Утренняя звезда Браун Пирс
– Как прикажешь.
– А как же подарки? – расстраивается одна из моих племянниц. – Ты что, ничего нам не принес?..
– У меня есть для вас один подарочек, – перебивает ее Севро.
– Нет, Севро, только не это! – в один голос вопят мама и Дио.
– А что такого? Это же просто конфетка! – возмущается он, доставая пакет.
– …Ну и тут Рагнар спотыкается о Крошку и выпадает из корабля, – с трудом сдерживая хохот, рассказывает Севро. – Как дурак!
Севро быстро катит мое инвалидное кресло по каменному коридору, а сам на ходу жует конфету. Потом резко ускоряет шаг и бежит вприпрыжку, пока мы наконец не врезаемся в стену. Морщусь от боли.
– Короче, Рагнар падает прямо в море! А там такая движуха! Волны высотой с флагман! В общем, ныряю я за ним – надо же выручать парня! И ут появляется это огромное… Я, твою мать, даже не знаю, как его обозвать… Чудовище просто, ваятели постарались, не иначе, думаю я…
– Демон, – раздается из-за спины Севро голос Рагнара, которого я сразу не заметил. – Это был морской демон третьего уровня Хела, низшего мира.
– Точно! – восклицает Севро, заворачивает за угол и снова въезжает моим креслом в стену так, что я прикусываю язык, а стоящие там пилоты, из Сынов, бросаются врассыпную, но еще долго смотрят мне вслед. – Ну так вот, значит, этот морской демон, – продолжает он, поглядывая на Рагнара, – судя по всему, решил, что великан – лакомый кусочек, и заглотил его, как только тот ударился о воду. Я, значит, смотрю на это и помираю со смеху вместе с Брюзгой, потому что правда оборжаться можно! А Брюзга такие шуточки обожает, ты же знаешь! Но тут чудище ныряет, я – следом и давай за ним гоняться, причем из импульсовика палю прямо под водой, и вдруг этот демон, – Севро снова косится на Рагнара, – опускается на дно Термического моря, мать его за ногу! Давление там – будьте нате! У меня доспехи на ладан дышат! И вот я уже решил, что пора помирать, как вдруг Рагнар берет ножик и вылезает из этой гадины! А теперь угадай, с какого конца! – наклоняется он ко мне. – Ну давай, угадывай!
– Севро, он что, вылез прямо из ануса морского демона? – спрашиваю я.
– Точно! – трясется от хохота Севро. – Прям из задницы! Вылетел, как кусок дерьма!
Кресло резко останавливается, Севро умолкает, слышится звук пинка, и меня везут дальше. Оглядываясь, вижу, что теперь кресло с совершенно невинным видом катит Рагнар. Севро сзади не видать. Я хмурюсь, думаю, куда же он подевался, и тут мой друг вылетает из бокового коридора и орет:
– Ах ты, тролль недорезанный! Я – генерал террористов! Перестань швыряться мной куда попало! Я из-за тебя конфету выронил! – сетует Севро, глядя себе под ноги. – Постой-ка! Где она? Мать твою, Рагнар! Где мой арахисовый батончик? Знаешь, сколько человек мне пришлось убить, чтобы разжиться им? Шесть! Шесть, мать твою!
Рагнар беззвучно жует что-то, и возможно, мне показалось, но, по-моему, он улыбнулся!
– Рагнар, ты что, стал зубы чистить? Улыбка просто супер!
– Спасибо, – говорит он не очень четко, поскольку трудно сохранять хорошую дикцию, если жуешь батончик с арахисовым маслом. – Чародей забрал у меня старые зубы. Они сильно болели. Эти – новые. Разве они не прекрасны?
– Чародей Микки? – уточняю я.
– Он самый. А еще до отъезда из Тиноса он успел показать мне буквы, – гордо заявляет Рагнар.
В доказательство своих слов он начинает вслух читать все знаки и надписи в коридоре, и так продолжается десять минут, пока мы наконец не приближаемся к ангарам. Севро плетется позади, продолжая сокрушаться насчет утраченной конфеты. Ангар по меркам Сообщества тесноват, но на самом деле здесь потолки под тридцать метров, а ширина – все шестьдесят. Помещение выдолблено лазерными сверлами. Пол каменный, покрыт черным налетом от топлива. Несколько потрепанных челноков, а рядом с ними – три новехоньких, блестящих штурмовика. Алые под руководством двух оранжевых обслуживают корабли, но, увидев меня, открывают рот и застывают на месте. Рагнар толкает кресло мимо. Я чувствую себя здесь совсем чужим.
Пестрая компания вояк шагает прочь от потрепанного в боях челнока. Одни солдаты не успели снять доспехи и плащи из волчьих шкур, другие щеголяют в нательных комбинезонах или разделись до пояса.
– Босс! – кричит Крошка, поддерживая Клоуна под локоть.
Она так и осталась пышечкой, широко улыбается и тащит Клоуна за собой. Его густые волосы слиплись от пота, он навалился на плечо подруги всем телом. Их лица сияют от радости, и, когда они подходят ближе, я понимаю, что мои друзья совсем не изменились. Крошка отталкивает Клоуна и бросается мне на шею. Клоун же отвешивает мне шутливый поклон и провозглашает:
– Упыри смену сдали, примас! Прошу простить за то, что заварили такую кашу!
– Вляпались по самое не могу! – объясняет Крошка, не давая мне рта раскрыть.
– Не то слово, – кивает Клоун. – Ты изменился, Жнец, – испытующе смотрит на меня он, подбоченившись. – Как бы это сказать… Постройнел! Новая стрижка? Нет, погоди, дай угадаю! Это все борода!
– Как мило, что ты заметил! – отзываюсь я. – И еще спасибо, что ты остался с нами, несмотря… Несмотря ни на что.
– Несмотря на то, что ты нагло врал нам целых пять лет?
– Да-да, я как раз об этом.
– Ну… – протяжно произносит Клоун, делает вид, что сейчас бросится на меня.
– Конечно, мы остались, Жнец! – ласково говорит Крошка, пихая Клоуна в плечо. – Мы же одна семья…
– Но у нас есть кое-какие требования… – грозит мне пальцем Клоун, – если ты хочешь и впредь пользоваться нашими услугами в неограниченном объеме. Но об этом чуть позже! Боюсь, моя задница нашпигована пулями, поэтому прошу нас извинить! Крошка, к хирургам!
– Пока, босс! – машет мне на прощание Крошка. – Рада, что ты не сдох!
– Ужин для упырей в восемь! – кричит им вслед Севро. – И не опаздывайте! Пули в заднице – не отмазка, Клоун!
– Слушаюсь, сэр!
– Ах, негодники! – с улыбкой поворачивается ко мне Севро. – И бровью ведь не повели, когда я сказал им, что ты ржавый! Сразу же полетели вместе со мной забирать твоих родных. Хотя было очень странно объяснять им, что к чему… ну сам понимаешь.
Проходим мимо корабля, из которого вышли Крошка и Клоун. На погрузочном трапе работают два молодых парня – драят полы щетками. Красно-коричневая вода стекает на пол ангара, но не по водостоку, а узким ручейком льется вниз с края.
– Кому-то отцы оставляют корабли или фамильные поместья, а мне засранец Арес подкинул этот людской муравейник с беспокойным мужичьем!
– Твою ж мать! – ахаю я, наконец понимая, где очутился.
За ангаром простирается целый лес сталактитов, каменные образования влажно поблескивают в лучах подземной зари. Не только от воды, стекающей по их серой шероховатой поверхности, но и от огней бараков, доков и сенсорной матрицы, защищающей главный бастион Ареса. Грузовые корабли снуют между многочисленными доками.
– Мы внутри сталактита! – восхищенно смеюсь я, но потом замечаю ужасную картину.
В сотне метров под нашим сталактитом расползся бесформенным пятном лагерь беженцев. Когда-то здесь, на Марсе, в скалах выдолбили подземный город с глубокими улицами-каньонами. Он занимает все пространство громадной пещеры, к дальним ее стенам в нескольких километрах отсюда лепятся дома, напоминающие ячейки гигантских сот, мостовые выложены плитами песчаника. А над всем этим – новый город, без крыш… Лагерь беженцев похож на странный океан грязных тел, тряпья, волос. Люди спят на кровлях, в проходах, на лестницах, ведущих с одного уровня на другой. Я вижу самодельные металлические знаки Гаммы, Омикрона, Ипсилона… Всех двенадцати кланов, на которые золотые делят мой народ.
– Сколько их там? – потрясенно спрашиваю я.
– Да хрен его знает, как минимум двадцать шахт. Ликос – капля в море по сравнению с теми, которые находятся рядом с крупными хранилищами гелия-три.
– Всего четыреста шестьдесят пять тысяч. Если верить журналам прибытия, – говорит Рагнар.
– Полмиллиона? – шепчу я.
– А кажется, что намного больше, правда?
– Да, – соглашаюсь я. – Как они сюда попали?
– Больше им идти было некуда. Эти бедняги – из шахт, которые зачистил Шакал. Этот ублюдок закачивает аклис-девять в вентиляцию при малейшем подозрении, что там есть Сыны. Тихий, незаметный геноцид!
– Протокол ликвидации, – передернувшись, киваю я. – Крайняя мера, принятая Бюро стандартов для скомпрометированных шахт. Как вам удается держать все в тайне? Глушите весь эфир?
– Ну да. К тому же мы глубоко забрались. Папаша изменил топографические карты во всех информационных базах Сообщества. Золотые думают, что запасы гелия-три в этой долине истощились более трех сотен лет назад, пока что фокус срабатывает.
– Откуда берете провиант?
– Ниоткуда. В смысле, мы пытаемся его достать, но уже месяц, как в Тиносе появились крысы. Люди спят вповалку. Мы уже начали переводить беженцев в сталактиты. Но там, внизу, свирепствует зараза. Лекарств не хватает. Я не могу рисковать жизнью Сынов, без них мы будем беззащитны. Станем больной коровой, которой одна дорога – на бойню!
– А люди взбунтовались, – сообщает Рагнар.
– Взбунтовались?
– Да, чуть не забыл рассказать. Нам пришлось урезать пайки вдвое, а они и так были небольшими. Неблагодарным засранцам это пришлось не по нраву.
– Многие лишились жизни прежде, чем я спустился к ним.
– Щит Тиноса, – кивает Севро. – Его они любят больше меня, это уж точно! Его никто не обвиняет в том, что пайки маленькие! Но я более популярен, чем Танцор, потому что у меня есть клевый шлем, а он занимается всякой ерундой, в которой я ни хрена не понимаю. Идиоты! Парень хребта своего ради них не жалеет, а они считают его занудным скрягой!
– Мы как будто откатились лет на тысячу назад, – безнадежно вздыхаю я.
– Ну вроде того, разве что генераторы у нас есть. Тут под скалой течет река, так что у нас все в порядке с водой, канализацией, и иногда есть электричество. Только вот народ устраивает всякие непотребства: убийства, изнасилования, кражи. Клан Гамма приходится держать отдельно от остальных. На прошлой неделе кто-то из Омикрона вздернул мальца из Гаммы и вырезал у него на груди знаки золотых, а знаки алых уничтожил. Говорят, мелкий был лоялистом, сторонником ауреев. Вашу мать, да ему четырнадцать лет было! – ругается Севро, и меня начинает тошнить.
– Мы не отключаем уличное освещение. Даже на ночь.
– Ага, попробуй отключи! Там, внизу, тут же начнется настоящий хаос. – Севро устало смотрит на город.
Мой друг воин, он умеет сражаться, а здесь идет совсем другая битва. Бросаю взгляд на лагерь, пытаясь найти нужные слова. Такое ощущение, что я узник, всю жизнь делавший подкоп и в результате прорывший ход в другую камеру. А потом во вторую, третью… Эти люди не живут, а просто пытаются оттянуть неизбежный конец.
– Эо такого не хотела, – наконец роняю я.
– Ну что тут скажешь, – пожимает плечами Севро. – Мечтать легко, другое дело воевать, – говорит он, прикусив губу. – Ты виделся с Кассием?
– Один раз, под конец. А что?
– Это он помогает переправлять сюда беженцев, – поворачивается ко мне Севро, и в его глазах появляется блеск.
10. Война
– Сообщество раздирает война… – рассказывает Танцор.
Он стоит рядом со мной в штабе Сынов Ареса.
Зал расположен под выдолбленным в скале куполом и освещается голубоватым сиянием ламп на потолке и мерцанием компьютерных терминалов вокруг голографического дисплея, на котором синим цветом показано Термическое море Марса. Возле этого устройства и держит речь Танцор. На совете присутствуют Рагнар, несколько старших Cынов, чьи лица мне незнакомы, и Теодора, которая приветствует меня галантным поцелуем в губы, как это принято в высшем обществе на Луне. Она умудряется выглядеть элегантно даже в широких рабочих брюках и, похоже, имеет среди присутствующих большой авторитет. Ее, как и упырей, не пригласили в сады Августуса на пир в честь моего триумфа – сочли ее мелкой сошкой, слава Зевсу! Как только все закрутилось, Севро послал Крошку в цитадель за Теодорой, и с тех пор моя бывшая служанка на стороне Сынов, помогает Танцору руководить отделами пропаганды и разведки.
– Поднято восстание не только против золотых здесь и в других наших ячейках по всей системе – случился раскол среди самих ауреев! После убийства Аркоса, Августуса и всех их верных соратников Рок и Шакал разыграли все как по нотам и заблокировали флот на орбите. Они боялись, что Виргиния или Телеманусы захватят корабли золотых, убитых в саду. Впрочем, Мустанг так и сделала: ей удалось не только отбить отцовские суда, но и вывести флотилию Аркоса, находившуюся под командованием трех его племянниц. Битва состоялась у Деймоса. Флот Рока уступал силам Виргинии по численности, тем не менее ему удалось обратить ее в бегство.
– Значит, она жива, – говорю я, понимая, что все они внимательно следят за моей реакцией на эту информацию.
– Да, – пристально глядя на меня, произносит Севро, – жива, насколько нам известно.
Рагнар открывает рот и хочет что-то сказать, но Севро перебивает его:
– Танцор, покажи ему Юпитер!
Изучаю взглядом Рагнара, пока Танцор взмахом руки управляет дисплеем. На экране возникает огромный газовый шар – Юпитер. Его окружает пояс из шестидесяти трех спутников размером с астероиды и четырех великих лун Юпитера – Европы, Ио, Ганимеда и Каллисто.
– Бойня, устроенная Шакалом и верховной правительницей, на поверку оказалась еще более масштабной операцией: кроме тридцати погибших в саду, пали более трехсот членов Сообщества по всей Солнечной системе, в основном от руки всадников-олимпийцев или преторов. Операцию по уничтожению всех ключевых врагов верховной правительницы на Марсе, Луне и в других местах предложил и спланировал Шакал. Все прошло четко, без сбоев. Однако они совершили одну очень большую ошибку, убив в саду Ревуса Раа и его девятилетнюю внучку.
– Лорд-губернатора Ио! – поражаюсь я. – Хотели поставить на место губернаторов Газовых Гигантов?
– Да, но это вышло им боком. Через неделю после триумфа губернаторские отпрыски, которых верховная правительница держала в заложниках на Луне, чтобы быть уверенной в лояльности их родителей, сбежали. Через два дня наследники Раа украли весь «Классис Сатурнус». Кордованы с Ганимеда помогли им, и восьмой гарнизон флота очутился в доках на Каллисто. Раа провозгласили независимость Ио от лун Юпитера, вступили в альянс с Виргинией Августус и наследниками Аркоса и объявили войну верховной правительнице.
– Второе восстание одной из лун! Через шестьдесят лет после того, как сожгли Рею, – улыбаясь, киваю я, представляя себе, что Мустанг стала главой целой планетарной системы.
Пусть она ушла от меня, пусть мое сердце обрывается в пустоту всякий раз, когда я думаю о ней, но новости все равно хорошие. Теперь у верховной правительницы стало на одного могущественного врага больше.
– Уран и Сатурн присоединились к ней? Про Нептун я даже не спрашиваю.
– К ней присоединились все.
– Все? Тогда у нас есть надежда…
– Ага, мы тоже так думали, – бормочет Севро.
– Губернаторы Газовых Гигантов просчитались, – объясняет Танцор. – Они ожидали, что верховная правительница будет так занята беспорядками на Марсе и неповиновением низших цветов в центре, что сможет послать достаточно крупный флот за шестьсот миллионов километров и разбить повстанцев не раньше чем через три года.
– И они чертовски ошиблись, – бубнит себе под нос Севро. – Идиоты! Их взяли тепленькими!
– Сколько времени ей понадобилось, чтобы отправить туда флот? – спрашиваю я. – Шесть месяцев?
– Шестьдесят три дня!
– Не может быть! Одна доставка топлива заняла бы… – начинаю я, но осекаюсь, вспомнив, как быстро Повелитель Праха прибыл на помощь дому Беллона, после того как мы захватили Марс, хотя туда несколько недель лету. Наверное, генерал сразу отправился на окраину и все это время висел у Виргинии на хвосте.
– Ты лучше, чем кто-либо другой, знаешь, насколько эффективен флот Сообщества. Это настоящая машина смерти! – говорит Танцор. – Логистика и операционная система продуманы идеально. Если бы у гарнизонов окраины было время подготовиться к бою, то верховная правительница могла бы там основательно завязнуть, и она прекрасно это понимала. Поэтому вся армада Меча направилась прямо на орбиту Юпитера и стоит там уже почти десять месяцев.
– Рок подложил им свинью: полетел туда раньше остального флота и угнал лунокол – тот самый, который в прошлом году пытался увести старина Нерон.
– Не пытался, а увел.
– Знаю, знаю. Назвал его «Колосс» и сделал своим флагманом, вот пижон! А корабль-то зверюга! «Пакс» по сравнению с ним просто катерок!
На голографическом дисплее появляется изображение флота Рока, приближающегося к Юпитеру, где их встречает лунокол. На ускоренной перемотке перед моими глазами мелькают дни, недели и месяцы войны.
– Масштабы просто гигантские! – продолжает Севро. – Тысячи грузовых кораблей, сотни боевых! Каждый флот в два раза больше, чем коалиция, которую ты собрал против Беллона.
Он говорит что-то еще, но я не могу отвести взгляда от кадров на экране, думая о том, что без меня жизнь просто шла своим чередом.
– Октавия наверняка не стала посылать туда Повелителя Праха, – отстраненно говорю я. – Даже если бы он смог пройти пояс астероидов, дальше ему не прорваться. Окраина никогда не сдастся ему. Кто командует флотом? Айя?
– А вот и нет! – криво ухмыляется Севро. – Долбаный засранец Рок Фабий!
– Рок командует всем флотом?! – удивляюсь я.
– Неслабо, да? После осады Марса и битвы при Деймосе центр считает его просто подарком богов! Истинный железный золотой из древних сказаний! Никто и не заикается о том, что он прошляпил твое появление, или о том, как его дразнили в училище. Он мастерски умеет делать три вещи: ныть, наносить удары исподтишка и уничтожать флот противника!
– Они называют его «поэт Деймоса», – говорит Рагнар. – В бою он непобедим. Даже Мустанг и титаны бессильны против него. Он очень опасный противник.
– Космические битвы – не ее конек, – соглашаюсь я.
Мустанг умеет сражаться, но на самом деле она прежде всего талантливый политик, который знает, как объединить людей. А вот тактические маневры всегда были преимуществом Рока.
Как полководец, я внутренне рыдаю оттого, что так долго был не у дел. Подумать только, пропустить такое шоу, как второе восстание Газовых Гигантов! Шестьдесят семь лун, вооруженных до зубов, четыре из них обитаемые, с населением более ста миллионов! Космические битвы! Орбитальные бомбардировки! Маневрирование между астероидами, атаки армий в техскафандрах! Вот уж где я мог бы отличиться! Но, рассуждая чисто по-человечески, прихожу к выводу: если бы меня в свое время не бросили в темницу, в этой комнате могло бы оказаться гораздо меньше людей, чем сейчас.
Внезапно я понимаю, что слишком ушел в себя, и усилием воли возвращаюсь к разговору:
– У нас совсем нет времени, правда?
– Да, – кивает Танцор. – На прошлой неделе Рок захватил Каллисто. Пока держатся только Ганимед и Ио. Если губернаторы Газовых Гигантов капитулируют, то весь флот и легионы вернутся сюда и поспешат на помощь Шакалу. Мы станем единственной мишенью объединенных военных сил Сообщества, и они просто-напросто уничтожат нас!
– А что творится на Марсе? Как идет наша война? Черт возьми, теперь уже и не поймешь, какая война наша…
– На Марсе полный бардак, – отвечает Севро. – Открытые военные действия начались около восьми месяцев назад. Сыны пока держатся. Где Орион – неизвестно, по нашим данным – скорее всего, погибла. «Пакс» и все твои корабли пропали. К тому же у нас на севере стихийно возникают отряды партизан, не симпатизирующих Сынам. Устраивают резню среди гражданских, а потом их зачищают легионы воздушных сил правительницы. Так, что у нас еще… Массовые забастовки и беспорядки в десятках городов. Тюрьмы переполнены политзаключенными, поэтому их переводят в концентрационные лагеря, где узников совершенно точно подвергают массовому уничтожению.
