У Земли другие координаты. Вторая часть трилогии «Стеклянный город» Давтян Карина

Глава 6

Очередные новости

– Это был мой первый некурсовой рабочий день, когда я один сел за штурвал управления свимера и вышел в свой водный периметр наблюдения. Со мной в этом периметре было ещё два агента. Всё проходило нормально. Мой свимер стоял на автопилоте, а я переговаривался с одним из своих напарников. Неожиданно связь начала шуметь и прерываться, а я почувствовал, как мою машину сильно качнуло вниз, будто она на несколько секунд потеряла управление. Потом ещё раз. Тогда я быстро переключился с автопилота и повёл свимер сам. Он плохо слушался, но мне удалось его выровнять. Я поспешил вновь связаться с напарником, но соединение не установилось. Через лобовое стекло мне были видны огоньки, что излучали щетки его свимера, но они сильно мерцали и быстро уводились вниз, словно падая. Не успел я предпринять каких-либо мер, как свимер моего напарника врезался в стену города, повредив внешнее стекло. Затем агент безжизненно покатился вниз по наклонённой грани Пирамиды. В этот момент я услышал объявление о том, что всем агентам следует вернуться на базу. – Даррен ненадолго прервался, чтобы сделать глоток горячей воды из бутыли, что я ему принёс, затем продолжил: – Я испугался не на шутку, но постарался не терять самообладания. Возвращаясь на станцию, я связался по диспетчерской системе с контролёром своего периметра, чтобы доложить ему о потере одного агента, но он сказал мне лишь, чтобы я отплыл подальше от стен Пирамиды. Причём говорил он быстро и тихо, почти шептал. Я расслышал что-то об опасности, но так и не смог понять причину её возникновения. Пока я тревожно раздумывал, послушать мне его или же вернуться на базу, мимо меня, прочь от города, пронеслось несколько свимеров. Видимо, и они получили предупреждение. В общем, я решил последовать за ними. Не знал тогда, что это будет надолго, и уж тем более не мог представить, как всё сложится в итоге. Я старался держаться одной глубины и вести свимер по прямой траектории. Спустя полчаса я оказался примерно в ста пятидесяти километрах от города, и тут связь с Пирамидой начала обрываться. Компьютер перестал показывать данные о моём местонахождении и о работе машины в целом. Тогда я решил вернуться… – Он ненадолго замолчал, псле чего негромко добавил, глядя в пол перед собой: – Но возвращаться уже было некуда. – Даррен поднял глаза и, сделав неглубокий вдох, продолжил: – Я почувствовал лишь сильный толчок, который заставил меня вылететь из своего кресла. Ударившись о лобовое стекло свимера, я начал терять сознание и вскоре отключился. Совершенно не имею понятия, сколько времени провёл в обмороке, но когда очнулся, мой свимер продолжал плыть в неизвестном направлении. Компьютер не показывал абсолютно никаких данных, и я даже не мог сориентироваться, где нахожусь. – Даррен сделал ещё один тяжёлый глоток и с некоторым страхом в уставших глазах проговорил: – Потом я увидел Пирамиду… Вернее, то, что от неё осталось. Я… я не знал, что делать. Я не понимал, что происходит. Будто всё это был сон. Ужасный сон. – Он прервал свой рассказ, прикрыв мокрое лицо руками.

Я сидел напротив Даррена в помещении, где держали найденных пилотников, и слушал историю падения города, увиденную его глазами. Не знаю, кому труднее всего далось спасение собственной жизни в этой катастрофе, но его рассказ определённо заслуживал одно из первых мест, ведь всё, о чём он сказал, было только началом его голодных скитаний по водам океана. Да и увиденный своими глазами разрушенный город, который совсем недавно стоял перед тобой во всей своей красе, излучая жизненный свет, заставит содрогнуться даже самое бездушное сердце. Для большинства людей всё случилось не более, чем за один час, а для Даррена это продолжалось ещё три дня. Да и до сих пор продолжается, ведь неизвестно, какое наказание преподнесёт наша «верхушка» всем ослушавшимся пилотникам. На благоразумие моей матери я не надеюсь, но непременно рассчитываю на здравомыслие отца и его коллег.

– Я попробую поговорить с ними, может, они захотят выслушать тебя и других ребят, – сказал я, указывая на остальных пилотников.

– Пусть делают, что хотят, – выдавил из себя Даррен. – Мне всё равно…

– Что значит «всё равно»? – подал хриплый голос Аллен, сидевший всё это время рядом со мной.

– А какой смысл? – устало вздохнул тот. – У меня никого не осталось.

– Мы все кого-то потеряли, – грустно проговорил Аллен, кидая быстрый взгляд на меня, – однако мы не ставим крест на своей жизни.

Даррен только покачал золотистой головой.

Да, мы все кого-то потеряли. Кто-то больше, кто-то меньше. Кто-то родных, кто-то друзей. Кто-то родителей, а кто-то детей. Кто-то же потерял свою любовь – свою вторую половинку, без которой он не представляет жизни. Но каждый из нас продолжает шагать в будущее несмотря ни на что. Хотя будь я на месте Даррена, наверное, и мне было бы всё равно, что со мной сделают и куда отправят, ведь пережитое так или иначе всегда будет преследовать, и от этого никуда не деться.

– Хватит с вас разговорчиков, – проговорил темнокожий караульщик, приоткрывая дверь душного помещения.

– Вы идите, ребят, – сказал Даррен. – Мне бы отдохнуть.

Я кивнул, затем проговорил:

– Отдыхай, тебе нужно набираться сил, – а после того, как мы с Алленом поднялись с пола, добавил: – Если что-то понадобится, обращайся.

– Хорошо, – проговорил Даррен, отставляя в сторону пустую бутыль и укладываясь прямо на голую землю.

Он опустил руку на лоб, прикрываясь от солнца, что светило через окно, и утомлённо зажмурил глаза. Мы же с Алленом пошли к выходу из помещения. Караульщик проводил нас недовольным взглядом, когда мы прошествовали мимо него, но ничего больше не сказал.

– Не могу на него смотреть, – покачал головой Аллен, когда мы шли по коридору к амбару. – Он так изменился.

– Я плохо его знал, но и сам это вижу. Видимо, три дня заключения сильно повлияли на его психику, – сказал я, стукнув пальцами по виску.

Мы вошли в главное помещение лагеря, которое успело немного опустеть в сравнении с первым днём нашего пребывания здесь. Людей уже начали распределять на новые места, рассредоточивая скученность в лагерях. Не знаю точно, куда их отправляли, но слышал от матери что-то по поводу ближайших городов. Признаться, и мне бы хотелось поскорее выбраться отсюда, но пока работа родителей здесь не закончится, далеко я уйти не смогу. Они предлагали заняться мне какими-то мелкими делами в пределах лагеря, чтобы мне было не так скучно, но я от всего отказался. Мне ничего не хотелось делать, словно руки опустились, и это было так на меня непохоже. Видимо, и моя психика слегка пострадала.

Аллен подошёл к своим родителям, а я отстал от него ещё где-то на полпути. Пусть с братом Арианы я и поладил, но сталкиваться с её матерью и отцом по-прежнему не хотелось. Не знаю, в обиде они на меня или нет, но перебороть собственный стыд мне было тяжело.

Недолго думая, я как всегда отправился на выход из амбара, где под палящим солнцем нагревался песок и плескались волны. Когда я вышел, мне в глаза сразу бросилась собственная мать, которая стояла в компании некоторых своих подчинённых и людей в синей униформе под предводительством Варгаса. Они явно кого-то ждали около главного заезда на территорию нашего лагеря.

Мать увидела меня и, что-то сказав своим подопечным, направилась в мою сторону. Среди её людей я разглядел отца Мэрэдит, который до этого момента всё время находился во втором лагере вместе со своей семьёй.

– Что там у вас? – глядя в сторону ворот, спросил я, когда мать подошла ко мне.

– Небольшое пополнение, – проговорила она, оглядываясь назад.

Я уставился на неё непонимающим взглядом, нахмурив брови.

– Несколько наших людей из Австралии, – пояснила она.

– Викториан? – почему-то сразу решил я.

– Мне бы очень хотелось, чтобы это был он, но нет, – с грустью проговорила мама. – Боюсь, что мы не скоро сможем его увидеть.

– Почему? – тут же спросил я. Не то чтобы меня это сильно волновало, просто стало интересно.

– Совсем скоро он улетит на один из космических кораблей. Ему ещё месяц назад предложили там работу. Конечно, он получил недолгую отсрочку в связи с сложившейся ситуацией, но его уже ждут обратно.

– Так значит, он теперь обустроится там?

Мама слегка улыбнулась, а затем проговорила:

– Не только он, Лео. – После этих слов, она вновь взглянула назад, чтобы разведать обстановку у въездных ворот, затем повернулась обратно ко мне всё с той же улыбкой на лице и спросила: – Ты же хочешь поехать?

Я вперил в неё изумлённый взгляд.

– Ты серьёзно? – уточнил я, пытаясь определиться с собственными желаниями по заявленному мне предложению.

– Серьёзней и быть не может, – ответила мама, с уверенностью глядя на меня. – Там давно уготовлено для нас местечко.

Меня насторожило слово «давно», но я решил не вдаваться в подробности, дабы во мне вновь не проснулись горькие мысли, ведь я только-только начал смиряться со всем произошедшим. Не забывать, нет, просто смиряться…

– Ты рад? – с некоторой надеждой спросила мама.

Думаю, ей тоже было горько видеть моё состояние. Что бы эта женщина ни сделала, она всё равно остаётся моей матерью и, бесспорно, всегда будет за меня тревожиться.

– После того, что случилось, – негромко проговорил я, – мне будет спокойно только на твёрдой земле.

– Да брось, Лео, – усмехнулась она. – Космические корабли надёжней, чем вся эта планета.

Я обречённо покачал головой, после чего спросил:

– Ты серьёзно думаешь, что я не знаю об Ирозе?

– В том-то и дело, что ты ничего не знаешь, – многозначительно проговорила она, поворачиваясь ко мне спиной и ступая к воротам. – Идём со мной. Думаю, ты рад будешь кое-кого увидеть.

– Кого? – недоверчиво спросил я, оставаясь на месте.

Она не ответила, лишь обернувшись, сказала:

– Идёшь?

Признаться, вся эта скрытность начала меня раздражать, однако любопытство взяло верх, и я пошёл следом.

– Он тут зачем? – грубо спросил Варгас, указывая на меня, когда мы с матерью подошли к строю людей в тёмно-синей униформе.

– Я так хочу, – вставая во главе своих людей, ответила мама, даже не взглянув на изуродованное лицо главнокомандующего.

Тот больше ничего не сказал, только раздражённо плюнул в горячий песок. Почему-то в этот момент мне очень захотелось плюнуть ему в лицо. Я представил себе эту картину, отчего у меня невольно вырвался смешок. Однако потом я мысленно представил собственное тело, закопанное в песке, и довольная ухмылка тут же слетела с моего лица.

Как раз в тот момент, когда я совладал со своим опрометчивым желанием, огромные железные ворота с режущим скрипом и протяжным гулом поехали в сторону. Все встрепенулись, и я невольно сделал то же самое. Признаться, совершенно не представлял, кого мама имела ввиду, говоря, что я буду рад его увидеть. В Австралийском списке из известных мне людей я увидел только Викториана и ещё нескольких человек, с которыми я был знаком лишь косвенно, поэтому я не возлагал больших надежд на эту встречу. Одно радовало – это не мой братец – его довольной ухмылки я бы здесь точно не перенёс.

Ворота остановились где-то на полпути, явив проезд метров в пять. Как только они замерли, на территорию нашего лагеря по очереди въехали три… механизма. Другого названия этим устаревшим штуковинам я дать не смог. Они не парили привычно в воздухе, а ехали прям по земле за счёт кручения колёс. Не думал, что такую технику ещё используют, но отчасти могу понять почему. Не везде есть магнитные дороги, а это своего рода бездорожники, способные ехать и по песку, и по скалам, и, кажется, даже по воде, только где неглубоко.

Как только эти три чудные машины остановились, ворота поехали обратно, медленно скрывая от меня внелагерную территорию, которая очень походила на пустыню. Моя мать вышла чуть вперёд, встречая выходящих из первой машины людей. Я стал вглядываться в их лица, но никого не узнавал. Одеты они были совершенно по-разному (никакого чёрного, белого и серого), да и в целом выглядели куда лучше, чем люди из нашего лагеря. Мне даже стало интересно, что происходит у них там в Австралии, где они обосновались и как живут.

– Здравствуйте, миссис Берг, – обратился к моей матери один из вышедших.

Она приветственно кивнула, затем спросила:

– Надеюсь, добрались без затруднений?

– Безусловно, – проговорил мужчина. – Это порадовало в столь утомительной дороге.

– Как обстановка в Австралии, мистер Киршнер? – спросил отец Мэрэдит, подходя к ним и обмениваясь с приезжими приветственными рукопожатиями.

Я по-прежнему не увидел никого из знакомых, но, кажется, ещё не все вышли из третьей машины. Я перевёл взгляд туда, пытаясь разглядеть хоть кого-нибудь за тонированным стеклом задней дверцы. Тут же эта дверь открылась, и из неё вышел какой-то парень с рыжеватыми волосами и большим количеством веснушек на лице. На вид был моим ровесником, но прежде я его никогда не видел. Парень не пошёл за всеми, а развернулся к машине и подал кому-то руку. Я разглядел тонкие женские пальцы, что влетели в его ладонь, а затем из темноты салона машины прямо под палящее солнце вышла девушка с черными волосами и белой, как мел, кожей.

Моё тело так и застыло на месте, а сердце радостно застучало, узнав в ней близкого человека. С души словно свалился камень, отчего я сделал хриплый выдох.

Выйдя из машины, девушка остановилась и прикрылась рукой от солнца, сильно сощурив глаза. Она медленно оглядела стоявших в ряд людей Варгаса, затем перевела взгляд на компанию моей матери и уже хотела сделать шаг вперёд, как её глаза наткнулись на меня.

На её бледных губах сверкнула улыбка, как всегда немного высокомерная, но в то же время искренняя с вечной грустью у самых уголков губ. Она не кивнула мне и не махнула рукой, а просто ждала, пока я сделаю это первым. Но мне было слишком мало одного кивка или приветственного маха, поэтому я резким и быстрым шагом направился к ней, промчавшись мимо остальных прибывших и вообще всех людей, что находились здесь.

Я остановился, только когда она оказалась в моих крепких объятиях.

– Мо, – вырвалось из моих онемевших уст.

Я сжал её ещё сильнее, не веря собственным тактильным ощущениям. Мне казалось, она вот-вот исчезнет из моих рук, оставшись на них всего лишь пылью.

– Господи, Мо, как я рад тебя видеть…

Как же так вышло? Почему я не увидел её в списке? Пусть я и мало верил в то, что просто пропустил её имя, но всё же я оказался прав. А может, не её одну пропустили мои глаза?

– Леон, – негромко проговорила она, пытаясь отстраниться. – Эй, всё нормально.

Я помотал головой, всеми силами стараясь сдержать слёзы, что немужественно подступили к моим глазам.

– Нет, Мо, – проговорил я, не желая её выпускать. – Я думал… Думал, не увижу тебя.

– Почему? – усмехнулась она. – Я же в порядке.

– Я не знал, – на этих словах я наконец выпустил её.

– Наверное, это моя вина, что ты не знал, – сказала она, виновато глядя на меня. – Не хотелось вносить своё имя в список.

– Ты с ума сошла, – улыбнулся я, проводя рукой по лицу близкой подруги, словно всё ещё не веря в реальность её нахождения рядом со мной. – Мне и без тебя потерь хватило, – грустно добавил я.

В этот момент с её губ быстро слетала улыбка, а взгляд серых глаз резко посерьёзнел.

– Что? – спросил я, не понимая причину такой реакции на мои слова.

– Ничего, – проговорила она, скрытно опуская глаза.

– Мо, – одёрнул я её за плечи, – в чём дело?

Она подняла взгляд обратно на меня и, слегка вздохнув, спокойно проговорила:

– Ни в чём… Просто не думала, что ты будешь так переживать.

– Сумасшедшая, – с нотками доброты сказал я, вновь прижимая её к себе.

Глава 7

Разгадка сновидения

Я помню лицо отца на экране своего сота. Его, кажется, что-то тревожит, но он улыбается мне. Я прошу поцеловать от меня маму и обнять Аллена. Почему-то чувствую, что они в безопасности. Наверное, именно это воспоминание заставило меня думать, что они живы, и с ними всё в порядке.

– Их здесь нет, – негромко проговорила я, опуская жёлтый помятый листок себе на колени.

– Я предупреждал, – сказал Виктор, забирая из моих рук список.

– Ты не понимаешь, – мой голос почти сорвался на хрип. – Я видела их, и с ними всё было в порядке.

– Тебе только так кажется, – покачал он головой.

Не может мне так казаться. Пусть мои воспоминания и пострадали, но есть вещи, которые я помню отчётливо. И это не было, как во сне. Это было явью. Могу найти лишь единственное объяснение – запомненный мною момент случился ещё до той страшной ночи, но моя память решила привязать его к реалии так, как захотел того разум. Поэтому сейчас разум не хочет или даже не может воспринять иную информацию.

– Я знаю, что тебе трудно это понять и тем более принять, – проговорил Виктор, беря меня за руку. – Но ты должна осознать, что это уже случилось и не в твоих силах что-либо изменить.

Я вытащила свою ладонь и опустила взгляд вниз. Мне казалось, что из глаз вот-вот потекут слёзы, но они куда-то пропали. Да и не только они… Исчезли все мои чувства, словно внутри осталась пустота.

И какой смысл тогда в дожде, птицах, море и солнце, если показать это некому, если разделить не с кем? Какой смысл радоваться, грустить, если близких нет рядом? Всё теряет смысл, оттого и пустота внутри, и даже слёзы не способны её заполнить.

Я опустила голову на подушку и прикрыла глаза.

«Обещаю, что буду уделять тебе больше времени в этом году», – услышала я ласковый и уже слегка хриплый голосок брата. Ох, Аллен, разве могли мы тогда подумать, что нет у нас в запасе даже месяца? А кажется, стоит протянуть руку, и я коснусь твоей пушистой копны каштановых волос на голове. Кажется, открою глаза, и два сине-голубых омута развеют страшную правду, что рухнула на меня после трёх недель небывалого спокойствия.

«Все в порядке, ты уже не маленькая», – тихо проговорил отец. Нет, я ещё слишком мала, чтобы вас потерять. Я готова всегда оставаться маленькой девочкой… вашей маленькой девочкой, лишь бы только вы были рядом со мной.

«Идите, – взволнованно сказала мама. – Удачи вам». Не помню когда и при каких обстоятельствах она мне это сказала, но сейчас данные слова звучат как напутствие в мою долгую и, судя по всему, одинокую дорогу. Да, удача определённо была на моей стороне, но самым дорогим мне людям она помочь не смогла.

Но подождите, почему «вам»? Кто ещё был со мной в тот момент, когда она это говорила?

«Ты замечательно выглядишь», – пронеслись в голове ещё чьи-то слова, и тут же в темноте моего сознания вновь вспыхнули зелёные глаза. С того момента, как они привиделись мне в первый раз, я не перестаю думать о том, кому они могут принадлежать, но память упорно не хочет раскрывать мне этого секрета. Может, просто не стоит уходить далеко в дебри своего разума, а поискать разъяснение на поверхности? Мне иногда кажется, что ответ слишком прост, и эта простота, наверное, и сбивает меня. Может, всё-таки это Виктор? Почему собственно я усомнилась в нём? Неужели из-за цвета глаз? Здесь можно сослаться на игру света, так что это не причина.

Не знаю, слишком мало воспоминаний и слишком много догадок. Остаётся надеяться, что время расставит всё на свои места и приведёт мои мысли с чувствами в порядок. А пока… пока буду держаться Виктора – единственного близкого мне человека.

– Ариана, – негромко позвал он меня, – ты в порядке?

– В порядке, – проговорила я, утирая сонные глаза. Все эти мысли меня очень утомили.

– Ты подумаешь над моим предложением? – Виктор взглянул на меня с надеждой и некоторой тревогой в мутно-зелёных глазах.

Изначально он пришёл в мою палату, чтобы поговорить по поводу своего отлёта на космический корабль, и, конечно же, Виктор предложил полететь с ним. Я отказалась, сославшись на то, что мне нужно повидать родителей. Сейчас эта причина устранилась горькой правдой, но она не была для меня единственной. Я наконец стою на твёрдой земле (не под вод водой, не над водой, а на земле), и от этого чувствую спокойствие, которого мне всегда очень не хватало и с которым теперь безумно не хочется расставаться.

Но, с другой стороны, что мне делать здесь одной? Виктор уедет и всё – моя жизнь, считай, начнётся сначала, словно у меня и не было никакого прошлого. Готова ли я расстаться со всем тем, что присутствовало в моей жизни раньше? Наверное, да, так будет даже легче. Но готова ли я расстаться с Виктором? Это уже другой вопрос, который своим отрицательным ответом перевешивает первое утверждение.

– Уже подумала, – проговорила я, вскинув голову.

Виктор почему-то улыбнулся. Неужели он был так уверен в положительном ответе?

– Я еду с тобой, – подтвердила я его догадку.

Он вновь обхватил мои руки своими и с улыбкой проговорил:

– Это правильное решение. Мы здесь чужие.

– И там мы будем чужими… – начала я, но он поспешно меня перебил.

– Нет. Между нами и теми людьми, что живут на кораблях, есть одно сходство, и оно непременно объединяет нас. Они тоже выросли в искусственно созданных условиях и никогда не видели жизни за пределами своего города.

Как бы горько это ни звучало, он прав. Пусть мы и похожи внешне на тех, чьим домом является Земля, мы всё равно другие, словно иная раса. И несмотря на то, что Стеклянный город находился на Земле, он всегда держался особняком, как и космические корабли.

– Так когда ты летишь? – спросила я и почти сразу исправилась: – «Мы» летим.

– А когда ты будешь готова?

– Я готова, – не раздумывания ответила я.

– Хорошо, – негромко проговорил Виктор, выпуская мою руку и опираясь локтями о колени. Он опустил взгляд вниз и, кажется, о чём-то задумался.

И вдруг новая вспышка воспоминания всплыла в моей памяти. Я знаю эту позу, знаю этот профиль и задумчивый взгляд. Только вокруг другая обстановка. В помещении, где он находится, темно, и только хаотичное разноцветное свечение то зажигается, то затухает, мигая в моих глазах. В ушах глухо играет музыка, мы будто в каком-то клубе. Виктор сидит на диване, который красной подсветкой бросает на его лицо неясные тени. Этот момент длится буквально несколько секунд, а потом обрывается, поэтому, что было до него и после, я не знаю.

Закончив свои раздумья, Виктор прищёлкнул пальцами и потянулся к гаджету на своём правом запястье, набирая чей-то номер. Почему-то впервые за всё время я обратила внимание, на какой руке он носит сот. Я всегда надевала его на левую руку, ведь мне, как правше, было удобнее щёлкать по нему правой рукой, которая оставалась свободной. Так же делали и все мои ближайшие знакомые за исключением брата. Аллен всегда одевал сот на правую руку, а левой щёлкал по экрану, так как он был левшой. Вот и Виктор так же. Получается, он тоже левша.

– Да, сэр, – ответил кто-то с экрана его сота.

– Готовьте один перелётник, – отдал приказание Виктор.

– Хорошо, мистер Фрайс, – сказал тот.

– Вылетаем сегодня вечером.

– Всё будет готово, сэр.

Виктор кивнул и, опустив руку с сотом, посмотрел на меня.

– Так скоро? – удивилась я.

– А чего ждать? – развёл он руками.

– Я думала, мне потребуется время на восстановление. – Я взглядом указала на перетяжку, что до сих пор красовалась на моей левой голени.

– Восстановиться ты можешь и на корабле. Там медицина даже лучше, чем здесь, – успокоил меня Виктор.

– А перелёт? – спросила я.

– Эти космические перелёты всё равно, что на бойле ездить, – усмехнулся он, потом хотел ещё что-то добавить, но я его перебила.

– Не ездила на бойле, так что от данного сравнения мне не легче.

Виктор почему-то улыбнулся и перевёл взгляд вниз перед собой.

– Что? – Я недоумённо вскинула бровь и шевельнула здоровой ногой.

– Вообще-то ты каталась на бойле, – заявил Виктор, вновь поднимая взгляд на меня.

Я запрокинула голову, возмущённо вздохнув.

– Мозг, ну что же ты делаешь? – спросила я, потирая собственный лоб. – Как я могла такое забыть? Покататься на бойле – это же мечта любого грэйера.

– Это была не единственная твоя мечта, – с грустной улыбкой проговорил Виктор.

– Да, я хотела выбраться из Пирамиды, вот и получила, – со злостью на саму себя сказала я.

– Твои мысли имеют очень большую силу, так что будь с ними поаккуратнее, – усмехнулся он.

– Да, наверное, стоит немного думать, прежде чем чего-то желать.

После этих слов палата на некоторое время погрузилась в молчание, и только Виктор периодически постукивал по полу подошвой своих лакротных туфель.

– И на какой из городов мы полетим? – нарушила я первая тишину.

Собеседник ответил не сразу, потомив прежде моё любопытство.

– Тебе понравится, – лишь спустя некоторое время сказал Виктор.

Почему-то на ум сразу пришёл Титан. Одно только его название заставляет мои волосы на голове вздыматься. Хотя все корабли, на мой взгляд, имеют очень звучные имена и каждое из них характеризует именно тот корабль, которому принадлежит. Титан – самый большой из кораблей, как известно, получил название в честь крупнейшего спутника в нашей солнечной системе, чья вечная круговая траектория описывается вокруг Сатурна. Оазис – второй корабль, так и напоминает по своему названию застывшую глыбу льда, что, в некотором смысле, символично с его холодным робототехническим оснащением. Глорес – самый близкий и привычный мне по названию, так и навевает уют родного дома. Мирон – четвёртый по размеру космический город, имеет тоже довольно звучное название, но оно, к сожалению, ни с чем у меня не ассоциируется, потому что о данном корабле я ничего не знаю. И, конечно же, как только я слышу упоминания об Ирозе, в голове словно что-то вспыхивает и появляются искры. Но его сразу же можно исключить из пункта моего дальнейшего проживания, ведь никто и никогда уже не сможет посетить этот корабль.

– А что скажет врач? – спросила я, слегка приподнимаясь на локтях.

– С ним я договорился, – спокойно ответил Виктор, будто зная, что я задам этот вопрос.

– Договорился? Уже? – удивилась я. – Неужели у тебя совсем не было мыслей о том, что я могу отказаться? – Его уверенность меня немного насторожила.

– Были, конечно, – все тем же спокойным тоном проговорил он. – Но прежде, чем что-то тебе предлагать, мне же нужно было удостовериться, что врач это позволит.

– М-м, – только и промычала я. Мне почему-то совсем не пришло в голову данное объяснение.

– Ладно, – неожиданно бодро сказал Виктор, поднимаясь с подножия моей кровати. – До вечера ещё есть время, так что отдохни, поспи, а я приду за тобой, как только всё будет готово.

Я неохотно кивнула – перспектива провести ещё несколько часов наедине с собственными мыслями меня не радовала. На то, что мне удастся поспать, я даже не надеялась.

Доброжелательно подмигнув мне, Виктор покинул палату, а я сразу же обратила взор за окно, мимо которого он должен был пройти с наружной стороны. Как я и ожидала, спустя всего несколько секунд, за стеклом появился мужчина в чёрном костюме и, сделав три больших и торопливых шага, вновь пропал.

Опустившись на подушку, я повернулась на бок к противоположной от окна стене. Сна не было ни в одном глазу, зато мыслей в голове – целый рой.

Мне и в самом деле есть над чем подумать, но так не хочется вновь погружаться во весь тот хаос, что принесла с собой гибель Пирамиды. Да и какой смысл? Как верно сказал Виктор, всё уже случилось, и сколько бы я ни думала, сколько бы ни жалела и ни плакала – ничего не изменится. Нужно только смириться, а для этого лучше не стоит окунаться во всю меру трагедии произошедшей катастрофы. Раз я не могу принять мысль о том, что моих родителей и брата больше нет, значит, я не буду заставлять себя так думать. Просто представлю, что они есть, пусть не рядом со мной, пусть на другом конце Земли, но они есть. Я никогда их больше не увижу лишь потому, что улечу с Виктором на космический корабль в другую галактику и нас разделят миллионы километров. Неважно, что всё это самообман, ведь, по сути, сила Звёзд, на которую я всегда так рассчитываю, тоже является самообманом, но от этого я не перестаю надеяться на неё. Главное, всегда верить во что-то, ведь так определённо легче жить.

С подобными мыслями и с постепенным душевным успокоением меня начало уносить в сон. Отяжелевшие веки уже давно скрыли от глаз предметы, что входили в моё поле зрения, а мерное дыхание слегка уредилось, отчего стягивание тугого корсета на груди почти перестало ощущаться.

Вдали вспыхнул острый огонёк. Затем ещё один. Вскоре миллионы таких же огней усыпали тусклым светом пустое пространство. Я протянула руку к ним, но ладонь упёрлась в стекло. Я слегка ударила по нему, отчего послышался приглушённый стук. Рука соскользнула вниз по холодному стеклу, ударившись о что-то твёрдое. Я опустила взгляд – металлическая рама отделяла круглое окно от серой поблёскивающей стены. Я сделала шаг назад и обернулась. Глаза уловили стальную надпись, выгравированную на противоположной стене. Подойдя ближе, я различила буквы, которые складывались в слово: «Глорес».

– Глорен, – позвала я.

– Да, мисс Делор, – отозвался холодный компьютерный голос.

Недолго думая, я тихо спросила:

– Где я?

Послышалось эхо стального женского смеха, но постепенно эхо пропало, сделав смех более приземлённым. Из женского он превратился в мужской, и стал доноситься не из стен, а откуда-то позади меня.

– Ты дома, – проговорил знакомый голос, но от него исходил холод, как и от стальных стен, что окружали меня.

Я знала, что если обернусь, то непременно встречу взгляд зелёных глаз.

– Это не мой дом, – уверенным голосом проговорила я, разворачиваясь к своему гостю или же, наоборот, к хозяину этого места.

– Теперь твой, – сделав шаг ближе, озвучил он слова, которые я почему-то ожидала услышать.

От жёсткости его голоса, моя уверенность пропала.

– Виктор, – тихо позвала я, тоже делая шаг навстречу ему.

– Да, – сказал он, сверкнув мутно-зелёными глазами.

Картинка начала расплываться, и Виктор пропал вместе со странным местом, что окружало меня во сне. Прежде чем открыть глаза, я шевельнула рукой, нащупывая гладкую простыню. Мне казалось, что вот-вот я должна услышать чьи-то отдалённые шаги, но в палате царила полная тишина, нарушаемая лишь моим сбивчивым поверхностным дыханием.

Помню этот сон, я уже видела его раньше. Пусть он и казался мне бессмысленным, но я почему-то долго не могла выкинуть его из своей головы. И вот он привиделся мне вновь, только в данном сне что-то изменилось, и эта перемена дала мне возможность разгадать его значение.

Наверное, стоит проанализировать его с самого начала, тогда, может, я вспомню что же всё-таки поменялось.

Я вижу Звёзды и протягиваю к ним руку, словно пытаясь достать до этих крохотных огоньков. Но ладонь упирается в стекло, как и всегда, но только это не стена Пирамиды, а лишь окно, что открывает малообзорный вид на космическое пространство из сплошного стального помещения. Отсюда делаю вывод, что я не в Стеклянном городе, ведь там не было таких комнат, вот только надпись на противоположной стене говорит об обратном. На металлической поверхности выгравировано слово «Глорес», что ассоциируется у меня ни с чем иным, как с собственным домом. Но на ум почти сразу приходит и другая мысль: Глорес – это, в первую очередь, название одного из кораблей. Тогда всё сходится: и металлические стены, и космическое пространство за окном, и сама надпись. Однако, чтобы убедиться в своей правоте, я спрашиваю у Глорен, где нахожусь. Она почему-то смеётся, и её реакция сильно меня настораживает, ведь она не похожа на привычное компьютерное безразличие. Словно по моим мыслям смех постепенно начинает обретать приземлённость. Теперь я отчётливо слышу его позади себя, и принадлежит он мужчине. Я оборачиваюсь, и здесь мои ощущения раздваиваются. В первый раз я не видела отчётливо лицо этого человека, но по телосложению, цвету волос и отчасти цвету глаз, я узнаю в нём кого-то. Зову по имени, которое, как мне кажется, принадлежит ему, но я ошибаюсь, ведь мужчина качает головой, отрицая моё предположение. Сейчас же черты его лица были отчётливыми, и я сразу же узнала в нём Виктора, что и сам он в последствии подтвердил. Но почему я не узнала его в первый раз, и каким именем позвала тогда? Мне кажется, что это очень значительный момент, но как всегда самый важный факт я вспомнить не в силах.

Также я задаюсь ещё одним вопросом – почему мне приснился именно Глорес? Неужели я увидела своё будущее? Во сне Виктор говорит, что это теперь мой дом, а ведь и в самом деле скоро один из кораблей станет моим новым пристанищем. Так значит, это будет Глорес, и поэтому, когда я спросила у Виктора, на какой корабль мы полетим, он ответил: «Тебе понравится». Насколько мне известно, устройство этого космического корабля очень схоже с Пирамидой, а значит, мне будет легче там освоиться.

Надо же, а мне этот сон казался глупым и бессмысленным. Оказывается, каждое действие, что происходит в нём, имеет далеко не малое значение.

Глава 8

Прощание с прошлым

Пожалуй, впервые за всё это недолгое, но мучительное пребывание в прибрежном лагере, я ощущал лёгкую прохладу в воздухе, которую навеивал северный ветер. Вот только мне не придётся наслаждаться им долго, ведь с минуты на минуту я должен буду покинуть территорию лагеря и отправиться к АГ-перелётникам, что за самый минимальный срок доставят меня и ещё некоторых людей на космический корабль. С одной стороны, мне не терпится распрощаться с этим ужасным местом, но с другой – такая перемена навсегда разделит моё прошлое, с уходом которого я не готов смириться, и будущее, наступление которого меня ещё больше пугает из-за скоротечности времени. Что ждёт меня впереди? Как теперь сложится моя жизнь? Если раньше я мог себе представить своё будущее, то теперь оно кажется мне сплошной серой полосой. Может, у меня вовсе и нет никакого будущего… Не знаю почему, но эта мысль уже не пугает.

– Леон! – услышал я оклик Аллена со стороны амбара.

Он, махая рукой, бежал ко мне.

– Можешь не спешить, – с усмешкой крикнул я. – Ты никуда не летишь.

– Надеялся, что ты всё же передумаешь, – запыхавшимся голосом проговорил он, переходя на шаг.

– Не передумаю, – уверенно сказал я.

– Ну почему, Леон?! Я буду делать всё, что ты скажешь, – волнительно затороторил парень. – Я хорошо разбираюсь в технике, поэтому могу быть полезным. Я не буду доставать тебя своими разговорами, честное слово. Если скажешь, вообще не буду появляться у тебя на глазах…

– Аллен, подожди, успокойся, – перебил я его. – Дело совершенно не в том, как ты будешь себя вести и окажешься ли полезным.