Библиотека Душ Риггз Ренсом
– Давай вспомним все ужасы, за которые несет ответственность этот человек, – предложила Эмма.
– Давай, – согласился я. – Во-первых, он создал пустты. Хотя и непреднамеренно.
– Но он это сделал. Кроме этого, он создал амброзию и отнял силы у Эйба. Во всяком случае, большую их часть.
Непреднамеренно. Я едва удержался, чтобы не произнести это вслух. Но речь шла вовсе не о намерениях Бентама. Я знал, куда она клонит: после всех этих открытий я начинал сомневаться в том, что стоит вверять ему наши судьбы и судьбы наших друзей. Или участвовать в его планах. Возможно, он искренне хотел нам помочь, но список его достижений и в самом деле ужасал.
– Можем ли мы ему доверять? – спросила Эмма.
– У нас есть выбор?
– Ты не ответил на мой вопрос.
Я на мгновение задумался.
– Думаю, что можем, – наконец произнес я. – Я только надеюсь, что он израсходовал весь запас своего невезения.
– СКОРЕЕ СЮДА! ОНА ПРОСЫПАЕТСЯ!
Крики донеслись из кухни. Мы с Эммой распахнули дверь и увидели, что все забились в угол и в ужасе смотрят на сонную пустту, которая попыталась сесть, но сумела лишь привалиться к краю раковины. Никто, кроме меня, не видел ни ее открытого рта, ни безвольно свисающих на пол языков.
Закрой рот, – скомандовал я на языке пустот. Издав громкий чавкающий звук, она втянула языки и захлопнула челюсти.
Сядь ровно.
Это у пустты не получилось, поэтому я взял ее за плечи и выпрямил спину. Впрочем, она восстанавливалась с удивительной скоростью, и спустя всего несколько минут к ней вернулась координация, достаточная для того, чтобы выбраться из раковины на пол. Она уже не хромала. О ране на шее напоминала лишь тонкая белая полоска, похожая на те, которые быстро исчезали с моего собственного лица. Я все это описал, и Бентам не смог сдержать своего раздражения тем, что Матушка Пыль излечила пустту так основательно.
– Разве я виновата в том, что моя пыль оказывает такое воздействие? – через Рейналдо спросила она.
Они оба едва держались на ногах и вскоре ушли искать, где бы прилечь. Мы с Эммой тоже были измучены – приближался рассвет, и за всю ночь мы так и не сомкнули глаз. Но все происходящее внушало надежду, и у нас открылось второе дыхание.
Бентам с сияющими глазами обернулся к нам.
– Момент истины, друзья. Попытаемся снова запустить мою старушку и посмотрим, что из этого получится?
Разумеется, он имел в виду свою машину, так что мы не стали ничего уточнять.
– Не будем терять ни секунды, – кивнула Эмма.
Бентам окликнул своего медведя, а я подозвал пустту. ПТ появился в дверях, подхватил хозяина на руки, и вместе они повели нас вглубь дома. Если бы за этим мог хоть кто-нибудь наблюдать, его взгляду предстало бы в высшей степени странное зрелище: щегольски одетый джентльмен в лапах медведя, Харон в развевающемся черном плаще, Эмма, беспрерывно зевающая и прикрывающая рот дымящейся ладонью, и ничем не выделяющийся на их фоне я, что-то бормочущий своей покрытой белыми пятнами пустте, которая, несмотря на полностью восстановленное здоровье, шаркала так, как будто не вполне владела собственным телом.
Мы шли по длинным коридорам и спускались по лестницам, все больше углубляясь в недра дома. Мы проходили через комнаты, начиненные лязгающими механизмами, каждая из которых была меньше предыдущей. Наконец, мы очутились перед дверью, войти в которую медведь не мог, и мы остановились. ПТ опустил хозяина на пол.
– Вот оно! – Бентама распирало от гордости за свое детище. – Сердце моего Панпетлекона.
Он отворил. ПТ остался снаружи, а остальные вошли вслед за Бентамом. Маленькую комнату полностью занимало жуткого вида сооружение из железа и стали. Загадочный набор маховиков, поршней и сверкающих машинным маслом клапанов растянулся от стены до стены. Похоже, устройство было способно производить невероятный шум. Но сейчас было холодным и молчаливым. Между двумя гигантскими шестернями стоял мужчина в замасленной робе и что-то подтягивал гаечным ключом.
– Это мой помощник Ким, – представил мужчину Бентам.
Я его узнал – это он гнался за нами в комнате Сибирь.
– Я Джейкоб, – произнес я. – Мы вчера видели вас среди снегов.
– Что вы там делали? – спросила Эмма.
– Замерзал до полусмерти, – с горечью ответил мужчина и продолжил затягивать гайки.
– Ким помогает мне искать вход в Панпетлекон моего брата, – пояснил Бентам. – Если в комнате Сибирь этот переход существует, скорее всего он находится на дне глубокой расселины. Я уверен, что Ким будет очень благодарен, если твоей пустте удастся включить некоторые другие комнаты, где наверняка имеются входы. Более того, в этих комнатах они расположены в гораздо более доступных местах.
Ким что-то проворчал и смерил нас недоверчивым взглядом. Интересно, сколько лет он потратил на прогулки по морозу и прочесывание этих расщелин? – подумалось мне.
Бентам перешел к делу. Он начал отдавать помощнику короткие, но емкие распоряжения, и Ким принялся вращать какие-то настойки, после чего потянул на себя рукоять длинного рычага. Шестерни механизма зашипели и зафыркали, а затем слегка повернулись.
– Подведи сюда это создание, – тихо произнес Бентам.
Пустта ожидала снаружи, и я ее позвал. Она, шаркая, вошла в дверь и хрипло и протяжно зарычала. Казалось, она знала, что с ней произойдет что-то неприятное.
Помощник уронил гаечный ключ, но тут же подхватил его и взял себя в руки.
– Вот это аккумуляторный отсек, – пояснил Бентам, кивая на большой ящик в углу. – Необходимо усадить в него существо.
Отсек напоминал телефонную будку без окон, отлитую из чугуна. Из крыши будки выходил целый пучок трубок, соединенных с трубами под потолком. Бентам потянул за ручку тяжелой двери, и она с громким скрежетом отворилась. Я заглянул внутрь. Стены будки были изготовлены из гладкого серого металла, покрытого мелкими отверстиями, придающими ей сходство с духовкой. С задней стенки будки свисали толстые кожаные ремни.
– Ей будет больно? – спросил я.
Я сам удивился собственному вопросу, и Бентам тоже.
– Это имеет какое-то значение? – спросил он.
– Я бы предпочел, чтобы она не страдала. Если это возможно.
– Выбора у нас все равно нет, – ответил Бентам, – но она не будет ощущать боли. Прежде чем хоть что-то начнет происходить, отсек наполнится обезболивающим усыпляющим газом.
– А что потом? – спросил я.
Он улыбнулся и похлопал меня по плечу.
– Это чисто технические вопросы. Тебе достаточно знать, что твой питомец выйдет из отсека живым и его состояние практически не изменится. А теперь, если тебе не трудно, заставь его войти внутрь.
Я так и не понял, поверил ли Бентаму. Точно так же я не понимал, почему это имеет для меня такое значение. Пустты превратили нашу жизнь в ад. К тому же они, судя по всему, были напрочь лишены способности испытывать какие-либо чувства. Поэтому я должен был обрадоваться возможности причинить боль одной из них. Но меня это нисколько не радовало. Я не желал смерти пустте точно так же, как я не желал бы ее какому-либо животному. В процессе управления этим существом я приблизился к нему достаточно для того, чтобы понять, что внутри что-то есть. Это что-то было крошечной искрой, маленьким шариком души на дне глубокого омута. На самом деле пустта не была пустой.
Подойди, – произнес я, и пустта, которая смущенно жалась в угол, обошла Бентама и остановилась перед будкой.
Входи.
Я ощутил ее нерешительность. Она уже полностью восстановила свое здоровье, и к ней вернулись силы. Я знал, на что она способна, если моя власть над ней поколеблется хоть на мгновение. Но я был сильнее, и ее сопротивление не стоило принимать всерьез. Я подумал, что она колеблется лишь потому, что колебался я сам.
Прости, – произнес я.
Пустта не шелохнулась. Она не знала, что ей делать со словом «прости». Но я чувствовал, что должен это сказать.
Входи, – повторил я, и на этот раз пустта подчинилась и шагнула в отсек. Поскольку больше никто не решился бы к ней прикоснуться, дальнейшими моими действиями руководил Бентам. Следуя его указаниям, я прижал пустту спиной к задней стене будки и туго пристегнул ремнями ее грудь, ноги и руки. Мне было ясно, что ремни рассчитаны на то, чтобы удерживать человека, и в моей голове зароились вопросы, ответы на которые я пока слышать не хотел. Единственное, что сейчас имело значение, был наш план, и я хотел выполнить его от начала и до конца.
Я провел в будке считаные секунды, но этого было достаточно для того, чтобы меня охватила паника. Там было слишком тесно, и я поспешил наружу.
– Закрой дверь, – приказал Бентам.
Видя мою нерешительность, помощник шагнул к отсеку, но я преградил ему путь.
– Это моя пустта, – заявил я. – Я сам это сделаю.
Я взялся за ручку двери и – хотя я не хотел этого делать – посмотрел в лицо пустте. Ее огромные черные глаза были широко раскрыты, и в них плескался ужас. По сравнению с ними ее тело казалось маленьким и сморщенным, как гроздь инжира. Пустта не шевелилась, разумеется, она была отвратительным существом. Но выглядела такой жалкой, что я совершенно неожиданно почувствовал себя просто ужасно. Как будто я собирался усыпить собаку, которая не понимала, за что ее наказывают.
Все пустты должны умереть, – сказал я себе. Я знал, что поступаю правильно, но легче от этого не было.
Я толкнул дверь, и она с визгом захлопнулась. Помощник Бентама продел огромный висячий замок сквозь ее ручки, а затем отошел к пульту и начал вращать ручки настроек.
– Ты поступил правильно, – прошептала мне на ухо Эмма.
Шестерни начали поворачиваться, поршни задвигались, сама машина ритмично загудела, сотрясая всю комнату. Бентам с довольным видом улыбнулся и радостно захлопал в ладоши, счастливый, как школьник на каникулах. И тут из отсека раздался крик. Ничего подобного я в своей жизни не слышал.
– Вы сказали, ей не будет больно! – закричал я на Бентама.
Он обернулся к помощнику и заорал на него:
– Газ! Ты забыл об анестезии!
Помощник поспешил повернуть еще один рычаг. Из-под щели под дверью отсека заструился белый дымок. Крики пустты мало-помалу затихли.
– Вот теперь она ничего не чувствует, – пробормотал Бентам.
На мгновение я пожалел, что в будке моя пустта, а не Бентам. Постепенно оживали все новые части машины. В трубах над нашими головами послышался плеск. Клапаны под потолком зазвонили, как колокольчики. В недра машины начала капать черная жидкость. Это было не машинное масло, а нечто гораздо более темное и едкое. Это была жидкость, которую пустты вырабатывали почти беспрерывно, которая сочилась из их глаз и стекала с зубов. Их кровь.
С меня было довольно. Меня начало тошнить, и я вышел из комнаты. Эмма поспешила за мной.
– Ты в порядке?
Я даже не надеялся, что она поймет мою реакцию. Я и сам ее не понимал.
– Все нормально, – успокоил я ее. – Это было необходимо.
– У нас не было другого выхода, – кивнула она. – Мы уже так близко.
Бентам, хромая, вышел из комнаты.
– ПТ, наверх! – скомандовал он и упал на подставленные лапы медведя.
– Она работает? – спросила Эмма.
– Скоро узнаем, – ответил Бентам.
Моя пустта была связана, усыплена и заперта в железной будке. Я спокойно мог отлучиться, но прежде, чем уйти, я остановился у двери.
– Спи, – произнес я. – Спи и не просыпайся, пока это не закончится.
Вслед за всеми остальными я прошел через машинное отделение и поднялся по лестницам. Мы оказались в длинном устеленном коврами коридоре, в который выходили двери комнат с экзотическими названиями. Стены гудели энергией. Казалось, дом ожил.
ПТ поставил Бентама на ковер.
– Момент истины! – произнес он.
Подойдя к ближайшей комнате, он распахнул дверь. В коридор пахнуло влажным ветром.
Я подошел к двери и заглянул внутрь. От того, что предстало моему взгляду, я весь покрылся гусиной кожей. Подобно комнате Сибирь, это помещение было порталом в другое место и эпоху. Простая мебель спальни – кровать, шкаф, тумбочка – была засыпана песком. Дальняя стена исчезла, позволяя разглядеть изгибающуюся подкову пляжа, отороченного высокими пальмами.
– Перед вами Раротонга, 1752 год! – горделиво провозгласил Бентам. – Привет, Сэмми! Давно не виделись!
Невдалеке на корточках сидел маленький мужчина. До нашего появления он чистил рыбу, а теперь с легким недоумением смотрел на нас.
– Давно, – согласился он и помахал нам рыбой.
– Значит, все в порядке? – спросила Эмма у Бентама. – Это то, чего вы хотели?
– То, чего я хотел, о чем я мечтал…
Бентам ринулся к другой двери. Внутри оказался бездонный поросший деревьями каньон, через который был переброшен узкий мост.
– Британская Колумбия, 1929 год! – проворковал он.
Он с такой скоростью подбежал к третьей двери, что нам пришлось его догонять. Внутри возвышались массивные каменные столбы, пыльные руины древнего города.
– Пальмира! – закричал он, хлопая ладонью по стене. – Ура! Эта чертова штука работает!
div class="book__subh2">* * *Бентам был вне себя от радости.
– Мой обожаемый Панпетлекон, – закричал он, раскинув руки. – Как я по тебе скучал!
– Поздравляю, – произнес Харон. – Я рад, что стал свидетелем его возрождения.
Волнение Бентама передалось и нам. Его машина была удивительным механизмом – один-единственный коридор включал в себя целую вселенную. Взглянув вдаль, я увидел, что за всеми дверями пробудились иные миры. За одной дверью стонал ветер, из-под другой в коридор задувало песок. В любое другое время и при любых других обстоятельствах я бы побежал по коридору, настежь распахивая все эти двери. Но сейчас меня интересовала лишь одна из них.
– Которая из этих комнат ведет в крепость тварей? – спросил я.
– Да, да, к делу, – произнес Бентам, совершая над собой усилие. – Прошу прощения, я немного увлекся. Этой машине я посвятил свою жизнь, и так приятно видеть ее снова работающей.
Внезапно обессилев, он прислонился к стене.
– Отправить вас в крепость совершенно несложно. За этими дверями не меньше полудюжины переходов. Вопрос заключается в том, что вы будете делать, когда туда попадете?
– По обстоятельствам, – пожала плечами Эмма. – Что нас там ожидает?
– В последний раз я был там очень давно, – ответил Бентам, – так что мои сведения устарели. Панпетлекон моего брата выглядит иначе – он расположен вертикально в высокой башне. Узников держат в каком-то другом помещении. Наверняка в отдельных камерах и под усиленной охраной.
– Самой большой проблемой будут охранники, – кивнул я.
– Возможно, я смогу вам с ними помочь, – предложил Харон.
– Ты пойдешь с нами? – спросила Эмма.
– Еще чего! – воскликнул Харон. – Но я хотел бы сделать свой пусть маленький, но вклад. С минимальным риском для себя, разумеется. Я подниму за стенами крепости переполох, который привлечет внимание охранников. Это поможет вам остаться незамеченными.
– Что ты задумал? – спросил я.
– То, что больше всего не любят твари, – акцию гражданского неповиновения. Я организую этих лежебок с Дымящейся улицы, мы соберем катапульту и начнем забрасывать стены крепости всякой горящей дрянью. Я уверен, что в конце концов все охранники займутся нами, а вы займетесь своим делом.
– С чего им тебе помогать? – спросила Эмма.
– Потому что там много вот таких пузырьков. – Сунув руку в карман плаща, он извлек флакон амбро, отнятый у Эммы. – Стоит им пообещать амброзию, и они готовы практически на все.
– Уберите это немедленно, сэр! – воскликнул Бентам. – Ты же знаешь, я не позволяю приносить это в свой дом.
Харон извинился и сунул флакон обратно в карман.
Бентам посмотрел на циферблат карманных часов.
– Сейчас около половины пятого утра. Харон, я полагаю, что твои нарушители спокойствия сейчас спят. Ты сможешь раззадорить их, скажем, к шести?
– Еще бы! – заверил его Харон.
– Тогда займись этим.
– Счастлив вам помочь.
Харон развернулся и, шурша плащом, заспешил прочь по коридору.
– У вас есть полтора часа на подготовку, – обернулся Бентам к нам. – Все, что у меня есть, в вашем полном распоряжении.
Мы призадумались, потому что сообразить, что нам может понадобиться, было совсем непросто.
– Думай, – приказала Эмма. – Что это может быть?
– У вас есть пистолеты? – спросил я.
Бентам покачал головой.
– Я вполне обхожусь защитой, которую мне обеспечивает ПТ.
– Взрывчатка? – продолжала Эмма.
– Боюсь, что нет.
– Армагеддоновой курицы наверняка тоже, – пошутил я и с надеждой посмотрел на хозяина дома.
– Только чучело в одной из экспозиций.
Я представил себя бросающим чучело курицы в вооруженную пистолетом тварь и фыркнул, не зная, смеяться мне или плакать.
– Возможно, я чего-то не понимаю, – произнес Бентам. – Но зачем вам нужны пистолеты и взрывчатка, если ты можешь контролировать пустот? В крепости их много. Приручи их, и сражение выиграно.
– Это не так просто, – ответил я, не желая вдаваться в подробности. – Даже на то, чтобы взять под контроль хоть одну пустту, необходимо много времени…
Это умел делать мой дед, – едва не вырвалось у меня. – До того, как ты его сломал.
– Что ж, тебе виднее, – отозвался Бентам, почувствовав, что наступил на больную мозоль. – Но в любом случае первыми необходимо спасать имбрин. Приведи столько, сколько сможешь, начиная с моей сестры. Они самая желанная добыча, и им угрожает наибольшая опасность.
– С этим я согласна, – кивнула Эмма. – Сначала имбрины, затем наши друзья.
– А что потом? – спросил я. – Как только они заметят, что мы уводим их узников, они на нас набросятся. Куда нам бежать?
Это напоминало ограбление банка: заполучить деньги означало лишь половину дела. Главным суметь благополучно унести награбленное.
– Бегите, куда хотите, – ответил Бентам, обводя рукой коридор. – Выбирайте любую дверь и любую петлю. Только в этом коридоре вас ожидает восемьдесят семь вариантов путей отступления.
– Он прав, – кивнула Эмма. – Им нас никогда не найти.
– Я уверен, что они что-нибудь да придумают, – возразил я. – Все это их только немного задержит.
Бентам поднял вверх палец.
– Именно поэтому я и устрою для них ловушку. Я заставлю их поверить в то, что мы спрятались в комнате Сибирь. У ПТ там полно родственников, и они будут поджидать их сразу за дверью, злые и голодные.
– А если медведям не удастся их прикончить? – засомневалась Эмма.
– Вероятно, это придется сделать нам, – ответил Бентам.
– И дело в шляпе, – фыркнула Эмма.
Возможно, ни я, ни Бентам ее не поняли бы, если бы не выражение лица и сарказм в голосе, явно говорившие: ваша беспечность граничит с безумием. Послушать Бентама, так вся затея не сложнее похода в супермаркет: врываемся, всех спасаем, прячемся, добиваем плохих парней, и дело в шляпе. Безусловно, это был совершенно безумный план.
– Вы понимаете, что нас всего двое? – напомнил я ему. – Мальчик и девочка.
– Да, разумеется, – рассудительно закивал Бентам. – И в этом ваше преимущество. Если твари и ожидают нападения, то со стороны ворот и с помощью армии, никак не со стороны двух детей.
Его оптимизм начинал меня утомлять. Возможно, у нас действительно есть шанс? – подумал я.
– Эй! Эй!
Мы обернулись и увидели Нима. Он, тяжело дыша, бежал по коридору.
– Птица для мистера Джейкоба! – кричал он. – Посыльная птица… для мистера Джейкоба… только что прилетела… ждет внизу!
Подбежав к нам, он сложился вдвое и зашелся в изнурительном приступе кашля.
– Кто мог прислать мне сообщение? – изумился я. – Кто может знать, что я здесь?
– Сейчас мы все выясним, – ответил Бентам. – Ним, веди.
Ним свалился к его ногам.
– О боже! – воскликнул Бентам. – Придется нанять тебе личного тренера, Ним. ПТ, подвези беднягу!
Посыльный ожидал в вестибюле внизу. Им оказался большой зеленый попугай. Несколько минут назад он влетел в дом через открытое окно и начал выкрикивать мое имя. Тут Ним его поймал и посадил в клетку.
Он продолжал выкрикивать мое имя.
– ДЖЕЙЙ-коб! ДЖЕЙЙ-коб!
Его голос напоминал скрип ржавых дверных петель.
– Он не желает разговаривать ни с кем, кроме вас, – пояснил Ним, подводя меня к клетке. – Вот он, тупая птица! Выкладывай, что там у тебя!
– Привет, Джейкоб, – произнес попугай. – Говорит мисс Сапсан.
– Что? – потрясенно пробормотал я. – Теперь она попугай?
– Нет, – успокоила меня Эмма. – Сообщение от мисс Сапсан. Продолжай, попугай, что еще она сказала?
– Я жива и здорова и нахожусь в башне своего брата, – произнесла птица голосом, пугающе похожим на человеческий. – Остальные тоже здесь: Миллард, Оливия, Гораций, Брантли, Енох и остальные.
Мы с Эммой переглянулись. Брантли?
Птица продолжала говорить, напоминая живой автоответчик:
– Собака мисс Королек сообщила мне, где вас можно найти – тебя и мисс Блум. Я хочу отговорить вас от любых попыток нашего спасения. Нам здесь ничего не угрожает, поэтому не стоит рисковать вашими жизнями ради каких-то глупы выходок. Вместо этого мой брат делает вам предложение: сдайтесь охранникам на мосту в конце Дымящейся улицы, и вам не причинят вреда. Я советую вам согласиться. Выбора у нас все равно нет. Воссоединившись под опекой моего брата, который будет хорошо о нас заботиться, мы все станем частью нового странного мира.
Попугай свистнул, указывая, что сообщение окончено.
Эмма уже трясла головой.
– Это совершенно непохоже на мисс Сапсан. Если только ей не промыли мозги.
– И она никогда не называет своих детей только по фамилии, – добавил я. – Она сказала бы мисс Брантли.
– Вы не верите в то, что это сообщение действительно от нее? – спросил Бентам.
– Я вообще не понимаю, что это было, – ответила Эмма.
Бентам наклонился к клетке и произнес:
– Заверь подлинность!
Птица молчала. Бентам осторожно повторил свое распоряжение и склонил ухо к птице, прислушиваясь. Внезапно он выпрямился.
– О черт!
И тут я тоже отчетливо услышал тихое тиканье.
– БОМБА! – взвизгнула Эмма.
ПТ швырнул клетку в угол, сгреб нас в объятия и повернулся к птице спиной. Последовала ослепительная вспышка и оглушительный взрыв, но боли я не ощутил – весь удар принял на себя медведь. Не считая ударной волны, на мгновение заложившей мне уши и сбившей с Бентама шляпу, и последовавшей сразу вслед за ней волны жара, раскаленной, но, к счастью, краткой, мы не пострадали.
Под дождем облупившейся краски и зеленых перьев мы вывалились в коридор. Все были целы, кроме медведя, который опустился на четыре лапы и, жалобно поскуливая, показал нам спину. На обугленной коже совершенно не осталось шерсти, и когда это увидел Бентам, он издал гневное восклицание и обнял зверя за шею.
Ним бросился будить Матушку Пыль.
– Ты знаешь, что это означает? – спросила Эмма.
Она дрожала и смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Я наверняка выглядел не лучше. В конце концов, не каждый день рядом с нами разрывались бомбы, и поверить в то, что мы выжили, было трудно.
– Я совершенно уверен в том, что этого попугая прислала вовсе не мисс Сапсан, – пробормотал я.
– Естественно…
– И Каул знает, где мы находимся.
– Если он не знал этого раньше, то теперь ему все известно. Посыльных птиц учат разыскивать людей, даже если у отправителя нет их точного адреса.
– Это также означает, что он поймал Эддисона.
От этой мысли у меня оборвалось сердце.
– Да, но это означает еще кое-что. Каул нас боится. Иначе он не стал бы пытаться нас убить.
– Возможно, – пожал плечами я.
– Нет, точно. А если он нас боится… – Она прищурилась, глядя на меня. – Джейкоб, это означает, что ему есть чего бояться.
– Он не боится, – вмешался Бентам, поднимая лицо от мохнатой шеи ПТ. – Ему следовало бы бояться, но пока это не так. Этот попугай должен был не убить вас, а только покалечить. Похоже, юный Джейкоб нужен моему брату живым.
– Я? – спросил я. – Зачем?
– Мне в голову приходит только одна причина. До него дошел слух о твоем представлении с пусттой, и это убедило его в том, что ты особенный.
– В чем моя особенность? – спросил я.
– Что-то мне подсказывает, что он считает тебя последним ключом к Библиотеке Душ. Человеком, который способен видеть контейнеры с душами и совершать с ними все необходимые операции.
– Как и сказала Матушка Пыль, – прошептала Эмма.
Читать бесплатно другие книги:
