Московский лабиринт Кулагин Олег

Я почти физически чувствую его взгляд. Да уж, любопытство… Если бы не Чингиз, думаю, наш разговор давно проходил куда в более интенсивной манере.

— Таня, ты должна нас понять, — вздохнул Король, — вся эта история с Михалычем очень запутанна. Нам хотелось бы услышать твою версию. Желательно, максимально полную. — Он сделал на слове «максимально» особое ударение.

Опять допрос. Но, в отличие от Алана, ментосканировапием мне не угрожают. Пока не угрожают.

Что ж, они имеют право на недоверие. И я действительно должна им всё выложить? Я ведь мечтала добраться до Новосибирска, чтобы найти кого-то из своих. И вдруг такое везение. Свои сами меня нашли…

Свои?

— Чингиз, вы же знали, что в «Глубине» будет западня не только для Артёма?

Король смерил меня внимательным взглядом и спокойно кивнул:

— Логично рассуждаешь.

— Откуда вы знали?

У меня тоже есть право на сомнения. И в обойме «вальтера» осталось еще три патрона. Я успела проверить. Куклой в чужих руках я больше не буду.

Чингиз широко улыбнулся. Мои слова не произвели на него особого впечатления:

— Мы действительно кое о чем осведомлены, Таня… Не так хорошо, как тебе кажется. Имелась информация о скрытой борьбе, о враждующих группировках… Но мы не были уверены. Мы должны были забросить им очень лакомый кусок. Чтоб они перегрызлись по-настоящему. И у нас вышло.

Рассказывает, словно об охоте или рыбалке… Наверное, он прав. Но неужели, чтобы победить, обязательно надо кого-то предавать?

Я глянула в сторону бара. Артём не оборачиваясь продолжал молча пить коньяк.

Смогла бы я поступить как Чингиз? Не знаю. Если бы действительно была уверена, что по-другому нельзя…

— Почему именно он? — кивнула на ссутуленную спину физика.

Лицо Короля опять стало серьёзным. И под маской уверенного спокойствия что-то мелькнуло. Лишь на долю секунды. Всё он чувствовал. Только не хотел показывать. И правильно. Иначе вместо разговора получились бы сплошные сопли и причитания.

— Понимаешь, Таня, четыре года назад Артём успел засветиться в открытой печати. Один раз, но этого хватило… Американцы что-то подозревали о наших разработках. Рано или поздно они всё равно вышли бы на него…

— По-моему, мы уже достаточно были откровенны, — перебил Иван. — Может, теперь она сама поведает что-нибудь интересное?

Я ему явно не нравилась. Впрочем, чего ещё ожидать в этих обстоятельствах. Цветов и аплодисментов я не заработала.

Глубоко вздохнула и стала рассказывать. Обо всём начиная с того момента, когда меня взяла «охранка». Разве что не упомянула про свои видения. Не хочу, чтобы меня посчитали спятившей от американских химикатов. В конце концов, это мои личные проблемы.

Слушали они внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы.

— Так-так, — удивленно подытожил Иван, — похоже, у полковника Карпенко — мания величия? «Направлять человечество…» Забавно!

— Я сам слышал, как он говорил! — выпалил Артём. Ещё в начале моего рассказа физик обернулся, да так и застыл с недопитым коньяком в стакане.

— Знаешь, Иван, — потер висок Король, — эта история слишком уж круто замешана. Думаю, если бы нам толкали «дезу», она выглядела бы правдоподобнее.

— Да уж. Тут полно нестыковок, — скривился бритоголовый. — «Юсовцы» промывают нашей Тане мозги. Хорошо промывают. Почти до состояния зомби. Ясное дело, тут они должны были постараться. Но стоило бедной девочке встретить незабвенного Карпенко — и всё это программирование вылетает у неё из головы, будто юношеская влюбленность. Действительно, замешано круто. — Иван одарил меня полным едкого сарказма взглядом.

— Но ведь она боролась! Она себя преодолела! — вознегодовал Артём. Уж он-то мне доверял. Правда, толку от этого мало. Чем сильнее горячился физик, тем большим холодом веяло от бритоголового.

— Дальше еще интереснее, — сказал Иван. — В результате фантастического стечения обстоятельств Тане удаётся освободиться из лап Михалыча, который как раз собрался перепрограммировать нашу девочку.

— Ну, не всё здесь фантастическое, — заметил Чингиз. — Главную роль сыграл Артём. Мы ведь сами постарались, чтобы он смог выбраться.

— Разве? — хмуро процедил физик.

— В той степени, в какой это не ставило под угрозу наши планы. Например, вентиляция работала в минимальном режиме, и болты на крышке люка едва держались. А что вентиляция связана с соседним зданием, — про это ты знаешь не хуже меня.

— Знаю, — буркнул Артем.

— На пульт сисадмина постоянно шло нужное видео, так что они не сразу бы спохватились. Мы многое учли. Не всё. Ты захотел помочь Тане. И уж это — твоё собственное решение.

Надо же, какая сусальная картина! Меня передернуло от отвращения. Зачем эти увиливания, почему не сказать правду?

— Перестань, Чингиз! Вы совсем не хотели, чтобы Артём выбрался!

Блондин недоуменно, даже обиженно взглянул на меня:

— Не понимаю…

— Всё ты понимаешь! Засветка «юсовской» агентуры, выяснение противоречий во вражеском лагере — хорошо, замечательно! Но не главное. Это слишком мелко.

— А что же главное? — одними губами обозначил улыбку Иван.

— Думаете, трудно сообразить? «Деза». Грандиозная «деза». Америкосы должны были не просто клюнуть — слопать наживку с потрохами! Выжать из Артёма всё до капли и вместе с настоящей информацией получить то, что отбросит их ещё лет на десять.

— Я догадываюсь! — вдруг выпалил физик. — В моей области у них полно крутых спецов. А вот стабилизация спинорного пучка! В одной штатовской работе доказывалась её принципиальная невозможность.

— Артём сбежал, и все у вас сорвалось. Так имейте мужество признаться, — вздохнула я.

Чингиз переглянулся с Иваном и хмыкнул. Бритоголовый посмотрел куда-то в потолок и сквозь зубы процедил:

— Умная девочка.

Блондин пожал плечами. В глазах у него заплясали озорные искорки:

— Маленькое уточнение, Таня. Ничего не сорвалось. Они получат то, что хотели.

— Это как? — захлопал ресницами Артём. И покосился на дверь. Словно боялся — оттуда появится делегация цээрушников, заранее приглашённая Чингизом.

— Когда ты сидел, якобы накачанный под завязку компьютерной дурью, — тебя ведь обыскали?

— Ну… да, — кивнул Артём. — Только у меня и не было ничего.

— Диск у тебя забрали?

— Игрушка. «Квэйк-13».

— Надеюсь, она им понравится.

— Это что же… Это?..

— Конечно, информация зашифрована. Очень надёжно. Только я думаю, им помогут найти ключ. Очень скоро.

Артём качнул головой и едва не расплескал остатки коньяка от возбуждения:

— Здорово!

Куда только девалась вся его недавняя обида? Пить ему больше не стоит.

— Я понял! Они сумеют выйти в режим нуль-перехода, но не смогут застабилизировать пучок! А значит, максимально достижимая мощность — доли милливатта. Здорово! При повышении уровня мощности их генераторы будут взрываться! И они ухлопают кучу времени и денег, прежде чем начнут догадываться!

— Надеюсь, это даст нам хотя бы пару лет, — скромно заметил Чингиз.

— Послушайте, — вмешалась я недоумевающе. — Неужели эти чертовы нуль-генераторы так важны? Это что, страшнее атомных бомб?

— В каком-то смысле, — кивнул Король.

— Ещё бы! — поддержал Артём, придвигаясь со своим стулом ближе. — Но главное — новый, почти неисчерпаемый источник энергии. Представляешь, Таня, — пускай эти уроды подавятся той нефтью и тем газом, которые они у нас отобрали! А мы будем получать энергию прямо из вакуума!

Глаза его лихорадочно блестели. В эту минуту он казался по-настоящему счастливым.

Голос Ивана прозвучал отрезвляющим диссонансом:

— Видишь, девочка, мы от тебя ничего не скрываем. А вот ты не хочешь быть до конца откровенной.

Чингиз кашлянул:

— Мы тебе доверяем. Но то, что тебе удалось выбраться, — действительно похоже на чудо. Ты — бесценный свидетель, Таня. Очень во многом надо разобраться. Помоги нам.

— В чем?

Господи, как я устала…

— Вопросов слишком много. Например, компьютерная «дурь» на тебя практически не подействовала.

— И на меня — тоже! — торопливо вмешался Артём. — Главное — вовремя закрыть глаза.

— Не так все просто, дружище. Если бы мы заранее не поработали с твоим терминалом — результат был бы иной.

— Да-а? Спасибо, — вздрогнул физик и залпом допил остатки коньяка.

— А что случилось в слепневском подвале, Таня? Как тебе удалось обезвредить Старика?

— Это совпадение. Мы одновременно вырубились.

— Слишком много совпадений.

Как я могу объяснить? Разве я понимаю в этом хоть чуть больше? Да, мне удалось закрыть глаза и сорвать с себя вирт-шлем. Но это не было чем-то сверхъестественным. А в подвале у Слепня… Да, я услышала Зов. И почти поверила, что это не галлюцинация… Пересказывать им содержание собственного бреда? Уж тогда мне окончательно перестанут доверять.

Пауза затягивается. Я чувствую их взгляды. Даже Артём теперь смотрит настороженно. Вздыхаю и говорю единственно возможное.

Правду.

— Я ничего не знаю…

Чингиз переглядывается с Иваном. Потом вдруг спохватывается:

— Ужин давно остывает.

В ярко освещенной столовой жалюзи на окнах были подняты — преимущество бронестекол с односторонней прозрачностью. Над Москвой медленно сгущались сумерки. Солнце уже успело провалиться за крыши домов. Осталось только красное сияние на западе. Какой длинный, жутко длинный день остался позади…

Все было давно готово. На длинном прямоугольном столе — сервировано на четыре персоны. Не бог весть как роскошно, а по доходам Чингиза, можно сказать, что и скромно. Но, войдя, я по-настоящему ощутила, насколько проголодалась. Обычно при сильной усталости аппетит пропадает. А у меня он наоборот усилился. И даже неопределенность моего положения никак на этом не сказалась.

Я села рядом с Артёмом, Чингиз и Иван — напротив.

Это почти забавно. Завтракать в «охранке», а ужинать с легендарным Королём. Впрочем, сейчас — не до уникальности момента. Как говаривал Михалыч, «приступим к приёму пищи».

Иногда бросая на меня короткие взгляды, Чингиз весело щурился. Наверное, радовался моему аппетиту.

Поначалу в столовой царило молчание. Слишком уж много мы успели обговорить перед ужином.

Даже словоохотливость Артёма, подкрепленная изрядным объёмом выпитого коньяка, куда-то делась. Может, он до сих пор не сообразил, как ко мне относиться. А может, был очень занят уничтожением съестных припасов Короля. Физик проголодался не меньше меня.

Когда я уже успела захмелеть от еды, Чингиз встал и скоро вернулся с бутылкой вина. До этого никакого спиртного не было. Одни соки. Наверное, чтобы не искушать Артёма. Не знаю, почему Король решил по-другому. Может, для того, чтобы разрядить витавшее между нами скрытое напряжение?

Чингиз разлил по бокалам — Артёму, несмотря на его протесты, совсем чуть-чуть. И мы выпили. «За встречу».

Вино мне понравилась. Хоть я и не слишком в нём разбираюсь. С Михалычем и ребятами мы иногда пили водку или спирт… Мне вдруг стало грустно. Ребят я больше никогда не увижу. Ярослав так здорово рассказывал смешные истории. Последний раз всего лишь позавчера… Даже не верится, что это его тело, прошитое автоматной очередью, лежит сейчас в полицейском морге, А Локи ещё жив, наверное… Господи, всё бы отдала, чтобы вырвать его из СОКовского подвала! Только, наверное, легче воскресить из мертвых…

В этот раз я сама разлила красное словно кровь вино. Но лучше бы это был неразведённый спирт.

— За товарищей, которых сейчас нет с нами!

Иван посмотрел на меня долгим, пронзительным взглядом и выпил вместе со всеми. До дна.

Можешь не верить, бритоголовый, мне плевать. Я сделала всё, что было в моих силах. Я не виновата в смерти Ярослава и готова была бы отдать свою жизнь вместо его…

Опять воцарилось молчание.

Небо за окном совсем потускнело. Чингиз вздохнул и ни с того ни с сего заметил:

— Мы думаем расширять «Глубину».

Артём поднял глаза от тарелки, в которой он как раз распиливал кусок жареного мяса:

— Что, большой наплыв цээрушников и СОКовцев? Уже не справляетесь?

Блондин улыбнулся.

А я спросила:

— Разве у вас не будет осложнений после сегодняшнего?

— Осложнения будут у «охранки», которая не смогла предупредить вылазку экстремистов в центре Москвы.

— СОКу понадобятся козлы отпущения.

— Это уже их проблемы.

— Понимаю. У «Глубины» — хорошая «крыша»?

— И крыша, и стены… — прищурился Чингиз. — И вообще, мы дружим с правоохранительными органами.

Скорее всего, кто-то наверху, может даже из правительства Гусакова, имеет долю в его бизнесе.

— Хорошая крыша слетает сама! — пропел Артём и снова потянулся к вину. Иван вовремя успел отодвинуть бутылку.

Ночевать нас разместили в подвале.

— Так удобнее в случае экстренной эвакуации, — пояснил Чингиз.

Впрочем, на комфортабельности это не сказалось. Вентиляция работала прекрасно. А ещё имелись радиаторы отопления, выставленные на минимум. Ночи сейчас зябкие.

Артёму отвели помещение в противоположном конце коридора. Но он настоял, что обязательно должен находиться в соседней комнате. И выразительно посмотрел на Ивана. Думаю, если бы не природная скромность, физик вполне мог бы потребовать установить наши койки рядом. Чтобы всю ночь оберегать мой драгоценный покой.

— Ты, главное, не переживай, Таня. Мы во всём разберемся…

Выпроводить его из комнаты стоило трудов. В конце концов это удалось, и я заперла дверь.

— Таня! Ничего не бойся! Я буду рядом! — выкрикнул Артём напоследок.

Да уж. Теперь мне точно ничего не грозит.

«Хороший он парень», — подумала с улыбкой и зевнула. Разделась, спрятала «вальтер» под матрас, погасила свет и накрылась тёплым одеялом. Уже проваливаясь в тяжёлый сон без сновидений, успела подумать: «Они все хорошие. Даже Иван. Только как сделать, чтобы они мне поверили?»