Мечта хранимая. Цикл «Мечтатели» Виксар
– Ага.
– А если я создаю человека, я могу сделать его каким угодно?
– С парой нюансов, но да.
– Ну вот. Посажу на трон профессионального правителя, – я пожал плечами.
– Обычного профессионального правителя?
– Ну да.
– Ладно, представь, живешь. Бац – реформа.
– Какая реформа? – не понял я.
– Да в том-то и дело, что любая. Сколько людей, столько и идеалов. С чего ты взял, что идеальное для тебя государство будет таким для этого правителя? А создать человека-кальку с себя ты не сможешь – на это стоит блок.
– А человека с такой же системой ценностей, как у меня?
– Система ценностей, как показывает практика, ничего не гарантирует, абсолютно. Так что увы. А если каждый раз ходить и объяснять ему, что такое хорошо, а что такое плохо, автоматом превратишься в первого советника – и таки придётся разбираться во всём происходящем.
Я погрустнел. Начальный запал прошёл, и меня совсем не тянуло становиться во главе целой страны.
– Или, представь, кризис. Нужны какие-то срочные изменения. Пусть даже ты знаешь, что делать, – будучи правителем тебе достаточно отдать приказ. А так тебе придётся тратить или силы на донесение своей позиции до правящей верхушки, или госпотенциал, чтобы выправить всё как надо в минимальные сроки, – который, между прочим, восстанавливается медленнее всего, – или и то и другое. Хм? Что такое, почему грустный вид? Перспективы не нравятся?
Я покачал головой.
– Ууу… А хочешь, ещё кое-что расскажу? Касательно трактовок твоего вопроса про необходимость быть Правителем. Тебе не приходила в голову мысль, что можно сделать идеальное государство без такового? Например, анархия или коммунизм в классическом представлении?
Я с надеждой поднял взгляд.
– Обломись! – радостно заявил Альден. – Спорю на что хочешь, ты просто не сможешь придумать для себя такого идеального мира!
– Почему? – уже начиная погружаться в обречённость спросил я.
– Да потому, что здесь существует деление приходящих по принципу представления идеала, на Правителей, которым государство необходимо, как вода рыбе, и Одиночек, которым оно даром не сдалось. И раз ты, дорогой друг, появился на территории, закреплённой за Правителями, то всё с тобой ясно и тебе ничего не остаётся кроме как создать шнурок и обернуть вокруг головы!
– Почему головы? – я ожидал услышать «шеи», и странное окончание фразы заставило удивиться.
– Чтобы мерки свои знать, а то корона жать будет!
Император веселился надо мной настолько незамысловато и искренне, что я не выдержал и тоже засмеялся.
– Из траура выведен. Миссия выполнена, – констатировал Альден. – Ну что, идём дальше? Хочешь, карту мира покажу?
Он чуть прищурился, и между нашими диванами возникла огромная резная чаша, наполненная водой и песком, которые, как я понял, представляли со всей доступной реалистичностью физическую карту планеты: холмиками были показаны горы, крохотными ручейками – реки. Материк был один, но большой. По форме он напоминал Евразию, только расширенную с запада и имеющую дополнительные земли на севере. Да и на букву «Г» он походил сильнее.
– Вот здесь, – на внутренней стороне «бумеранга» Альден очертил пальцем довольно большую область, – Новая Римская империя, с правителем которой ты уже знаком. Столица, конечно же, Рим, который ты обязательно посетишь в кратчайшие сроки. Форма правления – монархия. Вот это – эльфийские земли, – вторая область была немного меньше первой и примыкала к внутренней стороне южной части материка. – Основную площадь занимают леса и примерно пятую часть – луга. Столица – Лентан, правитель – Кейра. Угадай, какая форма правления?
– Монархия, – я пожал плечами. Во всех художественных источниках, известных мне, эльфы имели королей.
– Демократическая республика! – Альден торжествующе щелкнул пальцами. – На человеческом языке – коммунизм!
– У эльфов – коммунизм?! – поразился я.
– Настоящий! Что, не можешь представить?
– Я себе вообще настоящий коммунизм не могу представить, – честно ответил я. – А уж как это может сочетаться с эльфами…
– Ну, это долгая тема. У Кейры потом спросишь, она любит, когда об этом спрашивают.
На внешней стороне сгиба, в самом углу материка появилась третья, среднего размера область.
– А здесь – драконы. Такие же настоящие, как и эльфы. Между прочим, мой голубь отчасти обязан им фактом своего существования. Представляешь, сколько народу мечтает летать на собственном драконе? А вот Ресд всех обломал – выбрал народом именно драконов, и теперь использование их в качестве верховых животных является прямым оскорблением. При этом сам Ресд летает… Впрочем, ладно. До некоторых вещей даже в идеальном мире нужно доходить самому.
– Предлагаешь мне самому наведаться к этому Ресду и посмотреть, на чём же он летает?
– Не так важно – на чём, главное, как ему это удалось. Ну да пока оставим. Столица у драконов – Гирст. И вся остальная территория – тоже Гирст, потому что столица там единственный город. Любят они, понимаешь, в горах жить. Братство сумрака!
Очертания территории народа со странным самоназванием появились в центре южной части материка, прямо рядом с Новой Римской империей, окружив несколько конусов плотного песка, изображающих горы. – О нём тоже всё узнаешь сам, иначе не так интересно будет. Правит там Нармиз, когда будешь в Риме, скорее всего там же с ним и познакомишься. Вот…
Задумавшись, Альден склонился над картой. Затем ткнул в сильно выпиравшую северную часть, напоминавшую из-за этого горб.
– Тоже своего рода достопримечательность. Вот это всё – Фор-Корст, закрытое от внешнего мира государство. Те источники, которые есть в доступе, утверждают, что ему минимум два века, причём закрытым оно было уже тогда. Больше никакой достоверной информации нет, только слухи. Традиционно считается, что закрытость Фор-Корста связана с тем, что его Правитель особенного далеко продвинулся в изучении изменения реальности. Смотри, какая территория, горы по всему периметру… Не знаю, что было раньше, добровольное отшельничество или нахождение истины, но сейчас это самый интересный и одновременно самый бесполезный регион: никто из тех, кто хотел найти этого Правителя, так и не смог это сделать. А кто-то и вовсе не смог перебраться за периметр – хороший барьер, ничего не скажешь. Чтобы обзавестись таким, обычному Правителю нужно лет пятьдесят копить госпотенциал.
– То есть процесс накопления может быть бесконечным? – уточнил я.
– Накопления? Нет, только до первоначального предела. Я об этом не сказал?
Я пожал плечами.
– Пределы личных и дворцовых потенциалов у всех одинаковые – с ними ещё не научились работать. А вот о государственном уже кое-что известно, например, зависимость от размера территории. В километрах, к сожалению, измерить не получается, но по соотношению достаточно понятно. Сначала действует правило «чем больше страна – тем больше сил для управления ею». Правитель приходит, государство строится, развивается, расширяется, колосится, на солнце золотится. Затем примерно на уровне средних размеров рост госпотенциала прекращается. А если границы продолжают расширять, потенциал начинает снижаться. Это как своеобразный предохранитель, который не дает Правителям получить больше сил, чем они могут распорядиться. На меня, вот, тоже не так давно эта гадость начала действовать, – пожаловался император, – единственное, что помогает держать первую по величине страну, это собственные навыки управления. Чего и тебе настоятельно рекомендую: не гонись за бесплатными возможностями, сам познавай науку государеву.
У меня было устойчивое ощущение, что я о чём-то забыл. О чём-то, связанном с картой.
– Ты, вроде, говорил, что Мечтатели делятся по отношению к государству…
– Точно! Молодец, хорошо подметил. Эх, давно я всё это не пересказывал. Смотри, вот здесь находимся мы, – Альден ткнул пальцев в цепочку гор, которая отделяла от основной части материка крайнюю западную часть. – А сразу за твоими горами – Отшельные земли, как их обычно называют, то есть территория, где появляются Одиночки.
– Отшельные? Они что, вообще никак себя не проявляют? – удивился я. Отрицание государства – это ладно, но полное отшельничество…
– Неа. И на контакт идут крайне редко, и сами ни во что не вмешиваются. Не любят они нас. А может, вообще никого не любят, не знаю. Поэтому о них известно очень мало. Единственный точный факт – у них изначально отсутствует госпотенциал.
– Понятно.
Я задумчиво смотрел на карту.
– Столько свободного места…
– Да ладно, как будто это плохо. Во-первых, есть куда расширяться, во-вторых, всегда есть куда придти новому человеку.
– А сколько Правителей здесь может уместиться? – заинтересовался я. Альден пожал плечами:
– С полным комфортом – человек восемь. Если верить слухам, то десяток, но я такого ещё не видел.
Несколько минут мы провели в тишине и раздумьях, а заодно неспешном поглощении созданных фруктов. Наконец, я поднял голову:
– А ты здесь ещё долго будешь?
Альден задумчиво улыбнулся:
– Не знаю. Тебе ведь надо государство строить… Если ты не мечтал все эти годы о собственном доминионе, то несколько дней у тебя уйдёт только на его продумывание. Потом будешь осваиваться в реализованной модели. А как освоишься, уже будешь относительно свободен. У меня-то всё под контролем, я могу хоть на неделю исчезнуть, а вот у тебя пока ни опыта управления, ни просто навыков. Так что сейчас мы досидим, ещё о чём-нибудь поболтаем, а потом я полечу обратно к себе, а ты вырастишь себе тёплую спальню и ляжешь думать о счастии своем и, возможно, народном. Ну, а когда разгребёшь дела и доберёшься до Рима, увидимся снова. Да, Рим – это на востоке, как будешь подлетать к горам, увидишь одну, такую, с двойной верхушкой.
– Именно подлетать? – уточнил я.
– Воздушный транспорт всяко удобнее и быстрее. Или ты высоты боишься?
– Да нет… – я задумался. – А создам-ка я его прямо сейчас. Чтобы ты, если что, указал на ошибки.
О, вовремя вспомнил про драконов… Так, а на чем ещё можно летать в этом мире? Голубя я что-то не очень хочу. Ворону тоже… Да ну этих оригиналов-императоров. А какое у меня вообще любимое животное? Нет, не то. Какая у меня любимая птица? Никогда раньше не задумывался. Всё, оживляю первый попавшийся образ. Хоть дятел, плевать.
Перед внутренним взором сразу же возник огромный стального цвета дятел, висящий на скале над Тронным залом и долбящий камень. Бррр… Кто угодно, кроме дятлов и драконов!
Не открывая глаз я улыбнулся. Попался один интересный образ, будет жаль, если Альден его забракует.
Так, один поток, второй… А это, оказывается, не так уж легко – прорабатывать что-то в голове, а не просто представлять общими контурами.
О том, что попытка создания удалась как минимум наполовину, меня проинформировал нечленораздельный звук, изданный Альденом, и… ещё один звук, смутно знакомый… Открыв глаза, я уставился на огромного, с меня ростом, тигра со столь же огромными орлиными крыльями, сложенными на спине. Встретившись со мной взглядом, тигр снова мурлыкнул – от чего, как показалось, по полу пошла вибрация – и ткнулся носом мне в лицо. Через силу подняв подрагивающую руку, я всё-таки решился и тоже потрепал его по шее. Густая шерсть напоминала по ощущениям покрывало для кровати, но с дополнительным подогревом. Хотя, по логике, сравнение должно быть обратным.
Император наблюдал за мной с искренним интересом.
– Живой личный транспорт не так уж часто создают. Это я на тебя повлиял?
– Немного, – я смутился. – Не на ковре-самолёте же мне летать.
– Да тут на чём только ни летают. Кто во что горазд. Это ж не государство, можно и несколько вариантов создать.
– Ясно… Кстати, подскажешь что-нибудь? Я-то не разбираюсь в животных, так, по наитию делал. Вдруг не получится на нём летать?
Альден бросил критический взгляд на тигра.
– Я бы посоветовал вернуть ему исходные размеры – тебе хватит. Ну, а физические характеристики по ходу дела подгонишь. Потестируй его, проверь, какой вес и как долго может тянуть. У меня всё-таки птица. Можешь потом к Кейре обратиться, если что.
Поднявшись, он направился к своему голубю, который всё время нашего общения сидел на одной из колонн Тронного зала и спал, убрав голову под крыло. Проснувшись от отклика, он вяло воркнул и слетел на пол, скользнув по тигру абсолютно равнодушным взглядом.
– Летишь? – спросил я, не в силах перестать трогать тигриную шкуру.
– Ага, пора уже. – Забравшись в седло и взяв поводья, Альден напомнил: – Значит, как освободишься, жду тебя в Риме. Где-то через неделю-полторы. Да, кстати, ты имя в итоге будешь менять?
– Зачем? – не понял я.
– Многие выбирают себе новые имена, как бы в знак того, что старому, несовершенному миру они ничем не обязаны. Да и вообще стараются иметь в своих государствах побольше отличий от тех, откуда пришли. Я, вот, Римскую империю взял потому, что долгое время ей интересовался. А так… Ну, в общем, ты понял. Иногда берут те имена, которыми раньше подписывались как псевдонимами. Ты как себя звал?
Равнодушным такие вопросы не оставляют, но я себя пересилил. И правда, новый мир, новые правила. Новая жизнь.
– Маркус, – негромко ответил я. Повторил: – Я был Маркус.
– Во, отлично. – Альден улыбнулся. – Тебе вполне подходит. Именно на Маркуса и выглядишь.
Я натянуто улыбнулся.
– Ну и денёк выдался.
– Да ладно тебе. Всё только начинается, – Альден ободряюще кивнул. – Мы же – кто? Мы – Мечтатели!
Дополнив завершающую фразу не менее пафосным жестом, он натянул поводья и голубь рванул в небо.
Сразу в Рим мы не попали – пришлось задержаться в лагере Альдена. В другое время я бы обязательно заинтересовался тем, как тут организована армия, да и, несомненно, для души посмотрел на воинский быт с построениями, маршами и прочими специфическими атрибутами. С исторической Римской империей, конечно, вряд ли получилось бы сравнить по причине недостаточности знаний, но всё равно. В любом случае, сейчас мне было не до этого. Альден усвистал осуществлять руководство, а я сидел в свободной палатке с тигром, смотрел на девчонку и думал обо всём, что увидел. Не то чтобы выстраивал логические схемы и пытался дойти до всего самостоятельно – всё же надеялся, что позже получу подробные объяснения. Скорее, просто крутил по кругу одни и те же мысли, пытаясь если не разделаться с ощущением абсолютного непонимания происходящего, то хотя бы конкретизировать его и понять, к чему именно у меня претензии, чтобы потом задавать нужные вопросы.
Ну и, опять же, девчонка, да. Прикинув, я остановился на версии с шестнадцатью годами. Острые черты лица, плотно сжатые губы, нахмуренные брови… Пожалуй, она была симпатична – даже с тем выражением, которое застыло на её лице когда она приняла неожиданный удар. Что-то между обиженным и недовольным. Но тем больше меня занимало то, что, несмотря на её внешнюю привлекательность и некоторую к ней жалость, она создавала ощущение угрозы. Не опасения, что вот сейчас она оклемается, разозлится и начнёт крушить всех вокруг, а перманентной тревоги, не происходящей не из чего конкретного. Бывает, сталкиваешься на улице с людьми, к которым сама собой возникает неприязнь. Здесь – то же самое.
Когда мы добрались до римского дворца и опустились на посадочную площадку, к нам тут же подбежала группа солдат. Альден им лишь кивнул – и они сразу принялись за дело, явно уже зная порядок действий в таких ситуациях и свои непосредственные обязанности. Двое, как я понял, просканировали нас с помощью непонятных приборов, после этого ещё двое увели куда-то голубя – ну да, вряд ли Альден подобно мне держит птицу в своей спальне, – а один подошёл ко мне с намерением забрать бессознательное тело девчонки. Я замешкался, и Альден успокаивающе коснулся моего плеча. Пришлось подчиниться.
Римский дворец заметно отличался от киевского внутренним обустройством. Возникало ощущение, что император, перед тем как создавать свою резиденцию, тщательно вырисовывал все помещения на чертежах – не то что моё жилище мечты абстракциониста по плану «где удобнее пройти – там и будет коридор».
Похоже, здесь ценили в первую очередь внушительность, устойчивость и незыблемость. Лишь башня, на которую мы сейчас поднимались, единственная из всех частей Дворца выбивалась из этой концепции – тонкое длинное копье, устремлённое в небо и ничем не ограниченное со сторон. Впрочем, это выглядело не как что-то несуразное, а как естественный противовес остальной многоярусной громаде; лично у меня возникла ассоциация с молотом и его ручкой. Похоже, император любил баланс…
Наблюдая за Альденом, который поднимался по винтовой лестнице без каких-либо видимых усилий, но, тем не менее, ни на метр не отдалялся от меня, еле волочащего ноги и задыхающегося, я подумал, что благодарен ему, даже если это трюк, призванный усмирить мою бдительность. Это, правда, не мешало одновременно испытывать зависть, особенно в момент понимания, что он даже не сбил дыхания за время подъёма.
Лестница выходила прямо на площадку, без люков и прочих деталей. Наверху стояло несколько кресел: два – впереди, по направлению к городу, и ещё несколько – сзади, за выходом с лестницы, то ли запасные, то ли для специальных собраний. Между двумя передними находился овальный столик на одной ножке с напитками и посудой. Достаточно приятная обстановка, подходящая для задушевных и не очень разговоров, но я вздрогнул: опять отсутствие ограды.
Альден сел в одно из передних кресел, кивком пригласил меня сесть в соседнее и наполнил кубок из одной из бутылок. Тут же выпил. Посидел немного, потом вздохнул:
– Спрашивай.
Этого-то я и ждал.
– Что за войну я застал?
Взгляд императора чуть расфокусировался, затем снова собрался, уже точнее.
– В мир пришёл инфернал. Мы должны были напасть первыми, пока это не сделал он.
– Кто такие инферналы?
На этот раз молчание длилось дольше.
– Мечтатели это не высшая раса, во многом – почти во всём – они ничем не отличаются от обычных людей. И не все из них бывают добрыми и благородными…
– И вы устраиваете отбор самых лучших?
– Это не отбор, Марк! Это защита! – в голосе Альдена зазвенела боль. Он снова вздохнул, пытаясь успокоиться. – Мы попадаем сюда силой своих мыслей. Мечтаем об идеальном мире, в котором с нами всё будет хорошо, где на нас не будет давить несовершенное общество. Где будут только такие же, как мы! – последняя фраза прозвучала неожиданно жалобно, и император осёкся. Затем продолжил: – Там, на Земле, нас часто презирают только за то, что мы не такие, как все. Многие не выдерживают. Все эти подростки, в том числе из вроде бы благополучных семей, которые ни с того, ни с сего прыгают с крыш, хватаются за лезвия, едят снотворное, даже достаточно взрослые люди, которые со стеклянными глазами приходят домой и решают, что больше не хотят жить. Многие из них – мечтатели! Но тех, кто против них, ещё больше. Сама система работает на это. Есть и другие, которые выбираются – силой веры, силой уверенности, силой удара ногой в ответ на удар кулаком, много как, – и они живут. Часто даже до старости, живут, сохраняя в себе кусочек наивности и мечтательности, оберегая его от зверей вокруг. Некоторые сохраняют настолько большой этот кусочек, что попадают сюда… Они – могут, потому что верят: выход – есть. А есть и третьи, которые застряли где-то посередине. Которых сломали, но не добили. Искорёженные, больные души. Детдома, неполные семьи, даже обычные школы – всё может работать на это. Такой мечтатель не умирает – но меняет полярность. Например, кто-нибудь хотел стать врачом. Ему было дано всё, чтобы стать когда-нибудь гением медицины. Но он сломался. И добрый мальчик, который представлял себя за операционным столом, спасающим жизни людей, исчез, а вместо него появился другой, который начал использовать свои возможности для других целей. Кто как не хирург знает, как правильнее ударить человека, чтобы отказал какой-нибудь орган?.. Всё, что было дано добром, начинает работать во зло. И, представь себе, эти люди остаются мечтателями, по сути своей! Да, они перестали верить во всё, кроме себя, мечтать о хорошем, но они всё равно мечтают, пусть даже их мечты – кошмары для других людей! И, к сожалению, эти мечтатели тоже иногда набирают такую силу мысли, что попадают сюда. Это и есть инферналы, Марк, от слова «инферно» – боль, страдание и разрушение.
Я молчал. Я начал, наконец, представлять всю картину в целом, а не видеть её детали по отдельности, и мне становилось страшно. А Альден всё продолжал:
– И как ты думаешь, что делают инферналы, попадая в новую реальность, где им нет угрозы? Говорят «слава богу, этот ад закончился, теперь можно снова жить по-человечески»? Как бы не так! У нас здесь, понимаешь ли, отсталый мир, в котором не умеют наслаждаться абсолютной властью, к примеру, или красотой смерти. Радуга, цветочки, мир, труд, май и никаких тебе баталий, борьбы за господство, а также множества более мелких развлечений, доступных человеку, имеющему нашу силу. И инферналы не сидят и не мирятся с таким положением вещей. Это ты, Марк, создал страну и стал заниматься ею. Не знаю, о чём говорит с инферналами Хранитель, но этим сволочам никогда не хватает имеющегося, им нужен под ногами сразу весь мир.
Альден снова наполнил и в несколько глотков опорожнил свой кубок.
– Факт остается фактом. Либо мы нападаем первыми и уничтожаем врага до того, как он наберет силу, либо мы медлим, а он осваивается, строит экономику, независимую от потенциала… И начинается война. Изредка на несколько месяцев, обычно – на несколько лет. Где жертвы могут достигать нескольких десятков тысяч в день…
– И что, каждый раз? Каждый раз – то, что ты описываешь?
– В том-то и дело, Марк, что каждый. За всё время ни одного исключения.
– Но есть же какие-то варианты! – горло начало сдавливать от горечи и страха. – Можно же что-то придумать? Договориться как-нибудь, чтоб все строили свои идеалы раздельно?
– Их идеал – война, – отрезал император. – Разумеется, инферналы не одинаковы: один воюет ради славы завоевателя, которой не смог бы получить в своём мире, другой ради ощущений, третий просто эгоист и не приемлет чужих идеалов, четвёртый ещё почему… Мотивов – масса. А единственное, что их объединяет, это искажённое представление о том, кто какие права имеет и на основании чего. Слышал, что правда у каждого своя, а истина одна на всех? Вот инферналы свято уверены, что являются единоличными носителями истины и имеют проистекающее из этого право навязывать её.
– А если победить инфернала – и прийти к нему с предложением мира? Объяснить ему…
Альден покачал головой:
– Ты слишком плохо представляешь себе их психологию. Это всё не работает… В конце концов, не мы это начали, это уже давно идёт.
Он снова налил что-то себе в кубок, на этот раз из другой бутылки; донёсшийся до меня резкий запах с примесью спирта оказался похож на коньяк. Мда, тяжелы будни монарха, если наготове должен быть такой способ расслабления… Хотя я его сейчас не винил, наоборот, изо всех сил обрубал лапы аналогичному желанию.
Возможно, он правильно сделал, что не начал говорить обо всём этом в первый же день. Не был я готов к этому разговору, даже теперь…
– С чего ты решил, что та девчонка – инфернал? – тихо спросил я.
– Она сама командовала своим войском, – Альден уже начал хмелеть. – Марк, у тебя есть армия?
– Нет, – я растерялся. – Сначала хотел сделать, но потом отложил. Я в этом деле плохо разбираюсь.
– А вот когда мы подошли к её границам, нас встретили готовые отряды. И не каких-нибудь придуманных за десять минут солдат судного дня, а толково вооружённых, прекрасно подготовленных, не побоюсь сказать, элитных бойцов. Человек, который всего несколько часов в новом мире, сразу создаёт армию. Не дворец, который замок, не слуг, а именно армию. Как тебе? Ну, а главный признак – красные молнии. По нему точно не ошибёшься.
– Что это вообще за молнии? – я попытался перевести тему.
– Не знаю. По общепринятому мнению, они отражают ауру приходящего в мир человека. Я довольно много над этим думал, – Альден немного оживился – философская натура. – Осталось три версии, которые мне кажутся наиболее вероятными. Первая: при переходе человека из мира в мир с ним переносится и вся его энергия. И то ли из-за слишком резкого перехода, то ли ещё из-за чего эта энергия проходит скачками, а потому образуются аномалии в виде молний цвета, соответствующего ауре человека. Вторая рядом: Хранитель говорил, что в этом мире наша сила мысли увеличивается в разы, благодаря чему мы и можем творить всё, что творим. Так что, может быть, это как раз проявление роста энергетических сил переходящего. А третья – мир просто подготавливает для человека территорию. Когда кто-то приходит, район появления заполняется густым туманом, выше которого и бьют молнии. Искать кого-либо или что-либо в это время совершенно невозможно, ты будешь блуждать безо всяких опознавательных знаков, пока туман не рассеется. Да и потом не факт, что знаки появятся: ландшафт может сильно поменяться, это не предугадаешь. В любом случае, когда человек оказывается здесь, всё приходит в норму. Ну, только если это не инфернал… Так вот, если молнии красные – это точно он. Ходят рассказы о том, что цвет ничего не определяет полностью и когда-то здесь жили «красные» Правители… Но их могли сочинить и под влиянием эмоций. Пока что статистика говорит сама за себя: нам такие уникальности не встречались.
Я сидел опустив подбородок на сцепленные в замок руки и размышлял, укладывая по местам полученную информацию.
Кстати, вот что интересно.
– А какими были молнии при моём появлении?
– Фиолетовые.
Неплохой цвет, один из любимых.
Снова потянулось молчание, никем теперь не прерываемое. Каждый углубился в мысли.
Солнце описало круг и начинало клониться к закату где-то далеко за башней: тень последней потихоньку росла и заполняла линию центральной улицы Рима, как ртутный термометр.
Похожая тень сейчас накрывала и меня где-то внутри души. Огромная тень ощущения, что меня догнали мои страхи… Ну почему, почему даже в идеальном мире нельзя существовать, ни с кем не конфликтуя?! В какие глубины мироздания нужно залезть, чтобы там не было войн?
Чем больше я размышлял об этом, тем больше появлялось уверенности, что что-то осталось неучтённым. А может, всё-таки возможно что-нибудь изменить?.. Человек способен меняться. Неужели ни один инфернал не нашёл в себе силы для этого? Судя по тому, как категорично мне всё рассказали, – кто-то определённо пытался заняться перевоспитанием. Но потерпел неудачу.
Ну, даже если и потерпел. Психология такая штука, что никогда точно не угадаешь, как надо действовать.
Между прочим, насчёт «действовать»: я ведь уже поднял своё положение в глазах девчонки, когда спас её…
– Ага, он что-то придумал, – нарушил продолжительное молчание Альден, оказывается, следивший за моим лицом.
– Не-а. В целом думаю об этом мире…
– Разочаровался в его идеальности? – император растянул губы в невесёлой ухмылке и в очередной раз наполнил кубок. Слава богу, судя по запаху, это был какой-то сок. – Ты не первый, уж можешь поверить. Каждый приходящий ждёт идеальности от всех его аспектов. И через какое-то время начинает разочаровываться… Да, ты как, сегодня у меня остаёшься?
– Благодарю, император. – поднявшись, я изобразил шутливый поклон. – Я лучше вернусь домой. Мне сегодня нужно побыть одному.
– Не за что, правитель Маркус, – Альден приподнял кубок. – Дорогу до воздушки найдёшь? Я, если не возражаешь, посижу здесь ещё немного.
– Конечно. В крайнем случае, спрошу у кого-нибудь.
Подождав, пока стихнет звук шагов по лестнице, Альден бросил задумчивый взгляд на город. Сказал в пустоту:
– Корнелий, оставь в камерах минимум стражи. Потом поднимись на седьмой ярус и укажи Марку новое расположение коридоров.
После пройденной в пятый раз арки я готов был начать ругаться в полный голос. Похоже, день выдался таким насыщенным, что под конец память перегрузилась. Причём не когда-нибудь, а именно на обратном пути.
Первая лестница, коридор, вторая лестница, прямо, направо, третья… Прямо, налево, прямо, выход к четвёртой. Так?
По всему выходило, что не так. Как угодно, но не так. Тоже мне, систематическое расположение помещений. С такой системой рехнуться можно.
Хорошо, допустим, я в какой-то момент отвлёкся и в эту арку мы всё-таки заходили. Но дальше-то, после неё куда?
Дойдя до новой развилки и не обнаружив ничего знакомого, я не удержался и негромко ругнулся. Эта архитектура ещё неделю будет сниться мне в кошмарах: одинаковые коридоры, в лабиринте которых скрывалось не менее двух лестниц, одна наверх, другая вниз.
В стороне вдруг послышался чудесный, самый лучший на свете – в пределах последнего получаса – звук: человеческие шаги. Наконец-то, кто-то, у кого можно спросить дорогу! Окрылённый вернувшимся энтузиазмом, я двинулся навстречу.
Человек оказался, судя по разукрашенному нагруднику, офицером императорской стражи. Чуть склонив голову, он поинтересовался:
– Могу чем-нибудь помочь?
– Лестница! – выдохнул я. Уточнил: – Вниз. Я заблудился.
Военный указал рукой за мою спину:
– Мимо арки, после неё второй поворот направо, и там увидите.
Ага, я был прав! В арку идти не требовалось. Жаль, ранее этот факт ничем мне не помог.
– Спасибо! А самый короткий путь к воздушке не скажете?
Остальные объяснения практически совпали с тем, что я запомнил, и это не могло не радовать. Попасть во вторую подобную ситуацию подряд оказалось бы слишком.
Я понёсся в нужном направлении, заново прорабатывая составленный план. Только бы не опоздать, и так потеряно слишком много времени.
Наблюдательность хоть и в самом конце, но всё-таки меня подвела: к воздушной площадке вели не два выхода, как показалось по прилёту, а все четыре. В один уходили мы с Альденом, а в какой-то другой унесли девчонку. Вопрос, в какой? Полученный опыт призывал не нырять сходу в незнакомые коридоры.
Я бросил взгляд на караульного, ненавязчиво следившего за моими действиями. А если…
– Извините, можно задать вопрос как от не полностью освоившегося правителя?
Солдат нахмурился. Нечасто, небось, к нему с таким подходят.
– Чем смогу – помогу… господин.
– По сколько часов у вас длится смена? Я пытаюсь организовать свою гвардию, а ориентироваться не на что.
Тот расслабился – видимо, военной тайной это не являлось.
– Три часа, если нет особых распоряжений.
– Благодарю, – кивнул я. – И ещё одно. Как отсюда пройти к тюремным камерам?
– В ту дверь и вниз на четыре яруса. А…
– Хочу поговорить с той, которую мы сегодня привезли. Насколько я знаю, сейчас это достаточно безопасно.
Посомневавшись немного, караульный сообщил:
– Некоторые инферналы умеют действовать даже через решетку. С ними всегда надо быть настороже.
– Спасибо, учту.
Спускаясь по каменным ступеням вглубь тюремного отсека, я ликовал. Может получиться! Дозорный был не тот, что встречал нас с Альденом, а недавно сменившийся. Значит, до того, как станет известно, что я интересовался камерами заключённых, больше двух часов. Единственная оставшаяся проблема – тюремщики. С ними не договоришься, надо прорываться. Вызвав мысленно тигра, я передал ему свой план.
На нужном этаже находилась всего одна дверь, но – дубовая, обитая металлическими полосами. Попытки прислушаться к происходящему за ней ничего не дали. Придётся действовать вслепую.
«Пусть все находящиеся за этой дверью крепко-накрепко заснут…»
Отсчитав для верности двадцать секунд, следующим образом я, не мелочась, снёс дверь с петель таранным ударом. И уставился на четырёх солдат, не просто бодрствующих, а абсолютно готовых к бою, с оружием наголо.
Что за?..
Чудом успев завершить образ раньше, чем оказался порублен на куски, я подвесил противников к потолку с помощью чего-то вроде паутины – времени продумывать вещество досконально не было. Слава богу, этот приём на них подействовал.
Что не так, почему они не заснули? А, ладно, потом разберусь.
Времени резко стало очень мало.
Кляпы, мешки на головы стражников – можно двигаться дальше. Из караулки вёл единственный довольно узкий проход. Метры, метры и метры голых, не считая железных скоб с факелами, каменных стен… Дальше по правую сторону потянулись камеры. Больше никаких солдат, на моё счастье.
Камеры были устроены не стандартными квадратами, а в виде уходящих вглубь здания перпендикулярно коридору длинных пеналов с дверьми-решётками из толстых металлических прутьев. Освещение внутри отсутствовало напрочь; непонятно было даже, как тюремщики понимали, какие помещения заняты, а какие пустые. Но как-то понимали, наверное.
Остановившись в замешательстве, я осторожно позвал:
– Эй… инферналка…
Никто не откликнулся. Наверное, стоит снова использовать потенциал?
Но тут за одной из дверей послышался шорох, и знакомый голос произнёс с немалым удивлением:
– Это опять ты?
Отлично, нашлась.
– Я, я. Давай, пошли отсюда.
– Может, сначала дверь откроешь? – то ли недоумённо, то ли саркастично.
– А ты открыть не можешь? Своей силой?
– Давай ты меня сейчас выпустишь, а потом сам сядешь сюда и попробуешь открыть её изнутри? – вот это уже точно сарказм. Видимо, тюрьмы здесь какие-то особые. Как и местные стражники.
Подёргав туда-сюда решётку, я подумал, что не хочу пытаться взломать дверь, у которой гарантированно есть механизм волшебной защиты абсолютно неизвестного мне действия. Дал мысленную команду: «ключ», – и в руке материализовалась копия того ключа, которым пользовался один из обездвиженных охранников.
– Что дальше? – спросила девчонка, оказавшись в коридоре. Свет факелов заставил её забавно прищуриться.
– Не знаю. Здесь я разобрался, но на воздушке нас могут ждать.
Девчонка пошевелила пальцами. Повертела головой.
Я не успел ничего сказать, как она отвела руку за спину, а затем резко выбросила вперёд.
Бум. В стену перед нами ударил невидимый таран, вынеся нехилый кусок. Отсек наполнился солнечным светом, а через пару секунд до нас донёсся стук выбитых камней о землю внизу.
– Откуда ты знала, что там нет других помещений?
Инферналка пожала плечами.
– Я не знала.
Мда…
– Ждём, – сообщил я, послав приказ тигру.
Читать бесплатно другие книги:
