Пророчество орла Скэрроу Саймон
— Без понятия. Они что-то искали, а он твердил, что у него этого нет.
— Да, исчерпывающие сведения…
Макрон кивнул на торговца.
— Он шевелится. Давайте у него и спросим.
Анобарб снова открыл глаза, встревоженно вгляделся в склонившиеся над ним лица, но, когда узнал Катона и Макрона, страх покинул его глаза. Он облизал губы и через силу улыбнулся.
— Мои спасители. На миг мне показалось, что это снова… Что с ними?
— Один удрал, — ответил Макрон. — Трое мертвы. Может, расскажешь, кто они и чего хотели?
— Погоди, — вмешался Миниций. — Дай я сначала займусь его ранами.
Он поднял крышку лекарского ящика, в котором находилась подборка мазей, бальзамов и припарок. Порывшись внутри, выудил маленький горшочек, заткнутый пробкой. Внутри находилось маслянистое снадобье, которым он бережно смазал ожоги на груди и лице торговца.
— Гусиный жир, — пояснил центурион. — Способствует заживлению ожогов. Теперь приподнимите его, а я наложу повязку.
Пока Миниций обматывал его торс полоской чистой льняной ткани, которую завязал сбоку, торговец скрежетал зубами от боли. Наконец Анобарб смог с облегчением откинуться на постель, в то время как Миниций закрыл короб со снадобьями и отставил в сторону.
— Ну вот, все сделано, — промолвил Макрон. — Теперь расскажи нам, что случилось.
Анобарб прикрыл на миг глаза и заговорил:
— Как уже было сказано, я купец. Ехал в Равенну, чтобы переправить доставленный туда морем, купленный в Греции товар в Рим моим клиентам. Из столицы я выехал неделю назад, имея при себе немалую сумму денег, и путешествовал неплохо, но потом на Фламиниевой дороге меня настигла снежная буря. Когда она унялась и посветлело, я увидел на дороге, на некотором расстоянии впереди себя, этих людей. Должно быть, они подкарауливали путников. Я повернул лошадь и поскакал в обратном направлении, но они запрыгнули на своих лошадей и пустились в погоню. Со мной был денежный ящик, довольно тяжелый, и я понял, что, если не облегчу конскую ношу, меня догонят. Поэтому, оторвавшись от них, я остановился и спрятал золото.
— Спрятал золото? — прервал его Макрон. — Где?
Анобарб вскинул на него взгляд.
— С чего бы это я стал тебе говорить?
— Ну ни хрена себе! — вспылил Макрон. — Мы тебе жизнь спасли. И вообще мы центурионы на службе у императора, а не разбойники с большой дороги!
— Ладно, — промолвил после недолгого раздумья торговец. — Там, близ дороги, устроено маленькое святилище, а с ним рядом лисья нора, туда я и сунул деньги. И пусть лучше они остаются там, пока я за ними не вернусь, иначе я буду знать, кого винить. У меня есть связи. Очень серьезные связи.
Макрон печально покачал головой.
— Они у нас у всех есть, приятель, только не все ими без конца похваляются… Ладно, что там дальше-то было?
— Думаю, вы сами догадываетесь, — ответил Анобарб. — Лошади у разбойников оказались лучше, и они меня догнали. Хотели прикончить прямо на месте, но увидели, что денег со мной уже нет, и сообразили, что я их спрятал. Сначала меня просто отлупили, но я молчал. Их вожак пригрозил, что сейчас меня прирежет, но я понимал, что умру, как только они узнают, где деньги. Поняв, что побоями и угрозами ничего не добьются, они раздели меня, привязали к дереву и развели чудный маленький костерок. Я понятия не имел, что это значит для меня, пока не увидел, как один из них раскаляет на огне свой меч. Остальное вы сами знаете. Вы поспели как раз вовремя. Честно говоря, не уверен, что у меня хватило бы выдержки, займись он и вправду моими яйцами.
Катон поежился.
— А у кого бы хватило?
— Ну вот, я было совсем отчаялся, и тут появились вы. Вдвоем против четверых. И яйца остались целы. — Анобарб улыбнулся.
— Вот и радуйся, пусть они тебе еще послужат, — промолвил Макрон и повернулся к Миницию. — Мы напали на них неожиданно, так что первые двое вообще не успели отреагировать. Мы схватились с остальными двумя: своего я уложил, а от Катона его противник удрал.
— Эй, что ты несешь? — взмутился Катон. — Это ты за ним погнался, когда тот ублюдок ухватил меня за лодыжку. От тебя он и удрал!
Макрон умиротворяюще поднял руки.
— Ладно, парень, это просто фигура речи… Короче, он успел вскочить на коня и ускакал по дороге.
Катон повернулся к торговцу и, уставив в него палец, сказал:
— Ты вроде говорил, что торгуешь предметами старины.
— Ну? А что?
— Какими именно?
— Да разными. Обыкновенными вещами — старинными статуэтками, керамикой, мебелью, книгами — всем, за что можно содрать хорошую цену с коллекционеров в Риме. Ты бы ужаснулся, узнав, сколько они готовы выложить за некоторые старые вещицы. Правда, меня это не ужасает, а радует.
— А как насчет свитков? — поинтересовался Катон.
Его собеседник нахмурился.
— Свитков? Каких свитков?
— Да не знаю. Просто скажи мне, исходя из своего опыта, что делает свитки ценными?
— Смотря для кого. Есть люди, готовые заплатить целое состояние за подлинный сборник кулинарных рецептов. Другие собирают хроники, кто-то — легенды, кто-то — предсказания… Вкусы разные. Конечно, если смотреть с точки зрения перспективности вложения денег, лучше всего иметь дело с эротикой. Особенно хороши материалы с Дальнего Востока: по ним и шлюхи из Субуры могли бы научиться паре полезных трюков.
— Не сомневаюсь, — улыбнулся Катон. — Но все-таки хотелось бы знать, что может придать свитку чрезвычайную ценность?
Анобарб помолчал, потом пожал плечами.
— Прошу прощения. Пожалуй, я уже все… Ох! — Лицо его перекосило, он потянулся к груди.
— Не трогай! — крикнул Миниций, отбрасывая его руку. — Оставь повязку, как есть. Тебе нужно отдохнуть.
— Да. Отдохнуть. — Торговец закивал: — Отдохнуть — это то, что надо. Надеюсь, я ответил на все вопросы?
Макрон покачал головой, Катон надул щеки. Анобарб закрыл глаза и, хотя лицо его оставалось напряженным, постарался расслабиться. Постепенно дыхание его выровнялось, напряжение с лица спало, и он провалился в глубокий сон.
— Ну и что ты думаешь? — спросил Катон.
— О чем?
— О его истории? Она тебя устроила?
Макрон покачал головой.
— А почему нет? Катон, тебе, похоже, повсюду чудятся заговоры. Почему все не могло быть именно так, как он рассказал? История простая и вполне правдоподобная.
— Слишком простая, — задумчиво протянул Миниций.
Макрон воззрился на него.
— И ты туда же?
— А почему нет? — отозвался старый центурион. — Между прочим, у меня не только насчет этого малого уверенности нет, но и насчет вас. Похоже, вы тоже темните. Что, например, это была за муть насчет свитков?
— Ладно, с меня на сегодня хватит, — проворчал Макрон. — Мне надо поспать.
— Вон как дрыхнет, — заметил Миниций, кивком указывая на торговца.
— Это как раз то, что надо и мне, — буркнул Макрон, поднялся на ноги и двинулся к выходу.
— Ты куда собрался?
— Пойду отолью. Если ты не против. А потом попробую приткнуться и хоть немного поспать.
Глава двенадцатая
Два дня спустя, чуть задержавшись по пути, чтобы извлечь из-за святилища небольшой деревянный сундучок, колонна достигла Урбинума. Анобарб решил остаться с ними, объяснив, что ему лучше добраться до Равенны, где у него есть друг, который приютит его, пока он залечивает свои раны.
Во время перехода через горы пропали еще два человека: просто потерялись в ночи, видимо, решив от отчаяния предпринять попытку вернуться к своим близким в Рим. Миниций считал, что у них почти нет шансов спуститься с гор живыми, а Макрон мысленно подсчитывал, сколько ему еще осталось до выигрыша.
К тому времени, когда пополнение добралось до порта Ариминум, во всех придорожных гостиницах только и толковали, что о последних деяниях свирепствовавших в ближних морях пиратов. И хотя вторжение варваров Умбрии вроде бы пока не угрожало, местное население пребывало в состоянии паники. Расквартированный в Ариминуме гарнизон перебрался в цитадель, куда вслед за солдатами отправились от греха подальше и городские богатеи. Кораблей в порту стояло немного, а морской горизонт, сколько видел глаз, был свободен от парусов.
Спустя десять дней после того, как они подобрали Анобарба, колонна наконец вступила в ворота Равенны, лишившись на одного человека меньше, чем требовалось Макрону, чтобы выиграть спор. Тому потребовалось усилие, чтобы не попытаться на ночлеге потихоньку избавиться от одного из новобранцев, но, так или иначе, по вступлении в город он неохотно признал свой проигрыш.
— Ну что, записать за тобой должок? — ухмыльнулся Катон.
— Ага, если хочешь, чтобы я тебе зубы выбил… Получишь ты свои деньги, как только нам заплатят жалованье.
— Жду не дождусь, когда смогу потратить твои деньжата. Три сотни денариев на дороге не валяются.
— Три сотни? — Миниций рассмеялся. — Да вы, ребята, счастливчики! А я думал, у вас жалованье корабельной пехоты.
— Так и есть, — отозвался Макрон. — А что?
— Неужели чинуши, назначавшие вас сюда, не сочли нужным просветить насчет жалованья?
— Нет, — пробормотал Макрон, сердце которого сжалось от нехорошего предчувствия. — А что с жалованьем?
— Да то, что нам тут платят, как во вспомогательных когортах.
Макрон на момент воззрился на него с ужасом на лице, сменившимся нервной улыбкой.
— Опять разыгрываешь меня, да, Миниций? Может, уже хватит?
— Я серьезно.
— Не дури.
— Да нет, на сей раз я серьезно.
Макрон покачал головой и в ярости хлопнул себя по бедру.
— Дерьмо! Этот поганый ублюдок Нарцисс и тут нас вздрючил! Клянусь, рано или поздно я доберусь до него и сверну башку! Пусть это и будет последнее, что мне удастся сделать в жизни…
— Вот это более чем вероятно, — пробормотал Катон. — И не ори так насчет Нарцисса: не хватало, чтобы весь город узнал, кто нас сюда послал.
— Нет, я, на хрен, поверить в это не могу, — никак не успокаивался Макрон. — Он не только запихнул нас в эту долбаную дыру, так еще и ухитрился обсчитать!
Пока Макрон возмущался, колонна проследовала по главной улице Равенны к причалам. Как и в большинстве провинциальных городов, улицы здесь были узкими, а дома выше двухэтажного попадались редко. Зато еще до того, как они добрались до портового района, Катон увидел целый лес мачт, рей и оснастки заполнявших гавань судов. На главном причале сидели десятки моряков, с кислым видом поглядывая на теснившиеся на рейде, покачивающиеся на мягких волнах корабли. При прохождении новобранцев они поднялись, глядя на них с нескрываемой враждебностью.
— Не понимаю, — промолвил Катон. — Я думал, с появлением этих пиратов судоходство замерло. Вот, в Ариминуме была всего горстка кораблей, а столько, — он указал рукой на гавань, — я вообще в жизни не видел. Они что, не боятся пиратов?
— Конечно, боятся, парень, — усмехнулся Миниций. — Как раз поэтому здесь и находятся. Где еще можно найти более спокойное место, чем поблизости от базы военного флота? Вот что обеспечивает их безопасность.
Катон проследил за взмахом руки Миниция и увидел, на что тот указывал: в конце причала находились большие укрепленные ворота, за которыми находились военные, и там, в отведенной для них зоне, стояли на якорях их корабли; он насчитал десятка три. В основном то были небольшие патрульные суда, но присутствовала и эскадра трирем, составлявшая становой хребет грозного военного флота Рима. Триремы имели по три ряда весел с каждой стороны и укрепленные носовые и кормовые башни, где были установлены катапульты. Из носа каждого корабля выступал большой бронзовый таран.
Позади трирем виднелся один корабль еще большего размера. Катон привстал на подводе и, указав на него, спросил:
— Это что за громадина?
— Это «Гор», наш флагман. Квинквирема, или, как мы говорим, «пятерка». Когда-то «Гор» был флагманским кораблем Марка Антония, достался после Акциума Августу и был включен в состав императорского флота. Построен надежно, прочный, как старые сапоги. Соперников на море у него нет.
Некоторое время Катон продолжал смотреть на корабль, потом снова сел. Колонна проследовала под аркой на территорию военной базы: матросы и портовые рабочие, толпившиеся по сторонам, взирали на нее в горьком молчании.
— Эй, вояки! — прозвучал голос из толпы. — Вы собираетесь делать что-нибудь с этими проклятыми пиратами?
Следом послышались и другие возмущенные крики. Народ, подступая к колонне, гневно потрясал кулаками. Новобранцы нервно озирались по сторонам.
— Смотреть перед собой! — проревел Миниций. — Перед собой, кому сказано! Не обращать на негодяев внимания!
Ком грязи, описав дугу в воздухе, угодил центуриону в плечо. Он стиснул зубы, глядя прямо перед собой. Увы, пример оказался заразителен, и скоро на беспомощную колонну обрушился настоящий град из всяческих нечистот. Передние ряды сбились с шага, пытаясь прикрыться от этого обстрела. Миниций вскочил на ноги и, приложив ладони ко рту, проревел:
— Вперед! Не задерживаться! Держать шаг!
Оптионы подкрепили приказ своими палками, и марш продолжился. Миниций открыл было рот крикнуть что-то в одобрение, и тут, на глазах у Макрона, тому прямо в рот влетела какая-то гадость. Толпа покатилась со смеху. Миниций пригнулся, отплевываясь и вытирая губы рукавом.
— Ну, погоди! Вот поймаю гада, который это сделал, он у меня до конца дней дерьмо жрать будет!
Макрон, безуспешно силясь не дать ничему отразиться на лице, толкнул локтем Катона и шепнул:
— Не хотел бы я, чтобы что-то такое случилось со мной.
— Уже случилось. Смотри.
Катон указал вниз, на его тунику. Макрон проследил за его жестом и увидел расплывшееся на шерстяной ткани омерзительное коричневое пятно.
Начальник караула у ворот увидел, что творится на пирсе, и по приближении колонны отделение корабельной пехоты вышло из ворот, чтобы расчистить новобранцам путь на базу. Толпа раздалась, но взъярилась еще пуще: каждому хотелось напоследок залепить грязью в одного из тех, кого эти люди считали ответственными за свои невзгоды. Макрон с Катоном прикрыли головы и пригнулись, прячась за бортами подводы.
— Ну, на хрен, и встреча, — проворчал Макрон. — Чем дальше, тем веселее кажется наша новая работенка. Интересно, что припасено для нас на будущее?
Катон не ответил. Он неотрывно смотрел на море, впервые осознав, как на самом деле боится этой стихии. Мало того что пловец из него никудышный, так ведь при каждой встрече с морем он мучился от морской болезни. И вот теперь обречен провести все обозримое будущее, качаясь на волнах. Катона мутило от одной этой мысли.
Как только подводы в хвосте колонны вкатились на территорию базы, караул отступил внутрь. Ворота быстро закрыли, начальник караула, тоже центурион, широко улыбаясь, подошел к Миницию.
— Что, жарко встречают дома, а?
— Жарче некуда, — проворчал Миниций, потянулся за фляжкой, прополоскал рот и смачно сплюнул в сторону. — Варрон, что тут, на хрен, случилось, пока я был в Риме? Похоже, из-за этих пиратов вся Умбрия тронулась умом.
Улыбка караульного начальника растаяла.
— Так ты, стало быть, еще не слышал?
— Чего не слышал?
— Несколько дней назад они высадились под Лиссом, где поселение ветеранов, все разорили и разграбили, а население вырезали. Всех, под корень. Убивали даже женщин и детей, не говоря уж о мужчинах. Поселение предали огню.
— Лисс? — промолвил, глядя на собеседника, Миниций. — Я там кое-кого знаю.
— Знал. Больше там никто не живет.
— Дерьмо!
Миниций осел на скамью возницы. Начальник караула сжал его руку, после чего повернулся к двум другим центурионам.
— Вы Макрон и Катон?
Оба кивнули.
— Пойдете со мной. Префект приказал доставить вас к нему, как только прибудете.
— Погоди чуточку, — сказал Катон, слез с подводы и поспешил в хвост колонны, к повозке, на которой ехал Анобарб.
Торговец сидел и счищал грязь с плаща, а подняв глаза на Катона, вместо приветствия сказал:
— Приятный город Равенна, а?
Катон протянул ему руку.
— Нас вызывает к себе префект, так что давай попрощаемся. Дай нам знать, где ты остановишься.
— Непременно, — пообещал Анобарб, пожимая ему руку. — С меня выпивка.
Катон кивнул на его денежный ящик.
— Ты можешь себе это позволить.
Торговец ответил ухмылкой, но потом сделался серьезным.
— Я вам жизнью обязан, такое не забудется никогда.
— Смотри, поймаю тебя на слове. — Катон подмигнул ему и поспешил назад, к Макрону и Варрону, нетерпеливо вертевшему свой центурионский посох.
Повернувшись, начальник караула зашагал по направлению к возвышавшемуся над территорией базы массивному, обнесенному портиком строению.
— Где тебя носило? — прошипел Макрон. — Смотри, по эту сторону ворот тоже можно нарваться на неприятности.
— Может быть, но зато нас с тобой ждет выпивка, — отозвался Катон, указывая большим пальцем в направлении повозки торговца. — За счет нашего друга.
— Приятно слышать, — промолвил Макрон, и улыбка не сходила с его лица всю дорогу через учебный плац.
Резиденция префекта выглядела впечатляюще — длинное помещение открывалось на верхний ярус портика, с которого можно было попасть во все служебные помещения второго этажа здания. Оттуда открывался панорамный вид на военную гавань, казармы корабельной пехоты, теснившиеся за ними склады, мастерские и прочие служебные постройки. С одной стороны к гавани примыкала ремонтная верфь, на которой работники усердно покрывали днище вытащенной на берег триремы густой черной смолой из дымящихся чанов. Судя по всему, приготовления к операции против пиратов шли полным ходом.
Пол в кабинете префекта представлял собой искусное мозаичное изображение Нептуна, одной рукой с помощью трезубца поражающего в глубинах морского демона, а другой — насылающего бурю на флот Карфагена. Письменный стол Вителлия, небольшой, но очень дорогой, стоял у окна в одном конце комнаты, а противоположную стену покрывала огромная, подробнейшая карта зоны морских операций базирующегося в Равенне флота.
Подойдя к столу префекта, Макрон и Катон вытянулись по стойке «смирно». Вителлий, просматривавший какие-то документы, бросил на них взгляд, после чего вернулся к своей работе, неспешно завершил ее, вставил стилос в держатель и снова поднял глаза на центурионов.
— Ну, — промолвил он, с улыбкой откидываясь в кресле, — как я понимаю, вы совершили приятное путешествие по идиллической сельской местности.
— Так точно, командир, — без всякого выражения ответил Катон.
— Вот и прекрасно, поскольку на этом отдых заканчивается. Боюсь, в ближайшие месяцы мы будем по горло завалены работой. С той поры как Нарцисс давал нам наставления в Риме, произошли некоторые события. Ситуация серьезно осложнилась.
— Мы это заметили, командир.
— Правда? — с усмешкой промолвил Вителлий. — Сомневаюсь, центурион Катон, чтобы тебе была доступна целостная картина. Секретарь императора сообщает подробности лишь самым доверенным агентам.
— Ты имеешь в виду себя? — буркнул Макрон.
Мгновение префект сидел неподвижно, силясь совладать с гневом, и Катон испугался, что его другу придется поплатиться за несдержанность, но потом выражение лица Вителлия смягчилось.
— Мы должны сотрудничать. Прошу впредь воздерживаться от подобных выпадов.
Последовала пауза: двое мужчин буравили один другого полными неприязни взглядами, но в конце концов Макрон кивнул:
— Хорошо.
— Уже лучше. Но с этого момента, поскольку вы служите под моим началом, прошу проявлять подобающее уважение к моему рангу и обращаться ко мне по уставу. Называть меня «префект» или «командир». Понятно?
— Так точно, командир.
— Отлично. Подойдите сюда.
Поднявшись из-за стола, Вителлий прошел к карте, взял со стойки рядом с ней длинную трость и, как указкой, обвел ею побережье Иллирии.
— Пираты действуют с базы, находящейся где-то в районе этого побережья. До сих пор нам удалось разведать о них прискорбно мало, однако известно имя их вожака — Телемах. Он грек. Полагаю, старается заручиться поддержкой некоторых местных жителей. Это человек хитрый, смышленый, и справиться с ним будет не так-то просто.
Катон прокашлялся.
— Вернуть свитки тоже будет очень непросто, командир.
Вителлий повернулся и всмотрелся в его лицо.
— Что тебе известно о свитках?
— Достаточно, чтобы знать, какую ценность они представляют для императора, командир.
— В самом деле?
Вителлий окинул его испытующим взглядом.
— Сдается мне, юный Катон, ты блефуешь. Или пытаешься выудить дополнительную информацию. Неплохая попытка. Так или иначе, похоже, вожак пиратов еще тот игрок. Он проинформировал нас о том, что в получении свитков заинтересованы не только мы, и наши соперники готовы перебить любую цену, какую предложит уплатить Нарцисс.
— Кто эти люди, командир?
— Этого Телемах не сообщает.
— Может, он просто хочет максимально завысить цену?
— Не исключено. Беда в том, что рисковать мы не можем. Нарцисс желает заполучить эти свитки, какова бы ни была цена. Хоть в деньгах, хоть в человеческих жизнях.
— Но, командир, кому еще так нужны эти проклятые свитки? — спросил Макрон.
— Это не имеет значения. Кем бы ни были эти люди, они не должны им достаться.
— Послушайте, командир, нам было бы легче действовать, имей мы хоть малейшее представление о том, кто может чинить нам препоны.
— Вне всякого сомнения. Но подумайте сами: если эти свитки столь важны для самого императора, кто еще может быть заинтересован в их получении?
— Не считая тебя, командир?
— Может, хватит, Макрон? Не испытывай больше мое терпение.
— «Освободители», — тихо произнес Катон. И действительно, в первую очередь подозрение падало на тайную организацию республиканцев, ставившую своей целью свержение императора Клавдия.
Вителлий повернулся к нему, смерил его взглядом и пожал плечами.
— А кто же еще?
— Здорово! — промолвил Макрон, утомленно качая головой. — Только их нам, на хрен, и не хватало. Если они замешаны в этом деле, хлопот с ними не оберешься.
— Совершенно верно, — согласился Вителлий, пропустив пальцы сквозь напомаженные волосы. — Сами видите, действовать надо осторожно, понимая, что мы имеем дело не с единственным противником. Перво-наперво следует как можно дольше затягивать переговоры: это даст время, чтобы разузнать побольше о других охотниках за свитками, а заодно как следует подготовиться к масштабному морскому походу к побережью Иллирии. Необходимо найти и уничтожить пиратскую базу и захватить или пустить на дно все их корабли. Но главное, конечно, найти свитки. Возможно, и даже весьма вероятно, что «Освободители» имеют своих агентов и осведомителей и здесь, в составе флота. Операция против пиратов будет делом сложным и грязным, и можно сказать почти с уверенностью, что в столь сложной обстановке «Освободители» почти наверняка попытаются наложить лапу на свитки. Поэтому нам следует быть начеку и сделать все, чтобы их опередить.
Макрон вздохнул.
— Да уж, проще некуда.
— Не забывайте и о том, что вам предстоит действовать под прикрытием, то есть выполнять каждодневные служебные обязанности. И я хочу, чтобы вы делали это столь же добросовестно, как и в легионах, которыми вы так восхищаетесь. Вам предстоит подготовить корабельную пехоту к схваткам с пиратами наилучшим образом. Более того, когда люди и суда будут готовы к боевым действиям, я отдам под ваше начало по кораблю.
— По кораблю? — Макрон растерянно покачал головой. — Но, командир, я ведь ни хрена не понимаю в этих посудинах.
— Ну так учись, время еще есть. Но я бы на твоем месте так не переживал. Управлять кораблем в плавании и руководить командой — это задача триерарха. Ваше дело — сообщать ему, куда направлять посудину; ну а уж когда дойдет до схватки, настанет ваш час. — Вителлий улыбнулся. — Орать, командовать, гнать людей в бой. Не думаю, что это так уж сложно для тебя, Макрон; вся разница, что ты будешь делать это не в поле, а на палубе. Если что непонятно — справишься у триерархов и других командиров корабельной пехоты; вы познакомитесь с ними сегодня вечером. А сейчас, центурион Макрон, можешь идти. Предписание о размещении и постановке на довольствие получи у писца.
— Есть, командир.
Переглянувшись с Катоном, Макрон повернулся кругом, вышел из помещения и закрыл за собой дверь.
Вителлий некоторое время молча смотрел на карту, затем повернулся к Катону.
— Давай присядем.
— Слушаюсь, командир.
Они вернулись к письменному столу, и Катон отодвинул стул, чуть поморщившись, когда железные ножки заскрежетали по мозаичному полу. Он понятия не имел, зачем Вителлий задержал его, и испытывал естественные опасения, поскольку знал, на что способен этот коварный аристократ.
Скрыть свои чувства от Вителлия, прекрасно умевшего читать по лицам, ему не удалось: смерив молодого центуриона холодным взглядом, тот сказал:
— Центурион, то, как ты ко мне относишься, меня не удивляет: я прекрасно понимаю твои резоны. Но тебе следует понять, что мы с тобой в разных весовых категориях. Только попытайся навредить мне, и я раздавлю тебя, как таракана. Правда, убивать тебя будет жалко, поскольку ты способен неплохо послужить Риму, но в первую очередь мне приходится думать о собственных интересах, и я должен быть уверен, что могу положиться на тебя и не ждать подвоха.
Катон пожал плечами.
— Так вот, я предлагаю заключить между нами перемирие до выполнения задания. Для пользы и блага нас обоих: впереди и без того достаточно угроз и испытаний, чтобы усугублять их еще и своими распрями. Ты меня понял?
— Так точно, командир.
— Вот и прекрасно. Как только раздобудем свитки, будешь волен ненавидеть меня снова.
Катон покачал головой.
— С моими чувствами ничего не поделать, командир, от ненависти и презрения я избавиться не могу. Но могу пообещать не позволять им как-либо влиять на выполнение мной своих обязанностей.
Вителлий посмотрел на него и легонько кивнул.
— Сойдет на худой конец и это… Ладно, перейдем к другим вопросам. Ты нужен мне для одного дела, которое может оказаться очень опасным.
— Это срочно, командир?
— Боюсь, более чем срочно. В послании Телемаха содержится требование внести задаток, чтобы посильнее заинтересовать нас в исходе переговоров по свиткам — как он пишет, «в подтверждение обязательств». Так что тебе надо будет встретиться с ним, заверить в том, что наши намерения неизменны, и передать ему золото, которое он требует.
— Почему я?
— Потому что для нас очень важно выяснить, как выглядит Телемах. Когда настанет время поставить ублюдка на место, я хочу быть уверен, что это именно тот человек. Ведь возможно, только он один знает, где хранятся свитки.
— Но почему ты посылаешь меня одного? Вдвоем с центурионом Макроном нам было бы сподручней.
Вителлий улыбнулся.
Читать бесплатно другие книги:
