Короли будущего Соболь Екатерина
– Весна придет, мы знаем, зиме сырой взамен! И смирно ожидаем мы этих перемен!
– Эту знаменитую песенку придумали не так давно, так что до песен предков ей далеко, – громко сказал Олдус, прежде чем со всеми затянуть второй куплет. Как будто знал, что Генри его слышит.
Голоса грохотали так, что чуть земля не дрожала. Генри был единственным, кто не знал слов, и на секунду он представил то, чего никогда не будет: что люди поют все это ему. А потом молча затесался в толпу, повыше натянув шарф и прижимая к себе сумку, в которой ровно, успокаивающе билось Сердце – в том же ритме, что его собственное.
Широкая утоптанная дорога вела на восток – сначала по пустынной равнине, потом – через перелески, которые скоро превратились в настоящую чащу. С каждым часом становилось все холоднее, здесь уже ничто не напоминало о теплых просторах Пропастей. Вскоре стихли и песни, и голоса. Люди брели вперед молча, спотыкаясь о собственные ноги. Иногда то тут, то там начинал плакать ребенок, и другие дети подхватывали плач – как волчата, которые начинают выть, если завыл хоть один.
Под вечер все валились от усталости, даже принц едва не падал со своего тяжело бредущего коня. Наконец, когда скупое, бледное солнце опустилось за лес, принц остановился.
– Привал, – объявил он. – Можете спать до утра. Еды нет, но знайте: я голодаю с вами.
– Какой же он милый, – прошептала какая-то женщина рядом с Генри.
В этом лесу снег еще не сошел до конца, земля была размокшая, влажная, кое-где торчали вялые клочья прошлогодней травы, за которую тут же принялся конь. Люди насобирали веток и попытались развести костры, но, конечно, ничего у них не вышло. Генри какое-то время наблюдал за их беспомощными усилиями, а потом не выдержал, нарвал коры с березы, подошел к ближайшей семье и, забрав у растерянного отца семейства огниво, молча показал им, как разводить костер, если дрова сырые.
Остальные теперь посматривали на единственного обладателя костра довольно угрюмо, но даже не попытались спросить, как он это сделал, так что Генри пришлось самому подойти и под остолбеневшими взглядами развести еще четыре костра, прежде чем люди хоть как-то поняли, что от них требуется.
– Смотри, милая, какой странный парень, – услышал Генри у себя за спиной. – Нет бы развести для себя костер и сидеть спокойно! Так нет, ходит и другим помогает.
– Да и лицо не показывает, – ответил женский голос. – Подозрительно как-то.
Генри, который собирался развести еще один костер, тут же раздумал. Ему ужасно хотелось есть, и тут он вспомнил, что на плече у него до сих пор болтается лук Олдуса Прайда. Стрел, правда, почти не осталось. Генри подобрался к тому месту, где сидели посланники, беспрепятственно стащил три колчана стрел – все равно они, кажется, на охоту не собирались – и отправился в лес.
Здесь была весна, прохладная, ранняя. Кое-где на деревьях уже набухли туго скрученные листья, пласты нерастаявшего снега мокро блестели. На первый взгляд казалось, что в лесу совершенно пусто, но Генри прекрасно знал, что это не так: ночь была еще не поздняя, кто-нибудь да найдется. За следующую пару часов он выследил пять куропаток, но, видимо, последние дни слишком его вымотали, – устал он при этом так, что едва мог идти.
Когда он вернулся к людям, почти все они сидели, хмуро глядя в огонь, – голод им не давал заснуть или страх перед темным лесом, Генри не знал. Он выбрал пять семей, которые выглядели хуже остальных и, подобравшись к ним из темноты, оставил рядом с ними по куропатке – разговаривать ему не хотелось. Вскоре по лесу разнеслись радостные вопли тех, кто нашел у себя под боком еду. Люди начали ощипывать птиц и жарить их на огне, и вскоре по лесу поплыл запах горячего мяса.
Генри развел костер поодаль от остальных и сел, протянув руки к огню. Он так устал, что даже голода больше не чувствовал, но спать, когда вокруг столько людей, было слишком опасно.
Сквозь спутанные голые ветки он видел, что у костра посланников все уже заснули, – все, кроме принца. Тот ворочался так, будто никогда не спал на земле, потом садился снова, опять пытался лечь – и вздрагивал, когда в лесу начинали подвывать волки. Как будто не знал, что волки не выйдут к огню и сотням людей.
Генри презрительно фыркнул, сунул руки в карманы, пытаясь согреться, – и нащупал книгу Тиса. Вот что поможет ему не спать. Он медленно пролистал ее всю, подолгу разглядывая каждый разноцветный рисунок, и так увлекся, что слишком поздно услышал: кто-то идет.
Он вскинул голову и замер. Принц остановился прямо перед ним, навис сверху, как скала. На секунду Генри показалось, что принц как-то догадался, кто он, но тот заговорил совсем о другом.
– Книга? Дай ее мне. Хочу посмотреть. – Принц протянул ладонь с таким видом, будто Генри обязан тут же положить на нее книгу.
Так, наверное, и надо было сделать, но Генри только крепче сжал книгу.
– Ты ведь знаешь, кто я такой? – сердито спросил принц. – Как ты смеешь не слушаться приказа?
Генри продолжал смотреть на него тем взглядом, которым при встрече с дикими зверями показывал, что он их не боится.
– Да и вообще ты должен встать и поклониться. – Принц сложил руки на груди. – И смотреть не прямо на меня, а вниз.
– Больше ничего не должен? – не выдержал Генри и запоздало пожалел, что открыл рот.
Лицо у принца вытянулось, будто он случайно проглотил живую лягушку.
– Ты плохо знаешь свое место.
«Молчи, – сказал себе Генри. – Не открывай рот». Не помогло.
– Сейчас оно тут. И я на него сел, чтоб побыть одному. С чего мне передумать?
Выражение на лице принца стало почти забавным, и Генри почувствовал мстительное удовольствие.
– Хочешь книгу забрать? – продолжил он. Инстинкт самосохранения уже вопил во весь голос, но Генри его не слушал. – Так попробуй, отними.
Принц завертел головой – видимо, проверял, насколько далеко посланники. Генри мысленно застонал и схватился за голову, но вслух сказал:
– А без помощников не справишься?
Принц открыл рот – да так и не закрыл, словно удивление пересилило даже гнев.
– Ты должен называть меня «ваше высочество», – наконец выдавил он.
– Как скажешь, ваше высочество.
– И на «вы», наглец. – Принц наклонился и стянул с его лица шарф. Генри стерпел. Он был слишком занят тем, что пытался прикусить себе язык. – Кто ты вообще такой?
– Никто, – быстро ответил Генри.
– Вот именно. А теперь дай мне книгу.
Генри не двинулся, и принц, жадно поглядывая на книгу, вдруг поменял выражение лица на покровительственно-добродушное:
– Не спится, а книга всегда помогает скоротать время. Я прочел все книги во дворце, но вдруг у тебя та, которой я не знаю? Мне любопытно.
– Я что, должен на это сказать: «О, ну тогда, пожалуйста, бери»?
Выражение доброты и спокойствия удержалось на лице у принца с трудом.
– Книга – редкий предмет. И откуда она у такого оборванца? Может, ты ее украл. За это можно и в Цитадель отправиться. Но если ты дашь мне ее посмотреть, я не скажу посланникам, – мягко сказал принц, и Генри фыркнул. – Что ты уперся? Ты наверняка даже читать не умеешь! Дай мне книгу.
– Нет.
– А если я тебе дам пять лесных орехов?
– Кто-то говорил, что голодает с нами.
Принц весь пошел красными пятнами.
– Я наследник трона. Я не могу загибаться со всеми грязными… – Он вдруг будто остановил себя, через силу улыбнулся и сунул орехи обратно в карман. – Я тебе приказываю именем короля.
– Не действует.
– Дай, пожалуйста, посмотреть, – с усилием произнес принц. – Я верну.
Генри поднял брови:
– Нет, тоже не работает.
– Ну все, ты напросился. – Принц резко наклонился и дернул книгу к себе.
Генри рывком поднялся на ноги, но книгу не выпустил. Минуту каждый тянул книгу к себе, а потом принц свободной рукой толкнул Генри в грудь с такой силой, что тот отлетел и, потеряв равновесие, растянулся на земле. Принц торжествующе улыбнулся и открыл книгу. Поле боя осталось за ним.
Генри отполз назад и снова прислонился спиной к дереву. До него только сейчас дошло, насколько он ослабел от голода. Если на него нападут, не сможет даже отбиться. Он был так занят этими размышлениями, что не сразу заметил, как у принца изменилось лицо.
Тот смотрел в книгу остановившимся взглядом, медленно переворачивая страницы.
– Где ты ее взял? – ледяным голосом спросил принц.
– Дома, – буркнул Генри.
– Врешь, мерзавец, – отрывисто проговорил принц. – Такая же была у нас с братом в детстве. Вот тут выпадает страница, именно там, где я помню. Мы вечно дрались за эту книгу, я хотел читать, а он картинки разглядывать. – Принц говорил так, будто только что вспомнил что-то давно забытое. – Я был сильнее, но книга вечно доставалась ему, потому что он сразу начинал… Но вот этого там не было.
Принц уставился на последнюю страницу, а потом с неподвижным лицом опустился на колено напротив Генри и ткнул ему в лицо открытую книгу. На внутренней части обложки было криво, небрежно написано:
- Глазам не верь, они солгут,
- И то, что прежде знал, забудь:
- Четыре мастера придут
- И пятому проложат путь.
– Ты написал? – чуть не впечатывая книгу ему в нос, спросил принц.
Генри покачал головой. Принц прожег его очередным мрачным взглядом, но как-то вполсилы, будто был слишком занят собственными мыслями.
– Эти стихи – как будто продолжение тех, которые… Ты бывал во дворце? Да нет, не может быть. – Он провел рукой по лбу и встал. – Кто-то из твоих родичей просто с ума сходил по сказке о потерянной короне, вот и выдумал глупый стишок, который ничего не значит. Ладно, мы с этим разберемся.
Он положил книгу себе в карман – и Генри задохнулся от гнева. Надо было драться, отнять книгу, это ведь все, что осталось ему от Тиса, но он вдруг понял, что действительно не может встать, и просто схватил принца за ногу.
– Отдай, – выдавил он, но принц только дернул ногой, и он разжал пальцы.
Генри сгорбился, будто все, что произошло за последние недели, разом навалилось на него. Он держался, он пытался быть сильным, как учил отец, он все сделал, а теперь… Почему-то эта книга была последней каплей. Он чувствовал, что задыхается, будто воздух царапал ему легкие. Все силы уходили на то, чтобы выровнять дыхание, и до него слишком поздно дошло, что щеки стали мокрыми. Генри опустил голову ниже. Он ждал, когда принц уберется, – ничего, тогда он просто умоется снегом, и все пройдет, – но тот по-прежнему стоял рядом. Сейчас начнет насмехаться или ударит его, со слабыми только так и поступают, и Генри зло вытер рукавом глаза, отворачиваясь.
– Серьезно? – вдруг сказал принц каким-то новым голосом. – Эй. Нет. Хватит. Прекрати. Вот, бери.
И перед носом у него появилась книга. Генри неверяще посмотрел на нее, потом быстро вытянул руку и дернул книгу к себе. Он думал, это какой-то хитрый прием, но принц легко разжал пальцы и сел на толстый корень соседнего дерева, будто тоже разом устал.
– Вот так он драку и выигрывал, – уронил он.
У него было странное выражение лица – как будто ему больно, хотя Генри его даже не ударил. Генри открыл рот, но так и не издал ни звука. Он понятия не имел, что положено в таких случаях говорить, – и, конечно, опять все сделает не так, лучше уж не начинать.
– Что это вообще за сказка о потерянной короне? – спросил он, просто чтобы не молчать, и вытер нос. – В книжке такой нет.
Принц уставился на него так, будто Генри сказал глупость.
– Конечно нет. Это ведь было после потери Сердца, когда люди уже разучились писать книги. Только не говори, что не знаешь эту историю. Ты что, с дальнего севера?
– Что за сказка?
– Ну ты и наглый. Наследник трона не обязан ничего рассказывать простому смертному, – надменно сказал принц, потирая руки от холода. – Ладно, слушай. Не знаю, правда это или нет, но говорят, что до Освальда все короли, как один, были великими, щедрыми и добрыми, и народ души в них не чаял. Они были…
– Как вот этот? – Генри ткнул в картинку из книги: человек стоит на балконе дворца, приветственно раскинув руки, а внизу, на площади, море счастливых лиц, разноцветная одежда, и все смеются и хлопают в ладоши.
– Да, точно такой, – кивнул принц, и Генри вдруг совершенно ясно понял: вот это и есть его нормальный голос. – Это король древности, он же в короне.
– Короли что, носили вот эту золотую шапку с дырой целыми днями? – Генри провел пальцем по витому золотому ободу на голове нарисованного человека.
– В сказках говорится, она легкая, как перышко, и всегда холодная. Это творение великих мастеров. Когда она исчезла, люди пытались выковать новую, но куда там. Получалась тяжелая и уродливая, долго ее на голове не продержишь, так что их уже давно не носят.
– А куда делась та?
– Серьезно?
– Не тяни. Рассказывай.
– Ладно. Король Ингвар – тот, что сменил злого Освальда, – после потери Сердца пытался спасти королевство от нищеты. Убедить людей, что даже без даров они на многое способны. А помогал ему в этом Алфорд – добрый волшебник, которого еще называли отцом мастеров. Но после смерти Ингвара на трон взошел его сын, злой и жадный Морган.