Танцор выводит на экран несколько размытых изображений: большие тюрьмы в пустынях и лесах. Потом более крупные планы представителей низших цветов, которых выводят из транспортных кораблей под дулом охранников, строят рядами и загоняют в какие-то бетонные конструкции. На экране возникают заваленные мусором и кусками железа улицы. Люди в масках с алыми повязками на рукавах стреляют на фоне дымящихся обломков трамвая. Среди них приземляется золотой, и картинка исчезает.
– Мы сражаемся с ними как можем, – продолжает Севро. – Несколько раз удалось провернуть настоящую жесть! Увели у них с десяток кораблей, два разрушителя. Сровняли с землей термический командный центр…
– Который они уже почти отстроили заново, – встревает Танцор.
– Значит, уничтожим его снова! – резко отзывается Севро.
– Уничтожим? Да мы даже город не способны защитить!..
– Эти алые – не воины, – перебивает обоих Рагнар. – Они умеют управлять кораблями, стрелять и закладывать взрывчатку, сражаться с серыми, но при виде золотого бросаются врассыпную.
После его слов воцаряется мертвая тишина. Сыны Ареса и правда партизаны. Им хорошо удаются саботаж, шпионаж и прочие дела такого рода. Но у меня не выходят из головы слова Лорна: «Как овца может убить льва? Только утопив его в собственной крови!»
– Смерть любого гражданского на Марсе сваливают на нас, – вступает в разговор Теодора. – Если при бомбардировке оружейного завода погибают два человека, говорят, что мы убили тысячу. На любой забастовке или демонстрации есть внедренные агенты Сообщества, которые под видом демонстрантов начинают стрелять в серых или становятся смертниками. Эти кадры в секунду облетают все каналы массовой информации. Потом камеры отключаются, и серые начинают ходить по домам и уничтожать всех сочувствующих восстанию – и средние, и низшие цвета без разбора. Главное для них – держать недовольных под контролем. Севро прав, на севере беспорядки уже перешли в открытое восстание.
– Еще появилась группировка под названием «Алый легион». Эти жестоко убивают всех представителей высших цветов, – мрачно добавляет Танцор. – К их руководству присоединилась наша старая подруга Гармони.
– Вполне в ее духе.
– Она настроила Алый легион против нас. Теперь они не подчиняются нашим приказам, поэтому мы перестали снабжать их оружием. Мы не имеем права так опускаться и совсем отвергать требования морали!
– «Человек управляет миром с помощью голоса и насилия», – шепчу я.
– Это сказал Аркос? – спрашивает Теодора.
– Да, – киваю я, – как же мне сейчас его не хватает…
– Не думаю, что он встал бы на нашу сторону.
– К сожалению, приходится признать, что без насилия твой голос никто не услышит, – признает розовая, кладя ногу на ногу. – Главное оружие любого восстания – его дух! Дух перемен! То крошечное зернышко, которое заставляет человека обрести надежду, а затем расцветает пышным цветом! Но у нас отняли способность заронить идею в людские души, более того – нас лишили самой идеи. У нас ее украли! Шакал не просто вырезает нашим людям языки – он лишил нас дара речи!
Теодору все слушают очень внимательно. Не для того, чтобы поднять ее на смех, как это сделали бы золотые, а потому, что ее авторитет не меньше, чем у Танцора.
– Бред какой-то… – качаю головой я. – Что послужило поводом к открытой войне? Шакал не предал гласности убийство Фичнера. Провернул это втихаря, как и зачистку Сынов. Что же явилось катализатором? К тому же ты говоришь, что он лишил нас дара речи, но ведь у Фичнера была коммуникационная сеть, благодаря которой можно было смотреть прямые трансляции на шахтах, да и вообще повсюду! Так народ увидел в эфире смерть Эо, и Фичнер сделал ее казнь символом восстания. Шакал смог уничтожить эту сеть? – спрашиваю я, вглядываясь в нахмуренные лица товарищей. – Погодите, вы чего-то недоговариваете!
– Вы что, до сих пор ему не сказали?! – поражается Севро. – А какого хрена вы тут балду пинали, пока я ваши задницы спасал?
– Дэрроу сказал, что хочет провести вечер с семьей, – резко обрывает его Танцор. – Бо`льшая часть нашей цифровой сети, – начинает он, поворачиваясь ко мне, – была уничтожена во время зачисток Шакала, спустя месяц после того, как он убил Ареса и взял в плен тебя. Севро успел предупредить нас о нападении на нашу базу в Эгее. Мы залегли на дно, скопировали все материалы, спрятали оборудование, но потеряли там множество людей. Тысячи Сынов, обученных операторов! Потом три месяца мы искали тебя. Угнали транспортный корабль, следовавший на Луну, но тебя там не было. Мы прошерстили все тюрьмы, угрожали, давали взятки… Но ты как сквозь землю провалился. А потом Шакал казнил тебя на лестнице цитадели в Эгее.
– Это все я и так знаю.
– Но ты не знаешь, что сделал Севро.
– И что ты натворил? – спрашиваю я у своего друга.
– Я сделал то, что должен был! – резко отвечает он, забирая у Танцора пульт управления дисплеем.
Юпитер исчезает с экрана, а вместо него появляюсь я… Худой и бледный шестнадцатилетний мальчишка, совершенно голый, лежит на столе, а над ним склоняется Микки с циркулярной пилой. Холодок пробегает по моей спине, и я вдруг соображаю, что она – вовсе не моя, а позаимствована у кого-то другого. Я целиком принадлежу этим людям. Этой революции. Когда я понимаю, что сделал Севро, то чувствую себя… использованным.
– Ты слил это видео в сеть…
– Да, черт возьми, и не жалею! – сердито отзывается Севро.
Они не сводят с меня глаз, и теперь мне ясно, почему на крышах лагеря беженцев в Тиносе нарисовано мое лезвие. Они все знают, что когда-то я был алым! Знают, что их соплеменник завоевал Марс, призвал Железный дождь!
Эту войну развязал я.
– Работу ваятеля над тобой увидели в каждой шахте! Я слил видео на все голографические сайты! Забил каждый миллиметр информационного пространства этого долбаного Сообщества! Золотые думали, что могут запросто скинуть тебя со счетов! Будь я проклят, если бы допустил такое! – В запале он с размаху хлопает ладонью по столу. – Будь я проклят, если бы позволил тебе исчезнуть в недрах машины смерти и остаться номером без лица, как моя мать! Всем алым на Марсе известно твое имя, Жнец! Во всем цифровом мире не осталось ни одного человека, который не знает, что алому удалось стать золотым принцем и завоевать Марс. Я сделал тебя легендой! А теперь ты восстал из мертвых – и ты не просто мученик. Ты хренов мессия, которого алые ждали всю жизнь!
11. Мой народ
Сижу на краю ангара, свесив ноги, и смотрю на бурлящий жизнью город. Гул тысяч приглушенных голосов доносится до меня, подобно шелесту сухих листьев, которые гоняет по земле ветер. Беженцы знают, что я жив. Стены и крыши испещрены изображениями лезвий-хлыстов. Молчаливый крик отчаяния потерянного народа… Шесть лет, целых шесть лет я мечтал о том, чтобы вернуться к ним, а сейчас смотрю вниз на их мучения, вспоминаю слова Кирана и чувствую, что могу потонуть в их надеждах.
Они слишком многого от меня ожидают.
Они не понимают, что нам не победить в этой войне. Даже Арес знал, что алым никогда не сравняться с золотыми, так как же я смогу повести их за собой? А главное – куда?
Мне страшно. И не только потому, что я не могу дать людям то, чего они хотят, а потому, что, рассказав им правду, Севро сжег все мосты. Теперь для нас нет дороги назад.
Что же это означает для моей семьи? Для моих друзей и для всех этих людей? Эти вопросы и рассказ о том, как Севро использовал видео моих операций, привели меня в такой шок, что я молча выбежал из зала, словно капризный ребенок.
Сзади подходит Рагнар и садится возле меня. Свешивает вниз ноги в комично огромных сапогах. Мимо пролетает челнок, и ленточки в бороде черного развеваются от дуновения воздуха. Великан молчит, ему так привычнее, а я чувствую себя в безопасности, когда он рядом. Потому что знаю: он со мной. Раньше столь же благотворно воздействовало на меня присутствие Севро, но он изменился. Шлем Ареса – слишком тяжелая ноша.
– В детстве мы с мальчишками всегда спорили, кто из нас самый храбрый, – заговариваю я. – Тайком убегали из дому ночью, спускались в глубокие тоннели и балансировали на самом краю спиной к тьме. Если вести себя тихо, можно было услышать шипение гадюк, но ты никогда не знал, близко они или далеко. Большинство мальчишек не выдерживали и убегали через минуту, ну максимум через пять. Я всегда мог простоять дольше всех. Пока Эо не узнала о нашей игре, – качаю головой я. – Теперь вряд ли и минуту бы вытерпел.
– Потому что нынче тебе есть что терять и ты знаешь об этом.
В черных глазах Рагнара затаились тени. Его судьба была очень непростой. Ему почти сорок. Он вырос в мире льда и магии, потом его продали богам в откуп за жизнь его народа. Пробыл рабом больше лет, чем я прожил на этом свете, но знает ли он о жизни больше моего?
– Ты все еще скучаешь по дому? По сестре? – спрашиваю я.
– Скучаю. Я скучаю по раннему снегу на исходе лета… Снег налипал на сапоги Сефи, когда я нес ее на плечах посмотреть на Нидхёгга, проламывающего весенний лед.
В древнескандинавских верованиях Нидхёггом звали дракона, который жил под мировым древом и целыми днями грыз корни Иггдрасиля. Множество черных племен верит, что весной он поднимается со дна глубокого моря, чтобы разбить лед и проложить путь для кораблей. В его честь они топят преступников в праздничный день Остара – первый день весеннего света, дабы великий змей попировал вволю.
– Я послал друзей в Страну льдов и на Шпили, попросил рассказать их все, что сам узнал от тебя. Пусть моему народу станет известно, что их боги – фальшивка. Мои соплеменники влачат рабскую жизнь, но скоро мы освободим их, и тогда они услышат песнь Эо.
Песнь Эо… Сейчас она кажется мне такой слабенькой и простоватой.
– Я больше не чувствую ее, Рагнар, – тихо произношу я, глядя на оранжевых и алых, суетящихся вокруг штурмовика и украдкой поглядывающих на нас. – Знаю, они думают, что я – связующее звено между ними и Эо, но я потерял ее во тьме. Раньше я думал, что она наблюдает за мной, говорил с ней, а сейчас… Сейчас она стала чужой, – грустно опускаю голову я. – Я так перед ними виноват, Рагнар! Если бы меня не обуяла гордыня, то я прочел бы знаки судьбы и Фичнер с Лорном остались бы в живых.
– Думаешь, тебе известны пути судьбы? – смеется над моим высокомерием Рагнар. – Откуда ты знаешь, что случилось бы, если бы они не погибли?
– Я знаю, что не смогу стать тем, кто нужен людям.
– А как ты узнаешь, кто им нужен, – хмурится Рагнар, – если ты боишься их? Если даже смотреть на них не можешь? – спрашивает он, но я не знаю, что ответить. – Пойдем со мной! – Он резко встает и протягивает мне руку.
В здании госпиталя когда-то находилась столовая. Теперь все помещение заставлено каталками и койками, повсюду слышатся кашель и перешептывания. Алые, розовые и желтые медсестры в желтой униформе снуют между пациентами. В дальнем углу зала – ожоговое отделение, отделенное пластиковой ширмой. За ширмой кричит женщина, отбиваясь от медбрата, который пытается сделать ей укол. За ширму вбегают еще двое санитаров, чтобы удержать ее.
Меня охватывает стерильная печаль этого места. На полу – ни запекшейся крови, ни красных потеков… А причина страданий этих людей – мой побег с Аттики. Даже имея в своем распоряжении такого гениального ваятеля, как Микки, мы не сумеем помочь всем пострадавшим. Раненые смотрят в каменный потолок, мучаясь мыслями о будущем. Здесь царит дух потерянности и сомнения. Это результат травмы, но не физической. Вся боль – от сломанной жизни и утраченных надежд.
Мне хочется уйти отсюда, но Рагнар подвозит мое кресло к краю больничной койки. Лежащий на ней молодой человек сразу заметил меня. Короткие волосы, пухлое лицо, выступающая нижняя челюсть. Глядит на меня с интересом и недоверием.
– Как оно? – спрашиваю я, припоминая сленг проходчиков.
– Танцую, пока танцуется, сечешь? – пожимает плечами он.
– Секу, – киваю я, протягивая ему руку. – Дэрроу… из Ликоса.
– Мы в курсе, – отзывается он и пытается пожать мне руку, но у него такая маленькая ладонь, что это физически невозможно, и он смеется над возникшей заминкой. – Ванно с Кароса.
– Ночная или дневная?
– Дневная, ясное дело! Я что, похож на опухшего ночного?
– Ну теперь разве разберешь…
– И то правда. Я из Омикрона. Третий бурильщик, вторая линия.
– Так вот через чьи завалы мне приходилось пробираться!
– Ох уж эти проходчики! – ухмыляется Ванно. – Вечно ищут что-то под ногами! – машет он рукой и заразительно смеется. – Надо уже научить вас смотреть вперед! Больно было? – Он глядит на мои руки.
Сначала мне кажется, что он спрашивает о пытках Шакала. Потом понимаю, что Ванно заинтересовали знаки на моих руках. Вообще-то, я пытался спрятать их под длинными рукавами свитера, но теперь, наоборот, закатываю рукава повыше.
– Да уж, охренеть можно. – Ванно осторожно дотрагивается до знаков пальцем.
Оглядываюсь вокруг и внезапно осознаю, что смотрит на меня не только Ванно, а все, кто находится в госпитале. Даже в дальнем конце зала, в ожоговом отделении, алые привстают на койках, чтобы получше меня разглядеть. Они не замечают моего страха – видят только то, что хотят видеть. Поворачиваюсь к Рагнару, но он оживленно разговаривает с одной из раненых. Холидей! Серая кивает мне. Ее лицо хранит скорбное выражение после смерти брата. На тумбочке рядом с койкой лежит его пистолет, у стены стоит винтовка. Во время спасательной операции Сынам удалось забрать его тело, так что теперь его можно будет похоронить по-человечески.
– Было ли больно? – переспрашиваю я. – Ну ты представь себе, Ванно, что падаешь внутрь агрегата. Медленно, сантиметр за сантиметром. Сначала с тебя снимают кожу, потом лишают плоти, потом – костей. И все, делов-то!
Ванно присвистывает и смотрит вниз, туда, где у него когда-то были ноги. Смотрит устало, чуть ли не со скукой, а потом произносит:
– А я не успел ничего почувствовать. Биоскафандр резко изменил гидравлику, и одна просто отвалилась. – Он кивает Рагнару и со свистом вдыхает через стиснутые зубы. – Ну ладно, хоть «хозяйство» при мне осталось…
– Спроси его, Ванно, ну давай! – подзуживает мужчина с соседней койки.
– Да отвали ты, – вздыхает Ванно. – Слушай, парни тут интересуются… А тебе его оставили как было?
– Кого – его?
– Ну его. – Он многозначительно смотрит мне в пах. – Или… понимаешь… увеличили согласно пропорциям?
– Ты правда хочешь это знать?
– Только не подумай, ничего личного! Но я уже ставку сделал…
– Что ж, – с серьезным лицом подаюсь вперед я, Ванно и его товарищи по несчастью следуют моему примеру, – если ты и правда хочешь это знать, пойди да спроси у своей мамаши!
Ванно пристально смотрит на меня, а потом просто взрывается хохотом. Другие раненые тоже смеются и начинают пересказывать мои слова тем, кто лежит слишком далеко и не расслышал. Всего несколько секунд – и удушающая стерильность сменяется весельем и сальными шуточками, шепот вдруг кажется неуместным. Настроение совсем другое, я чувствую прилив сил. Какие чудеса может сотворить одна удачная шутка! Мне больше не хочется убежать прочь, скрыться от изучающих взглядов. Я еду на кресле между коек все дальше от Рагнара, перекидываюсь с каждым из раненых парой-тройкой фраз, благодарю их, спрашиваю, откуда они родом и пытаюсь запомнить имена. Хвала Юпитеру, память у меня отменная! Забудешь имя, и человек простит тебя. Вспомнишь имя в нужный момент, и он станет защищать тебя до последнего вздоха.
Большинство обращается ко мне «сэр» или «Жнец». Ответить бы, что для них я – просто Дэрроу! Однако между вождем и подчиненными должна быть дистанция. Субординация необходима. Да, я смеюсь вместе с ними, да, они помогают исцелить мою израненную душу, но они мне не друзья. До поры до времени мы не можем позволить себе такой роскоши. Сейчас все они – мои солдаты. И я нужен им так же, как они мне. Я Жнец! Хорошо, что Рагнар напомнил мне об этом. Великан одаряет меня широкой улыбкой, ему радостно видеть, что я снова улыбаюсь и смеюсь вместе с солдатами. Я никогда не был в полной мере ни бойцом, ни балагуром, ни одиноким островом посреди бушующего моря. Во мне нет той цельности, что была у Лорна. Я лишь играл роль, а на самом деле всегда сильно зависел от окружающих, без них моя душа будто раскалывалась на части. Ощущаю, как во мне нарастает сила, которой я так давно лишился. Дело не в том, что алые любят меня, – они в меня верят! Мои солдаты в училище видели перед собой маску, фальшивую личину. Я носил ее на службе у Августуса, и вот она сорвана! Возможно, Ликос уже не вернуть, возможно, Сыны на грани истребления и мне не суждено услышать зов Эо, увидеть Виргинию. Но по капле, по слезинке возрождается моя душа, и наконец-то я понимаю, что вернулся домой!
Вместе с Рагнаром возвращаюсь в командный штаб. Севро и Танцор склонились над картой. Теодора сидит в углу и строчит деловые письма. Когда я вхожу, они все как по команде поворачиваются и изумленно смотрят на мое улыбающееся лицо, а потом замечают, что я стою на ногах, пусть и с помощью Рагнара. Коляску я оставил в госпитале и попросил его отвести меня обратно в штаб, откуда сбежал всего час назад. Я будто заново родился. Вероятно, я уже не тот, кем был до погружения во тьму, но это, наверное, к лучшему. Теперь во мне появилось смирение.
– Прошу прощения за свое поведение, – говорю друзьям, – просто все навалилось разом… Я знаю, вы сделали все возможное и даже больше. Учитывая обстоятельства, никто не справился бы лучше вас. Вы спасли меня. Спасли мою семью… – добавляю я и выдерживаю паузу, чтобы подчеркнуть значимость своих слов. – Знаю, вы ожидали другого. Думали, что во мне кипит адская ненависть… Но все изменилось. Я уже не тот. – Отмахиваюсь от Севро, который пытается перебить меня. – Я верю в вас. Верю в ваши планы и готов принять посильное участие. Однако в таком виде, – поднимаю вверх иссохшие руки, – я мало на что способен. Мне нужна ваша помощь по трем пунктам.
– Хватит уже комедию ломать, принцесса! – ржет Севро. – Чего желает ваше высочество?
– Во-первых, отправьте посланца к Виргинии. Вы считаете ее предательницей, но пусть знает, что я жив. Возможно, это что-то изменит и она решит помочь нам.
– У нее был шанс, – фыркает Севро, – и она его упустила! Она же чуть не грохнула вас с Рагни!
– И все же она не стала убивать нас, – говорит Рагнар. – Если есть хоть малейший шанс, что она поможет нам, стоит рискнуть. Я лично отправлюсь к ней, чтобы она не сомневалась в наших намерениях!
– Хрена лысого ты отправишься! – прикрикивает на него Севро. – Да за твою голову объявлена самая большая награда во всей системе. Золотые перекрыли все нелегальные воздушные перевозки. А в космопорту ты и двух минут не протянешь, даже в маске!
– Пошлем моего агента, – предлагает Теодора. – Я даже знаю кого. Девочка отлично работает и подозрений вызовет килограммов на сто меньше, чем наш принц ледяных шпилей! К тому же она уже в портовом городе.
– Эви? – спрашивает Танцор.
– Именно, – бросает взгляд в мою сторону Теодора. – Эви сделала все, чтобы искупить грехи прошлого, даже те, за которые не обязана быть в ответе. Она очень нам помогает. Танцор, я договорюсь о переброске и прикрытии, если ты не против.
– Он не против, – быстро отвечает Севро, но Теодора все равно дожидается одобрительного кивка Танцора.
– Спасибо, – благодарю их я. – Во-вторых, Микки нужен мне здесь, в Тиносе.
Читать бесплатно другие книги:
