Сибиряк. В разведке и штрафбате Корчевский Юрий

– Да, кому-то везет, а наше везение скоро кончится. Вернется наш интендант с грузовиком, будем мы грузить ящики-бочки до отупения, а потом снова в полк, – это Федор спустил Семена на землю.

– Знать бы, где еще наш полк теперь, – вздохнул Иван.

Алексей посмотрел на часы-ходики, висевшие на стене.

– Приготовиться к смене караула!

Проверив, заряжено ли оружие у часового, он повел караул на смену. Шел и думал: «Ведь и правда через день-два интендант вернется. А грузить, пупки надрывать придется им да шоферам. И куда потом, неизвестно. Может, интендант привезет приказ и на них?»

Но прошел день, за ним другой. Такая служба всем нравилась. В мирной жизни никто ходить в караулы не хотел, а теперь никто не отлынивал, все службу несли исправно. Видимо, каждый в душе надеялся остаться при складе.

А интендант все не появлялся. Откуда бойцам было знать, что на их участке фронта немцы перешли в наступление и интендант не добрался до начальства и не придет никогда, потому что убит. И помощи им теперь ждать абсолютно неоткуда.

День шел за днем. Заморосило, по утрам стало прохладно. Надвигалась осень 1942 года.

Виктор, как своего рода старослужащий на складе, махнул рукой:

– Выбирайте себе шинели или телогрейки – кому что по душе. Как-нибудь интендант спишет, больше добра пропадает.

Ради такого случая Виктор запустил дизель-генератор. Оказывается, был на складе такой, для освещения. Склады он знал хорошо – что где лежит.

Они прихватили свежее нательное белье и портянки, выбрали шинели по размеру, и Виктор снова махнул рукой:

– А, семь бед – один ответ. Выбирайте себе новую форму.

Алексей давно хотел новую гимнастерку и галифе – старые от ползания по битым кирпичам прохудились на локтях и коленях.

Вернулись они в каптерку, как новые пятаки – в обновках. Вот только саперных лопаток и поясных ремней на складах не было.

– И не ищите, нет их. Мне не жалко, – сказал Виктор.

А малую саперную лопатку хотел заиметь каждый, памятуя, как они рыли окопы одной лопаткой вдесятером.

Во время ночной смены караула Алексей услышал далеко на востоке погромыхивание. Это его насторожило. Громыхал орудиями фронт, но он должен быть на западе. Алексей обеспокоился, но бойцам виду не подал. Неужели немцы их обошли и теперь склад в немецком тылу? Тревогу в душу вселило еще и долгое невозвращение интенданта – ведь прошла уже неделя. Если ему не дали грузовики, то он сам должен был вернуться – ведь на складах вверенное ему имущество и караул.

Всю ночь он проворочался на жестком топчане. По всему выходило, что он старший на складе. И теперь он должен решить – бросить склад и увести солдат к своим или до конца исполнять приказ. Выбор нелегкий – в армии приказ положено исполнять.

Уже под утро, взвесив все «за» и «против», он решил оставаться на складе и продолжать нести службу. Но одного бойца отправить на восток. Один человек, по-всякому, если голова на плечах есть, должен был к своим пробраться – ведь на складе на многие миллионы народных рублей военного имущества и провизии. Как все это бросить?

Потом он стал перебирать в мозгу – кого послать? Нужен человек решительный и осторожный. Он остановил свой выбор на Федоре. Виктор – парень хороший, но он все время на складе просидел, живого немца в глаза не видел, фронтового опыта нет. Да, пожалуй, только Федор способен дойти до своих.

– Ты чего это смурной, старшой? – спросил его утром Семен.

– Тебе бы мои заботы! – хмуро ответил Алексей.

– Радуйся жизни! Стрельбы нет, жратвы навалом, начальство отсутствует… Чем не житуха?

Алексей сделал развод караула и отозвал Федора в сторону.

– Тебя ничего не беспокоит? – спросил он его в лоб.

– Громыхает на востоке.

– Что думаешь?

– Похоже, в колечке мы оказались.

– Вот, я и сам так думаю. И решил: надо тебе к своим пробираться, сообщить про склад, про нас. Что дальше нам делать? Пусть хоть с самолета записку сбросят, или ты назад вернешься.

Федор не стал пререкаться. Он сам понимал, что неопределенное положение не может продолжаться долго.

– Когда идти?

– Бери запас продуктов в дорогу и иди.

– Прямо сейчас?

Не хотелось Федору уходить, и Алексей его понимал. Сытая, спокойная жизнь при складе – вроде отдыха. Вокруг него были свои, жизнь протекала по армейскому распорядку, а теперь ему предстояло идти в неведомое. Карты нет, где наши – неизвестно, как неизвестно и то, удастся ли добраться до своих.

Федор вздохнул, вернулся в каптерку, набил «сидор» сухарями и консервами, проверил подсумки.

– Патронов маловато.

– Держи, – Алексей отсыпал ему пригоршню патронов из своего запаса.

– Тебе бой вести нет надобности. Если мы в окружении, днем присмотрись, ночью просочись незаметно. А начнешь стрелять – себя обнаружишь. Немцы не отстанут, пока тебя не убьют.

– Знаю, выходил уже один раз из «кольца». Только тогда мы целой ротой пробивались.

– Ну, удачи. Помни, мы ждем, от тебя жизнь пятерых бойцов зависит.

– Помню, не подведу, – Федор вскинул к пилотке руку. Алексей – тоже. На фронте, в траншее не козыряли, а тут вдруг само собой вышло.

Федор, сгорбившись, ушел.

– Куда это он? – спросил Семен.

– К нашим. Что-то интенданта долго нет.

– А по мне – так пусть и вовсе не приходит. Так бы и сидел до конца войны.

– Ага, как у бабы под юбкой. Брось винтовку и иди в примаки, село недалеко.

– Да ты что, старшой! И помечтать уже нельзя!

– Язык как помело!

В полдень Алексей поменял караул. Парни сразу заметили отсутствие Федора.

– А Федька где?

– По моему приказу ушел.

Бойцы переглянулись.

– Значит, не послышалось мне, – сказал Виктор. Похоже, фронт от нас на востоке уже.

– Не послышалось, – кивнул Алексей.

Теперь у Алексея вместе с Виктором оставалось четыре бойца. А через день случилась неприятность.

Алексей выставил караул, как обычно, а когда пришел, как разводящий, менять часовых, Семена на посту не оказалось. Выстрела они не слышали, следов борьбы, крови не было.

– Ушел, паскуда! – сказал Виктор. – Вчера вечером две банки тушенки в карман сунул. Я увидел, так он засмеялся, говорит – на посту ночью есть охота.

– Дезертир! – подвел итог Алексей. – Выйдем к нашим – доложу. Лишь бы немцев сюда не привел.

– Неужто он на предательство способен? – удивился Виктор. – Из одного же котелка ели, спали рядом.

– Чужая душа – потемки. Благодарить Бога надо, что он нас ночью не перестрелял. Его теперь или немцы шлепнут, или наши, когда придут.

– Иуда и есть! – сплюнул Виктор.

Несколько дней бойцы провели в тревожном ожидании – приведет Семен немцев или нет? На ночь Алексей выставлял усиленный караул – двоих, а иногда и троих часовых.

Но дни шли, а Федор не возвращался – как и Семен. Наверняка он ушел подальше и пригрелся у какой-нибудь молодушки.

Бани при складе не было, но артезианская вода имелась, поскольку была пробурена скважина – как на дачах у городских жителей. Ручной насос воду подавал исправно, вдоволь хватало и умыться, и попить. Однако раз в неделю Алексей приказывал менять нательное белье, как и положено в армии после бани. Грязное белье складывали в стопочку в углу. Это белье Алексей не выкидывал – казенное имущество! Да, грязное, но оно есть – все по описи.

Вот и сейчас они с Виктором шли вдоль стеллажей с бельем.

– Так, рубахи нательные – бери пять.

Виктор отсчитал из стопки белья пять нательных рубах и перевязал их бечевкой. Неожиданно у входа на склад, где была каптерка и караулка, раздался сильный взрыв. Их оглушило, здорово тряхнуло. Дизель-генератор заглох, погас свет.

– Что это было? – испуганно спросил Виктор.

– Откуда мне знать? Попробуй запустить электростанцию.

Тракторный пускач завелся сразу, но дизель, чихнув несколько раз, заводиться не захотел.

– Виктор, а фонарики на складе есть?

– Нет, они относятся к инженерному имуществу. Но свечи есть.

– Да мне все равно, лишь бы свет был. Надо к выходу идти, понять, что случилось.

Алексей беспокоился, как там его бойцы, живы ли?

Проход из склада в каптерку был завален кусками бетона, засыпан землей. Если разгребать руками, на месяц работы хватит. Не хватало только, чтобы они оказались заперты на складе. От голода и жажды не помрут, на полках есть все, продержаться можно долго. Но натура Алексея была деятельной. Там, за стенами склада война, а он здесь!

– Виктор, ты говорил – из склада есть еще выход.

– Ага, ворота. Они в противоположном конце, их только поднимать надо.

– Идем туда.

Рядом с большими воротами была закреплена таль – ручной подъемный механизм с приводом от цепи.

– И как открыть ворота?

– Надо тянуть за цепь.

– Тогда поднимай, я вроде как старший.

Виктор принялся тянуть цепь – она была в виде длинной петли. Минут через пять створка сдвинулась вверх, и через узкую щель забрезжил свет.

– Узко, не пролезем. Давай еще.

Еще через пять минут работы щель стала шириной сантиметров тридцать – тридцать пять.

– Хорош! Полезли.

Бойцы протиснулись через щель, оказавшись на задах складов.

– За мной! – скомандовал Алексей.

Они побежали вокруг склада. Почти сразу наткнулись на убитого Ивана. Осмотрели его – вдруг только ранен и помощь нужна? Какое там! Вся спина бойца была посечена осколками.

Да что же тут произошло? Они помчались ко входу на склад.

Недалеко от него, как и положено на посту, в луже крови лежал Андрей. Когда они подбежали к нему, боец еще дышал, но было понятно – не жилец. Каждый фронтовик, видя рядом смерть и ранения, мог не хуже врача определить, смертельное ранение или нет.

– Дай воды, – скомандовал Алексей.

Виктор протянул ему фляжку. Алексей немного плеснул из нее на лицо Андрею. Тот пришел в себя, открыл глаза.

– Бомба с самолета, – только и успел прошептать он и скончался.

Хоть что-то стало понятно. Фактически караул перестал существовать. Остались только Виктор и Алексей.

– Давай сначала парней похороним по-человечески, а потом будем думать, что делать дальше.

Штыком и руками они вырыли могилу. Виктор взял на складе плащ-накидки, Алексей забрал красноармейские книжки убитых. Встретится со своими – нужно будет доложить, как погибли бойцы и где захоронены.

Они закопали парней, сверху на холмик положили пилотку – пусть видят, что здесь братская могила.

– Ты молитвы какие-нибудь знаешь? – спросил Алексей Виктора. – Вроде на похоронах полагается читать.

– Да ты что! Я же комсомолец, и в Бога не верю.

– На войне в кого хочешь поверишь. Вот мы с тобой в живых остались, а ребята погибли.

– Случайность, – пожал плечами Виктор. – Бомба могла в сам склад угодить, тогда бы они сейчас нас хоронили.

– Может быть, может быть… Вить, а водка на складе есть? Помянуть бы их надо.

– И водка есть, и спирт.

– Неси водку и закуску.

Как там в сумраке склада Виктор нашел все и довольно быстро – непонятно.

Они выпили, закусили.

– Что дальше делать будем? – поинтересовался Виктор.

– Знаешь, мне отец рассказывал – он в газете читал. Во время Первой мировой войны наши, русские, уходили из крепости Осовец. И там тоже, как и у нас, склады полные были, вывезти их не было никакой возможности. Решили взорвать вход – черта бы лысого немцы склад нашли. Думали, ненадолго уходят, пригодятся еще склады. Вот заминировали саперы вход, и комендант крепости самолично на подрывной машинке кнопку нажал. Бабахнуло здорово! А внутри, на часах, солдат остался, забыли они его предупредить. И склад вроде нашего – белье, еда. Налей еще, по одной на поминках не пьют.

– Да погоди ты, расскажи до конца.

– А что рассказывать? Так он там и стоял, этот бессменный часовой, пока его поляки в тысяча девятьсот двадцать четвертом году не откопали.

– Погоди, я что-то не совсем понял. Он сколько лет там провел?

– Девять!

– Ничего себе! Давай дальше!

– Проделали они проход на склад – им место бывший комендант крепости указал.

– Вот сволочь!

– Опустили на веревке в пролом солдата польского, а из темноты кричат: «Стой, кто идет? Стрелять буду!» Труханул поляк и поскорее назад выбрался, сказал офицеру, что привидения на складе. Офицер отругал его: «Какие, дурень, привидения, нет там никого!» И сам полез.

– С ума сойти!

– А ему и вправду оттуда кричат: «Стой!» И затвор винтовки щелкнул. Офицер сразу понял – ведь у привидений оружия нет. Объяснил солдату, что война закончилась давно и что он свободен.

– О!

– Солдат покидать пост отказался. Говорит – снять его с поста может только разводящий или Его Императорское величество. Офицер объяснил ему, что императора нет, к власти пришли большевики, а им он присягу не давал и поэтому свободен.

– А дальше что? – Виктор слушал с открытым ртом.

– Вытащили его из склада, а глаза повязкой не закрыли. Ослеп он.

– Вот не повезло! Ясное дело, белополяки! Продолжай.

– Когда осмотрели его винтовку, она оказалась вычищенной и смазанной. Он консервы ел, а маслом из банок оружие смазывал. Поляки потом в своих газетах писали, что их воинам надо брать пример с русского солдата.

– Не слышал я раньше ничего об этом. А как его звали?

– Помню только, что он из Курской губернии был, области по-современному, из деревни Белый Колодезь. А фамилию запамятовал – я ведь еще пацаном был. Но вот история в память врезалась.

– М-да, занятно! Ну, так то императорская армия была! Чего нам на них равняться?

– Вот ты дурень, Витек, и есть – как тот белополяк. Армия на Руси всегда была, есть и будет. А солдат тот честно и до конца выполнял свой воинский долг, остался верен царю и присяге.

– Ты хочешь сказать, что и мы на складе сидеть должны, наших ждать?

– Да нет, просто к слову пришлось.

– А то я уж испугался. Небось немцы вокруг.

– И что с того? У них такие же руки, ноги, голова. И от пули они тоже погибают. Каждый на своем посту честно долг свой исполнять должен, вот к чему я клоню.

– Ты про Семена вспомнил?

– Не хочется вспоминать про этого паскуду. Я вот что думаю: подождем еще неделю Федора, может, вернется, он человек серьезный. Ну а если не придет, придется самим партизан поискать.

– Так если ты партизанам все раздашь, попадешь под трибунал за хищение казенного имущества.

– А ты думаешь, если немцы на склад наткнутся, лучше будет? С командиров партизанских отрядов можно расписки взять, зачтется.

– Я как-то об этом не подумал.

– Если мы с тобой в немецком тылу, то, во-первых, нас не обнаружили до сих пор только потому, что склад хорошо замаскирован, в глаза не бросается. А во-вторых – мы в окрестностях не мелькаем. Доброхоты и предатели всегда найдутся, расскажут немцам, что красноармейцы около села периодически появляются. Потому сидеть нам безвылазно надо, глаза не мозолить, кому не надо.

– Ага, задачу уяснил.

– А вот теперь давай выпьем за упокой души наших ребят, пусть им земля пухом будет.

Не чокаясь, они выпили из армейских алюминиевых кружек, закусили.

– А коли задачу уяснил, марш на пост.

– Да ты чего, старшой? Нас двое всего, от кого охранять?

– По очереди караул теперь нести будем. Может быть, только на ночь ворота опускать придется, а днем в оба глаза смотреть надо. Вот, к примеру, явится Федор. Караулка разбита, вокруг никого – уйдет ведь.

– Правда, – вынужден был согласиться Виктор. – Так я пойду?

– Иди, я сменю потом.

Алексей еще посидел, подумал – правильное ли он решение принял? Или лучше все-таки закрыть ворота и пробиваться к своим? Опыт перехода передовой у него есть. Только ведь опять «окруженцем» назовут, к особисту поведут.

Он выпил еще немного. Водка не брала. Нехотя пожевал кусок тушенки. Осмотрелся и увидел вдали фигуру человека, идущего по направлению к ним. Он вскинул винтовку и в оптический прицел четко увидел: идет красноармеец, и походка знакомая. От волнения затряслись руки – неужели Федор возвращается?

Человек подошел поближе, и Алексей убедился – Федор. Он встал, подошел к Виктору.

– Федор к нам возвращается!

– О! Здорово!

Видно было, что Федор устал сильно: он шел медленно, как будто сапоги по пуду весили. Вот он подошел к складу, и Алексей увидел, как осунулось и обросло щетиной его лицо, как ввалились глаза.

– Товарищ ефрейтор! – Федор приложил руку к пилотке.

– Да брось, говори скорее!

– Не удалось мне фронт перейти. У немцев три линии траншей, везде техника, солдаты. Два дня высматривал, как лучше пробраться, – все впустую.

Надежда, что Федор доставит приказ, рухнула.

– Есть хочу – сил нет.

– Виктор, покорми человека.

– Это мы мигом.

Федор присел у ворот.

– А парни где? Не вижу никого.

– Похоронили сегодня. Бомба с самолета попала, обоих наповал.

– Кто?

– Иван и Андрей.

– Жалко ребят.

Федор жадно ел консервы, хрустел сухарями.

– Фронт далеко?

– Километров двадцать пять. Кто их мерил, эти километры? Я же не по прямой шел, лесами да оврагами. Скрывался, как дезертир последний, противно.

У Алексея рухнула последняя надежда. Нет, рядовым быть проще. Командир отдал приказ – исполняй. А теперь голова пухнет от мысли – что делать? Извечный русский вопрос. А и в самом деле – что?