Принц говорил, даже не запинаясь, будто каждое слово знал наизусть.
– Морган первым велел королевским посланникам скупать предметы, сделанные даровитыми мастерами прошлого, и накопил столько добра, что перестал спать ночами. Ему все казалось, что люди заберутся к нему и украдут его ценности. И тогда он повелел навсегда закрыть главные ворота, ведущие во дворец, – а раньше через них мог пройти любой желающий.
Принц откинулся спиной на ствол дерева, глядя на черное, без единой звезды небо так, будто видел там что-то другое, что-то из своего воображения.
– Теперь во дворец можно было попасть только через тоннели в крепостной стене, которые днем и ночью стерегла охрана. И тогда волшебник Алфорд рассердился. Он сказал королю: «Ты недостоин править, и я накажу тебя». Щелкнул пальцами, и в ту же секунду корона исчезла с головы короля. И Алфорд вскричал: «Я спрятал ее прямо здесь, в стенах дворца. Найти ее легко, но это под силу лишь тому, у кого сердце истинного государя».
– И как, Морган ее нашел?
– Конечно нет. Но с тех пор все пытались ее отыскать. В легенде ведь не сказано, что корону может надеть только тот, кто уже правит. Тот, у кого сердце короля, надев ее, станет новым законным правителем, основателем династии великих королей будущего. И тогда наступят времена благоденствия.
– А Алфорд никому не помогал искать?
– Его тоже с тех пор никто не видел. Видимо, он так разозлился на людей, что больше не показывался, как ни звали. Да и мастеров, которым он помогал раньше, больше не было.
– Он был волшебником? – задумчиво протянул Генри. – Как Тис?
– Сказочный дед с лечебными кошками? Да, точно. Ну хоть про кого-то ты слышал.
– Значит, Тис и Алфорд точно были знакомы.
– Конечно были. При чем тут это?
Генри мысленно произнес: «Книгу я нашел в кармане халата погибшего Тиса, так что, может, в ней и правда подсказка, как искать эту вашу корону», – но понял, что лучше промолчать.
– Ты говорил, этот стишок похож на какой-то другой, – сказал он вместо этого.
– На одной из стен во дворце есть надпись. Там четыре строчки, очень похожие на эти. – Принц медленно выдохнул. – Иногда я думаю, может, и не было никакой короны.
– Раз Сердце не сказка, значит, и она тоже.
Эти слова, кажется, напомнили принцу о чем-то неприятном. Он резко встал, расправил мундир и оглянулся туда, где спали посланники, – будто боялся, что они застанут его здесь. Но там было тихо, даже костер погас, и принц обернулся к Генри.
– Ты видел его? – отрывисто спросил он. – Разрушителя? – Генри не ответил, и он заговорил снова: – Не сиди тут один, иди ближе к остальным. Наверное, это он рыщет в темноте. Слышишь вой?
– Это волки. Два самца и самка. Просто общаются.
– Он где-то рядом, – не слушая его, сказал принц, и лицо у него опять стало жестким, будто вырубленным из камня. – Посланники говорят, он мог затесаться среди нас, но я не верю. Говорят, у него клыки, и дышит он огнем. Такого бы сразу заметили. – Он сжал руку на мече. – Но будь он хоть непобедимый зверь, однажды я убью его.
– Удачи, – не выдержал Генри, а потом, просто в благодарность за историю, прибавил: – Эй. Я охотник. Я чувствую опасность. Нет никакого чудовища, это просто волки. Они не тронут, если сам не тронешь. Тут безопасно, ты можешь спать.
Принц приоткрыл рот и хотел, судя по лицу, сказать: «Не лезь со своими советами», – но потом развернулся и молча пошел обратно к посланникам. Генри видел, как он вскинулся, когда волки завыли громче, а потом растянулся у тлеющего костра и уснул.
Генри натянул шарф на лицо, сполз ниже по стволу дерева и закрыл глаза. Слова сказки раскачивались у него в голове, как деревья под ветром, – и он сам не заметил, как заснул.
Ему снилась корона. Золотой обод, легкий и прохладный, падает ему прямо в руки, и он надевает его, просто чтобы понять, каково это – всем нравиться. Он раскидывает руки, и все приветствуют его, хлопают в ладоши, все счастливы его видеть, и сквозь сон он вдруг тоже почувствовал себя совершенно счастливым.
Глава 3
Добро пожаловать во дворец
Генри открыл глаза оттого, что свет коснулся лица. Он резко сел, но оказалось, что волноваться нечего. Восход солнца разбудил всех разом: обрушился на промерзший лес, вспыхнул на остатках льда и снега. Люди повсюду зевали, потягивались, даже посланники с утра выглядели безобидными: мирно рвали бересту и собирали ветки. Принц стоял, морщась и поворачивая голову то в одну сторону, то в другую, будто во сне отлежал шею.
Когда люди отогрелись у костров и голод стал волновать их явно больше, чем холод, принц влез на лошадь и едва не свалился обратно, потирая бока и спину. Но зато речь он произнес кратко и по делу.
– Чем скорее выйдем, тем быстрее дойдем, – севшим голосом сказал он, явно стараясь не зевать.
Пять минут спустя все уже выбрались из леса на дорогу, преданно глядя на изрядно потрепанного принца. Генри вдруг заметил, что мундир у него шикарный, но явно очень старый. Может, во дворце это был особый шик – носить одежду, сделанную даровитыми предками, но после ночевки на земле у мундира предательски отрывался рукав и три пуговицы. Принц так старательно прилаживал плащ, чтобы скрыть это, что Генри фыркнул – какие странные вещи иногда заботят людей!
Несмотря на голод, все шагали бодрее, чем вчера, – то ли оттого, что вышло солнце, то ли потому, что прошел слух: если поторопятся, до дворца доберутся уже к вечеру. Посланники тоже заметно встряхнулись, начали улыбаться; им явно не терпелось попасть домой.
Когда закончился лес, вместе с ним оборвалась и утоптанная тропа – дальше тянулась дорога, выложенная гладкими светлыми камнями. Рядом на столбе был указатель с выцветшей, еле различимой надписью: «Добро пожаловать на королевскую дорогу. До дворца три тысячи шагов». Надпись была встречена одобрительным свистом.
Все менялось на глазах: равнина превращалась в горы, между которыми вдруг проглядывали то озера, то рощи деревьев, усеянных мелкими цветами, но без единого листка. Даже птицы здесь были невиданные – длинноногие, с белыми крыльями и черными носами, они собирались стаями у озер, ловили рыбу и обменивались веселыми криками, похожими на кваканье лягушек.
– Мама, цапля! Как в книжках! – восторженно верещала девочка неподалеку от Генри и тянула мать за юбку. – Можно, я поглажу?
– Вряд ли, детка, – рассеянно ответила мать и повернулась к соседке. – Надо же! Цапля, королевская птица! Я думала, их и на свете не бывает. Теперь-то ясно, что скоро дойдем!
К тому времени, как на дороге появился указатель «Добро пожаловать в столицу», солнце уже начало клониться к закату. После указателя все изменилось снова – вокруг начали попадаться дома.
– Каменные! – завороженно вздыхали повсюду.
– Старинные, – хвастливо пояснил Олдус. Он подал голос, кажется, впервые с тех пор, как они ушли от Пропастей.
Люди вертели головами, провожая восхищенным взглядом каждый дом, но местные жители их хорошего настроения явно не разделяли. Теперь белую дорогу постоянно пересекали другие, узкие, и людей вокруг становилось больше. При виде толпы, идущей в их сторону, глаза у местных становились круглыми, как луна. Вскоре весть о трех сотнях путников, кажется, разнеслась повсюду: двери всех домов вдоль дороги захлопывались у них на глазах, улицы пустели, но Генри чувствовал: из окон на них глядят сотни глаз. Город оказался огромным – бесконечные дома, площади, лавки. Генри уже не надеялся, что все это когда-нибудь закончится, но тут дома расступились, и за ними открылось огромное свободное пространство: так неожиданно, что все сбились с шага.
Дорога выходила на площадь, за которой виднелось озеро с неподвижной черной водой. Справа площадь обрамляли невиданные здания с резными крышами, а слева, насколько хватало глаз, тянулась каменная стена. За ней было видно причудливое здание с десятками башен, а еще выше, на скале, возвышалась статуя человека с протянутыми к небу руками. Все это, наверное, когда-то было красивым – лет триста назад. С тех пор здания обветшали и местами начали рушиться, стена из камней была почему-то обуглена сверху, будто на ней жгли костры. Это было такое несуразное, мрачное и странное место, что люди не знали, что сказать. Повисло неловкое молчание, и Олдус торопливо заговорил, словно его задевало, что никто не восхищается:
– Не правда ли, величественное зрелище? Слева вы видите стену, окружающую дворцовые владения, а над воротами – герб нашего королевства: сердце, корона и пять звезд. А над ними надпись: «Пусть освещают звезды путь дарителей».
Все хмуро посмотрели на огромные, наглухо закрытые ворота. Трое могли бы встать друг другу на плечи и все равно не дотянуться до верха.
– А за стеной можно разглядеть и сам дворец, – не унимался Олдус. – Ну и конечно же особое внимание привлекает древняя статуя Дарителя на вершине скалы, символ нашего королевства.
– Я хочу домой, – тихо сказала девочка рядом с Генри.
– Я все как-то по-другому себе представляла, – прошептала ее мать и, прокашлявшись, громко спросила: – А почему озеро черное?
– Прекрасный вопрос! – бодро ответил Олдус. – Его называют «Мертвое озеро». После потери Сердца в нем, говорят, поселилось чудовище с тысячей зубов, и с тех пор здешнюю воду не тревожат. – Олдус завертел головой и весело прибавил: – Вон то длинное здание – это корпус посланников. Дом, милый дом! А вон там, на другом берегу, Цитадель, где сидят все воры.
На людей это сообщение произвело вовсе не то впечатление, какого ожидал Олдус Прайд. Они поежились – наверное, вспомнили битву за монеты.
Вдоль краев площади были выставлены прилавки, у которых толпились местные, что-то рассматривали, меняли монеты на товары. При виде новоприбывших все они забыли о своих делах, крепче прижали к себе сумки и сбились вместе. Неодобрение их горело, как факел в ночи, – даже Генри чувствовал его издалека.
– Надо успеть до заката, – отрывисто сказал принц.
Он мрачнел с каждым шагом, будто ему не хотелось возвращаться. А Олдус, наоборот, взбодрился. Они начали что-то негромко обсуждать, и Генри подобрался ближе.
– Пусть его величество нас рассудит, – сказал Олдус.
– Я лучше сам все ему расскажу.
– При всем уважении, ваше высочество, я пойду с вами.
Олдус сказал это так, будто его уважение имело предел, и принц бросил на него убийственный взгляд. Но Олдус отступать не собирался. Принц оглядел шатающихся от усталости людей и помрачнел еще больше.
– Ладно, давайте быстрее покончим с этим, – буркнул он, а потом заговорил громче: – Подданные, ждите своей участи здесь! Мы с капитаном Прайдом обо всем доложим его величеству, и он объявит свою волю. Посланники присмотрят за вами. Сохраняйте спокойствие.
Генри с облегчением выдохнул. Его путешествие закончится вот здесь, на этой площади. Он просто дождется, когда король скажет, как именно поможет людям, убедится, что их накормят и дадут крышу над головой, отдаст принцу Сердце, а потом скроется из этого каменного города обратно в лес, куда-нибудь далеко, и будет просто жить. Оставалось, правда, невыполненное обещание помочь Свану найти брата, но сейчас уж точно не до этого. Генри приготовился снова затеряться в толпе, и тут рядом раздался голос:
– Генри! Ты тут! Я так рад! Думал, мы тебя потеряли!
И Сван схватил его в свои медвежьи объятия. Генри так растерялся, что даже не подумал вывернуться. Он подозревал, что должно быть какое-то наказание для тех, кто нарушает слово, но не думал, что оно вот так обрушивается тебе на голову в ту же секунду. Сван тряс его за плечи, повторял, что узнал даже в капюшоне, и сиял при этом так, будто нашел потерянного друга. Генри стало стыдно: он собирался бросить этого увальня, а тот так ему радуется.
Но потом оказалось, что наказанием был не только стыд. Генри почувствовал, что на него легла тень, и поднял голову.
– Как ты его назвал? – тихо спросил принц, свесившись с лошади, и Генри перестал дышать. Он бы уже давно скрылся, но Сван по-прежнему всем своим немалым весом висел у него на шее.
– Генри, – тут же ответил Сван. – Он мой друг. И герой. Мне господин Прайд велел молчать, но я-то знаю, что он изб… – Генри запоздало зажал ему рот, беспомощно уставившись на принца. Тот в ответ смотрел на него, как коршун на мышь. Никто не обращал на них внимания – все галдели, обсуждая дворец и озеро.
– Пойди-ка отсюда, – мягко сказал принц, глядя на Свана. – Вот тебе орехи, грызи.
Сван радостно схватил подачку и умчался смотреть на озеро, напоследок помахав рукой. Генри застыл, будто ноги у него присохли к земле. Он лихорадочно крутил в голове одну и ту же мысль: правы были те, кто говорил, что соратников он себе подобрал хуже некуда. Говорил же Хью, что у Свана мозги, как у десятилетнего. Обычно это было не так уж заметно, особенно когда он стихами говорил, но сейчас…
Принц соскочил с лошади, и Генри дернулся назад, но принц схватил его за воротник.
– Так это ты. – Принц сжал зубы, проглатывая не то злость, не то страх. – Так и знал, что эти болваны преувеличили насчет когтей и зубов. Выглядишь точно как мы, а? Хорошо посмеялся надо мной вчера? Но давай-ка договоримся. Я сделал, что ты просил. Привел людей в город. Отдай мне Сердце прямо сейчас, тихо, не привлекая внимания, и я отпущу тебя.
Генри заколебался. То, что принц умеет быстро соображать, он уже понял, и сейчас его план не казался таким уж плохим. Нельзя попадаться. Надо уходить. Он сделает то, что и собирался, просто чуть раньше. Генри снял с плеча сумку – ему было почти больно расставаться с ней, это биение будто стало частью его самого, – и протянул принцу. Тот оттянул ее край вниз, увидел переплетенные красные кораллы, и лицо у него изменилось. Он выглядел так, будто увидел чудо, и Генри решил, что это отличный момент, чтобы скрыться.
Он успел пройти три шага. А потом принц громко, ясно, так, что услышали все вокруг, крикнул:
– Вот он! Разрушитель, приспешник Освальда! Хватайте его! Он укрывался среди нас, как волк среди овец, но теперь разоблачен!
Любовь принца к пышным выступлениям дала Генри несколько секунд, он бросился прочь, но сбежать в толпе не так просто, и скоро кто-то прыгнул ему на спину, сбивая с ног.
На этот раз посланники учли все прошлые ошибки: сразу выкрутили ему руки назад и связали шарфом. Генри брыкался так, что почти смог освободиться, но тут кто-то ударил его кулаком по лицу, и Генри завалился назад, сам не веря, что мог так попасться. Похоже, за время похода он ослабел сильнее, чем думал.
Дальнейшее Генри слышал плохо – слишком звенело в ушах. По толпе летели знакомые злобные крики, принц громко обещал, что разрушитель скоро увидит быстроту и мощь королевского правосудия, а Олдус повторял, что Генри не виноват и король во всем разберется, как только они все дойдут до дворца.
До этой секунды Генри боялся не то чтобы в полную силу – так, еще одна передряга, из которой он как-нибудь выберется, – но тут его будто окатило ледяной водой.
– Нет! – крикнул он так, что чуть голос не сорвал. – Мне нельзя во дворец!
Генри надеялся, что Олдус поймет и остановит все это, но тут посланникам, кажется, надоело слушать крики, и они заткнули Генри рот его же шарфом.
К тому времени, как Генри дотащили до обугленной стены, он исчерпал все приемы драки без рук и просто обвис, делая вид, что потерял сознание. Теперь посланникам нужно было кучу сил тратить на то, чтобы он не упал на землю. Генри надеялся, что их это вымотает, и тогда он, собрав все силы, попробует еще раз.
Поодаль от высоченных ворот в стене была деревянная дверь с зарешеченным окошком. Принц постучал. Из-за двери не раздалось ни звука, принц заколотил в нее с удвоенной силой, будто хотел сорвать зло на куске дерева, – и наконец окошко приоткрылось.
– Никаких поставок сегодня не ожидается, кого там принесло! – проворчали за дверью. – Вечер близко! Кто там?
– Тот, кого вы три дня искали. – Принц шагнул ближе к двери. – Я здесь, цел и невредим. И с прекрасными вестями для отца.
– Ваше высочество! – испуганно пробормотали за дверью. – А почему вы снаружи, а не внутри?
Лицо у принца вытянулось.
– Меня что, никто не искал? Так, давайте вы сначала откроете, а потом обсудим вашу преступную халатность, – проговорил он, нетерпеливо барабаня пальцами по двери.
Наступление быстрого и мощного правосудия несколько затягивалось, и Генри решил: пора. Он рванулся, пытаясь освободиться, но посланники явно решили с ним не церемониться и ударили в живот. Теперь голос человека за дверью доносился до него будто из-под земли.
– В списке дел на день у меня нет такого приказа – пропустить ваше высочество. Мне надо спросить капитана второй дворцовой охраны, своего начальника. Как доложить?
– Принц с победой над врагом, с Сердцем волшебства и с плененным разрушителем, – дрожащим от злости голосом сказал принц. – Этого достаточно?
За дверью повисло молчание.
– У меня указаний на такой случай нет. Пойду спрошу.
– Стойте! – Принц запустил руку в карман, вытащил золотую монету и просунул между прутьями решетки. – Со мной будут еще пятеро, не обращайте на них внимания.
– Добро пожаловать во дворец, – быстро сказал охранник и посторонился, открывая дверь. Генри втолкнули внутрь, и шум площади остался позади.
За дверью была широкая арка глубиной шагов в десять – до этого Генри даже представить не мог, какая толстая стена у замка.
– Вы что, играли в «Слопай меня, великан»? – раздраженно спросил у кого-то принц.
– Никак нет, – нестройно ответили несколько голосов.
– А что это торчит из-под списка приказов, не фишки, случайно? – Принц сердито поворошил что-то на столе и повел за собой коня.
– Сейчас королевскую лестницу увидим, – тихо сказал один из посланников другому.
Генри понял, что, помимо него и двоих, держащих его за плечи, в дверь прошли только Олдус, принц и Агата, но сил на новую атаку у него не было.
За страшными стенами, как ни странно, была красота: сад с незнакомыми деревьями, а посреди него – широкая лестница из белого камня. Генри думал, что, если вообще не будет передвигать ногами, посланникам быстро надоест тащить его по лестнице. Но они так рвались наверх, что Генри за собой утянули в два счета и остановились только шестьдесят две белоснежные ступени спустя.
– Вот он, дворец, – благоговейно сказал один. – Красота-то какая. Повидал его, и помирать можно.
Генри вяло поднял голову. Огромное здание из светлого камня казалось легким, будто вырезанным из бумаги: со всеми башнями и колоннами, завитушками и фигурами странных зверей на крыше. Два стражника сидели по обе стороны двери и дремали, повесив голову на грудь. Принц ткнул одного ногой, и оба сразу вскочили, схватившись за мечи.
– Открывайте двери, – велел принц.
– Ваше высочество? – пробормотал один. – А почему вы снаружи? И кто это с вами? В списке дел у нас ничего такого нет, да и закат скоро.
– Забудьте про список! – рявкнул принц. – Вот это Сердце волшебства, ясно вам?
Они посмотрели на сумку у него в руках, глупо моргая.
– Мне надо спросить начальника первой охраны, – неуверенно сказал один.
Принц вздохнул. За следующую минуту еще две монеты перекочевали от него к стражникам, двери распахнулись, а изнутри пахнуло чем-то старым: не то пылью, не то сухими цветами.
– Самый счастливый день в моей жизни, – прошептал один посланник другому.
Генри с ними точно не согласился бы. Створки двери упирались в обитый блестящим красноватым металлом порог, и Генри понял, что именно про него и говорил отец: «Как только переступишь его – будущее наступит, что бы ты ни делал». Он замычал, упираясь, но посланники просто втащили его за собой, как мешок с камнями.
И его нога пересекла порог. Генри всем телом почувствовал, как захлопнулись у него за спиной двери, – тяжелый одинокий звук, – а потом наступившую тишину прорезал мягкий голос:
– Добро пожаловать во дворец, господа!
Перед ними стоял человек в самой нелепой одежде, какую Генри приходилось видеть: короткие пышные штаны, под ними – еще одни, но только облегающие, ярко-желтые и перевязанные лентами, сверху – что-то вроде куртки с вышивкой и кружевным воротником, на шее – золотые цепочки, на ногах – туфли с бантами. Если бы он в таком виде вышел на охоту, его бы задрал первый же хищник, потому что ни бежать, ни стрелять он бы точно не смог.
Человек поклонился, разведя руки в стороны и поглядывая на принца блестящими, как у воробья, глазами:
– Ваше высочество! Какое счастье вас видеть! А это кто у нас? Неужто Агата? Ах, милое дитя, вы живы! Какая услада для глаз! Приветствую и вас, господа посланники! Уверен, вас не разочарует великолепие…
– Достаточно, Уилфред, – перебил принц. – Отведите нас к отцу.
– Я вижу, что вы и ваши друзья устали с дороги, и закат близко. Его величеству нездоровится, да и не стоит ему так волноваться на ночь глядя, и…
– Дело не терпит отлагательств. – Принц обогнул его и пошел вперед по коридору.
Уилфред застыл с таким потрясенным лицом, будто на глазах у него произошло что-то ужасное.
– Ваше высочество! Приличия требуют, чтобы вы… Господа, вы достойны лучшего приема!
Уилфред шел спиной вперед, постоянно кланяясь, Олдус и посланники кланялись в ответ, так что Генри дергало то вперед, то назад. Вырваться он больше не пытался и по сторонам тоже не смотрел. Какая теперь разница, что он увидит? Его протащили по нескольким коридорам и лестницам, а потом все остановились перед большими золотистыми дверями, по обе стороны которых стояли два стражника, – те при виде гостей вытаращили глаза, как стрекозы.
– Позвольте хотя бы провести церемонию входа в тронный зал! – взмолился Уилфред, но принц уже рванул створки на себя.
Читать бесплатно другие книги:
