Толкование Евангелия Гладков Борис
Евангелисты Матфей и Марк, рассказывая о том же призвании Апостолов, умалчивают о том, что этому призванию предшествовал чудесный улов рыбы, вследствие чего их повествования, вполне согласные между собой, кажутся не вполне согласными с повествованием Евангелиста Луки. Для сравнения приведем повествования первых двух Евангелистов.
Матфей 4:18–22
Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы, и говорит им: идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков. И они тотчас, оставив сети, последовали за Ним. Оттуда, идя далее, увидел Он других двух братьев, Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его, в лодке с Зеведеем, отцомих, починивающих сети свои, и призвал их. И они тотчас, оставив лодку и отца своего, последовали за Ним.
Марк 1:16–20
Проходя же близ моря Галилейского, увидел Симона и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы. И сказал им Иисус: идите за Мною, и Я сделаю, что вы будете ловцами человеков. И они тотчас, оставив свои сети, последовали за Ним. И, пройдя оттуда немного, Он увидел Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его, также в лодке починивающих сети; и тотчас призвал их. И они, оставив отца своего Зеведея в лодке с работниками, последовали за Ним.
Из сравнения этих вполне согласных между собой повествований Евангелистов Матфея и Марка с повествованием Евангелиста Луки обнаруживается, что призвание учеников состоялось на берегу озера, называющегося морем, в то время, когда они были в лодках с рыболовными сетями; расхождение заключается в том лишь, что, по рассказу Луки, Петр с товарищами были призваны после улова рыбы, а по рассказу Матфея и Марка призвание состоялось тогда, когда Петр и Андрей закидывали сети в море, а Иаков и Иоанн чинили свои сети.
Нет никакого основания полагать, что Евангелисты Матфей и Марк говорят не о том событии, о котором повествует Евангелист Лука, так как невероятно, чтобы Иисус Христос призвал тех же учеников два раза при столь сходных обстоятельствах. Поэтому кажущееся разногласие в повествованиях Евангелистов следует объяснить тем, что первые два Евангелиста имели в виду рассказать только о том, как, по зову Иисуса, Петр, Андрей, Иаков и Иоанн оставили все и пошли за Ним; рассказывая же только об этом призвании, они могли обойти молчанием обстоятельства, предшествовавшие этому важнейшему в их глазах событию.
Рассказанное тремя Евангелистами призвание учеников можно было бы рассматривать как первое призвание Петра, Андрея, Иакова и Иоанна следовать за Иисусом в качестве Его учеников, если бы Евангелист Иоанн, вообще дополнявший первые три Евангелия, не рассказал нам о призвании Андрея, Петра, Иоанна, Иакова, Филиппа и Нафанаила, происшедшем ранее того, вслед за торжественным свидетельством Иоанна Крестителя об Иисусе как Мессии, Сыне Божием (Ин 1:35–51).
Сопоставляя эти два призвания с обстоятельствами, предшествовавшими второму призванию, можно заключить, что после первого призвания ученики Иисуса не всегда следовали за Ним во время Его путешествий, а иногда отлучались к своим прежним занятиям; после же второго призыва они сделались неотлучными Его спутниками, а вскоре и избранными, в числе двенадцати, Апостолами.
Значение синагоги
Иисус часто учил в синагогах еврейских. Синагогой назывался дом для религиозных собраний: чтения закона и общественных молитв. Хотя Моисей повелел совершать богослужения и жертвоприношения в одном только месте, где находилась скиния (перенесенная после в первый храм, построенный Соломоном в Иерусалиме), но во время Вавилонского плена, вдали от Иерусалима, на чужбине, евреи чувствовали крайнюю необходимость в общественных собраниях с религиозной целью; если в таких собраниях и нельзя было приносить жертвы Богу по закону Моисея, то можно было, по крайней мере, совместно читать книги закона и молиться. Дома для таких собраний назывались синагогами. Синагоги сделались потом настолько необходимой принадлежностью всякого еврейского поселения, что и по освобождении евреев из плена их устраивали везде, где только поселялись евреи, не только в Палестине, но и в местах еврейского рассеяния. В синагоге были: ковчег, в котором хранились книги закона; кафедра, с которой читали закон и пророков, и места для сидения. Собирались в синагогу по субботам и праздникам. Читать и толковать закон и пророков мог всякий, признающий себя способным на то. Читающий обыкновенно стоял во время чтения, а когда начинал объяснять прочитанное, то садился.
Слушая постоянно мертвое слово своих учителей, каковыми были преимущественно фарисеи, галилеяне были чрезвычайно удивлены, когда услышали живое слово Иисуса; те говорили как рабы закона, а Иисус – как власть имеющий (Мк 1:22). Книжники и фарисеи исказили смысл закона, сами не понимали его, и потому говорили неубежденно и не убедительно. Иисус же говорил Свое, то, что слышал от Отца Своего, а потому говорил властно, убежденно и убедительно. Понятно, какое сильное впечатление производила Его речь на непредубежденных слушателей.
Евангелист Лука дополняет рассказ Евангелиста Марка, говоря, что Иисус в Капернауме учил… в дни субботние (Лк 4:31), то есть каждую субботу пребывания Своего в Капернауме Он учил в синагоге.
В то время, когда Иисус учил в синагоге, был там человек, имевший нечистого духа бесовского (Лк 4:33), или, как говорит Евангелист Марк, одержимый духом нечистым (Мк 1:23).
О бесноватых вообще
Не признающие существования злых духов отвергают, конечно, и возможность присутствия их в человеке; они говорят, что современники Иисуса и Сам Иисус принимали сумасшедших за бесноватых или одержимых злым духом.
В главе об искушении сказано, что диавол, злой дух или бес, не имеет власти над человеком, и если побеждает его, то не силою, а обманом, обольщением. Человеку дан разум и свобода воли, и он этим оружием может бороться с искушениями дьявола; но если он поддается влиянию злого духа, подчиняет ему свою волю и исполняет то, что он укажет ему, то становится одержимым злым духом.
«Беснование нельзя смешивать ни с какой физической болезнью; это особое состояние души. Расстройство, замечаемое в способностях бесноватого, происходит не от болезненного состояния мозга или других органов, но от насильственного и разрушительного действия какой-то высшей воли; поэтому исцеление бесноватого не зависит от врачебной науки и может совершиться только нравственным воздействием духа на дух. Правда, беснование сопровождалось обыкновенно настоящими болезнями; некоторые чувства оставались бездейственными: бесноватый или ничего не видел и не говорил, или подвергался корчам и припадкам; но это расстройство органической жизни бесноватого находилось в зависимости от насильственного действия духа, который обладал им; единство, связывающее душу и тело, таково, что расстройство душевное влечет за собой и расстройство органическое» (из сочинения Дидона «Иисус Христос»).
Судам уголовным и врачам-психиатрам известны случаи безотчетного и вполне непонятного влечения человека к совершению какого-нибудь зверского преступления, большей частью убийства. Подвергшийся такому влечению не сразу подчиняется ему; нередко он ведет ожесточенную борьбу с ним, но вместе с тем он чувствует, как воля его постепенно ослабевает, как он все менее и менее сопротивляется этому влечению, как он, наконец, поддается ему, становится его рабом, идет и совершает бесцельное, безумное, не оправдываемое никакими соображениями убийство; и почти всегда совершает его особенно зверским образом и как будто вполне спокойно, хладнокровно. Бывали случаи, когда подвергшийся подобному влечению несчастный шел в лечебницу, говорил о своем безотчетном и безудержном желании убить кого-нибудь (безразлично – кого именно), и в отчаянии молил врачей о спасении.
Профессор С. Корсаков в своем «Курсе психиатрии» (с. 253) приводит следующий случай такого непреодолимого влечения к совершению убийства. «Еще в феврале (говорит больной) у меня явилась мысль убить детей. Месяцев пять меня преследовала она; меня что-то толкало; я не мог от нее отделаться ни днем, ни ночью, ни за работой. В течение трех ночей я вставал с постели, чтобы убить детей. В первую ночь я выбежал на двор, чтобы выгнать эту мысль; через полчаса я успокоился и лег в постель. На другую ночь я также вышел и, вернувшись зажечь свечу, я взял бритву и, расхаживая взад и вперед по комнате, с кровожадностью смотрел на детей; наконец, я положил бритву на место и пошел на скотный двор… На третью ночь я несколько раз выходил и снова входил, чтобы покончить: я был совсем готов… Я вошел в комнату детей, держа в одной руке свечу, а в другой заступ… Я посмотрел, в кровати ли сын; его не было. Занавески кроватей моих дочерей были откинуты, и я видел, что они в постели. Я подошел, поставил левую ногу на стул, чтобы иметь опору, и начал наносить один удар за другим по их головам… Они спали, не сделали ни одного движения… Я не знаю, сколько ударов я нанес… Перед убийством я ни о чем не думал, как только о том, чтобы убить и бежать; после я не посмотрел даже на трупы, но почувствовал очень большое облегчение, которое продолжалось до тех пор, пока я не пришел в лес. Тогда я почувствовал упадок сил и закричал: “Я погибший человек”…» Позднее больной говорил: «Это должно было случиться; я не мог помешать себе сделать это дело, убийство…»
Называя такие влечения насильственными или навязчивыми, профессор С. Корсаков говорит: «Больной сознает, что его влечение совершенно безумно, но не может с ним бороться. Он предвидит все его последствия, но не может преодолеть того мучения, которое испытывает до удовлетворения своего безрассудного, вредного для него самого и для окружающих влечения» (с. 251). «Иногда навязчивые влечения достигают высшей степени напряжения так быстро, что переходят в действие почти одновременно с тем, как это влечение достигает сознания; однако и при этом человек не теряет сознания: он впоследствии ясно помнит, что именно он сделал, но решительно не может понять, по каким побуждениям он это совершил и что влекло его».
Когда на суде спрашивают врачей, можно ли признать сумасшедшим обвиняемого, совершившего убийство под гнетом такого влечения, они, в большинстве случаев, основываясь на изучении предшествовавшей жизни обвиняемого и обстоятельств, сопровождавших совершение преступления, говорят: «обвиняемый действовал с полным сознанием преступности совершенного им поступка, и помнит все совершенное им со всеми мельчайшими подробностями; но воля его была подавлена навязчивым и насильственным влечением, и он не в силах был противиться этому влечению». А если он совершил преступление вопреки своей воле, под непреодолимым давлением чего-то, очевидно, постороннего ему, то есть чужой воли, то чья же эта ужасная, преступная, адски злая воля? Не того ли духа, которого мы называем злым? И этот несчастный, совершающий вопреки своей воле безумное убийство нередко даже неизвестного ему человека, разве он не одержим злым духом?
Многие спрашивают: «Почему во времена Иисуса Христа были бесноватые, а теперь их нет?»
Отвечая на этот вопрос, мы должны заметить, что в нем содержится крупная ошибка: одержимые злым духом и бесноватые всегда были, и в настоящее время их немало; но на тех одержимых, которые не проявляют буйства, мы почти не обращаем никакого внимания. Вспомните громкое уголовное дело об убийстве ростовщика Диманта, которому доставляло наслаждение любоваться беспомощностью и гибелью жертв его ростовщичества. Вспомните Шейлока (хотя и не существовавшего в действительности, но созданного как тип гением Шекспира), с адским хладнокровием готовившегося вырезать фунт мяса около сердца его должника Антонио. Разве это не одержимые злым духом? А если одержимые становятся буйными и, следовательно, опасными для окружающих, то их прячут от нас в дома для умалишенных, где они незаметно для нас и умирают.
