат, чтобы начать свой бизнес, но я была не готова что-то делать и вернула деньги обратно. Теперь я знаю, что читателю будет трудно в это поверить, но я на самом деле вернула ему деньги! Он вновь дал мне денег на открытие моего собственного ресторана на Сои Буакхау, но не 250 000 бат. Кроме того, он нашел Дейва и отдал ему 6000 бат, которые я занимала у него, когда вернулась из Швейцарии.

Наши взаимоотношения длились несколько месяцев, но между нами начали возникать разногласия из-за Саи. Он не хотел жить с ней. Да и мало, кто хотел. Он всегда спорил с ней, а я, из-за любви к ней, принимала ее сторону. Это привело Джона к окончательному решению разойтись со мной. Я разбила ему сердце; он мне очень нравился, так как был добрым и щедрым. Но, по правде говоря, я с легкостью рассталась с ним, так как знала, что у меня в запасе всегда есть Йохан.

Мы с Йоханом не контактировали пару месяцев, даже после того, как он вернулся в Паттайю. Он созвонился с Дейвом, чтобы найти меня; он искал меня во всех гоугоу и барах города. Дейв знал, что в этот момент я была с Джоном и хотела остаться с ним, поэтому он сказал Йохану, что не знает, где бы я могла находиться. Однажды я увидела Йохана на Сои Буакхау, но мы не пересеклись. Мне было стыдно, что я так долго не звонила ему. Я попросила Саи сказать ему, что скучаю по нему и хочу узнать, где он поселился. Я была в затруднении и не знала, что ему сказать. Я знала, что Йохан планировал быть в Паттайе около 2 месяцев, и решила сделать ему сюрприз. Он был очень рад видеть меня, и мы решили оставаться вместе до тех пор, пока он не вернется в Швецию. Он попросил приехать в Швецию на каникулы. Я сказала ему, что подумаю о его предложении.

Через некоторое время после отъезда Йохана, я познакомилась с Йюргеном. Мы провели вместе две недели; все было просто замечательно. Когда Йюрген приехал во второй раз в Паттайю, он сказал, что я могла бы зарабатывать очень хорошие деньги в его стране и что он смог бы устроить меня на работу в Германии. Он пообещал жениться на мне, если я вернусь с ним в Кельн. В Таиланде у меня не было особых планов, поэтому я согласилась. Я быстро приняла решение: Германия будет моим следующим домом. Йюрген заполнил документы на визу в немецком посольстве в Бангкоке.

Когда пришло время ехать в посольство, Дейв помог мне заполнить все документы. Это было намного сложнее, чем я ожидала. Мы сели на 6-часовой утренний автобус из Паттайи, чтобы приехать пораньше, но когда мы прибыли, уже была очередь, и нам пришлось ждать, стоя. Чтобы дойти до «красной линии», у нас ушел целый день. После нескольких часов в очереди, мы должны были уступить свое место, потому что у нас не было копии одной из форм. Было бы намного быстрее, если бы они сами сделали эту копию для нас, и я ждала именно этого, после любезных швейцаров. Но они отказали. Пришлось Дейву выйти из посольства и бежать в один из магазинов, чтобы сделать копию. Когда он вернулся, мы взяли новый номерок и начали снова. И только к концу дня мы сумели завершить этот нудный и выводящий из себя процесс.

Сначала мы поели, чтобы к нам вернулись силы, а затем мы отправились домой. Дорога заняла у нас два с половиной часа. К моему удивлению, Дейв заплатил за ланч. Он был взбешен из-за того, что подача документов заняла целый день, и что между работниками посольства нет сотрудничества. А мне, на самом деле, было все равно, так как я тратила деньги Пюргена. Беспокойство по поводу оформления бумаг поубавилось, и теперь я могла спокойно еще поработать в Паттайе. Я много думала о том, какой будет жизнь в Германии. На следующий день я позвонила Пюргену (за его деньги), чтобы сообщить, что все требуемые документы я предоставила в посольство в Бангкоке. Он был взволнован. Было понятно, почему он испытывал такую радость. На визу требовалось две недели. Когда это свершилось, я смогла расслабиться. Я опять ехала в Европу. Я знала, что эта поездка будет намного счастливее, чем мой первый опыт.

Заново нужно было покупать билет и готовиться уехать из Таиланда. У меня была 15-летняя сестра, которая опять должна была поехать в Убон. И также, как и в первый раз, она не хотела покидать Паттайю, тайский ответ Лас Вегасу, Голливуду, Новому Орлеану и Атлантик Сити. Саи была непреклонна, она хотела остаться в Паттайе со своими друзьями. Я боялась, что она может сбежать и начать жить своей собственной жизнью. Она дважды устраивалась на работу: первый раз в торговый центр операционистом на фотопринтере, второй раз в ночной ресторан рядом с домом официанткой. Свой доход она использовала, как карманные деньги. Я всегда заботилась обо всех счетах. Я беспокоилась, что она сбежит и захочет жить моей жизнью: спать с туристами за деньги. Я бы все отдала в своей жизни, чтобы быть уверенной, что она никогда не будет жить МОЕЙ жизнью. Это внушало мне самый большой страх и было темой моих периодических ночных кошмаров.

Саи отказалась возвращаться в Убон, предпочитая работать официанткой и остаться жить в квартире с одной из своих подружек. Я боялась, что она может сменить профессию. На нормальной работе в Таиланде зарабатываешь так мало денег, а работодатели известны своей жестокостью и несправедливостью. Именно из-за этого многие тайцы предпочитают работать на иностранных компаниях, горничные выбирают хозяев-иностранцев, а проститутки спят охотнее с фарангами. Мне было страшно, что вскоре она не захочет так усердно работать за такую маленькую зарплату. Мне было страшно, что она начнет заниматься моим ремеслом и зарабатывать хорошие деньги на туристах. Но я чувствовала, что должна переехать в Германию и покинуть Паттайю… одна.

Саи строит свои песочные замки на пляже Паттайи. Ей 14 лет.

Послание для Саи от того, кто ее любит

Что моя сестра значит для меня.

Если то, чем занимаются мои сестры, делает их счастливыми,

Пусть делают это.

Я позабочусь, чтобы ничто не могло причинить им боль.

Они сами должны выбрать свой счастливый путь в жизни.

У меня две сестры, но ни одна из них никогда не думала,

что будет жить со мной.

Моя маленькая сестра Джой, думаешь ли ты о себе

в этот момент?

Ты как треснутое стекло, готовое расколоться

в любой момент

Ты должна быть осторожна.

У дорог разные направления.

Некоторые — хорошие, некоторые — плохие

Некоторые — отрезаны.

Тупик.

У меня не было возможности узнать все дороги,

пока я сама не прошлась по ним.

Куда они ведут и есть ли у них конец?

А ты, какую дорогу выберешь ты?

Дорога, на которой ты сейчас стоишь,

может привести в тупик, а может длиться бесконечно.

На самом деле, у каждой женщины своя собственная жизнь,

свой собственный путь.

Джой, у тебя есть сестра, которую ты никогда не любила.

Джой, ты никогда не сможешь понять моих чувств.

Потому что ты никогда не любила саму себя,

Ты никогда не полюбишь сестру, или даже меня.

У тебя большие круглые глаза.

Когда ты была маленькой,

Они были красивыми и милыми мне.

Но сейчас твои большие красивые глаза не выглядят

такими же мягкими.

Твои глаза полны ненависти и давления.

Долго они будут несчастны.

Когда я гляжу в твои глаза, я вижу грусть и боль.

Тебе нужна любовь и понимание кого-нибудь,

И я уверена, что этот кто-то — это не я.

Сейчас тебе 15, а скоро будет 16.

Если однажды ты будешь одинока и тебе будет

кто-то нужен,

Я прошу тебя посмотреть в зеркало,

Встать напротив зеркала и посмотреть на саму себя

Это будет тот человек, в котором ты нуждаешься.

Ты уже не ребенок, ты — подросток,

Переходный возраст полон опасностей.

Маленьким ребенком ты сидела у меня на коленях,

я тебя обнимала и целовала

Этот ребенок превратился в совершенно в другого человека,

Ты — самый главный человек в моей жизни,

И самый близкий.

Джой, помнишь ли ты, как мы собирали ракушки

на рисовых полях, как искали рыбу и лягушек?

А как плавали в ручье, перегоняя буйволов?

Я единственная ходила в школу,

Теперь нас трое: ты, Пинг и я.

Детское время было самым счастливым в нашей жизни.

Ты так не думаешь, Джой?

Если бы я могла остановить время или повернуть

его вспять,

Я бы предпочла оказаться там еще раз.

Время, когда мы ходили на рисовые поля;

Когда руки были в грязи; когда пили воду прямо из пруда

Посреди полей; когда искали грибы;

Когда собирали смолу, чтобы потом дома делать свечи.

Все это было намного лучше, чем надевать коротенькую

юбочку и высокие каблуки

И отправляться в дискоклубы, чтобы

знакомиться с мужчинами,

Потому что все это не мешало мне быть самой собой.

Как же мне нравилось быть ребенком.

Эти годы прошли быстро. Мои дни рождения от 14 до 19 лет, казалось, пролетели как один миг; я с трудом вспоминаю эти годы. Это было «одно большое пятно». Меня не было ночью дома, а по ночам я часто не видела ничего кроме закатов и рассветов. В Патпонге постоянное мерцание ослепляющих стробоскопических огней, рев компьютерной музыки опустошали меня: я терялась в вакууме их шума. Пять лет я жила как сова, редко видя солнечный свет. Моя жизнь не отличалась от жизни большинства танцовщиц, за исключением начала моей карьеры: тогда я была очень юной. Я взрослела и становилась эмоционально и психологически более зрелой и общалась с легкостью с другими танцовщицами. Я становилась уверенней в себе, когда знакомилась с мужчинами и не расстраивалась, если мне отказывали. Я видела, как другие 14-летние девушки со страхом втягивались в этот бизнес и вылетали из него.

Я надеялась, что ежемесячный перевод денег Саи из Германии убережет ее от моей профессии. Я надеялась на лучшее, когда собралась уезжать. Еще раз я прочитала мою последнюю молитву в аэропорту Таиланда. Я всегда буду думать, что моление в Таиланде отличается от моления в стране фарангов. У нас другие духи в нашем мире. Я не думаю, что духи услышат меня из Германии или ответят на мои просьбы. Я воспользовалась моим последним шансом, пока я была поблизости. Когда я летала в Швейцарию, я молилась за своего отца.

Наконец, я приехала в Германию. Снова я проделала длинный путь из дома. Я была здесь только по одной причине — зарабатывать деньги. Я была всегда честна с Йюргеном, с самого начала, я никогда не вводила его в заблуждение. Он хотел, чтобы я там работала и зарабатывала деньги. Мы полностью это согласовали. Я работала в массажном салоне в Германии и зарабатывала много денег, потому что мужчины думали, что я намного моложе своих лет. Именно из-за этого они покупали мои услуги. Я говорила им, что мне 16, тогда как мне было на самом деле 19. Поверив однажды, что мне 16 лет, они уже не смотрели на других женщин. Мы с Йюргеном делили мой доход пополам, и из его доли оплачивались аренда квартиры, коммунальные услуги, еда. Об этом мы договорились с Йюргеном на словах.

Наше непонимание возникло, когда я узнала, что Йюрген надеялся спать со мной за «просто так». Кроме секса с мужчинами из массажного салона и дележа моего дохода, он ожидал еще сексуальные услуги. Я готова была делить деньги 50/50, потому что в Германии я зарабатывала в пять раз больше, чем в Паттайе. Также у меня не было никаких финансовых обязательств не перед кем, кроме своей семьи. Но если он хотел секса со мной, он должен был платить. Еще раз: «секс не бывает бесплатным». Секс был единственным способом зарабатывания денег. У нас был серьезный конфликт, требующий незамедлительного решения.

Я сказала Йюргену, что если он хотел получать половину от моей прибыли, он должен был забыть о бесплатном сексе. Его самолюбие было уязвлено, так как я жила на деньги из его доли, и так как он платил за все из своей доли, он ожидал бесплатного секса. А в моем понимании, он запросил больше, чем 50 процентов от нашей сделки. У секса своя цена и она не была маленькой. Я не могла поверить, что он так многого ждал от меня.

После того, как я начала зарабатывать деньги, Йюрген вычел из них потраченные деньги за авиабилет до Германии. Я не могла и предположить, что должна была сама заплатить за перелет. Наша договоренность приобретала уродливые формы. Когда он вычел из моих заработанных денег стоимость авиабилета, я знала, что полечу обратно.

Несмотря на то, что у меня уже был опыт пребывания в сыром климате Швейцарии в августе, Германия была слишком холодной для моей тайской крови. Теперь Йюрген хотел ехать в Испанию. Я не говорила по-испански, и беспокоилась о том, как я буду общаться там. Я не думала, что и Йюрген умеет говорить по-испански. Я немного тревожилась по поводу предстоящей поездки, но это было намного лучше, чем отдавать половину заработанных денег в Германии, да и погода там была лучше.

В Испании я была по-настоящему несчастлива с Йюргеном. И в Германии я была несчастлива с ним, но наша ситуация дошла до крайней точки. Я вспоминала Йохана, наши с ним встречи и его отношение ко мне. Я снова захотела его увидеть и определенно уйти от Йюргена. Я позвонила Йохану в Швецию из отеля в Испании. Я не заботилась о стоимости звонков: за них платил Йюрген.

Я сказала Йохану, что Йюрген планировал использовать меня, чтобы зарабатывать на мне деньги. Для меня, поток денег между фарангом и мной должен был иметь только одно направление. Деньги уходят от них и приходят ко мне без обратного пути. Йохан действительно заботился обо мне и моем благосостоянии. Хотя я была в Испании с Йюргеном, Йохан приехал навестить меня на неделю. Йюрген был зол, но ничего не мог поделать. В Испании он не имел на меня никаких прав, и как он вскоре узнал — больше нигде.

После моей короткой карьеры массажистки в Германии я поехала в Испанию, чтобы освободиться от платежей Йюргену и покинуть эту холодную страну. Испания была самой желанной заменой. Я жила только в Швейцарии и Германии и знакома была только с холодом этих стран. В Испании я наслаждалась теплом. Когда Йюрген узнал, что Йохан приехал в Испанию ко мне, он запер меня на балконе до 3 часов ночи. Он был очень зол, что упустил возможность «извлечь выгоду», так как намеревался, чтобы я стала его маленькой смуглой «дойной коровой».

Улыбка для Йохана

В Испании у Йюргена не хватило денег, чтобы оплатить счет в отеле, и он сказал мне заработать немного денег. С тех пор как я приехала в Европу зарабатывать деньги «своей профессией», ему было все равно, где мы были в Германии или в Испании. Он всегда говорил, что у меня довольно легкая жизнь и что прикладываю малейшие усилия, чтобы заработать на жизнь. Он не мог определить, насколько тяжело зарабатывать каждый бат в этой профессии. Он ничего не знал о жертвах, которые я принесла; ему было все равно.

Я была счастлива, когда Йохан приехал в Испанию, я поехала к нему в отель. Мы провели неделю вместе; я наслаждалась каждым моментом. Я сказала ему, что не в состоянии выбраться из немецкой неразберихи одна и не хочу возвращаться в Таиланд. Мы обсудили возможные варианты развития событий. Мы также говорили о том, как хорошо мы провели время в Таиланде. Это была моя вторая поездка в Европу, и я действительно очень хотела остаться тут работать. Только в последнюю очередь я бы вернулась в социальную и экономическую разруху Таиланда к ремеслу, которое там скудно оплачивалось по сравнению с европейскими стандартами. Несмотря на мою высокую конкурентоспособность, мне было уже 19, и я не хотела больше соревноваться с красивыми и молодыми тайскими девушками.

Через несколько дней Йохан принял внезапное решение: он возьмет меня в Швецию. Конечно, это и был мой заблаговременный план. Мне было намного приятнее проводить время с тем, к кому я испытываю взаимную привязанность. Также я знала, что мне нужно освободиться от тяжелой ситуации с Йюргеном, хотя я даже не представляла, что собой представляет Швеция. Вскоре я по-настоящему узнала, что значит слово «холод». В конце недели Йохан вернулся в Швецию, а я вернулась в отель к Йюргену.

Йюрген был в бешенстве от моего решения покинуть его. Он сказал, что любит меня, а я разорвала наше с ним соглашение. Я ответила ему, что я не его служащая и не его любовница. Он ждал от меня обе услуги, а остался ни с чем. Позже я узнала, что он заблаговременно взял филиппинскую девушку под тем же предлогом.

Сразу же после возвращения в Германию, я села на самолет в Швецию. Когда я уезжала, он сказал: «Тебе так повезло, что у тебя был я. Ты вернешься ко мне». Несколько лет спустя я наткнулась на него в Паттайе. Он спросил меня, хочу ли я к нему вернуться на тех же условиях. Не размышляя ни секунды, я отвергла его предложение и почувствовала, что мое самоуважение взлетело до небес, хотя бы на это короткое мгновение в моей жизни. Тогда я себя очень хорошо чувствовала.

По приезду в Швецию я обнаружила, что немецкие служащие требуют предоставить им шведскую визу в дополнение к имеющемуся билету. Европейцы путешествуют по Европе без виз, но тайцы — нет. В Испанию я ездила без проблем. Испанцы принимают туристов со всего мира, они позволили мне въехать в их страну без расспросов. Но по приезду в Швецию вежливые иммиграционные власти отказали мне. Я была в шведском аэропорту и не могла войти в страну. Йохан ждал меня снаружи. Ему было позволено войти и поговорить с властями. У меня не было визы, поэтому я не могла попасть в страну.

Меня информировали, что мне нужно вернуться в Германию, чтобы обратиться за визой в шведское посольство в Германии. Они сказали, что это простая формальность и что это будет не трудно сделать, пока Йохан будет моим попечителем. Йохан сказал, что купит билеты для нас туда и обратно. Для получения шведской визы требовался всего один день. Я по-настоящему была недовольна таким стечением обстоятельств. Мой въезд в Швецию и моя новая жизнь с Йоханом медленно продвигались. Меня заставили вернуться обратно и полететь в Германию.

Когда мы приехали в Кельн, я сразу же бросилась в квартиру Йюргена за оставшимися вещами. Барные девушки обычно всегда что-то оставляют в квартирах своих бойфрендов. Они это делают для того, чтобы всегда был повод вернуться. Они обычно говорят, что были проездом мимо и захотели зайти забрать свои вещи. У меня не было никакого желания возвращаться. Я быстрее вернулась бы в Таиланд, чем жила бы вместе с Йюргеном на половину от своей зарплаты и предоставляла бы ему бесплатный секс.

Я поймала такси от дома Йюргена до выбранного Йоханом отеля на ночь. Затем мы пошли в шведское консульство в Гамбурге для подачи документов на визу. Они вежливо приняли мое прошение. Европейцы очень вежливы с красивыми тайскими девушками. В Таиланде со мной никогда не обращались столь вежливо, как здесь, за исключением 5-звездочных отелей. С туристами в Таиланде обычно обходились любезно, но это любезность была неискренней. Государственные служащие также не стремятся помочь клиентам осуществить какие-либо процедуры. Если, конечно, они за это не получают дополнительных вознаграждений. Европейцы предоставляют хорошее обслуживание, потому что они на самом деле хотят помочь.

На следующий день мы с Йоханом полетели в Швецию. Я не только хотела начать новую жизнь с Йоханом, но и быстрее покинуть Германию и Йюргена. Когда мы приземлились, я показала иммиграционным властям мою визу, и они вежливо по-шведски поприветствовали меня.

Глава 13

Наконец, Швеция

Я никогда не была такой счастливой. Я только что приехала в Швецию, богатую европейскую страну с молодым привлекательным мужчиной, который по-настоящему заботился обо мне. Но вскоре, после выхода из аэропорта, я окоченела от резкого холода. Это была даже не зима: пронзительный, ледяной ветер пробирал меня до костей. Я никогда не думала, что может быть так холодно. Я знала, что, вероятнее всего, я не буду выходить на улицу из теплой квартиры Йохана.

Когда мы подъехали к дому Йохана, я быстро вбежала внутрь, даже не взяв свои сумки. Их принес Йохан. Мне было настолько холодно, что я не думала ни о чем, кроме тепла его квартиры. Я сразу же почувствовала недостаток тайского острого салата Сом Тум, знакомого всем в Исаане. Мы верим, что эта пища нужна нам, чтобы выжить.

Вскоре после того, как я начала новую жизнь с Йоханом, мне позвонила подружка Саи. Саи отказалась возвращаться в Убон, когда я улетела в Германию, и мне было действительно неспокойно от того, что я оставила ее с друзьями в Паттайе. Я беспокоилась, что она могла быть втянута во что-нибудь незаконное. В Паттайе легко было натолкнуться на проблемы. Она начала употреблять Ябу, известный амфетамин в Таиланде. Сейчас она была в тюрьме. Она связалась со мной через подружку и попросила о помощи. Я послала ей деньги, чтобы хватило на взятку полицейскому. Как только их получили, она была освобождена. Стоимость была 5 000 бат. Заплатив взятку, я смогла спокойно спать ночью. Паттайя переполнена людьми, живущими на грани. Стремление к веселому образу жизни у 15-летних подростков намного сильнее, чем желание устоять. Особенно если речь идет о нехватке родительского контроля.

Из-за туристической визы я не могла быть допущена на работу. У меня была жизнь «курортной женщины». Я поддерживала хозяйство, необходимое для двоих, что давало мне уйму свободного времени для просмотра телевизионных передач, походов в гимнастический зал, встреч с родителями Йохана или еще чего-нибудь. Но мне было скучно сидеть дома одной. Я спросила у Йохана, сможет ли он сделать визу для моей подружки Би.

За несколько месяцев до моей поездки в Германию, я познакомилась с Би, одной из одноклассниц Иинг. Сначала она приехала ко мне в Паттайю и спросила, как девушки могут покупать себе такие красивые вещи, как мотоциклы, золото, одежду. Она хотела знать, как можно заработать столько денег, чтобы все это себе позволить. Я сказала ей правду: «Они спят с туристами». Она ответила: «И это все?». В нашем деле она чувствовала себя, как рыба в воде. Она была намного интереснее, чем большинство девушек, приезжающие в Паттайю впервые. Обычно девушек не нужно уговаривать втянуться в этот бизнес, когда они видят, какой это приносит доход. На самом деле теперь не нужно было работать долгие часы за скудную компенсацию от работодателя: это было самой адекватной мотивацией. Вскоре после этого она переехала в Бангкок, чтобы работать на сцене.

Йохану удалось сделать визу для Би. Шведские иммиграционные власти довольно либеральны. Они не только дали мне трехмесячную визу, но и когда мне стало скучно, они даже позволили приехать моей подружке. Я была счастлива, что могу с кем-то пообщаться на своем диалекте и поесть тайскую еду.

Мы с Би наслаждались холодной погодой, путешествуя по стране. Когда мы приехали в Стокгольм, я стала гидом для Би. Я не могла поверить, что служу кому-то гидом в европейской стране и вожу по лучшим магазинам и местам. Я чувствовала, что живу как во сне. Мы были двумя бедными, молодыми девушками из рабочего класса Таиланда; мы путешествовали по Швеции; к нам относились, как к равным. Может быть, в нашей внешности было что-то особенное, что-то, что было видно только мужчинам. Это не могло произойти ни в Бангкоке, ни в другом регионе Таиланда. Я могла путешествовать в Лаос и рассматриваться равной по этническим понятиям равенства, но я оставалась все-таки женщиной. В Швеции я была равна и мужчинам и женщинам.

Однажды, когда мы с Би осматривали достопримечательности, мы ехали в такси с водителем из Марокко. Он спросил, откуда мы. Я сказала ему, что мы из Таиланда. Он спросил, согласны ли мы познакомиться с мужчиной — его другом для сексуальных услуг. Я сказала «Конечно же, нет». У него было впечатление, что все тайки работают стриптизершами, а все тайские стриптизерши — проститутки. Он глубоко ошибался. Я уже долго не работала барной девушкой. А Би, напротив, спросила меня на тайском, сколько я могла бы потребовать здесь за секс на короткое время. Я была немного удивлена, когда на шведских кронах, я попросила сумму равную 300 долларам. К нашему удивлению, он согласился. В батах это было 12 000, ровно в 12 раз больше, чем в Таиланде. Би не упустила свой шанс.

Би приехала в Швецию с намерением найти мужа. Но этого не произошло, пока она не вернулась в Таиланд и в один из праздников не познакомилась в Пхукете с Дейном, который забрал ее с собой в Данию. «Так, мы ищем наше пристанище».

После трех месяцев в Швеции, я вернулась в Таиланд, чтобы получить новую визу. Я навестила мою маму в Убоне и погостила там 5 недель. Для любой девушки, которая долго жила далеко от родного дома, возвращение к своим корням, особенно в деревенскую, первобытную провинцию, было очень сложным. Через пять недель в деревне, я поняла, что мне не хватает веселья, музыки, развлечений и ночной жизни Паттайи, в которую я быстро сбежала на два месяца.

В Паттайе я остановилась в отеле, которым владел друг Йохана. Я потратила достаточно времени, чтобы научить Пола говорить, читать и писать по-тайски. Моя мама приезжала ко мне, и она даже успела «поработать» в отеле целый месяц. В отеле она охотно находила себе занятия, но в Паттайе ей было не интересно. Ей было не интересно здесь ни жить, ни зарабатывать себе на проживание. Она просто, затаив дыхание, ждала моего возвращения из Швеции, чтобы пожинать плоды моего пребывания там.

Я регулярно ходила в Фуд Корт в Роял Гарден. Там я перекусывала и общалась с друзьями. Я просто прожигала время, пока моя новая виза не будет готова. Я вела довольно спокойную и уединенную жизнь, по сравнению с предыдущей жизнью хорошо-оплачиваемой шлюхи, хотя однажды я все-таки решила пойти развеяться с Полом. В Паттайю я приехала не для того, чтобы встречаться с мужчинами. После 5 лет работы, у меня появился человек, который заботился обо мне эмоционально, физически, а самое главное, финансово.

В этот приезд я провела с мамой больше времени, чем за предыдущие 5 лет. Она ничего не знала о визе, ни о требуемых документах, но она предполагала, что мое проживание там сулит ей большие деньги. Она всегда знала, что я буду обеспечивать ее и моих сестер.

Я взяла Иинг в Паттайю, чтобы показать впервые место, где я жила столько лет. Она всегда хотела увидеть Паттайю. Она была моей сестрой по крови. Она проучилась пока только полтора года в высшей школе. Я работала специально, чтобы она смогла окончить свое высшее образование. У меня никогда не было такой возможности. Точнее, мне никто ее не предоставил. Я очень гордилась сестрой. Я всегда надеялась, что она будет тоже мной гордиться. У Иинг не было точных представлений о Паттайе. Паттайя была слишком далеко от деревни, которую она называла своим домом. Ей нравился легкий доступ к кинотеатрам, современным кондиционируемым торговым центрам, которых не было в деревне и о которых даже не знали ее жители. Город изобиловал нашей любимой исаанской едой. Она наслаждалась тропическим солнцем, бризом и шумом моря, нежно доносящимся с берега. Кроме этих нескольких удовольствий, в Паттайе больше делать было нечего, если конечно ты не работаешь ночью.

Шведское посольство уведомило меня, что моя виза готова, и я могу вновь отправиться в Швецию. Так, я запаковала мои сумки и приготовилась к отлету. В этот раз у меня не было в квартире электроники и мебели, которые надо было переправить домой, поэтому я собралась в Швецию за очень короткое время.

Я недолго была в Швеции, когда мне вновь позвонили насчет Саи. Я узнала, что она опять попала в тюрьму из-за Ябы. Нужны были опять деньги, чтобы освободить ее. Я была опять в затруднении. Я думала, что она недолго употребляла Ябу и уже исправила свою жизнь. Я очень ошибалась. Я поняла, что чем дольше она будет в Паттайе, тем дольше у нее будут проблемы. Я послала деньги моей маме, чтобы заплатить взятку за ее освобождение, хотя я не очень была уверена, что во второй раз ее освободят. Было очень больно узнать, что моя младшая сестра находится в тюрьме для несовершеннолетних. Я чувствовала, что если я опять заплачу, еще одну взятку, она может вернуться к преступной жизни с наркотиками и своими несовершенными друзьями. Я на самом деле не знала, что делать и я не видела другого решения. Я послала деньги моей матери, деньги, предназначенные моей 16-летней сестре для ее освобождения из тюрьмы. Взамен, моя мать оставила деньги себе и потратила их на роскошь и «создания репутации» в деревне, оставив Саи гнить в тюрьме следующие 6 месяцев.

После освобождения Саи, она узнала, что дочь больше никогда не хотела возвращаться в эту холодную, жесткую камеру тюрьмы для несовершеннолетних. Она была вынуждена вернуться в Убон. Моя мать не позволила ей остаться в Паттайе без опеки. Я очень хотела, чтобы она была похожа на Пинг. Я желала, чтобы Саи занялась учебой и закончила 11 классов. Это бы сделало проще мою жизнь и жизнь моей мамы. Если бы она не узнала, что была удочерена, может быть, она следовала бы по стопам своей сестры, но этого я никогда не узнаю.

Саи почти окончила 9 классов, что ей позволило бы получить хорошую работу. С 9-летним образованием, она могла бы найти место в большой компании, которая бы обеспечила ее медицинской страховкой, четырьмя выходными в месяц и другими привилегиями. Она ушла из школы, когда была настолько близка к ее окончанию и сразу же начались проблемы. Она растратила свои возможности. Я посвятила много времени и вложила хорошие деньги, чтобы у нее была хорошая жизнь, чтобы она получила хорошее образование и чтобы у нее было успешное будущее. Все было потеряно, когда она вылетела из школы и начала употреблять Ябу.

Моя жизнь в Швеции шла очень хорошо. Благодаря щедрости Йохана, я посылала деньги домой каждый месяц, но я не могла оставаться в квартире целый день и быть бесполезной. Вскоре я нашла работу, с которой я хорошо справлялась — это были экзотические танцы. Денег было намного больше, чем я когда-либо зарабатывала в Таиланде. Вскоре я узнала, что я не единственная тайская танцовщица, но благодаря моей миниатюрности и юности, я притягивала взгляды.

Мой первый рабочий день дал мне возможность показать мои таланты на сцене — достаточно откровенные танцы, которые я полировала с каждым годом в гоугоу, будучи горячей танцовщицей в Паттайе. Я танцевала так же, как я это делала в гоугоу в Таиланде, что привлекало многих клиентов. К моему удивлению, посетители и танцовщицы подняли меня на смех. Неосознанно я себя выставила на посмешище. Я была одной из самых горячих девушек на сцене. Я поняла, что мне надо сменить тактику во чтобы то ни стало. Я чуть не потеряла возможность зарабатывать неплохие деньги.

Стриптизерши в Таиланде упражняются, как гимнасты, оставляя на теле одни трусики. Шведки не любят азиаток, работающих в их клубах. Они играют «по-грязному», чтобы ускорить наш провал. Они думают, что мы приехали в Европу, чтобы заниматься нашим старым ремеслом. На самом деле, мы танцуем намного лучше, чем шведки и обладаем привлекательной внешностью с загорелой кожей и миниатюрными телами, что так привлекает европейских мужчин. В первый день одна из танцовщиц своровала мой бюстгальтер; начало было неудачным. Позже, мое имя вписали в график работы без предупреждения. Я потеряла 600 крон (60$), потому что я не вышла на работу. Некоторые девушки хотели сделать мою жизнь несчастной, насколько это возможно, и им это удалось.

Однажды я, как сумасшедшая, убежала в раздевалку клуба. Менеджер пришел и спросил меня, почему я до сих пор в раздевалке, когда я должна быть на сцене. Я ответила ей, что ищу мой сценический костюм, который я позже нашла в мусорном баке. Шведская танцовщица выкинула мои вещи, так как ей не нравились загорелые азиатки, ворующие внимание ее клиентов. Потребовалось долгое время, чтобы другие танцовщицы поняли, что я искренне зарабатываю танцами на жизнь. В итоге, некоторые даже стали моими подружками.

Я могла сказать на шведском всего несколько слов, и то те, которым меня научил Йохан. Я разговаривала с клиентами на английском. Я обманывала их по-разному, лишь бы они купили приватный танец со мной. После того, как они вносили оплату за приват, из которой я получала хороший процент, мы шли в комнату и я должна была выполнить обещание. Я делала то, что делали другие девушки, сначала «подцепляла на крючок», а затем жульничала. В баре я говорила клиенту: «Пойдем в приват-комнату, я оближу тебя», а в приват комнате я говорила: «Я оближу только твои пальцы и соски». Многие из мужчин приходили в ярость, так как они ожидали большего. К удивлению, такие были не все. Если клиенты приходили в бешенство, охрана просила их покинуть заведение. Если они продолжали, то насильно оказывались за входной дверью.

Обычно мы танцевали всю ночь, перерыв был только в полночь. Затем я с удовольствием шла в магазин, который работал 7 до 11, чтобы купить еду и снаки:[7] лапшу, курицу-гриль, сэндвичи, напитки и тому подобное. Все это нужно было нам, чтобы поддерживать на высоком уровне свою энергию, так как на танцы и возбуждение клиентов уходило много сил. Европейки мало ходили за продуктами, охотнее это делали азиатки и американки. Однажды ночью все танцовщицы дали мне деньги, чтобы я купила еду на всех. Я принесла пакеты и выгрузила всё на стол. Одна из девушек спросила, сколько стоит еда. Как и любая другая девушка, работающая здесь, она ела то же самое каждую ночь и, конечно же, знала стоимость своей еды. А я как раз забыла взять чек в супермаркете. Она и другие девушки тут же сказали: «Как мы теперь узнаем, сколько у нас сдачи» В это мгновение я выложила всю мелочь из кармана на стол и сказала им самим посчитать. Я не нравилась шведкам, зато шведам — очень.

В другой раз один швед очень низко отзывался о тайках. «Они все проститутки. Они хотят только денег. Они все лгуньи и воровки». Несмотря на то, как он безошибочно описал мою прошлую жизнь, мне удалось скрыть свои эмоции сквозь нарастающую ярость. Мои сестры однозначно не проститутки. Я сказала ему, что если он возьмет приват со мной, то я сделаю ему минет за низкую цену, 1500 крон (150 $). Это была обычная цена за приватный танец, разрешающий только смотреть на девушку. Когда мы пошли в приватную комнату, я улыбнулась и покинула его. А охранникам сказала, что он шлепнул меня. Его попросили покинуть заведение. Мужчинам не разрешено притрагиваться к женщинам в клубе. Я знала, что мое поведение — неправильное, но говорить плохо о тайских женщинах в лицо тайской женщине, по меньшей мере — глупо. Он получил по заслугам!

В клубе я намеренно сердила мужчин, вводя их в заблуждение, что они смогут воспользоваться сексуальными услугами в приватной комнате. Они хорошо платили за этот обман. Я по-настоящему любила свою работу. Я могла обращаться с ними, как большинство секс-туристов обращаются с тайками.

Не все приходящие в клуб мужчины — глупы. Некоторые приходят просто посмотреть на танцы сексуальных девушек, наслаждаются чувством возбуждения и готовы платить за удовольствие. Один клиент сначала смотрел, как я танцую, а потом мы поговорили во время перерыва. В конце концов, он заказал приват со мной. После довольно долгого танца и небольшого разговора он оставил мне чаевые в размере 10 000 крон (1000 долларов США). Через 4 дня, в мой выходной день, он снова пришел. Когда я появилась на работе на следующий день, я обнаружила, что он оставил еще 500 долларов чаевыми для меня. Он заплатил дополнительно 500 долларов, чтобы показать свою признательность. Было просто замечательно заработать существенную сумму денег, не выходив на работу. Это заставило меня почувствовать то, что до этого я не ощущала — свою необыкновенную специфичность. Я была в восторге от своей работы: зарабатывать столько денег без «продажи» тела в прямом значении слова. В Швеции есть стриптизерши, которые оказывают эскорт услуги в выходные дни. Они зарабатывают 2000 крон (200 долларов) на простом ужине, и это не включает в себя сексуальные услуги. Сексуальные услуги обговариваются отдельно. К сожалению, эта работа длилась не долго.

Работая стриптизершей в Швеции, я смогла накопить довольно большую сумму денег. Кроме того, я была занята приготовлениями поездки моей матери в Европу. Я помогла Иинг поступить в колледж, купила два участка земли, начала строить новый дом в деревне и налаживала лучшую жизнь для себя и своей семьи. Почти все шло хорошо. Единственной проблемой, кроме низких температур Швеции, была Саи. Я ей очень дорожила. Она начала встречаться с парнем из неблагополучной семьи и забеременела. Она стала матерью в 17. Я согласилась помочь Саи в последний раз, купив маленький магазин одежды в торговом центре Лотос.

У меня была подружка, живущая в Германии, которая повзрослела, продав свою девственность в 16 лет. Она работала в секс-туризме до того, как не встретила очень приятного немца, который забрал ее с собой в Германию. Мы поделились нашими переживаниями по поводу прошлого и постоянного стыда за нашу профессию. Мы всегда были в отчаянной погоне за деньгами и разрешали фарангам делать с нами почти все непристойные и грязные вещи. Обычная публика знает мало о жизни барных девушек после того, как они уходят из профессии: а ведь им надо очень много о себе заботиться. Те, кто немного знаком с нашим трудным положением, знают, что мы все нуждаемся в долгой психотерапии, так как постоянно испытываем эмоциональные страдания и думаем, что наша жизнь могла бы быть нормальной. Очень грустно, но очень мало девушек знают, что психологическая помощь существует. Хорошо, если у девушек нет никаких отклонений: таким очень повезло. Часто, девушки, страдающие психическими расстройствами, не могут позволить себе достойную психологическую помощь: для них это — роскошь.

Когда я была в гостях у семьи Йохана, я ощутила, что я что-то потеряла в своей жизни, пока росла. У меня не было семьи, которая заботилась о моем благополучии. Я знаю, что мне очень повезло, когда я переехала в Швецию. Я жила жизнью, о которой даже не мечтает большинство девушек из бедных, деревенских семей. Моя жизнь в Швеции — довольно легкая, безопасная и комфортная; конечно, это не рай, так как здесь очень холодно.

Будучи стриптизершей в Швеции, я зарабатывала больше, чем могла себе представить. Я совершенствовала свои танцы, наслаждалась своей профессией: я была всегда в центре внимания. Я не ущемляла чувство собственного достоинства, чтобы обеспечивать свою семью. Мне была предоставлена уникальная возможность, я была счастлива. Все же я поняла, что этого было не достаточно. Я хотела большего: больше денег и большего от жизни. Я хотела жить и работать в красивом городе с теплым климатом, жители которого говорят по-английски, а деньги плывут так же, как здесь. Моя исаанская кровь привыкла к теплой погоде 365 дней в году. Температура в полдень теплым летом в Швеции ниже, чем в самый холодный день в Паттайе или Бангкоке. Лас-Вегас был подходящим вариантом. Послушав истории девушек из бара, я начала наводить справки о Лас-Вегасе. Его жители говорят по-английски; погода — теплая; он изобилует непрекращающимися развлечениями и красивыми людьми. А самое главное, там деньги не просто текут, они льются потоком.

Я знаю, что сделать американскую визу — не так-то просто. Я долго думала о разных вариантах, один из которых — выйти замуж за американца. В Америке живут тысячи тайцев; если они нашли путь туда, значит и я смогу. Америка намного ближе к Швеции, чем Таиланд. Должен быть какой-нибудь путь туда попасть.

Осталось еще немного до написания последнего параграфа этой книги. Я долго колебалась, ехать мне или не ехать в Лас-Вегас. Пока я оставалась в Швеции, где продолжала копить деньги. Перееду я или нет в Лас-Вегас, никто не знал. Краткая повесть о карьере ночной бабочки останется неизвестной.

Мне невероятно повезло, что мне выпал шанс приехать в Швецию. Я заработала хорошие деньги, обеспечила семью и сделала задел на будущее. Пребывание в Швеции значительно повысило уровень моей жизни и моей семьи на много лет вперед. Я должна признаться, что никогда не прикладывала усилий, чтобы выучить шведский язык, так как это очень сложный язык. Я никогда не испытывала в этом нужды, потому что «продажа моего товара» шла очень успешно. Я хорошо общаюсь на любом языке на работе, мое поведенческое общение лучше любого языка. Вдобавок, холодная погода Швеции не очень благоприятствует любому человеку из Таиланда, да и я не хорошо с ней ладила. Я намеревалась провести здесь еще немного времени, а затем паковать сумки для нового приключения. Я решила найти место обитания, где солнце светит больше шести месяцев в году. Лас-Вегас?

В 13 лет я села на автобус в Бангкок, и у меня совершенно не было ни одной мысли, как устроится моя жизнь. После семилетнего опыта работы в «тяжелой профессии» и выживания в секс-туризме, я поняла, что нет никаких препятствий для осуществления моей мечты. Я была счастлива, что смогла поднять себя из жизни без будущего в беднейшем районе Таиланда до европейского уровня жизни. Все решено: Лас-Вегас — это не совсем дикая идея, когда смотришь на это в перспективе.

Я читала, что танцовщицы в Лас-Вегасе получают 40–60 долларов в день за танцы на сцене, плюс они получают дополнительные чаевые от клиентов. Я не могу себе представить, как происходит оплата в клубе. Гоугоу барам в Паттайе трудно найти достаточно девушек, чтобы заполнить сцену. Но, если в Лас-Вегасе чаевые настолько хороши, что танцовщицы готовы к тому, чтобы им платили исходя из привилегий, кто я такая, чтобы спорить с этим. Я не против таких правил.

С 13 лет моя жизнь вращалась вокруг ярких огней, крошечной сцены, тяжелой рок-музыки и глубоких ночей порой до рассвета. Ночи были заполнены низкими мужчинами с прокуренными желтыми зубами и запахом алкоголя. В Лас-Вегасе, мне не нужно было спать с отвратительными мужчинами. Так же как и в Швеции, я смогу получать большие деньги, не продавая свое тело. Достигнув такого уровня, я очень гордилась собой: я могла продолжать посылать деньги домой. Я каждый раз себе задавала вопрос, действительно ли хочу оставаться танцовщицей и дальше зарабатывать этой профессией деньги. Может быть я предназначена для чего-то большего.

В конце концов, я перестала работать в стрип-клубе и начала изучать шведский язык. Я подошла серьезно к вопросу коренного изменения своей жизни. Написание этой книги и воспоминания о моей жизни побудили меня прекратить танцевать. Я планировала свою карьеру, и какая бы она ни была, она должна быть приличной. Возвращение в школу стало моим первым шагом. Хотя заработная плата у танцовщиц — высокая, она не соразмерна с имеющимся у них образованием. Я знала, что способна на что-то большее. Я доказала, что могу иметь все, что я хочу и в чем я нуждаюсь без секса с туристами!

Первые 4 месяца 2002 года я послала 500 000 бат моей маме. 200 000 бат предназначались на покупку моих участков земли, а 300 000 бат на мой накопительный счет и расходы моей матери. Я обнаружила, что она потратила 300 000 за 4 месяца, и ей нужно было еще. Сумма в 75 000 бат ежемесячно превышала в 20 раз месячный доход обычной деревенской семьи в моей провинции.

Моя мама очень разозлилась, когда узнала, что я бросила танцевать в клубе: ей нужны были еще деньги. Во время наших телефонных разговоров она постоянно говорила о семьях других барных девушек. Она жаловалась, что те посылают намного больше денег, чем я. Я знала, что это ложь. Хотя другие женщины Исаана говорили, что их дочери из Паттайи, Бангкока, Европы или США посылают им 80 000 бат в месяц, я знала, что это не может быть правдой. На самом деле, они сравнивали дочерей через проституцию, хотя сами никогда этого не признавали. Правда в том, что их ложь — это типичный пример попыток поднять свою репутацию.

Иинг купили мотоцикл, красивые вещи, мобильный телефон, оплатили высшее образование и много всего другого, но она все равно не была удовлетворена. Она пошла по стопам моей матери: у нее было неутомимая потребность в материальных благах. Она жила, как дочь семьи среднего звена. Она с удовольствием пожинала плоды моего дохода, невзирая на их источник. Она пользовалась любой возможностью, чтобы отделиться от семьи, от бедного примитивного люда и от меня и девушек моей бывшей профессии. Она не разговаривала со мной на ее родном диалекте, когда вокруг были люди, которые могли ее классифицировать как «деревенщину». Ей было все равно, что женщины думают о ней. Я сравниваю жизнь Иинг в 17 лет с моей жизнью. Она даже близко не могла представить, какую тяжелую жизнь я вела и плодами, которой она теперь наслаждается. Она даже понятия не имела, как ей повезло, что у нее была старшая сестра, которая уже обо все позаботилась.

Годами фаранги говорили мне, что семья «пьет мою кровь». Шведы, с которыми я поделилась своей историей, это подтвердили. В результате я решила посылать моей семье только 5 000 бат в месяц: этого было достаточно, чтобы не работать. Такую сумму заработали бы мои сестры, если бы работали в деревне. Я им сделала подарок в 5000 бат — среднюю месячную зарплату. Ни одна из них не давала мне столько денег за безделье. В ответ на мое решение, моя мама приняла свое: я опять стала нежеланным гостем в ее доме. В ее доме? Это мой дом! Это был дом, который я купила, обставила мебелью с помощью доходов, заработанных тяжелым эмоциональным и физическим трудом и за который я буду расплачиваться всю свою оставшуюся жизнь.

Моя мать не желала меня видеть до тех пор, пока я не привезу с собой 200 000 бат. До того, как я начала посылать деньги моей семьи, я была изгоем. За все эти годы я только поняла, что я нужна была семье, пока посылала деньги. Благодаря деньгам, я была желанной в доме. Моя мама даже сказала, что я расплатилась за отца. Как только я уменьшила сумму высылаемых мной денег, моя семья опять начала обращаться со мной, как раньше. Я стала вновь изгоем.

Отсутствие благодарности — это обычное дело у всех исаанских матерей к своим дочерям, которые через несколько лет решают уменьшить количество денег, пересылаемых домой. Или они попросту могут уйти из профессии проститутки и поэтому их щедрые денежные подарки прекратятся. Родители, в особенности матери, продолжат жить в домах, купленных их дочерями, тогда как сами дочери будут искать убежище в соломенных лачугах, воспитывая своего ребенка на 70 бат в день, которые они заработают на фабрике по производству обуви, одежды или еще чего-нибудь. Миллионы бат, которые они заработали на продаже своего тела, проматывались родителями и постоянно растущей семьей. Переслав однажды деньги, они дают возможность родителям, семье и друзьям получать выгоду от всех заработанных ими денег.

Эти молодые женщины теперь часто болеют годами от надругательства над их телами. Они почти всегда одиноки. Добавить к этим страданиям то, что их дети чаще всего лишены легального статуса и образования, так как были рождены за границей. Те, кто зарабатывал большие суммы денег (в основном, в Японии), возвращаются домой, и часто страдают от больших разочарований, связанных с переездом в деревню и привыкания к новой жизни. Некоторые не справляются с этим и начинают употреблять алкоголь или совершают попытки к суициду. Подобно мне, их единственное желание — стать хорошими дочерьми. Мы все следуем обычаям нашей культуры, которая навязывает нам делать все возможное, чтобы заботиться о своих семьях — еще раз повторю — «все возможное».

Бывшая проститутка Дуангжан «в отставке» с 13-летней дочкой от японца.

Переехав в Японию в 18-летнем возрасте, эта молодая женщина заработала миллионы бат в секс-торговле, даже уплачивая часть своим сутенерам. Через много лет обслуживания мужчин, она вернулась домой с Чианграй вместе с девочкой и мужем японцем, который через два года ушел от нее. Без гроша, она вышла замуж вновь и родила еще троих детей.

Эта соломенная лачуга принадлежит Дуангжан. Она там живет и заботится о своем прикованном к постели муже и четырех детях. Этот дом постоянно напоминает ей, какие жертвы она принесла, чтобы обеспечить свою семью. Напротив ее дома на противоположной стороне улицы стоит красивый двухэтажный особняк в бангкокском стиле, похожий на тот, который она построила для своей матери в период работы проституткой. Она и сейчас там живет.

Этот дом похож на дом, из которого Дуангжан была изгнана из-за того, что не смогла больше высылать деньги, бросив секс-торговлю и мужа японца. Ее печальная история о том, как матери отказываются от дочерей из-за нехватки денежных средств — повсеместна. Все как у меня.

Прошло много лет, прежде чем я поняла, что фаранги были правы, говоря мне: «Твоя мать обращается с тобой, как ты со своими клиентами, как с ходячим банкоматом». За последние 7 лет, у меня ничего не просили, кроме денег: для нее и моих сестер. Я была бы уже зажиточной дамой, если бы они расходовали мои деньги ответственно, а не так легкомысленно.

На дворе май, и погода в Швеции теплеет, около 40 градусов по Фаренгейту. Я начала привыкать к Швеции и надеялась получить в следующем году шведский паспорт. Что касается Таиланда, то, наверное, только 100 иностранцам в год удается получить тайский паспорт. Это одна из отличительных особенностей наших стран. С другой стороны, США и Европа позволяют многим иностранцам стать гражданами их стран. Азиатские страны не позволяют другим людям становиться их гражданами с такой же готовностью.

Получив шведский паспорт, я бы смогла работать в Испании. Швеция была замечательной страной, и я ценила их либеральные иммиграционные законы, уход за здоровьем и образовательную систему. Но едва ли виза, страхование здоровья и языковая школа смогут уберечь меня от нещадного холода. Испания имеет больше преимуществ, два из которых — теплый климат и Майорка, туристический город по типу Паттайи, где процветают полуночники. Испанцы любят веселиться всю ночь напролет. У нас с испанцами есть что-то общее. Пока для меня невероятной была мысль, что однажды я смогу получить испанский паспорт.

Еще одно преимущество у Испании в том, что туристы здесь расходуют очень много денег на стрип-клубы. Я бы спокойно могла адаптироваться к испанскому образу жизни. Я могла бы танцевать там, как в Таиланде, а не как в Швеции, и эти танцы не требовали бы от меня каких-либо изменений. Я часто рассматривала только легкие деньги; соблазн к деньгам туристов был непреодолим. Однако я знала, что этот шаг откинул бы меня назад, если вспомнить, какие цели я поставила перед собой. Для меня это было намного важнее, чем деньги, которые я могла бы заработать: когда я ставила перед собой цель, я должна была идти к ней. Если бы не цели, я могла бы в Швеции стать обычной уличной проституткой и зарабатывать горы денег. Несомненно, я была в некой растерянности по поводу моего будущего. Я знала, чего хочу: достигнуть цели, не танцуя на сцене.

Я была участницей индустрии, состоящей из одних молодых сексуальных девушек. Это мне приносило намного больше денег, чем я могла себе представить. В то же время я знала, что хочу намного больше от жизни, чем только участие в этой индустрии. Сюда, в Швецию, съезжаются девушки из Восточной Европы, Южной Америки, Таиланда и Филиппин: все из бедных районов мира. В Таиланде — это в основном север и северо-восток. Таиланд — как определенный микромир всей мировой секс-сцены. Эти девушки, включая меня, приезжают сюда, как из гетто.

Йохана уволили с работы. Для профессионала в информационной области потеря работы была тяжелым ударом. Он тратил любую минуту на поиски работы… безрезультатно. Ясно, что он стал очень раздраженным; с ним было очень тяжело находиться рядом; в конечном счете, у него началась депрессия. Он привык к комфортной жизни молодого профессионала в своей области, доход которого позволял ему покупать все, что он хотел. Он потратил все свои сбережения и не мог долго содержать нас. Будучи единственной кормилицей, мне уже было некомфортно жить с ним. Конечно, с самого начала он был очень щедр со мной, и мне очень хотелось помочь ему выйти из кризиса. Я вернулась к танцам, утешая себя только тем, что танцы в Европе — это не то же самое, что танцы в Таиланде. В Швеции я продавала только сексуальные фантазии, а не секс.

Йохан стал очень злым, из-за того, что я до недавнего времени посылала слишком много денег домой. Хотя я приняла решение уменьшить мои переводы, было ощущение, что я решила сделать это слишком поздно. Его сильное желание моего дохода плюс его потеря работы привели к нашему разрыву. Я потеряла лучшего бойфренда, которого когда-либо имела из-за денежных требований моей матери. Моя готовность питать ее ненасытный денежный голод и желание «создания репутации» были причинами моей ответственности за семью.

Йохан сдал свою квартиру в аренду и переехал к родителям, так как не мог долго платить арендную плату. Я переехала в маленький домик на окраине Стокгольма. Этот дом принадлежал организатору моего клуба. Это была девушка-проститутка из Таиланда. Она приехала 12 лет назад в Швецию по тем же причинам, что и я. Он хотела накопить немного денег, чтобы улучшить свою жизнь и жизнь своей семьи. Теперь у нее есть два дома, и она управляет прибыльным клубом. Когда-нибудь я хотела бы повторить ее путь.

Сообщения Дейву от Йохана: до его отъезда в Испанию:

Лон начала вести разговоры о том, чтобы покончить со своей жизнью. Ее поведение можно назвать только маниакально-депрессивным, хотя такого диагноза ей врач не ставил. Ей постоянно в голову приходят мысли о суициде. Она пыталась открыть дверь машины на ходу. В другой раз я нашел ее около открытого окна моей квартиры на 5-ом этаже. Это все невесело.

Недавно она ездила к подружке, которая живет в 150 км от Стокгольма. Я вышел погулять с другом и был в баре отеля, когда она мне позвонила. Она плакала из-за того, что ей показалось, что я не забочусь о ней. Она сказала своей подружке, что пойдет погулять и исчезла. Ее подружка начала беспокоиться и вызвала полицию. С утра мне позвонили из полиции и сказали, что нашли ее в одном из приютов для женщин. Оказалось, что она бесцельно бродила и выбрасывала на улицу все, что у нее было в карманах: деньги, украшения и т. д. Одна женщина нашла ее, забрала домой и вызвала полицию. Она сказала, что Лон хотела спрыгнуть в реку. Лон дала им мой адрес в Стокгольме.

Йохан улетел в Испанию, чтобы помочь другу организовать бизнес. С его отъездом я осталась одна; мне его очень не хватало. На меня начала находить депрессия, я закурила. Моя жизнь состояла из двойной смены на работе, я танцевала 16 часов в сутки. Я возвращалась домой только, чтобы поспать, а затем снова возвращалась на работу. Я уже долго не жила с Йоханом и у меня не было никакого желания идти домой. Я часто задремывала на работе, когда не было клиентов.

Я стала недееспособной, я не могла долго заботиться о себе. Я страдала из-за того, что Йохан улетел в Испанию. Я чувствовала себя покинутой, хотя это никогда не было его намерением. Меня положили в Королинскую больницу при университете Стокгольма в Сольне; я там пробыла несколько недель. Я была тяжелобольной и мне потребовалось много времени, чтоб выписаться оттуда. Я совсем не могла работать. Диагноз: клиническая депрессия и шизофрения.

В августе 2003 года я приняла решение вернуться в Таиланд. Не было причин больше оставаться в Швеции: Йохан ушел от меня, а работать я не могла. Я надеялась, что возвращение в родную страну укрепит мое сердце и вылечит мою душу. Мне нужно было идти дальше. Вот только недавно все в моей жизни было так хорошо, и так быстро все это исчезло.

Шведское государство заботилось обо мне два месяца и продолжит делать это, до того как во мне найдутся силы поехать домой. В собственной стране мне бы никогда не оказали такого лечения. Я даже не смогла получить постоянное место жительства. Я всегда буду признательна этой стране за то, что она позволила мне восстановить свою гордость, дав возможность зарабатывать деньги, не продавая своего тела; за медицинскую и психиатрическую помощь, которые я получала от их социальной страховой системы; за денежную помощь, которая продолжалась вплоть до моего отъезда в Таиланд. Шведская социальная система позволила мне получать медицинскую помощь и страховку по нетрудоспособности, равной 40 000 бат пока я была резидентом этой страны. Теперь у меня депрессия и шизофрения. Физически я тоже стала больной, я набрала много лишнего веса из-за прописанных лекарств. Время ехать домой. Йохан уехал, а я не могла быть одна. Мне нужна была помощь даже в простейших делах.

Глава 14

Родной дом?

29 августа 2003 года я вернулась в Таиланд. Я договорилась с братом, чтобы он встретил меня в аэропорту. Он не появился. Такого поведения можно было ждать. Ответственность мужчин в нашей деревне оставляет желать лучшего. Если бы он знал, что я ему привезу что-нибудь, он бы был вовремя. У меня было сложное лечение, и чувствовала я себя далеко не очень хорошо, но, тем не менее, я добралась до отеля и оттуда позвонила ему. Он быстро появился, так как я оплатила дорогу ему и его семье в Убон туда и обратно. Через 11 часов полета из Швеции в Таиланд, я вновь стала для своей семьи ходячим банкоматом: ничего не изменилось. Я вернулась, чтобы стать тем же источником денег, каким была все 7 лет моей работы в секс-индустрии.

Я не посылала моей матери денег несколько месяцев, так как была госпитализирована. Когда я приехала, я узнала, что она взяла в долг 30 000 бат под ежемесячные проценты. Прошло уже три месяца, и она хотела, чтобы я все оплатила. Мои сестры никогда не присылали деньги матери, а в 43 года ей даже не приходило в голову мысли пойти на работу. Она привыкла получать деньги для всех нужд ее комфортной жизни и рассчитывала на меня, только на меня.

Моя мать сказала мне сегодня, что отдала мой земельный участок моему брату: землю, которую мне завещала моя бабушка в обмен за уход за ней. Я сдержала свое обещание, я ухаживала за ней до смерти, но моей матери было все равно. Ничего не изменилось, даже, несмотря на то, сколько я всего сделала для своей семьи. Она сказала, что у моего брата есть дети, и они будут выращивать рис на этой земле.

Меня до сих пор мучили будоражащие видения из моего прошлого. Продолжались сны о суициде, о том, как я прыгаю с высоких зданий или как меня загрызают собаки. У меня хроническая бессонница. Когда мне удается заснуть, постоянные пугающие кошмары будят меня на протяжении всей ночи. Во время моей послеполуденной дремоты, я во сне разговариваю с прошлым. Пока я была в Швеции, я начала страдать лунатизмом. Однажды, во время одной из прогулок ночью, меня забрала полиция и отправила домой.

Я не могу освободить свой разум от прошлого. Я принимаю психотропные медикаменты и другие лекарства, чтобы просто выжить. Это не жизнь, это существование. Я похожа на зомби. Эти лекарства включают в себя галоперидол, типичный антипсихотик для лечения галлюцинаций и иллюзий; имован, снотворное; хлорпромазин, антипсихотик для лечения галлюцинаций; перфеназин, другой антипсихотик; флуоксетин, антидепрессант; анта, антацид; пованик, фермент для переваривания. Кто-то может поинтересоваться, почему психбольная принимает антациды и ферменты. Причина в том, что другие лекарства очень ослабляют мой организм, тошнота и рвота случаются почти каждый день. Ферменты помогают мне переваривать, а антациды нейтрализуют кислоту. Антипсихотики, призванные уменьшить мои галлюцинации, наоборот усиливают их. В аннотации к галоперидолу одно их побочных действий: «Галоперидол может вызвать неправильное психическое поведение и галлюцинации.» Другими словами галоперидол может вызвать те же реакции, которые призван вылечить. Перечень побочных действий к лекарствам можно читать, как список покупок. У одного галоперидола их больше 100. Другие психотропные медикаменты подрывают здоровье и, как минимум, опасны. Физически я постоянно болею.

Некоторые побочные эффекты, которые проявляются у меня после приема этих лекарств:

Бессонница

Летаргия

Панические атаки

Ненависть к людям

Галлюцинации

Самоизбиение

Потеря сексуального влечения

Дрожание рук

Внутреннее беспокойство

Параноидная шизофрения

Ужасные запоры

Ощущение себя, как зомби

Изменения настроения

Ночные кошмары

Страницы: «« « 12345678 » »»