Библиотека Душ Риггз Ренсом
Ответ был громким и утвердительным. Я вскарабкался на плечи сидящей рядом на корточках пустты.
– ПОШЛИ! – закричал я.
Пустта вскочила на ноги, едва не стряхнув меня на землю, и бросилась вперед, как скаковая лошадь по сигналу стартового пистолета. Мы выбежали из-за стены – впереди я верхом на пустте, а за мной все мои друзья и имбрины. Я издал отчаянный боевой клич – не столько для того, чтобы напугать тварей, сколько в попытке унять снедающий меня страх, и мои друзья последовали моему примеру.
Твари заколебались. Несколько мгновений они, казалось, никак не могли решить, продолжать бежать или остановиться и стрелять. Это позволило нам с пусттой выиграть время и преодолеть большую часть расстояния, отделяющего нас от врагов.
Твари определились двольно быстро. Они остановились, прицелились, как расстрельная команда, и выпустили тучу пуль. Пули свистели мимо, взрывали землю, воспламеняли мои болевые окончания, попадая в пустту. Молясь о том, чтобы они не попали в жизненно важные для нее органы, я сполз как можно ниже, прячась за ее спиной, и побуждал ее бежать все быстрее, пользуясь языками как дополнительными ногами.
Мы с пусттой в считаные секунды покрыли оставшееся расстояние, но и мои друзья от нас не отставали. Вскоре мы уже сошлись в ближнем бою, и тут преимущество было на нашей стороне. Я занялся выбиванием оружия из рук тварей, а мои друзья пустили в ход все свои странные таланты. Эмма прокладывала себе путь, размахивая руками, как пылающими дубинками. Бронвин обрушила на них собранные ею камни, а затем начала избивать тварей голыми руками. Одинокая пчела Хью недавно обзавелась друзьями, и по его команде (Цельтесь в глаза, друзья!) они кружились над головами наших врагов, и при каждом удобном случае пикировали, жаля их лица. То же самое делали имбрины, при первых же выстрелах превратившиеся в птиц. Самой страшной из них была мисс Сапсан. Ее огромный клюв и когти обращали тварей в бегство. Но польза была даже от крошечной и яркой мисс Овсянки. Она атаковала одну из тварей, выдергивая ей волосы и долбя клювом по голове, отчего та никак не могла прицелиться. Это в свою очередь позволило Клэр подпрыгнуть и укусить ее за плечо своим большим и острозубым задним ртом. Внес свой вклад и Енох, который извлек из-под рубахи трех глиняных человечков с вилками вместо ног и ножами вместо рук, поручив им сечь щиколотки тварей. Все это время парящая в небе Оливия не прекращала выкрикивать подсказки:
– Сзади, Эмма! Хью, он достает пистолет!
Все же, несмотря на всю присущую нам изобретательность, силы были неравны, а твари сражались, как если бы от этого зависела их жизнь. Впрочем, скорее всего, так оно и было.
Что-то твердое врезалось мне в висок, и на мгновение я обмяк на спине пустты, пытаясь остановить вращающийся вокруг меня мир. Мисс Овсянку поймали и швырнули на землю. Вокруг царил хаос, ужасающий и кровавый хаос. Твари постепенно брали верх и теснили нас во двор.
И тут откуда-то сзади донесся знакомый рев. Ко мне уже вернулось ускользающее сознание.
Обернувшись, я увидел Бентама, мчащегося в гущу битвы верхом на своем мрачведе. Оба насквозь промокли, пройдя через Панпетлекон тем же путем, который ранее преодолели мы с Эммой.
– Привет, юноша! – поприветствовал он меня, подъезжая ближе. – Помощь нужна?
Прежде чем я успел ответить, в мою пустту снова выстрелили. Пуля прошла через край ее шеи и чиркнула меня по бедру, прочертив кровавую полосу на моих разорванных брюках.
– Не помешает! – крикнул в ответ я.
– ПТ, ты слышал, что сказал мальчик! – обратился к медведю Бентам. – УБЕЙ ИХ!
Медведь ринулся в свалку, размахивая своими огромными лапами и сбивая тварей на землю, как кегли в боулинге. Один из врагов подбежал к зверю и выстрелил в него в упор, целясь в грудь. Медведя это, похоже, раздосадовало. Он поднял тварь и швырнул в сторону. Вскоре, объединив усилия моей пустты и мрачведя, мы заставили тварей перейти к обороне. Когда мы вышибли столько их бойцов, что их осталось не больше десятка, они повернулись и побежали.
– Не дать им уйти! – закричала Эмма.
Мы бросились в погоню – кто бежал, кто летел, кто скакал на медведе или на пустте. Мы гнались за ними по дымящимся развалинам домика попугаев, а затем по земле, усеянной грызунами, катапультированными сюда в ходе организованных Хароном беспорядков. Твари явно спешили к арке ворот в массивной внешней стене крепости.
Мисс Сапсан с криками летала над ними, пикируя на бегущих тварей. Она заставила одну из них упасть, сильно клюнув ее в затылок. Но это, а также атаки пчел Хью лишь подстегивали девятерых оставшихся бежать еще быстрее. Мы начинали отставать, а моя пустта шаталась все сильнее. Из полудюжины ран на ее теле лилась черная жидкость.
Твари мчались, не разбирая дороги. Когда они подбежали к воротам, железная решетка поползла вверх.
– Остановите их! – закричал я в надежде, что меня услышат Харон и его буйная толпа.
И тут меня осенило: мост! Внутри моста оставалась еще одна пустта. Если бы мне удалось своевременно взять ее под контроль, возможно, я смог бы остановить тварей.
Но нет. Они были уже за воротами и неслись к мосту, а я безнадежно отстал. Когда я миновал ворота, пустта уже перебросила пятерых из них на Дымящуюся улицу, где топталась лишь небольшая кучка амброманов, явно неспособная воспрепятствовать побегу тварей. Четверо тварей ожидали своей очереди на краю моста.
Мы из последних сил бежали к мосту, и тут я ощутил в своем сознании пустту, сидящую внутри. Она уже сгребла троих из четверых оставшихся тварей и переносила через пропасть.
Стой, – вслух произнес я на языке пустот.
Во всяком случае, я был уверен, что сказал именно это, хотя, возможно, что-то исказилось в процессе перевода, или стой на языке пустот очень похоже на брось. Вместо того чтобы остановить языки и вернуть брыкающихся перепуганных тварей на нашу сторону моста, пустта их просто бросила. (Удивительно!)
Все странные люди по нашу сторону пропасти и все наркоманы на противоположной стороне подбежали к краю, провожая взглядами падающих сквозь желто-зеленый туман тварей. Они выли и махали руками и ногами, пока с громким плеском не погрузились в кипящую реку и не исчезли из виду.
По обе стороны моста началось ликование, и хриплый знакомый мне голос произнес:
– Так им и надо! Все равно никогда не давали чаевых!
Это изрекла одна из двух все еще торчащих на пиках голов.
– Разве ваша мама никогда вам не говорила, что нельзя плавать на полный желудок? – хохотнула вторая голова. – НАДО ПОДОЖДАТЬ ДВАДЦАТЬ МИНУТ!
Одинокая тварь, оставшаяся на нашей стороне, бросила пистолет и подняла руки вверх, показывая, что сдается. Пятерка, преодолевшая мост, быстро исчезала в туче пепла, поднятого с земли порывом ветра.
Мы стояли, глядя им вслед и понимая, что их уже не догнать.
– Проклятье! – выругался Бентам. – Даже пять тварей способны серьезно нам вредить.
– Я с тобой полностью согласна, брат, хотя если честно, не знала, что тебе не наплевать на судьбу остальных странных людей.
Мы обернулись и увидели, что к нам, целомудренно завернувшись в шаль, идет мисс Сапсан, уже снова превратившаяся в человека. Она сверлила Бентама взглядом, и выражение ее лица было угрюмым и недружелюбным.
– Привет, Алма! Как я счастлив снова тебя видеть! – с несколько преувеличенным радушием произнес он. – И конечно же мне не напле… – Он неловко откашлялся. – Ну как же, ведь именно благодаря мне ты не сидишь до сих пор в тюремной камере! Ну же, дети, скажите им!
– Мистер Бентам нам очень помог, – признал я, хотя на самом деле мне совершенно не хотелось встревать в разборки между братом и сестрой.
– В таком случае, прими мою благодарность, – холодно ответила мисс Сапсан. – Я позабочусь о том, чтобы Совет Имбрин узнал о той роли, которую ты здесь сыграл. Вдруг они сочтут возможным смягчить твой приговор.
– Приговор? – резко обернулась к Бентаму Эмма. – Какой приговор?
Он горько скривил губы.
– Изгнание. Уж не считаете ли вы, что я стал бы жить в этой дыре, если бы мог поселиться где-то еще? Меня подставили и несправедливо обвинили в…
– …пособничестве, – закончила за него мисс Сапсан. – В сотрудничестве с врагом. В многочисленных предательствах.
– Алма, я работал как двойной агент, выуживая у нашего брата информацию. Я уже тебе это объяснял! – Он умолял, протянув к ней руки и униженной позой напоминая нищего. – Ты же знаешь, что у меня есть все основания ненавидеть Джека!
Мисс Сапсан подняла руку, останавливая излияния брата. Она уже слышала эту историю и не желала выступления на бис.
– Последней каплей стало предательство твоего деда, – обернулась она ко мне.
– Это был несчастный случай! – возмущенно задохнувшись, воскликнул Бентам.
– Но что же тогда произошло с суул, который ты у него взял? – спросила мисс Сапан.
– Я сделал его инъекции нескольким испытуемым!
Мисс Сапсан покачала головой.
– Мы переконструировали твой эксперимент и выяснили, что испытуемым ввели суул крупных рогатых животных, что может означать лишь одно – суул Эйба ты приберег для себя.
– Какое абсурдное и совершенно голословное обвинение! – воскликнул он. – Так вот почему я тут гнию! – Я не мог понять, он притворяется или искренне удивлен. – Я знал, что мой интеллект и выдающиеся лидерские способности представляют для тебя угрозу. Но не знал, что ты падешь так низко ради того, чтобы убрать меня с дороги… Тебе известно, сколько лет я посвятил борьбе с распространением амброзии? Зачем мне присваивать суул этого бедняги?
– Затем же, зачем нашему брату нужен юный мистер Портман, – ответила мисс Сапсан.
– Это обвинение я не собираюсь даже опровергать. Я надеюсь лишь на то, что туман предубеждения рассеется и ты увидишь правду. Правда заключается в том, что я на твоей стороне, Алма, и всегда на ней был.
– Ты на той стороне, которая в данный момент соответствует твоим интересам.
Бентам вздохнул и униженно посмотрел на нас с Эммой.
– Прощайте, дети. Я был очень рад знакомству с вами. А сейчас я вернусь домой. Спасение ваших жизней не лучшим образом отразилось на этом старом теле. Но я надеюсь, что когда-нибудь ваша директриса придет в себя и мы еще увидимся.
Он приподнял шляпу и вместе со своим медведем зашагал прочь, направляясь к расположенной в крепости башне.
– Вот истеричка, – пробормотал я, хотя на самом деле мне было его немного жаль.
– Имбрины! – окликнула подруг мисс Сапсан. – Не спускать с него глаз!
– Неужели он на самом деле похитил душу Эйба? – спросила Эмма.
– У нас недостаточно доказательств, чтобы утверждать это наверняка, – ответила мисс Сапсан. – Но совокупность остальных его преступлений обеспечит ему как минимум пожизненное изгнание. – Она проводила его взглядом, и постепенно ее лицо смягчилось. – Мои братья преподали мне жестокий урок. Никто не способен ранить тебя так сильно, как люди, которых ты любишь.
Ветер сменил направление и направил облако, позволившее скрыться тварям, в нашу сторону. Оно прилетело так быстро, что мы ничего не успели предпринять. Обжигающий наши щеки и руки вихрь с воем закружил вокруг, и дневной свет померк. Мы услышали, как захлопали крылья.
Это имбрины вновь стали птицами и взлетели над бурей. Моя пустта упала на колени, склонила голову и заслонила лицо двумя свободными языками. Она уже привыкла к пепельным бурям. В отличие от наших друзей, которые, оказавшись в темноте, запаниковали.
– Стойте где стоите! – крикнул я. – Это ненадолго!
– Дышите через рубашки! – добавила Эмма.
Когда буря начала немного стихать, из-за моста донеслись звуки, от которых у меня по коже поползли мурашки.
– Бам-бам стучат молоты!
Шмяк!
– Бам-бам по шляпкам гвоздей!
– Ааа, мои ноги!
– Как здорово строить виселицы…
– Отпустите, отпустите!
– …нет ничего веселей!
– Пожалуйста, не надо! Я сдаюсь!
Когда пепельная туча рассеялась, мы увидели Харона и троих его мощных кузенов, каждый из которых волочил по упирающейся твари.
– Доброе утро честной компании! – крикнул Харон. – Вы ничего не потеряли?
Протерев глаза от пепла, наши друзья увидели, что произошло, и начали громко аплодировать.
– Харон, ты гений! – крикнула Эмма.
Внезапно одна из тварей вырвалась и побежала. Вместо того чтобы за ней гнаться, плотник спокойно выбрал среди висящих у него на поясе инструментов небольшой молоток, встал поудобнее и метнул. Молоток, кувыркаясь, летел прямо в голову беглецу, но тут тварь бросилась в сторону. Еще мгновение, и она скрылась бы между покосившимися хижинами, но вдруг по дороге пробежала трещина, изрыгнувшая язык желтого пламени и поглотившая чудовище.
Это было жуткое зрелище, но все захлопали в ладоши и восторженно закричали.
– Вот видите! – усмехнулся Харон. – Даже сам Акр хочет от них избавиться.
– Все это хорошо, – кивнул я, – но как насчет Каула?
– Я согласна, – поддержала меня Эмма. – Все эти победы не имеют значения, если мы не сможем его поймать. Верно, мисс Сапсан?
Я огляделся, но нашей имбрины нигде не было. Эмма тоже вытягивала шею, обшаривая взглядом толпу.
– Мисс Сапсан? – испуганно пробормотала она.
Я заставил свою пустту выпрямиться во весь рост, чтобы осмотреть окрестности.
– Кто-нибудь видит мисс Сапсан? – закричал я.
Теперь уже ее искали все, глядя в небо в надежде, что она еще там, и на землю, допуская, что она приземлилась, но еще не вернулась в человеческое тело.
Вдруг где-то сзади раздался высокий ликующий голос, и мы тут же притихли.
– Можете больше не искать ее, дети! – Я несколько секунд пытался вспомнить, где я его слышал. И тут он зазвучал снова: – Делайте, что я вам скажу, и с ней ничего не случится!
Я увидел, как из-под ветвей приземистого, засыпанного пеплом дерева, растущего у самых ворот внутри крепости, появилась знакомая фигура.
Каул. Низкорослый человечек без оружия и охраны. Его бледное лицо искажала неестественная улыбка. В черных выпуклых очках, прикрывающих глаза, он походил на какое-то насекомое. На нем был щегольской наряд: плащ с пелериной, украшенный золотыми цепями, и завязанный пышным бантом шейный платок. Он выглядел вызывающе безумным, как какой-нибудь чокнутый доктор из готического романа, поставивший на себе слишком много опытов. Думаю, именно это очевидное помешательство, а также понимание, что этот человек способен на все, не позволило нам броситься на него и разорвать на части. Такой, как Каул, никогда не был беззащитен, хотя и казался таковым.
– Где мисс Сапсан? – закричал я, и этот же вопрос на разные лады повторил хор имбрин и странных людей у меня за спиной.
– Там, где ей и место, – ответил Каул. – В семье.
Остатки пепельной тучи над крепостью развеялись, и мы увидели Бентама и мисс Сапсан в ее человеческом облике. Нашу имбрину сжимал в лапах медведь Бентама. Хотя в ее глазах сверкала ярость, она понимала, что с раздражительным мрачведем бороться не стоит.
Все это напоминало непрекращающийся кошмар, который мы были обречены смотреть снова и снова. Мисс Сапсан снова похитили, и на этот раз это сделал Бентам. Он стоял немного позади медведя, опустив глаза, как будто ему было стыдно встречаться с нами взглядом.
В толпе странных людей и имбрин послышались гневные возгласы.
– Бентам! – крикнул я. – Отпусти ее!
– Ты предатель и негодяй! – воскликнула Эмма.
Бентам посмотрел на нас.
– Всего десять минут назад, – надменно вскинув голову, заговорил он, – я был вам всецело предан. Я давным-давно мог выдать вас брату, но я этого не сделал. – Он прищурился и посмотрел на мисс Сапсан. – Я выбрал тебя, Алма, потому что верил, и, похоже, напрасно, что, если я помогу тебе и твоим подопечным, ты, возможно, поймешь, что была ко мне несправедлива. Я рассчитывал, что ты сможешь подняться над нашими разногласиями и больше никогда не поминать того, что было, да быльем поросло.
– За это тебя сошлют в Безжалостную Пустыню! – закричала мисс Сапсан.
– Я больше не боюсь твоего жалкого Совета! – произнес Бентам. – Тебе меня больше не подавить! – Он ударил тростью о землю. – ПТ, намордник!
Медведь прижал лапу к лицу мисс Сапсан.
Каул с улыбкой раскинул руки и зашагал к брату и сестре.
– Бенни решил за себя постоять, и лично я его с этим поздравляю! Что может быть лучше воссоединения семьи!
Внезапно какая-то невидимая сила рванула Бентама назад. У его горла сверкнул нож.
– Скажи медведю выпустить мисс Сапсан, а не то пожалеешь! – прокричал знакомый голос.
– Миллард! – ахнул кто-то из нас, и остальные шепотом повторили это имя.
Это был Миллард, невидимый без одежды. На лице Бентама отразился ужас, но Каул со скучающим видом достал из глубокого кармана плаща древнего вида револьвер и прицелился в голову Бентама.
– Если ты ее отпустишь, тебя убью я, братец.
– Но мы же заклюили договор.
– Уступив требованиям голого парня с тупым ножом, ты сам нарушишь этот договор. – Каул взвел курок, сделал несколько шагов, пока дуло револьвера не уперлось в висок Бентама, и обратился к Милларду: – Если ты заставишь меня убить моего единственного брата, считай, что твоя имбрина тоже мертва.
Миллард несколько мгновений колебался, затем бросил нож и отскочил в сторону. Каул попытался его перехватить, но промахнулся.
Бентам взял себя в руки и поправил костюм. От хорошего настроения Каула не осталось и следа. Теперь он целился в мисс Сапсан.
– А теперь слушайте меня! – рявкнул он. – Эй, вы там, за мостом! Отпустите этих людей!
Им не оставалось ничего иного, кроме как исполнить его требование. Харон и его кузены выпустили тварей и попятились, а тварь, которая стояла на нашей стороне моста, опустила руки и подняла с земли свой пистолет. Прошло всего несколько секунд, но расстановка сил полностью изменилась. Теперь на нас было направлено четыре пистолета. Дуло еще одного смотрело на мисс Сапсан. Каул мог делать все, что ему вздумается.
– Мальчик! – произнес он, указывая на меня. – Сбрось эту пустту в пропасть!
Его пронзительный голос острыми иглами вонзился в мои барабанные перепонки.
Я подвел пустту к краю пропасти.
– Пусть он прыгнет!
Похоже, выбора у меня не было. Мне было его ужасно жаль, но я подумал, что так будет даже лучше, потому что жить моей пустте оставалось недолго. Он очень страдал, и из его ран струилась черная кровь.
По моей команде он размотал язык, удерживавший меня на его спине, и я спустился на землю. Я окреп достаточно для того, чтобы самостоятельно держаться на ногах, но силы пустты стремительно убывали. Как только я с него слез, он тихонько замычал, втянул языки в рот и опустился на колени, являя собой покорную жертву.
– Спасибо тебе, кем бы ты ни был, – произнес я. – Я уверен, что если бы ты когда-нибудь стал тварью, в тебе было бы и что-то хорошее.
Я уперся ногой ему в спину и толкнул. Пустта качнулась вперед и молча упала в туманную бездну. Спустя несколько секунд я ощутил, как ее сигнал погас в моем сознании.
Твари с противоположной стороны моста переехали на языках пустты к нам. Мне было запрещено вмешиваться под страхом смерти мисс Сапсан. Оливию опустили. Охранники начали сгонять нас в плотную группу, которую им было легко контролировать. Затем Каул потребовал привести меня, и один из охранников выволок меня из толпы.
– На самом деле живым нам нужен только он, – сообщил Каул подчиненным. – Если вам придется стрелять в него, стреляйте по ногам. Что касается остальных… – Каул повел дулом пистолета в сторону странных людей и имбрин и выстрелил. Раздались крики, и толпа шарахнулась в сторону. – Стреляйте куда хотите!
Он расхохотался и закружился, разведя руки в стороны, как приземистая балерина. Я был готов на него броситься и голыми руками вырвать у него глаза, и будь что будет, но тут в моем поле зрения появился длинноствольный револьвер.
– Не надо, – пробормотал мой немногословный охранник – широкоплечая тварь со сверкающей лысиной.
Каул выстрелил в воздух и потребовал тишины. Воцарилось молчание, не считая плача того, кого он ранил.
– Не плачьте, у меня для вас радостная новость! – заявил он, обращаясь к толпе. – Сегодня исторический день. Мы с братом вот-вот достигнем кульминации в работе всей нашей жизни. Годы борьбы и изобретений не прошли даром, и мы собираемся короновать себя, став двумя королями странного мира. Но что за коронация без свидетелей? Мы возьмем вас с собой. Если вы будете вести себя хорошо, вы удостоитесь чести увидеть то, чего никто не видел уже больше тысячи лет – экспроприацию Библиотеки Душ!
– Ты должен мне кое-что пообещать, если хочешь, чтобы я тебе помог, – обратился я к Каулу. Рычагов влияния на него у меня почти не было, но он считал, что я ему нужен, и я намеревался выжать из этого обстоятельства максимум. – Как только ты получишь то, что тебе нужно, ты отпустишь мисс Сапсан.
– Боюсь, что ничего не получится, – ответил Каул. – Но я не стану ее убивать. Пусть живет. Странным миром будет интереснее управлять, если в нем будет моя сестра. Я подрежу тебе крылья и сделаю тебя своей персональной рабыней, Алма. Как тебе такая идея?
Она попыталась ответить, но ее слова заглушала мясистая медвежья лапа.
Каул приложил ладонь к уху и расхохотался.
– Что ты сказала? Я тебя не слышу!
Затем он развернулся и зашагал к башне.
– Пошли! – закричали охранники, и вскоре мы все брели туда, куда гнали нас твари.
Глава девятая
Нас гнали к высокой светлой башне, жестокими пинками подгоняя отстающих. Оставшись без своей пустты, я с трудом переставлял ноги и вообще представлял собой жалкое зрелище. На груди и спине у меня зияли раны от укусов, а воздействие обезболивающей пыли уже начинало ослабевать. Но я подстегивал себя, заставляя идти вперед и обдумывая варианты спасения, один невероятнее другого. Без пустот мы с нашими странными талантами не могли тягаться с тварями и их пистолетами.
Мы прошагали мимо разрушенного здания, где погибли мои пустты, спотыкаясь о кирпичи, забрызганные кровью попугаев и тварей. Мы вошли в огороженный стеной двор, а затем в двери башни и по закручивающемуся спиралью коридору начали подъем мимо десятков совершенно одинаковых черных дверей. Каул вышагивал перед нами, как помешанный руководитель оркестра. Он то высоко поднимал колени и размахивал руками, то обрушивал на нас проклятья и оскорбления. Позади него, переваливаясь, шел медведь. На одной передней лапе у него сидел Бентам, а второй он придерживал переброшенную через плечо мисс Сапсан.
Она умоляла братьев одуматься.
– Вспомните древние легенды об Абатоне и бесславном конце всех, кто похищал из библиотеки души! Ее сила – это проклятье!
– Алма, я уже не ребенок, и сказки старых имбрин меня не пугают, – фыркнул Каул. – А теперь прикуси свой язык! Разумеется, если он тебе еще нужен!
Вскоре она отказалась от попыток их переубедить и просто молча смотрела на нас через плечо медведя. Ее лицо излучало силу. Не бойтесь, – казалось, говорила нам она. – Мы справимся и с этим.
Меня беспокоило то, что не все из нас сумеют добрести хотя бы до вершины башни. Обернувшись, я попытался понять, кого ранил Каул. В тесной группе у меня за спиной Бронвин несла на руках чье-то обмякшее тело – мне показалось, это была мисс Зарянка, – но тут чья-то мясистая ладонь ударила меня по голове.
– Смотри вперед или попрощаешься с коленной чашечкой, – рявкнул охранник.
Наконец, мы поднялись на вершину башни и остановились у последней двери. Изгибающуюся стену коридора озарял дневной свет. Перед нами была открытая терраса – факт, который я отложил в свою память для дальнейшего использования.
Каул сияя стоял перед дверью.
– Перплексус! – окликнул он. – Синьор Аномалус! Да, вы там, в задних рядах! Поскольку этим открытием я отчасти обязан вашим экспедициям и упорной работе – должен отдать вам должное! – я думаю, что честь распахнуть эту дверь принадлежит вам.
– Оставь, у нас нет времени на все эти церемонии, – заторопил брата Бентам. – Территория осталась без охраны…
– Не будь таким нытиком, – оборвал его Каул. – Это займет лишь несколько секунд.
Один из охранников выволок Перплексуса из толпы и подтащил его к двери. С тех пор как я видел его в последний раз, его волосы и борода стали абсолютно седыми, спина сгорбилась, а на лице залегли глубокие морщины. Он провел слишком много времени за пределами своей петли, и теперь его догонял истинный возраст. Перплексус уже хотел было открыть дверь, как вдруг его скрутил приступ кашля. С трудом отдышавшись, он обернулся к Каулу, глубоко всхрапнул, набирая полные легкие воздуха, и выплюнул лоснящийся комок слизи на его плащ.
– Ты невежественная свинья! – воскликнул Перплексус.
Каул поднял револьвер и взвел курок. Раздался крик:
– Джек, не надо!
Это кричал Бентам. Перплексус вскинул руки и отвернулся, но единственным звуком, который издал пистолет, был сухой щелчок.
Кау открыл пистолет и заглянул в магазин, затем пожал плечами.
– Он такой же древний, как и ты, – сообщил он Перплексусу, стволом смахивая на пол плевок. – Рука судьбы, не иначе. Ну и ладно. Лучше увидеть, как ты рассыплешься в прах, чем наблюдать, как ты истекаешь кровью.
Он сделал знак охранникам увести картографа, и те потащили бормочущего итальянские проклятия Перплексуса к толпе пленников.
Каул обернулся к двери.
– Ну и черт с ним, – пробормотал он, открывая ее. – Входите все, быстро!
Внутри уже знакомой комнаты с серыми стенами недостающая четвертая вытянулась в длинный темный коридор. Охранники пинками заставили нас войти в него. Гладкие стены стали шероховатыми и неровными, а затем расширились, и мы оказались в очень простом, освещенном дневным светом помещении. Оно было высечено в скале, и я бы назвал его пещерой, если бы не почти прямоугольная дверь и два окна. Кто-то вручную выдолбил все это в мягкой скалистой породе.
Нас вывели наружу, в жаркий и сухой день, и перед нами открылся совершенно головокружительный вид. Горный ландшафт, который вполне мог принадлежать иному миру. Над нами и вокруг нас возвышались горбы и пики из странного красноватого минерала. Такие же пики покрывали уходящие вдаль холмы. Стены этих красноватых скал были сплошь, как сотами, покрыты грубо высеченными дверями и окнами. Между ними гулял ни на секунду не стихающий ветер, издавая почти человеческие стоны, казалось, исходившие из самой земли. Хотя солнце стояло высоко, небо сияло оранжевым заревом, словно сразу за горизонтом назревал конец света. И, несмотря на все признаки наличия здесь цивилизации, кроме нас, никого не было. Меня охватило гнетущее ощущение, что за нами наблюдают. Мне казалось, что на нас устремлен чей-то тяжелый и неодобрительный взгляд. Мы вторглись на чужую территорию, нам здесь не место.
Бентам слез со своего медведя и в благоговейном ужасе снял шляпу.
– Так вот он какой, – глядя вдаль, прошептал он.
Каул широким братским жестом обнял его за плечи.
– Я говорил тебе, что этот день обязательно настанет. Но на пути сюда мы выпили друг у друга очень много крови.
– Это точно, – согласился с ним Бентам.
– Но хорошо все, что хорошо кончается, потому что я наконец достиг своей цели. – Он повернулся к нам. – Друзья! Имбрины! Странные дети! – его голос эхом разнесся по этим удивительным стонущим каньонам. – Сегодняшний день войдет в историю. Добро пожаловать в Абатон!
Он помолчал, ожидая аплодисментов, и, не дождавшись, продолжил:
– Вы находитесь в древнем городе, который некогда охранял Библиотеку Душ. До недавнего времени его никто не видел на протяжении четырехсот лет и не покорял уже целое тысячелетие. Пока я снова его не открыл! И вот теперь в вашем присутствии…
Он замолчал, несколько мгновений смотрел себе под ноги, а затем расхохотался.
– Перед кем я распинаюсь? Вам, обывателям, никогда не оценить значения этого достижения. Вы только полюбуйтесь на себя! Совсем как ослы, созерцающие Сикстинскую капеллу! – он потрепал Бентама по плечу. – Ну что, брат? Пойдем и возьмем то, что принадлежит нам по праву.
– И нам тоже! – раздался голос у меня за спиной. Один из охранников. – Вы ведь нас не забудете, верно, сэр?
– Конечно, не забуду, – откликнулся Каул. Он попытался улыбнуться, но у него ничего не вышло. Ему не удалось скрыть свое раздражение вмешательством рядовой твари. – Ваша верность окупится сполна.
Они с Бентамом начали спускаться по одной из тропинок. Охранники погнали нас за ними.
Растрескавшаяся на солнце тропа ветвилась, разбегаясь по остроконечным холмам. Каул с высокомерием колонизатора вел нас по заросшим колючими кустарниками дорожкам, вне всякого сомнения, уже неоднократно пройдя этим путем, который он выпытал у Перплексуса. Ощущение, что за нами наблюдают, непрерывно усиливалось. Казалось, грубые отверстия в скалах представляют собой колонию полуприкрытых глаз, оставленных в этих камнях какой-то древней разведкой и теперь пробуждающихся от тысячелетнего сна.
Меня лихорадило от тревоги, и мои мысли путались. Дальнейшие события зависели только от меня. В конце концов, твари во мне нуждались. Что, если я откажусь передавать им души? Что, если мне удастся их перехитрить?
Я знал, чем это закончится. Каул убьет мисс Сапсан. Затем он начнет убивать других имбрин, всех по очереди, пока я не дам ему то, что он желает. А если я этого не сделаю, он убьет Эмму.
Я был недостаточно силен. Я знал, что сделаю все что угодно, лишь бы ее не тронули. Даже вручу Каулу ключи от невообразимого могущества.
И тут мне в голову пришла мысль, перепугавшая меня до полусмерти. Что, если я не смогу этого сделать? Что, если Каул ошибается и я не способен видеть сосуды с душами? Или, возможно, я их увижу, но у меня не получится их передать? Он мне не поверит. Он решит, что я лгу. Он начнет убивать моих друзей. И даже если мне каким-то образом удастся убедить его в том, что я говорю правду о своих ограниченных возможностях, он может прийти в ярость и все равно всех убить.
Я начал молиться своему покойному дедушке. Можно ли молиться покойникам? Неважно, я это делал, и я просил его, чтобы если он меня сейчас видит, то помог выдержать это испытание и сделал меня таким же сильным и могущественным, каким некогда был он сам. Дедушка Портман, – молился я, – я знаю, что это покажется безумием, но Эмма и остальные друзья для меня все, мир без них прекратит для меня свое существование, и я с радостью обменяю его весь без остатка на их жизни. Да, я готов отдать его Каулу. Это делает меня пособником Зла? Я не знаю, но я надеюсь, что ты меня понимаешь. Прошу тебя, дедушка.
Подняв глаза, я с удивлением заметил, что мисс Сапсан наблюдает за мной из-за плеча медведя.
Как только наши взгляды встретились, она отвела глаза и я увидел на ее почерневших от пепла бледных щеках следы слез. Казалось, она меня услышала.
Наш путь пролегал по древнему лабиринту извивающихся тропинок и вырубленных в скалах лестниц со стертыми до полумесяцев ступенями. В некоторых местах тропинка почти исчезала в зарослях высокой травы. Я услышал, как Перплексус сетует, что у него ушли годы на поиски пути к Библиотеке Душ. То, что теперь к ней так бездумно и беспечно шел этот неблагодарный вор, он воспринимал как личное и ужасающее оскорбление!
И тут я услышал голос Оливии.
– Почему никто никогда не говорил нам о том, что эта библиотека действительно существует?
– А потому, моя дорогая, – ответила одна из имбрин, – что это запрещено. Гораздо безопаснее сказать… – имбрина замолчала, переводя дух, – что это просто легенда.
Просто легенда. Одним из определяющих открытий моей жизни стало то, что некоторые легенды не желают оставаться в оковах книг, как бы я ни пытался их расплющить, сделать двухмерными, заковать в бумагу и чернила. Библиотека Душ никогда не была просто легендой. Кому, как не мне, это знать. Одна такая легенда уже поглотила всю мою жизнь.
Мы несколько минут шли вдоль стены. Зловещий стон ветра то усиливался, то стихал. Затем Каул поднял руку и приказал всем остановиться.
– Мы зашли слишком далеко? – спросил он. – Я готов поклясться, что грот был где-то здесь. Где картограф?
Перплексуса снова вытащили из толпы.
– Не правда ли здорово, что ты его не пристрелил? – пробормотал Бентам.
– Где грот? – рявкнул Каул прямо в лицо Перплексусу, не обращая внимания на реплику брата.
– Ах, возможно, он от тебя спрятался, – поддразнил его Перплексус.
– Не испытывай мое терпение, – предостерег его Каул. – Я сожгу все экземпляры твоей «Карты Дней», и уже через год о тебе никто даже не вспомнит.
Перплексус сплел пальцы и вздохнул.
– Там, – произнес он, указывая назад.
Читать бесплатно другие книги:
