Ложь короля Берри Стив

– Тут у нас есть одна проблемка…

Это слово Малоун терпеть не мог. Проблемка. Вежливый эвфемизм Стефани насчет какой-нибудь конкретной, явной, полной непрухи.

– Мне тут недавно позвонили из ЦРУ…

Поглядывая вокруг, Коттон выслушал ее описание текущих событий: какую-то операцию «Ложь короля», проходящую сейчас в Лондоне, которой заправляет как раз Блейк Антрим. Затем насчет Абдель Бассета аль-Меграхи, которого упекли пожизненно за взрыв самолета над Локерби, а теперь вот шотландское правительство решило отпустить этого террориста домой в Ливию, спокойно умереть там от рака в последней стадии.

– Решение получило огласку буквально несколько часов назад, – сказала Стефани. – А до этого выдача преступника, похоже, с год обсуждалась. Вне нашего поля зрения. «Ложь короля» была запущена как раз для того, чтобы ее застопорить.

– Что, судя по всему, не удалось.

– А потому по операции дан сигнал «стоп». Но они спросили, не мог бы ты напоследок нанести один решительный удар. Так сказать, для шлифовки.

– Это еще по кому?

– А вот ты послушай. Та флэшка, что у тебя, содержит информацию, которая погибла вместе с тем человеком в метро. Он был аналитиком ЦРУ, приписанным к той самой операции. В Лэнгли известно, что та флэшка у тебя: Антрим сообщил. Они хотят понять, ведет ли та информация в тупик или все-таки куда-нибудь еще.

В то, что он такое слышит, Малоуну просто не верилось.

– Но я даже не знаю, что они ищут. Откуда я пойму, нашел я что-то или нет?

– Я спросила их о том же самом. Их ответ: флэшка сама все объяснит. Если нет, значит, там ничего и не было.

– Наверное, там какая-нибудь проблема у самого Антрима? У него, между прочим, сейчас Гэри и Иэн Данн…

– Насчет этого я не слышала. Понятно лишь, что он со своей операцией потерпел фиаско и они теперь хотят, чтобы ты напоследок копнул. Выдача того террориста при всей шумихе, которая за этим поднимется, для нас откровенная пощечина.

Тут уж к гадалке не ходи. Страшно досадно. Безусловно, тот сучий потрох должен догнивать в тюрьме, а не на родине.

В направлении облюбованного Малоуном угла медленно, шаг за шагом, дрейфовала туристическая группа. Используя ее как прикрытие, Коттон зорко следил за входом-выходом из Камберлендских апартаментов.

Ага, а вон и Кэтлин Ричардс… Постояла, секунду помялась, оглядываясь, и, убедившись, что всё вроде как в порядке, с успокоенным видом нырнула вперед, на выход.

– Хочешь ответ? – тихо произнес Малоун в трубку. – Я гений.

– В смысле?

– В смысле что я был прав насчет этой абоповки.

Со Стефани они не виделись пять месяцев, считая от того июньского случая во Франции, когда он ее здорово выручил. Настолько, что она тогда перед отъездом сказала, что с нее причитается услуга. Но и ее предупреждение Малоун тоже помнил: «Пользуйся этим с умом».

– Если я займусь этим, значит ли, что с тебя причитается уже две услуги?

– Конкретно эта уже не моя, – заметила Стефани со смешком. – Я просто передатчица. Но если у тебя получится не допустить выдачу того убийцы, то услуга будет причитаться уже со всех.

– Понял. Свяжемся.

– Да, и последнее, Коттон. Антриму об этой просьбе ничего не известно, так что никакой огласки.

Малоун прервал связь и отключил телефон.

Гэри показал Иэну и мисс Мэри те артефакты на складе. Пожилая леди была просто зачарована книгами, некоторые из которых, как она отметила опытным взглядом, являлись ценными оригиналами XVII века. Гэри с интересом наблюдал, как она внимательно изучает ту особую книгу с золотисто-зелеными страницами под стеклянной крышкой.

– Ваш мистер Антрим вор, – сказала она наконец. – Это рукопись из Хэтфилд-хаус. Я с нею знакома.

– Но ведь Блейк из ЦРУ, – еще раз сказал Гэри, как будто это все объясняло. – А здесь он на спецзадании.

– Блейк?

– Ну, Антрим. Он сказал мне так себя называть.

Под пытливо-проницательным взглядом этой леди Гэри почувствовал себя неуютно.

– А кто, интересно, уполномочивал этого Блейка расхищать наши национальные сокровища? Я не раз бывала в библиотеке Хэтфилд-хаус. Работники там с удовольствием разрешили бы ему переснимать или копировать все, что ему нужно. Но чтобы воровать? Этому оправдания нет.

После того как папа ушел из Министерства юстиции, они с ним как-то разговаривали о будничной работе разведчика. Ее требованиях, стрессах. Непредсказуемости. С месяц назад Гэри и самому довелось это на себе испытать. Так что Блейка Антрима судить не ему. И уж тем более не мисс Мэри. Да что она в этом смыслит? Управляется в своем книжном магазинчике – ну и пусть управляется; ей ли знать о жизни разведчиков?

Мисс Мэри между тем подняла стеклянную крышку.

– Мистер Антрим не объяснил, что это?

– Почему же, объяснил, – нехотя ответил Гэри. – Зашифрованная книга. Этого, как его… Роберта Сесила.

– Он рассказал, какую ценность представляет собой эта рукопись?

– Да как-то нет.

– А ты хотел бы это узнать?

Коттона Малоуна Кэтлин не заметила и, используя момент, смешалась с толпой. Может статься, что информация на этих листах Мэтьюза устроит. Обманывать Малоуна ей было неловко, но работа есть работа. Так что даже вопросов не может быть.

Она пошла в сторону противоположную той, откуда они зашли, в глубь барочных анфилад дворца, и оказалась в Галерее бесед. Одна ее сторона выходила окнами на дворик с фонтанами, другая, обшитая деревом, была увешана писанными маслом портретами. В этой стене было несколько дверей. Бархатная веревка на декоративных железных столбиках не позволяла экскурсантам подойти слишком близко к картинам. Безусловно, если продолжать двигаться в этом направлении, рано или поздно можно дойти до выхода из дворца.

Мимоходом обернувшись, Кэтлин остолбенела при виде знакомого лица.

Ева Пазан.

Восставшая из мертвых.

В десяти метрах. А рядом с нею какой-то мужчина.

Сердце кольнула ледяная игла, по телу прошел холодок. Кэтлин хотя и была уверена, что эта женщина не погибла в колледже Иисуса, но видеть ее здесь живой все равно было не по себе.

Быть может, она на самом деле входит в «Общество Дедала»?

Или что-то еще?

Пазан со своим спутником держались сзади; их разделяли с полсотни человек, восторженно озирающих галерею.

Приблизиться к Кэтлин те двое не пытались. Очевидно, они ее пока просто пасли.

При отсутствии выбора оставалось продолжать движение.

В конце галереи Кэтлин решила получить фору во времени, выгадать для себя преимущество. Выгадать в буквальном смысле: ухватив два крайних столбика с красной веревкой, она крутнула и выставила их поперек прохода. Шедшие сзади люди остановились, отчего вся толпа, постепенно уплотняясь, заколыхалась в недоуменном ожидании: что там происходит? Вместе со всеми сзади притормозили и те двое. Кэтлин ловила на себе вопросительные взгляды: очевидно, ее принимали за местную сотрудницу, по какой-то причине выставившую барьер для дальнейшего осмотра экспозиции.

Правда, объяснять своих действий сотрудница не стала, а вместо этого юркнула в проход и повернула налево, очутившись в так называемой Галерее карикатур. Здесь интерьером восторгались еще с полсотни туристов. Впереди в дальнем верхнем углу, прямо над выходом, таращился глазок камеры наблюдения. Наверняка все зафиксирует. Но деваться некуда.

За спиной послышался окрик, и сзади в двадцати метрах показались Пазан со своим спутником. Кэтлин свернула за очередной угол и стремительно пронеслась сквозь череду элегантных комнат (не иначе как королевский будуар), а дальше через столовую, гардеробную и гостиную.

Из последней Кэтлин взяла резко направо.

И тут дорогу ей преградил какой-то человек.

Выскользнув из-за угла, Малоун в потоке людей возвратился в Камберлендские апартаменты, где подошел к молчаливо стоящей Танни с вопросом:

– Что произошло?

– Ваша напарница выхватила у меня бумаги и была такова. Да еще и пригрозила меня арестовать.

В ожидании, как именно поступит Кэтлин Ричардс, он дал ей возможность это сделать. Да, у нее теперь была информация с тех не защищенных паролем файлов, но большой важности она не представляла.

Точнее, вообще никакой.

– Вас это почему-то не удивляет, – заметила Танни.

– Вы правы, нет.

– Должна вам сказать, мистер Малоун: вы человек-загадка.

– Это всё опыт: обжигался об неискренних людей.

– Что нам теперь от нее ожидать?

Малоун пожал плечами:

– Что она вернется туда, откуда пришла. Во всяком случае, надеяться на это.

Теперь на нем висела новая проблема: помогать ЦРУ.

– Мэри говорила мне, что вы с тем юношей фактически спасли этой женщине жизнь, – заметила Танни. – Странный, надо сказать, способ с ее стороны выказывать благодарность…

– Экзотичным его тоже не назовешь, учитывая профиль моей прежней работы.

– Я те бумаги все равно успела пробежать до того, как она их у меня выхватила. Ничего шокирующего в них нет. Во всяком случае, для меня. С той легендой я знакома давно.

– Давайте-ка отсюда выйдем. Мне бы хотелось слегка расширить нашу тему разговора, но только не в таком людном месте.

– Тогда предлагаю пройти в сады. Они весьма впечатляют. День сегодня погожий: можно устроить замечательную прогулку.

Эта женщина вызывала у Малоуна откровенную симпатию, как и ее сестра.

Из Камберлендских апартаментов они возвратились во внешнюю галерею, где было все так же оживленно и людно.

Неожиданно справа в галерею вошли двое.

Эти лица были Малоуну определенно знакомы.

Те самые «бобби» из книжного магазина, только сейчас в штатском. И оба, похоже, живо помнили давешние события. У одного напоминанием о них на лбу, слева, вздувался нешуточный бланш.

– У нас, похоже, появилась проблема, – пробормотал Малоун вполголоса. – Кое-кто из вновь прибывших хотел бы нас арестовать.

– Правда? Перспектива не из радужных.

– Вы можете как-нибудь вывести нас из здания?

– Я много лет проработала здесь экскурсоводом и только потом перешла в сувенирный магазин. Хэмптон-Корт я знаю во всех подробностях.

Помимо полицейских, была еще и другая проблема. Под потолком в углу галереи бдил неусыпный глазок камеры. Видел всех насквозь. То есть откуда-то осуществляется слежение, а электронику не обманешь.

– Какой у них сердитый вид, – заметила Танни. – Они явно чем-то озлоблены. Кто эти люди?

Прекрасный вопрос. Может статься, МИ-6.

– Что-то вроде полиции.

– Меня еще никогда никто не арестовывал, – заинтригованно поделилась Танни.

– Ничего приятного в этом нет, поверьте. И обычно одна неприятность здесь влечет за собой другую. Они растут как снежный ком.

– В таком случае не будем волноваться, мистер Малоун. Нервные клетки не восстанавливаются. А как нам сбежать, я знаю.

Генрих VIII был отцом в общей сложности двенадцати детей. Из них восемь явились на свет или мертворожденными, или же покинули утробу до срока (шестерых выкинула Екатерина Арагонская, двоих – его вторая жена Анна Болейн). Троих законных – Марию, Елизавету и Эдуарда – Генриху родили разные женщины. Был один незаконнорожденный сын, Генри Фицрой, рожденный в 1519 году любовницей короля Элизабет Блаунт. Сама фамилия Фицрой – «сын короля» – обычно давалась незаконнорожденным чадам монархов. Этого своего отпрыска – фактически первенца, хотя и рожденного вне брака – Генрих открыто признавал; звал его своим «мирским сокровищем», в возрасте шести лет сделал пэром Ноттингемским, герцогом Ричмондским и Сомерсетским – титулы, которые до восшествия на престол носил сам Генрих. Мальчика растили в Йоркширком замке как принца, и у Генриха на него были особые виды, особенно учитывая то, что его жена Екатерина Арагонская в то время никак не могла родить ему сына. Фицрой в глазах Генриха VIII был наглядным подтверждением того, что в плане деторождения ему себя упрекнуть не в чем. Потому король так настаивал на том, чтобы его брак с Екатериной был расторгнут, а он нашел себе жену, способную наконец произвести ему на свет законного наследника.

В воспитании Фицроя Генрих проявил личное участие. Он дал ему блестящее образование, назначил лорд-адмиралом Англии, лорд-председателем Тайного совета Севера, смотрителем приграничья Шотландии, а также вице-королем Ирландии. Многие полагают, что в случае смерти Генриха без законного сына на трон в лице Фицроя воссел бы Генрих IX, даром что бастард. Через парламент прошел акт, лишающий, в частности, наследия первую законную дочь Генриха Марию и разрешающий монарху наречь своим преемником сына, вне зависимости от первородства и даже законнорожденности.

Но судьба распорядилась иначе.

В 1536 году, за одиннадцать лет до кончины отца, сын короля Генри Фицрой неожиданно умер. Чахотка, которая впоследствии сведет в могилу и пятнадцатилетнего Эдуарда, прервала жизнь Фицроя, когда тому исполнилось семнадцать. Но до этого он еще успел жениться на Мэри Говард, дочери второго по важности вельможи во всей Англии (а ее дед был и вовсе первым). Брак состоялся в 1533 году, когда Мэри было четырнадцать, а Генри Фицрою – пятнадцать.

Старший брат Генриха VIII Артур умер шестнадцатилетним, так и не взойдя на престол. Генрих всегда считал, что раннюю смерть брата ускорило то, что он был чрезмерно охоч до женщин, а потому браку Фицроя с Мэри монарх препятствовал, пока те не войдут в возраст. Но его указание было нарушено, Мэри вскоре понесла и в 1534 году родила мальчика. Ребенка семейство Говардов растило тайно, вдали от Лондона, а его существование от короля скрывалось, и Генрих VIII так и не узнал, что стал дедом.

Гэри внимательно слушал рассказ мисс Мэри о побочном внуке.

– Во многом он напоминал своего отца, Фицроя. Такой же худой, субтильный. Рыжеволосый, с молочно-бледной кожей. Однако кое-что он унаследовал и от Говардов. В отличие от Тюдорова отпрыска, он оказался наделен здоровьем. Вторая дочь Генриха, Елизавета, оказалась, увы, не такой. Ее мать Анна Болейн тоже была из Говардов, по материнской линии. А Елизавета вместе с титулом принцессы унаследовала и проклятие отца: короткий век. И умерла, когда ей едва исполнилось тринадцать.

– Как? – опешил Гэри. – Так она ж вроде была королевой?

Мисс Мэри покачала головой.

– Елизавета умерла еще девочкой. И вместо нее королевские регалии достались ее незаконнорожденному племяннику, сыну Генри Фицроя.

Тут дверь отворилась, и на склад вошел Блейк Антрим. Пройдя к столам, он представился Иэну и мисс Мэри. Ночью они не пересекались: всем занимались люди Антрима.

– Молодой человек, – мрачно посмотрел он на Иэна, – ну нельзя же так. Вы создали нам уйму проблем.

– Каким, интересно, образом? – спросила за паренька мисс Мэри.

– Он похитил флэшку, на которой была важная информация.

– Что может быть важным настолько, чтобы ставить под угрозу жизнь ребенка?

– Вот как? Я и не знал, что его жизни что-то угрожало.

– Представьте себе. Весь прошлый месяц он был вынужден скрываться.

– Сам виноват: нечего чужие вещи тибрить… Ну да ладно, дело прошлое. Что было, то было. Операция завершена. Мы уходим отсюда.

– Завершена? – оторопело переспросил Гэри.

Антрим кивнул.

– У меня приказ все свернуть.

– А какова будет судьба этих ценностей? – встрепенулась мисс Мэри. – Которые вы, между прочим, беззастенчиво украли.

Антрим, прежде чем ответить, кольнул ее взглядом.

– Это все не вашего ума дело. И вообще…

– Это первое, – упрямо перебила мисс Мэри. – А второе, как там мистер Малоун и та женщина?

– Какая еще женщина?

– Агент АБОПа, – сказал Иэн. – Она еще у магазина стрельбу затеяла, когда те два типа пришли за флэшкой.

– Малоун не сказал, что агентом была женщина, – напрягся Антрим. – А ведь я с ним два раза выходил на связь.

– Может, он счел, что это не вашего ума дело, – поддела мисс Мэри. Око за око.

– Да, где мой папа? – спросил Гэри.

– В Хэмптон-Корте.

– Наверно, и та женщина с ним, – рассудил Иэн.

– Что вы заладили: женщина, женщина!.. У нее имя есть?

– Да, – кивнула мисс Мэри. – Она предъявила мне жетон. Кэтлин Ричардс.

Вставшего у нее на пути субъекта Кэтлин заученным движением сбила с ног, попутно заехав коленом в пах.

Времени у него хватило только на страдальческий выкрик.

Кэтлин пружинисто вскочила, чувствуя у себя под пальто тяжесть пистолета.

Народ вокруг расступался, опасливо поглядывая на происходящее. Кое-кто застыл, не в силах шевельнуться.

– Служебное происшествие! – торопливо доставая жетон и показывая его по кругу, объявила она. – Не приближаться!

Тот тип все еще корчился на полу.

При этом сверху все бесстрастно фиксировала камера (очень некстати).

Пролетев еще через несколько барочных комнат и сделав поворот, Кэтлин поняла, что находится в задней оконечности дворца. На закрытой двери справа значилась табличка «Аварийный выход».

Происходящее можно было, безусловно, приравнять к аварии, так что Кэтлин без колебаний дернула дверную ручку.

Вниз уходил пролет лестницы.

Антрим был ошеломлен. Ошарашен. Это имя он не слышал уже десять лет. Получается, во всем этом задействована Кэтлин Ричардс?

Случайным совпадением это быть явно не могло.

– Опишите мне эту женщину.

Судя по словам этих двоих, особо она не изменилась.

– Эту абопку мы с Малоуном спасли от тех же гадов, которые хотели пристукнуть меня, – сказал Иэн. – Да и ее тоже.

– А ну-ка расскажи, что ты знаешь.

Антрим напряженно слушал рассказ Иэна Данна, начиная от того момента в метро и далее. Перебил лишь в одном месте:

– Ты запомнил тех людей в «Бентли»?

– Один уже старый, звать Томас Мэтьюз. Его так Малоун назвал, когда увидел ночью у магазина.

Упс. Еще одна потрясная новость…

Глава секретной разведывательной службы.

Куда катится мир?

По мере того как рассказ близился к концу, Антрима все сильней охватывал страх, почти паника. То, что казалось легким и простым выходом (махнул хвостом, и нет тебя), на деле оказывалось коварной трясиной, которая запросто может тебя поглотить. Ничего хорошего не было уже в том, что Малоун ночью доложил насчет агента АБОП. Ну а если начальники прознают, что в дело напрямую вовлечена МИ-6, то сложно и представить, как все обернется. То, что его сольют, это как пить дать. Кинут вчистую. Бери голыми руками.

А то и хуже.

Надо срочно переговорить с «дедаловцами». Им эта эскалация не на руку.

Совсем не на руку.

Той же тропкой потертого ковра Малоун и Танни возвратились в Галерею привидения, только теперь к Большому залу они держали путь против встречного людского течения.

Выскочив из галереи, еще раз миновали Сторожевую палату, а дальше по коридору свернули налево, к Большому залу, откуда вниз на первый этаж вела парадная лестница. Строгую белизну стен здесь украшали ветвистые оленьи рога. Но вместо того чтобы идти в королевскую трапезную, Танни неожиданно свернула вбок, где был еще один малозаметный пролет – по всей видимости, служебный вход.

– Сюда, мистер Малоун. Это лестница на кухни.

Коттон заспешил следом, чуть потеснив проходящую мимо группу экскурсантов.

Пролет перегораживала металлическая цепочка с табличкой «Вход воспрещен», но они поочередно перешагнули ее и направились вниз.

Снизу им навстречу бдительно вышел кто-то из смотрителей в форменной одежде.

– Сюда нельзя, – сказал он.

– Ничего-ничего, – успокоила его Танни. – Это я, а он со мною.

Смотритель, узнав гостью, жестом предложил пройти.

– У нас тут строго, – похвалилась Танни, продолжая спуск. – Столько посетителей каждый день… И многие норовят эдак занырнуть куда не следует. А двадцать лет работы здесь дают определенные послабления.

Внутренний карман Малоуну по-прежнему оттягивал пистолет.

Когда они уже спустились на первый этаж, сверху с лестницы послышались шаги: кто-то торопливо спускался.

Наверняка те двое псевдокопов.

– Что-то мы копаемся, – забеспокоилась Танни.

Они вышли через дверь – увы, даже без элементарной щеколды, которая сейчас была бы как нельзя кстати. Но это был всего лишь современный пожарный выход со второго этажа на первый; некогда путь, по которому готовые блюда доставлялись из кухонь в Большой зал.

В оба конца тянулся длинный узкий коридор, по которому в разные стороны двигались посетители.

Танни повернула сначала налево, затем – направо, и они вошли в Большую кухню – свыше полусотни комнат, тысяча с лишним метров площади, где когда-то усердно работали двести человек. В день надо было дважды накормить восемьсот придворных (примерно столько их состояло при дворе Генриха VIII). На входе взгляду открылось обширное помещение с двумя массивными дровяными печами, где под высокими белеными сводами бушевал огонь. Вокруг с беспечно-счастливым видом щелкал объективами и гомонил народ, вероятно представляя себя пятьсот лет назад, во времена Тюдоров.

– Давайте сюда, мистер Малоун.

Танни прошла впереди через кухню и остановилась у двери, откуда открывался вход в крытый дворик.

– А ну-ка выгляните, не там ли наши соглядатаи.

Коттон, затесавшись между входящими и выходящими, высунул голову и заметил одного из тех двоих в том же коридоре, куда они первоначально вошли после спуска с лестницы. Танни завела их туда кружным путем, по изгибу.

– Один из них сейчас за нами, – доложила она.

В самом деле, сзади на кухню вошел «бобби»; сейчас он еще только озирался и их пока не замечал.

– Идемте, – поторопил Малоун.

Они пересекли дворик и увидели впереди себя идущего длинным коридором второго из этой пары; он удалялся, но вскоре сзади должен был неминуемо приблизиться его напарник.

– Нам нужно попасть вон в ту дверь, – Танни указала туда, где справа метрах в семи виднелось ответвление. Если поторопиться, они могли оказаться там до того, как их успеют заметить преследователи, рыщущие впереди и сзади.

– Почему мы не пошли туда сразу? – спросил Малоун.

– Чтобы нас увидели? Они же находились непосредственно позади нас. Так что все не так просто.

Да, с этим не поспоришь.

Двигаясь вдоль стены, Танни юркнула в дверной проем.

Коттон устремился следом и по короткой лесенке резво спустился на кирпичный пол огромного подземного зала с тремя колоннами и сводчатым потолком, некогда служившего винным погребом дворца. Из узких окон пролегали яркие клинья света. Вдоль стен тянулись лежащие на боку винные бочки, они же заполняли пространство между колоннами.

Танни без промедления направилась к тыльной стене погреба, где обнаружилась еще одна небольшая лестница, ведущая к закрытой двери – как оказалось, с электронным замком. Танни – вот умница – знала код и, набрав комбинацию, махнула Малоуну рукой, чтобы тот шел следом.

Сзади на входе, конечно же, появились те двое.

Один полез рукой под пиджак – понятно зачем.

Малоун оказался проворней и, выхватив пистолет, не целясь пальнул правее от входа. В замкнутом пространстве меж каменных стен выстрел раскатился гулким грохотом. Благодушные созерцатели бочек от неожиданности втянули головы в плечи, а завидев ствол, заметались в панике. Этот момент Малоун использовал для того, чтобы по ступеням метнуться в открытую дверь, которую у него за спиной тут же захлопнула Танни.

– Уф-ф… Дверь теперь на замке, – сказала она. – Если они не знают кода, то сюда им путь заказан.

Те двое, по всей видимости, были из МИ-6 и работали на Томаса Мэтьюза, не исключено, что при посредстве городской полиции. Хотя кто знает – может, у них и местные секьюрити на подхвате.

Вокруг стояла непроницаемая темень, веяло сырым плесневелым запахом подземелья.

Где-то рядом с шорохом перемещалась Танни. Внезапно тьму спицей проколол белесый луч фонарика.

– Вот хорошо, что нашла. Персонал у нас их тут держит.

– Где мы?

– В канализации, конечно. Где же еще?

Кэтлин добралась до подножия лестницы первого этажа и вышла в длинный коридор, откуда вскоре попала в длинное узкое помещение, именуемое Верхней оранжереей. Внешние стены здесь представляли собой почти сплошную череду окон. Все пространство заливал яркий солнечный свет. Здесь тоже разгуливали люди, хотя и не в таком количестве, как по второму этажу.

Если за происходящим откуда-нибудь наблюдает Мэтьюз, то почему не вступится, не поможет?

Вместо этого на пятки решительно наступает воскресшая Ева Пазан. Скоро, уже совсем скоро та парочка догадается, что объект их преследования убежал вниз. Неизвестно, на чьей стороне Пазан, но опыт подсказывал не доверять никому. Особенно после того происшествия в книжном магазине.

Просто уйти, и всё.

Но только не через выходы, они наверняка под наблюдением.

За окнами расстилалась величавая панорама Сада уединения, уходящая от дворца к реке.

Вот туда ей, видимо, и надо.