Ребенок Бриджит Джонс. Дневники Филдинг Хелен
– Заткнись, Шэз! Это же тайна, – вскипел Том.
Я в ужасе уставилась на Миранду.
– Забудь, Бридж. Не бери в голову. Все до единого исследования – фигня, сама ведь знаешь. А вот заголовок для понедельника можно неплохой состряпать. Что-то вроде этого: «Они – типичные пассивные агрессоры. Сначала: ай, ай, я слабенький, ничего не умею, помоги мне! – а потом хвать – и вся жизнь наперекосяк. Да, таковы ДЕТИ!»
– Точно! Это все пропаганда! – прокаркала Шэз.
Я сделала огромный глоток вина. Поистине, ничто такого облегчения не приносит. Надо еще глотнуть. И хорошо бы сейчас при мне была пачка «Силк кат». Ладно, обойдусь без дыма. Зато уже тостик с козьим сыром принесли.
– Так вот, нам десятилетиями МОЗГИ ПРОМЫВАЛИ. Внушали, что у нас депрессия потому, что мы бездетные. На самом деле никакой депрессии у нас нет и не было!
– Нет, была, – возразил Том.
– Нет, не было. Мы только думали, что была, потому что общество принудило нас поверить, будто мы страдаем, будто мы лишены чего-то жизненно необходимого. А на самом деле те, кто осознанно решил не заводить детей, совсем не страдают, – подытожила Шэззер.
– Ура! – воскликнула я по старой привычке. – Слава нам – бездетным Одиночкам!
– Бриджит! А ты что здесь делаешь? Я думала, мы за ланчем встретимся!
Откуда ни возьмись – Магда и Муфти, причем у Муфти – коляска с ребенком и пугающим количеством принадлежностей для ребенка.
– Ты что – ВИНО пьешь?
Я виновато вскочила, расплескав бургундское себе на живот.
– Ей нельзя пить вино! – отрезала Муфти.
– До чего ж вы, Одиночки, безответственные! – произнесла Магда. – Мы с Муфти забираем Бриджит. Бриджит, пойдем.
– А это что – козий сыр? – возмутилась Муфти. – Бриджит, ты вздумала есть КОЗИЙ СЫР?
На горизонте появилась Уони – тоже с коляской, только пустой.
– Ты что здесь делаешь? Назначила в «Кафе 202», а сама в «Электрике»! Мы ей коляску от «Бугабу» купили, а она…
– Спасибо, – выпалила я, косясь на гигантскую коляску. Вот как, интересно, я ее по лестнице таскать буду?
– Боже, ну тебя и разнесло! – протянула Уони. – Будто последнюю неделю дохаживаешь. Прекращай вес набирать, не то роды кошмарные будут.
Магда стиснула мне руку и шепнула:
– Не обращай внимания на Уони. Она всю беременность на ногах провела, теперь у нее варикоз половых губ.
Шэззер усмехнулась.
– Девочка будет! – заявила Муфти. – Смотрите, как низко лежит.
– Нет, мальчик. Вон как груди выросли.
– Какой мальчик! Мальчик, скажешь тоже! Ей живот перекосило! – заспорила Муфти. – Нет, ты приглядись, приглядись – весь наперекосяк!
– Перестаньте, – велела Магда. – Мы пришли поддержать Бриджит, а не третировать ее. Угадай, Бриджит, что у нас для тебя есть? Точнее, кто? Няня! Из Восточной Европы! С дипломом Вильнюсского университета, нейробиолог по профессии!
– Ты уже выяснила, кто отец? – не отставала Уони. – Нельзя воспитывать ребенка без отца.
– Послушайте, вы, – встрял Том, дыхнув перегаром. – Вам не кажется, что жить с двумя разнополыми гетеросексуальными родителями – чудовищный анахронизм?
– Лично я бы не стала подвергать ребенка такого рода социальному остракизму, – высказалась Шэз.
Миранда не участвовала – зависла в мобильном приложении «Тиндер».
– По-моему, у вас поводов для радости негусто, – заговорила Муфти. – Совсем негусто.
– Это еще почему? Потому, что мы не удосужились заграбастать себе по кредитоспособному самцу прежде, чем разменяли четвертый десяток? – парировала Шэз.
– Да нет. Просто потому, что вы – бездетные и одинокие.
– Слушай, это у тебя варикоз на половых губах, да? – прошипела Шэззер.
Тут-то настоящая перепалка и началась. Меня Магда утащила в сторону вместе с гигантской дареной коляской (странно она все же выглядит без ребенка); утащила и давай трещать про замечательную няню – подружку ее Одроны, той самой, у которой диплом инженера аэронавтики.
К нам приближалась очень красивая девушка. Внешность типично восточноевропейская. Не иначе модель (или княжна). Ради такой, наверное, Дэниел меня на следующем УЗИ пробросит. Девушка толкала перед собой коляску фирмы «Бугабу».
– Классная коляска! – похвалила я, внезапно сообразив: раз у меня теперь есть неприлично дорогой детский аксессуар, значит, я катапультировала на новую орбиту, туда, где вращаются гламурные Самодовольные Замужние Наседки.
– Славный малыш! – с акцентом ответила девушка, заглядывая в мою коляску и переводя удивленный взгляд на меня саму, в связи с очевидным отсутствием в коляске малыша.
– Пирожок еще печется! – Я погладила себя по животу. – А вот ваша детка – само очарование.
Я нисколько не льстила – малышка в коляске действительно была прелестна… и подозрительно похожа на…
– Мама! – пролепетала малышка.
– Молли! – завопила Магда. – Это же моя девочка! Ты, так тебя и так! Откуда у тебя моя дочь?!
На нас начали оборачиваться. Магда путалась в многочисленных ремнях и ремешках, высвобождала из коляски Молли, не забывая кричать:
– Мою дочь похитили!
– Не сердитесь, миссис Кэрью, – увещевала модель/княжна. – Одрона пошла на собеседование. Просила меня присмотреть за Молли. У меня диплом детского психолога. Вы же видите – девочка в полном порядке.
Воскресенье, 19 ноября
14.00. Моя квартира.
С утра просматриваю прессу, ищу, из чего бы сваять интригующие заголовки для завтрашней встречи с Пери Кампос, чтоб она пропала.
«Они – скользкие, липкие, зловещие; они бесшумно прокрадываются на ваши грядки с рукколой. Лягушки!»
«Они – гексагональные, они без предупреждения меняют форму; они фатальны для ваших глаз. Зонты!»
15.00. Полная безнадега. Дичь дичайшая. Ой, эсэмэс…
15.05. Случилось чудо. Марк написал!
МАРК ДАРСИ
«Бриджит, я чрезвычайно огорчился, узнав, что тебе тоскливо и одиноко. К сожалению, я получил твои послания лишь сейчас. Хочешь, я к тебе приеду? Или, может быть, ты сама приедешь ко мне на чай? Я бы тогда показал тебе кое-что занятное».
15.10. Боже, боже, мои молитвы услышаны. Да, но какой разгром в квартире! Не хочу, чтобы Марк думал, что из меня хозяйка аховая. Лучше сама поеду к Марку. Интересно, что он может мне показать принципиально нового – как фыркнула одна актриса в ответ на аналогичное предложение одного епископа.
Глава десятая
Полный крах
Воскресенье, 19 ноября
16.30. Я уже дома. Минуту назад вернулась от Марка. Что было? А вот что.
Нервничала на крыльце. Когда Марк открыл дверь, едва его узнала. Небритый, босой, в джинсах и чудовищно грязном темном свитере, с початой бутылкой красного вина в руках. И взглянул он на меня тоже как-то странно.
После некоторого колебания я спросила:
– Можно войти?
Марк почему-то напрягся, но ответил утвердительно:
– Да, да, конечно.
Он прошел в кухню, а оттуда через стеклянную дверь – прямиком в сад. Воздух он при этом втягивал носом и явно старался задержать выдох, пока не окажется в саду.
Я глаза вытаращила. В доме царил поистине богемный бардак. Горы немытой посуды, картонки из-под готовых пицц, пустые винные бутылки, горящие свечки и даже – святое небо – курительные палочки!
– Марк, что происходит? Почему здесь такой беспорядок? Куда девалась твоя экономка?
– Я всех отпустил. На выходной. Ни в чьих услугах не нуждаюсь. – Тут у него глаз загорелся. – Иди сюда. Взгляни!
Марк потащил меня в гостиную и по дороге выдал самым беззаботным тоном:
– Мой проект накрылся медным тазом.
– Что?
Да, не такой мне помнилась эта комната. Раньше здесь было строго и даже официально. Теперь – иначе. Куда-то делся ковер; мебель покрывали простыни, пестрые от разноцветных пятен; всюду стояли жестянки с красками.
– Проект накрылся, говорю. Освобождение Фарзада отменяется. Пять лет усилий – коту под хвост. Я неудачник. Карьеры не сделал. Семьи не завел. Не состоялся ни как мужчина, ни как личность. Ладно, хоть рисовать умею.
И Марк сдернул простыню с огромного холста и оглянулся на меня, сверкнув выжидательной улыбкой.
Представшее моим глазам было кошмарно. Что-то в духе постеров, которые продаются в супермаркетах сети «Вулвортс»; или, например, нечто подобное, свеженамалеванное, можно купить в Гайд-парке. Короче: Марк изобразил всадника на фоне закатного неба. Всадник врубается в бурный прибой, доспехи лежат на песке.
– Что скажешь, Бриджит?
От ответа меня спас мобильник. На экранчике высветилось: «ДЭНИЕЛ ПУДРЕЖМОЗГОВ НЕ ОТВЕЧАТЬ». Поспешно вышла из меню «сообщения».
– Полагаю, это Кливер? Конечно, Кливер. Так уж повелось – только соберусь что-нибудь путное сделать, за что-нибудь в жизни зацепиться, как появляется Кливер и все рушит. Можно быть честным и благородным сколько влезет; можно работать без отдыха, пытаться привнести в этот мир толику справедливости – проку не будет, верно? Обаяние и дешевая популярность – вот что нынче в цене. Кливер тебя содержит, так?
– Нет!
– Значит, он отказал тебе в материальной помощи? Ты денег хочешь, да?
Марк метнулся к какому-то, гм, гончарному изделию, принялся извлекать оттуда двадцатифунтовые купюры.
– Вот, бери. Тут еще много. Куча денег. Все забирай. Мне эти бумажки счастья не принесли.
– Не нужны мне твои деньги! Да как ты посмел? Я, по-твоему, вымогательница?
И я решительным шагом направилась к двери.
– Чтоб ты знал – я порвала с Дэниелом Кливером.
– Порвала?
– Да. Я сама справляюсь.
18.15. Моя квартира.
18.16. Ой-ой-ой! Только что прочла сообщение от Дэниела.
ДЭНИЕЛ ПУДРЕЖМОЗГОВ НЕ ОТВЕЧАТЬ
«Милая, милая, милая, и т. д., и т. п. Получил твою смс. Буду счастлив помочь. Сегодня загружен работой, позвоню попозже. В шесть вечера включи телевизор, посмотри «Искусство будущей недели сегодня».
Нет, ну правда. Я в бешенстве. Речь о ребенке. Они оба спали со мной, и ни у одного не нашлось презерватива. Какое право они имеют самоустраняться?
18.16. Мрачно пощелкала пультом, подозрительно быстро нашла «Искусство будущей недели сегодня». На экране возник Дэниел – несколько потасканный, лишенный своего фирменного милого самовыпячивания – но все же довольный собой и настроенный оптимистически.
– Итак, – начал ведущий, – сегодня у нас в гостях человек, променявший карьеру издателя на карьеру ведущего программы «Злачный гид», которую он променял на программу об изобразительном искусстве – во всех своих ипостасях, впрочем, оставаясь Казановой. Наш герой, иными словами, переметнулся во вражеский стан. Говорят, нет лучше лесника, чем старый браконьер; вот мы сейчас это и проверим.
Замелькали фото Дэниела с разнообразными женщинами. Наконец камера переместилась на реального Дэниела – теперь уже разъяренного.
– Сегодня Дэниел Кливер представляет нам свою первую «серьезную прозу». Встречайте: «Поэтика времени». Слово Тому О’Ши и Уиллу Шарпу! Сами серьезные прозаики, вы оба, разумеется, являетесь и выдающимися литературными критиками. Итак: ваши впечатления от «Поэтики времени». Мы слушаем!
– Самая большая и самая вонючая куча нечитабельного дерьма, какую я когда-либо имел несчастье ворошить, – заявил Том О’Ши.
– А вы что скажете, Уилл?
Оба критика сидели рядом с ведущим, который профессионально изображал лицом чрезвычайную заинтересованность.
– Скажу, что это невропатическое, неретическое, напыщенное, раззолоченное, тривиальное, вопиюще бездарное, абиотическое надругательство над канонами…
– Извините, Уилл, не могли бы вы перевести на английский?
– Абсолютно нечитабельный шлак, – перевел Уилл Шарп.
– Что ж, давайте послушаем маленький отрывочек и сделаем собственные выводы, – предложил ведущий.
Запустили клип, в котором Дэниел, стоя на фоне книжной полки, с выражением прочел:
«Дырявили вопли ветров адвективный туман. Под карканье рваное ноги Верники врозь. Мы жрали сырьем. И глаза. Глаза ее больше и больше».
В студии хмыкали и прыскали. Шоу завершилось на потугах Тома О’Ши и Уилла Шарпа усмирить аудиторию и на корчах Дэниела между выдающимися критиками и ведущим.
18.30. ОГОСПОДИБОЖЕМОЙ. В дверном замке кто-то ковыряется. Взломщики, кто же еще!
– Ку-ку!
Не взломщики. Мама. Совсем забыла, что сама же дала ей ключ.
– Привет, дорогая!
Мама ворвалась с целым ворохом пакетов.
– Скорее ставь чайник, милая!
Мозг лихорадочно заработал: «Летальные накопители статического электричества…»
– Я только что из «Дебенхемс». Заскочила заодно в отдел «Все для будущих мам». Ну-ка, взгляни!
Мама помахала огромным, как чехол для танка, платьем покроя тех времен, когда покойная Принцесса Диана носила под сердцем принца Уильяма и беременные животы принято было скрывать, а не мазать автозагаром и не помещать на обложке «Вэнити фэйр». Платье мама незамедлительо приложила ко мне и с удовлетворением заключила:
– Видишь? Стоит надеть что-нибудь, скрывающее, ммм… формы – и сразу выглядишь гораздо лучше, не такой… гм…
– Жирной? – подсказала я.
– В общем, да. Мамочка за последнее время поднабрала фунтов. В кого бы это у тебя? Сама я не имела ни малейших проблем с лишним весом, доктор умолял меня есть побольше сырного соуса и бланманже, чтобы хоть сколько-нибудь мясца наросло.
– Нужно же ребенку чем-то питаться!
– Может, его самого послушаем? Ну-ка, ну-ка. «Это мама на меня сваливает, лишь бы свой аппетит скрыть!» Так-то!
– Мам, перестань. Почему ты мне вечно внушаешь мысль о моей полной неприспособленности? Почему стараешься поменять мой гардероб…
Мама осела на диван и разрыдалась.
– Мам, в чем дело?
Я пристроилась рядом, обняла ее.
– Все у тебя не как у людей, Бриджит. В смысле, я хочу тебе помогать, но почему, почему ты умудрилась отличиться даже в таком вопросе, как рождение ребенка? Теперь все наперекосяк. Все! Если бы ты знала, как я хочу сидеть рядом с Королевой; как мне это необходимо!
– Да я знаю, знаю, мам.
Я погладила маму по руке и на всякий случай уточнила:
– А почему тебе это необходимо?
– Потому, что, если рядом со мной усядется Королева, это будет означать, что я – не пустое место, каким меня всю жизнь пытается выставить мое окружение. Я ведь работала как лошадь на нужды прихода; как замуж вышла, так и впряглась. Да я одних пирогов сколько испекла! Одних корнишонов сколько закатала! А где общественное признание, где?..
– То есть ты боишься…
– Ничего я не боюсь!
– В смысле, посидеть рядом с Королевой для тебя все равно что стать Дамой-Командором или отличницей девчачьего скаутского движения? Это для тебя вроде официального заключения о пригодности?
Мама кивнула, вытерла слезы.
– Адмирал Дарси говорит, будет голосование – кому сидеть рядом с Королевой. Я все рассчитывала, ты как-нибудь разберешься уже, выяснишь, кто отец; надеялась, что все-таки Марк. Как это было бы замечательно для всех нас, сколько проблем сразу исчезло бы… Ну так как – ты приедешь на собрание по поводу визита Королевы? Двадцать восьмого числа?
– Мам, у меня завтра с утра важная деловая встреча. Мне надо лечь пораньше.
– Ладно, ладно, я все равно собиралась идти. Папа ждет. Так не забудь – двадцать восьмого.
– Постараюсь…
– Обещай, что приедешь в новом платье.
От обещания меня спас телефонный звонок.
– Лучше ответить, мам, вдруг это по работе? Ну все, пока.
Мама наскоро меня чмокнула и исчезла, оставив платье.
21.00. Звонил Дэниел.
– Нет, Джонс, ты это видела? Эту кровавую баню? Это побоище? Я с первых секунд просек, что они расчлененку затеяли. Этот Уилл-Раздутое-Эго, у него знаешь, какая цель в жизни? Доказать, что он от корки до корки прочел «Оксфордский Словарь Малопонятных и Несуществующих Длинных Слов, Помогающих Опускать Окружающих». А все ревность – чудовище с зелеными глазами. Они понятия не имеют о концепции…
К половине десятого Дэниел начал валить с больной головы на здоровую:
– Непонятки с ребенком вывели меня из равновесия, а то бы я этим пижонам спуску не дал. «Поэтика времени» – не из тех произведений, которым позволительно уделять десяток секунд; которые позволительно впихивать в эфирный мусор и о которых имеют право говорить двое завистливых идиотов. Понимаешь, Джонс, они задали в корне неверный тон, а теперь это позорище разошлось по всей стране, и паршивцы-критики уже, наверное, кропают свои гнусные обзоры. Я вот-вот стану объектом нездорового внимания…
Сотовый прожужжал эсэмэской.
МАГДА
«Одрону взяли в «Эйрбас» инженером по разработке карданного вала для новой модели. Теперь у меня нет няни. Помоги! Можно тебе позвонить?»
Следом пришла другая эсэмэска.
ТОМ
«Серьезно поцапался с Шэззер насчет усыновления. Шэз говорит, что я ГАДКИЙ. Я ГАДКИЙ? Можно тебе позвонить?»
23.20. Только со всеми поговорила – сообщение от Марка.
МАРК ДАРСИ
«Как тебе понравилась моя картина?»
Понедельник, 20 ноября
Студия «Удивись, Британия!».
Ввалилась в комнату контроля и плюхнулась в кресло, чувствуя себя выжатым лимоном. Уставилась на Миранду. Она, безупречная, в кремовом брючном костюме, брала интервью у нового министра по делам семьи – будто и не кувыркалась полвоскресенья и всю ночь на понедельник с типом, которого подцепила в Хакни.
– Видите ли, Миранда, – авторитетно заявил министр по делам семьи, – раз мы хотим обеспечить детям лучшие возможности в жизни, мы должны позаботиться и о наличии проверенных временем структур, а именно – крепких традиционных семей, в которых оба родителя внушают доверие, оба являются полезными членами общества и способны с самого раннего возраста привить ребенку чувство ответственности и этические нормы.
Этого я не стерпела. Прошипела Миранде в наушник:
– А вы лично имеете представление о тех, кто пытается создать семью в современных условиях?
– Скажите, господин министр, а вы лично имеете представление о тех, кто пытается создать семью в современных условиях? – послушно повторила Миранда.
– Я? Ну, я уже пятнадцать лет состою в браке, так что…
– То-то и оно! – сказала я в наушник. – У нас тут идет война. Кошмарная и беспощадная. Мужчины заняты только собой. Помешались на себе любимых. Вы даже не представляете, насколько ТРУДНО строить отношения…
Кто-то выхватил у меня микрофон. Пери Кампос.
– Закругляйтесь, Миранда. Бриджит рехнулась. Переходите к следующей теме.
– …после того как переспишь с одним из таких вот инфантильных… – не вняла Миранда.
– Я говорю – ПЕРЕХОДИТЕ К СЛЕДУЮЩЕЙ ТЕМЕ.
– Большое спасибо, господин министр. К сожалению, время нашего интервью истекло, – бодро выдала Миранда. – А сейчас…
Она крутнулась на стуле, свирепо уставилась в камеру номер три.
– Они – миниатюрные убийцы эллиптической формы; они ЗАПОЛОНИЛИ КАЖДЫЙ СУПЕРМАРКЕТ!
Пошел видеоряд: кареты «Скорой помощи», больничные палаты, блюющие граждане и куры.
Миранда подняла на меня взгляд, раскрыла ладони под студийный столом и одними губами спросила:
– Какого дьявола?
– Джордан! – зашипела я. – Шпаргалку давай!
Юноша с самурайской прической, отзывающийся на имя «Джордан», был еще хуже Джулиана. Оставались последние кадры видеоряда, когда он наконец-то подполз на четвереньках к Миранде и сунул ей в руки шпаргалку.
– ЯЙЦА! – торжествующе выкрикнула Миранда и продемонстрировала аудитории коричневое яичко, вполне предсказуемо треснувшее у нее в пальцах и заляпавшее кремовый костюм.
Я принялась лихорадочно импровизировать:
– Они… они хрупкие, они пачкучие…
– Хрупкие, пачкучие, – как эхо, повторяла Миранда.
– Необходимые для рождественского яичного танца, – продолжала я. – Джордан, твою мать, где эксперт по яйцам?
– Необходимые для рождественского яичного танца, где твою мать… – подхватила Миранда.
У меня пошли свободные ассоциации:
– Яйцо, столь безобидное с виду, таит в себе малоизученный потенциал… Новейшие исследования приподнимают над яйцами завесу тайны. Мы редко задумываемся об опасности, которая подчас скрывается в этих гладких, эллиптических… Джордан, тащи его сюда. Тащи эксперта в кресло хоть за его эти самые… Совсем недавно выяснилось, что скромный и обтекаемый внешний вид яиц обманчив… Наконец-то он здесь! Миранда, возвращайся к сценарию.
Я оглянулась. Меня буравили глаза Пери Кампос.
– Это ВАШ внешний вид обманчив. Это ВЫ таите потенциальную опасность. Почему вы не сварили яйцо заранее? После эфира жду вас у себя в кабинете. Интервью про яйца задвинуть. Скучища. Про Нигерию не надо. Переходите к линии бикини Лиз Херли.
19.00. Туалет на студии «Удивись, Британия!».
Сижу на унитазе, обнимаю живот. Все навыворот. Ребенок, по идее, должен нести радость и счастье, а у меня, наоборот, куда ни кинь – всюду клин.
19.01. Нужно заверить сыночка, что все отлично. Хоть это и не так.
19.02. Все хорошо, маленький. Все замечательно, все у нас будет супер. Прости мамочку за глупые мысли. Расти себе спокойненько в тепленьком и уютненьком животике, мамочка обо всем позаботится. Мамочка все уладит, ты, главное, расти.
19.03. Боже. Все и вправду навыворот.
Косяком пошли эсэмэски.
МИРАНДА
«Тебя что, уволили?»
ШЭЗЗЕР
«Бридж, я крупно поцапалась с Томом. Мы можем поговорить?»
МАГДА
«Бридж, я не только лишилась няни. Я добыла сведения о списаниях с кредитки Джереми. Все траты – на отели и шикарное женское белье. Позвони мне, если можешь».
МАМА
«Дорогая, я просто хотела уточнить насчет двадцать восьмого числа. Позвони, пожалуйста».
Читать бесплатно другие книги:
