Астрид Линдгрен. Этот день и есть жизнь Андерсен Йенс
«Существуют критики, вменяющие Астрид Линдгрен в вину чувствительность
и сентиментальность, с которой она рассказывает о страждущих детях. Да, в ее книгах много ничем не стесненного чувства – чувства, которое можно принять за сентиментальность, но тот, кто ее осуждает и думает, что за этим скрывается нечто лживое и сомнительное, просто не понимает, насколько Астрид Линдгрен интересовала судьба беззащитных детей. Этот интерес, без сомнения, связан с тем, что Астрид пережила в Копенгагене накануне Рождества 1926 года, когда у нееродилсяпоявился ребенок и ей пришлось отнегоэтого отказаться; еще тяжелее пришлось юной Астрид в последующие годы, когда она боролась за возможность самой заботиться освоем ребенкесвоем Лассе».
Лассе умер 22 июля 1986 года, оставив жену и троих детей. До конца года Астрид не могла оправиться от парализующей скорби, но в январе 1987-го вернулась к дискуссии об окружающей среде. И возвращение было эффектным.
В публикации в «Экспрессе» за 14 января 1987 года описывался сон Астрид Линдгрен, в котором Бог спускается на землю, дабы проинспектировать шведские земли. Он хочет посмотреть, как идут дела у животных, и Астрид Линдгрен в роли гида показывает ему дорогу и все объясняет. Реакцию Господа трудно истолковать ошибочно: «Что за дураков я назначил править всеми зверями на земле?» В этом сне о небесной инспекции фигурирует и министр сельского хозяйства Матс Хелльстрём, но не «дураком», а, напротив, принцем, который владеет философским камнем в форме «правильного» закона о сельском хозяйстве.
Социал-демократы очень хорошо понимали, как важно не допустить тактические промахи вроде тех, что случились у Гуннара Стрэнга в деле Помперипоссы. Так что когда 20 сентября 1987 года Астрид Линдгрен написала открытое письмо Ингвару Карлсону, которое, с присущим и ей, и «Экспрессу» умением выбрать нужный момент, было опубликовано к съезду Социал-демократической партии, в игру пришлось вступить премьер-министру. Тон всенародно любимой писательницы не оставлял ему выбора:
«Дорогой Ингвар Карлсон! Простите, что отнимаю у Вас время во время партийного съезда. Я же знаю, сколько у Вас забот и в Швеции, и за рубежом, среди всех этих важных политиков и президентов. И все же я пишу Вам, лелея скромную надежду, что Вы пожертвуете немного времени на размышления о бедственном положении домашних животных у нас в стране. Ведь, несмотря ни на что, именно Вы и Ваше правительство в конечном счете отвечаете за шведское животноводство».
И вот внезапно, среди речей и аплодисментов на партийном съезде, у «лучшего Карлсона» на спине вырос пропеллер, и на целый час он бесследно исчез из зала. Премьер-министр попросил своего шофера отвезти его домой к Астрид Линдгрен, у которой в гостях была Маргарета Стрёмстедт. В своей биографии издания 1999 года Стрёмстедт описывает, как писательница встретила премьера: «…бодро прочитала министру текст и пригрозила принять меры, если он не займется этим делом. Затем похлопала его по щеке, как мальчишку, которым его и считала. Телохранители молча наблюдали за этой сценой».
Мягкое, но решительное обращение стареющей Астрид с влиятельным политиком (точно так же она вела себя во время дебатов по делу Помперипоссы) связано с ее отношением к гендерному вопросу, которое бурлило в глубине всех ее политических инициатив последние двадцать пять лет жизни, подобно магме в жерле вулкана. Что касается кампании в защиту сельскохозяйственных животных, Линдгрен и не скрывала, что за улучшение условий содержания шведских животных совсем не случайно борются две женщины, которые противостоят избранным, мужской элите – министрам, политикам и руководителям сельскохозяйственных организаций. Большинство этих мужчин думали то, что лишь спустя двадцать лет осмелился высказать министр сельского хозяйства Матс Хелльстрём в книге «Не быть маленькой кучкой дерьма»:
«На каком основании какая-то сказочница решает судьбы современной пищевой промышленности, принимая на юбилей подарки от Ингвара Карлсона?»
85-летняя писательница на обложке июньского номера журнала «Ви» за 1993 г. (№ 24 / 25). Подпись: «Экологическая партия „Астрид“». (Фотография: Улле Бенгтсон / «Ви»)
Конечно, теоретически за гуманное обращение с курами, поросятами и коровами могли бы побороться и двое мужчин, но звучание женской ноты во всенародных «животноводческих» дебатах, как, кстати, и в деле борьбы за мир и против ядерного оружия, Линдгрен особо подчеркнула в открытом письме бывшему министру сельского хозяйства Андерсу Дальгрену в январе 1986 года. В этом письме слышатся шутливые угрозы Дальгрену и его сторонникам-мужчинам; перед читателями снова феминистка, уже знакомая нам по «делу Помперипоссы»:
«Судя по письмам, которые я получаю, женщины особенно полны энергии и желают увидеть какие-то результаты. А женщины составляют более половины населения страны. Ой-ой-ой, что будет, если они всерьез разозлятся! Если мы не хотим утратить репутацию культурной нации, нужно прежде всего решать не политические, а этические вопросы. Неплохо было бы достичь каких-то конкретных результатов в ближайшие годы, лучше всего – до следующих выборов. Не могли бы вы поговорить с премьер-министром, министром сельского хозяйства и другими разумными людьми и, быть может, процитировать старинное изречение фольклориста о шведских женщинах: „Женщины выносливы и сильны, как ослы, они пекут чудесный хлеб с изюмом, но если их рассердить, они немедленно атакуют“».
Сразу вспоминаются Лувис и Ундис, противостоящие мужскому разбойничьему племени, каждая в своем разбойничьем замке в лесу Маттиса. Выносливые сильные женщины, они чертовски хорошо пекут хлеб, ухаживают за плодородными огородами, пекутся о большой семье и заботятся о природе. Обе женщины-матери прекрасно сознают, что мужчины – главные, но есть в мире вещи, с которыми их мужчины не справляются и в которых мало что понимают. Например, этические вопросы. Тут мужчины из «Роньи, дочери разбойника» предстают абсолютными «дураками». Как пытается объяснить Бирку отчаявшаяся Ронья – точно как Лувис и Ундис пытались объяснить своим мужьям, – «жизнь свою нужно беречь, ясно тебе?».
Можно только удивляться тому, что в Швеции, считавшейся форпостом феминизма, имя Астрид Линдгрен никогда не ассоциировалось с таким неоднозначным явлением, как экофеминизм, несмотря на ее выступления 1980-х и 1990-х годов. Астрид Линдгрен и сама никогда не причисляла себя к поборникам порицаемого в наши дни экофеминизма, утверждающим, что между патриархальным угнетением женщин и патриархальным отсутствием стремления защитить природу существует связь. Грубо говоря. Бывший активист партии зеленых Лотта Хедстрём в книге «Введение в экофеминизм» пишет, что смоландскую писательницу Элин Вагнер «следует считать первой шведской экофеминисткой», однако не торопится провести линию между Вагнер и выступлениями зеленых в 1980-х и 1990-х, активной участницей которых была Астрид Линдгрен.
Подобно Элин Вагнер, Линдгрен вовсе не считала, что женщины лучше мужчин, и никогда не называла себя феминисткой, однако, сталкиваясь с мужскими предрассудками, провокациями или давлением, с удовольствием выступала в роли борца за права женщин и равенство полов. Астрид Линдгрен в первую очередь осознавала себя частью поколения, которое, не участвуя в демонстрациях и не возводя баррикад, приняло на себя тяжесть исторической борьбы женщин за равные с мужчинами права, возможности и обязанности. Как и большинство годами окружавших ее женщин – Эльса Олениус, Анне-Марие Фрис, Ева фон Цвайберг, Грета Болин, Луиза Хартунг, Стина, Ингегерд и другие.
Линдгрен так и не стала выдающимся членом женского движения, хотя именно она породила бессмертный образец современного феминизма – Пеппилотту Виктуалию Рульгардину Крисминту Эфраимсдоттер Длинныйчулок. Как однажды во время торжественного королевского обеда крикнула художница Сири Деркерт сидящей от нее через стол Астрид: «Пеппи – благороднейший представитель „женского движения“ наших дней!»
Лишь в старости, в 1990-е, Астрид отчасти распрощалась с антифеминистическими предрассудками и высказываться стала резче. Особенно когда она общалась с зарубежными журналистами. В апреле 1992 года журналист датской газеты «Кристелит даублад», посетивший Астрид Линдгрен на Далагатан, поинтересовался, как писательница относится к «женскому вопросу». Вот что ответила Астрид:
«Я могла бы побороться за женщин. До сих пор всем по-прежнему заправляет один пол – мужской. Недавно по телевизору я смотрела сюжет о визите одного известного американца в Европу. Его сопровождала целая армия мужчин в костюмах в елочку. За километр юбки не было видно. И даже среди обслуживающего персонала. А ведь талантливых женщин так много. Но когда доходит до дела, вес имеют только мужчины».
Линдгрен вела с мужчинами борьбу за власть в разные периоды своей жизни. В 1943 году она загнала в угол Райнхольда Блумберга, когда пожилой и совсем не бедный главный редактор «Виммербю тиднинг» показал себя отъявленным скупердяем, пытаясь уклониться от алиментов. Письма Астрид жесткие по тону, в них содержатся сухие юридические факты и нешуточная угроза затащить Райнхольда в тот самый зал суда, где он в 1926–1927 годах противостоял другой взбешенной женщине. Чтобы еще сильнее надавить на отца Лассе, Астрид попросила Стину навестить Блумберга, объяснить всю серьезность ситуации и напомнить, что с сестрой Стины шутки плохи. Если Райнхольд вдруг об этом позабыл.
В другой раз феминистка заявила о себе осенью 1957 года. В Швеции тогда обсуждали возможность рукоположения женщин. Можно ли такое вообразить – и допустить? Не только у церковного руководства, но и у Астрид Линдгрен по этому вопросу была ясная позиция, и с ней 18 октября 1957 года была ознакомлена Луиза Хартунг:
«В нашей епархии, епархии Линчёпинг, за женщин не подали ни одного голоса. Незадолго до синодального собрания меня попросили написать о родном городе для газеты „Линчёпингс стифтсблад“ („Епархиальная газета Линчёпинга“). И я согласилась – я вообще отличаюсь дружелюбием и уступчивостью. Но, прочитав затем в газете, в „Дагенс нюхетер“, заметку о синодальном собрании, из которой следует, что епархия Линчёпинг была единственной, где не подали ни одного голоса в пользу женщин, я разозлилась и написала в „Линчёпингс стифтсблад“: „Вслед за апостолом Павлом священство епархии Линчёпинг полагает, что женщинам надлежит хранить молчание в собраниях. Если бы две тысячи лет назад существовали газеты, Павел наверняка сказал бы: женщинам также не следует подавать голоса в епархиальных газетах. Так я и поступлю. Я отказываюсь сотрудничать с газетой. Уверена, что апостол Павел в своем Раю останется доволен“».
Двадцать лет спустя Астрид Линдгрен поучаствовала в свержении мужского правительства Улофа Пальме на выборах 1976 года, а в 1988-м вместе с соратницей протолкнула «Lex Линдгрен», хотя принятый в итоге закон и не возымел того действия, на которое Астрид Линдгрен и Кристина Форслунд рассчитывали. Однако за рубежом эта история привлекла колоссальное внимание. Наконец-то, после всех этих ошеломительных новостей середины 1970-х о всемирно известных шведах, изгнанных из страны безумной налоговой политикой, «народный дом» Швецию вновь признали раем на земле. Где даже звери живут счастливо.
«Помоги Астрид спасти луга и поля», – раздавалось в 1993 г. Детская писательница вместе с другими зелеными – директором компании «Вольво» П. Г. Гюлленхаммаром, биологом Стефаном Эдманом, политиком Марит Паульсен и ветеринаром Кристиной Форслунд – начала кампанию в сельскохозяйственной газете «Ланд» и в «Экспрессе». (Фотография: Йенс Андерсен)
Однако экологическая эпопея для Астрид Линдгрен в 1988 году не закончилась. Напротив, около 1990 года она еще активнее включилась в борьбу за экологическое сознание, улучшение качества пищевых продуктов и, не в последнюю очередь, неприкосновенность открытого полевого ландшафта – ландшафта ее детства, которому столь многим была обязана. В июне 1991 года совместно с политиком Марит Паульсен и биологом Стефаном Эдманом Астрид Линдгрен написала примечательную статью, которую следует понимать в свете подачи заявки на членство Швеции в ЕС (против чего Астрид проголосовала в 1994 году):
«Окружающая среда и биологическое разнообразие культурного ландшафта нуждаются в таком земледелии, которое производило бы пищу в согласии с природой, а не восставало против нее».
В последующие годы было написано еще несколько статей для сельскохозяйственной газеты «Ланд», где когда-то работала младшая сестра Линдгрен, Ингегерд, и где старшая, Астрид, теперь пыталась докричаться до читателей и вместе с директором «Вольво» Пером Г. Гюлленхаммаром и другими занималась сбором подписей в защиту природы и экологических хозяйств, который организовала газета. Как настоящий представитель несистемной оппозиции Линдгрен призывала шведских крестьян выйти на марш протеста:
«И еще одно важно, важнее прочего. Чтобы сами крестьяне высказались по этому вопросу, и не только посредством своих организаций, о нет, – каждый крестьянин, что сражается за свою ферму, должен заявить о себе. Отказывайся, кричи, рассказывай о том, каково тебе, о том, что правильно, а что нет – для тебя, для твоих животных, для шведского земледелия в целом! <…>
P. S.: Я готова к маршу шведских крестьян. Ради достижения целей!»
Последняя политическая битва в жизни Астрид Линдгрен возвращала ее к истокам. К крестьянской жизни, семейному хозяйству в Нэсе, тесными узами скреплявшему самых разных людей, животных, землю, урожай, поля, луга и леса. К блаженному Бюллербю ее детства. Казалось, те ее противники, кто утверждал, будто политические взгляды Астрид – следствие ностальгии и не укоренены в реальности, оказывались правы, и тем больше, чем старше становилась Линдгрен. И в дебатах об охране животных, и в кампании по защите открытых ландшафтов обнаруживала себя тоска крестьянской дочери по тому «лошадиному веку», что ушел безвозвратно, уступив дорогу «веку машин». Образ мыслей экологической активистки, желание вернуться в прошлое проявились еще в 1982 году в статье «Моя Швеция», опубликованной в еженедельнике «Аллерс». В этом тексте Астрид наивно восхищалась тропинками и лугами своего детства, которым угрожало шведское градостроительство и большая европейская политика 1990-х:
«Вот мимо огороженных сенокосных полей бегут узкие тропинки. Когда-то их протоптали коровы, направлявшиеся в загон, где их доили. Да-да, тут всегда ходили коровы и овцы, они не давали траве разрастись. А дети бегали, собирая землянику в грудах старых серых камней. И всегда здесь пели птицы. Светлыми весенними вечерами щебетали зяблики и синицы, заливался дрозд, а ранним летним утром вволю куковала кукушка. <…> Смоландское поле, райское поле, дети, звери, цветы и трава, деревья и пение птиц. Скоро все это исчезнет».
В 1976 году на вопрос представителя журнала «Велькоммен», как шестидесятивосьмилетняя Астрид Линдгрен воспринимает старость, она ответила, что еще до этого не дожила:
«Пока я работаю, как обычно, пока совершенно здорова, пока могу пробежать сто метров, не задохнувшись, я отказываюсь чувствовать себя старой. Не то чтобы я тут расхаживаю, восклицая про себя: „О, как я молода!“ – просто не чувствую себя старухой. Хотя иногда забываю чье-нибудь имя или что хотела принести с кухни, и тогда понимаю: это признаки старости, с которыми надо учиться жить».
Со смертью невестки Гуллан и Эльсы Олениус в 1984 году, а особенно со смертью Лассе в 1986-м для Астрид Линдгрен началась самая трудная пора старости. В это время у нее значительно ухудшилось зрение, ей стало трудно концентрироваться, очки уже не спасали. В письме Рите Тёрнквист-Вершур Астрид описала себя как «человека из запчастей с увеличительным стеклом и слуховым аппаратом, но зубы до сих пор свои». А когда журнал «Ви» перед восьмидесятилетним юбилеем писательницы в ноябре 1987 года послал корреспондента на Далагатан, Линдгрен назвала себя полуслепой и полуглухой и показала на два одновременно звонящих телефона, из-за чего в гостиной было шумно, как на выпасе, полном коров с колокольчиками и бубенцами.
И все-таки ей было далеко до полной немощи, о которой из-за плохого перевода интервью из «Экспресса» объявили немецкие газеты «Бильд цайтунг» и «Хамбургер абендблат». Они рассказали о трагической слепоте и изоляции стареющей писательницы: «Ihr Haar ist wirr und Die Augen starren in die Leere» («Волосы растрепаны, а глаза уставились в пустоту»). Узнав печальную новость из Германии, Астрид Линдгрен попросила личного секретаря Черстин Квинт засесть за клавиатуру, которой сама Астрид толком уже не видела, и продиктовала ей пару писем. Первое было отослано 2 декабря 1991 года и звучало так:
«Herr Redacteur, ich glaube, es war Mark Twain, der gesagt hat: „Das Gercht von meinem Tod ist erheblich bertrieben“ (Господин редактор, кажется, Марк Твен сказал как-то: „Слухи о моей смерти сильно преувеличены“. – Ред.). Прочитав захватывающую статью в „Хамбургер абендблат“ от 30 ноября, хочу заметить, что слухи о моей „слепоте“ сильно преувеличены. Единственное, что я сказала „Экспрессу“ (это газета, которая, по всей видимости, послужила Вам источником), – что больше не могу читать (на самом деле могу, с мощной лупой). Читая Вашу статью, проникаешься сочувствием к изможденной и полуслепой писательнице, которой еле хватает сил продиктовать письмо. Ни мой секретарь (с которым Вы, кстати сказать, не связались), ни я не в состоянии узнать меня в Вашем описании. Ради смеха я сосчитала письма, которые надиктовала в эти дни всего за несколько часов. Их оказалось 18».
Немецкие газеты поведали также, как старая Линдгрен весь день сидит у окна, глядя на детей в Васа-парке, о которых раньше так живо писала. То, что ее изображают пассивным зрителем, возмущало Астрид, которая за год побывала в России, Финляндии, Польше, Австрии, Германии и Нидерландах и вскоре вновь собиралась в Польшу. А после всего этого точно сядет у окошка, расслабится и понаблюдает за жизнью на Далагатан и в Васа-парке.
8 августа 1989 г. на вопрос журналиста «Свенска дагбладет», нет ли у писательницы ощущения собственной святости из-за того, что ее книги переведены на пятьдесят языков, Линдгрен ответила: «Нет, с какой стати? Все – суета сует и погоня за ветром. Все мы одинаковы, все были когда-то славными ребятишками, ребятишки выросли и умрут. И что с того, что тебя перевели на пятьдесят языков…» (Фотография: Ева Рудлинг / ТТ)
Черстин Квинт рассказывает о необыкновенной работоспособности Астрид Линдгрен и в 1980-е, и в начале 1990-х. Квинт раньше работала с Астрид в «Рабен и Шёгрен», а теперь два раза в неделю приходила к ней домой, разбирала почту, оплачивала счета, забирала посылки, вела телефонные переговоры и писала письма под диктовку:
«Она по-прежнему работала в фантастичском темпе, фактически до 80 с лишним лет. Потом у нее стала развиваться макулодистрофия сетчатки, и начались проблемы. Но, несмотря на это, у Линдгрен всегда был продуманный план для каждой встречи, и она диктовала тонны писем на одном дыхании. Были письма, которые я могла составлять сама с ее одобрения. Могла предложить вариант ответа, и она говорила: „Да, так и напиши!“ Или: „Ты гораздо дружелюбнее меня“».
Но в 1990-е Астрид Линдгрен все чаще вспоминались слова матери: «Последний квартал – худший». Один за другим уходили старые друзья и подруги. В декабре 1991-го после долгой мучительной болезни упокоилась любимая Анне-Марие Фрис. Вот что 5 января 1992 года Астрид написала в дневнике, где теперь лишь раз в год суммировала события, произошедшие в мире, в семье Эриксон-Линдгрен-Нюман и в ближайшем круге друзей:
«Анне-Марие умерла 7 декабря после длительного и безрадостного пребывания в больнице. Несколько лет я навещала ее в больнице в Блакберге раз в неделю. Точка в нашей 77-летней дружбе была поставлена 7 декабря, в 10 часов утра. Я ведь хотела, чтобы смерть освободила ее от всякой печали, но вынести это оказалось практически невозможно. Неверно говорить, что после 77 лет наша дружба прекратилась. Дружба жива, хоть одна из нас мертва».
Анне-Марие Фрис похоронили рядом с родителями на кладбище Виммербю – там, где закадычные подружки с Прэстгордсалле, в 1925 году вместе навестившие Эллен Кей, договорились встречаться по ночам после смерти. Астрид по-прежнему будет самой умной и смелой, Анне-Марие самой сильной. И, как в детстве, они станут сражаться со всеми мальчишками, но никогда – друг против друга.
Не начала ли Астрид бояться смерти после утраты Анне-Марие? – интересовалась «Дагенс нюхетер» в интервью 10 апреля 1992 года. «Нет, на самом деле нет. Не имею ничего против смерти. Но не завтра. Мне еще надо кое-что успеть». То же говорили Стина и Ингегерд. Сестер Эриксон из Нэса в 1990-е годы по-прежнему связывала живая крепкая дружба. Корни ее уходили в детство, однажды воплотившееся в трех книжках о Бюллербю и еще в двух – о Мадикен, вышедших с промежутком в 16 лет (в 1960-м и 1976-м). Сама Астрид была старшей сестрой Мадикен, а Стина – младшей, Элизабет. Ингегерд же была малышкой Кайсой, появившейся на свет в рождественскую ночь, «священным даром» сестрам.
Сестры продолжали общаться и после того, как Астрид, Стина и Ингегерд покинули отчий кров, вышли замуж и родили детей. Потом наступила война, и Астрид предложила учредить «письмовный круг», чтобы через постоянно циркулирующий поток писем поддерживать беседу и семейную жизнь, которую поставили под угрозу ужасные мировые события. 19 сентября 1939 года, вскоре после оккупации Польши Германией, Астрид написала Стине и Ингегерд и озвучила свою идею:
«Желательно, чтобы письма шли непрерывно. И еще, не потому, что я считаю, будто они станут литературными жемчужинами (мои-то, конечно, станут), но для развлечения, стоит их, мне кажется, хранить и сделать небольшой архив дома, в Нэсе. В старости нас могут позабавить наши юношеские глупости. А наши потомки, если кто переживет „Untergang des Abendlandes“[70], смогут почитать о том, каким был мир в дни, когда Гитлер меблировал немецкое „lebensraum“[71]. Примерно как если бы мы читали о Наполеоне».
В начале войны сестры затеяли переписку, а в старости ежедневно созванивались, вплоть до смерти Ингегерд в 1997 году. Утром Астрид разговаривала с одной, вечером с другой, и любой разговор начинался с общего заклинания: «Смерть, смерть, смерть…» Вновь обошла их старуха с косой, еще день можно прибавить к жизням, и без того долгим.
За близкими отношениями сестер довелось наблюдать племяннице Астрид, Карин Альвтеген, с переднего сиденья ее автомобиля, когда в ноябре 1996-го, за год до смерти Ингегерд, она возила сестер из Стокгольма в Виммербю и обратно. Они много веселились, рассказывала Карин Альвтеген в одном из бюллетеней Общества Астрид Линдгрен в 2006 году, – дамы были несколько немощны плотью, но бодры духом:
«За эти выходные я поняла, что лучше этих женщин не найти. И мне вдруг пришло в голову, что я ни разу не слышала, как они произносят речи о феминизме или отсутствии равноправия. Им словно и в голову не приходило, что с людьми можно обращаться по-разному, как будто они неравны. Они просто знали себе цену, и к ним относились соответственно. Вместо того чтобы разделять мир на „женское“ и „мужское“, они, как мне кажется, мыслили „по-человечески“».
Три сестры в 1930-е и 1990-е гг. Still going strong [Все еще молодцом (англ.)] и по-прежнему тесно связаны – уже не потоком писем, а ежедневными телефонными разговорами, в которых дочери Самуэля Августа и Ханны заверяют друг друга в том, что еще живы. Ингегерд умерла в 1997 г., Астрид – в январе 2002-го, Стина – в декабре 2002 г. (Фотографии: Частный архив / Saltkrkan)
«Все проходит с головокружительной быстротой, а потом наступает конец», – сказала Астрид Линдгрен в апреле 1992 года, когда ее спросили, что такое человеческая жизнь. Она сказала это журналисту и критику Оке Лундквисту в серии интервью о смерти, которую он готовил для «Дагенс нюхетер». Желая подчеркнуть и проиллюстрировать свою точку зрения, Астрид взмахнула рукой и подула, как бы желая загасить свечу. Так скоротечна жизнь человеческая.
