Стрелки Дикого Запада – шерифы, бандиты, ковбои, «ганфайтеры» Стукалин Юрий

Бэт Мастерсон — от ганфайтера к Теодору Рузвельту

Сухонький старичок с жизнерадостными глазами склонился над печатной машинкой, бойко стуча пальцами по клавишам. Он спешил вовремя сдать статью издателю нью-йоркской газеты «Morning Telegraph», в которой уже несколько лет вел собственную колонку. Оставалось совсем немного, всего несколько строк, когда старик вдруг побледнел, схватился руками за грудь и медленно откинулся на спинку кресла. На следующий день, 25 октября 1921 года, центральные газеты разнесли по миру скорбную весть — от сердечного приступа умер бесстрашный Бэт Мастерсон, бывший ганфайтер, боксерский промоутер, журналист и издатель, близкий друг знаменитых ганфайтеров Бэна Томпсона, Льюка Шота, Дока Холлидэя и Уайетта Эрпа, а также президента США Теодора Рузвельта…

Он родился 26 ноября 1853 года в канадской провинции Квебек, откуда его родители вскоре перебрались в США. Сперва они пытались наладить жизнь в Нью-Йорке, затем в Иллинойсе, а потом, в 1871 году, наконец осели в графстве Седжвик, что в штате Канзас. Родители нарекли его Уильямом Бартоломью, но ему не нравилось, как звучало «Бартоломью», и, повзрослев, он сменил имя, став Уильямом Барклаем.

Много споров возникало из-за вопроса, почему Уильяма Мастерсона начали называть Бэтом. Один автор писал, что своим искусством в стрельбе он напоминал старожилам Дикого Запада Батиса Брауна, прозванного Старым Бэтом. Другой автор пошел еще дальше, заявив, что Уильям, дескать, восхитительно стрелял летучих мышей![35] Американский историк Стэнли Вестал дал начало еще одной фальсификации. Известно, что когда в 1876 году Уильям, еще не оправившийся от полученной раны в ногу, прибыл в Додж-Сити и был назначен там помощником маршала, порой пускал в ход свою трость, остужая ударами по голове пыл разбушевавшихся пьянчуг. Стэнли Вестал утверждал, что именно по этой причине[36] его стали называть Бэтом. Но дело в том, что Бэтом Уильяма называли задолго до его появления в Додж-Сити. Еще в родительском доме, до того, как Уильям со своим старшим братом Эдом отправились на Запад, его называли «Бэрт» — сокращение от «Бартоломью». В дальнейшем «Бэрт», в свою очередь, сократилось до «Бэт».

^{Уильям «Бэт» Мастерсон}

Жизнь на ферме мало привлекала Эда и Уильяма, и в 1871 году они покинули родительский дом. Одно время братья работали на железной дороге, а добравшись до Додж-Сити, решили остаться там. Позже к ним присоединился их младший брат Джим. Они стали охотниками на бизонов и зарабатывали на жизнь, снабжая свежим мясом строителей железной дороги. В июне 1874 года Бэт оказался в Эдоуби-Уоллс среди 35 охотников, атакованных огромным отрядом враждебных индейцев. Даже по словам самих краснокожих, этот военный отряд был самый крупный на их памяти. Пять племен — команчи, кайовы, кайова-апачи, шайены и арапахо — объединили свои силы, чтобы нанести белым захватчикам сокрушительный удар. Несколько сотен воинов на рассвете атаковали закрепившихся в глинобитных постройках охотников, но после долгого боя были отбиты и убрались восвояси. Подобный результат боя кажется странным только на первый взгляд. Большинство индейцев было вооружено луками, и их стрелы не могли сравниться с новыми дальнобойными ружьями охотников.

К тому моменту пути Бэта Эда и Джима временно разошлись. Бэт продолжал охотиться на бизонов, пока не попал в городок Свитвотер, где произошла его встреча с Элвином Куком, ставшим первым человеком, которого убил Бэт Мастерсон.

После Гражданской войны Кук остался в армии. Его периодически увольняли за пьянство, несоблюдение субординации, скандалы и самоволки, но он с завидным постоянством восстанавливался в армии, правда уже в других полках. В 1869 году дебошир завербовался в 4-й кавалерийский полк под именем «Мелвин Кинг». Как бы там ни было, служившие с ним офицеры и солдаты отзывались о его боевых качествах очень высоко. В 1871 году полк перебросили в Техас усмирять диких команчей и кайовов.

Техасский городок Свитвотер служил пристанищем для охотников на бизонов. После тяжких трудов по уничтожению бизоньих стад они искали в Свитвотере хорошую выпивку и доступных женщин. Всего этого в городке было в достатке, и к зиме 1875 года там набралось около четырех сотен охотников, среди которых оказался и Бэт Мастерсон. Солдаты из ближайших частей тоже часто наведывались туда, чтобы отдохнуть от службы и «промочить горло» в местных салунах. Мелвин Кинг был одним из них. Его влекло в Свитвотер не только виски, но и танцовщица из «Леди-Гэй» Молли Бреннан. «Леди-Гэй» умещал под своей крышей салун, театр и танцевальный зал. Девушка пользовалась большой популярностью в городке, и нет ничего удивительного, что молодой Бэт проявил к ней излишний интерес. Как это часто бывает в отношениях между полами, Молли считала себя девушкой свободной, но Кинг думал иначе.

^{Мастерсон стреляет в капрала Мелвина Кинга в Свитвотере}

Версии произошедшего в ночь с 24 на 25 января 1876 года значительно разнятся. Точно не известно даже, где произошла стрельба — в комнате Молли или в опустевшем танцевальном зале. Известно лишь, что Бэт уединился с девушкой, а пьяный сержант Мелвин Кинг отправился на их поиски. Незадолго до этого Кинг проигрался Бэту в карты, а тут еще оказалось, что он увел девушку, которую сержант считал своей. Кинг постучал в дверь, Бэт открыл. Сержант ворвался вовнутрь с револьвером в руке, выстрелил в своего противника. Первая пуля из револьвера Кинга разбила тазовую кость Бэта[37]. Вторая ударила в живот оказавшуюся между ними Молли. Многие до сего дня придерживаются мнения, что Молли загородила Бэта своим телом, но подобный героизм едва ли был свойственен девушке с ее репутацией. Скорее всего, она просто пыталась выскочить из помещения, оставив мужчин решать свои проблемы один на один. Выстрелить третий раз Кинг не успел — револьвер Бэта Мастерсона изрыгнул огонь, и сержант повалился на пол с простреленной грудью. Молли умерла практически сразу, Мелвин Кинг скончался на следующее утро в армейском госпитале, а Бэт, ранение которого было крайне тяжелым, долгое время после этого случая ходил, опираясь на трость.

Стрельба едва не привела к вспышке всеобщего насилия в городе. Находившиеся в нем солдаты попытались разделаться с Бэтом, но на его защиту встали охотники. Прибывшее в Свитвотер отделение кавалеристов было вынуждено не пересекать черту города, опасаясь столкновения с четырьмя сотнями хорошо вооруженных охотников. Офицер в одиночку отправился в город и быстро утихомирил разбушевавшихся вояк.

Бэт Мастерсон не любил вспоминать перестрелку в Свитвотере. Корреспонденту «Kansas City Journal» в 1881 году он ответил так: «У меня там были некоторые проблемы с солдатами, но я не хочу говорить об этом». Как только Бэт смог самостоятельно передвигаться, он покинул Свитвотер и перебрался к родственникам в Вичиту.

^{Эдвард Мастерсон, брат Бэта}

Весной 1877 года Бэт появился в Додж-Сити, где уже несколько лет жили его братья Эд и Джим[38]. Вычурное одеяние Бэта — сомбреро с тесьмой из змеиной кожи, пурпурный шейный платок, мексиканский кушак, позолоченные шпоры — не осталось незамеченным. Но инцидент в Свитвотере был слишком хорошо известен в округе, и смельчаков подшутить над ним не нашлось. Бэт сам влез в неприятности. Увидев, как маршал Лари Дегер — гигант весом под 140 килограммов — тащит по улице щуплого бездельника и пьяницу Бобби Гилла, подгоняя его пинками под зад, Бэт Мастерсон решил вмешаться. Он повис на Дегере, обхватив его шею руками, и пока двое мужчин боролись, Гилл благополучно скрылся. Подоспевшие на помощь маршалу горожане помогли разоружить Бэта, после чего Дегер несколько раз ударил его револьвером по голове. Окровавленного Бэта бросили за решетку, а утром туда же доставили спасенного им ранее Бобби Гилла. Арест произвел помощник маршала Эд Мастерсон.

Суд над двумя нарушителями общественного спокойствия состоялся на следующий день. Бобби приговорили к штрафу в 5 долларов и выдали ему купленный на деньги маршала билет на поезд в один конец. Ему порекомендовали «убраться вон из города и больше никогда не показывать здесь свою рожу». Бэта Мастерсона оштрафовали на 25 долларов, что по тем временам было крупной суммой. Так Дегер приобрел себе нового врага, а у Бэта появился новый друг в лице мэра Додж-Сити Джеймса «Пса» Келли[39]. Причины вражды маршала Дегера и мэра Келли были коммерческими. И тот и другой владели салунами и использовали свое служебное положение, чтобы избавляться от конкурентов.

Не без помощи Келли Бэт был назначен помощником шерифа графства Форд, на территории которого находился Додж-Сити. Вскоре образовалась группа людей, желавших захватить контроль над городом, в которую входили мэр Джеймс Келли, издатель газеты «Dodge City Times» Ллойд Шинн, адвокат Майк Саттон и помощник шерифа Бэт Мастерсон. Конкуренты прозвали их «Бандой». Среди сочувствующих «Банде», конечно же, были братья Эд и Джим Мастерсоны. После прошедших в городе выборов маршала Дегер был снят с должности, и его пост занял Эд Мастерсон.

^{Джеймс Мастерсон, брат Бэта}

Бэт, ставший к тому времени шерифом графства, полностью изменил свой имидж. Теперь он ходил в сшитом на заказ черном костюме, а вместо сомбреро носил котелок. Его описывали как очень опрятного молодого человека с приятным лицом. Неизменными остались только два больших, отделанных серебром револьвера на широком поясе. Если работа Эдда сводилась в основном к усмирению разбушевавшихся пьяных ковбоев, то Бэту приходилось гоняться за грабителями и скотокрадами.

^{Паника. Худ. Э. Томас}

Случай доказать всем свой опыт и умение просчитывать действия противника на несколько шагов вперед представился Бэту, когда в городке Кинсли шестеро неизвестных в масках ограбили поезд. Кинсли находился в соседнем графстве Эдвардс, и местный шериф уже отправился в погоню. Помимо этого, из форта Додж выступило отделение кавалеристов. Но Бэт не стал гоняться за грабителями по оставленным ими следам. Немного поразмыслив, он смог просчитать их путь и расположил засаду в заброшенном лагере перегонщиков скота в 55 милях от Додж-Сити. Ожидания его не обманули, и двое грабителей угодили в ловушку. Позднее двое других появились в Додж-Сити, были узнаны и схвачены. Пятый грабитель попался в руки закона через полгода, но шестому удалось избежать наказания. Один из пленников — «Грязный» Дэйв Рудабо — в обмен на помилование согласился свидетельствовать против своих товарищей. Таким образом Бэту Мастерсону удалось захватить четверых из шести грабителей, что значительно повысило его авторитет среди жителей Додж-Сити и соседних графств.

^{Дэнс-Холл Г. Б. Белла. Младший брат Бэта Джордж стоит за стойкой бара}

Методы Эда Мастерсона, служившего маршалом в Додж-Сити, отличались от методов Бэта. Если младший Мастерсон имел репутацию крутого парня и опытного ганфайтера, у Эдда таковой не было. Кроме того, если Бэт применял силу не задумываясь, Эд старался утихомирить не в меру разбушевавшихся дебоширов словами. В смелости Эдда никто не сомневался, но, как предупреждал его Бэт, этого было мало. Потенциальные противники должны были бояться представителя закона, а не пребывать с ним в панибратских отношениях. Мягкости Дикий Запад не прощал, и серьезное кровопролитие с участием маршала Додж-Сити было лишь делом времени.

Поздним вечером 9 апреля маршал Эд Мастерсон вместе с городским полицейским Нэтом Хэйвудом заглянули в один из салунов. Группа пьяных ковбоев вела себя слишком шумно и вызывающе, задираясь к посетителям. Особенно буйствовал известный в округе дебошир Джон Вагнер. Он и в трезвом состоянии не отличался уравновешенным характером, а уж будучи в подпитии не упускал случая сцепиться с кем-нибудь. Некоторое время назад Джон неудачно упал с лошади и ударился головой, что весьма серьезно сказалось на его умственных способностях. От этого душевнобольного парня можно было ожидать чего угодно. К тому же в нарушение запрета на ношение в пределах города оружия у Джо был револьвер. Эд спокойно подошел к нему и разоружил. Передав револьвер на хранение бармену, он вместе с Хэйвудом вернулся на улицу.

^{Маршал Додж-Сити Ларри Дегер, Билл Робертс и Джордж Рейгхард}

Не прошло и нескольких минут, как двери салуна распахнулись, и в них появился шатающийся Вагнер в сопровождении пятерых друзей. В руке Вагнер снова сжимал свой револьвер, а глаза его горели ненавистью. Понимая, что пьяный ковбой желает «надрать ему задницу», Эд вцепился в руку Вагнера, пытаясь отобрать оружие. Хэйвуд бросился ему на помощь, но в лицо ему уперся револьвер Альфа Уокера. Хэйвуд видел, как палец Уокера вдавил спусковой крючок, но выстрела не произошло — револьвер дал осечку. С Хэйвуда было достаточно, и он, позабыв о своих обязанностях, бросился бежать. Именно в этот момент появился Бэт Мастерсон.

^{Необычный значок маршала Додж-Сити Ларри Дегера с бриллиантовой вставкой}

Он увидел, как один из ковбоев выстрелил в его брата, но промахнулся. Эд, услышав выстрел, немного ослабил хватку, что дало возможность Вагнеру упереть ствол револьвера ему в живот и нажать на спусковой крючок. Бэт не медлил. Схватка была скоротечной. Один из свидетелей позже вспоминал, что выстрелы прозвучали один за другим так быстро, что ему показалось, будто на улице стреляли из пулемета. Вагнер получил пулю в живот, а Альф Уокер — одну в легкое и две в правую руку. Остальные четверо ковбоев посчитали разумным скрыться подальше от разгневанного Бэта. Позже они были арестованы, но поскольку не принимали участия в стрельбе, а были лишь в «дурной компании», их отпустили.

Выстрел в упор проделал большую дыру в боку Эда Мастерсона, и одежда его загорелась. Один из свидетелей видел, как он сделал несколько шагов по улице, и в темноте ему показалось, что маршал держал в руках зажженную сигару. Несмотря на все усилия доктора, Эд умер в течение часа.

Смертельно раненному Вагнеру удалось добрести до салуна. Он ввалился в дверь со словами: «Ловите меня, я умираю» — и рухнул на пол. Следом за ним появился Уокер, который попытался сдать свой револьвер одному из присутствующих, после чего повалился рядом с Вагнером.

Впоследствии возникало много споров, кто стрелял в двух пьяных ковбоев — только Бэт, только Эд или они оба. Когда позднее Бэта прямо спросили, стрелял ли в той схватке его брат, он печально ответил:

— Нет, сэр. Мой брат не стрелял… у него не было шанса выстрелить.

Весь город скорбел о погибшем маршале Эде Мастерсоне. Его похоронили на следующий день, 10 апреля 1878 года, на военном кладбище форта Додж. Джон Вагнер умер вечером того же дня, но Альфред Уокер выжил. Ходили слухи, что вскоре он умер от ран, потом сообщали, что от пневмонии, но он дожил до августа 1909 года, и причиной его смерти стала сердечная недостаточность.

Осенью следующего года Бэт проиграл выборы шерифа и вскоре покинул Додж-Сити. Он был в Тумбстоуне, штат Аризона, когда вдруг получил из Додж-Сити телеграмму от неизвестного доброжелателя, сообщавшего, что Эл Апдеграфф и его родственник Пикок замышляют убить Джима Мастерсона. Бэт знал, что в друзьях у Апдерграффа и Пикока были мэр Уэбстер, маршал Сингер и его помощник Никсон. Джим, несмотря на его храбрость, не мог противостоять такой компании в одиночку, и Бэт первым же поездом поспешил в Додж…

^{Мастерсон в последние годы жизни}

В начале 1881 года Джим стал совладельцем салуна вместе с неким Пикоком. Они часто ссорились, и причиной их раздоров был нанятый Пикоком бармен Апдерграфф. Мастерсон настаивал, что Апдерграфф не чист на руку, но Пикок его и слышать не желал. В итоге отношения накалились так, что дело дошло до перестрелки. К счастью, в ней никто не пострадал, но следующее столкновение могло закончиться смертью, и ставки явно были не на стороне Джима…

Бэт прибыл в Додж-Сити утром 16 апреля 1881 года. Ему не пришлось искать Пикока и Апдерграффа — они стояли возле железнодорожной станции. Возможно, им было известно о телеграмме, и теперь они поджидали Бэта. В любом случае, увидев его, они прекрасно поняли цель его неожиданного появления в городе. Бэт крикнул, что хочет поговорить с ними, но разговора не получилось. Кто начал стрелять первым — неизвестно. Разгорелась перестрелка. Вскоре к Бэту на подмогу подоспел Джим Мастерсон с двумя своими друзьями. Апдерграфф получил тяжелое ранение в легкое, но выжил, Пикок отделался легким испугом. Бэта арестовали, взыскали с него штраф в размере восьми долларов… за стрельбу в пределах города и отпустили на все четыре стороны. Он уехал вечерним поездом в тот же день. Джим разорвал деловые отношения с Пикоком и также покинул город.

^{Новый шериф в городе. Худ. Д. Тиг}

В том же году к Бэту Мастерсону пришла общенациональная известность. Летом в поисках новых героев Запада в шахтерский городок Ганнисон, штат Колорадо, прибыл корреспондент нью-йоркской газеты Уильям Янг. Ему «повезло» практически сразу. Доктор Кокрелл, живший в тех диких краях уже много лет, был любителем пошутить. Особенно если к нему с глупыми вопросами приставал упитанный, не знающий тягот суровой жизни «желторотик с Востока».

— Видишь вон того парня, — Кокрелл заговорщески кивнул в сторону стоящего поодаль мужчины. — Он убил двадцать шесть человек, а ему всего двадцать семь лет. Это Бэт Мастерсон. Когда в Додж-Сити пристрелили его брата, он семерых уложил в несколько минут.

Уильям Янг был в восторге — ему удалось найти ганфайтера, который переплюнул самого Билли Кида! Янг жаждал новых сведений, и Кокрелл с готовностью продолжил забивать ему голову всяческой чепухой. Он поведал молодому корреспонденту, как Бэт выследил в труднодоступных горах двух хладнокровных убийц и отрезал им головы, чтобы предоставить их в качестве доказательства. Но ему не удалось получить назначенную за них награду, потому что за два дня пути по жаркой пустыни головы «спеклись» так, что их невозможно стало опознать. Кокрелл говорил и говорил, а радостный Янг не уставал записывать за ним… Когда в номере нью-йоркской «Sun» от 7 ноября 1881 года появилась первая статья о «суровом Бэте Мастерсоне», многие газеты перепечатали ее как сенсацию. Все новые и новые статьи о Мастерсоне заполоняли газеты и журналы, о нем стали писать новеллы, в которых раскрывались все новые и новые «факты»… По признанию самого Бэта, доктор Кокрелл потом «долго и многословно» извинялся перед ним за свою неосторожную шутку. И что самое любопытное — человек, на которого Кокрелл указал Янгу в тот злополучный день, вовсе не был Бэтом Мастерсоном.

^{Мустангер. Худ. Э. Томас}

Молва быстро сделала Бэта в глазах соотечественников «хорошим парнем», прикончившим три десятка «плохих парней». На самом же деле на счету Бэта было всего два трупа, хотя он искренне, по незнанию, полагал, что три. Выступая в 1886 году в суде, Бэт Мастерсон свидетельствовал, что в январе 1876 года в Свитвотере, штат Техас, он убил Мелвина Кинга; в апреле 1878 в Додж-Сити прикончил убийцу своего брата Эдда; и в октябре того же года в том же городе пристрелил Джима «Гвоздя» Кеннеди. Но получивший серьезные ранения Джим выжил и умер в конце 1884 года от туберкулеза. На другом гражданском суде, проходившем в 1913 году, Бэт Мастерсон с точностью повторил все сказанное 27 семь лет ранее. Поскольку он всегда выступал на стороне закона и не был замешан в темных делах, нет оснований сомневаться в правдивости его слов.

В последующие после Додж-Сити несколько лет Бэт успел поработать помощником шерифа в Лас-Анимасе, маршалом в Тринидаде и Криди, управлял салунами в Денвере и Криди, помогал создать в штате Колорадо боксерскую ассоциацию. Первые спортивные колонки Бэт начал писать для денверской газеты «George’s Weekly». Но его честные статьи вызвали недовольство боксерского промоутера Отто Флото, разразился затяжной скандал. В июле 1900 года его конфронтация с Флото привела к уличной драке. Бэт избил его своей тростью, вынудив позорно бежать.

Два года спустя Мастерсон перебрался в Нью-Йорк, где был арестован на улице за ношение оружия и карточное шулерство. Центральные газеты не могли пропустить такое событие. Но жители Нью-Йорка пришли в восторг, узнав, что по улицам их города ходит знаменитый Бэт Мастерсон — настоящий ганфайтер с большим револьвером, из которого он «уложил три десятка негодяев»! Обвинение в шулерстве оказалось ложным, и Бэта, извинившись, отпустили.

В Нью-Йорке Мастерсон познакомился с президентом США Теодором Рузвельтом, питавшим страсть к Дикому Западу и его героям. Они часто встречались и стали близкими друзьями. В 1905 году Рузвельт предложил назначить Бэта маршалом всей Оклахомы, но тот отправил ему ответное письмо, в котором разумно объяснил причину своего отказа: «Я не подхожу для этой работы. Оклахома все еще дикое место, и если я стану маршалом, какой-нибудь малец попытается прикончить меня из-за моей репутации. Я буду приманкой для подросших мальчишек, чьи головы забиты грошовыми новеллами. Я буду вынужден убивать или быть убитым. В этом нет смысла. Я снял свои револьверы и больше никогда не хочу надевать их».

^{Перегон скота. Худ. Ч. Расселл}

Мир сильно изменился с тех пор, как Бэт Мастерсон перебрался на восток. Он жил уже другой жизнью и не желал возвращаться в прошлое. Тогда Рузвельт назначил его помощником маршала южного округа Нью-Йорка, предложив зарплату, от которой Бэт отказаться не смог. Работа заключалась лишь в охране зала Верховного суда, когда тот собирался на заседания, и не мешала ему писать для нью-йоркской газеты «Morning Telegraph». Его многочисленные статьи в общей сложности составили более 4 000 000 слов, а многие его высказывания стали афоризмами. В 1909 году, с уходом Рузвельта с поста президента, Бэт был отстранен от должности.

Как бы удачно ни складывалась жизнь Бэта Мастерсона в Нью-Йорке, ему, как прежде на Диком Западе, постоянно приходилось бороться за свою честь, отстаивать свое доброе имя. Два случая преобрели наибольшую известность.

В 1906 году в город прибыл Ричард Планкетт — бывший представитель закона, которого Бэт знавал еще в колорадском городке Криди. Напыщенный болван приобрел некоторую известность, арестовав Эдда О’Келли — человека, убившего Джона Форда, убившего, в свою очередь, знаменитого грабителя Джесси Джеймса. Планкетту, вероятно, не давала покоя слава Мастерсона, и он начал бравировать на Бродвее, называя Бэта «мошенником и фальшивкой». Он думал, что времена Дикого Запада канули в Лету и здесь, в большом городе на Востоке, уже никто не начнет стрелять, защищая свою честь и достоинство. Бэт встретил его в кафе роскошного отеля «Уалдорф-Астория». Планкетт был вместе с неким Динклшицом. Мужчины перекинулись парой бранных фраз, после чего Динклшиц ударил Мастерсона. Он вложил в удар всю силу, но… промахнулся. Бэт сбил его на пол одним ударом, затем быстро подскочил к Планкетту и приставил к его брюху засунутую в карман пиджака руку. «Спасайтесь!» — завизжал кто-то из посетителей, и все бросились вон из кафе. Подоспевшие представители полиции не стали никого арестовывать, но проследили, чтобы каждый из драчунов ушел своей дорогой. Один из оказавшихся поблизости репортеров попросил Мастерсона показать ему свой револьвер — Бэт улыбнулся и вытащил из кармана пачку сигарет.

Другая ситуация произошла пять лет спустя. Публика с нетерпением ожидала призового поединка между «белой надеждой» Карлом Моррисом и малоизвестным Джимом Флином. Мастерсон узнал, что оба боксера финансируются менеджером Морриса — Фрэнком Уфером, и написал в своей газете, что в такой ситуации не будет странным, если Флин уже получил деньги за то, что «ляжет» в поединке. В день боя, 15 сентября 1911 года, в нью-йоркской газете «Globe and Advertiser» Уфер обвинил Мастерсона в том, что он «заслужил свою репутацию, убивая пьяных индейцев и мексиканцев выстрелами в спину». Мастерсон пришел в ярость. Он подал в суд иск, требуя 10 000 долларов с Уфера и 25 000 с владельцев газеты. Интересы Уфера представлял Бенджамин Кордозо, впоследствии занявший пост судьи Верховного суда США. Кордозо выстроил линию атаки, исходя из многочисленных публикаций о прежних похождениях Бэта Мастерсона на Диком Западе и его последующих стычках на Востоке. Все его обвинения рассыпались одно за другим. Свидетели со стороны Мастерсона только усмехались, слушая невероятные истории, которые приводил Кордозо. Бэт пояснил, что спокойно относится ко всей написанной о нем чепухе: «Писателям тоже надо жить, и если они могут хорошо заработать на моем имени, пусть зарабатывают». Но нападки «Globe and Advertiser» он назвал «злонамеренными». «У меня много друзей среди влиятельных людей Соединенных Штатов, — говорил Бэт. — И мне больно думать, что они могут поверить в россказни о том, что я убивал пьяных индейцев и мексиканцев выстрелами в спину». Да, возможно, он убил одного-двух индейцев в битве при Эдоуби-Уоллс, в чем, правда, сомневается, но те индейцы едва ли были пьяными. В мексиканцев он не стрелял никогда ни спереди, ни сзади. Кордозо напирал, что Мастерсон заслужил себе репутацию, убив три десятка людей, на что один из свидетелей ответил: «Свою репутацию он заслужил, потому что был наиболее эффективным представителем закона». Суд постановил оплатить в пользу Мастерсона 3500 долларов за причиненный ему моральный ущерб…

Бэт Мастерсон прожил удивительную, насыщенную событиями жизнь, но в отличие от многих легенд Дикого Запада, он всегда оставался честным человеком…

Клэй Эллисон — Волк с Уашиты

За хищную натуру и звериную хватку, за жестокость, с которой он расправлялся с недругами, и хитрость, позволявшую ему избегать ловушек, его прозвали «Волком с Уашиты». Полученная в детстве травма головы отразилась на всей его жизни. «Эмоциональное или физическое напряжение, — гласил диагноз, по которому его демобилизовали из армии конфедератов, — вызывает приступы смешанного характера: частично эпилептические, частично маниакальные». Психопат, умевший обращаться с револьверами, он любил убивать. Он много убивал и нажил много врагов… Никто не ожидал, что погибнет он такой глупой смертью.

Клэй был четвертым из девяти сыновей Джона и Нэнси Эллисон и появился на свет 2 сентября 1840 года на семейной ферме в штате Теннесси. С началом Гражданской войны он вступил в ряды конфедератов, но, прослужив всего восемь месяцев, был демобилизован по причине психического расстройства. Однако юноша рвался в бой и вскоре присоединился к другому полку. По окончании войны он вернулся домой в Теннесси, но подобно многим Южанам долго не мог забыть горечь поражения. Неудивительно, что вскоре Клэй стал активным членом местного Ку-Клукс-Клана, темными ночами верша суды над получившими свободу неграми.

Но жизнь в родном доме не заладилась, и Эллисон решил перебраться в Техас. Клэй был человеком резким и эксцентричным, и неприятности не заставили себя ждать. Его ссора с Заком Колбертом закончилась боем на ножах. Перед схваткой противники договорились вырыть могилу, раздеться догола и драться в яме до смерти. Победитель должен был засыпать побежденного землей, а затем воздвигнуть на его могиле надгробный камень. Победил Эллисон.

Клэй переселился в графство Колфакс, штат Нью-Мексико, прикупил ранчо. Окрестные жители быстро узнали, что представляет собой их новый сосед, не перестававший удивлять их своими «чудачествами». Они долго помнили, как пьяный Клэй проехал по главной улице городка Мобити в красивом сомбреро, начищенных сапогах и ремне, на котором висели револьверы… Больше на нем ничего не было. Обалдевший шериф попытался арестовать нарушителя спокойствия, но Эллисон быстро «объяснил» ему, что делать этого не стоит. Перепуганный законник решил ретироваться прежде, чем ему прострелят голову. Пару раз у Клэя возникали проблемы с газетчиками, и решал он их в свойственной ему манере — в одном случае намял редактору бока, после чего бросил его остужаться в реку, в другом же, не найдя редактора, выбросил в реку печатное оборудование. Часть наполовину отпечатанных газет он лично продал в салунах, предварительно пометив их надписью — «Издание Клэя Эллисона».

^{Роберт Клэй Эллисон, прозванный Волком с Уашиты за дикий, необузданный нрав}

Немудрено, что люди боялись вызвать его недовольство. Однажды зубная боль вынудила Клэя обратиться к дантисту, и все было бы хорошо, но занервничавший бедняга-доктор случайно принялся не за тот зуб. Эллисон взбесился. Он приковал дрожащего дантиста к креслу, вырвал у него один зуб, прихватил клещами другой (вместе с губой) и начал уже было тащить его, но появилась толпа привлеченных истошными воплями людей и освободила несчастного.

Окружающие надеялись, что Клэй образумится, но этого не произошло. Он продолжал пить, а будучи пьяным становился очень опасным. Однажды в салун шахтерского городка Элизабеттаун пришла заплаканная женщина. Она была явно не в себе, но от истории, рассказанной ей, у слушателей зашевелились волосы. Рыдая, женщина сообщила, что муж ее, Чарльз Кеннеди, долгое время убивал и грабил путешественников, останавливавшихся в их хижине. И вот недавно он озверел вконец и убил ее маленькую дочку. Так ли было на самом деле или женщина просто пыталась избавиться от опостылевшего мужа, неизвестно. Вокруг хижины обнаружили много зарытых костей, но медики никак не могли точно определить, кому они принадлежат — людям или животным. Пока медики спорили, Кеннеди посадили на цепь в мясной лавке. Он должен был там дожидаться суда, но Эллисон решил, что все и так ясно. Вместе с несколькими собутыльниками он ночью вытащил предполагаемого убийцу на скотобойню, накинул тому петлю на шею и вздернул повыше. Посчитав, что такого наказания за столь тяжкий грех мало, Эллисон отрезал Кеннеди голову, насадил ее на палку и триумфально проследовал с ней в свой любимый салун.

Но Клэй не только предавался пьянству. Не забывал он и о своем ранчо. Дабы пополнить поголовье скота, он пару раз пытался выкрасть из форта Юнион принадлежавших правительству мулов. Первый раз все прошло удачно, но при второй попытке он случайно прострелил себе ступню. Соседи вздохнули с облегчением — пока неудавшийся скотокрад лечил ногу, он не представлял опасности для окружающих.

^{Чанк Колберт задумал хитроумный план, чтобы убить Эллисона, но просчитался, став жертвой собственного коварства}

Шло время, Эллисон вел себя относительно спокойно, но ни у кого не возникало сомнений, что вскоре он обязательно снова впутается в какую-нибудь переделку. Так и произошло. Племянник убитого им несколько лет назад Зака Колберта — Чанк Колберт — был человеком суровым и не менее коварным, чем Эллисон. На счету его было уже семь трупов, но репутация Клэя не давала ему покоя. Он собирался сделать Эллисона «своим восьмым трупом», а заодно и отомстить за смерть дядюшки. 7 сентября 1874 года новые «друзья» провели вместе. Хитрый Чанк делал вид, что рад такому знакомству, а Эллисон разыгрывал из себя глупца, который не понимает, что жизнь его висит на волоске. Поразвлекавшись на скачках, они отправились в отель отобедать устрицами. После еды был заказан кофе, и когда чашки оказались на столе, Колберт левой рукой потянулся за своей, одновременно украдкой вытаскивая из кобуры кольт правой рукой. Широкая улыбка озарила его лицо, когда он поднимал револьвер для выстрела. Еще немного, и он вправе будет поставить восьмую зарубку на рукоять револьвера! Но слишком уж он нервничал и спешил — ствол задел край стола, пуля прошла мимо жертвы. Глаза Колберта расширились, когда спустя мгновение он увидел дуло револьвера Эллисона. Пуля вошла ему ровно между глаз.

^{Обычный вечер в коровьем городке. Худ. Э. Томас}

^{Одинокий ковбой. Худ. Дж. Смит}

Позднее Клэя спросили, почему он не убил Чанка раньше, и он ответил:

— Я же не мог послать его к чертям в ад с пустым брюхом!

Чанк стал первой жертвой Эллисона, убитой им из огнестрельного оружия в мирное время. Первой, но не последней.

Клэй приобретал все большую известность как человек хладнокровный и опасный, и вскоре им заинтересовались люди из «Клики Санта-Фе»[40]. Для таких, как он, у них всегда хватало работы по устрашению несговорчивых фермеров. Теперь под началом Эллисона была банда бойцов, с которой он сгонял мелких фермеров с интересующих «Клику» земель. Грязная работа, но деньги хорошие. Работа на «Клику», однако, не мешала ему водить дружбу со священником Франклином Толби, критиковавшим деятельность его хозяев…

^{Погоне не всегда удавалось нагнать нарушителей спокойствия и бандитов}

Толби убили в сентябре 1875 года. «Клика» давно хотела избавиться от него, и у многих были основания полагать, что работа выполнена руками Эллисона. Открыто об этом говорить боялись, но намеки делали вполне ясные. «Есть основания полагать, что убийцей был белый человек, которому платят за его работу», — писала газета «Daily New Mexican». Клэй воспринял происходящее как личное оскорбление. Когда выяснилось наконец, что в деле замешан местный бездельник Круз Вега, Эллисон лично отправился на его поиски. Спустя полтора месяца после убийства священника подозреваемый болтался на веревке на фонарном столбе — его то вздергивали вверх, то отпускали, давая отдышаться, пока он не признался в содеянном. Сперва Вега бормотал, что ничего не помнит, но «оказанная его памяти помощь» помогла, и он признался, что его нанял Франсиско Панчо Гриего — очень влиятельный в мексиканской общине города человек. Поскольку Вега в момент признания как раз висел в воздухе, опускать его Эллисон не стал.

^{Когда не все идет по задуманному. Худ. Ч. Расселл}

Теперь оставалось разобраться с Гриего. Клэй случайно столкнулся с ним в городе на следующий день. Мексиканец уже знал, что Эллисон ищет его, и шел по улице в сопровождении двух верных ему людей. Да и вооружены они были лучше. Моментально сообразив, что сила не на его стороне, Эллисон решил схитрить, отложив месть на потом. Мужчины переговорили, пожали друг другу руки, после чего Клэй предложил скрепить дружбу в салуне. Гриего был умным человеком, но здесь сплоховал. Он согласился. В полутемном зале было пусто. Услышав, как скрипнула входная дверь, бармен вышел из кухни в зал, обслужил двух посетителей и снова вернулся на кухню. Через некоторое время раздались выстрелы, и он снова выглянул в зал. Никого не было. В тот понедельник вечером вообще никто не хотел промочить горло. «Дурной день, только время теряю», — подумал бармен и закрыл салун до утра. Только когда он вновь открыл его следующим утром, оказалось, что внутри на полу с прошлого вечера валяется труп. Суд оправдал Клэя, решив, что он действовал в рамках самозащиты.

^{Погоня. Худ. Ч. Расселл}

Вскоре Эллисон снова попал под суд. На этот раз его пытались привлечь к ответственности за убийство трех солдат 9-го кавалерийского полка. Чтобы арестовать Клэя, шериф Исаак Райнхарт прихватил с собой целое отделение солдат, но Эллисон и не думал сопротивляться. Зачем? Он знал, что удача не оставит его. По дороге Клэй вел себя спокойно, жуя табак, но потом вдруг неожиданно сорвал с Райнхарта сомбреро, сплюнул внутрь пережеванный табак, после чего снова водрузил обплеванную шляпу на голову шерифа. Тот лишь перекосился от гнева, но смолчал. В связи с недостатком улик суд вновь признал его невиновным.

Последняя перестрелка с участием Клэя Эллисона произошла перед Рождеством 1876 года. Вместе со своим братом Джоном он пил и веселился в танцевальном зале городка Лас-Анимас, штат Колорадо. Братья обмывали удачную сделку по продаже скота. С каждым выпитым стаканом они вели себя все более агрессивно, оскорбляли окружающих, нарочно наступали им на ноги. Долго так продолжаться не могло. Констебль Чарльз Фарбер с двумя помощниками решили вмешаться и положить конец творящемуся безобразию. Фарбер не стал разговаривать, а начал стрелять с порога. Джон рухнул на пол с пулей в груди. Клэй машинально выхватил свой револьвер, нажал на спусковой крючок. Падая, констебль успел выстрелить еще раз, пуля пробила Джону ногу. Помощники Фарбера благоразумно убежали.

^{Кольт Патерсон 1836 года. Единственный сохранившийся в таком состоянии экземпляр}

Клэй не находил места от пылавшей в нем ярости. Он не понимал, почему по нему с братом открыли огонь, как по бешеным зверям. Он схватил труп Фарбера, подтащил его к корчившемуся на полу от боли брату.

— Джон! — позвал он. — Вот тот, кто подстрелил тебя. Я убил его, Джон. Слышишь? Я убил это сучье отродье!

На этот раз судебная тяжба тянулась дольше, но в итоге Клэя снова оправдали. После этого он, судя по всему, больше никого не убивал. Была, правда, еще одна история, которая могла привести к большой стрельбе, — о ней в 1896 году в интервью газете «San Francisco Examiner» рассказал знаменитый Уайетт Эрп. К счастью, все закончилось благополучно. Представители закона в Додж-Сити, штат Канзас, жестоко обращались с подвыпившими ковбоями, обычно остужая их пыл ударами рукоятей кольтов по голове. Это сильно задевало и ковбоев, и их хозяев, но те ничего не могли поделать. Все изменилось, когда блюстители порядка застрелили Джорджа Хоя — пьяного ковбоя, палившего из револьвера в воздух. Хой работал на Эллисона, и тот, прихватив 25 бойцов, отправился в городок разбираться. Он не знал, что ему придется столкнуться с самим Уайеттом Эрпом, который служил там помощником маршала! «Друзья советовали мне взять дробовик, — скромно вспоминал Эрп, — но я решил, что вполне смогу убить его и из револьвера». Можно лишь позавидовать выдержке и хладнокровию смелого Эрпа — Клэй Эллисон к тому времени был широко известен как чрезвычайно опасный человек, с которым лучше не связываться, тогда как об Эрпе еще мало кто слышал. Они столкнулись на улице, и после короткого разговора Клэй сразу почувствовал, что лучше ему держаться подальше от этого молодого помощника маршала. Он уехал из Додж-Сити. «Спустя десять дней, — рассказывал далее Эрп, — он (Клэй Эллисон. — Авт.) появился в миле от города и послал ко мне гонца, спрашивая моего позволения въехать в Додж». У Эллисона были в городе дела по бизнесу, но он не рискнул появиться в нем, не получив разрешения от Эрпа. Тот, конечно же, благосклонно согласился, если Клэй будет вести себя в рамках закона… Так рассказал Уайетт Эрп — любитель приврать, а то и приписать себе чужие заслуги. Врал он и на этот раз. Клэй Эллисон к тому времени был уже девять лет мертв и не мог наказать лгуна. Сегодня доподлинно известно, что разгневанного Эллисона уговорили не громить город два других человека — Дик Макналти и Чалк Бисон[41]. А храбрый Уайетт Эрп… Узнав о появлении в городе Клэя Эллисона, помощник маршала исчез и не появлялся, пока все не улеглось…

^{Украшение из золотого самородка на золотой цепи}

^{Мельхиоровая пряжка с золотыми вставками}

После того как Клэй перебрался в Техас, он женился, обзавелся детьми. Большинство людей, подобных ему, закончили свою жизнь в петле или изрешеченными пулями, но Клэй Эллисон погиб как заботливый семьянин. В июле 1887 года он вез из Пекоса домой припасы. Один из мешков с зерном начал падать, Клэй на ходу потянулся за ним, оступился и угодил головой под колесо. Когда позже его нашли в степи с переломанной шеей, душа его уже горела в аду…

Это дорога Кинга Фишера, выбирай другую!

Он не был хладнокровным убийцей, но легко расправлялся с теми, кто покушался на его жизнь. Незадолго до своей смерти он признался, что пристрелил семерых белых людей, но не смог назвать точного числа убитых им мексиканцев. Он не мог вспомнить их всех, да и не желал утруждать себя этим, ведь все они были ворами и скотокрадами… как и он сам.

Джон Кинг Фишер родился в 1854 году в техасском графстве Фэннин[42]. Мать его умерла спустя два года, и отец вскоре женился на другой женщине. Мачеха малыша не любила. Она полагала, что у нее и без того хватало забот по дому, чтобы тратить время на занятия с приемным сыном. Чтобы маленький Джон Кинг не мешал ей, мачеха подвешивала мальчика на его помочах в дверном проеме и не обращала на него внимания, как бы сильно тот ни брыкался и ни рыдал.

Когда Кингу, как теперь называли его родственники и друзья, исполнилось пятнадцать, отец отправил его к родственникам во Флоренс. Там юноша начал посещать школу и благодаря своей прилежности вскоре завоевал расположение учителей. Те не могли нарадоваться на скромного юношу, не подозревая при этом, что за стенами школы он славится отменным кулачным бойцом и великолепным наездником. Чтобы иметь деньги на карманные расходы, Кинг по дешевке скупал диких коней, объезжал их, а затем продавал в несколько раз дороже. Высокий, статный, любимец местных девушек, он вполне мог рано обзавестись семьей и прожить последующие годы в окружении многочисленных отпрысков, если бы однажды не был пойман верхом на чужом жеребце. Конокрадство в те времена считалось едва ли не самым ужасным преступлением, и как ни пытался юноша оправдаться, утверждая, что его «неправильно поняли» и он «лишь взял лошадку напрокат», чтобы найти своего собственного потерявшегося коня, ему не поверили.

Кинг не стал испытывать судьбу и рассчитывать, что ему простят первый грешок, и сбежал в городок Голиад. Насколько честную жизнь он там вел, неизвестно, но спустя год юнец снова попал в «суровые лапы правосудия» за кражу со взломом. На этот раз ему не удалось ни сбежать, ни отвертеться. Судьи вынесли свой вердикт — два года тюрьмы в Хантсвилле.

«Целых два года! — думал шестнадцатилетний Кинг, в отчаянии разглядывая сырые стены тюремной камеры. — Целых два года моей молодости в этом покрытом плесенью склепе!»

Словно услышав мольбы юного преступника, губернатор штата сократил ему срок до четырех месяцев, надеясь, что и этого будет вполне достаточно, чтобы образумить несостоявшегося воришку.

^{Кинг Фишер}

И снова у Фишера была возможность начать новую жизнь, но он уже ступил на неверный путь и не мог сойти с него. Освободившись из заключения, Кинг прямиком направился в так называемую «Полосу Нуэсес» — длинный участок неосвоенных земель между реками Нуэсес и Рио-Гранде, где царило беззаконие и властвовали орды бандитов всех мастей и национальностей с обеих сторон границы. Надо было иметь железные нервы, чтобы выжить в этом «адском раю преступников», и Фишер быстро сумел доказать свое право быть на равных с бывалыми отщепенцами. Там, где возникавшие ссоры не удавалось уладить мощными кулаками, он пускал в ход свои револьверы. Репутация Кинга росла, и через некоторое время о нем уже говорили, что он «не боится ни человека, ни дьявола». Удивительно, но несмотря на близкое знакомство с преступным миром, он не стал частью его, и когда окрестные ранчеры начали искать человека, способного защитить их стада и табуны от скотокрадов, выбор сразу же пал на Кинга Фишера.

Мало кто решался взяться за столь опасную задачу — на человека, рискнувшего выслеживать бандитов, те открывали настоящую охоту и не успокаивались, пока «недоумок не бежал подальше из Техаса или не отправлялся в путешествие на тот свет». Знаменитый техасский рейнджер Линдер Макнелли вспоминал: «Когда кто-либо — будь то мексиканец или американец, начинал добиваться успехов в выслеживании этих воров или в организации погонь за ними, у него оставалось два выбора — бежать с ранчо в город или быть убитым». Кинг Фишер не испугался. Он выслеживал скотокрадов одного за другим, избегая расставленных на него ловушек, словно имел глаза на затылке. О его меткости и быстроте в стрельбе ходили легенды, и вскоре мало кто из бандитов решался встать на его пути. Фишер помог решить ранчерам много проблем, и в будущем они никогда не забывали об этом. Пройдет время, и именно они придут на помощь попавшему в беду Фишеру, внеся за него огромный по тем временам залог в 25 000 долларов…

^{Ковбой за работой. Худ. Н. К. Уайет}

В любой толпе Кинг сразу привлекал к себе внимание. Даже одежда его отличалась от общепринятой на Диком Западе. Вычурностью своей она более подходила герою-любовнику современного малобюджетного вестерна, чем суровому покорителю бескрайних диких равнин: белое широкополое мексиканское сомбреро с золотой лентой, небрежно повязанный на шее роскошный шелковый платок, отделанная золотом короткая мексиканская куртка из великолепно выделанной кожи, белоснежная рубашка из тончайшего льна, алый кушак вокруг пояса, кожаные чапарехос[43] из шкуры тигра, украденной одним из его друзей в цирке-шапито, да поблескивающие в лучах солнца серебряные шпоры на сапогах. Любой другой человек в таком одеянии моментально бы стал объектом жесточайших насмешек, но только не Кинг Фишер. Его репутация быстро охлаждала пыл ревнителей «правильной одежды». Дополнял костюм Кинга револьвер «кольт», подаренный ему давним другом — будущим президентом Мексики Порфирио Диасом.

Многочисленные погони за скотокрадами, однако, совсем не помешали Кингу озаботиться своим будущем. Он обзавелся ранчо неподалеку от городка Игл-Пасс, что в графстве Мэверик, и понемногу начал разводить собственный скот. В работники он набрал людей, слывших отпетыми мошенниками и негодяями. Он не задавал им вопросов, они готовы были выполнять любой его приказ. Многих интересовало, как Кингу удалось так быстро «сколотить» собственное стадо, но напрямую спросить его об этом люди опасались. И было отчего! Ранчо его расположилось вблизи реки Рио-Гранде, служащей границей между Мексикой и США, и сегодня уже не секрет, что метод Кинга оказался весьма прост — вместе со своими людьми он воровал скот в Техасе, а чтобы замести следы, обменивал его на коров, украденных в Мексике. Но надо отдать ему должное — он никогда не трогал скот окрестных жителей, устраивая свои набеги только на отдаленные графства штата. Был случай, когда двое из его людей, соревнуясь в меткости, пристрелили принадлежавшего местному бедняку вола. Кинг жестко выговорил им и проследил, чтобы они сполна расплатились с пострадавшим.

Дабы оградить себя от неразумных недотеп, могущих по ошибке польститься на его стадо, он выставил на дороге к своему ранчо щит, на котором крупными буквами вывел недвусмысленное предупреждение:

Это дорога Кинга Фишера, выбирай другую!

И хотя не все в то время умели читать, весть о том, что именно он владеет этим участком земли, распространилась быстро. Многие сознавали, что Кинг Фишер обязательно выследит воров и пощады им от него не будет, но это, однако, остановило не всех. Глупцы, пытавшиеся заработать немного денег, польстившись на рогатое имущество Кинга, вместо заработка нашли свою смерть.

Несмотря на его репутацию человека сурового, Кинга в округе любили. Он часто бывал в Игл-Пассе, и местные дамы отзывались о нем не иначе, как о «сущем джентльмене». Кинг легко находил друзей и славился в общении с ними своим добродушием и готовностью прийти на помощь. Став совладельцем салуна «Олд-Блю», он внимательно следил, чтобы продаваемое там виски было хорошего качества, не разбавлялось и не имело «сбивающих с ног» примесей[44]. Такое отношение к посетителям салунов на Западе было редкостью, и мужское население Игл-Пасса высоко ценило подобную заботу о себе. Богатый красавец, Кинг пользовался большой популярностью у представительниц противоположного пола, и одна из них, Сара Вивиан, вскоре добилась его расположения. В 1876 году они поженились. Кинг очень хотел мальчика, но жена смогла порадовать его лишь четырьмя дочерьми.

^{Типичный городок Дикого Запада. Худ. Э. Томас}

Казалось, у него теперь есть все, что нужно для спокойной семейной жизни, но Кинг уже не мог остепениться, продолжая в решении проблем полагаться на свой револьвер. Однажды ему пришлось разбираться с четырьмя собственными вакейро, пригнавшими ворованный скот из Мексики. Вакейро посчитали, что Фишер слишком мало заплатил им за их нелегкий труд, и замыслили убить его. Трое из них сидели на изгороди, наблюдая, как их товарищ вместе с Кингом клеймит пригнанный скот. Они ждали удобного случая, чтобы напасть, но Кинг достаточно хорошо знал подобную публику и ее повадки, чтобы не заподозрить неладное. Он не оставил им шанса. Сперва он размозжил череп ближайшему вакейро, а затем одного за другим пристрелил оставшихся трех.

Несмотря на всеобщую любовь местных жителей, у представителей закона было много претензий к Кингу Фишеру. Капитан техасских рейнджеров Линдер Макнелли предупреждал его: «Придерживайся закона, Кинг. У тебя такая чудесная жена. Ты можешь стать достойным гражданином. Ты также можешь стать симпатичным трупом. Все дохлые преступники выглядят симпатично». Законники не раз обвиняли его в убийствах и кражах скота, но доказать ничего не могли. «Во всем графстве вы никогда никого не сможете принудить свидетельствовать против Кинга Фишера или его клана», — говорил им Кинг. Он оказался прав. Всего в разное время против него выдвигалось 21 обвинение, и все они рассыпались за неимением доказательств. Максимальным наказанием, выпавшим на долю Кинга, были пять месяцев тюрьмы в Сан-Антонио. Именно тогда богатые ранчеры внесли за него залог в 25 000 долларов, и он вышел на свободу.

^{Скотокрадов в тех краях было много. Худ. Ч. Расселл}

К 1881 году Кингу удалось снять с себя все обвинения. Он даже стал помощником шерифа в графстве Увальде, а потом занял место исполняющего обязанности шерифа. В 1883 году он выследил двух грабителей дилижанса — братьев Тома и Джима Ханнеганов, убив одного из них при задержании. В следующем году Кинг Фишер хотел баллотироваться на должность шерифа. Теперь он был богатым, уважаемым человеком, имевшим любимую жену и четырех дочерей. Казалось, жизнь его складывается удачно, но…

В марте 1884 года Кинг отправился по делам в столицу штата Техас город Остин, где случайно повстречал своего давнего друга Бена Томпсона. Оба были рады снова увидеть друг друга и, конечно же, не могли не отметить встречу. Томпсон был знаменитым ганфайтером, о котором не менее известный Бэт Мастерсон говорил: «Сомневаюсь, что в его время существовал еще кто-нибудь, кто мог бы сравниться с ним в умении управляться с револьвером».

Друзья выпили в одном салуне, затем в другом, после чего отправились на железнодорожный вокзал. Кинг возвращался домой в графство Увальде, и Томпсон решил присоединиться к нему. В поезде они снова прикладывались к бутылке, и когда за окном показались окраины Сан-Антонио, Бен предложил Кингу выйти на станции и поразвлечься в городе. Это было их общей ошибкой…

^{Кинг Фишер тоже терял свой скот, но продолжалось это недолго. Худ. Ч. Расселл}

Всего пару лет прошло с тех пор, как Бен Томпсон поссорился в Сан-Антонио с владельцами театра-варьете Джеком Харрисом и Джо Фостером. Ссора закончилась стрельбой. Харрис отправился на кладбище, а Фостеру пришлось искать себе нового партнера по бизнесу. Им стал Билли Симмс, у которого тоже имелись давние счеты с Беном Томпсоном. С той поры Сан-Антонио стал для Бена весьма опасным местечком. Пугало ли его это? Вовсе нет! Слишком многое он повидал в жизни, чтобы морочить себе голову подобными пустяками.

^{Фишер начал отстрел конокрадов, и вскоре они больше не рисковали показываться на его земле. Худ. Э. Томас}

Позже поговаривали, что некий доброжелатель из Остина отправил Фостеру телеграмму, предупреждая о скором прибытии в город его давнишнего врага. Как бы то ни было, едва слухи о появлении Томпсона в Сан-Антонио распространились по городу, полицейские сразу получили указание «пристрелить его, если он затеет какую-нибудь заваруху».

Кинг и Томпсон спустились на перрон Сан-Антонио в приподнятом настроении. Первым делом они посмотрели в театре Тернер-Холл-Опера-Хауз пьесу «Тайна леди Одли» со знаменитой Адой Грэй в главной роли, после чего не преминули заглянуть в пару салунов, чтобы промочить горло. Следующим местом, которое друзья намеревались посетить, был театр «Водевиль-Варьете», принадлежавший Джо Фостеру. «Водевиль» объединял под своей крышей и театр-варьете, и игорный зал, и бар — все, что требовалось подвыпившим джентльменам, желавшим весело провести вечер. Можно смело утверждать, что у Томпсона не было намерений подогреть старый конфликт. Более того, Кинг Фишер был дружен с Фостером и вполне мог вызваться помирить их.

^{Бен Томпсон, друг Кинга Фишера}

В «Варьете» они вошли приблизительно в 22.30. Скоро ожидалось начало представления, и друзья подошли к барной стойке, чтобы скоротать время. Их появление не осталось незамеченным, и через несколько минут к ним присоединились совладелец театра Билли Симмс и полицейский Джейкоб Кой. Поначалу беседа проходила мирно, было ясно, что возобновлять ссору никто не хочет. Казалось, прежние обиды забыты. Томпсон решил окончательно закрыть этот вопрос и высказал пожелание найти Фостера, пожать ему руку и угостить его выпивкой.

Фостер был на балконе. Поднимаясь вверх по лестнице, ни Томпсон, ни Кинг Фишер не знали, что их ожидает хладнокровно спланированная засада. Следом за ними по ступенькам поднимались Симмс и Кой.

Томпсон хотел примирения, Кинг надеялся помочь ему в этом. Но Фостер отказался пожать протянутую ему руку. Он с ненавистью смотрел на человека, двумя годами ранее убившего его друга. Он не желал ничего забывать. Томпсон опять протянул руку, и на этот раз уже Фишер попросил Фостера «по-джентльменски» пожать ее. Но тот лишь снова покачал головой. И в этот момент, словно по сигналу, стоявшие рядом Симмс и Кой резко отскочили в стороны. Грохот выстрелов разорвал тишину, и уже через секунду пороховой дым сокрыл происходящее на балконе…

Позже, на суде, Симмс и Кой «свидетельствовали», что пьяный Томпсон в ярости выхватил свой револьвер, всунул ствол в рот Фостеру, взвел курок и потребовал пожать ему руку. Кой якобы ухватился за револьвер и сумел вырвать его из рук пышущего злобой негодяя. И только после этого началась стрельба. Кой с Симмсом всячески пытались доказать присяжным, что произошедшее не было тщательно спланированным убийством. Нет! Они вынуждены были защищаться! Но как же Кой умудрился вытащить изо рта Фостера ствол револьвера, не переломав ему зубы, да еще с такой скоростью, что намеревавшийся пристрелить его Томпсон не успел нажать на спусковой крючок? Как же? Никто не задал ему такого вопроса, потому что всем был известен ответ. Полицейский врал. Люди, знавшие мастерство Кинга и Томпсона в обращении с оружием, лишь хмуро ухмылялись, слушая этот бред. А присяжные…

^{Это дорога Кинга Фишера — выбирай другую! Худ. Д. Тиг}

…Томпсон и Кинг лежали на полу в лужах крови. Они были мертвы. Но стрельба на этом не прекратилась. Уже бездыханные тела расстреливали в упор в головы. В Томпсоне позже насчитали тринадцать пулевых ранений, а в Кинге девять, из которых пять попали ему в голову с близкого расстояния! Когда бойня закончилась, Фишер, Симмс и Кой продолжали стоять, сжимая в руках револьверы… но при вскрытии из тел погибших кроме револьверных пуль были извлечены также пули ружейные и дробь! Более того, вскрытие показало, что из дробовика и ружья стреляли издали-сверху, то есть с другого балкона, а из револьверов лишь «добивали» трупы! Но это, однако, не помешало присяжным вынести убийцам оправдательный приговор. Они же были местными жителями, да к тому же уважаемыми и влиятельными горожанами.

^{Золотые карманные часы были очень престижной вещицей}

Но если присяжные не стали наказывать убийц, их наказала судьба. Кой и Фостер получили в той перестрелке тяжелые ранения. Первого шальная пуля лишь задела, но рана оказалась гораздо серьезнее, чем сперва думали, и он остался калекой на всю оставшуюся жизнь. Фостеру повезло меньше. Он так спешил разделаться с давним врагом, что, выхватывая из кобуры свой револьвер, прострелил собственную ногу, раздробив кость! Хирург ногу ампутировал, а спустя одиннадцать дней, во время обследования раны, случайно задел артерию, и Фостер умер от кровопотери… Кинг Фишер был единственным, кто не выхватил в той бойне своего револьвера, и это ясно свидетельствует о том, что для него нападение в театре стало полной неожиданностью. Его похоронили на семейном ранчо. Любящая жена, дети и многочисленные друзья долго скорбели по нему, и только мать убитого им когда-то Тома Ханнигана в каждую годовщину смерти сына приходила на могилу Кинга, разводила на ней большой костер и в приступе безумства плясала вокруг рвущихся к небесам языков пламени до тех пор, пока силы не оставляли ее…

«ОКей Корраль» и «Вендетта» — правда и ложь об Уайетте Эрпе

Они быстро шли по улицам Тумстоуна, и замершие в ожидании худшего горожане напряженно всматривались в их решительные, суровые лица. Их было всего четверо против пятерых вооруженных до зубов бандитов, но они не желали больше терпеть творящееся беззаконие. Кто-то должен был наконец переломить хребет банде Клэнтона, и именно они вознамерились теперь сделать это. И вот уже показался «ОКей Корраль»[45], и видны уже силуэты заметивших их бандитов. Пришло время платить по счетам! Когда после короткой перестрелки пороховой дым рассеялся, трое негодяев были мертвы, а двое других позорно бежали. Позже об этой бесстрашной четверке напишут сотни книг, снимут десятки художественных и телевизионных фильмов, чтобы Америка помнила свою историю, чтобы Америка помнила своих героев… Вот только в большинстве из них забудут упомянуть, что «бандиты» вовсе не были отпетыми головорезами, что трое из пятерых «негодяев» были безоружными, что перестрелка эта скорее напоминала бойню, хладнокровное убийство, чем честную схватку, что биографии самих Настоящих Героев полны отвратительных деяний…

^{Открытие Эдом Шиффелин залежей серебра привело к основанию Тумстоуна}

Нет в Аризоне города, более известного в истории штата, чем Тумстоун[46]. Мрачным названием своим обязан он ироничному, но безрассудно храброму старателю Эдду Шиффелину. Как и многие другие, Эд пытался найти залежи серебра, каковым славилась Аризона. Но помимо драгоценного металла земли эти славились еще и воинственными апачами. Племя было маленьким — всего-то пара сотен бойцов. Но благодаря непревзойденным воинским качествам апачи умудрялись держать в постоянном страхе огромную территорию — Аризону, Нью-Мексико, Сонору и Чиуауа[47]. До сего дня военные историки считают их лучшими партизанскими формированиями всех времен и народов. Недаром старожилы американского Юго-Запада хмуро наставляли новичков: «Будь настороже, если видишь признаки апачей, но если не видишь их вовсе — будь настороже вдвойне». Мало кому удавалось выжить после встречи с этими дикими воинами, и многочисленные кресты вдоль дорог и тропок с надписью «Убит апачами» служили лишним доказательством правдивости слов старожилов.

Раз за разом, когда в поисках серебра Эд Шиффелин в одиночку покидал армейский форт Кэмп-Уачука, солдаты пытались образумить его:

— Ты найдешь там не серебро, а надгробную плиту.

Но Шиффелин не сдавался, и ему повезло! Он нашел богатую серебром жилу и сохранил свой скальп. Памятуя о несбывшихся предсказаниях солдат, при оформлении на себя участка земли, на котором находилось месторождение, он иронично назвал его «Тумстоун» — «Надгробная плита». Вскоре, прослышав об удаче Шиффелина, в места те подались толпы желавших быстрого обогащения сорвиголов. Началась «Великая серебряная лихорадка». Следом за старателями потянулись торговцы, строители, кузнецы, проститутки, и вот уже вырос город, и город тот назывался Тумстоун.

^{Самая ранняя фотография Уайетта Эрпа, сделанная в 1872 г. в Пеории, штат Иллинойс, где он привлекался к суду за содержание борделя}

Когда влекомые жаждой легкой наживы братья Эрпы появились в тех местах, Тумстоун уже был полноценным городом с населением две тысячи человек. Правда, многие из горожан все еще жили в видавших виды палатках и грубо сколоченных лачугах, но это не мешало им проводить время в великолепных интерьерах двухэтажного «Хрустального дворца» и других, менее вычурных, салунах. С каждым днем в Тумстоун прибывали все новые и новые люди, возводились новые дома, рестораны, салуны, прачечные и цирюльни[48]. Город рос, и вместе с ним росли проблемы горожан. Многочисленные преступники всех мастей не обошли вниманием богатый Тумстоун, и стрельба на его улицах вскоре мало кого удивляла. Въезжая в город, Эрпы не знали, что он станет злым роком для их семьи…

Семья у Николоса и Вирджинии Эрпов была большая: дочь Аделия и пятеро сыновей — Джеймс, Вирджил, Уайетт, Морган и Уоррен[49]. Все они оставили свой след в истории, но ни один из них не получил такой широкой известности, как Уайетт. Более того, можно смело утверждать, что в памяти людей они остались только благодаря Уайетту.

Несмотря на сложившийся в обществе образ честного и неподкупного борца с беззаконием, Уайетт Эрп никогда таковым не являлся. Он был храбр, это правда, но не безрассуден. Неизвестно ни единого случая, когда бы он выходил на бой с противником один на один, не заручившись предварительно помощью и поддержкой своих сторонников. Многочисленные красивые легенды, окружающие жизнь Уайетта, не находят фактического подтверждения и возникли не без его прямого участия. Недаром даже Ли Сильва, современный американский историк, чье восхищение Эрпом не вызывает сомнений, с сожалением признал в октябре 2006 года: «Некоторые историки не верят, что Уайетт Эрп хоть когда-либо в жизни говорил правду».

^{Вирджил Эрп}

Уайетт часто служил закону, но легко переходил грань дозволенного. Если в 1870 году, в возрасте 22 лет, он был констеблем в миссурийском графстве Ламар, то уже в апреле 1871 года спасался бегством из арканзасской тюрьмы форта Силл, где находился по обвинению в конокрадстве. Несколько суток бедолага скакал без сна и отдыха, пытаясь скрыться от погони, но его нагнали, и он снова очутился за решеткой. Залог в 500 долларов Уайетт воспринял как дар судьбы и, расплатившись, незамедлительно покинул территорию штата. Спустя много лет Уайетт утверждал, что зиму 1871/72 года он провел, охотясь в прериях на бизонов, однако обнаруженные недавно документы явно свидетельствуют о том, что находился он в городе Пеория, штат Иллинойс, где вместе со своим братом Морганом несколько раз привлекался к суду за общение с проститутками и содержание борделя.

В апреле 1875 года Уайетт снова стал обычным полицейским, на этот раз в Вичите, штат Техас. И снова он «щипал мзду» с проституток и пытался заработать немного лишних денег за карточным столом, особо не проявляя себя на посту представителя закона. И все же его надолго запомнили в городе, но причиной тому стало не служебное рвение, а курьезный случай. Как-то раз, во время очередного посещения салуна, револьвер выскользнул из его кобуры и упал на пол. Раздался выстрел, и вылетевшая из ствола пуля проделала большую дыру в рубахе перепуганного полицейского. Попади она несколькими сантиметрами правее, мир никогда бы не узнал о существовании Уайетта Эрпа! Долго продержаться на посту полицейского ему, однако, не удалось, и он был уволен с должности за избиение человека, решившего баллотироваться на место городского маршала. А через некоторое время безобразное поведение Уайетта и Моргана настолько допекло отцов города, что они рекомендовали маршалу арестовать их. Разумно рассудив, что незачем далее испытывать судьбу, братья оседлали лошадей и спешно покинули Вичиту. Путь их лежал в Додж-Сити…

^{Морган Эрп}

Житель этого ковбойского городка, Уильям Райн, так писал о нем: «Додж был диким, необузданным степным волком, и нескончаемый вой его слышался в округе каждую ночь. Он был молод, беспутен и беззаконен». Забавный случай, произошедший на некой станции в Канзасе, не менее хорошо характеризует городок. В вагон остановившегося на станции поезда влез пьяный ковбой.

— Ваш билет, — встал на его пути кондуктор.

— Нету у меня, — икнув, ковбой вытянул перед собой ладонь с горстью золотых монет.

— Куда вы хотите доехать? — с любопытством поинтересовался кондуктор.

— Да прямо в ад.

— С вас один доллар. Сойдете в Додже…

Прибыв в Додж-Сити в мае 1876 года, братья быстро нашли работу — Уайетт стал помощником маршала, а Морган — помощником шерифа. В свободные от работы часы братья снова просиживали за карточными столами. К этому времени они уже хорошо понимали, сколько привилегий и возможностей дает им должность представителя закона. Уайетт, например, помимо ежемесячной платы в 75 долларов, получал еще мзду с проституток и владельцев салунов «за защиту», а также имел по два доллара за каждого признанного судом виновным арестанта. Немудрено, что он старался арестовать как можно больше людей, и ни один законник в городе не мог сравниться с ним в количестве лично взятых под стражу «плохих парней» — в городе, переполненном расслабляющимися после долгого перегона ковбоями, это было несложно. Ко всему прочему, Уайетт не стеснялся использовать свое положение служителя Фемиды даже на любовном фронте. Очень уж нравилась ему одна из девушек салуна «Длинная ветка», но на пути к вожделенному телу стоял ее ухажер Патрик Суини. Уайетт попытался запугать его, а когда слова не возымели результата, пустил в ход кулаки. Не учел он, однако, что противник его был хорошим боксером. Патрик сильно избил домогателя, после чего, опасаясь ареста, был вынужден вместе с девушкой скрыться из города. В следующий раз Уайетт пострадал за свою несдержанность, поссорившись с работницей салуна Фрэнки Белл. Девушка, которую Уайетт задел плечом, посоветовала ему ходить аккуратней, добавив при этом пару крепких выражений. Уайетт, не раздумывая, ударил ее по лицу… Арестовали обоих. Но если высокого, полного сил мужчину оштрафовали всего на один доллар и отпустили, то хрупкой Фрэнки пришлось провести ночь в камере, названной местной газетой «собачьей будкой», и заплатить штраф 20 долларов!

^{Уоррен Бакстер Эрп закончил свою жизнь на полу салуна в Виллкоксе в 1900 г.}

Таким был Герой американского Запада, восхваляемый сегодня в кинематографе и многочисленных романах. Герой, чьи подвиги стали достоянием гласности лишь благодаря его собственным россказням и хвастовству. На деле же Уайетт мало проявил себя на службе закону, и Уильям Райн, к примеру, описывая Додж-Сити тех времен, лишь вскользь упомянул его, посвятив страницы своих мемуаров Бэту и Эду Мастерсонам, Бену Томпсону, Льюку Шоту, «Таинственному» Дэйву Мазеру и Билли Тилгмэну…

Первым в Тумстоуне в декабре 1879 года появился Уайетт, но вскоре к нему присоединились Джеймс, Вирджил, Морган, Уоррен и их давний друг Док Холлидэй. Док, как верно подметил Леон Метц, жил «в одном кашле от могилы». Туберкулез убивал его, и, зная об этом, Док прожигал свою жизнь в беспробудном пьянстве. Так, по его словам, ему было веселее умирать. В прежние годы Холлидэй некоторое время работал дантистом, почему и получил прозвище «Доктор» (сокращенное «Док»). Несмотря на утверждения некоторых исследователей, что Холлидэй не имел соответствующего медицинского образования, а вырывать зубы научился, наблюдая за работой профессиональных дантистов, он учился в Пенсильванском колледже зубной хирургии и даже написал дипломную работу «Болезнь зубов». В любом случае, прозвище приклеилось, и никто уже не помнил его настоящего имени — Джон Генри[50]. Холлидэй был «плохим парнем», на счету которого к тому времени числилось несколько трупов, и такой человек Эрпам всегда мог пригодиться.

За первый год пребывания в Тумстоуне Уайетт успел немного поработать помощником шерифа, но вскоре был заменен Джоном Беханом. После этого он подрядился в агентство «Уэллс-Фарго» охранять дилижансы. Больше повезло Вирджилу, который устроился помощником маршала. Иногда он привлекал братьев в качестве своих помощников.

^{Редкий снимок Дока Холлидэя}

Вокруг Тумстоуна и вдоль границы с Мексикой действовала многочисленная банда, называемая «Ковбоями». В основном она промышляла кражами лошадей и скота в Мексике, переправляя ворованные стада и табуны на американскую территорию. К 1879 году слова «ковбой» и «скотокрад» в Аризоне стали синонимами. И хотя управление бандой приписывают «Старику» Клэнтону[51], он едва ли был ее главарем. Да и сама банда по структуре своей не была единым целым. Скорее она представляла собой разрозненные группы, оказывающие друг другу поддержку в преступном бизнесе. Среди населения Тумстоуна и его окрестностей у «Ковбоев» было очень много друзей. Слишком много, чтобы пытаться рисовать их отпетыми, кровожадными мерзавцами, как это впоследствии любил делать Уайетт Эрп. Эмма Муир вспоминала, что «десперадос[52], когда не занимались своими делишками, были такими же, как все другие люди, — тактичными, благочестивыми, добрыми соседями». Кроме того, деятельность «Ковбоев» приносила жителям Тумстоуна серьезную выгоду, поскольку цены на говядину в округе были значительно ниже, чем в других местах. В итоге все оставались в плюсе — «Ковбои» получали деньги за свой нелегкий и опасный труд, а жители экономили деньги благодаря низким ценам.

Ни для кого не было секретом, что расположенные недалеко от города ранчо «Старика» Клэнтона, где он жил с тремя сыновьями, и ранчо Тома и Фрэнка Маклоури служили перевалочными базами для ворованного скота. Если сыновья «Старика» — Айк, Фин и Билли принимали участие в набегах «Ковбоев», то их близкие друзья братья Маклоури, скорее всего, принадлежали к разряду «сочувствующих» и занимались лишь перекупкой скота. Из-за этого произошло их первое столкновение с Эрпами.

^{Арест контрабандиста на границе с Мексикой. Худ. Х. Хансен}

В июле 1880 года у солдат из форта Кэмп-Ракер кто-то похитил шесть мулов. Лейтенант Херст с эскортом из четырех солдат сразу отправился в Тумстоун, где заручился поддержкой помощника маршала Вирджила Эрпа и двух его помощников Уайетта и Моргана. Они решили поискать пропавших мулов на ранчо Маклоури, где животным к тому времени уже поменяли клейма с «US» на «D8». Херст был в ярости, но два десятка «Ковбоев», находившихся на ранчо, вдохновили его пойти на попятную. Один из скотокрадов, Фрэнк Паттерсон, обещал лейтенанту на следующий день перегнать мулов в городок Чарльзтон, если только он вместе с Эрпами немедленно уберется с ранчо.

Паттерсон действительно появился в Чарльзтоне, но только не на следующий день, а через двое суток. С ним был Фрэнк Маклоури, но не было мулов. На вопрос Харста, где же его животные, они объяснили ему, что и слыхом не слышали ни о каких мулах, а обещание дали, лишь бы избавиться от «назойливых навозных мух Эрпов». Что оставалось делать оскорбленному Херсту? Только развести руками и отправиться прямиком в издательство газеты «Epitaph». На следующий день любой житель Тумстоуна и его окрестностей мог прочитать статью, в которой Херст открыто обвинял Паттерсона и Маклоури в воровстве, указывал, что мулы спрятаны где-то неподалеку от ранчо Маклоури, и предлагал награду любому, кто приведет ему похищенных животных. Желающих получить награду не нашлось. История закончилась тем, что Херст так больше никогда и не увидел своих мулов, а Эрпы затаили злобу, помятуя, как Маклоури и «Ковбои» обвели их вокруг пальца, словно неразумных мальчишек. Позднее Уайетт, и так не отличавшийся большим умом, признается, что именно с кражи мулов начался конфликт, закончившийся перестрелкой в «ОКей Коррале».

^{«Большеносая» Кейт, любовница Дока Холлидэя}

Вскоре Уайетту снова пришлось «проявить» себя на службе. Ночью 28 октября 1880 года маршал Фред Уайт попытался успокоить развеселившихся дебоширов, открывших на улице пальбу по луне и звездам. Он подошел к ближайшему из них и потребовал сдать оружие. Человек был высок, широк в плечах и выглядел весьма свирепо. Представлялся он «Курчавым» Биллом Бросиусом, но как звали его на самом деле, никто точно не знает[53]. Уайт объяснил, что стрелять в пределах города заперщено, требовательно добавив:

— Я офицер. Отдай мне свое оружие.

«Курчавый» Билл не стал спорить. Он с готовностью вытащил револьвер из кобуры и протянул его дулом вперед. Уайт ухватился за ствол, но «Курчавый» Билл не выпускал оружия. В этот момент из тени выскользнул тогдашний помощник шерифа Уайетт Эрп. Он обхватил Билла сзади. Револьвер выстрелил, пуля ударила маршала в пах.

— Я подстрелен! — вскричал Уайт, брюки его загорелись.

Эрп тут же выхватил свой револьвер, с силой опустил рукоять на затылок противника. «Курчавый» Билл упал, все еще не понимая, что же произошло.

— Что я сделал? — простонал он. — Я ничего не сделал, чтобы меня арестовывать.

Выстрел для него самого стал неожиданностью. Он не хотел стрелять. Если бы Эрп не обхватил его сзади, ничего бы не случилось. Маршал Уайт умер, и причиной его смерти были поспешные, необдуманные действия Уайетта. Но семейство Эрпов смогло извлечь из трагического происшествия выгоду — на следующий день после смерти Фреда Уайта Вирджил был назначен на должность городского маршала. Долго продержаться на этой должности он не смог и уже 12 ноября проиграл на выборах Бену Сиппи.

^{Салун «Ориентал», любимое место отдыха Уайетта и Моргана Эрпов}

«Курчавого» Билла и пятерых других «Ковбоев» поместили под охрану, а чуть позже Уайетт, опасаясь толпы линчевателей, решил переправить «Курчавого» в Туссон, находившийся в 70 милях от Тумстоуна. Спустя два месяца состоялся суд, на котором были заслушаны показания Уайетта и других свидетелей. Кузнец Джейкоб Грубер осмотрел револьвер «Курчавого» и указал на имеющийся у оружия дефект, из-за которого выстрел вполне мог произойти при наполовину взведенном курке. При вынесении решения судья также учел слова маршала Уайта, сказавшего перед смертью, что выстрел был случайным[54]. «Курчавого» Билла признали невиновным и отпустили, а Эрпы нажили себе нового недруга.

В феврале 1881 года законодательный орган штата заново перекроил территорию, создав новое графство Кочис, в состав которого вошел Тумстоун и несколько других городков, ставших к тому времени прибежищем для «Ковбоев». Шерифом графства губернатор назначил Джона Бехана. Уайетт страстно хотел занять это прибыльное место — по подсчетам историков, годовой доход шерифа составлял около 30 000 долларов! Но ему оставалось только ждать выборов, назначенных на 12 ноября 1882 года.

В марте 1881 года неизвестные люди в масках попытались ограбить дилижанс. Едва один из них выскочил из кустов и выкрикнул приказ остановиться, другой выстрелил. Сраженный пулей, возница Бад Филпот замертво упал вперед под копыта лошадей, но охранник Боб Пол не сплоховал. Он успел перехватить вожжи и погнал упряжку. Обозленные грабители несколько раз выстрелили вслед удалявшемуся дилижансу, убив одного из пассажиров.