Когда здесь была Марни Робинсон Джоан
– Это Джилли нарисовала, – пояснила подошедшая Джейн.
– Джилли – это кто? – понизив голос, спросила Анна.
– Ну, она нам типа тетя… мамина старинная подруга. Вообще-то, ее зовут мисс Пенелопа Джилл, но мы всегда зовем ее Джилли.
– Только не вздумай ее однажды Пенелопой назвать! – со смехом пояснила миссис Линдсей. – Она это имя просто ненавидит, хотя я лично в толк не возьму почему. Должно быть, не в моде было во времена ее молодости! – И она пошла вверх по лестнице, потом оглянулась через перила: – Остальные-то идут там, Дженни?
– Идут. Мы им покричали.
– Ну и хорошо. – Миссис Линдсей вновь улыбнулась Анне: – Оставайся у нас сколько хочешь. Твои домашние знают, куда ты пошла?
Анна помотала головой и застенчиво пробормотала: все, мол, в порядке, ей не нужно быть дома к какому-то определенному сроку.
– Тогда все отлично. – Миссис Линдсей нагнулась и подняла Роли, который следовал за ней как привязанный. – Пошли со мной, сердечко мое, – сказала она, крепко обнимая ребенка. – Джейн, как остальные явятся, позвони в колокольчик, хорошо? А то в последний момент займутся какой-нибудь забавой…
– Точно! – Джейн подбежала к двери и сняла с полки большой коровий колокольчик. – Анна, смотри какой! Нам вместе с домом достался! Раза в два больше обычного, верно? Его на середине залива слышно, так звенит! Эндрю вчера пробовал…
«Его на середине залива слышно, так звенит…» – Анне на миг показалось, что она где-то когда-то уже слышала эти слова. Где именно? Когда? Она пыталась вспомнить, но тщетно.
Джейн стояла у окна и с колокольчиком в руках смотрела на залив.
– Вот они!
Она позвонила. Через узкое боковое окно Анна увидела, как три отдаленные точки – темно-синие джинсовые пятнышки – бегом сорвались в сторону дома.
Глава двадцать шестая
Секрет Сциллы
Пятью минутами позже все они ввалились в длинную комнату с низким потолком, известную как «медвежий садик». Стенные полки в ней были заполнены книгами, игрушками, настольными играми, посередине стоял длинный стол, накрытый для чая.
Джейн принесла с кухни чайник и большой кувшин молока. Присцилла, вбежавшая чуть раньше мальчишек, притащила стул для Анны и сама быстро уселась с нею рядом. Повернувшись к Анне, она улыбнулась ей. Ее глаза сияли.
Анна улыбнулась в ответ:
– Записку нашу нашла?
– Да, и поэтому прибежала.
Войдя в комнату, ребята сразу потянулись к пончикам и плюшкам, Джейн разлила чай и молоко. Все стали говорить разом, причем громко.
– Ты не жди, пока угостят, – сказал Эндрю. – Бери, что в рот просится, а то другие схватят! Просто чтобы наставить тебя на правильный путь, разреши предложить тебе пончик?
Под покровом общего шума Присцилла тихо сказала Анне:
– Я очень надеялась, что ты придешь чай пить! Я тебя так долго ждала…
– В самом деле? – обрадованно отозвалась Анна. – А почему не сказала?
– Я при всех не могла. – Сцилла быстро оглядела шумную компанию за столом. – Я тебя первая увидела, раньше всех. Еще из своей комнаты… – Она понизила голос и медленно добавила: – Ты ведь знаешь, где моя комната, правда?
– Ой! – Анна бросила на нее быстрый взгляд. – На самом верху, верно? На залив выходит?
– Да! В самом конце! – Присцилла с удовольствием и таинственно улыбнулась, впиваясь зубами в кусок булки с джемом. Потом добавила все тем же таинственным тоном: – Ты ведь не рассердилась, когда мы тебя поймали тогда? Ты сперва выглядела немного напуганной, я и подумала, а может, зря мы… Я тебя сама хотела поймать, без них. Думала, так будет веселее… Но конечно, Эндрю первым подоспел! Как всегда!
– Что это Эндрю, как всегда, поспел первым сделать? – крикнул Эндрю с того конца стола. – Вы там, хватит шептаться! Чтобы ты знала, Анна: Сцилла тебя своей личной собственностью назначила. Просто потому, что она о тебе историю сочинила, еще даже не познакомившись!
– Правда, что ли? – Анна повернулась к соседке. – Какую такую историю?
Присцилла улыбнулась и ничего не ответила.
– Она тебе хоть то тайное имя сказала? – спросил Эндрю.
– Скажи нам! – обрадовалась Джейн. – Что за имя?
Анна покачала головой:
– Я не знаю.
И с надеждой повернулась к Присцилле, но та явно не собиралась ничего говорить. Просто сидела, мечтая о чем-то очень приятном и тихо улыбаясь собственным мыслям. Отправляла в рот булочку за булочкой и, кажется, почти не замечала этого. Анна смотрела на нее с удивлением: из всех Линдсеев Сцилла была едва ли не самой тощей.
Сама Анна ела, пожалуй, больше, чем обычно в гостях. Она даже не помнила, доводилось ли ей когда-либо пить чай в чужом доме – и получать от этого искреннее удовольствие. Отсутствие миссис Линдсей все упрощало. Раз или два она заглядывала в комнату, но воспринимала присутствие Анны как что-то само собой разумеющееся – и та чувствовала себя почти как дома.
После чая все пошли в кухню мыть посуду. Анна крутилась среди новых друзей, пыталась хотя бы прикинуться, будто помогает, хотя понятия не имела, где что у них здесь лежит. Тут подбежала Сцилла и, сделав вид, будто вручает ей посудное полотенце, что-то быстро шепнула на ухо.
Анна озадаченно вслушалась, пригнулась пониже.
Сцилла вновь зашептала:
– Я оставила на берегу…
– Что? – ничего не понимая, переспросила Анна.
– Для тебя… я кое-что делала для тебя. Думала, ты там останешься, как всегда… найдешь, увидишь. Так хорошо получилось…
Анна пообещала:
– Завтра обязательно посмотрю.
– Завтра его там не будет, – сказала Сцилла. – Прилив смоет.
В ее глазах светилась надежда. Анна стала быстро соображать. Пока еще был отлив. Если не тратить времени даром, можно успеть взглянуть, что там такое, перед возвращением в коттедж Пеггов… Другое дело, уходить ей совсем не хотелось. Вот как-то так сразу…
– Можно, я взгляну по дороге домой? – спросила она.
Сцилла с готовностью кивнула.
– Что все-таки там такое? – с улыбкой спросила Анна.
Сцилла посмотрела на нее из-под ресниц и шепнула:
– Твое тайное имя!
И отскочила прежде, чем Анна успела спросить что-то еще. В течение следующего часа Анна все время ловила взгляды Присциллы, исполненные все того же тихого волнения. Она как будто владела неким секретом и предвкушала, как Анна разделит его с ней, когда будет готова. Больше в тот вечер они не разговаривали.
Анна оставалась с Линдсеями, пока Мэтта, а чуть позже и Сциллу не услали наверх мыться, а миссис Линдсей не пришла убраться в комнате. Джейн тоже была наверху – что-то пела Роли; тот, часом ранее такой сонный, теперь никак не хотел спать. Анна помогла миссис Линдсей разложить игры по полкам. Эндрю, зевая, развалился в кресле у окна. Он смотрел на воду снаружи.
– Славно повеселились. – Миссис Линдсей улыбнулась Анне. – Пора домой, – сказала она ласково. – Вон наш Энди чуть со своего насеста не валится! Только смотри обязательно еще приходи. Как захочешь, так и приходи… и спасибо за помощь с уборкой!
Снова улыбнулась и вышла из комнаты, не дожидаясь ответа.
Анна нерешительно побрела следом, чувствуя себя неожиданно косноязычной. Выйдя в зал, она увидела, как миссис Линдсей возится в кухне. Сквозь приоткрытую дверь мелькала ее спина – женщина наводила порядок на кухонных полках и что-то напевала вполголоса. Анна помедлила, гадая, скоро ли она выйдет оттуда, потом выскользнула через боковую дверь, тихо прикрыла ее за собой – и побежала.
Ей никогда, никогда в жизни так не нравилось в чужом доме! Знать бы миссис Линдсей, как у Анны норовил отняться язык всякий раз, когда надо было сказать «Спасибо за гостеприимство!». Ей даже не дали возможности как следует попрощаться. Обойдясь без официальных прощаний, миссис Линдсей как бы оставила для нее дверь открытой – чтобы Анна вправду к ним заглядывала, когда только захочет.
Она пулей влетела в коттедж, сообщила удивленной миссис Пегг, что сейчас вернется, вновь выскочила за дверь и помчалась к морю.
Когда она добралась до пляжа, прилив уже наступал. В небе собрались облака, берег выглядел серым и уединенным – ничего общего с тем солнечным пляжем, где они днем играли в крикет. Нет, право, что за глупость – бежать сюда, чтобы прочесть нечто написанное маленькой девочкой на песке! Впрочем, Анне хотелось прийти. Сцилла ей нравилась. Нравилось то, что ей хотелось разделить с Анной свой секрет, пусть даже и детский…
Она подошла к самому краю воды и увидела то, что там находилось. Каждая буква была очень тщательно выложена ракушками и кусочками водорослей. На песке красовалось тайное имя: МАРНИ.
Глава двадцать седьмая
Откуда было знать Сцилле
– Но как ты узнала? – спросила Анна, не в силах справиться с изумлением. – Что заставило тебя подумать об этом имени, а не о каком-то другом?
Дело происходило на следующее утро. Они со Сциллой сидели наверху каменной лестницы под стеной Болотного Дома. Анна еле дождалась случая увидеться со Сциллой и поговорить.
– Так тебе понравилось? – жадно спросила девочка. – По-твоему, красиво вышло?
Анна повторила:
– Да… да, все замечательно. Но как ты узнала?
– Это я могу тебе рассказать. Сначала я была не очень уверена, все гадала… а потом, когда спросила тебя, знаешь ли ты, где моя комната, тут и убедилась. Ну, то есть я и так была уверена… ну, почти… просто есть вещи, которых я не понимаю. Я вот о чем… видишь? – Наклонившись вперед, она указала на старое железное кольцо, торчавшее из стены. – Видишь, оно сломанное, все ржавое… Как к нему лодку было привязывать? А ведь другого тут нет! Ты ничем другим пользоваться не могла, я всюду поискала!
– Я… я не понимаю! – Анна смотрела на нее в полном недоумении.
– Я к тому, что было совсем темно… ну, ночью на лодке, прикинь! Так ее же надо было к кольцу привязать?
Анна перебила:
– Сцилла, скажи наконец, откуда ты знаешь?
– Это все в книге, – шепнула девочка.
– В какой книге?
Присцилла огляделась, желая убедиться, что они вправду одни.
– Я ее в своей комнате нашла. Плотник снимал буфет со стены, потому что мне там настоящую маленькую гардеробную делают… а книга торчала в глубине полки. Мы как раз тогда только въехали, я вхожу в комнату, а он книжку поднимает. Я ее себе и оставила. Это же моя комната, правильно? Значит, и секрет мой!
– Что за книжка? – в недоумении спросила Анна.
– Да просто старая тетрадка. На обложке написано «Марни», а внутри – типа дневник. Там на самом деле немного, потому что куча страниц выдрана, но я все равно кое-что поняла. Ну и сообразила, кто ты такая. Почему ты назвалась Анной?
– Потому, что это мое имя. А почему… с чего ты взяла, что я – это кто-то другой?
Лицо Сциллы омрачилось.
– Так ты не Марни? – прошептала она.
Анна смутилась, покачала головой:
– Нет. Нет, но…
Сцилла непонимающе смотрела на нее.
– Тогда почему ты вернулась? Что ты тут делаешь? – Ее глаза вдруг наполнились слезами горького и сердитого разочарования. – Я думала, ты – Марни! Уверена была, что ты – это она…
Сцилла выглядела такой расстроенной, что Анне захотелось утешить ее. Правда, ее собственные мысли пребывали в полном беспорядке, поди сообрази, что к чему.
– Ну ладно, – сказала Сцилла затем. – Если это не твое имя, почему ты узнала его? Спрашиваешь вот, откуда я знаю…
– Послушай, – медленно начала Анна. – Я думаю, никакой Марни на самом деле нету. Наверное, она была… ну, вроде как воображаемой девочкой, которую я…
– Которую ты – что?
– Которую я выдумала когда-то. Просто потому, что мне было так одиноко. Я плохо помню, правда. Как-то все давно было… – Она помолчала, глядя на воду, подбиравшуюся к нижним ступеням. – Хотела бы я вспомнить получше… – И она вновь повернулась к Сцилле. – Но ведь ты знала о ней! Вот дела, мы вроде как одно и то же навоображали!
Сцилла вскочила на ноги.
– Погоди! Посиди здесь минутку, я тебе покажу!
И убежала в дом.
Вскоре она вернулась – вроде бы с пустыми руками, но Анна заметила, как она прижимает что-то под свитером. Глаза ее взволнованно сияли.
– Не хотела, чтобы кто-то увидел… Давай спустимся!
Они спустились ступенькой ниже и сели, прижавшись друг к другу, почти невидимые со стороны дома. Анне на мгновение показалось, что когда-то, давным-давно, она сидела на этой же ступеньке с кем-то другим… Потом она покосилась на Сциллу, и ощущение рассеялось.
– Вот! Смотри!
Сцилла вытащила книжку из-под свитера и положила Анне на колени. Это была тонкая, мятая, потрепанная тетрадка в линялой серо-зеленой обложке. На лицевой стороне вправду красовалось имя: Марни.
– Давай, – сказала Сцилла. – Читай.
Анна раскрыла тетрадь и увидела, что та была наполовину исписана круглым детским почерком. Она прочла несколько строк:
Я бы хотела завести здесь подругу. Деревенские ребята иногда ходят на причал, прямо под мое окно, они едят лакричные палочки и рассказывают секреты. Я бы хотела выйти и поиграть с ними…
– Теперь вспомнила? – смеясь прямо ей в лицо, требовательно спросила Сцилла. – Ты же не могла все это написать и позабыть все до единого слова! А все равно здорово, если мы одно и то же навоображали! Ты ее выдумала, так? А теперь, если ты ее вправду забыла, получается, я о ней знаю больше тебя! Она такая смешная была…
Анна рассматривала тетрадку. Крутила ее в руках.
– Но я этого не писала, – сказала она. – Правда. Я и тетрадку эту раньше не видела.
– Не писала? Как же так, ты должна была. Ты, наверное, писала, только давно, ты была маленькая, сунула на полку и позабыла…
– А как бы я попала наверх, чтобы в буфет ее спрятать?
Сцилла не сразу сумела закрыть рот. Потом спросила:
– Но ты разве здесь не жила?
– Нет. Никогда. – Девочки в полном изумлении уставились друг на друга. – А с чего ты взяла, что я тут жила?
Сцилла опустила лицо в ладони, пробежала пальцами по волосам, потом с озадаченным видом повернулась к Анне.
– Но я с самого начала думала, что ты тут жила! Погоди… Когда мы приехали, тут я тебя и заметила. Мы вылезали из машины, а ты убегала за ворота. Я и говорю остальным: смотрите, там девочка! Но никто из них тебя не увидел. Потом мы пошли внутрь, а там плотник шкафчик снимает. Ну и вытащил вот эту тетрадку. Мне сразу некогда было ее читать, я просто заглянула внутрь и решила, что это написал кто-то, кто тут жил до меня. И спрятала. А потом прочитала. Затем я тебя снова увидела. Ты всегда ходила по берегу или по болоту совсем одна. Я и подумала: эта девочка – точно как та, из книжки! Ходит сама по себе, ищет что-то за дюнами… Опять стала им говорить, а они мне: «Ты все выдумала!»
И Сцилла, замолчав, вновь пригладила волосы. Даже этот жест отдавал недоумением.
– Но я-то знала! – продолжала она. – Я же видела, как ты на окна поглядываешь! Особенно на мое! А они тебя в упор не видели! Потом я подметила, что своей лодки у тебя вроде как нет, а у девочки из книжки была. И кольцо совсем заржавело… и вообще… Ну, думаю, а может, ты вообще привидение? То-то тебя другие не видят… Ну я как-то и спрашиваю плотника: а вы не видели темноволосую девочку, очень загорелую, все время одна ходит? А он мне: а как же, заходила как раз в тот день, как вы прибыли. Я хотела знать зачем, но он не знал. Только сказал, ты расспрашивала о людях, которые раньше тут жили. Тогда я решила, что ты, по всему, Марни и есть! Даже подумала, а не за книжкой ли ты хотела вернуться. Но тот дядька сказал, что тебя Анной зовут. Я никак в толк взять не могла, что к чему, а потом решила – ты, верно, скрываешь, что раньше в этом доме жила. Я и не стала никому ничего говорить. И потом… – Сцилла помялась, – я же до конца уверена не была, настоящая ты или мерещишься!
Анна внимательно смотрела на нее.
– Но тетрадка-то настоящая, – сказала она. – И я ее не писала. Значит, Марни тоже не выдуманная. Это все написала она!
Глава двадцать восьмая
Книжка
Они сидели и вместе вникали в написанное. Большую его часть Присцилла успела выучить наизусть, но для Анны все было внове. Однако по мере чтения все делалось удивительно узнаваемым, словно история, слышанная когда-то, но с тех пор основательно подзабытая. Кое-что оживало в памяти с полнейшей ясностью, иное она вправду знала, об ином слышала, – поди отличи одно от другого…
30 мая.
Решила вести дневник! (Слово «дневник», первоначально написанное с ошибкой, было зачеркнуто и исправлено.) Никому его все равно не покажу, поэтому пускай будут помарки. Сегодня, например, ровно ничего не случилось!
31 мая.
Я бы хотела завести здесь подругу. Деревенские ребята иногда ходят на причал, прямо под мое окно, они едят лакричные палочки и рассказывают секреты. Я бы хотела выйти и поиграть с ними…
3 июня.
Как здорово! Сегодня я поехала на лодочке. Прямо в ночнушке! Был прилив и совсем темно. Мне понравилось! Поеду так еще! Все были на кухне и понятия не имели, что я выходила.
5 июня.
Сегодня приехали папа с мамой. Вот как повезло! Правда, мама уедет в понедельник, вместе с папой. Вот бы и меня взяли, но тут воздух лучше. Все равно повезло! Многим детям нечего есть, а в Бельгии дети просыпаются по ночам, потому что всюду стреляют и идет бой. А я Плутона боюсь! Какая я глупая!
Сцилла подняла голову от тетради.
– Правда странная девочка? Что она такое пишет про бельгийских детей? И кто такой Плутон? Имя как из мультфильма!
Анна медленно проговорила:
– Это пес был. Большой, черный… Так вроде бы она говорила. Может, у них был такой пес и она боялась его.
Сцилла с удивлением на нее посмотрела:
– Ну… ты, похоже, права. Это ты верно сообразила! Там, перед домом, вправду конура есть, большущая… Мэтт нашел ее под деревьями.
Они снова уткнулись в дневник и продолжили чтение.
8 июня.
Сегодня Нэн без конца расчесывала мне волосы. Это потому, что я одолжила ее шаль – девочку-нищенку нарядить, а она обнаружила. Я забыла ее на место убрать, а она нашла ее в лодке. Дура старая. Ей что, эта шаль каждый день нужна? Лили говорит, у нее просто зубы болят. Она шалью голову заматывает, когда спит.
– Видишь теперь, о чем я говорила? – спросила Сцилла. – Ну, одолжила она нищей девочке шаль, а расчесывание тут при чем? Странная она какая-то была…
10 июня.
Нэн жутко злая. Из-за вчерашнего она меня в комнате заперла. Я лодку привязывала, а сама в ночнушке была, и она меня застукала. Так что какое-то время по ночам я больше не выберусь.
12 июня.
Мисс К. больше не будет к нам приходить. Она говорит, у нее мама болеет, но, по-моему, ей просто надоело меня учить. Этти дала почитать комикс «Призрак в башне». Вот это жуть!
Июль, воскресенье. Ходила сегодня до самого конца пляжа. В дюнах сидели несколько семей. Я пряталась и наблюдала за ними. Они меня не видели. Они ели яйца вкрутую и пирожные с клубничным вареньем. Везет некоторым…
– Я сразу решила, это мы были, – сказала Сцилла, тыча пальцем в страницу. – Мы один раз брали с собой яйца вкрутую. Правда, таких пирожных у нас не было, но я все равно подумала, что ты про нас написала!
Анна молча покачала головой, продолжая читать.
Понедельник.
Я снова ходила на пляж, играла в следопыта. Пускай Нэн не говорит, что я все время под ногами путаюсь и вожусь со всякими разными! И вовсе я не вожусь, я просто за ними слежу. Сегодня я так тихо лежала в траве, что прилетел жаворонок и сел в гнездо прямо рядом со мной. Если раздобуду еще тетрадку – буду вести дневник о природе!
– Вот видишь? – сказала Сцилла. – Вот чем она все время занималась: гуляла там одна, никогда ни с кем, только и делала, что следила за другими людьми. То есть точно как ты! Сама по себе! А еще удивляешься, что я решила – это ты и есть!
9 июля.
Сегодня деревенские ребята снова приходили под окно. Они дразнили маленького мальчика с таким странным именем, Монетик, или Ватик, или как-то так. Они его довели до слез, потом один мальчик дал ему кулечек шербета, чтобы утешить, но он все съел вместе с кулечком, и они снова стали его дразнить. Он был правда смешной, но мне стало его жалко.
11 июля.
Приехал Эдвард. Он останется на десять дней, так что теперь я не одна. Но он очень старший.
Четверг.
Ходили на пляж.
Пятница.
Мы построили в дюнах маленький домик из ломаных досок, которые прибило к берегу. Я сделала для него камышовую крышу. Это веселей, чем в одиночку строить дома и садики из песка.
Понедельник.
Ездили верхом с Эдвардом.
Вторник.
Эдвард хотел заставить меня разговаривать с П. Он сказал: если я боюсь, надо повернуться к страху лицом. Я пробовала, но он был весь страшный, лаял и бросался.
– Ага! – сказала Сцилла. – «П» – это, наверное, значит «Плутон»! Я и забыла, что тут так написано.
Анна молча кивнула, не отводя глаз от страницы. Дальше были вырванные страницы и в конце – последняя запись, без даты.
Эдвард хочет отвести меня на ветряную мельницу. Я ТУДА НЕ ПОЙДУ! И хватит меня насчет этого дразнить!
Анна подняла голову и уставилась на воду невидящим взглядом. Ветряная мельница… там-то и кончилась известная ей история… Или все было не так? Вот бы вспомнить! Покамест ей не хотелось ничего говорить Сцилле. Лучше она поразмыслит и попробует сама догадаться.
Она думала и думала, пытаясь связным образом выстроить обрывки своих воспоминаний о Марни, но мало что получалось. Она вроде помнила кое-что. Еще что-то всплыло, пока она читала тетрадку. Но стоило оторвать глаза от страницы, ощутить рядом с собой Сциллу, ее выжидающий взгляд… Анна вдруг сообразила. Наверное, когда-то она сочинила историю о воображаемой девочке по имени Марни, а теперь, по странному стечению обстоятельств, оказалось, что в Болотном Доме вправду когда-то жила девочка с таким именем. И писала дневник.
И все равно не отпускало странное чувство, что она действительно знала эту девочку, разговаривала с ней… Так бывает, когда силишься вспомнить сон. Вспыхивали только разрозненные мгновения, да и то когда она думала о другом. Начинаешь вглядываться пристальней – а там пусто.
Анна повернулась к Присцилле, настроившись на реалистический лад, и уверенно проговорила:
– Ну ясно, по крайней мере, что я этого не писала. Еще мы выяснили, что здесь когда-то жила девочка по имени Марни. Понятия не имею, кто она на самом деле была! – И поднялась: – Смотри, прилив скоро ноги нам вымочит! Может, пойдем в дом, покажем дневник твоей маме?
Сцилла заколебалась.
– Вообще-то, это мой секрет был, – с сомнением начала она. – Причем долго… А впрочем, ладно! Давай ей покажем. Только не говори, что я тебя за Марни посчитала, хорошо? А то меня все задразнят, начнутся, знаешь, эти семейные шуточки, потом сто лет не отделаешься… Вот чего я точно не переживу!
Анна с самым серьезным видомзамотала головой:
– Нет, это мы в тайне оставим. Просто расскажем, как ты тетрадку нашла, вот и все.
Анне в самом деле хотелось показать дневник Марни миссис Линдсей. А еще больше – использовать находку как предлог для того, чтобы снова попасть в дом. Миссис Линдсей, конечно, велела ей заходить, когда она пожелает, но как-то проще было зайти со Сциллой, причем по конкретному делу.
Девочки нашли миссис Линдсей наверху – она прибиралась в спальнях. Она приветствовала Анну, точно старого друга семьи.
– Будь умницей, сложи-ка вот это, – сказала она, бросая ей в руки полосатое одеяло. – Мэтт знай твердит, что не может жить без этого одеяла, а сам им не пользуется. Вечно нахожу его скомканным под кроватью!
Гордясь просьбой, Анна свернула одеяло. Пока миссис Линдсей приводила в порядок другую кровать, Сцилла поведала ей о найденном дневнике.
– Вот он, кстати, – сказала она, вытаскивая из-под свитера тетрадку. – Прочти, пожалуйста, мама. Прямо сейчас!
Миссис Линдсей взяла дневник, с любопытством повертела в руках, присела на постель Мэтта – и со всем вниманием принялась читать.
– В самом деле, интересная находка, – медленно проговорила она затем. – Причем, как мне кажется, дневник достаточно старый. Всякие няни, гувернантки… У кого они теперь есть?
Сцилла переспросила:
– Гу… кто?
– Вот тут упомянута «мисс К.», которой вроде надоело учить нашу Марни. Думаю, это и была гувернантка. Знаете, мне вправду кажется, что лет прошло очень даже немало… – Она перевернула еще страницу. – А вот тут! Бельгийские дети! Это, знаете, похоже на Первую мировую войну. Слышали, наверное? С тысяча девятьсот четырнадцатого по восемнадцатый год?
Она взволнованно посмотрела на девочек.
– Вот что я вам скажу: думается, этой тетрадке лет пятьдесят! Какие вы умницы, что подобрали ее! – Миссис Линдсей смотрела на обеих, но Анна застенчиво пробормотала, что заслуга принадлежит не ей. – Ну, полагаю, ты как-нибудь да помогла делу! – Милая женщина, кажется, хотела непременно сделать ее частью происходившего. – В любом случае эта тетрадка принадлежит вам обеим… кто бы ее ни нашел. Нет, что за история, подумать только!
Она вновь посмотрела на дневник.
– Бедный ребенок, что за одинокая жизнь у нее, наверное, была… Кто она, интересно бы знать? Где, говорите, вы тетрадку нашли? Пойдем, покажете мне.
Сцилла повела их по коридору. Так Анна впервые увидела изнутри маленькую комнату, некогда принадлежавшую Марни. Все здесь было заново выкрашено и оклеено обоями; Сцилла с гордостью показала маленькую гардеробную, занявшую место ликвидированного буфета. Все решительным образом изменилось с тех пор, когда Марни писала здесь свой дневник… Только вид за окном, должно быть, остался совершенно прежний. Анна пересекла комнату и выглянула наружу.
Внизу был причал. Полоса суши рядом с ним сокращалась на глазах – наступал прилив. Синий залив сверкал на утреннем солнце, а за ним мягким серовато-зеленым, лиловым и розовым одеялом лежало прибрежное болото. Вдалеке мелькали две маленькие фигурки – ребята прыгали через ручьи. Несмотря на расстояние, Анна их тотчас же узнала.
– Смотрите, там Эндрю и Мэтт!
Миссис Линдсей присоединилась к ней у окна.
– Да, они пошли половить камбалу, а теперь обратно бегут, – сказала она. – Только вовремя не успели. И о чем только думали? Придется им через залив плыть! – Она помолчала, опираясь о подоконник, глядя на болото, дюны и море за ними. – Как далеко видно отсюда! Каждый раз удивляюсь… Та девочка, верно, здесь часами сидела, глядя через болото. И уж точно видела всех и каждого, кто там ходил!
– И я точно так же всех вижу, – сказала Сцилла. – Я и Анну так впервые увидела. Ну, может, не впервые…
– А вон Многоватик! – Анна указала на мужской силуэт, ссутулившийся на корме лодки в заливе.
Отсюда лодка выглядела игрушечной.
– Кто? Где? – Сцилла протолкалась к окну. – Это ты про того смешного старого рыбака, который туда-сюда ездит на лодке?
– Погоди, как ты его назвала? – спросила миссис Линдсей. – Ты сказала – Монетоватик?
– Нет, я сказала «Мно…» – Анна так и замерла с открытым ртом. – Ой! Тот маленький мальчик, которого дразнили! Это же и был Многоватик! Который шербет… вместе с кульком… Ой, мамочки!
Несколько мгновений она не знала, плакать или смеяться. Ну конечно же, Многоватик что-то именно такое и отмочил бы, пока маленьким был… только она до сих пор никогда не пыталась вообразить его маленьким. А ведь был, и его дразнили, и он плакал… бедный…
Глаза вдруг наполнились слезами. Анна поспешно смахнула их, пока никто не увидел.
– Ну конечно! – говорила между тем миссис Линдсей. – Вот вам и доказательство. Дневник написан целых полвека назад… а если судить по внешности бедного рыболова, может, и больше, с этим сельским народом иной раз поди разбери… Надо будет Джилли расспросить, когда придет. Она, я думаю, нам на все вопросы ответит!
Глава двадцать девятая
Читать бесплатно другие книги:
