Мечта хранимая. Цикл «Мечтатели» Виксар

В следующий раз я оказался в своей комнате под вечер – гоняли меня и мою гостью практически весь день, вымотав до последнего. Оно того стоило: сравнивая состояние до и состояние после, можно было без особого труда вывести несколько параметров, на которые один день тренировок повлиял сильнее, чем годы наблюдения драк на телеэкране. Как шли дела у инферналки, я особо не следил, но предполагал, что примерно так же.

Стоило, кстати, сходить к ней, навестить. Уже вторые сутки знакомства, а мы так и не пообщались нормально. Переодевшись из костюма для тренировки в рубаху и штаны, которые постепенно становились новой повседневной одеждой, я направился в созданную сегодня утром гостевую комнату.

На стук никто не ответил. Войдя, я увидел девчонку, распластавшуюся на кровати раскинув руки; судя по всему, силы у неё закончились чуть раньше, чем у меня, сразу после переодевания.

– Больно? – самый глупый вопрос после первого дня физических нагрузок.

– В самый раз, – отозвалась инферналка.

– Для чего?

– Для переключения.

Где-то здесь неподалёку висела тема осознания перехода между мирами. Но переходить к ней было, пожалуй, рано.

– Как тебя зовут? – поинтересовался я, устраиваясь на диване у противоположной стены.

Девчонка села, опёрлась на выставленные назад руки.

– Настоящее имя или обретённое?

– Какое хочешь. Главное, чтобы ты на него отзывалась.

– Ора.

– Маркус, – хмыкнул я, нервно махнув рукой. Представляться таким образом ещё предстояло привыкнуть.

– Будем знакомы.

– Ты всегда такая мрачная?

– Я нормальная.

– Хорошо. Для тебя всегда норма – мрачность?

Губы инферналки изогнулись в усмешке:

– Только когда вокруг начинается непонятная хрень и открываются проходы между мирами.

– Ты расскажешь?

– Что?

– Как появилась здесь.

На мой взгляд, для этой темы всё равно было рано, но раз она сама к ней подводит, то почему нет.

Об обстоятельствах прихода в этот мир Ора рассказывать не захотела, как и о самом процессе. Отделалась несколькими фразами, что сначала «приколы с физическими законами видела» и «получила информацию о происходящем». Напрямую я про Хранителя спрашивать не стал: не хочет – пусть не говорит.

Её Тронный зал появился на равнине. Огромный зелёный простор, лишь где-то вдали виднелись возвышенности. Где это место находится, она не могла сказать, потому как не знала карты мира. Первое, что она сделала, вырастила под Тронным залом высокий холм с отвесными краями с трёх сторон, окружила его для верности скалами и построила там Дворец. Разбираться, однако, в его возможностях не стала, а начала создавать армию.

– Армию? Но зачем? – удивился я.

– Я явно не одна такая, которая переместилась. А какой сюрприз могут готовить старики для новичков? Собственно, я оказалась права.

Действительно, вскоре Ора заметила на горизонте подозрительное пятно, в котором по мере его приближения опознала чужое войско. Её собственные отряды уже были готовы, так что не теряя времени она двинулась навстречу.

– Подожди. Ты так быстро создала экипированную армию?

– А в чём проблема?

– Ну, тактика, там… вооружение. Это всё надо знать.

– Ты книги читаешь? – усмехнулась девчонка.

– Конечно. А…

– История? Научная фантастика?

– Эти – нечасто, – признал я. – Хочешь сказать, ты вспомнила их и использовала накопленный до тебя опыт?

– В какой-то мере. Во время чтения постоянно ведь представляешь себе, как бы выглядела твоя собственная армия, во что и как одета, чем вооружена. Вот я всё это и реализовала.

Как просто, оказывается… Хотя навскидку я не помнил ни одной книги, к которой подходил бы в процессе чтения с такой стороны.

Инферналка взяла командование в свои руки. Полководец из неё получился, по её словам, ничего так, но сказалось полное отсутствие практического опыта. Когда большая часть войска была потеряна, Ора попыталась бежать, за ней вдогонку устремились какие-то серые рыцари, нырявшие в тени. Может, и удалось бы уйти – отряд, прикрывавший её, связал преследователей боем, но вскоре под ней пала лошадь.

– А создать новую?

Ора поморщилась:

– Не удалось.

Ясно, за эти несколько часов потенциал полностью истощился.

Спутанные моменты в картине событий ещё остались, но их стало гораздо меньше, и это не могло не радовать.

Теперь, наверное, нужно начинать воздействовать?..

– Да, здесь ты была права, – задумчиво произнёс я. – А… если бы врагов не было и на тебя никто не напал? Что бы ты стала делать?

– В смысле? – девчонка подняла брови.

– Ну, мне кажется, ты очень категорично воспринимаешь людей. Как будто все только и ждут возможности напасть на тебя.

Ора посмотрела на меня, как на идиота:

– Если на меня и правда напали сразу по приходу, о чём мы говорим?

– Это другое. Если бы никто не напал, ни сразу, ни потом, ты всё равно сначала создала бы армию?

– Ну да.

– И ход мыслей остался бы прежним?

– Да. К чему это сейчас?

– То есть ты, не зная тех людей, которых здесь встретишь, заранее думала о них плохо.

– Люди одинаковы, – безразлично пожала плечами Ора. – И опять же, потом это подтвердилось.

– А вот и нет. У меня армия отсутствует как таковая. Её не существует, потому что незачем.

– Ну и зря. Сколько здесь стран?

Вспомнив всё, что успел запомнить из аналогичного разговора с Альденом, я переместился на угол кровати, создал лист бумаги и карандаш и начал воспроизводить физическую, а следом и политическую карту. Не стал рассказывать только про Отшельников.

– Итак, что мы имеем. – К концу небольшой лекции я заметил, что спор пробудил в инферналке новые силы. Совсем приближаться она не стала, сидела напротив, скрестив ноги и опираясь локтями в колени, и тыкала пальцем в лист: – У империи, у Братства армии есть. В Гирсте, считай, всё население может воевать. Про Фор-Корст ничего не известно, про эльфов ты тоже не знаешь. Получается, как минимум в половине стран есть боевая основа.

– Вполне подходящая пропорция, – попытался настоять я. – Если ты думаешь, что сто процентов людей злые, то отсюда следует деление по крайней мере пятьдесят на пятьдесят.

– О делении можно говорить, когда есть полная информация. А сейчас выходит, что я права.

– Права в чём? Что всем надо вооружаться и сидеть внутри границ, нацелившись друг на друга?

– Хочешь мира – готовься к войне. Слышал такое?

– Всего мира? – огрызнулся я.

Ора приподняла бровь. В её голосе появились новые, снисходительные нотки:

– Чтобы просто быть в безопасности, её нужно сначала обеспечить.

– Закон джунглей?

– Ага. Каменных.

Только в этот момент я понял, какой смысловой пласт упустил в разговоре.

Альден же объяснял, что инферналы становятся такими не по своей воле, а под влиянием соответствующего окружения. То есть мои попытки повернуть Ору в сторону альтруизма наталкивались на каменную стену её опыта бытового общения.

Интересно, она успела прийти к мысли, что я зажравшийся мажор и нам нечего обсуждать, или ещё нет?

– Извини, – я примирительно поднял руки, – я не должен был так говорить. Мне тяжело воспринимать это, потому что… В общем, в этом мире всё сложно. С одной стороны, здесь каждый реализует свой идеал. Всем хватает места и совершенно не нужно воевать. С другой, есть люди, которые постоянно вносят разлад и провоцируют всех на взаимное уничтожение…

– Я никого не провоцировала! – рявкнула Ора. От спортивного азарта не осталось и следа, теперь от неё исходили практически осязаемые волны агрессии. – На меня напали сразу после перемещения, безо всякой причины!

– Ты бы сделала то же самое! – по наитию я пошёл в ответную атаку и тоже перешёл на крик. – Представь, что ты несколько лет живёшь в мире и порядке – и вдруг приходит новый человек, который гарантированно разрушит это и создаст колоссальные неприятности! Ты бы тоже нанесла первый удар, если бы это позволило всего избежать!

Инферналка скривилась:

– В мире и порядке я бы померла от скуки. И потому никому бы не стала мешать – пусть живут как им нравится, хоть какое-то движение будет.

– И после этого ты возмущаешься?!

– Не поняла?! – Ора действительно пропустила момент, когда нанесла удар по своей же позиции в споре.

– Тебя абсолютно не волнует сохранение мира и порядка, потому что тебе в них некомфортно, но при этом ты строишь из себя невинную жертву, на которую безо всякой причины напали сразу по приходу в мир. Тебе не кажется, что ваш конфликт поворачивается другой стороной? Оказывается, не злые старики напали на новичка, а столкнулись две стороны с противоположными взглядами на жизнь.

Это было совершенно не то, что я собирался сегодня доказывать ей, – но ощущение лёгкой победы влекло вперёд, призывая не тратить время на раздумья.

– И что из этого? – процедила Ора.

– Ничего. Просто признай, что принцип «не я такая, жизнь такая» здесь не работает. Наоборот, ты человек с собственной позицией, а ваш конфликт основан на расхождениях твоих взглядов и других людей.

– Если тебе от этого станет легче, можешь считать так. А сейчас я хочу спать, так что до завтра.

– Ладно. Спокойной ночи.

Оказавшись за дверью, издавшей характерный щелчок закрывающегося замка, я постоял немного, разбираясь в собственных мыслях, и не спеша отправился в обратную дорогу.

Ни в школе, ни тем более в интернете не было возможности посидеть вот так поспорить с кем-нибудь, имеющим достаточно организованное мышление, так что я сейчас ощущал себя удивительно умным.

С другой стороны, с точки зрения конечной цели, которая ставилась изначально, было совершенно непонятно, что делать дальше.

Я открыл глаза. Тьма вокруг, почувствовав, что я ожил, сгустилась, наблюдая, подобно приготовившемуся к прыжку дикому зверю. Однако жертва не двигалась, и вскоре она успокоилась и снова мягко растеклась по комнате. В этом мире всё было живым…

Продолжая лежать с открытыми глазами, я не думал ни о чём. Через какое-то время первая мысль все-таки не выдержала и осторожно коснулась сознания, породив в нём одно слово.

«Тьма…»

Снова затишье.

А затем мозг, проснувшись позже всех остальных органов, начал новый мыслительный процесс.

Было и правда, необычайно темно. Странно, ведь ещё прошлой ночью светила луна, а сегодня её будто совсем с неба убрали.

Да в своём ли я мире?

Тёмной же вспышкой меня пронзил страх, и я резко сел, дико озираясь. Стол, шкаф, шторы… Нет, не может быть… Прищурился – удалось различить в постепенно рассеивающейся мгле более мелкие вещи. Меч в углу, сапоги, валяющиеся у кровати, плащ на стуле, переплетения рисунка на шторах…

Ох, господи…

Я с тихим стоном повалился обратно на кровать. Да, всё нормально, это мой мир. Это всё моё, я действительно здесь, ни в каком не сне.

Дома.

Однако, полежав ещё немного, я понял, что не хочу спать. Тоже странно, если так посмотреть… Весь вчерашний день меня гоняли, вконец измотали непривычной пока тяжестью тренировки. А тут – проснулся среди ночи, хотя, по идее, должен спать до утра как убитый.

И тут тёмная волна накатила снова: я вспомнил, чем закончился вчерашний день, – и понял, что теперь точно не засну.

Слез с кровати, нащупал и надел сапоги, накинул прямо на голое тело плащ и пошёл на автомате туда, куда тянуло больше всего, – на свежий воздух, на балкон.

Снаружи тьмы было ненамного меньше; только благодаря скудному освещению, идущему от города внизу, угадывались очертания перил балкона. Сверху навалился космический мрак, а облака, выделявшиеся даже на его фоне, казались вообще кусками, вырванными из первозданной Бездны.

«Интересно, если бы я умел ориентироваться по звёздному рисунку, сумел бы понять, где нахожусь?»

«Вряд ли это другая планета».

«А вдруг?»

«А мне это нужно?»

«Нет. Я дома».

Правда, в этом доме ещё предстояло навести порядок…

Ума не приложу, что делать с Орой. Вчерашний разговор не дал никакого положительного результата, более того, я загнал ситуацию в тупик, морально узаконив войну за веру. Есть два лагеря, инферналка – в одном, все остальные – в другом. Хочешь жить, умей вертеться.

Она правильно начинала рассуждать: иметь армию здесь в порядке нормы. Но весь вопрос в том, как её использовать. Для защиты – хорошо. Для нападения… по моим вчерашним рассуждениям получается, что – тоже хорошо, если за идею.

С другой стороны, у меня не стоит задачи перековать инфернала в священника: избавить его от гнева, зависти, гордыни, и так далее. Только научить мирно сосуществовать с прочими обитателями этого мира. Хочет воевать – пускай воюет, главное, чтобы в меру и помимо этого он знал другие способы занять себя.

Отличной тактикой было бы подружить Ору со всеми Правителями, исходя из логики, что между друзьями возможны ссоры, но не войны. Однако, если я правильно понял её интонации во время разговора, у неё понятие друзей своё, не совпадающее с моим. То есть попробовать-то можно, но гарантий никаких…

Надо увлечь её чем-то. «Переключить», как говорит она сама. Не знаю, сколько времени на это потребуется, неделя, месяц, год, но нужно, чтобы она попала в обстановку, где не действуют правила, к которым она привыкла. Научить человека жить по-новому можно только после того как он сам понял, что не может жить по-старому.

Спать не хотелось, и я ещё довольно долго стоял на балконе, разглядывая ночное небо, раскинувшийся под ним город и думая о завтрашнем дне.

В какой-то момент взгляд зацепился за один из храмов, разбросанных по разным частям города. Каждый из них окружала небольшая парковая зона, открытая в дневное время для прогулок горожан; да и в ночное, по факту, тоже – оград всё равно не имелось. Правда, в ночное они выглядели скорее зловеще, чем привлекательно: густые мрачные лесополосы, из которых поднимались малопонятные силуэты с заострёнными верхушками.

Прикинув, что хотел бы видеть, я стал составлять образ. Деревья одного из парков проявились калейдоскопом оттенков – между веток повисли фонарные шары из цветного стекла, соединённые между собой флюоресцирующими лентами. «Волна» перекинулась на соседний парк, оттуда на прочие, и вскоре существенная часть города преобразилась, приобретя таинственно-сказочный вид.

До того, как возникла сонливость, как раз хватило времени постоять полюбоваться сделанным и прикинуть план будущих действий.

С довольной усмешкой я помог противнику подняться. Обменявшись дружескими хлопками по плечам, мы повернулись к Николаю.

– Отлично, Маркус, – учитель улыбнулся. – Хоть с техникой у вас пока не ладится, ловкость на подходящем уровне.

– Техника дело наживное, – довольно улыбнулся я. – Да и, в любом случае, прогресс есть.

– Это да. Но я бы посоветовал ещё и завтра потратить пару часов на тренировку.

– Пару?..

– Завтра воскресенье, занятия не будет, – Николай усмехнулся. – И мне кажется, я сделал ошибку, что напомнил об этом.

Вместе с остальными учениками я направился в соседний зал на ужин, по дороге снова уйдя в мысли.

Выходной это хорошо. Надо подумать, как его провести с максимальной пользой, если не для государства, то для себя. Но это потом, до того – предстоит второй разговор с Орой. Чутьё подсказывало: то, что она сегодня пришла на тренировку на несколько часов позже и ушла несколькими ранее положенного, следует трактовать как предрасполагающий факт, потому как он умещался в модель поведения несобранного, но зато не затаившего на меня обиды человека.

Вопрос о том, какую роль в определении моих действий должно играть предвзятое чутьё, я решил отложить до лучших времён.

– Ага, – донеслось из-за двери в ответ на стук.

В комнате появился новый предмет мебели, из тех, которые я увидеть никак не ждал, – зеркальный уголок для наведения макияжа. Это было довольно странно: в моём восприятии Ора и косметика не пересекались, пожалуй, никак, в первую очередь в силу создаваемого ей самой образа.

Причём она продолжала его придерживаться: перед уголком стоял небольшой крутящийся стул со спинкой, с которого инферналка закинула ноги на свободный край тумбы и за счёт этого больше походила на офисного менеджера, чем на светскую даму.

– Чего застыл? – весело поинтересовалась Ора, не отвлекаясь от процесса. Она явно была довольна произведённым впечатлением.

– Не думал, что тебя что-то связывает с макияжем.

– Его сложно любить, когда на него нет денег. Зато когда можно создать всё что угодно по щелчку пальцев – пуф!

Инферналка в самом деле щёлкнула пальцами и одна из баночек выстрелила вверх клубом белой пыли, похожей на пудру. Я усмехнулся: кажется, она не играла, а с искренним интересом осваивала новые возможности.

– Ты опять поболтать пришёл?

– Ага. У меня полно тем, которые хотелось бы обсудить.

– Ну, выкладывай, – Ора безжалостно стёрла всю нанесённую на лицо краску, вернув прежний вид, развернулась и выжидающе уставилась на меня. Сев на диван, я попытался подобрать слова для плавного вступления, но потом плюнул и перешёл к сути:

– Можешь рассказать, как для тебя воспринимаются друзья?

– О! – удивилась инферналка, садясь поудобнее и закидывая ногу на ногу. – А в чём дело?

– Меня этот вопрос в целом интересует. Что для тебя значат друзья, как ты их определяешь для себя?

Готовый ответ у Оры отсутствовал, и неудивительно. Подумав, она решила:

– Друзья это те, с кем есть какая-то общая деятельность.

– Так просто? – удивился в свою очередь я. – А как же эмоции, всё остальное?

– Ну, нормальная деятельность подразумевает, что оба участника получают от неё удовольствие. Иначе это так, партнёрство.

– А готовность пойти на уступки? Или когда люди сохраняют верность дружбе спустя несколько лет отсутствия общения?

– Расчёт, – сходу отбила инферналка. – Если взаимодействие с кем-то доставляет гораздо больше удовольствия, чем требует сил, можно пойти и на небольшие жертвы – всё равно потом наверстаешь.

Я задумался:

– Вот смотри. У меня была знакомая парочка, две девчонки из одного класса. Одна командовала другой, причём довольно жёстко, безо всяких угрызений совести. А та постоянно прогибалась, даже в довольно глупых ситуациях. Это, по-твоему, дружба?

– Если обеих всё устраивало, то да, – пожала плечами Ора. – Не вижу в данном случае проблемы.

– Но ведь вторая не получала от этого взаимодействия ничего! Ею помыкали как хотели, ничего не давая взамен.

– Это с твоей точки зрения. А она сама была довольна?

– Ммм… не знаю.

– Хорошо, посмотрим на это с другой стороны, – инферналка вещала как заправский психолог, и даже не верилось, что вчера она попала в собственную логическую ловушку. – Если бы ей было плохо в этих отношениях, зачем бы она в них находилась?

– Инерция, – предположил я. – Твоя теория расчёта основывается на идее, что люди полностью осознают и контролируют своё поведение, а…

– С фига ли? Расчёт он и в Африке расчёт, хоть осознаваемый, хоть нет.

– Так разве может быть?

– Может, может. Я тебе больше скажу: девяносто девять процентов людей – полнейшие бараны, которыми можно крутить как угодно. С полного их согласия.

– Эм… – я замялся. – Может, оставим эту тему на другой раз? Чтобы не перескакивать. Это всё интересно, но…

– Ладно. Что у тебя дальше?

– Погоди, дай разобраться. Получается, твоё понятие дружбы не включает равноправие? Взаимное уважение?

– Каким боком тут вообще равноправие? Ты не путаешь дружбу с чем-то другим, не?

Складывалось впечатление, что инферналка издевается. Или – она в самом деле так мыслит?..

– Ну, допустим. А как ты определяешь врагов?

– Враги они и есть враги, – Ора подняла глаза вверх, то ли вспоминая что-то, то ли размышляя. – Это те, кого надо подавить или уничтожить.

– Но это не постоянный круг? Новые враги тоже появляются?

– Ну да. Слушай, к чему это всё?

Я развёл руками:

– Мне интересно понять, как ты воспринимаешь мир.

Инферналка бросила на меня скептический взгляд:

– Когда-нибудь я тебе тоже такой допрос устрою.

– Идёт. Так что, откуда у тебя появляются враги?

– Да ниоткуда. Случается что-то, что сталкивает с другими людьми и превращает их во врагов.

– Эээ… – Подумав, я решил на всякий случай уточнить: – Ты же не хочешь сказать, что у тебя все делятся на друзей и врагов?..

– Нет, конечно, я что, больная? Бывают… ну, просто соперники.

– И как они определяются? Это враги в первой стадии?

– Нет. Просто обычные люди с противоположными целями.

– Которых не обязательно уничтожать, правильно?

– Иногда с ними даже можно сотрудничать, – согласилась Ора, – если контролируешь происходящее.

– Это те самые партнёрские отношения?

– Ни разу. Партнёры это люди, с которыми у тебя общие цели, с ними сотрудничать можно и нужно. А у соперников цели противоположны твоим. Их надо использовать только там, где интересы не пересекаются.

– Ага, понятно.

Инферналка снова упёрла в меня выжидающий взгляд, подложив под голову локоть. Вникнув в услышанное, я продолжил:

– У меня появился вопрос, если позволишь.

– Ну.

– В твоей картине мира люди делятся на четыре основные группы – друзья, партнёры, враги и соперники. К какой из них, по твоему мнению, следует отнести местных Правителей?

– Так и знала! – Ора всплеснула руками. – Опять проповедовать мне будешь!

– Проповедовать – не буду, – заверил я, – но разобраться в твоих взаимоотношениях хочу. Мне, в конце концов, здесь тоже жить и я хочу знать, кто к кому каким образом относится.

– Надоел. Я скажу, как к ним отношусь, и больше мы эту тему не поднимаем, идёт?

– Пойми, в наших общих интересах решить эту ситуацию. У меня есть завязки, которых нет у тебя, а ты можешь знать что-то, что поможет нам всем прийти к компромиссу.

– И к какому компромиссу ты придёшь, если я скажу, что после нападения правители мне враги? – желчно поинтересовалась Ора.

– Подожди, давай по порядку. Друзья и партнёры это те, с кем у вас общие интересы. Соперники и враги – те, с кем разные. С соперниками договориться можно, с врагами нет. Правильно?

– Ну, – без энтузиазма откликнулась инферналка: она явно не понимала, какие кружева я плету вокруг неё, и не горела желанием принимать в этом участие.

– Но ведь у вас с Правителями нет взаимоисключающих интересов!

– Ну охренеть теперь!

– Я серьёзно. В чём заключается их интерес, по-твоему?

– Как ты сам вчера сказал, их бесит всё, что не укладывается в их шаблоны, поэтому они уничтожают тех, кто им не нравится, – Ора запустила механизм самонакрутки, постепенно выходя из себя.

– Ты передёргиваешь. Они защищают свою территорию от тех, кто с высокой вероятностью попытается претендовать на неё.