Дневник дизайнера-маньяка Франк Яна

Яна Франк

Дневник дизайнера-маньяка

3-е издание, дополненное

Москва

Издательство Студии Артемия Лебедева

2012

Предисловие

Когда-то все мельники продавали муку в одинаковых серых мешках, пока один из них не додумался взять белый пакет из красивой шелковой бумаги, склеить верхние края особым способом, чтобы муку легче было пересыпать, и украсить упаковку своими инициалами. Так родился дизайн.

Само собой разумеется, история рождения дизайна выглядит не столь примитивно, но именно этот пример студентам приводят в академиях профессора, чтобы наглядно объяснить, что это такое и зачем нужно.

Мука в новых пакетах продавалась лучше. Одних привлекло удобство упаковки, другим приглянулось красивое оформление, третьи не могли избавиться от ощущения, что эта мука — особенная.

В дальнейшем дизайнеры десятилетиями изобретали упаковку для муки: испытывали разные материалы, придавали ей неожиданные формы. Многие совершили полный круг: перепробовав все, от круглой банки до коробки в форме космического корабля, вернулись к простейшему бумажному пакету с разборчиво написанным словом мука. В конце концов, это всего лишь мука, и все, что требуется от упаковки, — возможность легко найти ее на полке, без помех положить в сумку, донести до дома и высыпать содержимое, не распылив по всей кухне.

Разумеется, в ходе экспериментов выяснилось, что с помощью дизайна можно многого добиться от покупателя. Например, поставить на тот же продукт цену побольше либо продать товар похуже, выдав его за хороший благодаря солидному оформлению (правда, всего один раз).

Один из моих начальников, Инго Браун, написал диссертацию о возможностях хорошего оформления и визуальной подачи обычных продуктов. Он доказал, что хорошо продуманный дизайн довольно сильно воздействует на человека: вызывает разные ассоциации, заставляет испытать ряд эмоций, приводит к определенным умозаключениям и, в конце концов, рождает желание получить (использовать, съесть, прочитать) именно этот товар.

Во второй части своего исследования Инго пошел еще дальше, доказав, что дизайн, продуманный в совершенстве, работает по этому сценарию, «начиная с любой точки».

Пользователь может годами с удовольствием делать покупки в интернет-магазине, в который пришел по случайной ссылке из форума, ни разу не увидев его главной страницы.

Клиент может открыть каталог на середине, найти вещь своей мечты и лишь позже заинтересоваться производителем и возможностью этот товар приобрести.

Хозяйка может увидеть красивый чайник у своей подруги и немедленно захотеть такой же, а в магазине приятно удивиться, заметив, что и коробка у этого чайника самая красивая на полке.

Если зритель рыдает над финалом, пропустив полфильма, значит авторы «нажали правильную кнопку». Что при этом было в начале, не столь важно, потому что расчувствовавшийся зритель непременно найдет способ посмотреть кино целиком, а там уже решит, покупать ли его на диске.

Таковы возможности хорошего дизайна.

К сожалению, многие дизайнеры интересуются другими возможностями — как выиграть конкурс на самую непонятную навигацию, стать признанным гуру антиискусства или почетным членом сообщества деконструкторов всего человеческого.

Они ежедневно сидят за столами и думают: «Что бы такое нарисовать, чего свет не видывал?» Хотя лучше, может быть, посмотреть, что находится внутри упаковки, и украсить ее названием продукта. Очень красивыми буквами, проверив кернинг и поработав с цветом и композицией.

Артемию Лебедеву — без него не было бы этой книги. Сергею Федорову — за красивый макет и большое терпение.

Яна Франк, август 2006

Дизайн

Где я? Стали разнобытом-универсалом и хотим обратно?

Вот мы и стали самыми профессиональными дизайнерами, какие только бывают. Нам все равно, что оформлять, — мы одинаково хорошо нарисуем как ангелочков с крылышками, так и скучную деловую страницу. Нет стиля или расцветки, в которых мы не выполнили как минимум десятка работ. Все уже было: черный минимализм и розовые тучки с пышным золотом, свиньи в бриллиантах и современное искусство, непонятное нам самим. Мы разбираемся в стилистических особенностях и умеем выдерживать свои работы в заданных рамках, ловко распознаем клиентов, называющих словом «рококо» типичное барокко и просящих сделать «вот этот русский авангард», показывая на японский плакат 1950-х годов. Нам нетрудно сделать так, чтобы было похоже на тот самый японский плакат, и «знаток», оценивающий работу за нашей спиной, непременно заметит: «Вы решили делать русский авангард?»

По заказу мы можем изобразить все — почерком понравившегося французского иллюстратора или цветами японского дизайнера, сделавшего столь ладный плакат для конкурентов. На время выполнения одной работы мы способны превратиться в кого угодно, стоит нам лишь понять, о чем мечтает клиент.

Кто-то описывает свое дело просто: «За деньги могу нарисовать все». Другие пытаются найти в этом философский смысл, соревнуются: «все смогу», «что угодно продам», «по десяти примерам точно поставлю диагноз, что нравится заказчику», «чем хочешь искренне проникнусь... на некоторое время».

Потом наступает фаза, на которую часто жалуются программисты: заказчик не поговорил еще и пяти минут, а нам уже все ясно. Иногда описание заказа наводит на интересные идеи, но не всякий клиент располагает к тому, чтобы захотелось продавать ему нечто особенное. Хорошо, если он достаточно гибок и может воспринять идею, аккуратно упакованную в его собственные пожелания, или настолько занят другими делами, что согласится на все, стоит лишь объяснить ему, что он сам это придумал. В большинстве же случаев проще выполнить все в соответствии с его пожеланиями и успокоиться, приняв заслуженные благодарности и комплименты за то, как быстро все было сделано и метко угадано.

В определенный момент дизайн дает возможность относительно просто заработать себе на кусок хлеба с маслом, и дизайнеры, сознательно решившие кормить себя этой работой до конца дней своих, старательно развивая описанные выше способности и изучая все вокруг с целью пополнить арсенал своих творческих приемов, становятся настоящим сокровищем для всякого работодателя.

Другие решают, что пора становиться самостоятельной величиной, и, перелистав собственную папку, вдруг задаются страшным вопросом: «Где же мой почерк? Мой собственный, неповторимый стиль? Где во всех этих коллажах из увиденного вокруг — я?»

Выясняется, что даже зарисовки, сделанные «для себя», носят отпечаток всего, столь старательно изучавшегося в последние годы. Исполнив копии лучшего не один раз, мы не можем сделать аппликации, не похожей на работы великого Матисса, наброска, не вдохновленного любимым Шиле, или стилизованной фигурки, не напоминающей работы пятерых популярных иллюстраторов современности одновременно. О большинстве своих работ мы слышим: «Понятно, ты смотрел сюда» или «Тебе нравится вот это».

Нет ничего страшного в том, что в работах художника заметно влияние его кумиров, однако иллюстраторов и дизайнеров подводит привычка копировать и срисовывать образцы, старательно подавляя собственные индивидуальные черты.

Откуда же берется это неповторимое «я», называемое почерком, собственным стилем или лицом рисующего человека? Из его уникального взгляда на мир.

Копируя чужой рисунок, мы воспроизводим не мир вокруг нас, а чью-то интерпретацию вещей, живьем нами не виданных. Кто-то другой уже пережил и выстрадал это, изобразил, как мог, наделив произведение своим настроением, характером, опытом и фантазией. Все, что мы можем срисовать с чужой работы, нашим не является.

Единственный способ избавиться от чужих наработок и обзавестись собственными — отложить подальше все лучшие примеры, книги и картинки. Что для начинающего художника обязательно, для опытного иллюстратора или дизайнера, желающего обзавестись собственным лицом, — смерть. Не нужно больше заглядывать в любимые книги, чтобы вспомнить, как было нарисовано красивое пятно или положены штрихи.

Смотрим на реальный мир и пытаемся изобразить то, что видим. И штрихи изобретаем и совершенствуем сами, и цветные пятна рисуем всеми материалами подряд, пока не получится то, что нас устраивает.

Когда родится работа, полная личных мыслей, чувств, опыта и авторского видения вещей, она будет неповторима и похожа только на своего создателя.

Жаль, что лишь немногим удается совмещать подобные эксперименты с обычной работой дизайнера.

Где берут свежие идеи

Откуда берутся свежие идеи, если все на свете уже тысячу раз сфотографировали, нарисовали, слепили, покрасили, завернули в цветную бумажку, вывернули наизнанку, нарисовали еще раз, сфотографировали рисунок, наклеенный на сам объект, завернули в фотографию голую женщину и выставили ее живьем в витрину. Все уже было, все придумано и сделано до нас.

Во всех интересных позах свою модель уже запечатлели все знаменитые художники. Нарисуешь ее живой линией — скажут, что позаимствовал у Шиле, вырежешь из бумаги — ткнут носом в Матисса. Начнешь ломать формы — обязательно упрешься в Пикассо или Малевича (см. главу «Двадцать книг, которые всегда со мной»). Попытаешься написать просто, как есть, следуя всем канонам классической живописи, — начнутся стоны о том, что угнаться за мастерами в этой области лучше даже не пытаться.

Добавим сюда ужасную привычку всех творческих людей — питаться идеями коллег и придумывать свой вариант. Это явление было распространенным еще во времена Иеронима Босха: картин, вдохновленных его работами, и вариаций на придуманные им темы существует в десять раз больше сделанного им самим.

Великий иллюстратор Иван Билибин в свое время опрометчиво впустил в дом простоватого с виду человека, заявившего, что он большой поклонник мастера и приехал с Украины лишь затем, чтобы показать свои рисунки.

Это был художник Нарбут, работы которого оказались очень качественной компиляцией всех самых выразительных приемов Билибина. Нарбут остался погостить и немедленно приступил к делу. Пока Билибин, погруженный в заботы и печали, связанные с разводом, тоскливо чертил очередной орнамент, молодой Нарбут подхватывал каждую идею на лету и моментально превращал ее в обширную коллекцию работ. Билибин злился: не успевал он дорисовать свежепридуманную завитушку до конца, как уже обнаруживал ее в десятке новых произведений приезжего почитателя. А тот в ответ на упреки отмахивался: «Что вам, жалко? Все равно на ваше не похоже».

Сегодня ясно, что Билибина ни с кем не спутаешь, равно как и Нарбута, а самое лучшее из сделанного Нарбутом придумано им самим. Хотя многие идеи родились из срисованных у Билибина картинок. Также неизвестно, сколько собственных рисунков вдохновило самого Билибина после того, как они прошли через руки Нарбута и многочисленных учеников и друзей.

Люди искусства так устроены: они нужны друг другу, потому что получают от коллег идеи, импульсы и вдохновение, столь необходимые в работе, однако благодаря их активному взаимодействию любые свежие мысли моментально пускаются в оборот всеми сразу. Стоит одному придумать что-либо интересное, появляется десяток интерпретаций, сделанных друзьями. Одни пытаются создать свою версию, другие быстро придумывают, как развить идею дальше. Каждый по-своему доводит новую разработку до абсурда, пока она не побывает во всех возможных состояниях — от минималистского решения, превратившись практически в ничто, до «китча с будуаром», изукрашенного мельчайшими узорами.

Когда очередной «приступ» проходит, становится тихо, и творческие личности погружаются в обсуждение старой темы: «Где бы взять свеженькую идею?»

Иногда свежие идеи рождаются во время экспериментов с новыми фильтрами графических программ, в результате случайно пришедших в голову умножений фотографий на векторы и сканированных брюк на рамочки от «Фотошопа». Но эти эксперименты исчерпывают себя слишком быстро, чтобы писать о них всерьез.

Ответ прост. Свежие идеи существуют только в реальном мире, а не в работах других людей. Эту нехитрую формулу подарил мне художник Серебровский: все замечательные композиции, необычные решения и причудливые формы однажды были увидены в жизни. Ко всем орнаментам и схематичным рисункам человек пришел, изучая реальные вещи и обобщая их до «самого главного».

Все интересные эффекты и сюрреалистические сюжеты были обнаружены в каком-нибудь отражении, большинство гениальных композиций, встречающихся в народных вышивках, были найдены в процессе расстановки тарелок на пустом столе. Архитектурные элементы срисованы с медуз и растений, платья великих модельеров стремятся к изяществу цветов и яркости оперений экзотических птиц, а макет странички «Свотч» возник из кучи обрезков, случайно разбросанных на столе.

Если рассматривать окружающие нас вещи внимательнее, среди них найдется множество новых форм, композиций и цветовых решений, никем еще не открытых.

Если рисовать восход солнца вновь и вновь, пока от него не останется только самое главное, возможно, получится флаг огромной страны. И все согласятся, что лучше придумать было нельзя.

Должен ли дизайнер уметь рисовать

Кажется, не так давно мы обсуждали этот вопрос. Но люди снова спрашивают: «А должен ли дизайнер уметь рисовать?» И сами отвечают себе от моего имени: «Ты, конечно, скажешь, что должен. Сама рисовать умеешь, поэтому наверняка думаешь, что это обязательно».

А я вовсе так не думаю. Дизайнер вообще ничего не должен, кроме как быть хорошим дизайнером.

Правда, дизайн сам по себе очень узкая специализация, и большинству дизайнеров «только дизайна» вскоре становится слишком мало. Но это совсем другое дело.

В крупных фирмах с большим штатом, где есть возможность поручать каждому только то, что ему лучше всего удается, «просто дизайнер» может годами трудиться, приносить пользу и получать удовольствие от работы. Он не должен уметь рисовать, для этого существуют иллюстраторы. Они знают свое дело намного лучше дизайнера и всегда выполнят задание элегантней, быстрей и качественней.

К сожалению, «просто дизайнер» редко остается доволен своей работой, если он не делает ничего, кроме дизайна. Хороший дизайнер не обязан уметь рисовать, но должен быть творческим человеком со множеством идей. От него требуется знание чужих работ, направлений, стилей и всяких полезных наук о цветах и шрифтах. Такой человек чаще всего через некоторое время «вырастает» из дизайна и начинает желать чего-то более серьезного, интересного и многогранного.

Правда, и в этом случае дизайнер вовсе не должен становиться иллюстратором. Он может стать арт-директором, увлечься рекламной графикой и наукой о рекламе или углубиться в изучение флеша или языков программирования. Некоторые уходят в сторону трехмерной графики и работы с видео и звуком. Во всех вышеперечисленных направлениях дизайнер может достигнуть головокружительных успехов, совершенно не умея рисовать.

Почему же тогда обучение на дизайнера никогда не обходится без тысячи часов академического рисунка и живописи? Потому что существует определенная степень умения рисовать, которая, грубо говоря, легко вколачивается в кого угодно. Школа академического рисунка похожа на уроки чтения и письма. Посади любого перед гипсовой головой на шестьдесят часов — рано или поздно он сделает несколько набросков, а потом прислушается к преподавателям и начнет работать так, как ему говорят. И через год будет в состоянии нарисовать все, что перед ним поставят, добиваясь сходства с натурой.

Естественно, в любом художественном учебном заведении принято думать, что приобретенное таким способом элементарное умение рисовать никому не помешает. Поэтому человек, получивший высшее образование, связанное с дизайном, рисовать умеет. По крайней мере такой человек никогда больше не терзается вопросом, должен ли дизайнер уметь рисовать.

К моему учителю, Владимиру Серебровскому, часто обращаются желающие научиться рисовать. Все получают один и тот же простой совет: «Купите себе учебник по академическому рисунку, поставьте „натуру“ и начинайте рисовать, следуя правилам, изложенным в учебнике. Того, чему учит такой учебник, вам хватит надолго. А когда знаний, полученных этим путем, станет не хватать, вам уже никакой учебник не поможет. Но эту проблему мы обсудим, когда она будет актуальна, то есть лет через двадцать".

Работа с материалом или плагиат?

Едва заходит речь о работе с чужими гениальными произведениями, бесконечный спор о том, допустимо ли это, разгорается с новой силой. То, что учителя называют «подсматривать» или «учиться у мастеров», многие путают с плагиатом и боятся даже думать об этом. Иным совершенно непонятно, где кончается работа с материалом и начинается воровство чужих идей.

В самом деле, все время, пока студенты пытаются стать художниками, дизайнерами, иллюстраторами или оформителями, преподаватели их учат: «Смотрите на мастеров. Учитесь у них. Берите пример, копируйте, подсматривайте, пытайтесь разобраться, как они что-то сделали...В таком-то веке учеников вообще заставляли несколько лет копировать мастеров, прежде чем позволяли самим нарисовать что-то свое». Век и количество лет называются разные, но общий смысл высказывания остается неизменным, и студентам приходится выслушивать его постоянно.

Существует еще одна интересная дисциплина в образовании дизайнера — работа с материалом. Студентов практически учат «утилизировать» все стящее из того, что они видят вокруг: не только окружающую действительность, но и чьи-то идеи, техники или приемы. Одновременно с дельными советами их всегда преследуют замечания: «Это ты срисовал!» Когда студенты притаскивают на зачеты копии, «списанные» с книжек, их ругают: «Это не твое. Свое надо пробовать, а не срисовывать готовое. Учись делать сам». В результате многие разводят руками и спрашивают: «Как же с подглядыванием у мастеров? Можно или нет? Или, может быть, даже нужно?»

На самом деле с этим все просто: копировать мастеров полезно. А вот выдавать копии Рембрандта за свои домашние натюрморты преступно. Если уж копируешь кого-то, надо пытаться сделать это один к одному и писать на работе: это копия картины такой-то, автора такого-то, сделана в учебных целях. Самое большее, что можно получить за нее, — хорошая отметка по материаловедению. На оценки по рисунку и живописи такие эксперименты не влияют.

Работа с материалом устроена гораздо сложнее. Здесь дизайнеров учат делать что-то свое не только из собственных фантазий, а черпать вдохновение в изобразительном материале, целенаправленно пересматриваемом в поисках хорошей идеи. Рационально настроенные преподаватели сразу предупреждают: «Муза — девушка ненадежная. Захочет — прилетит, захочет — улетит на неизвестный срок. Чтобы не пропасть без нее, нужно быть профессионалом. А это означает способность находить новые идеи и решения даже тогда, когда в голове пусто, на душе скребут кошки, вы пребываете в апатии, а вдохновение не приходит».

Иногда вовсе не обязательно впадать в апатию и ссориться с музой. Достаточно поработать десять лет в агентстве, где требуется каждый день приносить по новой гениальной идее, и станет ясно, что очень немногие могут производить такое количество хороших мыслей на ровном месте на протяжении долгого времени. Поэтому дизайнеров и учат смотреть вокруг и находить в увиденном красивые решения, интересные композиции и новые идеи. А на вопрос, как отличить все это от простого «передирания» чужих произведений, лучше всех ответил в свое время Адриан Фрутигер. Он сказал, что чужие работы, их фрагменты, композиции или идеи никогда нельзя брать и использовать для себя. Но можно интерпретировать их по-своему и развивать дальше в своем направлении. А чтобы еще проще было опознать, с чем мы имеем дело, он предложил простой рецепт: работа не считается ворованной, если человек превратил ее во что-то свое и в ней осталось некое воспоминание, намек на то, откуда это взялось. Идея считается украденной, если, заимствуя ее, автор «покинул свое русло» и создал произведение, мало отличное от того, на которое он смотрел, но резко выпадающее из его собственного стиля.

Безусловно, нужно помнить о том, что замечание знающего человека вроде «он точно вот того и вот этого насмотрелся» не является чем-то ужасным и не означает, что работу нужно срочно прятать под стол. Все дизайнеры, иллюстраторы и художники кого-то насмотрелись и чего-то «нахватались», пока формировали свой собственный стиль. Конечно, добрый Фрутигер не лишил себя удовольствия пошутить в конце, заметив, что надежнее всего, разумеется, срисовывать только у живой натуры, поскольку природа не отстаивает авторские права на свои шедевры.

Вот как хорошо все придумал художник Клаус Энзикат! Многие его работы составлены из многочисленных картинок, срисованных с журналов, газет или каталогов с фотографиями. Если он копирует рисунки, то всегда только из энциклопедий, справочников или учебных пособий, так как в них иллюстрации очень безличны и не имеют выраженного собственного стиля.

Фрагменты из книги Das A steht vorn im Alphabet. Peter & Klaus Ensikat

Все дизайнеры знают эту каплю: она настолько примелькалась в каталогах фотографий, что ее уже из принципа не используют. Однако никто не запрещал ее срисовывать, к тому же Энзикат превратил ее в настоящий шедевр. И Роми Шнайдер, срисованная с программы телепередач, выглядит совсем по-другому. Гораздо интереснее и благороднее.

Двадцать книг, которые всегда со мной

Прошло больше полугода с тех пор, как я покинула моего предыдущего работодателя. Теперь дизайнеры, которые еще остались там, иногда машут мне ручкой в ICQ. Недавно появился Бенни, вернувшийся после длинного отпуска, и давай вздыхать:

— Ах, фрау Мау, нам тебя не хватает!

— Что, — говорю, — некому вашу кровь пить, наезжать и бросаться тяжелыми предметами?

— Да нет, это все нашлось. А вот ссылки и книжки красивые никто не показывает...

— А что, в интернете красивые ссылки и книжки дают только по талонам?

— Нет, все там есть. Но это же знать надо, кому что смотреть. Так искать бесполезно — слишком много всего. И вообще, как ты только все находила? Мы ни одной новой хорошей книжки найти не можем.

— Тогда покопайтесь в старых, наверняка найдете кучу «хорошо забытого».

— Так и в старом надо знать, что смотреть!

Вот и выясняется, что самой важной моей функцией в «Ай-ди медии» было собирание в каталоги интересных ссылок и закупка дюжинами полезных книг. И конечно, подсовывание этих книг всем, кому требуется. Одним — японцев, другим — Босха, а кому и русский лубок.

Работать с материалом приучил меня художник Владимир Серебровский еще в детстве. Всякий раз, когда я начинала что-то рисовать, он показывал мне книгу, где был точно то, что я пробовала сделать, только продуманное уже на сто шагов вперед. Сначала я упрямилась и отмахивалась: я «свое» рисую, и никто не знает, что я задумала, а он мне с понимающим видом книгу с иранской миниатюрой сует. Зачем она мне? Потом часто удивлялась: по мере того как я пыталась найти идеальное решение, оно приближалось к тому, что было в книге (не важно, заглядывала я в нее или нет). В результате часто получалось практически то же самое, только более слабый и сырой вариант. Тогда я бросалась смотреть эту книгу внимательнее и находила в ней множество гениальных идей, подсказок и решений проблем, о которые я споткнулась.

Владимир Серебровский часто говорил: «Да, молодые классику не едят. Им надо подсовывать художников-классиков, когда они сами пытаются сделать то же самое. В этот момент у них от отчаяния открываются глаза и просыпается живой интерес». Сам он обладал удивительным талантом быстро понимать, что именно полезно человеку в конкретный момент. Конечно, в первую очередь ему помогало знание истории искусств и основательное знакомство с творчеством сотен интересных художников.

За время нашего общения он показал мне огромное количество книг и назвал множество имен. Позже, приехав в Германию, я начала искать хорошие книги сама, вспоминать, что Серебровский советовал посмотреть. А оказавшись в книжном магазине, обнаружила, что посоветовал он все самое лучшее.

Искать классиков жанра, прежде чем соваться во что-то незнакомое, и окружать себя книгами в моменты творческих кризисов стало привычкой. И я с удовольствием воспользовалась предложением работодателя «купить дизайнерам все необходимое для их развития».

Оказалось, что у большинства дизайнеров таких привычек нет и они практически не знают никаких художников. Им в голову не приходило, что, возможно, легче будет рисовать векторную девушку во Фрихенде, если посмотреть, как это делал кистью Эгон Шиле.

Правда, они быстро вошли во вкус, и вскоре дизайнерская рассылка пополнилась сообщениями вроде: «У кого Хокусай?» или «Срочно положите на место Матисса, очень надо посмотреть на цвета».

Стоило лишь проявить фантазию, как выяснилось, что у Босха можно отлично подсматривать образные картинки, а у Манары в каждой книге есть десятки лиц, искаженных в самых сложных гримасах. Когда требуется сделать что-то многоцветное, но не слишком пестрое, полезно полистать Матисса; если нужно собрать веселую страничку, а из материалов имеются только длинный текст и маленькая фотография, смотри у Рэя Джонсона, как это делается.

А иногда вообще ничего нигде подсматривать не надо. Достаточно освежить в памяти лучшие работы художника или дизайнера, который делал что-то близкое сердцу, и это вызовет «большой творческий приступ».

Любимые книжки у всех свои, и каждый должен искать то, что ему интересно. Тем не менее меня часто просят опубликовать список книг, которые я сама не выпускаю из рук. Все приведенные ниже книги стоят рядом со мной на полке, и я часто перелистываю их в поиске вдохновения.

David Goodman

Angura: Posters of the Japanese Avant-Garde

Небольшая книжка, густо набитая лучшими японскими плакатами 60–70-х годов XX века. Она понравится всем, кто любит японский поп-арт и Таданори Йоко, который там тоже есть.

Sandy Kita, James Farquhar, Lawrence Marceau

The Floating World of Ukiyo-E: Shadows, Dreams and Substance

Укиё-э — это древние японские деревянные гравюры. Лучшее, что есть в японских плакатах, комиксах и иллюстрациях, взято оттуда.

Marco Fagioli

Shunga: The Erotic Art of Japan

Шунга, наверное, первые неприличные комиксы на свете. И первые комиксы вообще.

Moebius & Jodorowsky

Angel Claw

Мёбиус — гениальный иллюстратор XX века и, на мой взгляд, самый серьезный художник, вышедший из профессиональных рисовальщиков комиксов. Он выпустил почти сотню книг, но эта — шедевр вдвойне. В ней есть не только сложные и многогранные картинки, но и тексты, ставшие одной из самых больших творческих удач Алехандро Ходоровского. (Поскольку это издание из категории книг для взрослых, оно не стоит на полках обычных магазинов. Ищите на «Амазоне» или там, где продаются индепендент-комиксы.)

Milo Manara

Adventures of Giuseppe Bergman

Мило Манара — один из самых известных последователей Мёбиуса. Несмотря на то что он так и не достиг высот учителя, его книги очень помогают в работе. Почти все картинки срисованы с фотографий, и практически на каждом рисунке изображены люди в очень сложных и необычных позах. Его книги — просто клад, если срочно надо нарисовать изощренную гримасу, а фотографироваться некогда. Эта книга — особенно удачный сборник, буквально ломящийся от мелких и очень качественных картинок.

Sergey Golinets

Ivan Bilibin

Иван Билибин — известнейший русский иллюстратор. Когда надо передать «русский дух», его творчество — идеальная подсказка. Здесь и орнаменты, и народный костюм, и посуда, и терема... Техника, в которой все нарисовано, тоже хорошо «ложится» на компьютерную графику (контуры рисуем ручками, заливку делаем на нижних слоях).

Alla Sytova

Le Loubok: l’irie populaire russe, XVIIe-XIXe sicles

У меня эта книга есть только на французском языке (куплена сто лет назад в «Иностранной литературе», по принципу «какую давали»). Она издавалась также на английском и немецком.

Если внимательно посмотреть на все столь популярные сегодня индепендент-комиксы, станет понятно, что это вылитый лубок. Примитивные на первый взгляд картинки содержат веселые остроумные тексты и очень хорошо скомпонованы. Полезно рассматривать, когда требуется изобразить упрощенно какие-либо сложные предметы.

Михаил Аникст, Нина Бабурина, Елена Черневич

Русский графический дизайн. 1880–1917

Здесь Михаил Аникст собрал огромное количество лучших примеров русской дореволюционной рекламной графики. Книга издавалась на множестве языков.

Donna De Salvo, Catherine Gudis

Ray Johnson: Correspondences

Рэй Джонсон работал в одно время, и даже вместе, с Энди Уорхолом, но почему-то никому не известен. Хотя работы его во много раз интереснее творчества некоторых более знаменитых коллег — чего стоят собранные в этой книге письма и открытки друзьям, коллажи из обрезков офортов. То, что на перый взгляд кажется простым, при более внимательном изучении выглядит непостижимым. О половине работ я до сих пор не поняла, из чего и как он это сделал.

Peter & Klaus Ensikat

Das A steht vorn im Alphabet

Клаус Энзикат живет в Берлине в небольшой квартире. Всю жизнь иллюстрировал книжки гэдээровского издательства Neues Leben. Восточные немцы на нем выросли: иллюстрации к братьям Гримм, Карлу Маю, всевозможным немецким народным сказкам. Сейчас он начал издавать книги для взрослых, которые пишет его брат. Для меня он — любимый пример для подражания, когда дело доходит до рисования пером и тушью.

Edward Gorey

Amphigorey

Многие думают, что Эдвард Гори жил сотни лет назад. Другие уверены, что он — англичанин. На самом деле он умер в 2001 году, всю жизнь прожив в Америке. Его истории в картинках, подписанные старомодными английскими текстами, поражают своим мрачным, но совершенно при этом беззлобным юмором. Невероятно, как он умудрялся превращать любое событие в историю из пятидесяти картинок. В каждом из четырех томов собрано по пятнадцать лучших книжек автора.

Ernst Haeckel

Kunstformen der Natur

Многочисленные таблицы к лекциям биолога Эрнста Геккеля рисовал его вечный спутник, художник Адольф Гильч. Геккель настолько помешался на формах разнообразных водорослей и медуз, что построил себе «Виллу Медузу», полностью состоящую из элементов, срисованных с его водоплавающих любимцев. Книгу очень интересно рассматривать — чего только не породила природа. Кроме того, можно подглядеть целую медузу или ее части для какой-нибудь картинки. Так правдоподобно и плавно сам в жизни не нарисуешь.

Anke Feuchtenberger

Die Biographie der Frau Trockenthal

Анке Фойхтенбергер, звезда немецкого индепендент-комикса и самый известный иллюстратор Германии, собрала в этой книге все свои театральные плакаты. В каждой из тридцати пяти иллюстраций найдутся остроумные шутки, необычные композиции, интересные перспективы и гениальные цветовые решения.

Lewis Blackwell, Neville Brody

Trendbuch fr neues Grafikdesign

Как и следует из названия книги, в ней представлены исключительно образцы «нового» графического дизайна: смелые нагромождения из разных шрифтов, макеты, сделанные из отсканированного мусора и поломанных игрушек. Основное качество книги — здесь практически нет слабых работ. Еще одно доказательство того, что хорошая идея в дизайне — ровно половина дела. Благодаря второму важному качеству — безупречному исполнению — даже самые невероятные находки имеют товарный вид и хорошо смотрятся в напечатанном виде.

Dave McKean

The wolves in the walls

Дейв Маккин, автор многочисленных комиксов, прославился на весь мир, когда по его картинкам сняли фильм «Зеркальная маска». Сейчас интересно вспоминать, что в начале его карьеры никто не проникся странными фотомонтажами, и он долго не мог найти работу в издательствах. Только позже публика обратила внимание на то, с какой легкостью и смелостью Дейв режет на куски фотографии, покрывает их краской и смешивает со всем на свете, при этом сохраняя очень узнаваемый и самобытный стиль. К сожалению, большинство его комиксов — черно-белые рисунки, а красивые и проработанные картинки встречаются только на обложках и иногда в начале разделов. Эта книга — исключение. Здесь на каждой странице масса цветных иллюстраций, которые полны гениальных находок.

Japan Package Design Association

Package Design in Japan

Каждый неяпонский дизайнер когда-нибудь сталкивается с книгой, содержащей сотни примеров японских упаковок, и впивается в нее. Но уже через час становится невыносимым смотреть на эту пестроту и красоту и выясняется, что всё у них точно так же, как и у нас, — среди тысяч упаковок по-настоящему мастерски сделаны лишь десятки. Японцы поражают нас необычностью мышления, поэтому гениальным сперва кажется решительно все.

Эта книга представляет образцы упаковки, сделанные японскими дизайнерами специально для конкурсов. Соответственно, собраны здесь лучшие из лучших. В начале книги имеется очень дельная статья на английском языке о традициях упаковочного дизайна в Японии.

Tite Barbuzza

Barcelona Club Flyers

Тонна флаеров из Барселоны. Среди почти пятисот флаеров и приглашений на дискотеки можно найти великое множество роскошных композиций и макетов. Так как в этом деле часто приходится работать с крошечными бюджетами, в книге много хороших картинок, решенных в два цвета.

Serge Sabarsky

Egon Schiele: Zeichnungen und Aquarelle, 1906–1918

А вот и «хорошо забытое старое». Заглядывайте сюда, когда нужно нарисовать людей, а у вас все получается слишком «бесчувственным» и «мало темперамента» :-)

Henri Matisse

The Cut-outs of Henri Matisse

Что делает в этом списке Матисс? Мы снимаем его с полки всякий раз, когда слышим: «Нужно учиться работать с цветом». Если заказчики жаждут дизайна с десятками разных тонов (например, когда требуется раскрасить тематические разделы), бывает очень полезно полистать книги с аппликациями Матисса. Красок у него всегда было много, при этом все работы поражают своей гармоничностью.

Patrick Mauris

Christian Lacroix: The Diary of a Collection

Дипломная работа, крупный заказ, коллекция объектов... Знает ли дизайнер, что при подготовке любого большого проекта через его руки проходит материал для интересной книги или выставки? Кристиан Лакруа показал всем, что творческий процесс не нужно прятать — им надо хвастаться. Все, что вдохновило его на создание коллекции, он собрал в один альбом, выполненный с большим вкусом и без лишних сложностей.

Удивительно, откуда люди берут идеи и черпают вдохновение: кусочек фотографии из журнала, кружево из бабушкиного сундука, перо экзотической птицы... Когда мысль опережает руки, мастер делает полароидный снимок полуготового платья и прямо на нем дорисовывает недостающее, прикрепляет результат к странице альбома и записывает свои идеи на полях. В этом дневнике пойманы моменты, когда модельера посещала муза. Книга оказалась настолько интересной для коллег, творческих людей  просто любопытных читателей, что ее переиздают уже в пятый раз.

Идеальный заказчик, которого нет

Разговоры и вздохи об идеальном заказчике не кончаются. О мифическом заказчике, благородном и справедливом. Верящем в то, что дизайнер сам знает, как надо работать, для того и учился, и опыт набирал. Не пытающемся взвесить творчество и пересчитать его в килограммы и метры, умноженные на доллары и центы. Заказчике, не бойкотирующем цвет, подобранный дизайнером после долгих стараний, лишь потому, что цвет этот напоминает ему цвет глаз любимой, только что сбежавшей в Мексику с половиной его капитала и разбитым сердцем... Заказчике, слушающем советы профессионалов, верящем им, когда они говорят, что это — хорошо, а это — плохо. И не нужно, чтобы все мигало и переливалось всеми цветами радуги. И надо быть скромнее...

В идеале им должен быть человек, дающий тебе кучу денег со словами: «Сделай мне что-нибудь на свое усмотрение, а я у тебя все приму!»

Обсуждая этого воображаемого заказчика, мы оставляем за ним право иметь представление о том, чего ему хочется получить за свои деньги. Но представление это должно быть, по возможности, очень абстрактным и гибким и содержать как можно меньше деталей. Этот человек должен верить в дизайнера и его способности, а кроме того, быть в состоянии согласиться с тем, что сам он в этом деле ничего не понимает. Хорошо бы еще, чтобы он умел не обижаться по этому поводу.

Кто же этот чудесный человек, «заказчик мечты»?

В моей жизни был лишь один клиент, который дал мне кучу денег и произнес сакраментальное: «Сделай так, чтобы было готово, чтобы было хорошо и я об этом не думал». При ближайшем рассмотрении оказалось, что он не был заказчиком вовсе. Он был агентом с некоторым количеством хороших идей. Ему хотелось, чтобы кто-нибудь воплотил эти его довольно абстрактные идеи, после чего он бы занялся тем единственным, что умел делать лучше всего: продавать. Он продавал готовый проект, рекламировал то, что уже есть, и было не так уж важно, какого цвета там кнопочки. Вещь хорошая, нравится — покупай целиком, как есть.

Все же он существует, настоящий заказчик, желающий получить дизайн для собственного детища и готовый дать дизайнеру творить, не вмешиваясь в творческий процесс. Два дня назад он был у меня в гостях...

Он долго ехал ко мне и все звонил по дороге, извинялся за то, что они с женой опаздывают. Пришел один. Растерянный, все оглядывался на дверь и вздыхал: «Она только что разбила о мою голову горшок с цветком и убежала. Может, пойти ее искать? Вдруг заблудится?»

Я уговорила его подождать, предположив, что разъяренная женщина успокоится минут за пятнадцать и придет сама. Она пришла десять минут спустя.

Два часа он говорил, вытаскивал иллюстрации к собственным мыслям, пока стол полностью не покрылся проводами, сотовыми телефонами, зарядными устройствами и бумагами. Он выходил на улицу искать в темноте цветок и принес его вместе с расколотым пополам горшком.

Он веселил всех остроумными речами и рассказывал, как хорошо понимает творческих людей. Долго и красочно описывал, до какой степени ему все равно, что мы там нарисуем, лишь бы было очень красиво. Когда он открыл свой ноутбук, чтобы показать тексты к сайту, я окончательно поняла, что человек этот — просто сумасшедший. Безумный до такой степени, что дел с ним лучше не иметь.

Через пять часов заказчик ушел, а я удивилась, как может утомлять безумие...

На следующий день мне позвонила девушка-менеджер, с которой мы заканчивали небольшое совместное дело для скучного и консервативного немца. Я выслушала все ее инструкции, приняла соболезнования по поводу того, какую гадость мне приходится делать, без лишних эмоций наваляла за час скучнейший темно-синий сайт с расплывающимся ноутбуком на обложке, и еще час спустя в мой почтовый ящик прилетело письмо: «Большое вам спасибо за то, что вы так быстро справились с работой. Сообщите нам, пожалуйста, ваши банковские реквизиты».

И я подумала: «Господи, как хорошо...»

Какие выводы следует из этого сделать?

Заказчик, позволяющий дизайнеру делать что угодно за его деньги, тоже может замучить насмерть или довести до самоубийства — есть много способов.

Клиент, желающий получить нечто скучное, некрасивое и ужасное, может оказаться очень легким в обращении. Трюк здесь в том, чтобы научиться улавливать его пожелания и сделать что-то грамотное и качественное, содержащее все точно описанные детали его мечты.

Если заказчик чрезмерно настаивает на вещах, никак не совместимых с грамотными решениями, значит, он просто дурак. А работать с дураками — самое неблагодарное дело (соглашаться стоит лишь за очень большие деньги).

Если работать с дураками приходится чаще, чем с хорошими и понимающими людьми, стоит обдумать вариант с агентом и сделать что-нибудь хорошее, как хочется, для души. Агенту предлагать уже готовый проект, за проценты от прибыли. Рискованно, но делать приятно.

Универсального рецепта борьбы с глупостью не существует, но я готова вновь и вновь сочувствовать всем моим друзьям, знакомым и читателям по поводу того, что нету в жизни счастья.

Я пока не нашла способа делать только то, что нравится, и получать за это достаточно денег, но я точно знаю, что такое возможно, и часто думаю, что к этому стоит стремиться...

Потом забываю о стремлениях и опять начинаю заниматься всякими глупостями.

Так и живем.