Опасное наследство Фоллетт Кен

– У нее что, есть тайный возлюбленный?

– Да. Но она не хочет становиться его любовницей. Не знаю, откуда у нее такая принципиальность. Эдвард каждую ночь проводит в борделе.

– Ты тоже в свое время была принципиальной, – сказал Хью, грустно улыбнувшись.

Мэйзи поняла, что он имеет в виду ту ночь в Кингсбридж-Мэнор, когда она заперлась в спальне.

– Я была замужем за прекрасным человеком, и с нашей стороны это было бы предательством. У Эмили совсем другая ситуация.

Хью кивнул.

– И все же, мне кажется, я понимаю ее. Самое неприятное в тайной связи – это необходимость лгать.

– Люди вправе делать то, что им нравится. Жизнь у нас только одна, – не согласилась с ним Мэйзи.

– Но в погоне за счастьем легко упустить что-то более ценное. Честь, достоинство, идеалы…

– Для меня это слишком отвлеченные рассуждения, – отмахнулась Мэйзи.

– Тогда, в доме Кинго, для меня это тоже были пустые слова. И я бы предал Солли, если бы ты меня не удержала. Но с годами я стал лучше понимать суть вещей. Сейчас мне кажется, что честь и достоинство важнее.

– Но в чем состоят эти честь и достоинство?

– Это значит говорить правду, выполнять обещания, нести ответственность за свои поступки как в деловой, так и в повсе-дневной жизни, не забывая об их последствиях. Это значит говорить что думаешь и делать что сказал. Особенно многое для банкира значит честность. В конце концов, если ему не доверяет жена, то кто вообще будет доверять?

Мэйзи вдруг осознала, что сердится на Хью, но не понимает за что. Некоторое время она сидела молча, рассматривая пригороды Лондона в сумерках. Если Хью уйдет из банка, то в чем для него будет смысл жизни? Свою жену он не любит, а она не любит их детей. Почему бы ему не найти свое счастье в ней, в женщине, которую он всегда любил по-настоящему?

На вокзале Паддингтон Хью проводил Мэйзи до стоянки кебов и помог сесть в экипаж. При прощании она задержала свою руку в его руке и предложила:

– Поедем ко мне.

Хью грустно покачал головой.

– Мы же любим друг друга, как любили все эти годы, – настаивала она. – Поедем. К черту последствия.

– Но вся наша жизнь – это последствия.

– Хью, прошу тебя!

Он отдернул руку и шагнул назад.

– До свидания, дорогая Мэйзи.

Мэйзи беспомощно смотрела на него. Годы подавленного желания обрушились на нее всей своей мощью. Будь она сильнее, она бы схватила его и затащила в экипаж, несмотря на его сопротивление. От отчаяния мысли ее путались.

Она бы так и сидела целую вечность, но Хью кивнул извозчику и сказал:

– Поезжай!

Извозчик хлестнул лошадь кнутом, и экипаж тронулся.

Через мгновение Хью пропал из виду.

III

Этой ночью Хью спал плохо. Он то и дело просыпался и вспоминал разговор с Мэйзи, жалея о том, что не поддался на ее уговоры и не поехал к ней. Сейчас бы он лежал в ее объятьях, положив голову на ее грудь, вместо того чтобы беспокойно метаться в своей кровати.

Но, помимо сожаления, ему не давало покоя что-то еще. Ему казалось, что от его внимания ускользнуло нечто очень важное, нечто мрачное и зловещее, только он никак не мог понять, что именно.

Они говорили о банке и о том, что Эдвард станет старшим партнером; о титуле Эдварда; о решении Эмили добиваться развода; о ночи в Кингсбридж-Мэнор, когда они едва не предали Солли; о конфликте между честью и счастьем… Так что же еще промелькнуло в их беседе?

Хью попытался вспомнить, о чем они говорили, в обратном порядке: «Поедем ко мне… Люди вправе делать то, что им нравится… Эмили хочет добиться от Эдварда согласия на развод… Эмили теперь леди Уайтхэвен… Если бы титул тогда достался Бену Гринборну, то сейчас бы его унаследовал Берти…»

Нет, он что-то явно упустил. Эдвард унаследовал титул, который мог бы достаться Бену Гринборну, если бы не козни Августы. Это она устроила в прессе шумиху о том, что еврей не должен стать лордом. Тогда такая мысль почему-то не пришла ему в голову, хотя он мог бы и догадаться. Но принцу Уэльскому каким-то образом стало известно об этом, и он рассказал Мэйзи. И Солли.

Хью беспокойно вертелся. Почему это так важно? Всего лишь очередной пример беспринципности Августы. Об этом она никому не говорила, но Солли знал.

Хью вскочил и сел в кровати, вглядываясь в темноту.

Солли знал.

Если бы Солли узнал, что в травле его отца виноват кто-то из Пиластеров, он бы отказался иметь какие бы то ни было дела с Банком Пиластеров. В частности, он бы отказался заключать договор о совместном финансировании железной дороги Санта-Марии. И сказал бы Эдварду об этом. А Эдвард сказал бы Мики.

– О боже! – прошептал Хью.

Он часто задумывался о том, какое отношение к гибели Солли имеет Мики Миранда. Мики в тот день как раз находился в клубе. Но, как полагал раньше Хью, у Мики не было мотивов убивать своего благодетеля; наоборот, Мики следовало бы всячески защищать человека, помогавшего ему добиваться задуманного. Но если Солли захотел отменить сделку, то мотивы понятны. Неужели Мики и был тем хорошо одетым джентльменом, который спорил о чем-то с Солли за несколько мгновений до трагического происшествия? Извозчик постоянно настаивал на том, что Солли толкнули под колеса его экипажа. А что, если это был Мики? Мысль эта пугала и вызывала отвращение.

Хью встал с кровати и зажег газовый рожок. Заснуть он больше не сможет. Надев халат, он сел в кресло у огня, глядя на потухающие угольки. Неужели Мики убил двух его друзей, Питера Миддлтона и Солли Гринборна?

А если так, то что ему теперь делать с этими выводами?

Ответ пришел утром, когда Хью по-прежнему был погружен в размышления, сидя за своим письменным столом в кабинете партнеров. Ему нравилось это роскошное, но тихое помещение, сосредоточение власти, где под взглядами предков на портретах было так удобно думать о миллионах фунтов, переходящих с одних счетов на другие. Он привык к такой спокойной обстановке, и ему было грустно с ней расставаться.

Сейчас он старался сосредоточиться на делах, с которыми ему нужно было разобраться до отставки, но мысли его постоянно возвращались к Мики Миранде и бедняге Солли. Как мог такой добрейший и честнейший человек, как Солли, пасть жертвой такого гадкого и мерзкого существа, как Мики? Сейчас Хью был готов задушить Мики голыми руками, но понимал, что никогда на это не пойдет. В действительности он не мог даже написать заявление в полицию, потому что у него не было никаких доказательств.

Все утро весьма странно вел себя и его помощник, клерк Джонас Малберри. Он то и дело заходил в кабинет под разными предлогами, но ничего не говорил. В конце концов Хью догадался, что клерк хочет обсудить с ним что-то наедине, вдали от ушей других партнеров.

За несколько минут до полудня Хью вышел из кабинета и прошел по коридору в телефонную комнату. Телефоны они установили два года назад и до сих пор жалели, что не провели связь прямо в кабинет – каждого из них подзывали к аппаратам по несколько раз на дню.

По пути он встретил Малберри, остановил его и спросил:

– Вы что-то хотели мне сказать?

– Да, мистер Хью, – ответил Малберри с очевидным облегчением и понизил голос: – Я видел кое-какие документы, которые составляет Саймон Оливер, помощник мистера Эдварда.

– Зайдем сюда на минутку, – Хью шагнул в телефонную комнату и закрыл дверь. – И что же это за документы?

– Предложение займа для Кордовы. Два миллиона фунтов!

– О боже! – воскликнул Хью. – У банка и без того слишком много южноамериканских долгов.

– Я так и думал, что вы это скажете.

– А на что конкретно этот заем?

– На постройку новой гавани в провинции Санта-Мария.

– Значит, еще одна схема для сеньора Миранды.

– Да. Боюсь, он и его кузен Саймон Оливер оказывают слишком большое влияние на мистера Эдварда.

– Ну хорошо, Малберри. Спасибо, что сообщили. Постараюсь с этим разобраться.

Забыв о телефонном звонке, Хью вернулся в кабинет партнеров. Позволят ли они Эдварду провернуть очередную рискованную операцию? Хью с Сэмюэлом собирались уйти из банка, так что к их мнению особенно прислушиваться не станут. Майор Хартсхорн и сэр Гарри поступят так, как им скажут. А Эдвард теперь старший партнер.

Как же быть в такой ситуации? Что ему делать? Пока Хью не ушел из банка, он получал свою долю дохода и, следовательно, нес ответственность за решения.

Беда в том, что Эдварда невозможно переубедить логическими доводами. Как верно заметил мистер Малберри, он попал под полное влияние Мики Миранды. Как ослабить это влияние? Хью может рассказать ему о том, что Мики убийца. Скорее всего Эдвард ему не поверит, но попытаться стоит. Терять ему нечего. И надо как-то осмыслить откровение, явившееся ему ночью.

Эдвард уже ушел на обед. Догадавшись, что тот отправился в клуб «Коуз», Хью последовал за ним и всю дорогу от Сити до Пэлл-Мэлл подбирал слова, какими надеялся убедить Эдварда. Но все фразы казались ему неестественными, и ближе к клубу он решил сказать все начистоту и надеяться на лучшее.

Было еще рано, и Эдвард один сидел в курительной комнате, попивая мадеру из огромного бокала. На шее, где кожа соприкасалась с воротничком, были заметны большие яркие пятна.

Хью сел за тот же стол и заказал чай. В детстве Хью недолюбливал Эдварда за грубость, но последние годы научили его видеть в Эдварде жертву коварных и беспринципных людей, Августы и Мики. Августа душила его своей слепой любовью, а Мики развращал своей беспринципностью. Эдвард же сам до сих пор не испытывал ни малейшей симпатии к Хью, и было видно, что он недоволен его присутствием.

– Ты же не чай пить сюда пришел. Чего тебе надо?

Не самое удачное начало для разговора, но с этим ничего не поделаешь. Хью вздохнул и приступил к объяснению:

– Мне нужно кое-что рассказать тебе. Возможно, ты даже ужаснешься услышанному.

– В самом деле?

– Может, ты не поверишь, но все равно это правда. Мики Миранда – убийца.

– Ради бога! – возмутился Эдвард. – Избавь меня от этой чепухи.

– Выслушай меня, прежде чем возражать. Я ухожу из банка, а ты остаешься старшим партнером. Мне незачем что-то выдумывать. Но вчера я кое-что выяснил. Солли Гринборн знал, что за статьями, обличавшими Бена Гринборна, стояла твоя мать.

Эдвард невольно поморщился, и Хью догадался, что Эдвард тоже знал об этом. В душе у него затеплилась надежда.

– Вижу, что я на верном пути, правда? Солли угрожал расстроить сделку о постройке железной дороги в Санта-Марии, верно?

Эдвард кивнул. Хью постарался скрыть свое возбуждение.

– Ну да. Мы сидели как раз за этим столом, когда к нам подошел Солли, взбешенный как дьявол. Но…

– И тем же вечером он погиб.

– Да, но Мики был со мной весь вечер. Мы играли в карты, а потом поехали к Нелли.

– Он мог оставить тебя на несколько минут.

– Нет.

– Но я видел, как он заходил в клуб примерно в то время, когда погиб Солли.

– Это скорее было раньше.

– Он мог отлучиться в уборную или куда-то еще.

– Но в таком случае у него было слишком мало времени. – Лицо Эдварда вытянулось в недоверии.

Надежда в душе Хью вновь погасла. Ему удалось заронить семена сомнения, но сомневался Эдвард недолго.

– Ты говоришь первое, что взбрело тебе в голову, – продолжил Эдвард. – Никакой Мики не убийца. Это просто бессмыслица.

В отчаянии Хью решил рассказать ему о Питери Миддлтоне. Если Эдвард не верит в то, что Мики мог убить Солли одиннадцать лет назад, как он поверит в то, что Мики убил Питера двадцать четыре года назад? Но попытаться стоило.

– Мики убил Питера Миддлтона, – сказал Хью, боясь, что Эдвард сочтет эти его слова еще более абсурдными.

– Это не смешно! – гневно воскликнул Эдвард.

– Да, ты думаешь, что Питер погиб из-за тебя. Я знаю. Ты не давал ему вырваться и окунал его с головой в воду, а потом погнался за Тонио. Ты думаешь, что Питер слишком устал и не смог доплыть до берега. Но ты не знаешь кое-чего еще.

– Чего именно? – несмотря на сомнения, Эдвард был явно заинтригован.

– Питер очень хорошо плавал.

– Он был дохляк!

– Да, но он все лето тренировался плавать. Каждый день. Силачом он не был, но мог бы свободно проплыть несколько миль. Он без труда доплыл до берега, это видел Тонио.

– И… – Эдвард нервно сглотнул. – И что же еще увидел Тонио?

– Пока ты взбирался вверх по берегу карьера, Мики удерживал голову Питера под водой, пока тот не захлебнулся.

К удивлению Хью, Эдвард не стал протестовать, а спросил:

– Почему ты не говорил мне об этом раньше?

– Думал, что ты не поверишь. Сейчас я тебе рассказал, только потому что отчаялся переубедить предоставлять деньги Кордове. – Хью внимательно посмотрел на Эдварда и продолжил: – Но ты ведь веришь мне сейчас?

Эдвард кивнул.

– Почему?

– Потому что я знаю, зачем он это сделал.

– Что? – удивленно спросил Хью, много лет размышлявший о мотивах Мики. – Зачем Мики было убивать Питера?

Эдвард сделал большой глоток мадеры, а потом долго молчал. Хью боялся, что из него уже не вытянешь ни слова, но Эдвард заговорил:

– В Кордове семейство Миранда считалось богатым, но на их доллары много тут не купишь. Когда Мики приехал в Уиндфилд, он за несколько недель потратил все, что ему дали на год. Но он постоянно хвастался богатством своей семьи и из гордости не мог признаться в том, что это не так. Когда у него закончились деньги… он их украл.

Хью вспомнил скандал, происшедший в школе в июне 1866 года.

– Шесть золотых соверенов доктора Оффертона, – произнес он задумчиво. – Так, значит, это Мики был вором?

– Да.

– Так вот в чем дело…

– И Питер знал об этом.

– Откуда?

– Он видел, как Мики выходил из кабинета Оффертона. Когда объявили о краже, Питер догадался, что вор – Мики, и пригрозил обо всем рассказать, если тот не вернет деньги. Увидев Питера в пруду, мы подумали, что нам повезло. Я окунал его, надеясь запугать и заставить молчать. Но я не думал…

– Что Мики его убьет.

– И все эти годы он играл на моем чувстве вины, делал вид, что прикрыл меня тогда. Вот свинья.

Хью понял, что, несмотря на небольшие шансы, ему удалось поколебать веру Эдварда в Мики. На языке у него вертелась фраза: «Надеюсь, теперь ты передумаешь выделять деньги на строительство гавани в Санта-Марии». Но он боялся переусердствовать и подумал, что и без того многое рассказал. Пусть Эдвард сам приходит к выводам.

– Извини, что сообщил тебе такие неприятные вещи, – сказал он, вставая.

Эдвард погрузился в размышления, потирая пятна на шее.

– Ну да… – пробормотал он с отсутствующим видом.

– Мне нужно идти.

Эдвард ничего не сказал. Похоже, он даже забыл о существовании Хью и уставился в бокал. На глазах его выступили слезы.

Хью тихонько прошел к двери и закрыл ее за собой.

IV

Августе понравилось быть вдовой. Прежде всего ей шло черное. Темные глаза, серебристые волосы и черные брови хорошо сочетались с траурным платьем.

Прошло четыре недели со смерти Джозефа, и она с удивлением замечала, что почти не скучает по нему. Никто больше не жаловался, что говядина недожарена или что в библиотеке пыльно. Обедать одной ей понравилось. Пусть она теперь и не супруга старшего партнера банка, но зато мать очередного старшего партнера. И к тому же вдовствующая графиня Уайтхэвен. Ей досталось все, что принадлежало Джозефу, только без самого Джозефа.

И она может выйти замуж еще раз. Ей пятьдесят восемь лет, детей у нее больше не будет, но она до сих пор не утратила некоторых желаний, которые можно было бы назвать непристойными. После смерти Джозефа они даже немного усилились. Всякий раз, когда Мики Миранда дотрагивался до ее руки, или заглядывал ей в глаза, или когда клал руку ей на бедро, ее словно пронзало молнией, и она ощущала слабость, от которой у нее кружилась голова.

Поглядев на свое отражение в зеркале, она подумала: «Мы так с Мики похожи даже по тону лица. У нас бы родились прелестные темноглазые детишки».

В это мгновение в комнату как раз вошел ее голубоглазый и светловолосый сын. Выглядел он далеко не лучшим образом. В последнее время он заметно растолстел, на коже его проступали яркие пятна. Во второй половине дня, когда начинало выветриваться выпитое за обедом вино, он часто пребывал не в духе.

Но ей нужно было сказать ему нечто важное, и она не собиралась делать скидку на его настроение.

– Что это еще за затея Эмили с аннулированием брака?

– Она хочет выйти замуж за кого-то другого, – мрачно ответил Эдвард.

– Но она твоя жена!

– В действительности не совсем.

О чем он вообще говорит? Она любила его, но временами он выводил ее из себя.

– Не говори ерунды, – осадила она его. – Эмили замужем за тобой.

– Я женился на ней, только потому что ты так хотела. И она согласилась, только потому что на этом настаивали ее родители. Мы никогда не любили друг друга и… – он замялся, а потом выпалил: – В общем, наш брак фактически не оформлен. У нас с ней ничего не было в постели.

Так вот на что он намекает. Августа поразилась, что ему хватило смелости заговорить об интимном. Обычно такие вещи с женщинами не обсуждают. Вместе с тем она нисколько не удивилась тому, что его брак был фиктивным. Она и раньше догадывалась об этом. Тем не менее Эмили так просто от него не отделается.

– Никакого скандала мы не допустим, – сказала она строго.

– Не будет скандала…

– Конечно, будет! – прервала она его, рассердившись на его недальновидность. – В Лондоне об этом хватит разговоров на целый год. Да и дешевые газетенки станут раздувать сплетни.

Теперь Эдвард был лордом Уайтхэвеном, а газеты, которые нравится читать слугам, обожают печатать статьи про любовные дела аристократов.

– Ты не думаешь, что Эмили заслуживает свободы? – спросил он, еще больше нахмурившись.

Августа пропустила мимо ушей его слабый призыв к справедливости.

– Она как-то может тебя заставить?

– Она хочет, чтобы я подписал документ, в котором наш брак признается фиктивным.

– А если ты не подпишешь?

– Тогда ей будет труднее настоять на своем.

– Вот и прекрасно. Нам не о чем беспокоиться. Не будем больше затрагивать эту неприятную тему.

– Но…

– Скажи ей, что никакого аннулирования ей не видать. Я не потерплю разговоров об этом.

– Хорошо, мама.

Ее удивила такая быстрая капитуляция. Хотя последнее слово всегда оставалось за ней, обычно он сопротивлялся дольше. Наверное, его заботит что-то другое.

– В чем дело, Тедди? – спросила она более мягким голосом.

Эдвард тяжело вздохнул.

– Хью мне кое-что рассказал.

– Что именно?

– Он утверждает, что Мики убил Солли Гринборна.

Августа почувствовала, как по ее спине пробежал холодок возбуждения.

– Как это? Солли переехал экипаж.

– Хью говорит, что Мики его толкнул под колеса.

– И ты ему веришь?

– В тот вечер Мики был со мной, но он мог отлучиться на несколько минут. Так что это вполне возможно. А как думаешь ты, мама?

Августа кивнула. Мики опасен и смел, поэтому от него исходит такой магнетизм. Он действительно способен на убийство, и это сойдет ему с рук.

– Мне трудно поверить, – сказал Эдвард. – Я знаю, что Мики в каких-то отношениях бывает грубым и злобным, но чтобы убить…

– Но он может убить, – сказала Августа.

– Почему ты так уверена?

У Эдварда был такой жалкий вид, что Августе захотелось поделиться с ним своей тайной. Но разумно ли будет признаться ему? В любом случае вреда не будет. Возможно, даже пойдет на благо. От слов Хью Эдвард сейчас задумчивее обычного. И он может серьезнее отнестись к этому вопросу. Она решилась.

– Мики убил твоего дядю Сета, – сказала она.

– О боже милосердный!

– Задушил его подушкой. Я поймала его за этим.

Вспомнив ту сцену, Августа почувствовала прилив крови и жар между ног.

– Но зачем Мики было убивать дядю Сета?

– Чтобы побыстрее раздобыть те винтовки для Кордовы, разве не помнишь?

– Я помню, – ответил Эдвард и некоторое время молчал.

Августа прикрыла глаза, вспоминая долгое и дикое объятие Мики в комнате с мертвецом.

Заговорив, Эдвард вырвал ее из задумчивости:

– А ты помнишь того мальчика, Питера Миддлтона?

– Конечно. – Августа никогда не забывала того, чья гибель темной тенью постоянно висела над их семейством. – А что с ним?

– Хью говорит, что его тоже убил Мики.

А вот эти слова потрясли Августу уже по-настоящему.

– Что? Нет… не верю.

Эдвард кивнул.

– Он специально держал его голову под водой и утопил.

Августу ужаснула на столько мысль об убийстве, сколько предательство Мики.

– Хью, наверное, сам это все придумал.

– Он говорит, что Тонио Сильва видел, как это происходило.

– Но это значит, что все годы Мики сознательно нас обманывал!

– Мне кажется, так и есть, мама.

С нарастающим страхом Августа поняла, что у Эдварда есть причины доверять Хью.

– Почему ты вдруг поверил Хью?

– Потому что я кое-что знаю. А Хью не знал, и это подтверждает его слова. Понимаешь, Мики украл деньги у одного из учителей. Питер об этом знал и грозил рассказать. Мики нужно было как-то заставить его молчать.

– Мики всегда не хватало денег, – вспомнила Августа, но недоверчиво покачала головой. – Получается, все эти годы мы считали…

– Что Питер погиб по моей вине, – закончил за нее Эдвард.

Августа кивнула.

– И он специально свалил вину на меня. У меня это в голове не укладывается, мама. Я-то думал, что я убийца, а Мики знал, что это не так, но ничего не говорил. Разве это не предательство нашей дружбы?

Августа с сочувствием посмотрела на сына.

– И что теперь, ты порвешь с ним отношения?

– Наверное, придется, – с грустью в голосе ответил Эдвард. – Хотя, если на то пошло, он мой единственный друг.

У Августы на глазах наворачивались слезы. Они сидели, смотря друг на друга, и размышляли, что же с ними случилось и почему.

– Двадцать пять лет мы считали его другом семейства. А он оказался чудовищем, – сказал Эдвард.

«Чудовище, – подумала Августа. – Да, настоящее коварное чудовище».

И все же она любит Мики Миранду. Даже несмотря на то, что он убил троих человек. И несмотря на то, что он обманывал ее. Если бы он сейчас, в этот момент, зашел в комнату, она бы с удовольствием бросилась в его объятия.

Посмотрев на сына, Августа поняла, что Эдвард испытывает примерно те же чувства. Она знала это сердцем, но сейчас это подтвердил и ее разум.

Страницы: «« ... 2526272829303132 »»

Читать бесплатно другие книги:

Понимаете ли вы теорию Стивена Хокинга и теорию относительности?Знаете ли и сможете ли доступно объя...
Если ты сумел выжить в лесу, который до этого считался смертельным, сумел вырваться из стен Древнего...
Тайный магический город, разорванный пополам старой легендой.Две враждующие школы. И девушка, которо...
Прошлое… Оно есть у каждого. У кого-то это яркие моменты жизни, у кого-то мрачные страницы жизни, ко...
W – это писание о бытии и рабстве. В одной из школ одного города обитают нелюди среди учеников… Вэрт...
Рассмотрено понятие «трудовой коллектив», дана его характеристика, условия формирования и развития. ...