Ветхий Завет, к которому часто обращалась Астрид, содержит Книгу Екклесиаста, или Проповедника, где с большим реализмом показано, как устроен мир и как он воспринимается людьми. Первые строки Книги содержат известное и часто цитируемое (не в последнюю очередь – уставшими от жизни писателями) изречение, которое в датском переводе звучит следующим образом: «Бесконечная пустота, сказал Проповедник, бесконечная пустота, все – пустота». Однако в той Библии, что читала Астрид, одной из шести, стоявших на полке над кроватью, в шведском переводе 1917 года, речь не о пустоте, но о тщете или суете («ffnglighet») – о том, что лишено содержания или цели: «Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, – все суета!»
В этом смысле и употребляла Астрид Линдгрен главное слово Книги Екклесиаста, цитируя его в письмах Луизе Хартунг – например, в письме от 4 декабря 1956 года: «Теперь, Луизочка, хочу сказать тебе, что в глубине души отношу слова Екклесиаста и на свой счет: „Все – суета и погоня за ветром“»[72]. И недатированное письмо 1961 года она заканчивает теми же словами:
«Луиза, не надо бы писать писем, когда ты подавлен и печален, но я все же пишу, потому что хочу, чтобы ты утешила меня. Скажи что-нибудь хорошее о том, зачем мы живем, если можешь. Все кажется мне суетой и погоней за ветром, но возможно, это оттого, что в стране мрака солнце никогда не восходит».
Все – суета и погоня за ветром. Эти слова – выражение сильнейшего экзистенциального переживания взрослой Астрид Линдгрен: жизнь скоротечна и преходяща, нестабильна, иногда бессмысленна. Однако огромная, тяжелая, статичная пустота, пронизывающая все сущее, редко завладевала Астрид надолго, и в этом суть ее жизненной философии. И не только в молодости и в зрелые годы, но и в старости, когда она уже не была так уверена в своем отношении к Богу. О своей наивной детской вере Линдгрен говорила с юмором и как будто дистанцируясь. Например, в интервью «Экспрессу» 6 декабря 1970 года рассказала, что ребенком верила, будто Бог – это такой старик на небе, которому молятся. И затем на вопрос журналиста: «Верите ли вы по-прежнему в Бога?» – ответила:
«Нет, честно говоря, не верю. Но при жизни отца не осмелилась бы так говорить, он бы сильно расстроился. Наверное, с моей стороны постыдно отказываться от Бога, которого я тем не менее часто благодарю, которому молюсь, когда отчаиваюсь».
В любопытстве, хаактерном для ее отношений с Богом в конце жизни, Астрид признавалась «Дагенс нюхетер» в апреле 1992 года: «Я сомневаюсь в собственных сомнениях. Часто». Эти слова она произнесла, пытаясь объяснить, что жизнь – погоня за ветром, но это не означает, будто жизнь – сплошь пустота и бессмысленность. Почему же? Потому что в природе царит закон и порядок, объясняла Астрид. И все же недвусмысленного признания журналист не дождался. Старый добрый релятивизм победил:
«Откуда цветам известно, что весной они должны распускаться, откуда птицам известно, что они должны петь? Ученые думают, будто все могут объяснить: творение, всю историю человечества. А я – я спрашиваю: как все может быть настолько упорядочено? И почему же мы, люди, столько думаем о религии? Что наводит человека на такие мысли? Так что я сомневаюсь в собственных сомнениях. Часто».
Самые мрачные аспекты жизненной философии Астрид Линдгрен – скоротечность жизни и конечность всего сущего, неизбежное одиночество человека. От этого представления Астрид никогда не отказывалась. В молодости она писала об этом Анне-Марие Фрис. В старости – подростку Саре Юнгкранц: «Каждый из нас заточен в одиночество. Все люди одиноки». А в зрелые годы – 8 сентября 1961 года – написала Луизе Хартунг: «В конечном счете каждый человек – маленькое одинокое существо, которому не на что опереться». Даже в некоторых детских книгах Линдгрен отражается ее пессимистический взгляд на основы человеческого бытия. И яснее всего – в окончании «Мы – на острове Сальткрока», когда на первый план выходит взрослый рассказчик и какое-то мгновение повесть звучит подобно Екклесиасту:
«Иногда снится, что бегаешь и что-то ищешь. И это что-то необходимо найти. Найти как можно быстрее. Дело идет о жизни и смерти. Мечешься в страхе, ищешь и ищешь, страх все растет, но найти – не находишь. Все напрасно».
И все же не напрасно. Или, как Астрид Линдгрен писала Анне-Марие, Эльсе, Луизе, Саре и другим, «Life is not so rotten as it seems». Эти слова были необходимым противовесом меланхолии, унынию и «абстрактной скорби», как это называла Астрид. Скорбь была для нее связана с чувством одиночества, которое преследовало ее в зрелости и старости.
Лирика, философия и эссеистика практически всю жизнь остаются любимым чтением Линдгрен, она часто листает Библию и черпает в ней вдохновение. Астрид поет и цитирует старые песни и сама пишет тексты к песням для многочисленных экранизаций своих произведений. В сборнике «Траляля и другие песни» («Hujedamej och andra visor», 1993) мы встречаемся с Линдгрен-лириком, например в стихотворении «Песенка о том, как коротки жизнь и любовь», где она обобщает свой жизненный опыт: «Как исчезает мечта / так и жизнь коротка». (Фотография: Якоб Форшель)
В центре мировоззрения Астрид Линдгрен была мысль о том, что среди всех мучений, огорчений и разочарований из-за погони за ветром есть время и для радости, наслаждения, поэзии, любви, игры. И кто же лучше всех умеет жить в настоящем, как не дети – и внутренний ребенок во взрослом? Как объявил мальчик Андерс в начале книги «Калле Блюмквист и Расмус», «жизнь коротка, и… надо играть, пока не поздно»[73].
Этот день и есть жизнь.
Жизнь может закончиться в один день, и в один-единственный день можно прожить целую жизнь. Суть жизненной философии Астрид Линдгрен заключалась в том, чтобы извлекать все возможное и лучшее из отпущенного нам короткого срока на земле. Но как? Об этом захотели узнать в журнале «Фемина» в 1967 году – а еще о том, как же шестидесятилетней Астрид Линдгрен удается оставаться такой «безвозрастной». Вот что ответила Линдгрен:
«Я просто живу… настоящее кажется мне таким любопытным, таким содержательным, что у меня как будто не остается времени ужасаться тому, как оно будет дальше. Мне кажется, нужно каждый день проживать как единственный. „Этот день и есть жизнь“. Но иногда я чувствую, что столького еще хочу, и понимаю, что не успею. <…> Вообще-то, я считаю, что жизнь – это скоропреходящая нелепица, за которой наступает великая тишина. Но тот короткий срок, что нам отпущен на земле, нужно наполнять содержанием».
В 1997 году, через две недели после своего девяностолетия, Астрид написала благодарственное письмо старому другу и коллеге по цензурной службе военного времени профессору-слависту Леннарту Чельбергу. Разговорам о давно прошедшем юбилее и о четырнадцати мешках с письмами, которые приволокли Астрид сотрудники почтового отделения на углу Далагатан и Оденгатан, она предпочла воспоминания о совместной работе. Но и эта работа казалась чем-то очень далеким. «Все на свете было так давно», – заключала Линдгрен.
Конечно, газеты, теле– и радиостанции всего мира наперебой просили ее дать интервью в связи с юбилеем. Двое видавших виды репортеров со шведского радио удостоились аудиенции, однако успех был весьма условным, вспоминает Карин Нюман. Интервьюируемый и интервьюер не раз поняли друг друга превратно, а когда Астрид спросили, была ли у нее цель своими книгами учить детей родному языку, писательница коротко ответила: «Нет, мне на это наплевать!» И это были последние слова народной любимицы в эфире шведского радио.
Безумный поток писем в день рождения 1997 года напугал Астрид Линдгрен: она всегда полагала, что день рождения – это обязанность, что нужно по возможности участвовать в торжествах, но должны же быть какие-то границы! Письма шли со всех уголков света. Карин Нюман вспоминает, что, как и прежде, Астрид искренне удивлялась своей славе и новым наградам. В 1997-м такой наградой стало почетное звание «Швед года за рубежом».
«Я читала ей вслух письма – в них говорилось, какую важную роль сыграли ее книги в жизни некоторых людей, и вдруг мама посмотрела на меня и произнесла: „А тебе не кажется это странным?“ – „Нет“, – ответила я честно и принялась за следующее письмо. Узнав, что ее, „глухую полоумную старуху“, выдвинули на „Шведа года за рубежом“, она смеялась над этой, как ей казалось, нелепостью два дня».
В многочисленных письмах, полученных Астрид Линдгрен за последние двадцать пять лет ее жизни, были не только благодарности, но и просьбы – в том числе просьбы о финансовой помощи от частных лиц и организаций в Швеции и за рубежом. Немолодая уже писательница пыталась рассуждать трезво, но ей, натуре, склонной к сочувствию, это давалось нелегко. Как и ее героине Мадикен, которая внезапно дарит свой кулончик, дорогостоящее золотое сердечко, бедной Мие, чья семья получила лишь один рождественский подарок: окорок от благотворительного общества.
«Мадикен подумала, что очень грустно и странно, когда одни люди почему-то получают подарки от Юльтомте, а другие – от благотворительного общества. Окорок – это, конечно, хорошо, но жаль, что Мия ничего не получила в придачу. Ей тоже, наверно, хочется получить настоящий рождественский подарок. Мадикен задумалась, нет ли у нее чего-нибудь, что можно подарить Мие»[74].
Астрид Линдгрен так много занималась благотворительностью, что при жизни и сама не могла бы сказать, как далеко простираются границы ее благодеяний, и ни ее личный секретарь Черстин Квинт, ни Карин Нюман не знали, сколько миллионов крон писательница пожертвовала организациям и частным лицам, оказавшимся в нужде. Лена Тёрнквист, библиограф Линдгрен, систематизировавшая внушительное количество личных бумаг в архиве Линдгрен в Национальной библиотеке, в том числе и множество писем с благодарностями за пожертвования и финансовую помощь, полагает, что общая сумма приближается к десяти миллионам современных шведских крон.
Лена Тёрнквист рассказывает, что Астрид откликалась на многие письма с мольбами о помощи, а порой спонтанно реагировала на разные происшествия, военные действия, природные катастрофы, голод, узнав о них из теле– и радиопрограмм. В Красный Крест и «Спасем детей» тут же направлялись деньги, и ряд благодарственных писем в архиве подтверждают, что в 1970-е годы она часто переводила организациям суммы в 10 000 крон и больше. «Тогда это были большие деньги, и благодарственные письма подписывал глава организации», – замечает Лена Тёрнквист.
В 1996 г. Астрид Линдгрен со своим секретарем Черстин Квинт побывала в Дании. Перед отъездом она приехала на Аллею Надежды, 36. «Виллу Стевнс» перестроили, там жили незнакомые люди, – вероятно, они знали Линдгрен, но не знали ничего о том, что связывает знаменитую писательницу с этим местом. На это дерево однажды, когда на виллу приехала «мама Лассе», забрались мальчики Лассе и Эссе. (Фотография: Частный архив)
Многие гуманитарные организации регулярно получали поддержку от Астрид Линдгрен: BRIS («Права детей в обществе»), Stockholms Stadsmission («Городская миссия Стокгольма»), SOS Brnebyerne («Детские деревни»), Amnesty International («Международная амнистия»), Всемирный фонд дикой природы, «Гринпис», Шведский афганский комитет и целый ряд подобных учреждений.
Астрид Линдгрен всегда близко к сердцу принимала положение детей-беженцев. И потому в 1996–1997 годах вмешалась в судьбу двух многодетных курдских семей. После шестнадцати месяцев проживания в здании лапландской церкви их грубо оттуда выдворили и отправили «домой», в Турцию. Незадолго до этого семнадцатилетняя Рожда Синджари, старший ребенок в одной из семей, обратилась к Астрид Линдгрен с просьбой. Девушка писала, что читала книги Линдгрен на курдском и что учителя в Оселе называют ее Роньей. Узнав о том, что случилось с этими беженцами, Линдгрен решила поручиться за Рожду и ее двоюродную сестру Жиндас и оплатить их образование. Это означало, что в 1997 году девочки смогут вернуться в Скандинавию. В настоящее время Рожда – дипломированный стоматолог и врач, живет в Швеции. Рассказывает Черстин Квинт:
«Один только этот проект стоил около полумиллиона. Это, вероятно, самая большая сумма, пожертвованная Линдгрен частному лицу, не входившему в круг ее знакомых, но в Астрид была истинная, подлинная доброта, она действительно хотела помочь людям».
Астрид Линдгрен знает, что однажды урна с ее прахом окажется на кладбище Виммербю. Рядом с мамой, папой, братом и сестрой. В пятидесяти метрах от их могилы покоится Анне-Марие Фрис, а еще в ста метрах – Райнхольд Блумберг, один из тех мужчин, кого Астрид не любила, но с кем была близка. Вот ее слова из интервью Стине Дабровски в 1993 г.: «Моей большой любовью всегда были дети… я прежде всего мать, а потому самую большую радость мне доставляли мои дети». (Фотография: Частный архив / Saltkrkan)
А потому жертвовала деньги детям-инвалидам, нуждающимся в реабилитации, купила лошадь девочке из неблагополучной семьи и оплатила стационарное лечение девочке из Восточной Европы, которую не могли вылечить на родине. В Виммербю Астрид поучаствовала в спасении прекрасного старинного здания XVIII века в центре города, сделав взнос в 250 000 крон. На месте здания собирались построить торговый центр. Многим она просто помогала деньгами. Уже в 1950-е бедные семьи, о которых она слышала от друзей и знакомых, получали от нее экономическую помощь, и вообще люди, попавшие в беду, могли обратиться за поддержкой на Далагатан, если достаточно проникновенно говорили, не ограничивались письмами, а звонили и плакали в трубку. Рассказывает Карин Нюман:
«Она ведь давала деньги и частным лицам, случайно, бессистемно. Приходит, например, молодой человек, просит в долг 80 000 на покупку квартиры для себя и своей девушки. Вот так, за красивые глаза, получает от нее деньги и, конечно же, не возвращает. Или вот мать-одиночка из Даларне попросила 50 000, чтобы сохранить дом для деток. Наверное, Астрид вела себя нерасчетливо и неразумно. Но я знаю, как она рассуждала: вот человек, ему не хватает денег, и он пришел к человеку, которому более чем хватает. Но, конечно, не всем просящим она шла навстречу».
В чем был глубинный смысл этой филантропии, которую Астрид Линдгрен не стремилась предавать огласке, если только, как в деле с курдскими беженцами, не возникала необходимость достучаться до властей? Была ли это своего рода покупка индульгенции или же проявление материнского инстинкта, который сама писательница называла аномальным? Вряд ли. Правильный ответ скорее содержится в рукописном философском размышлении, находящемся среди бумаг писательницы в Национальной библиотеке. Эта зарисовка также напечатана в книге «Смысл жизни»:
«– Какая все-таки жизнь странная штука, – сказала юная дочь.
– Да, – отозвалась мать, – она и должна быть странной.
– Как это? – спросила дочь. – А в чем же, собственно, смысл жизни?
Мать подумала.
– Собственно, не знаю. Но Марк Аврелий, если помнишь, кто это, сформулировал так: не живи, словно в запасе у тебя тысяча лет. Смерть как тать накроет. Покуда жив, покуда можешь, будь достойным».
В последний год жизни Астрид Линдгрен была такой же старой, как дедушка из Бюллербю, на чьем юбилее дети читали вслух газету с сообщениями о надвигающейся войне. Дедушка пообещал детям, что война никогда не придет в их деревню, Бог защитит Бюллербю. Но вот дедушка вздыхает: «О-хо-хо!» – и это значит, что он вспоминает молодость. Как и Астрид, когда ей перевалило за девяносто. Многое она вспоминала. Но только не годы, последовавшие за смертью Лассе. Это время как будто стерлось из ее памяти.
В мае 1998 года с Астрид Линдгрен случился удар, и отныне при ней всегда должна была оставаться сиделка. Последние три года жизни Астрид пребывала во времени, предшествовавшем смерти Лассе. Обо всем, что было после, говорить с ней было невозможно, рассказывает Карин Нюман. Тем не менее она осталась собой и, главное, ей не отказывало чувство юмора. Как-то Карин была у Астрид в Каролинской больнице, куда ту поместили после удара, и перед уходом спросила, не включить ли в палате радио. Мать коротко и ясно ответила «нет». Дочь удивилась:
– Ты что же, будешь тут сидеть как полуживая?
– Нет, я буду лежать как полумертвая!
А жизнь шла своим чередом. Бурно отпраздновали наступление нового тысячелетия, но на Далагатан, 46, все было спокойно. Только сиделки, семья и ближайшие друзья приходили к Астрид Линдгрен: помимо Карин, ее семьи и семьи Лассе – сестра Стина; Маргарета Стрёмстедт и ее сестра Лиса; бывшая коллега, сменившая Астрид на посту в «Рабен и Шёгрен», Марианне Эриксон; подруга по прогулкам в парке Алли Вириден. И конечно, Черстин Квинт, несколько раз в неделю проверявшая почту и превратившаяся в стенографа одного из самых прилежных стенографов в истории литературы.
«В первое время после инсульта она была очень грустной и замкнутой, не интересовалась письмами, но я читала их ей, как обычно, и сама на них отвечала. И так наша работа продолжалась до Рождества 2001 года, когда она повеселела, приободрилась, стала смеяться и произносить длинные предложения».
Так проходили последние годы в квартире окнами на Васа-парк, где Астрид когда-то так много писала, жила с мужем и детьми, родными и друзьями, принимала множество гостей, от писателей, детских психологов и борцов за права женщин до шведских и зарубежных политиков. Но часто просто одиноко и счастливо танцевала под граммофон. Теперь она в основном слушала радио – больше всего любила адажио из божественного Третьего концерта Моцарта для скрипки с оркестром соль мажор, который в письме Анне-Марие Фрис летом 1978 года назвала «мое похоронное адажио».
После того как с ней случился удар, Астрид иногда говорила, что устала от жизни. «Я хочу умереть!» – заявляла она Карин. В более светлые моменты она просила дочь или Черстин Квинт почитать ей вслух из шведских классиков, например Пера Лагерквиста и Вернера фон Хейденстама, или что-нибудь из ее собственных книг – например, стихотворение, написнное в 1960-е годы, «Если бы я была Богом» или избранные главы из «Пеппи Длинныйчулок». Вряд ли ей хотелось насладиться своим знаменитым стилем – скорее, воскресить чувство свободы и полноты, приблизиться к той вечности, которую обрели ее книги. К эйфорическому одиночеству, в котором она никогда не бывала одинока. Вот что сама Астрид написала Луизе Хартунг в 1958 году:
«Совершенно счастлива я, видимо, только когда пишу, – я имею в виду не когда вообще работаю над книгой, а конкретный момент, когда пишу».
Она умерла 28 января 2002 года в 10 часов утра в своей постели. Рядом были две медсестры, врач и Карин. Весь день стокгольмцы всех возрастов совершали паломничество в район Васастан, на Далагатан, 46, приносили цветы и зажигали свечи. Вечером по телевидению шли траурные программы; на следующий день все газеты Скандинавии и Германии опубликовали пространные некрологи, а в крупных шведских газетах тема заняла целую полосу. Церемония прощания, достойная королевы или государственного деятеля, состоялась 8 марта, в Международный женский день. Собрались почти все – не только феминистки с детьми и внуками, но и премьер-министр, несколько поколений королевской семьи и сто тысяч совершенно обычных шведов, стоявших вдоль улиц, по которым гроб с телом проследовал до собора в Гамла Стан.
Какой день, какая жизнь.
После известия о смерти 94-летней Астрид Линдгрен около полудня 28 января 2002 г. на Далагатан, 46, весь день и весь вечер шли потоки людей всех возрастов. В первых рядах скорбящих – звезда группы «АББА» Бьёрн Ульвеус. (Фото: Магнус Йонсон / ТТ)
Астрид Линдгрен: избранное
Britt-Mari lttar sitt hjrta, 1944 (Рус. изд.: «Бритт-Мари изливает душу», пер. Л. Брауде).
Kerstin och jag, 1945 (Рус. изд.: «Черстин и я», пер. Л. Брауде; «Черстин и я», пер. Т. Шапошниковой).
Pippi Lngstrump, 1945 (Рус. изд.: «Пеппи поселяется на вилле „Курица“», пер. Л. Лунгиной; «Пиппи Длинныйчулок», пер. Н. Беляковой и Л. Брауде).
Pippi Lngstrump gr ombord, 1946 (Рус. изд.: «Пеппи собирается в путь», пер. Л. Лунгиной; «Пиппи Длинныйчулок садится на корабль», пер. Л. Брауде).
Msterdetektiven Blomkvist, 1946 (Рус. изд.: «Калле Блюмквист играет», пер. Н. Городинской-Валлениус; «Суперсыщик Калле Блюмквист», пер. Л. Брауде).
Alla vi barn i Bullerbyn, 1947 (Рус. изд.: «Мы все из Бюллербю», пер. Л. Горлиной; «Все мы – дети из Бюллербю», пер. Н. Беляковой).
Pippi Lngstrump i Sderhavet, 1948 (Рус. изд.: «Пеппи в стране Веселии», пер. Л. Лунгиной; «Пиппи Длинныйчулок на острове Куррекурредутов», пер. Н. Беляковой и Л. Брауде).
Mera om oss barn i Bullerbyn, 1949 (Рус. изд.: «Снова о детях из Бюллербю», «Снова про детей из Бюллербю», пер. Н. Беляковой; «И снова о нас, детях Бюллербю», пер. Л. Горлиной).
Nils Karlsson Pyssling, 1949 (Рус. изд.: «Крошка Нильс Карлсон», пер. Л. Брауде и Е. Соловьевой).
Kajsa Kavat, 1950 (Рус. изд.: «Бойкая Кайса», пер. Н. Беляковой и Л. Брауде).
Kati i Amerika, 1950 (Рус. изд.: «Кати в Америке», пер. Л. Брауде).
Msterdetektiven Blomkvist lever farligt, 1951 (Рус. изд.: «Калле Блюмквист рискует», пер. Н. Городинской-Валлениус; «Суперсыщик Калле Блюмквист рискует жизнью», пер. Л. Брауде).
Bara roligt i Bullerbyn, 1952 (Рус. изд.: «Весело живется в Бюллербю», пер. Н. Беляковой; «В Бюллербю всегда весело», пер. Л. Горлиной).
Kati i Italien, 1952 (Рус. изд.: «Кати в Италии», пер. Л. Брауде).
Kalle Blomkvist och Rasmus, 1953 (Рус. изд.: «Калле Блюмквист и Расмус», пер. Л. Брауде; «Калле Блумквист и Расмус», 1994, пер. Б. Ерхова; «Калле Блюмквист и Расмус», пер. Н. Городинской-Валлениус).
Mio, min Mio, 1954 (Рус. изд.: «Мио, мой Мио!», пер. И. Токмаковой; «Мио, мой Мио!», пер. Л. Брауде и Е. Паклиной).
Kati i Paris, 1954 (Рус. изд.: «Кати в Париже», пер. Л. Брауде).
Lillebror och Karlsson p taket, 1955 (Рус. изд.: «Карлсон, который живет на крыше», «Малыш и Карсон, который живет на крыше», пер. Л. Лунгиной; «Малыш и Карлсон, который живет на крыше», пер. Б. Ларина; «Малыш и Карлсон», пер. Л. Лагутина).
Rasmus p luffen, 1956 (Рус. изд.: «Расмус-бродяга», пер. Н. Беляковой; «Расмус-бродяга», пер. Е. Милехиной и О. Шарковой; «Расмус-бродяга», пер. Е. Паклиной).
Rasmus, Pontus och Toker, 1957 (Рус. изд.: «Расмус, Понтус и Глупыш», пер. Л. Брауде; «Расмус, Понтус и Растяпа», пер. Е. Тиновицкой).
Barnen p Brkmakargatan, 1958 (Рус. изд.: «Дети с улицы Бузотеров», пер. Л. Брауде; «Дети с Горластой улицы», пер. Л. Горлиной).
Sunnanng, 1959 (Рус. изд.: «Солнечная полянка», пер. Л. Брауде; «Южный Луг», пер. И. Новицкой).
Madicken, 1960 (Рус. изд.: «Мадикен», пер. И. Стребловой; «Мадикен», пер. Е. Тиновицкой).
Lotta p Brkmakargatan, 1961 (Рус. изд.: «Лотта с улицы Бузотеров», пер. Л. Брауде; «Лотта с Горластой улицы», пер. Л. Горлиной).
Karlsson p taket flyger igen, 1962 (Рус. изд.: «Карлсон, который живет на крыше, опять прилетел», 1965, пер. Л. Лунгиной; «Карлсон, который живет на крыше, прилетает вновь», пер. Л. Брауде).
Emil i Lnneberga, 1963 (Рус. изд.: «Приключения Эмиля из Лённеберги», пер. Л. Лунгиной; «Приключения Эмиля из Лённеберги», пер. Л. Брауде и Е. Паклиной).
Vi p Saltkrkan, 1964 (Рус. изд.: «Мы – на острове Сальткрока», пер. Л. Брауде и Е. Милехиной; «Мы – на острове Сальткрока», пер. Л. Брауде и Е. Паклиной; «На острове Сальткрока», пер. О. Мяэотс).
Nya hyss av Emil i Lnneberga, 1966 (Рус. изд.: «Новые проделки Эмиля из Лённеберги», пер. Л. Лунгиной; «Новые проделки Эмиля из Лённеберги», пер. Л. Брауде и Е. Паклиной).
Karlsson p taket smyger igen, 1968 (Рус. изд.: «Карлсон, который живет на крыше, проказничает опять», пер. Л. Лунгиной; «Карлсон, который живет на крыше, возвращается тайком», пер. Н. Беляковой и Л. Брауде).
n lever Emil i Lnneberga, 1970 (Рус. изд.: «Жив еще Эмиль из Лённеберги!», пер. Л. Лунгиной; «Жив еще Эмиль из Лённеберги!», пер. Л. Брауде и Е. Паклиной).
Brderna Lejonhjrta, 1973 (Рус. изд.: «Братья Львиное Сердце», пер. Н. Беляковой и Л. Брауде; «Братья Львиное Сердце», пер. Б. Ерхова).
Samuel August frn Sevedstorp och Hanna i Hult, 1975 (Рус. изд.: «Самуэль Август из Севедсторпа и Ханна из Хульта», пер. Н. Беляковой).
Madicken och Junibackens Pims, 1976 (Рус. изд.: «Мадикен и Пимс из Юнибаккена», пер. И. Стребловой; «Мадикен и Пимс из Юнибаккена», пер. Е. Тиновицкой).
Ronja Rvardotter, 1981 (Рус. изд.: «Рони, дочь разбойника», пер. Л. Лунгиной; «Ронья, дочь разбойника», пер. Н. Беляковой и Л. Брауде).
Ida och Emil i Lnneberga, 1989 (Рус. изд.: «Ида и Эмиль из Лённеберги», пер. Л. Брауде; «Эмиль и малышка Ида», пер. М. Бородицкой).
Ur-Pippi, 2007 («Первая редакция „Пеппи“»).
Библиография
Adolfsson, Eva / Eriksson, Ulf / Holm, Birgitta: «Anpassning, flykt, uppror: barnboken och verkligheten», i Ord & Bild nr. 5 (1971) [Адольфсон, Ева / Эриксон, Ульф / Хольм, Биргитта: «Адаптация, побег, бунт: детская книга и действительность» // «Орд & Бильд», 1971, № 5]
Ahlbck, Pia Maria: «Vderkontraktet: plats, miljrttvisa och eskatologi i Astrid Lindgrens Vi p Saltkrkan», i Barnboken. Tidskrift fr Barnlitteraturforskning, bd. 33, vol. 2 (2010) [Альбэк, Пиа Мариа: «Сделка с погодой: пространство, экология и эсхатология в книге Астрид Линдгрен „Мы – на острове Сальткрока“» // Барнбокен. Журнал исследований детской литературы, bd. 33, vol. 2 (2010)]
Alvtegen, Karin: «Min gammelfaster Astrid», i Astrid Lindgren-sllskapets medlemsblad Nr. 15, 2006 [Альвтеген, Карин: «Моя старая добрая тетушка Астрид» // Бюллетень Общества Астрид Линдгрен, 2006, № 15]
Andersen,Jens: «Andersen. En biografi» (2003) [Андерсен, Йенс: «Андерсен: Биография» (2003)]
[ «Det begynder altid i et kkken», i Berlingske 26.12.2006 [ «Все начинается с кухни» // Берлингске. 26.12.2006]
«Jeg danser helst ensom til grammofonen», i Berlingske 2.11.2012 [ «Я предпочитаю танцевать в одиночестве под граммофон» // Берлингске. 2.11.2012]
Andersson, Maria: «Borta bra, men hemma bst? Elsa Beskows och Astrid Lindgrens idyller», i Andersson / Druker: Barnlitteraturanalyser (2009) [Андерсон, Мария: «В гостях хорошо, дома лучше? Идиллии Эльзы Бесков и Астрид Линдгрен» // Андерсон / Друкер: Детская литература. Анализ (2009)]
Barlby, Finn (red.): Brnebogen i klassekampen. Artikler om marxistisk litteratur for brn (1975) [Барльбю, Финн (ред.): Детская книга и классовая борьба. Статьи о марксистской литературе для детей (1975)]
Bendt, Ingela: Ett hem fr sjlen. Ellen Keys Strand (2000) [Бендт, Ингела: Дом для души. Эллен Кей и ее «Странд» (2000)]
Bengtsson, Lars: Bildbibliografi ver Astrid Lindgrens skrifter 1921–2010 (2012) [Бенгтссон, Ларс: Астрид Линдгрен. Библиография, 1921–2010 (2012)]
Berger, Margareta: Pennskaft. Kvinnliga journalister under 300 r (1977) [Бергер, Маргарета: Ручка. 300 лет женской журналистики (1977)]
Berggren, Henrik: Olof Palme. Aristokraten, som blev socialist (2010) [Берггрен, Хенрик: Улоф Пальме. Аристократ, ставший социалистом (2010)]
Bettelheim, Bruno: Eventyrets fortryllelse (1991) [Беттельхайм, Бруно: Очарование сказки (1991)]
Birkeland, Tone / Risa, Gunvor / Vold, Karin Beate: Norsk barnlitteraturhistorie (2005) [Биркеланд, Тоне / Риса, Гунвор / Вольд, Карин Беате: История норвежской детской литературы (2005)]
Blomberg, Reinhold: Minnen ur slkterna Blomberg-Skarin (1931) [Блумберг, Райнхольд: Воспоминания о семье Блумберг-Скарин (1931)]
Bothius, Ulf: «Skazen i Astrid Lindgrens Emil i Lnneberga», i Hallberg, Kristin (red.): Ls mig – sluka mig! (2003) [Боэциус, Ульф: Сказовость в «Эмиле из Лённеберги» Астрид Линдгрен / Хальберг, Кристин (ред.): Прочитай меня – проглоти меня! (2003)]
Bohlund, Kjell (m. fl.): Raben, Sjgren och alla vi andra. Femtio rs frlagshistoria (1972) [Болунд, Шель и др.: Рабен, Шёгрен и все мы, остальные. Пятидесятилетняя история издательства (1972)]
Bolin, Greta / Zweigbergk, Eva von: Barn och bcker (1945) [Болин, Грета / Цвайберг, Ева, фон: Ребенок и книги (1945)]
Bugge, David: «At inficere med hblshed – K. E. Lgstrup og brnelitteraturen», i Slagmark nr. 42 (2005) [Бугге, Дэвид: «Заразить безнадежностью – К. Е. Лёгструп и детская литература» // Слаумарк, 2005, № 42]
Buttenschn, Ellen: Smlandsk fortller (1977) [Буттеншён, Эллен: Смоландская рассказчица (1977)]
Christensen, Leise: «Prdikerens Bog», i Bibliana nr. 2 (2011) [Кристенсен, Ляйсе: «Книга проповедника» // Библиана, 2011, № 2]
Christofferson / von Vegesack (red.): Perspektiv p 30-talet (1961) [Кристофферсон / фон Вегесак (ред.): Взгляд на 30-е годы (1961)]
Dabrowski, Stina: Stina Dabrowski mter sju kvinnor (1993) [Дабровски, Стина: Стина Дабровски встречается с семью женщинами (1993)]
Edstrm, Vivi: Barnbokens form (1982) [Эдстрём, Виви: Форма детской книги (1982)]
Vildtoring och lgereld (1992) [Дикий и костер (1992)]
Sagans makt (1997) [Сила сказки (1997)]
Kvllsdoppet i Katthult (2004) [Вечернее купание в Катхульте (2004)]
Det svnger om Astrid (2007) [Заводная Астрид (2007)]
Egerlid, Helena / Jens Fellke: I samtidens tjnst. Kungliga Automobil Klubben 1903–2013 (2013) [Эгерлид, Хелена / Йенс Фельке: На службе у современности. Королевский автоклуб 1903–2013 (2013)]
Ehriander, Helene: «Astrid Lindgren – frlagsredaktr p Raben & Sjgren», i Personhistorisk Tidsskrift nr.2 (2010) [Эриандер, Хелене: «Астрид Линдгрен – редактор в „Рабен и Шёгрен“» // Персонхисториск Тидскрифт, 2010, № 2]
Ehriander, Helene / Nilson, Maria (red.): Starkast i vrlden! Att arbeta med Astrid Lindgrens frfattarskap i skolan (2011) [Эриандер, Хелене / Нильсон, Мария (ред.): Сильнейшая в мире! Работа с творчеством Астрид Линдгрен в школе (2011)]
Ehriander / Heden (red.): Bild och text i Astrid Lindgrens vrld (1999) [Эриандер / Хеден (ред.): Иллюстрации и текст в мире Астрид Линдгрен (1999)]
Ekman, Kerstin: «I bermmelsens lavin», i Harding, Gunnar: De Nio – litterr kalendar (2006) [Экман, Черстин: «В лавине славы» // Хардинг, Гуннар: Литературный календарь общества «Де Нио» (2006)]
Ericsson / Lindgren / Hergin / Lindstrm: Fyra syskon berttar (1992) [Эриксон / Линдгрен / Хергин / Линдстрём: Три сестры и брат рассказывают свою историю (1992)]
Eriksson, Gran (red.): Rster om Astrid Lindgren (1995) [Эриксон, Йоран (ред.): Рассказы об Астрид Линдгрен (1995)]
Estaunie, Edovard: De ensamma (1928) [Эстонье, Эдуард: Одиночество (1928)]
Fellke, Jens (red.): Rebellen frеn Vimmerby. Om Astrid Lindgren och hemstaden (2002) [Фельке, Йенс (ред.): Бунтарка из Виммербю. Астрид Линдгрен и ее родной город (2002)]
«Fr pappans skull», i Dagens Nyheter, 5.12.2007 [ «Ради отца» // Дагенс нюхетер, 5.12.2007]
Forsell, Jacob (red.): Astrids bilder (2007) [Форшель, Якоб (ред.): Жизнь Астрид в фотографиях (2007)]
Fransson, Birgitta: Barnboksvrlder. Samtal med frfattare (2000) [Франсон, Биргитта: Мир детских книг. Беседы с писателями (2000)]
Gardestrm, Elin: Journalistutbildningens tillkomst i Sverige (2006) [Гардестрём, Элин: Начало обучения журналистике в Швеции (2006)]
Granberg / Swartz (red.): Tourister. Klassiska frfattare p resa (2006) [Гранберг / Сварц (ред.): Туристы. Путешествие писателей-классиков (2006)]
Grnblad, Ester: Furusund. Ett skrgrdscentrum (1970) [Грёнблад, Эстер: Фурусунд. Средоточие стокгольмских шхер (1970)]
Grning, Lotta: Kvinnans plats – min bok om Alva Myrdal (2006) [Грёнинг, Лотта: Место женщины. Моя книга об Альве Мюрдаль (2006)]
Gaare, Jrgen / Sjaastad, ystein: Pippi og Sokrates (2000) [Горэ, Йорген / Шостад, Эйстан: Пеппи и Сократ (2000)]
Hallberg, Kristin: «Pedagogik som poetik. Den moderna smbarnslitteraturens berttande», i Centrum fr barnlitteraturforskning nr. 26, 1996 [Хальберг, Кристин: «Педагогика как поэтика. Фигура повествователя в современной литературе для детей младшего возраста» // Центр исследований детской литературы, 1996, № 2]
Hansson, Kjell ke: Hela vrldens Astrid Lindgren. En utstllning p Astrid Lindgrens Ns i Vimmerby (2007) [Хансон, Чель Оке: Астрид Линдгрен – мировое достояние. Прогулка по линдгреновскому Нэсу в Виммербю (2007)]
Harding, Gunnar (red.): De Nio – litterr kalender (2006) [Хардинг, Гуннар (ред.): Литературный календарь общества «Де Нио» (2006)]
Hedstrm, Lotta: Introduktion till ekofeminism (2007) [Хедстрём, Лотта: Введение в экофеминизм (2007)]
Hellsing, Lennart: Tankar om barnlitteraturen (1963) [Хельсинг, Леннарт: Мысли о детской литературе (1963)]
Hellsing / Westin / hman-Sunden (red.): Allrakraste Astrid. En vnbok till Astrid Lindgren (2002) [Хельсинг / Вестин / Эман-Сунден (ред.): Дорогая Астрид. Астрид Линдгрен посвящается (2002)]
Hergin, Stina: Det var en gng en grd (2001) [Хергин, Стина: Однажды на хуторе (2001)]
Hirdman, Yvonne / Lundberg, Urban / Bjrkman, Jenny: Sveriges historia 1920–1965 (2012) Хирдман, Ивонне / Лундберг, Урбан / Бьоркман, Йенню: История Швеции 1920–1965 (2012)]
Holm, Claus: «Lad ensomheden vre i fred», i Information, 25.8.2008 [Хольм, Клаус: «Оставьте одиночество в покое» / Информашон, 25.8.2008]
Holm, Ingvar (red.): Vnkritik. 22 samtal om dikt tillgnade Olle Holmberg (1959) [Хольм, Ингвар (ред.): Дружеская критика. 22 разговора о стихах, посвященные Улле Хольмбергу (1959)]
Israel, Joachim / Valentin-Israel, Mirjam: Det finns inga elaka barn! (1946) [Израэль, Хоаким / Валентин-Израэль, Мирьям: Злых детей не бывает! (1946)]
Johansson, Anna-Karin: Astrid Lindgren i Stockholm (2012) [Йохансон, Анна-Карин: Астрид Линдгрен в Стокгольме (2012)]
Jrgensen, John Chr.: Da kvinder blev journalister (2012) [Йоргенсен, Йон Кр.: Когда женщины стали журналистами (2012)]
Karlsson, Maria / Rider, Sharon (red.): Den moderna ensamheten (2006) [Карлсон, Мария / Ридер, Шарон (ред.): Современное одиночество (2006)]
Karlsson, Petter / Erseus, Johan: Frn snickerboa till Villa Villekulla. Astrid Lindgrens filmvrld (2004) [Карлсон, Петтер / Эрсеус, Юхан: От столярной до виллы «Курица». Мир фильмов Астрид Линдгрен (2004)]
Key, Ellen: Barnets rhundrade (1996) [Кей, Эллен: Век дитяти (1996)]
Knudsen, Karin Esmann: «Vi m hbe du aldrig dr – dden i dansk brnelitteratur», i Jacobsen / Haakonsen: Memento mori – dden i Danmark i tvrfagligt lys (2008) [Кнудсен, Карин Эсманн: Будем надеяться, что ты не умрешь. Смерть в детской литературе Дании // Якобсен / Хоконсен. Memento mori – смерть в Дании в междисциплинарном свете (2008)]
Knutson, Ulrika: Kvinnor p grnsen till genombrott. Grupportrt av Tidevarvets kvinnor (2004) [Кнутсон, Ульрика: Женщины на грани прорыва. Групповой портрет женщин из «Тидеварвет» (2004)]
Kmmerling-Meibauer, Bettina / Surmatz, Astrid (red.): Beyond Pippi Longstocking. Intermedial and International Aspects of Astrid Lindgren’s Works (2011) [Кюммерлинг-Майбауер, Беттина / Сурматц, Астрид (ред.): По следам Пеппи Длинныйчулок. Интермедиальный и интернациональный аспекты произведений Астрид Линдгрен (2011)]
Kvint, Kerstin: Astrid i vida vrlden (1997) [Квинт, Черстин: Астрид в большом мире (1997)]
Astrid vrlden ver (2002) [Астрид по всему миру (2002)]