Третий Храм Колумба Берри Стив

Глава 58

Бене следовал за Фрэнком Кларком, который двигался вперед по постоянно сужающемуся туннелю. К счастью, Роу никогда не страдал от клаустрофобии. Более того, он чувствовал себя комфортно в замкнутых пространствах, подальше от мира, который требовал, чтобы он вел себя определенным образом и был двумя совершенно разными людьми. Здесь никто за ним не следил. И не судил его. Он оставался самим собой.

– Ты сказал, что таино не интересовало золото, – заговорил Бене. – Так зачем им рудник?

– Я сказал, что они не ценили золото, считая его лишь украшением. Поэтому, когда испанцы спросили про рудник, таино с легкостью рассказали, где он находится. Это место обрело значимость намного позже, – рассказал полковник.

Он продолжал шагать по сухому каменистому дну, с треском наступая мокрыми ботинками на мелкие камешки. К счастью, туннель был прямым, без ответвлений. Бене не заметил следов летучих мышей или еще каких-нибудь животных, присутствие которых он бы уловил по запаху. Уникальный вход в пещеру обеспечивал ей девственную чистоту.

Внезапно Роу заметил что-то впереди, вне пределов досягаемости луча фонарика Кларка.

Они подошли ближе и остановились.

Дорогу им преграждала решетка из сталактитов, массивная и черная, как металл.

– Железная решетка? – спросил Бене.

Фрэнк кивнул.

– Присутствует во всех легендах.

Его спутник вспомнил все, что он об этом слышал.

– Люди умирали, добравшись сюда? – уточнил он на всякий случай.

– Да.

– И что их губило?

– Любопытство.

Они пробрались между камнями. Дальше начинался еще один туннель. Бене услышал шум воды и увидел подземный ручей с быстрым течением. Луч фонарика высветил сине-зеленый отблеск бегущего потока.

– Нам нужно будет прыгнуть, – сказал Кларк.

Ширина ручья не превышала двух метров, и оба легко справились с этой задачей. Второй туннель заканчивался в просторном помещении, образованном двумя массивными каменными блоками: один служил полом, другой – потолком. Стены были из камней, имеющих форму кирпича, с очень гладкой поверхностью, высотой более пяти метров. Белые поверхности покрывали высеченные в камне рисунки.

Их было очень много.

– Поразительно, – сказал Фрэнк. – Таино ничего не знали о плавлении металлов. Все их инструменты были сделаны из камня, костей и дерева. Однако они сумели создать это.

Бене заметил еще один уровень, который начинался у дальней стены высотой около двух метров. Он направил туда луч фонарика и обнаружил новые образцы древнего искусства.

А потом он увидел кости всех форм и размеров, разбросанные по полу у задней стены. И нечто напоминающее каноэ.

– Таино пришли сюда, спасаясь от испанцев. Они не хотели становиться рабами и предпочли умереть здесь, в темноте. Вот что делает это место особенным. – Фрэнк подошел к каменному карнизу, точно стол, выступающему из стены. Там стояли две лампы, и Роу подождал, когда полковник зажжет их. – В них касторовое масло. Оно не имеет запаха. Важная деталь – для пещер. Таино также об этом знали. Они были гораздо умнее, чем считали испанцы.

Упоминание о касторовом масле заставило Бене вспомнить, как мать каждый год заставляла его глотать черную, отвратительного вкуса жидкость перед тем, как он возвращался в школу. Очищающий ритуал, через который проходили все ямайские школьники и который он презирал. Роу знал, что таино и мароны использовали касторовое масло, чтобы ослабить боль и снять опухоли, но сам он видел в нем смазку для тракторов.

Зажженные лампы показали им пещеру во всем ее великолепии.

– Именно сюда пришел Колумб после того, как приказал зарезать шестерых воинов таино, – сказал Фрэнк. – Никто не знает, почему он так поступил. Затем он покинул остров и больше никогда не возвращался. Вместо него явились сотни испанцев. Со временем они убили множество таино, а других превратили в рабов. – Кларк показал вверх. – На втором уровне, в боковых туннелях, проходят золотоносные жилы. Руда все еще там.

– И ты ничего не сделал со всем этим? – удивился Роу.

– Это место священно, оно много важнее золота.

Бене вспомнил, что сказал ему Трей.

– А евреи? Они тоже оставили здесь свои сокровища?

Из ведущего обратно туннеля появились двое темнокожих мужчин.

Оба были мокрыми и одетыми только в плавки.

Сердце Роу сжалось от страха, но гнев помог ему подавить его.

– Я сожалею, – сказал Фрэнк холодным монотонным голосом. – Полковники приняли решение большинством, и я ничего не мог сделать. Эти люди представляют банду из Спэниш-Тауна. Они пришли вчера и стали спрашивать, не видел ли кто-нибудь в последние несколько дней в горах что-то необычное. Они говорят, что их дон исчез, а ты был последним человеком, с которым он встречался.

– Почему они не пришли ко мне и не спросили у меня? – повернулся к нему Роу.

– Потому что мы знаем ответ, – сказал один из черных мужчин. – Da posses seh тебе пора платить.

Бене не интересовало, что решила какая-то банда. Сейчас его больше тревожило предательство Фрэнка Кларка.

– Mi nuh like di vides, man, – сказал он своему другу на диалекте.

Он действительно так думал. Здесь много плохой энергии.

Фрэнк посмотрел на него.

– Mi nuh like either. But dis your worry, Bne.

С этими словами полковник повернулся, собравшись уйти.

– If yu a deestant smadi, mi wi gi yu a cotch, – сказал Роу ему вслед.

Он знал, что Кларк его понял.

«Если ты порядочный человек, то задержишься здесь еще немного».

– В этом все дело, Бене. Я не чувствую себя порядочным человеком – отозвался Фрэнк и скрылся в туннеле.

– I wuk o soon done, – сказал Роу один из мужчин. – Мы тя ща убъем. We gon kill you.

Все, он больше не станет говорить на диалекте. Он им воспользовался, чтобы сбить эту парочку с толку.

– Я намерен дать вам шанс уйти отсюда, и тогда мы обо всем забудем, – обратился Бене к вновь прибывшим. – А вы сохраните свою жизнь. Если же нет, я убью вас обоих.

Один из незнакомцев рассмеялся.

– You nut dat good, Bne. A no lie. You gon die.

Бене уже давно не дрался, но не забыл, как это делается. Он вырос в Спэниш-Тауне, среди самых жестоких банд на Карибских островах, и рано понял: для того чтобы быть Роу, необходимо стать крутым. Вызовы приходили со всех сторон, и каждый хотел оказаться тем, кто сумеет прикончить Бене Роу. Но ни одному из них ни разу не сопутствовал успех.

Мужчины начали подходить к нему с двух сторон. Оба были не вооружены. Очевидно, они собирались прикончить его голыми руками.

Бене едва сдержал улыбку.

Видимо, идея состояла в том, чтобы выманить его сюда с помощью Фрэнка Кларка. Интересно, сколько банда ему заплатила за услугу? Ведь на Ямайке ничего не делается бесплатно…

Роу внимательно оглядел своих противников. Оба высокие и широкоплечие. Наверняка сильные. Но насколько они проверены в деле? Британские «красные мундиры» были самыми подготовленными и экипированными солдатами в мире, но группа сбежавших рабов, вооруженная лишь копьями, ножами и несколькими мушкетами, поставила врага на колени.

Он в своем мире.

И в своем времени.

Никто не сможет это у него отобрать.

Бене повернулся, схватил за ручку стоявшую рядом лампу и швырнул ее в ближайшего врага. Тот отбросил ее на землю, однако стекло разбилось, вытекшее масло тут же загорелось, и на спине у парня расцвел огненный шар, а марон воспользовался этим мгновением, чтобы достать из ножен клинок.

Он брал его с собой, когда нырял с маской и трубкой. Бене всегда затачивал лезвие, оставляя одну сторону зазубренной.

Один из врагов был охвачен пламенем, и Роу шагнул к другому, имитировал движение вправо, а потом метнулся влево, схватил его за руку и резко развернул. Одновременно рука с ножом устремилась вверх, он коротким движением перерезал противнику горло и небрежно оттолкнул его в сторону.

Брызнула кровь, и парень захрипел. Он потянулся к ране, но уже ничего не мог сделать. Его тело забилось в агонии.

Второй враг прыгнул вперед, но Бене уже был готов его встретить.

Быстрый удар, и еще одно горло рассечено.

Ужас наполнил глаза убийцы.

Однако его смерть наступила быстро, и он упал на землю. Роу бросил на него холодный взгляд.

Хватит.

Теперь Фрэнк Кларк.

Бене уловил движение со стороны входа в пещеру и отпрыгнул в сторону, держа нож наготове. Подкрепление?

Кто-то вошел в пещеру.

Мужчина.

Роу прыгнул вперед, прижал тело внезапно появившегося человека к стене и приготовился нанести удар.

На него с ужасом смотрел Трей Халлибертон.

Бене облегченно вздохнул и ослабил хватку.

– Я же велел тебе оставаться снаружи!

Трей указал пальцем в сторону входа в пещеру.

– Он сказал мне прийти сюда.

Взгляд Роу метнулся в указанном направлении.

Там стоял Фрэнк Кларк.

Глава 59

Терпение Тома закончилось.

– Объяснись, старик, – потребовал он. – И поскорее.

– То, что про вас сказала та женщина, правда? – уточнил раввин.

Саган кивнул.

– Да, меня подставили. И уничтожили.

– И ваша дочь ничего не знает?

– Для нее это не имеет значения. С ней я совершил собственные ошибки. И как вы, вероятно, видите, они необратимы.

– У меня был такой же сын.

Журналист обратил внимание на прошедшее время.

– Он умер до того, как у меня появился шанс все исправить, – пояснил Берлингер. – Я всегда сожалел об этом.

Это не его забота, решил Саган. Вокруг происходило слишком много событий, но главное, в каких-то ста ярдах от него находилась женщина, способная обелить его имя. Взгляд Тома метнулся к монитору, и он увидел, что она продолжает разговаривать с Саймоном.

– Вы ничего не можете сделать, – сказал Берлингер, догадавшись, что на уме у его нового знакомого.

– Проклятье, у меня появился шанс!

– Если вы попытаетесь противостоять им открыто, все будет кончено.

– Почему вы так уверены?

– Потому что без моей помощи вы не справитесь. А я не стану вам помогать, если вы покинете эту комнату.

– Мне плевать на сокровища. Моя жизнь уничтожена. У меня отняли все, ради чего я работал. Два дня назад я собрался вышибить себе мозги. Сейчас я хочу вернуть свою репутацию.

– Это не так просто. Вы внук Марка Эдена Кросса. Он знал, что этот день настанет, и много раз говорил мне, что я должен к нему подготовиться. Вы обязаны завершить то, что начали.

– Для чего?

– Для нас.

Том знал, что имел в виду раввин.

– Я больше не иудей, – сообщил он ему.

– В таком случае зачем вы приехали в Прагу и забрались на чердак синагоги, как много лет назад ваш дед? Ваше сердце говорит вам, что вы должны это сделать. Только вы.

– Чтосделать?

– Найти сокровища Храма. И вернуть их нам.

Но в голове у Тома продолжали звучать слова женщины: «Так что заканчивайте последнюю битву, начинайте свою войну и позвольте Израилю насладиться ее плодами».

– Что намерен сделать Саймон? – спросил журналист.

– Я не знаю, но нет никаких сомнений, что это будет ужасно.

– Обратитесь к властям.

– И что я скажу? Поведаю о существовании сокровища, которое утеряно две тысячи лет назад? И о том, что Захария Саймон хочет его найти? – Берлингер покачал головой. – Никто не станет меня слушать.

Том указал на монитор:

– У вас есть запись.

– Нет никакой записи.

– Почему?

– Речь не том, чтобы привлечь к расследованию власти. Речь о вас. Только левит способен завершить эту миссию. Я расскажу то, что мне известно, только левиту. Я обещал Марку, что выполню свой долг, и не нарушу своей клятвы.

– Откройте мне свою тайну, и я сам обращусь к властям.

– Если то, что сказала та женщина, правда, и вы потеряли доброе имя, то кто вам поверит? У вас нет никаких доказательств.

Старый раввин был прав. Если эта дама и Саймон заодно, то они ничего не признают. У Сагана не было источника, не было информации, не было никаких фактов. Ничего. В точности как восемь лет назад.

Захария и его спутница тем временем покидали кладбище.

Том понял, что у него остался только один шанс.

И будь оно все проклято!

Он бросился к двери.

Элли закончила молитву.

Ее сопровождала пожилая женщина, к которой ее подвел раввин. Очевидно, Берлингер решил поговорить с ее отцом наедине, и девушка понимала, что если она хочет хоть что-то узнать, то не должна сейчас вмешиваться. Ей уже удалось взглянуть на полное послание деда, однако она слишком резко атаковала отца в присутствии Берлингера.

Возможно, так поступать не стоило.

А еще была Ямайка…

Получалось, что это место имеет огромное значение.

Зачем еще дед оставил дорожную карту пятидесятилетней давности?

Староновая синагога должна была вот-вот открыться, и в вестибюле появились служащие. Элли стояла в главном зале, но ее тянуло к сиденьям возле восточной стены, справа от дарохранительницы. Спинка у одного из них была выше, чем у остальных, и ее украшала звезда Давида.

– Это место главного раввина, – сказала пожилая женщина.

Однако вокруг него была протянута цепь, и никто не мог сесть на это место.

– Много лет назад там сидел раввин Лёв, – рассказала местная жительница. – Туда не допускается никто другой. Он пользовался огромным уважением, и мы чтим его, сохраняя это место.

– Сколько же лет с тех пор прошло? – спросила Беккет.

– Более четырех столетий.

– И больше никто на нем не сидел?

– Только во время войны. Нацисты узнали о нашем обычае. Поэтому все садились на это место. Так они нас оскорбляли. До того, как начали убивать.

Элли не знала, что сказать.

– Мои родители погибли во время войны, – продолжала ее собеседница. – Их застрелили немцы неподалеку отсюда.

Возможно, Берлингер послал с ней эту женщину, чтобы дать какой-то знак? Элли не нравилось, что ее просто прогнали прочь и обращаются с ней, как с ребенком.

– Сожалею о вашей потере, – сказала она. – Я возвращаюсь в церемониальный зал.

И Беккет шагнула к выходу.

Пожилая женщина положила руку ей на плечо.

– Пожалуйста, моя дорогая, останьтесь.

Элли повернулась, не понимая, почему та говорит с таким пылом. Сама она считала, что пришла пора расставить все по местам.

– Вас это не касается, – сказала девушка.

И ушла.

Захария возвращался вместе с послом к тем самым железным воротам, через которые они вошли – рядом с церемониальным залом. Он заметил, что мэр успел уйти, и с противоположного конца на кладбище вошла группа посетителей.

– Евреи приезжают сюда со всего мира, – сказала посол. – Ближе к Израилю многие из них просто не могут оказаться.

– Но это не Израиль.

– Лишь немногие осознают, как сложна жизнь на Святой Земле, – сказала женщина. – Если не находиться там постоянно, в окружении врагов, понять наши проблемы невозможно. Мы боролись со страхом тысячи лет. И вот теперь люди могут ему поддаться. Мы с вами знаем, что это будет ошибкой.

– Мой отец пытался их предупредить десятилетия назад. Мы слишком много отдавали и слишком мало получали в ответ.

– Иерусалим пережил больше вторжений, чем любой другой город мира. Египет, Ассирия, Вавилон, Сирия, Греция, Рим, Персия, мусульмане, крестоносцы, турки, британцы, палестинцы, а теперь, наконец, евреи. Я больше не собираюсь отдавать этот город.

– Я пронесу сокровища Храма по Храмовой горе без предупреждения, – сказал Захария. – И чем больше людей их увидит, тем лучше. Но мне может понадобиться ваша помощь.

Он знал, что произойдет. Евреи решат, что возвращение сокровищ – это знак. Менора, Стол хлебов предложения, Серебряные трубы вернутся – и посмотреть на них придут тысячи евреев. В прошлом большие толпы сразу разгоняли. Но теперь все будет иначе. Мусульмане также увидят знак. Присутствие еврейских сокровищ будет воспринято как вызов их существованию на Храмовой горе, а ведь они защищали ее и проливали свою кровь.

Они и сейчас польют ее кровью.

Во всяком случае, так Саймон надеялся.

– Боюсь, что нет, Захария, – сказала его спутница. – Вам придется действовать самостоятельно. Как я уже сказала, больше мы никогда не будем с вами разговаривать.

Это не имело значения.

До вчерашнего дня австриец собирался добиться поставленной цели без всякой помощи.

И он будет придерживаться своего плана.

Они остановились перед церемониальным залом, часть которого располагалась на кладбищенской земле, в тени ясеней. Все больше и больше людей входило на кладбище с дальней стороны – они восхищенно разглядывали могилы, а некоторые оставляли там камни как знак того, что они все помнят. Все они были в ермолках, которые, как Захария знал, выдавали вместе с входными билетами.

– Нам бы следовало покрыть головы, – сказал он.

– Не тревожьтесь, Захария. Мертвые нас простят, – возразила посол.

Том выскочил из подвального помещения и поспешил к входной двери.