Истребитель закона Головачев Василий

СОЛНЕЧНАЯ СИСТЕМА: ПОДУРОВНИ РЕАЛЬНОСТИ

О том, что у церкви в Троице-Лыкове засада, Василий узнал из доклада Вени Соколова за час до похода в подземный МИР Ликозидов.

– Нас там ждут, – сказал он Самандару, заканчивая проверку и укладку сумок с экипировкой. – Отменим поход?

Вахид Тожиевич покачал головой, с сомнением взвешивая на руке бронежилет, отложил его в сторону; собирались у него на квартире в Сокольниках, а не, как обычно, у Котовых, которые переехали на другую квартиру, но еще не разобрали вещи.

– Они ждут нас и не уйдут, пока у Рыкова не лопнет терпение. Герман взялся за нас всерьез. Странно, что у ресторана в Новогирееве он не подстраховал свою команду лично.

– Я тоже подумал об этом. Может быть, он таким образом нас предупредил? Отомстил за «К-реестр»?

– Возможен иной вариант: он знает о тхабсе и подталкивает нас к определенным действиям, чтобы мы раскрылись. После чего перехватит инициативу.

– У него же был «черный файл» связи с Монархом. Почему бы ему не попросить Конкере открыть тхабс, как это сделал Соболев?

– Спроси чего-нибудь полегче.

– Что предлагаешь?

– Надо выкурить людей Рыкова с территории церкви и подготовить новый вход в МИР, за кладбищем. Третий раз Герман не даст нам войти туда со стороны церкви.

Василий некоторое время размышлял, потом поднес к уху рацию:

– Веня, возьми усиление и удали чужих с территории. Особенно не церемонься, но и стрельбу без нужды не поднимай.

– Сделаем, – донесся голос командира мейдера.

В прихожую с мокрыми волосами вышел из ванной Стас, молча начал одеваться. Вася присмотрелся к нему, отмечая преувеличенную сосредоточенность парня.

– Что-нибудь случилось, студент?

– Ничего, – ровным голосом отозвался Стас. Потом глянул на Котова исподлобья. – Дядь Вась, просьба одна имеется… Сними, пожалуйста, с меня наблюдение. Это ведь твои «чистильщики» ходят за мной по пятам?

– Неужели учуял? – удивился Василий. – Придется дать кое-кому нагоняй. Хотя странно, что ты их обнаружил, ведут тебя не визуально, а с помощью «малого СЭРа». Знаешь, что это такое?

Стас знал. «Малым СЭРом» называлась используемая военными разведчиками и диверсантами система электронной разведки, включающая в себя лазерные сканеры, фотооптические усилители с разверткой на экран и на специальные очки, химико-биологические и запаховые определители, компьютер-синтезатор изображений, компьютер управления и связи, видеозаписывающее устройство. И хотя вся перечисленная аппаратура умещалась в «дипломате», система была исключительно эффективна в деле.

– Ты уверен, что правильно оценил слежку? – продолжал Василий.

Стас упрямо боднул головой воздух.

– За мной кто-то постоянно наблюдает, я чувствую.

Василий и Самандар обменялись понимающими взглядами.

– Контрслежка?

Вахид Тожиевич кивнул.

– Проинструктируй своих пастухов, пусть определятся, одни они идут за парнем или нет.

– Потерпи еще немного, – сказал Вася. – Сам понимаешь, ты под прицелом, а вычислить тех, кто за тобой следит, можно только таким путем. Я не могу рисковать, отпуская тебя одного.

Стас подумал и согласился, хотя со свойственным молодости максимализмом был уверен, что способен постоять за себя сам, без чьей-либо помощи.

Соколов позвонил через сорок минут:

– Все в порядке, Василий Никифорович, горизонты чисты. Противник бежал, сильно помятый.

– Жертвы есть?

– Ни в коем разе, только раненые. У меня двое, у них человек пять, не меньше. Мои ребята провожали их до кольца, вряд ли они вернутся в ближайшее время.

– На всякий случай перекрой все подступы к церкви. Выяснили, чьи хлопцы сидели в засаде?

– А как же, знакомые все мордовороты, подручные Костика Мелешко. Не ожидали они нас. Точнее, не ожидали, что мы их накроем.

– Ждите. – Вася выключил рацию, посмотрел на своих напарников. – Пора выступать, территория Троице-Лыкова под нашим контролем.

– Поехали.

Подстраховав друг друга в астрале и убедившись, что за домом наблюдение никто не ведет, Василий, Вахид Тожиевич и Стас захватили сумки со снаряжением и спустились во двор, где их ждала «шестерка» Самандара. Через час они подъехали к Троице-Лыковской церкви, все подъезды и подходы к которой контролировались «чистильщиками» Соколова.

– На горизонте все тихо, – доложил он, выходя из церкви; остальных его людей видно не было, но Василий чувствовал их присутствие.

– Ждите нас два часа, – сказал Василий. – Если никто чужой в поле зрения не появится, возвращайтесь на базы.

– Может, возьмете с собой пару умелых ребят? – предложил Веня. Он никогда не интересовался, чем занимаются отцы-комиссары, справедливо полагая, что, если появится нужда, ему все расскажут.

– Не надо, в этом деле помощь не требуется.

Соколов кинул два пальца к брови и ушел обратно в церковь. Он не был верующим, но относился к верующим и священникам с уважением и не упускал момента заглянуть в храм.

Под землю спустились тем же путем, что и раньше, – через колодец под древней могильной плитой. Почему его не обнаружил Рыков, способный мгновенно определять следы магического присутствия, оставалось загадкой. То ли «печать отталкивания», наложенная Хранителями, была настроена избирательно и «отводила глаза» Рыкову, то ли он у церкви вообще не появлялся, понадеявшись на своих помощников. Что опять же вызывало удивление, потому что Герман Довлатович знал о существовании под Троице-Лыковом МИРа Ликозидов, откуда стартовала в «розу реальностей» команда Матвея Соболева.

– После нашей стычки с Мелешко Герман должен был здесь все вылизать, – стоя в трубе канализации, высказал общую мысль Самандар. – Странно, что он этого не сделал, оставил лишь сторожей.

– Может быть, он давно нашел вход и ждет нас внизу?

– Вряд ли, я бы почувствовал его запах. Предлагаю завалить этот вход, а самим выйти в другом месте.

– Тогда придется отменить поход, а я бы хотел все-таки «сходить» в «розу» на пару часов.

Самандар молча направился дальше. Спустя четверть часа они уже стояли перед пирамидой древних разумных тарантулов. Переоделись в гермокостюмы с подогревом, проверили рации, оружие и один за другим двинулись внутрь МИРа. Судя по отсутствию каких-либо ментальных и физических следов, в пещере никто чужой не объявлялся, и это обстоятельство внушало уверенность и надежду на благополучный исход экспедиции.

Уже стоя внутри саркофага царицы Ликозидов, Василий вдруг со смешком признался:

– Я так и не понял, что такое тхабс. Аппарат, пробивающий дыру в границе между реальностями? Ключ, открывающий запертую дверь? Процесс, запускаемый с помощью магических формул?

– В переводе с санскрита тхабс означает «способ действия», – сказал Самандар. – По-видимому, это все-таки процесс.

– Это закон, – тихо обронил Стас.

– Что? – повернулся к нему Василий. – Какой закон?

– Точнее, пусковая формула закона тоннельного просачивания. Она может быть ориентирована лишь на определенную личность. Это как пропуск…

– Понял. Не понял только, откуда ты это узнал. От Марии, то бишь Светлады?

– Нет, – еще тише проговорил Стас. – Я… мне стало любопытно… В общем, я ходил в ментал… Информация лежала очень близко, будто специально для меня…

– Быстро бежит мальчик, – усмехнулся Вахид Тожиевич.

Василий хотел было сделать выговор ученику, но передумал.

– В следующий раз если задумаешь выходить в астрал-ментал, предупреди меня. Одному лазать по информационным кладовым опасно, можешь нарваться на «цепных псов» кардиналов или, того хуже, – иерархов.

– Хорошо, дядь Вась, – с облегчением сказал Стас. – А что это еще за «псы»?

– Особые программы, подавляющие волю и фрустирующие психику. Однажды Герман Довлатович Рыков уже запускал их в астрал. Ну, путешественники-разведчики, поехали!

Тхабс послушно принял команду Котова, и все трое оказались в другом мире, далеко от Земли.

Черное небо с немигающими звездами. Близкий горизонт. Ослепительно сверкающее, как будто покрытое слоем золота, уступчатое плато, испещренное бороздами и длинными валами, усыпанное странно гладкими, овальными и круглыми, как галька, камнями. Каждый камень покрыт слоем глазури и сверкает как драгоценный или как слиток золота, серебра или платины. И солнце – в виде купола над горизонтом, пышущее жаром, кажущееся раскаленным горнилом плавильной печи, тоннелем в преисподнюю, с космами протуберанцев и сизо-голубой короной на полнеба. Смотреть на него невозможно, и даже сквозь ткань костюма его яростный пламень жжет и давит, будто непрерывно длящийся взрыв. А тело в этом мире кажется легким, как воздушный шар, потому что сила тяжести здесь в несколько раз меньше земной.

– Меркурий! – выдохнул Стас, задерживая дыхание и отворачиваясь от солнца. – Это Меркурий.

– Давайте назад, – хладнокровно предложил Самандар, – сгорим к чертовой матери!

– Сюда! – бросил Василий, только сейчас замечая, что они стоят рядом с каким-то необычным сооружением. – В тень!

Они перебежали под гофрированную, блестевшую, точно она была из стали, стену сооружения, больше всего напоминающего изогнутую несколько раз трубу или скорее шланг диаметром в два человеческих роста. В стенке сооружения виднелась дыра, окруженная лучиками трещин, в нее можно было просунуть голову, что Василий и сделал, увидев изнутри полую трубу со стяжками и нечто напоминающее человеческий позвоночник, только крупнее и в несколько раз длиннее.

– Что там? – поинтересовался Вахид Тожиевич.

– Пустая скорлупа, – отозвался Василий. – Впечатление такое, будто это гипертрофированно увеличенный кусок шланга. Но внутри то ли что-то когда-то росло, то ли обитало что-то живое. Полюбуйся.

Самандар заглянул внутрь трубы, но рассматривал ее недолго.

– Нет сомнений, что это сооружение Инсектов, но на звездолет эта штука не похожа. Стас, форма этой железяки тебе ни о чем не говорит?

– Первыми в космос вышли Вермиды…

– То есть разумные черви, так? Но ведь они к насекомым не имеют отношения.

– Не знаю. – В голосе молодого человека прозвучала виноватая нотка. – Я не особенно интересовался… Потом в космос вышли Лепидоптериды.

– Бабочки. Странно, что звездами первыми заинтересовались не крылатые существа, а те, кто по идее этих звезд видеть не мог. Кстати, по-моему, эта оболочка вполне может сойти за скафандр Вермида.

– Похоже, – согласился Василий. – А вообще-то, судари мои, я даже не мечтал когда-нибудь оказаться на планете Солнечной системы. А уж то, что планеты – всего лишь подуровни земной реальности, и представить не мог. Ну, налюбовались меркурианским солнышком? Пекло! Пора уносить отсюда ноги, наши костюмчики все же не годятся для разведки Меркурия.

– Может быть, попробуем шагнуть дальше? – робко предложил Стас. – Не хочется домой…

– Попробуем. Считаю до трех: раз, два, три…

И разведчики оказались на дне глубокого кратера диаметром в два километра, с крутыми и высокими стенами, освещенными удивительным оранжевым, не дающим теней светом.

Сила тяжести и в этом мире была меньше земной, но не намного. Стены кратера были сложены из слоистых пород всех оттенков красного, вишневого и коричневого цветов, а ровное плоское дно, покрытое слоем маленьких стеклянных шариков, похожих на бисер, казалось светящимся изнутри. Но не это привлекло внимание путешественников, хотя сам по себе пейзаж и выглядел удивительным: дно кратера было усеяно необычными предметами, напоминающими разбитые скорлупы гигантских орехов, сплющенными трубами, деформированными куполами, похожими на панцири черепах и ажурно-пластинчато-суставчатыми остовами, в которых люди не сразу признали разбитые, искореженные останки насекомых гигантских размеров.

– Мать моя! – проговорил вполголоса Василий. – Это куда же мы попали?

– На поле боя, – сказал флегматично Самандар.

– На Венеру, – одновременно с ним произнес Стас. – Температура под четыреста пятьдесят градусов по Цельсию, очень плотная атмосфера, сила тяжести меньше, чем на Земле…

– Пожалуй, устами младенца глаголет истина, – согласился Самандар, сделав два плывущих шага, словно двигался сквозь воду. – Это Венера.

– Я не спорю, – мрачно сказал Василий. – Припекает основательно, так и свариться можно… вкрутую. Но я имел в виду другое: что здесь произошло? Что за останки разбросаны кругом?

– По-моему, ответ может быть только один: в кратере столкнулись две армии Инсектов и уничтожили друг друга. Советую возвращаться. Если Соболев и был на Венере, то давно и недолго, здесь ему делать нечего.

– Наверное, ты прав. Без скафандра тут действительно выжить невозможно. Мы здесь две минуты, а я уже мокрый как мышь.

– Погодите секунду, – сказал вдруг Стас и, утопая по щиколотки в слое «бисера», направился к ближайшему «черепашьему панцирю», расколотому на две части. Остановился над ним, протянул руку и ухватился за торчащую из панциря рубиново светящуюся палку, похожую на рукоять меча. Потянув за нее, он и в самом деле вытащил нечто напоминающее меч, только лезвие этого метровой длины изделия было не сплошным, а состоящим из десятка сияющих, как подсвеченное изнутри голубое стекло, ромбов.

– Что это? – подошел к парню Василий.

– Похоже на меч… – Стас провел пальцем между ромбами: палец прошел свободно, не встречая сопротивления, и тем не менее ромбы держались на одной линии, создавая впечатление струящегося лезвия, словно были скреплены невидимым силовым полем.

– Интересная штуковина… меч не меч… но за рукоять явно держалась человеческая рука.

Стас взмахнул «раздробленным мечом», смертоносный «пунктир» лезвия упал на панцирь и легко, как бумажный, рассек его на части. Причем сила удара оказалась столь велика, что не ожидавший этого молодой человек едва не выпустил рукоять из руки.

– Ни хрена себе! – Василий присвистнул. – Поосторожней с такими упражнениями, кто знает, что это такое. Вполне может оказаться забытой Великой Вещью Инсектов.

– Можно, я возьму ее… его с собой?

– Я бы посоветовал не брать, – подал голос осторожный Самандар.

– Возьми, – сказал Василий, – посмотрим дома, из чего эти зубы на рукояти сделаны. Если это меч, он нам пригодится.

Кинув последний взгляд на высохшие панцири Инсектов, погибших во время боя, на стены кратера, на полосатое небо со светящимися прожилками, путешественники сошлись вместе.

– А интересно все же, как давно произошла тут битва, – пробормотал Василий, нагибаясь и зачерпывая горсть «бисера». – Десять лет назад или больше?

– Думаю, гораздо больше, – сказал Вахид Тожиевич, хмыкнув. – Неужели ты считаешь, что побоище – дело рук Соболева?

Вместо ответа Василий сосредоточился и мысленно приказал неизвестному «джинну», включающему тхабс, перенести их в более прохладное место.

«Джинн» послушался.

Из венерианского пекла, которое с трудом выдерживала ткань гермокостюмов, они перенеслись в удивительный мир снега и льда, образующего настоящие кристаллические леса, арки, дуги, сталагмиты, акведуки и мосты, играющие бликами отражений довольно крупной звезды, в которой путешественники узнали Солнце. Вернее, его-то как раз они узнали в последнюю очередь. Сначала они, понаблюдав за гигантским полосатым куполом в полнеба, определили в нем колоссальную планету, то есть Юпитер, а уж потом поняли, что находятся на одном из его спутников, а крупная звезда над горизонтом в другой стороне от Юпитера, высекающая в ледовых формах алмазные искры, и есть Солнце.

Затем Стас обратил внимание на ту поверхность, где они оказались.

Она вовсе не была ледяным полем или торосом: ровный круг цвета ржавого железа диаметром в сто метров, возвышающийся над собственно ледяным ландшафтом метров на двадцать, с тремя рваными шрамами в материале круга, свидетельствовавшими, что в круг либо стреляли из гранатомета, либо гранатами, но не исключено, что эти следы были оставлены метеоритами. В пользу второго предположения говорил факт отсутствия на этом небесном теле атмосферы.

Один из шрамов пробил толстую – метровую – крышу непонятного сооружения, напоминающего нефтеналивной бак, и сквозь отверстие можно было с помощью фонарей разглядеть мешанину каких-то ферм, балок и креплений из тускло блестевшего фиолетово-синего материала.

– Ну, и где мы оказались на сей раз? – поинтересовался Вахид Тожиевич. – Кто у нас эксперт по Солнечной системе?

– Вообще-то я не астроном, – осторожно сказал Стас, – но, по-моему, мы высадились или на Ио, или на Европу. Скорее всего на Европу, только она, кажется, покрыта океаном и толстым слоем льда.

– Я тоже читал когда-то книжку «Планеты Солнечной системы», – сказал Василий. – Похоже, это действительно Европа. Она чуть ли не вся состоит из воды, а слой льда, покрывающий ее, достигает толщины чуть ли не сотни километров.

– Может быть, заглянем в этот бак? – предложил Стас. – Интересно, кто его тут оставил и зачем. – Он подпрыгнул на десяток метров вверх, перепугав спутников. – Видите, как тут легко двигаться? Можно обойтись без веревок и всяких приспособлений.

– В принципе заглянуть можно… – неопределенно протянул Василий, засмотревшись на пухлую гору Юпитера, постепенно растущую над горизонтом, закрывающую все небо. – Только Вахид прав, Соболева здесь мы тоже не найдем.

Солнце зашло. Ледяной ландшафт Европы залил перламутровый свет Юпитера, перечеркнутого жемчужно-серебристой полосой его пылевого кольца. Картина была столь необычной, поражающей воображение, впечатляющей, что ею залюбовались все, даже равнодушно относящийся к красотам природы Самандар. Правда, он вышел из «режима созерцания» самой большой планеты Солнечной системы первым:

– Пора двигаться дальше, господа. Никифорович, ты не мог бы включить тхабс таким образом, чтобы он перенес нас сразу туда, куда прыгнул Соболев?

– Похоже, я никогда к этому не привыкну… – пробормотал Василий. – Что ты сказал?

– Попробуй заставить тхабс перенести нас в определенную реальность.

– А ведь об этой возможности я не подумал! – озадаченно признался Василий, с усилием отрывая взгляд от зелено-серо-желтой полосатой бездны с гигантским красноватым глазом – знаменитым Красным пятном Юпитера. – Сейчас попытаемся.

– Дядь Вась! – взмолился Стас. – Мы же здесь никогда больше не появимся, можно я загляну в этот бак? Интересно же, зачем его оставили Инсекты.

Василий подумал и согласился.

– Десять минут на все изыскания, и идем дальше.

Один за другим они спустились в дыру, включили фонари и некоторое время разглядывали сплетение ферм и перемычек, образующих самые настоящие геометрические заросли. Если бы не малая сила тяжести планеты, пробираться между фермами было бы очень трудно, благодаря же этому обстоятельству путешественникам удалось спуститься вниз метров на пятьдесят и миновать слой фиолетово-синих растяжек, балок и креплений. Дальше вниз уходил круглый тоннель, совершенно пустой, если не считать трех фиолетовых спиралей, свисающих с ферм и терявшихся в темноте.

– Труба, – нарушил молчание Василий, направляя вниз луч света, но так и не достав им дна. – Или шахта. Инсекты здесь что-то добывали во льдах.

– Может быть, и шахта, – сказал возбужденный Стас, – а может, звездолет. Светлада говорила, что Инсекты вышли в космос сначала на ракетной технике, а потом только нашли способ преодоления пространства и границ реальностей.

– На звездолет эта труба похожа мало, – сказал скептически настроенный Самандар, но Стас не стал спорить.

– Давайте спустимся еще ниже. Вдруг найдем рубку или центр управления? Заблудиться здесь невозможно…

– Нет, возвращаемся, – твердо отрезал Василий. – Следы Инсектов безусловно представляют интерес, однако у нас другая цель. Пошли наверх.

– А зачем? – вдруг сказал Вахид Тожиевич. – Разве тхабс работает из определенной точки пространства? Он должен действовать в пределах реальности… если это принцип, закон перехода.

Василий думал недолго.

– Кажется, я совсем потерял способность мыслить. Ты безусловно прав. Держитесь!

Гигантская труба, проткнувшая ледяной панцирь Европы на десятки километров, созданная Инсектами для каких-то своих целей, исчезла. Трое «космонавтов» оказались в мире, откуда начинали свой путь в «розе реальностей» Матвей Соболев и его спутники.