Несомненно, что много так называемых сумасшедших теряют рассудок вследствие каких-либо телесных болезней, главным образом, болезней головного мозга; но несомненно также и то, что среди содержимых в домах для умалишенных немало страдающих только болезнью воли; и если их воля подчинена невидимому для них существу, то их следует считать одержимыми злым духом.
Исцеление бесноватого
Одержимые злым духом и во времена Иисуса Христа не всегда неистовствовали; только самые буйные удалялись из городов и селений в пустынные места, другие же продолжали жить в своих семьях. Один из таких, не особенно буйных, пробрался в синагогу в Капернаум, когда Иисус поучал собравшихся там, и неожиданно для всех громким голосом закричал: оставь; что Тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас; знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий. Крик этот произвел потрясающее впечатление на всех, кроме Иисуса, Который спокойным и, вместе с тем, властным тоном сказал злому духу (под влиянием которого кричал бесноватый): замолчи и выйди из него! (Лк 4:35). Бесноватый упал посреди синагоги, но тотчас же встал совсем исцеленным, так как злой дух, повинуясь повелению Иисуса, оставил его.
Ничего подобного не видели раньше находившиеся в синагоге, и потому напал на всех ужас (Лк 4:36).
Слух о необычайном исцелении бесноватого изгнанием из него злого духа быстро распространился по всем окрестным местам, вследствие чего все, имевшие больных различными болезнями, приводили их к Иисусу.
В этом событии изгнания злого духа особенно обращает на себя внимание то обстоятельство, что к Иисусу обращался, очевидно, не одержимый бесом, а сам бес; одержимый же только исполнял беспрекословно волю беса, говорил то, что тот ему внушал; да и Иисус Христос, говоря: Выйди из него, – говорил эти слова злому духу. Блаженный Феофилакт в своем толковании на Евангелие от Луки говорит, что бес, предпослав Господу упрек, хотел потом увлечь Его лаской, думая, что Господь оставит его; поэтому, он и говорит: знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий. Но Господь не принимает свидетельства от беса, научая нас тому же, и говорит: замолчи и выйди из него (Блаженный Феофилакт. «Толкование на Евангелие от Луки». С. 66).
А как часто мы поддаемся лести диавола, возбуждающей в нас гордость, излишнее самомнение, доходящее иногда до мании величия! Чтобы избежать такого пагубного обольщения, мы должны всегда помнить, что мы не можем быть своими судьями, и что если мы сами слишком высокого мнения о себе, то это мнение не наше собственное, а внушенное нам тем, свидетельству которого не следует доверять.
Случай с бесноватым произошел или в конце поучения, или же своей необычайностью помешал продолжать его, только, по словам Евангелиста Марка, Иисус вскоре вышел из синагоги. Его сопровождали четыре ученика, Симон, Андрей, Иаков и Иоанн, вторично призванные после чудесного улова рыбы и теперь не покидавшие Его.
Исцеление тещи Симона-Петра
Они пришли в дом Симона, теща которого была больна горячкой; Евангелист Лука, говоря о болезни тещи Симона, поясняет, что это была сильная горячка (Лк 4:38). Понятно, что Симон, Андрей и их товарищи, видев исцеление Иисусом других больных, просили Его исцелить и ее. Исцеление, как и во всех случаях исцеления Иисусом больных, произошло мгновенно: горячка тотчас оставила ее, и она стала служить им (Мк 1:31). Горячка, в особенности сильная, чрезвычайно обессиливает страдающего ею, так что он после выздоровления едва поднимается с постели и не может ступить без посторонней помощи; теща же Симона, исцеленная от сильной горячки, сама встала и служила им (Лк 4:39); следовательно, не только болезнь оставила ее, но и утраченные за время болезни силы вернулись. В этом нельзя не видеть особенность чуда, совершенного Иисусом над тещей Симона-Петра.
Впечатление от этих двух чудес
Изгнание в синагоге злого духа из бесноватого и затем чудесное исцеление тещи Симона произвели такое сильное впечатление на всех, видевших эти чудеса, и слух о них так быстро распространился по всему Капернауму, что к дверям дома Симона при захождении солнца собрался весь город. Это происходило в субботу, и, несмотря на сильное желание всех, у кого были больные, поскорее воспользоваться пребыванием в их городе Чудотворца, никто не посмел до захода солнца (окончания субботы) принести к Нему больных; но зато, конечно, все приготовились к этому, с нетерпением ожидали окончания дня, и при захождении солнца разом понесли к Нему всех больных различными болезнями. Скопление народа было громадное; весь город собрался к дверям (Мк 1:33) дома Симона, и Иисус прикасался к каждому больному, возлагая на них руки, и всех исцелил.
Евангелист Матфей, доказывая своим Евангелием, что Иисус есть Тот Избавитель, о Котором предвозвещали пророки, поясняет, что в исцелении больных у дома Симона сбылось пророчество Исаии, сказавшего: Он взял на Себя наши немощи и понес болезни (Мф 8:17; Ис 53:4). Взять немощи (по толкованию Епископа Михаила) – значит снять их с немоществующих, уничтожить их, что Господь и исполнил Своими чудотворениями; понести же болезни – значит облегчить, уничтожить душевные муки, так как слово, переведенное словом болезни, означает собственно болезни или мучения духа (Толковое Евангелие. 1. С. 155).
Привели тогда же к Иисусу и бесноватых, и по слову Его бесы выходили из них. Бесы устами бесноватых всенародно заявляли, что Иисус есть Христос, Сын Божий, но Иисус, не желая принимать свидетельства от злых духов, запрещал им говорить об этом.
Удаление Иисуса в пустынное место
Народ толпился перед домом Симона, вероятно, до поздней ночи, а рано поутру Иисус удалился в пустынное место молиться. Иисус часто удалялся для молитвы, ночью или рано утром, в такие места, где бы Ему никто не мог помешать; места эти были большей частью за городом или селением, где не могло быть людей, где было пустынно.
Розыски Его
Иисус удалился; но народ, с наступлением утра, опять столпился у дома Симона и, узнав, что Иисуса там нет, стал искать Его по городу. Видя это, Симон и бывшие с ним (Мк 1:36), то есть Андрей, Иаков и Иоанн, а может быть и некоторые другие, тоже пошли искать Иисуса и, найдя Его, звали Его в город, где все ждут и ищут Его.
Приход Его в Капернаум
Иисус, не отвергая их просьбы и, очевидно, вернувшись на некоторое время в Капернаум (о чем Его просил и весь народ Капернаума), сказал, однако, ученикам Своим, а потом и народу, что Ему надо идти проповедовать и в другие города и селения, а не оставаться в одном городе – ибо Я для того пришел (Мк 1:38), на то Я послан (Лк 4:43), чтобы проповедовать всем, а не одним только гражданам Капернаума.
Иисус совершал в Капернауме такое множество исцелений больных и изгнаний бесов, что после, говоря о неблагодарности жителей этого города, Он с грустью предсказал ту печальную участь, которая должна за это постигнуть его: И ты, Капернаум, до неба вознесшийся, до ада низвергнешься, ибо если бы в Содоме явлены были силы, явленные в тебе, то он оставался бы до сего дня (Мф 11:23).
Путешествие Его по Галилее
Выйдя из Капернаума со Своими учениками, Иисус ходил по всей Галилее, проповедуя и совершая чудеса. Слух о Нем прошел далеко за пределы Галилеи, по всей Сирии; к Нему приводили больных и бесноватых издалека, из Десятиградия (область по левую сторону Иордана), из Иудеи и даже из Иерусалима. Он всех исцелял, и многие из исцеленных и освобожденных от злых духов, а также и приводившие их, следовали за Иисусом, слушая Его учение.
Прибытие Иисуса в Назарет
Мы знаем, что, возвратясь из Иудеи в Галилею, Иисус не пошел в Назарет, где провел почти всю Свою жизнь, и объяснил это уверенностью, что жители Назарета не уверуют в Него, так как обыкновенно пророк не имеет чести в своем отечестве (Ин 4:44). Теперь же, обходя все города и селения Галилеи в сопровождении учеников и толпы исцеленных Им и уверовавших в Него, теперь, когда слава о Нем распространилась по всей Сирии, когда и в отечестве Его, казалось бы, должны были оказать Ему честь, хотя бы как Пророку… теперь Он приходит в Назарет; но приходит, конечно, не из тщеславия, не для того, чтобы получить подобающие Ему почести, но для того, чтобы не лишить Своего божественного учения и тех, с которыми так долго жил, которые, казалось бы, первыми должны были уверовать в Него. Он, по-видимому, нарочно долго медлил с приходом в Назарет, давая тем время и возможность жителям этого города узнать, какие необычайные чудеса Он сотворил, какие толпы народа постоянно следуют за Ним и как многие уже признали в Нем давно ожидаемого Мессию-Христа.
Проповедь Его в Назаретской синагоге
И вот теперь приходит Иисус в Назарет в сопровождении учеников, входит в синагогу (это был субботний день) и прямо идет к тому месту, с которого читали закон и пророков. Он раскрывает поданную Ему книгу пророка Исаии и начинает читать то место, где пророк от лица Мессии, который должен прийти, говорит о цели Его пришествия. Устами пророка Мессия говорит, что Он послан Богом возвестить всем нищим, бедным, несчастным, скромным труженикам, что для них наступает Царство Божие, исцелить призывом к покаянию и проповедью любви и милосердия всех сокрушающихся о своих грехах, объявить, что даже закоренелые грешники, пленники греха, покаянием и добрыми делами могут получить освобождение от связывающих их греховных уз, дать прозрение тем, которые лжеучениями и неправильными толкованиями доведены до слепоты к истинному свету писаний, до непонимания его истинного смысла, отпустить на свободу всех их, здесь измученных, всех нищих, сокрушенных сердцем, подпавших под власть греха, ослепленных, и проповедовать наступление Царства любви и милосердия Божия.
Евреи не сомневались в том, что пророк Исаия говорил не от своего имени, а от имени ожидаемого Мессии. Присутствовавшие теперь в синагоге несомненно слышали, что Иисус свершил уже все, что, по прочитанным словам пророка, должен был свершить Мессия; следовательно, им ничего более не оставалось, как признать Иисуса Мессией.
Подготовив таким образом Своих слушателей, Иисус закрыл книгу, отдал ее служителю синагоги и сел. Минута была торжественная. Все смотрели на Иисуса, все с нетерпением ожидали, что Он скажет. И Он начал Свою проповедь словами: ныне исполнилось писание сие, слышанное вами (Лк 4:21). Доказывая затем, что писание это действительно исполнилось, призывая Своих слушателей к покаянию, давая им новую заповедь любви, и вообще разъясняя им, что надо разуметь под Царством Мессии и Царством Небесным и какими средствами можно достигнуть того и другого, Иисус, казалось бы, не оставил в Своих слушателях ни малейшего сомнения в том, что Он есть Тот давно ожидаемый Избавитель, о Котором говорили все пророки.
Действительно, многие из находившихся в синагоге, под влиянием этой проповеди и совершенных Иисусом в Иудее и Галилее чудес, готовы были принять Его как Мессию; они удивлялись премудрости Его и словам благодати, исходившим из уст Его, и, как говорит Евангелист Лука, все засвидетельствовали Ему, что действительно ныне исполнилось писание сие, слышанное ими. Но среди находившихся в синагоге были, несомненно, и фарисеи и вообще книжники, ученые евреи. Они ожидали в лице Мессии земного царя-завоевателя и были уверены, что этот царь, основав свое царство, поставит фарисеев и книжников во главе управления и подчинит им покоренные народы. Это убеждение их было настолько сильно, настолько уже всосалось в плоть и кровь их, к тому же оно сулило им такие почести и земные блаженства, что отрешиться от него им было неприятно и потому нелегко. Между тем, Иисус говорит о царстве нищих, покаявшихся грешников, о любви к ближним, то есть ко всем людям, а не одним только евреям, а о них-то, фарисеях, об их участии в Царстве Мессии ничего не говорит; так какой же это Мессия? «Не Иосифов ли это сын? (Лк 4:22). Не плотник ли Он? (Мк 6:3). Откуда придет Мессия – никто не будет знать; а мы знаем, что Иисус жил в Назарете, среди нас; мы знаем Его Мать, Его братьев и сестер; поэтому Он не может быть Мессией». Так рассуждали руководители еврейского народа.
(О том, что так называемые братья и сестры Иисуса не были в действительности Его родными братьями и сестрами – смотри объяснение выше, в главе 7).
И соблазнились о Нем (Мк 6:3). Соблазнились, конечно, не фарисеи и вожди народные; соблазниться – значит поколебаться в вере, а они и не начинали верить в Иисуса. Соблазнились те из бывших в синагоге, которые уже засвидетельствовали Иисусу, что ныне исполнилось слышанное ими Писание пророка Исаии, которые удивлялись Его премудрости и благодати Его учения. Слова фарисеев – не Иосифов ли это сын? (Лк 4:22), не плотник ли Он, сын Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? (Мк 6:3) – подействовали и на них; и они усомнились в том, чтобы их согражданин мог быть Мессией.
Видя такое колебание в вере, скоро перешедшее в неверие, Иисус прекрасно понимал, что назаретяне ждут от Него доказательств Его мессианства, ждут чудес. Но так как неверие недостойно того, чтобы перед ним и по Его требованию совершались чудеса (см. другое изречение Иисуса – не бросайте жемчуга вашего перед свиньями… (Мф 7:6)), то Иисус, конечно, не прибег к такому способу вразумления Своих слушателей, а привел им два примера из ветхозаветной истории, наглядно поясняющие, что они недостойны тех знамений, на которые, быть может, рассчитывают. Как все вдовы-еврейки оказались недостойными принять пророка Илию, и он был послан к язычнице в Сарепту, как все прокаженные евреи времен пророка Елисея оказались недостойными получить исцеление, и пророк исцелил одного только язычника Неемана (см. 3 Цар 17; 4 Цар 5), – так недостойны и назаретяне видеть совершаемые Иисусом чудеса.
Изгнание Иисуса из синагоги и намерение назаретян сбросить Его со скалы
Услышав такую горькую, и потому никогда не принимаемую спокойно, правду, убедившись, что их соотечественник, плотник Иисус, ставит их, горделивых евреев, ниже язычников, все находившиеся в синагоге исполнились ярости (Лк 4:28). Озлобление их против Иисуса, усиливаемое, конечно, подстрекательством фарисеев, дошло до того, что они решили тотчас же казнить Его: они выгнали Его из синагоги и повели за город на вершину горы, чтобы сбросить Его оттуда в пропасть.
Избавляться от пророков-обличителей убийством, казнью, было в обычае евреев. Несколько позже Иисус, обличая лицемерие фарисеев, сказал: да взыщется от рода сего кровь всех пророков, пролитая от создания мира (Лк 11:50).
Таким способом хотели назаретяне избавиться и от Иисуса, поставившего их ниже язычников. Они думали, что имеют дело только с пророком, и потому уверены были в возможности разделаться с Ним обычным способом. Но они ошиблись: перед ними стоял Мессия-Христос, пришедший в мир спасти людей, а не погибнуть в начале Своего служения от руки соотечественников Своих. Как только назаретяне довели Иисуса до вершины горы, с которой хотели сбросить Его, свершилось нечто неожиданное, никем не предвиденное: Иисус прошел посреди их, никем не тронутый, и удалился.
Выше, в главе об искушении, мы говорили, что Иисус Христос никогда не пользовался Своей божественной властью, чтобы избавить Себя как Человека от страданий и лишений, так как, в противном случае, не мог бы служить нам примером. Теперь же добавим, что если Он и избегал иногда, притом же не случайно, а вполне сознательно, грозившей Ему опасности, то употреблял для этого не божественную власть Свою, не грозные силы природы, которыми повелевал, а единственно лишь воздействие Своего духа, Своего всепроницающего взгляда на совесть людей. Так, например, позже, когда фарисеи схватили камни, чтобы убить Его, Он кротко посмотрел на них и спросил: много добрых дел показал Я вам от Отца Моего; за которое из них хотите побить Меня камнями? (Ин 10:32). Не выдержали этого взгляда озлобленные фарисеи; поднятые их руки опустились, камни выпали из них; неистовые крики сменились мертвой тишиной, и Христос удалился. По всей вероятности, и теперь, когда оставалось только столкнуть Иисуса в пропасть, Он посмотрел на Своих палачей таким же кротким, любвеобильным, всепрощающим и проницающим душу взглядом, против которого они не могли устоять: совесть заговорила в них, им стало стыдно, и они опомнились; смолкли и их неистовые крики; мгновенно водворилась мертвая тишина; и когда Христос двинулся с места, чтобы уйти, все молча расступались, давая Ему дорогу, и едва ли кто-либо осмелился даже посмотреть на Него; и Он, пройдя посреди них, удалился (Лк 4:30).
Из повествований Евангелистов видно, что Иисус оставался еще некоторое время в Назарете, так как исцелял больных, возлагая на них руки. Исцеления эти совершены, конечно, не в виде знамения для назаретян, которым Иисус отказал в знамении, но из сострадания к больным, которых к нему привели; больных этих было немного, потому что верующих было слишком мало в этом городе; немногим верующим Господь не отказал в исцелении, но, как говорит Евангелист Матфей, не совершил там многих чудес по неверию их (Мф 13:58).
Хождение Иисуса по окрестным селениям
Уйдя из Назарета, Иисус ходил по окрестным селениям и учил (Мк 6:6).
Возрастающая слава Иисуса не давала покоя фарисеям и учителям народа; они шли теперь к Нему со всех сторон, из всех мест Галилеи, из Иудеи и даже из Иерусалима; но шли, конечно, не с тем, чтобы беспристрастно исследовать все совершенное Им и затем уверовать в Него, а за тем, чтобы найти случай или законный повод избавиться от Него обычным способом, убийством.
Исцеление расслабленного, спущенного с кровли к ногам Иисуса
Иисус нисколько не стеснялся их присутствием и продолжал Свою проповедь. И вот, когда Он, сидя в одном доме, в присутствии фарисеев и законников учил собравшихся туда, с кровли дома спустили вниз расслабленного, лежавшего в постели. Оказалось, что принесшие к Иисусу этого расслабленного не могли пронести его в дверь дома, так как множество народа, не поместившегося в доме, толпилось вокруг.
Дома устраивались тогда так, что средняя часть дома была открыта сверху и называлась двором; в случае ненастья и в жаркое время года двор покрывали щитами из досок, или кожи, или полотна. Двор служил местом, куда собиралась вся семья домовладельца, где происходили приемы гостей и празднества; плоские кровли домов служили местом для прогулок и отдохновения, куда входили по лестницам, устраиваемым со двора, и иногда с улицы. Понятно, что при таком устройстве домов и дворов, не было надобности ломать кровлю и потолок, чтобы спустить сверху вниз расслабленного; надо было взойти по наружной лестнице на кровлю, дойти до начала двора, прикрытого временной разборной кровлей из щитов, снять один или несколько таких щитов и на веревках спустить вниз больного. Евангелист Марк, повествуя о том же событии, говорит, что расслабленного несли четверо (Мк 2:3), а четырем носильщикам нетрудно было сделать это.
Двор был всегда просторнее комнат дома; поэтому, надо полагать, что и Иисус учил в это время на дворе, где могло поместиться больше слушателей. И вот, в то время, когда Иисус учил, и когда все взоры были обращены на Него, к ногам Его спустили расслабленного. Только сильная вера во всемогущество Иисуса могла подвинуть близких этого расслабленного на такой смелый поступок. И Он, видя веру их, сказал человеку тому: дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои (Лк 5:20; Мф 9:2).
Прощая расслабленному грехи, Иисус тем самым указал на греховность его прошлой жизни как на причину его болезни; быть может, невоздержанность, чрезмерное любострастие и развращенность довели его до положения расслабленного; и он сам, по-видимому, сознавал себя настолько грешным, что даже не решался просить об исцелении. По сказанию Евангелиста Матфея, Иисус, обращаясь к расслабленному, сказал: «Дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои, смело надейся на исцеление, потому что за твое смирение, сознание своей греховности и сильную веру, прощаются грехи твои, а с ними уничтожается и причина твоей болезни!»
Книжники и фарисеи, сидевшие, конечно, все вместе, отдельно от презираемого ими народа, стали шептаться между собою, осуждая Иисуса в присвоении Себе власти Бога. Они говорили это, должно быть, так тихо, что слов их никто не мог слышать, потому что Иисус, обращаясь к ним, укоряет их не за слова, а за помышления.
Обнаруживая их помышления, Иисус тем самым дает им понять, что если Он обладает всеведением, свойственным одному только Богу, то, конечно, обладает и властью прощать грехи. Но, чтобы еще более вразумить их, Он спросил: «Что легче сказать: прощаются тебе грехи твои, как причина твоей болезни, и потому отныне ты будешь здоров? или же прямо сказать: встань и ходи? (Лк 5:23)». Если для прощения грехов нужна божественная власть, то такая же власть нужна и для исцеления болезни, которая может оставить больного после уничтожения причины ее, то есть прощения грехов.
Фарисеи не ответили на этот вопрос; да Иисус Христос и не ждал от них ответа, но чтобы вразумить их, что Он, Сын Человеческий, имеет власть на земле прощать грехи, сказал расслабленному: тебе говорю: встань, возьми постель твою и иди в дом твой! (Лк 5:24).
Мгновенно вернулись к больному давно утраченные им силы; он при всех встал и не только сам пошел без посторонней помощи, но даже понес то, на чем лежал, и тем показал всем свое полное выздоровление.
Исцеленный славил Бога, простившего его грехи и даровавшего ему исцеление, а на присутствовавших напал страх и ужас. Казалось бы, такое властное прощение грехов и повеление расслабленному встать и идти домой должны были привести присутствующих к вере в Иисуса как Сына Божия; но на самом деле не только фарисеи и книжники, но даже и обыкновенные граждане, видевшие это чудо, не уверовали в Иисуса. Это видно из слов Евангелиста Матфея, повествующего, что народ же, видев это, удивился и прославил Бога, давшего такую власть человекам (Мф 9:8); если народ прославлял Бога за дарование такой власти человекам, то, значит, он считал Иисуса только человеком, хотя, быть может, и пророком. По сказанию Евангелиста Марка, присутствовавшие говорили: никогда ничего такого мы не видали (Мк 2:12).
Призвание мытаря Матфея
Сожалея, конечно, о такой закоренелости фарисеев и находившихся под их влиянием, Иисус вышел со двора, на котором только что совершил необычайное чудо, и тут же увидел человека, по занятиям своим считавшегося у евреев самым грешным и презренным; то был сборщик податей, мытарь (о мытарях см. выше), именем Левий. К нему обращается Иисус; в присутствии сопровождавших Его, в числе которых несомненно были и фарисеи, вышедшие за Ним со двора, Иисус говорит Левию: следуй за Мною.
Этот мытарь, занятый постоянно сбором пошлин, вероятно, только слышал о совершенных Иисусом чудесах, но сам едва ли видел их; однако он бросает все и, возрожденный этим призывом, идет за Иисусом. А фарисеи и книжники, слышавшие свидетельство Иоанна, видевшие чудеса, совершенные Иисусом, не пошли за Ним, то есть не сделались Его последователями. Это доказывает, что грешники, сознающие свою греховность и готовые искренно раскаяться, ближе к Царству Небесному, чем превозносящиеся своей мнимой праведностью.
Евангелист Матфей называет Матфеем того мытаря, который последовал за Иисусом по зову Его (Мф 9:9); а Евангелист Марк, согласно с Евангелистом Лукой, называет его Левием, добавляя при этом, что он был сын Алфея, Алфеев. Но в этом нет никакого разногласия. Все три Евангелиста говорят об одном и том же лице. Доказательством этому служат последовательность в повествованиях об этом событии и тождество всех подробностей: все три Евангелиста говорят, что призвание мытаря произошло вслед за исцелением расслабленного, а так как нет никакого основания предполагать, что Иисус, исцелив расслабленного, призвал двух мытарей, то следует признать, что все три Евангелиста говорят об одном мытаре, но называют его различно; различие же в именах объясняется тем, что у евреев был обычай иметь несколько имен: Лука и Марк называли призванного мытаря Левием, вероятно, потому, что так называли его все имевшие с ним дело как с мытарем; Евангелист же Матфей называет его, то есть самого себя, Матфеем, тем именем, которым, вероятно, называли его не как мытаря, а как человека, близкие к нему, родные. Тем же именем Матфея называют призванного мытаря и Евангелисты Марк и Лука, когда перечисляют избранных позже двенадцать Апостолов. Кроме того, все три Евангелиста совершенно одинаково описывают последовавшее затем приглашение этим мытарем Иисуса и учеников Его к себе в дом (ср.: Мф 9:8–17; Мк 2:12–22; Лк 5:26–39).
Обед у Матфея
Обрадованный таким призывом, мытарь Матфей пригласил к себе в дом Иисуса и учеников Его и предложил им угощение. По обычаю восточных народов, во время обедов и ужинов не сидели за столом, а возлежали вокруг стола на особых приставных скамьях или диванах, облокачиваясь левой рукой на подушку.
Приглашенные Матфеем Иисус и ученики Его возлегли за столом. Пришли также и товарищи Матфея по сбору податей, и знакомые его, все грешники, по понятиям фарисеев, и возлегли за тем же столом.
Осуждение Иисуса фарисеями за общение с мытарями и грешниками
Фарисеи, следовавшие за Иисусом, конечно, не решились войти в дом мытаря, чтобы не оскверниться, но они следили за всеми действиями Иисуса; они знали, что Он возлежит в доме мытаря с мытарями же и другими грешниками, и, дождавшись выхода возлежавших у Матфея, спросили учеников Иисуса: для чего Учитель ваш ест и пьет с мытарями и грешниками? (Мф 9:11). По понятиям их, праведный еврей не станет оскверняться общением с такими грешниками, а если Иисус ест и пьет с ними, то, значит, и Он грешник.
Наставление Иисуса по этому поводу
Иисус объясняет им, что как во враче нуждаются больные, а не здоровые, так и в Нем, Иисусе, нуждаются грешники, спасти которых призывом к покаянию Он пришел; и как место врача у постели больного, так и Его место там, где грешники. Фарисеи считают, что праведность заключается в принесении предписанных законом жертв, но они забывают или не понимают, что сказано Богом через пророка Осию: Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений (Ос 6:6). Поэтому, укоряя их в незнании пророчеств, Иисус говорит: «Если вы не знали этого раньше, то пойдите теперь, пойдите в синагогу, возьмите книгу пророков и научитесь, что значит сказанное Богом через пророка Осию: милости хочу, а не жертвы? (Мф 9:13). Научитесь же, поймите, что ваши жертвоприношения без любви вашей к ближним, без милосердия к ним, без добрых дел, не нужны Богу. Вы обвиняете Меня в том, что Я имею общение с грешниками? Но Я для того и пришел, чтобы грешники покаялись и исправились; Я пришел призвать к покаянию и спасти не тех, которые считают себя праведниками и воображают, что им не в чем каяться, но тех, которые смиренно ознают себя грешниками и просят у Бога милости. Отец Мой хочет милости, а не жертвы, и Я, творя волю Отца Моего, иду к тем, которые нуждаются в этой милости».
Потерпев поражение в этом, фарисеи переносят свои обвинения на учеников Иисуса, укоряя их в том, что они не постятся.
Вопрос учеников Иоанна – почему не постятся ученики Иисуса – и ответ на него
По сказанию Евангелиста Луки, укор этот сделан фарисеями и книжниками (Лк 5:33); но Евангелисты Матфей и Марк приписывают это: Матфей – ученикам Иоанновым (Мф 9:14), а Марк – ученикам Иоанновым и фарисейским (Мк 2:18). Несомненно, однако, что при этом были фарисеи со своими учениками и ученики Иоанна Крестителя. Иоанн был строгий постник и, конечно, приучил своих учеников к постничеству; фарисеи со своими учениками тоже соблюдали все положенные и установленные обычаем посты, а ученики Иисуса не постились. Ученики Иоанновы, как уже сказано выше, относились с завистью к возрастающей славе Иисуса; они все еще считали своего учителя выше Иисуса, и потому относились к Нему почти враждебно. Понятно, что при таких условиях фарисеям нетрудно было обратить внимание учеников Иоанна на то, что ни Иисус, ни ученики Его не постятся. Этого было достаточно, чтобы начать разговор о посте; и начали его, по всей вероятности, фарисеи, поддержали же их ученики Иоанновы; при этом, весьма возможно, что тот же вопрос повторили за фарисеями и ученики Иоанна. Таким образом, примиряется кажущееся разногласие в повествованиях Евангелистов. Евангелист Матфей и Апостол Петр, со слов которого писал Марк, обратили больше внимания на вопрос учеников Иоанна, и потому умолчали о вопросе фарисеев; а Евангелист Лука, собиравший сведения от других очевидцев, сообщает только вопрос фарисеев, служащий как бы продолжением прежнего их вопроса.
Ученикам Иоанновым Иисус отвечает словами их учителя. Они должны были помнить, как после спора их с иудеями об очищении Иоанн сказал им: друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха (Ин 3:29). Поэтому, как бы напоминая им эти слова, Иисус говорит: «Можете ли заставить сынов чертога брачного поститься, когда с ними жених? Ведь ваш учитель назвал Меня женихом, а себя – другом жениха; другом, которому надлежит радоваться, пока с ним жених, а не печалиться и поститься. Поэтому и Мои ученики, как друзья жениха, как сыны чертога брачного, пока Я с ними, пока слышат голос Мой и внимают Мне, должны радоваться. Время печали и поста еще не пришло для них; но придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься в те дни».
Последними словами Иисус хотел внушить Своим ученикам, что Он не всегда будет с ними, что Он будет силой временно отнят у них и что тогда настанут для них дни испытаний, печали и поста; но они не поняли этих слов.
Говоря, что для учеников Его не настало еще время поститься, Иисус добавил, что никто не приставляет заплаты к ветхой одежде, отодрав от новой… и никто не вливает молодого вина в мехи[26] ветхие.
Учение о несовместимости требований Моисеева закона с новыми заповедями
Отвечая на вопрос, почему не постятся Его ученики, Иисус Христос не мог не коснуться общего вопроса о совместимости Его учения с точным соблюдением всех еврейских обрядов и преданий старцев, то есть совокупности всех тех правил, которые назывались законом. Этот общий вопрос прекрасно разобран был потом Апостолом Павлом в его послании к Галатам, а потому, чтобы лучше усвоить себе смысл сказанной Иисусом притчи о ветхой одежде и ветхих мехах, приведем несколько слов из этого послания Апостола Павла и из объяснения их Иоанном Златоустом.
Апостол Павел упрекал Апостола Петра в том, что он, иудей, сам живя по-язычески, то есть, не соблюдая закона иудейского, требует от обращенных язычников, чтобы они жили по-иудейски, то есть чтобы соблюдали все требования так называемого закона иудейского. Упрек этот Апостол Павел сопровождает объяснением, что отныне делами закона никто не может оправдаться, то есть спастись, а спасется верой в Иисуса Христа и исполнением Его заповедей; а если (как ты думаешь) и законом можно оправдаться, то Христос напрасно умер (см. Гал 2:16–21).
А вот что говорит по этому поводу Иоанн Златоуст: «Послушай слов Павла, который говорит, что соблюдением закона ниспровергается Евангелие… Если опять нужен закон, то, без сомнения, нужна не часть его, а нужен весь закон; а если весь, то мало-помалу уничтожится и оправдание верой. Если ты соблюдаешь субботу, то почему не обрезываешься? А если будешь обрезываться; то почему не станешь приносить жертвы? Если, в самом деле, необходимо исполнять закон, то необходимо исполнять его весь; если же всего исполнять не нужно, то не нужно исполнять и части его. С другой стороны, если ты страшишься подвергнуться осуждению за преступление одной части закона, то тем более нужно страшиться за преступление всего закона. А если необходимо исполнение всего закона, то необходимо отвергнуться Христа, или, последуя Христу, сделаться преступником закона; и виновником этого преступления закона окажется у нас Христос, так как Он Сам разрешал от исполнения закона, и другим повелел разрешать» (Свт. Иоанн Златоуст. «Толкование на послание к Галатам». 2, 6).
Сделав это отступление, вернемся к притче Иисуса Христа. Мы знаем, что фарисеи много раз упрекали учеников Иисуса в несоблюдении требований их закона, например в срывании колосьев в субботу, в несоблюдении постов, в принятии пищи неумытыми руками; и каждый раз Христос оправдывал их. Оправдал Он их и теперь, когда фарисеи, совместно с Иоанновыми учениками, обвиняли их в несоблюдении постов; но в данном случае Господь не ограничился одним лишь оправданием, а высказал Свой взгляд и на несовместимость Его учения с точным соблюдением всех требований иудейского закона. Взгляд этот Он высказал в притче, которую толкуют различно. Как поняли эту притчу фарисеи – неизвестно. Но, придерживаясь авторитетных мнений Апостола Павла и Иоанна Златоуста, следует понимать ее вот как: «Вы (то есть фарисеи) требуете, чтобы Мои ученики прикрывались ветхой одеждой ваших обрядов и преданий старцев, а Я требую, чтобы они облеклись в новую одежду всепрощающей любви. Поймите же, что нельзя надеть новую одежду, не сбросив предварительно старую. Нельзя и чинить эту обветшалую одежду, вырезывая куски из новой; старую этим не поддержишь: она еще скорее распадется от этих заплат; да и новой повредишь. Ведь вы знаете также, что молодое вино не вливают в старые мехи, потому что они не в состоянии вместить его в себе. Так предоставьте же Моим ученикам свободу сделаться новыми мехами для принятия Моего учения и облечься в новую одежду, сбросив с себя обветшалую. Если они еще не вполне прониклись духом Моего учения, то все же они познали преимущества его перед вашим учением; и как вы, попробовав хорошего вина, не станете пить плохого, так и они, последовав за Мной, не пойдут к вам».
В этой притче слова – никто, пив старое вино, не захочет тотчас молодого (Лк 5:39), – как будто противоречат сказанному о ветхой одежде и ветхих мехах. Но это кажущееся противоречие устранится, если мы примем во внимание, что старое вино считается хорошим, а молодое плохим, и если в самой притче слова эти заменим однозначащими; тогда и самый смысл притчи будет ясен. Никто, пив хорошее вино, не захочет тотчас плохого.
Глава 10
Вторая Пасха. Прибытие Иисуса в Иерусалим. Исцеление расслабленного
После сего был праздник Иудейский, и пришел Иисус в Иерусалим (Ин 5:1).
Приход Иисуса на праздник Пасхи (второй)
Об этом путешествии Господа в Иерусалим, а также о первом и о последующих (кроме последнего) говорит один только Евангелист Иоанн. Первые три Евангелиста могли умолчать о первых двух путешествиях отчасти потому, что тогда еще Апостолы не были избраны, а ученики Иисуса не всегда следовали за Ним, что доказывается вторичным призванием некоторых из них после чудесного улова рыбы, когда они оставили все и последовали за Ним (Лк 5:11; Мф 4:20, 22; Мк 1:18–19). К тому же Евангелист Матфей, как призванный после первого возвращения Иисуса в Галилею, даже и не мог находиться при Нем и быть свидетелем-очевидцем происходившего в Иудее во время восьмимесячного пребывания там Господа; другие же из учеников, хотя несомненно и были с Ним в Иудее, но, вероятно, часто отлучались от Него, так как, подобно Иоанну Крестителю, занимались крещением народа (Ин 4:2); крестить можно было только при реке или вообще там, где было много воды (Ин 3:23), а Христос обходил в это время всю Иудею.
Но после второго путешествия в Иерусалим Апостолы уже были избраны и постоянно следовали за своим Учителем; поэтому, если первые три Евангелиста молчат и о последующих путешествиях, то надо искать иные причины такого молчания. Причины эти будут понятны нам, если мы узнаем цели, какие преследовали первые три Евангелиста, составляя свои Евангелия.
Евангелист Матфей писал свое Евангелие для евреев, которым надо было доказать, что Иисус из Назарета был действительно тем Мессией, о Котором писали Моисей и пророки; иначе они не уверовали бы в Него. Доказать же это евреям можно было не иначе, как указанием на самое строгое совпадение жизни и дел Иисуса из Назарета с идеальным образом Избавителя Израилева по смыслу и букве ветхозаветных писаний о Нем. Такая цель естественно ограничивала Евангелиста в выборе материала из богатого по содержанию первохристианского предания.
Сопоставляя повествования первых трех Евангелистов с повествованием Евангелиста Иоанна, мы видим, что проповедь Иисуса Христа в Галилее протекала вообще спокойно и мирно, если не принимать в расчет случая в Назарете да постоянного надзора за Ним и шпионства фарисеев. Население Галилеи было разноплеменное, не зараженное фарисейским лжеучением, и потому восторженно встречавшее Проповедника Бога любви и всепрощения. Слово Его западало в сердца слушателей, как семя в плодородную почву, и давало роскошные всходы; слава же о Нем как Чудотворце привлекала к Нему толпы народа даже из соседних языческих стран, и это вынудило Его Самого предпринять путешествие в эти страны (Тирские и Сидонские); словом, Галилея представляла благодатную и благодарную почву для Сеятеля слова Божия; и потому большую часть времени Своего общественного служения Христос провел в Галилее: здесь совершено Им множество чудес, доказывающих Его всемогущество; здесь поведано людям все учение Его, необходимое для восстановления Царства Божия и открытия дверей Царства Небесного; здесь же осуществилось на Иисусе все, чего могли ожидать евреи от обещанного Избавителя, все, что было за много лет предсказано пророками; словом, здесь, кроме событий смерти и Воскресения Господа, протекла вся евангельская история.
Посмотрим теперь, что же происходило в Иудее и, главным образом, в Иерусалиме во время пребывания там Господа? Евангелист Иоанн повествует о постоянной борьбе, какую приходилось Иисусу Христу вести там с враждебной Ему партией начальников иудейских. Там считали Его простым учителем, творившим некоторые чудеса силой злого духа; там никак не могли и подумать о том, что Мессией может быть плотник из Назарета, говорящий о равенстве всех людей перед Богом и тем унижающий евреев, потомков Авраама; там даже хотели побить Его камнями за то, что Он называл Себя Сыном Божиим. Словом, история пребывания Господа в Иудее представляет постоянный и не умолкавший протест иудеев против мессианства Иисуса.
Понятно, что Евангелист Матфей, имевший целью доказать евреям, что Иисус из Назарета есть, действительно, Тот Мессия, о Котором писали Моисей и пророки, должен был ограничиться проповедью Господа в Галилее; и если он к своему рассказу добавил описание последних дней жизни Иисуса, проведенных в Иудее, то только потому, что смертью Его, предсказанной пророками, и Его Воскресением завершено наше спасение, а следовательно, и евангельская история. Вот почему Евангелист Матфей молчит о всех (кроме последнего) путешествиях Господа в Иерусалим.
Рассматривая Евангелие Марка, мы видим большое сходство во многих рассказах с Евангелием Матфея и даже местами буквальное повторение записанного Матфеем, а это сходство в общем и тождество в некоторых частях доказывают, что Евангелист Марк знал Евангелие Матфея и имел его под руками, когда писал свое, то есть когда записывал проповедь Апостола Петра в Риме. Проповедуя римлянам, язычникам, Апостол Петр, вероятно, находил излишним усиленно доказывать своим слушателям, что на жизни и делах Иисуса осуществились все предсказания ветхозаветных еврейских писателей; вот почему мы и не встречаем в Евангелии Марка такого обилия ссылок на эти писания, какими отличается Евангелие Матфея. И так как римлянам не было никакой надобности знать происходившие в Иерусалиме споры со Христом фарисеев, книжников и саддукеев, то и Апостол Петр в своих проповедях ограничился историей деятельности Иисуса в Галилее да последними днями Его жизни, то есть проповедовал по тому же плану, какой начертан в Евангелии Матфея. Первое Евангелие было, конечно, известно Петру; составлялось оно, несомненно, не без некоторого участия других очевидцев, в том числе и Петра, и потому оно не только одобрено Петром, но даже принято им в основу своей проповеди. Вот почему и Евангелист Марк молчит о путешествиях Господа в Иерусалим.
Что же касается третьего Евангелия, то хотя оно и отличается от первых двух описанием пяти чудес и изложением двенадцати притчей, о которых в первых Евангелиях вовсе не упоминается, но, вместе с тем, в нем заметно не только сходство с ними по плану, но даже буквальное повторение некоторых выражений. А это доказывает зависимость Евангелия Луки не только от Евангелия Матфея, но даже и от Евангелия Марка (ср. Мк 5:7–8 с Лк 8:28–29). Представляя как бы новую редакцию первых двух Евангелий с некоторыми дополнениями, Евангелие Луки не переступает установленных ими рамок и, подобно им, ограничивается служением Иисуса в Галилее и последними днями Его жизни, проведенными в Иудее.
Евангелист же Иоанн, составлявший свое Евангелие тогда, когда первые три были настольными книгами каждого христианина, обратил особенное внимание именно на те иерусалимские споры, которые обойдены первыми Евангелистами, но которыми вполне выясняется Божество Иисуса Христа и Его отношение к Богу Отцу. Останавливаясь подробно на этих спорах, Иоанн так объясняет цель своего Евангелия: Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий (Ин 20:31). Вот почему, дополняя первые три Евангелия рассказами и о некоторых событиях из галилейского периода служения Господа, Иоанн главным образом говорит о пребывании Его в Иудее.[27]
После сего был праздник Иудейский, и пришел Иисус в Иерусалим (Ин 5:1). Так говорит Евангелист Иоанн, но не поясняет, на какой именно праздник пришел Иисус. Евангелист же Лука, повествуя о событиях, происшедших в Галилее вслед за тем периодом, о котором умалчивают все три Евангелиста, говорит: В субботу, первую по втором дне Пасхи, случилось Ему (то есть Иисусу) проходить засеянными полями (Лк 6:1). Следовательно, проходил Господь засеянными полями вскоре после Пасхи, а так как из рассказа Евангелиста Иоанна (Ин 5:1–47; 6:1) можно вывести заключение, что на этом празднике Господь пробыл весьма недолго, то следует признать, что это был праздник Пасхи, второй во время служения Господа.
Исцеление расслабленного у Овечьей купальни
Есть же в Иерусалиме у Овечьих ворот купальня.
Овечьи ворота находились на северо-восточной стороне городской стены. О них упоминается в книге Неемии (Неем 3:1–32; 12:39). Назывались они Овечьими, вероятно, потому, что близ них был рынок, на котором покупались овцы для жертвоприношений, или потому, что через них прогонялись к храму эти животные (Епископ Михаил. «Толковое Евангелие». 3. Гл. 5). У этих ворот была купальня, сохранившаяся и после разрушения Иерусалима; поэтому Евангелист Иоанн, писавший свое Евангелие после разрушения Иерусалима Титом, не говорит, что была купальня, а утверждает, что есть в Иерусалиме у Овечьих ворот купальня. Об этой купальне ничего не говорится в книгах Ветхого Завета; поэтому, надо полагать, что она стала известна сравнительно незадолго до пришествия Христа.
В этой купальне по временам вода возмущалась, становилась мутной или (как говорит Евсевий) кроваво-красной, и кто первый погружался в нее, тот получал исцеление от всякой болезни, какой бы ни страдал. Такое целебное свойство источника привлекало к нему множество больных, для которых и устроено было пять входов в купальню в виде коридоров; здесь больные ожидали возмущения воды.
Купальня эта называлась Домом милосердия или милости Божией, так как только благодаря милости Божией к народу она имела такое чудесно-целебное свойство.
Некоторые толкователи хотели объяснить свойствами самой воды целебную силу купальни. Но если бы эта вода действительно была целебная по составу своему, то ею пользовались бы постоянно, не ожидая, когда она помутнеет, а если бы природные целебные свойства появлялись в ней только тогда, когда она становилась мутной, то почему же не все погружавшиеся в нее получали исцеление, а только первый? Признавая, таким образом, невозможным объяснить происходившие по временам исцеления природными свойствами воды этой купальни, следует согласиться с Евангелистом, сообщившим нам свое и своих современников убеждение, что возмущение воды производилось ангелом и, конечно, по повелению Божию.
Когда Иисус подошел к этой купальне, то увидел больного, страдавшего тридцать восемь лет, и спросил его: «Хочешь ли быть здоровым?»
Больной, очевидно, не знал, что перед ним стоит Мессия-Христос, иначе он просил бы Его об исцелении. Но он только объясняет Иисусу, как обыкновенному человеку, причину своих неудач.
«Хочу, Господи (отвечал расслабленный); но горе мое в том, что сам не в силах скоро погрузиться в воду, и некому мне помочь: каждый раз, как только я пытаюсь войти в купальню, кто-нибудь предупредит меня и войдет прежде, чем я успею собраться с силами».
Сжалившись над безвыходным положением несчастного, Иисус сказал ему: встань, возьми постель твою и ходи.
Исцеление произошло мгновенно; больной встал, взял постель, на которой лежал, и пошел. Было же это в день субботний.
Обвинение фарисеями Иисуса в нарушении закона о субботе
Иудеи (так называет Евангелист Иоанн фарисеев, саддукеев, старейшин, членов синедриона и вообще евреев, власть имущих, составивших партию, враждебную Иисусу) много раз видели расслабленного, страдавшего тридцать восемь лет; но они не удивились, не порадовались, когда увидели его здоровым, не спросили: как это случилось? Их возмутило, что он осмелился нарушить субботний покой несением своей постели, и они тотчас же сделали ему замечание.
Исцеленный пристыдил их, сказав: «Кто меня исцелил, Тот мне сказал: возьми постель твою и ходи (Ин 5:11). Кто имел власть освободить меня от тридцативосьмилетнего недуга, Тот несомненно мог и приказать мне нести в субботу мою постель; если это, по-вашему, грех, то спросите у Того, Кто мне это сказал».
Враги Христовы надменно спрашивают у исцеленного: «Кто Тот Человек, Который осмелился разрешить тебе нести постель в субботу?» Они не спрашивают: «Кто тебя исцелил?» Хотя они и не присутствовали при исцелении этого расслабленного, но догадывались, что Исцелителем должен быть Иисус из Назарета, и потому не хотели даже говорить об этом.
Исцеленный не мог удовлетворить любопытство вождей народных, потому что раньше не знал Иисуса; не мог и указать на Него, потому что Иисус скрылся, то есть вошел в находившуюся около купальни толпу народа.
Исцеленный пошел в храм благодарить Бога за дарованную милость. Там встречает его Иисус и предупреждает, чтобы он не грешил, так как от этого с ним может случиться худшее того, что было.
Второму расслабленному Иисус говорил, что болезнь его происходит от грехов. Каковы были грехи этих расслабленных – неизвестно, но несомненно, что многие болезни происходят от невоздержанного образа жизни, от таких поступков, которые считаются грехами, и что возобновление прежнего образа жизни после выздоровления, повторение прежних поступков, влечет за собой нередко возобновление болезни в сильнейшей степени. Впрочем, очень может быть, что словами – чтобы не случилось с тобою чего хуже (Ин 5:14) – Иисус дает ему понять о наказании, какое может последовать для него в этой же жизни, если он опять начнет грешить.
Намерение их убить Иисуса
Узнав своего Исцелителя, бывший расслабленный сейчас же объявил о том Его врагам, но сделал это не с злым намерением, не для того, чтобы предать своего Благодетеля: он думал, что, указывая на Иисуса как на Свершившего на нем такое чудо, он привлечет к Нему и врагов Его. Но он ошибся. Чем более чудес совершал Иисус, тем сильнее разгоралась злоба Его врагов, тем безумнее жаждали они Его крови. Придираясь к тому, что бывший расслабленный нес свою постель в субботу по повелению Иисуса, они считали это, ужасное по их понятиям, нарушение субботнего покоя достаточным поводом, чтобы убить Иисуса, и только искали случая взять Его потихоньку, не в толпе народа, которая могла заступиться за Него.
Зная их помышления, а может быть, и услышав непосредственно обращенный к Нему укор в нарушении субботы, Иисус признал своевременным объяснить им всенародно, почему Он так поступает.
Отец Мой доныне делает, и Я делаю (Ин 5:17), – сказал Иисус. В этих словах содержится вся сущность ответа; дальнейшие слова только развивают, поясняют эту мысль.
Объяснение Иисуса о равенстве своем с Отцом
«Если вы не смеете, – говорит Христос, – обвинять Бога, Моего Отца, в нарушении субботы, зная, что Он действует непрерывно, то не можете обвинять в том же и Меня, потому что Я делаю то, что делает Мой Отец».
Всенародно назвав Бога Своим Отцом и Себя Сыном Божиим, равным Ему, Иисус дал Своим врагам новый повод обвинять Его и искать случая убить Его. Зная их помышления, зная их упорство в заблуждениях, Иисус все-таки хотел убедить их в истинности Своих слов, хотел спасти их.
Не желание оправдаться перед ними, а безграничная любовь к людям и даже к врагам Своим, врагам, за которых Он перед смертью Своей молился: Отче! прости им, ибо не знают, что делают (Лк 23:34), – вызвала дальнейшие объяснения.
Истинно, истинно говорю вам: Сын ничего не может творить Сам от Себя (Ин 5:19). Слова эти, еще в первые века христианства, подали Арию, Евномию и другим еретикам повод утверждать, что Сын не обладает властью, равной власти Отца, и что потому Он не единосущен, а подобосущен Отцу. Но мнение это опровергается другими изречениями Иисуса и самими действиями Его, не оставляющими ни малейшего сомнения в том, что Он имеет не служебную власть подчиненного Лица, а равную, тождественную власти Отца. Например: исцеляя расслабленного, Иисус сказал: Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи… тебе говорю: встань… (Лк 5:24); воскрешая мертвого сына вдовы Наинской, Он сказал: юноша! тебе говорю, встань! (Лк 7:14); укрощая бурю на море, Он сказал ветру и морю: умолкни, перестань (Мк 4:39). Словом, в каждом совершенном Иисусом чуде и во всех словах Его проявлялась божественная власть самостоятельно. Апостолы, совершая чудеса, совершали их именем Иисуса Христа, и не скрывали этого, а, напротив, громогласно объявляли, что не своей силой действуют; например, Апостол Петр, исцеляя хромого от рождения, сказал ему: во имя Иисуса Христа Назорея встань и ходи (Деян 3:6). Иисус же совершал чудеса всегда Своим Именем, Своей властью. Но, дабы не могли подумать, что эта власть не имеет ничего общего с властью Бога Отца, Он объясняет теперь иудеям Свое единосущие с Отцом, и начинает это объяснение словами: Я ничего но могу творить Сам от Себя, отдельно от Отца, вопреки Его воле, то есть того, чего не сделал бы Он Сам. Эти слова Иисуса Иоанн Златоуст объясняет так: «Он не делает ничего противного Отцу, ничего чуждого Ему, ничего несообразного» (Беседы на Евангелие от Иоанна. 38,4). Под словами – не может творить – Григорий Богослов понимает безусловную невозможность для Сына творить то, чего не творит Отец (Григорий Богослов. «Творения». Ч. 3. Слово 30).
Эта безусловная невозможность для Сына творить то, чего не творит Его Отец, подтверждается дальнейшими словами Иисуса: что творит Он, то и Сын творит также (Ин 5:19). А это «означает равенство и как бы действие одной воли, власти и силы» (Златоуст. Там же).
В Своих проповедях Иисус нередко брал примеры из обыденной жизни человеческой, чтобы тем скорее привести слушателей к пониманию высказываемых Им истин. Так и в данном случае, Он берет пример из жизни дружной семьи, где отец, любя сына, показывает ему все, что сам делает, дабы и сын делал то же, – где сын, любя отца, не позволит себе сделать того, чего не сделал бы отец, – где, вследствие этого, устанавливается такое единство между ними, какое указывает как бы на то, что они действуют единым разумом и единой волей. Поэтому Иисус и говорит: Ибо Отец любит Сына и показывает Ему все, что творит Сам.
Не признающие единосущия Сына с Отцом говорят, что если Сын творит то, что творит Отец, только потому, что Отец показывает Сыну все, что творит Сам, – что если Сыну нужно учиться у Отца, то равенства между Ними нет и не может быть. Но такое возражение основано единственно на выхватывании отдельных выражений из целой речи, на нежелании согласовать эти выражения с последующими и с общим смыслом речи. Вслед за этими словами Иисус говорит, что Сын оживляет, кого хочет, точно так же, как и Отец воскрешает… и оживляет (Ин 5:21), кого хочет; слова – кого хочет – означают равенство власти. Поэтому и слова – показывает Ему все – нисколько не умаляют власти Сына, но лишь доказывают, что Сыну ведомо все, что творит Отец, – что из творений Отца ничто не может быть скрыто от Него, ничто не может остаться как бы непоказанным Ему.
И покажет Ему дела больше сих, так что вы удивитесь (Ин 5:20). Много великих дел, много чудес совершил уже Иисус; но предстояло еще воскрешение мертвых и Воскресение Самого Иисуса, то есть такие дела, которые заставят удивиться даже и их, фарисеев, упорствующих в неверии.
Они увидят, как Иисус будет воскрешать мертвых, как будет словом Своим оживлять, возрождать духовно умерших. А если Сын оживляет и воскрешает так же, как и Отец, то, конечно, Они обладают единой властью.
«В словах – так и Сын оживляет, кого хочет – выражение кого хочет указывает довольно ясно, что речь идет собственно о духовном возрождении или воскресении силой и властью Сына, ибо последнее всеобщее воскресение будет воскресение всех, а не тех только, кого Сын хочет воскресить» (Епископ Михаил. «Толковое Евангелие». 3, 5).
Выражение – Сын оживляет, кого хочет – может подать повод к следующему вопросу: если Сын возрождает духовно не всех, а только кого хочет, то чем же виноваты те, которых Сын не захотел возродить, оживить? За что же они будут лишены жизни вечной? Но этот вопрос опять является следствием выхватывания отдельных выражений из целой речи и желанием объяснить их, не сообразуясь с общим смыслом ее. Иисус хотел оживить, духовно возродить, оживотворить Своим учением всех, а не избранных только; это доказывается всей евангельской историей. К кому не успел Иисус лично обратиться с призывом возрождения, к тем послал Своих Апостолов. Идите по всему миру, – сказал Он, – идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам (Мк 6:15, Мф 28:19–20). Поэтому следует признать, что выражение кого хочет употреблено Иисусом лишь для показания равенства Своей власти с властью Отца, как новое доказательство истинности той мысли, которая составляет содержание всей речи.
Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну. В позднейших беседах Господь говорил, что будет судить весь род человеческий при Втором Пришествии Своем, а что в настоящее время Он пришел не судить грешников, а спасать; да и судить-то их теперь не предстоит никакой надобности, потому что каждый осуждает сам себя: кто верует в посланного Богом Христа, тот оправдан, а кто не верует, тот сам произносит над собой приговор. Следовательно, говоря, что Отец весь суд отдал Сыну, Христос говорил о будущем Страшном Суде.
Дабы все чтили Сына, как чтут Отца. Все эти внешние проявления власти Сына, тождественной с властью Отца, должны вызвать, как необходимое следствие, такое же поклонение верующих Сыну, какое присуще Отцу. Отец и Сын единосущны; поэтому кто не чтит (то есть не признает Богом) Сына, тот не чтит и Отца.
Несколько позднее, на просьбу Апостола Филиппа – Господи! покажи нам Отца, – Иисус ответил: столько времени Я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп? Видевший Меня видел Отца… Разве ты не веришь, что Я в Отце и Отец во Мне? (Ин 14:8–10).
«Поэтому, – говорит Христос, – верующий в Бога, Пославшего Меня, и слушающий (и исполняющий) слово Мое, исполняет волю Пославшего Меня, и через это приобретает, имеет жизнь вечную; и так как он прямо перешел от разобщения с Богом к единению с Ним, от нравственной смерти к духовному воскресению, прямо вошел в жизнь вечную, то не подлежит уже осуждению, потому и на суд не приходит».
Время это наступает, да оно уже и настало: бывшие до сих пор мертвыми духовно слышат голос Сына Божия, слышат Его учение и, приняв это учение, нравственно оживут, духовно воскреснут к новой жизни, ибо Сын есть источник жизни, как и Отец.
Блаженный Феофилакт полагает, что в данном случае, говоря о мертвых, которые услышат глас Сына Божия и оживут, Христос говорил о тех мертвых, которых потом воскресил: о сыне вдовы Наинской, о дочери Иаира и о Лазаре (Блаженный Феофилакт. «Толкование на Евангелие от Иоанна». Глава 5). Но мне кажется, что здесь речь идет не об умерших в буквальном значении этого слова, а о мертвых духовно, о тех духовно почивших, которые возродятся, оживут духовно, услышав новое учение о любящем и всепрощающем Боге и о самоотверженной любви к ближним, даже к врагам. К такому именно пониманию слов Господа об оживлении мертвых приводит нас выражение Его, что время для такого оживления (возрождения) настало уже (Ин 5:25), настало с тех пор, как люди услышали проповедь Самого Сына Божия. О воскрешении Им мертвых, находящихся в гробах, то есть умерших телесно, говорится в следующих 28 и 29-м стихах, а не в 25-м, который мы сейчас толкуем.
Следующие два стиха, 27 и 28-й, Иоанн Златоуст читает не так, как они приведены в славянском и русском переводах. Чтение его, заимствованное от Павла Самосатского, удобопонятнее и вполне соответствует общему смыслу речи Иисуса. Он читает их так:
27 И дал Ему власть и суд производить.
28 Не дивитесь тому, что Он есть Сын Человеческий: ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Его.
В наших же переводах с греческого сказано так:
27 И дал Ему власть производить и суд, потому что Он есть Сын Человеческий.
Иоанн Златоуст говорит, что общепринятое чтение «не имеет никакой последовательности. Ибо Он не потому получил суд, что Он есть Человек; иначе что препятствовало бы и всем людям быть судьями? Но потому Он Судья, что Он – Сын Божий. Так как слушателям могли казаться слова Его несовместными, потому что они почитали Его не более как простым человеком, а между тем слова Его были выше человека, даже выше Ангела, и только одному Богу могли быть свойственны, то, разрешая такое недоумение, Он и присовокупляет: «Не дивитесь тому, что Он есть Сын Человеческий: ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Его, и изыдут…» Но почему Он не сказал так: «не дивитесь, что Он – Сын Человеческий; ибо Он есть вместе и Сын Божий», а упомянул о Воскресении? Он уже высказал это выше: услышат глас Сына Божия. Говоря о таком деле, которое свойственно Богу, этим самым дает слушателям основание заключить, что Он есть и Бог, и Сын Божий» (Свт. Иоанн Златоуст «Беседы на Евангелие от Иоанна». 39, 3).
Приспособляясь к понятиям слушателей, дабы скорее вразумить их, Иисус говорит: «Не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца, и потому суд Мой праведен (Ин 5:30). Если бы все совершаемое Мною Я приписывал исключительно Себе, если бы Я искал славы Себе, а не пославшему Меня Отцу, то вы могли бы обвинять Меня в себялюбии, в стремлении к личной славе и в отсутствии вследствие этого во Мне способности быть беспристрастным, правдивым. Но Я не ищу славы Себе, не говорю, что творю все единственно по Своей воле, не сообразуясь с волей Отца; напротив, Я говорю, что творю то, что творит Мой Отец; не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца. Поэтому вы, судя даже вполне по-человечески, должны признать, что Я говорю правду, что суд Мой праведен».[28]
Как слышу, так и сужу (Ин 5:30). Слова эти толкуют в том смысле, что Иисус вообще судит так, как слышит Отца судящего, то есть так судит, как судит Отец. Но, имея в виду, что все это объяснение с фарисеями клонилось к тому, чтобы доказать им равенство Сына с Отцом, Их единосущие, и что, в подтверждение сего, Иисус ссылался на свидетельство Самого Отца, – Дидон понимает эти слова иначе: «Если бы Я судил о Себе со свойственным людям честолюбием, если бы Я искал славы, то вы могли бы относиться ко Мне недоверчиво; но Я сужу так, как слышу; Я сужу о Себе, следуя голосу, который слышу, – голосу Отца Моего, пославшего Меня исполнить волю Его» (Дидон. «Иисус Христос». Кн. 2. Глава 7).
Слушая все объяснения Иисуса о Его единосущии с Отцом, фарисеи и книжники уже готовы были сказать Ему: «Кто же поверит Тебе? Ведь Ты Сам свидетельствуешь о Себе, а по закону нашему такое свидетельство нельзя признать истинным: оно требует подтверждение посторонними свидетельствами».
Предвидя такое возражение и как бы предупреждая его, Иисус говорит: «Если Я свидетельствую Сам о Себе, то, по вашим понятиям, свидетельство Мое не есть истинно (Ин 5:31); и хотя Я не нуждаюсь ни в каких доказательствах истинности Моих слов, тем более не могу ссылаться на людей, как на свидетелей, – но, чтобы спасти вас от упорства в заблуждении, Я сошлюсь на такого свидетеля, которому вы не можете не верить. Вы посылали к Иоанну (Ин 5:33) избранных из своей среды спросить у него: «Кто ты? Не Христос ли ты?» Если вы считали Иоанна достоверным даже в отношении свидетельства о самом себе, то вы должны признать его достоверным и по отношению к другим. И вот, этот-то свидетель свидетельствовал обо Мне как о Мессии-Христе; и если этот свидетель достоверен, если, таким образом, истинно то свидетельство, которым он свидетельствует о Мне (Ин 5:32), то почему же вы не верите Мне? Не потому ли, что вы и Иоанну не верите? Он был светильник, горящий и светящий (Ин 5:35); вы сначала и порадовались явлению его,[29] но ненадолго: светящий светильник осветил ваши дела, которые вы совершали во тьме, и дела эти представились в их настоящем виде; он обличал вас в беззакониях, и вы возненавидели его. Впрочем Я не от человека принимаю свидетельство… Я же имею свидетельство больше Иоаннова: ибо дела, которые Отец дал Мне совершить, самые дела сии, Мною творимые, свидетельствуют о Мне, что Отец послал Меня. Никто никогда не совершал таких дел, какие Я совершаю; творить их может только Бог; и если Я творю их, то самые дела сии, Мною творимые, свидетельствуют, что Я послан от Бога. Этими делами пославший Меня Отец Сам засвидетельствовал о Мне».
Иоанн Златоуст, толкуя слова Иисуса «и Пославший Меня Отец Сам засвидетельствовал о Мне», – говорит, что Отец засвидетельствовал о Сыне при Крещении Его, на Иордане, голосом с неба: Сей есть Сын Мой возлюбленный (Мф 3:17) (Свт. Иоанн Златоуст. «Беседы на Евангелие от Иоанна». 40,3). Блаженный Феофилакт полагает, что Бог засвидетельствовал о Нем во всем Писании, в законе и пророках (Блаженный Феофилакт. «Толкование на Евангелие от Иоанна». Гл. 5).
Но отнести эти слова к Писанию нельзя потому, что о Писании как самостоятельном свидетельстве Иисус говорит после (стих 39); предполагать здесь голос с неба во время Крещения Иисуса тоже нельзя, потому что голос этот слышали только Сам Иисус и Иоанн (см. выше главу о Крещении).
Поэтому остается только одно возможное объяснение, относящее эти слова к совершенным Иисусом чудесам. В стихе 36 приведены слова Иисуса: самые дела сии, Мною творимые, свидетельствуют о Мне, что Отец послал Меня; стих же 37 начинается повторением сказанного: и пославший Меня Отец Сам засвидетельствовал о Мне. В том и в другом выражении содержится одна и та же мысль: «Дела, творимые Мной, свидетельствуют, что Отец послал Меня, и так как дела эти дал Мне совершить Отец, то Он Сам этими делами и свидетельствует обо Мне. В них, в этих делах, творимых Мной, Он являлся вам и говорил с вами; но вы не поверили Тому, Кого Он послал совершить их, и потому вы были глухи и не слышали голоса Его; вы были слепы и не видели явления Его; для вас чуждо, непонятно слово Его; оно не оставляет в ваших сердцах никакого следа».
Слова – а вы… гласа Его никогда не слышали (Ин 5:37) – подтверждают наше мнение о том, что голос Бога, раздавшийся как бы с неба при Крещении Иисуса, слышали только Иоанн Креститель и Иисус Христос (см. с. 156).
«Но если вы не верите ни Иоанну, ни чудесам, совершенным Мной, ни свидетельству Отца Моего о Мне, то вы все-таки веруете в Писания и через них думаете иметь жизнь вечную. Исследуйте же Писания, и увидите, что они свидетельствуют о Мне (Ин 5:39)».
Раввины учили, что если кто (конечно, из евреев) усвоит слова закона, то тем приобретает себе жизнь будущего века. Поэтому Иисус и говорит фарисеям, что они через Писания думают иметь жизнь вечную. Но так как они потеряли ключ к разумению Писания, перестали понимать, что все Писание заключается в обещании Бога послать в мир Искупителя, а также в ожидании Его явления, то они и не могут рассчитывать на жизнь вечную. Вы не хотите придти ко Мне, чтобы иметь жизнь вечную (Ин 5:40).
«Не подумайте, что Я ищу у вас славы человеческой; ведь Я знаю вас; Я знаю, что вы не любите Бога, что вы любите только себя. Любя исключительно себя, вы не принимаете тех, которые обличают вас; так, вы не приняли Иоанна, не принимаете и Меня, пришедшего во имя Отца Моего. Но, если кто придет во имя свое, не по повелению Божию, и будет льстить вам, того вы примете, того будете прославлять. Я знаю, что вы дорожите славой людской, взаимным самовосхвалением более, чем той неземной славой, какой может прославить только Бог; при такой испорченности ваших душ вы и не можете веровать в Меня».
Вся эта беседа не что иное, как открытое объявление Иисусом Своего равенства Отцу, открытое объявление Себя Сыном Божиим. И проведена она Иисусом вполне спокойно, бесстрастно, без малейшего желания возвеличить Себя, но с единственной целью вразумить заблуждавшихся фарисеев, что истинный Мессия должен быть Сыном Божиим, а не царем-завоевателем, и что Он, Иисус, и есть этот Мессия, Сын Божий. И доводы, приведенные для убеждения фарисеев в этой истине, строго логичны. Чудеса может совершать только Бог; в этом никто не сомневается. А так как Он, Иисус, совершает их, следовательно, Он равен Богу, и потому нет никаких оснований не признавать Его Сыном Божиим.
Сознавая логичность этих доводов и не смея отвергать совершения Иисусом чудес, фарисеи несколько позже придумали кощунственное возражение Господу и стали распускать в народе слух, что Он совершает чудеса не божественной властью, а силой диавольской (Мф 12:24; Мк 3:22; Лк 11:15).
Упорные книжники не убедились доводами Иисуса. Они не отвергали Писания, но потеряли способность понимать его; они ждали не такого Мессию, который будет их обличать и ставить ниже мытарей, а такого, который оценит их по достоинству и поставит их в своем царстве выше всех. Они ждали такого Мессию, который придет во имя свое (Ин 5:43) и будет действовать от своего имени. Они отвергли поэтому Иисуса, пришедшего во имя Отца Своего, от Бога.
Непреклонное упорство книжников могло бы возмутить всякого человека; но кроткий и всепрощающий Иисус не возмутился. Уходя от них, Он все еще хотел вразумить их и с грустью сказал: «Не думайте, что за такое упорство ваше Я буду обвинять вас пред Отцем (Ин 5:45) Моим; вас будет обвинять Моисей, на которого вы надеетесь. Он писал обо Мне, и если бы вы верили ему, то поверили бы и Мне. Но вы не верите и Моисею; вы никому не верите; как же вам верить Моим Словам?»
После этого объяснения (тотчас или же вскоре, Евангелист не говорит) Иисус ушел из Иудеи в Галилею.
Глава 11
Возвращение Иисуса в Галилею. Исцеление сухорукого. Учение о значении субботы
Возвращение Иисуса в Галилею
Недолго Иисус пробыл в Иерусалиме. Евангелист Лука говорит, что в первую субботу по втором дне Пасхи Он проходил засеянными полями. Возвращаясь ли в Галилею или придя уже туда шел Иисус полями, – неизвестно и несущественно; для нас важно указание Евангелиста Луки на то, что это произошло в первую субботу по втором дне Пасхи.
Пасха праздновалась евреями 14-го числа первого весеннего лунного месяца, нисана, в какой бы день недели ни приходилось это число. 14-го нисана вечером ели пасху; второй день Пасхи, с вечера 15-го нисана, был праздник опресноков; опресноки ели семь дней. Пасха совпадала со временем жатвы хлеба; по закону Моисея, на другой день праздника Пасхи надлежало приносить священнику первый сноп жатвы, а до этого дня воспрещалось есть новый хлеб и зерна, сырые и сушеные (Лев 23:5–6, 10–11, 14).
Таким образом, если Иисус был уже в первую субботу после второго дня Пасхи вне Иерусалима, значит, Он пробыл этот раз в Иерусалиме весьма недолго.
Обвинение фарисеями учеников Иисуса в нарушении закона о субботе (срывании колосьев)
Примечательно, что фарисеи почти везде и всегда следовали за Иисусом, следя за каждым Его шагом и придираясь ко всякому нарушению их обычаев и преданий. Следовали они за Иисусом и теперь, и когда увидели, что проголодавшиеся ученики Иисуса срывали колосья, растирали их руками и ели зерна, то тотчас же заметили Иисусу: «Смотри, что Твои ученики делают в субботу».
По Евангелию Луки, некоторые из фарисеев сказали не Иисусу, а ученикам Его: зачем вы делаете то, чего не должно делать в субботы? (Лк 6:2). По Евангелиям же Матфея и Марка, с таким упреком фарисеи обратились к Иисусу. В этом нет никакого противоречия: надзор фарисеев (если можно так выразиться) за всем, что совершали Иисус и Его ученики, был настолько силен, а озлобление против Иисуса так страстно, что удивительно было бы, если бы некоторые из сопровождавших Иисуса фарисеев не обратились с укором непосредственно к ученикам Иисуса, после или прежде обращения всех фарисеев с укором к Самому Иисусу. Два Евангелиста записали вопрос, обращенный к Иисусу, а третий – вопрос ученикам; поэтому повествования всех трех вполне достоверны.
Фарисеи обвиняли учеников Иисуса только в нарушении субботы, так как они прекрасно знали, что после второго дня пасхи дозволялось есть хлеб и зерна нового урожая;[30] знали они также, что вообще дозволялось срывать колосья с чужой жатвы руками, но только не серпом (Втор 23:25).
Объяснение Иисуса по этому поводу и ссылка его на случай с Давидом
Фарисеи упрекнули Иисуса в нарушении субботнего покоя. Иисус же объясняет им, что они, строгие ревнители Писания, обнаруживают полное непонимание его. «Неужели вы не читали никогда, что сделал Давид, когда, будучи голоден, вошел в храм и ел хлебы предложения, которых никто, кроме священников, не должен был есть?»
Хлебами предложения назывались двенадцать хлебов, которые клались каждую субботу на особом столе, сначала в скинии, а после в храме, пред Господом от сынов Израилевых (Лев 24:5–9); эти хлебы как бы предлагались Тому, перед Кем были положены, и потому получили название хлебов предложения. Каждую субботу их сменяли новыми хлебами, а снятые должны были есть священники на том святом месте, где они были положены (Лев 24:9).
В Первой книге Царств, в главе 21, сказано, что Давид, гонимый Саулом, пришел в Номву (где тогда была скиния) к священнику Ахимелеху и просил у него хлеба для утоления мучившего его и спутников его голода. У священника не было простого хлеба, и потому он дал Давиду хлебы предложения.
Передавая слова Иисуса, Евангелист Марк называет Авиафаром того первосвященника, при котором Давид ел хлебы предложения, тогда как в книге Царств он называется Ахимелехом. Эту неточность Евангелиста в передаче слов Иисуса объясняют тем, что Авиафар был сыном и преемником первосвященника Ахимелеха, а также другом Давида; при жизни еще своего отца Авиафар помогал ему в исполнении обязанностей первосвященника, а по смерти его был так долго первосвященником при царе Давиде, что при имени царя Давида невольно вспоминалось имя Авиафара, как современного ему первосвященника. Во всяком случае, исторически верно то, что Давид вошел в дом Божий при первосвященнике Авиафаре и ел хлебы предложения (Мк 2:26).
Если мучения голода, которые испытывал Давид, заставили первосвященника нарушить закон о хлебах предложения, – если, таким образом, помощь ближнему в нужде выше соблюдения буквы закона, как милость выше жертвы, – то и ученики Иисуса, утоляя свой голод зернами из срываемых колосьев, могли нарушить закон субботнего ничегонеделания в том его виде, как понимали фарисеи. А что фарисеи неправильно понимали этот закон, – что в нем вовсе не содержится безусловного воспрещения что-либо делать, это Иисус разъяснил указанием на священников, которые в храме по субботам совершают священнодействия и жертвоприношения, убивают жертвенных животных, снимают с них кожу, приготовляют их для принесения в жертву и сжигают, однако невиновны (Мф 12:5) в нарушении субботнего покоя? Если служители храма невиновны в том, что нарушают покой субботнего дня, то тем более невиновны служители Того, Кто больше храма (Мф 12:6).
У фарисеев нет милосердной, сострадательной любви к ближним, какой требует Бог; все их внимание направлено на одни только жертвы, священнодействия и установленные преданием обычаи. Если бы они понимали, что сострадательная любовь к голодному выше всех преданий, обычаев и жертв, то они не осудили бы голодных, срывающих колосья в субботу. Поэтому Иисус и говорит им: если бы вы знали, что значит: милости хочу, а не жертвы, то не осудили бы невиновных (Мф 12:7).
Недавно еще, после посещения мытаря Матфея, Иисус объяснял фарисеям, что значит: милости хочу, а не жертвы (см. с. 251). Быть может, и теперь между фарисеями были некоторые из тех, которым Иисус сказал тогда: пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы? (Мф 9:13). Они, как видно, не научились понимать смысл этого изречения. Поэтому Иисус и говорит им теперь: «Если бы вы знали, если бы вы понимали, что Богу не нужны ваши жертвы, посты и омовения, а нужна любовь к ближним, милосердие к ним и добрые дела, то вы не осудили бы Моих учеников; но вы не понимаете даже того, что не человек создан для соблюдения субботы, а суббота дана, установлена для человека».
Объяснение значения субботы
Фарисеи перестали понимать, что суббота дана человеку для достижения высших нравственных целей, для успокоения от трудов, забот и треволнений житейских, – для того, чтобы хотя раз в неделю он мог отвлечься от суеты мирской, вспомнить все, совершенное им в истекшие дни, осудить себя за дурные дела и за отсутствие или малое количество хороших, каяться и молиться, и проявлять свою любовь к ближним на деле, творя добрые дела. Они забыли, что человек вообще выше субботы, и что нельзя приносить в жертву букве закона то, что составляет цель и назначение человека.
Но в данном случае перед ними стоял Тот, Который властен и отменить ветхозаветную субботу, Который есть господин и субботы (Мк 2:28).
Исцеление Иисусом в субботу сухорукого
И, отойдя оттуда, вошел Он в синагогу их (Мф 12:9). Так говорит Евангелист Матфей; Евангелист Марк говорит: И пришел опять в синагогу (Мк 3:1); в Евангелии же Луки сказано: Случилось же и в другую субботу войти Ему в синагогу и учить (Лк 6:6). Таким образом, нельзя с точностью определить, в какую субботу Иисус исцелил сухорукого: в ту ли самую, в какую ученики Его срывали колосья, или в другую. Из Евангелия Луки видно, что это было в другую субботу, а из Евангелия Матфея можно заключить, что в ту же самую субботу. Евангелисты вообще не придавали особого значения точному обозначению времени, в какое совершались описываемые ими события. Из того же обстоятельства, что Лука писал свое Евангелие после Матфея и Марка, имея, конечно, под руками их Евангелия, можно заключить, что Лука употребил выражение – в другую субботу – для того, чтобы пояснить неопределенное выражение Евангелиста Матфея – и отойдя оттуда. С другой стороны, последовательность рассказа выигрывает, если признать, что Иисус прямо с поля пришел в синагогу, в сопровождении тех же книжников и фарисеев.
Иисус уже исцелил в субботу расслабленного, лежавшего около купальни, и имел по этому поводу объяснение с книжниками и фарисеями. Поэтому, если теперь при виде сухорукого, ожидавшего исцеления, книжники и фарисеи спросили Иисуса: Можно ли исцелять в субботы? (Мф 12:10) – то, очевидно, это были не те книжники и фарисеи, с которыми объяснялся Иисус в Иерусалиме. Книжников и фарисеев было много по всем местам, населенным евреями; поэтому мы видим, что куда бы ни пошел Христос, они всюду следуют за Ним, хотя далеко не всегда в том же составе. Явление Иоанна с призывом к покаянию, а затем и явление Иисуса Христа, должны были сплотить эту враждебную Христу партию евреев; они считали, что им всем угрожает одинаковая опасность потери влияния на народ, поэтому они везде действовали единодушно, как бы сговорившись. Везде и при всяком случае они хотели обличить Иисуса в несоблюдении закона, обычаев и преданий, а так как, по закону Моисея, подобный нарушитель подлежал смерти, то им и казалось возможным избавиться от своего Обличителя обычным для евреев путем.
Они сначала наблюдали – не исцелит ли Иисус сухорукого в субботу, но, по-видимому, прошло некоторое время ожидания; вероятно, в это время Иисус учил находившихся в синагоге; фарисеи не вытерпели и спросили Иисуса: можно ли исцелять в субботы? Они не сомневались, что после такого вопроса Иисус обратит внимание на сухорукого и непременно исцелит его, то есть нарушит покой субботы, а этого только они и добивались.
Читать бесплатно другие книги:
