Обреченная Макдевит Джек

– Это самое вкусное из того, что я ела на этой планете. Даже пища в доме Велиара теперь мне не кажется такой вкусной.

– Это, наверное, от того, что выращенные продукты не успели пройти процесс сублимации. В данных условиях это сделать невозможно.

Я удивленно уставилась на Ланэт.

– То есть, если я правильно понимаю, это натуральные продукты без всякой научной ерунды?

– Да, – улыбнулась она, – без всякой ерунды, примесей и вкусовых добавок.

– О, если бы я знала, что здесь такое возможно, я бы сбежала намного раньше! – горько пошутила я.

– Но зато такие продукты быстро портятся, а запастись провизией бывает очень трудно.

Ланэт перестала возиться и уселась напротив меня.

– Мира, я понимаю, что, наверное, не должна тебя сейчас расспрашивать, но мне важно знать, что с тобой приключилось, когда ты нас покинула. – Она тяжело сглотнула.

Поставив опустевшую емкость на стол, я проговорила:

– Благодаря твоей карте, я почти смогла выбраться из города.

– Почему почти? – не сдержавшись, спросила женщина. – Прости… Продолжай.

– Я нарвалась на двух придурков, которые хотели меня изнасиловать. – Я заметила, как Ланэт напряглась, и, чтобы быстро ее успокоить, протараторила: – Но все обошлось: Велиар вовремя меня спас.

– Спас? – удивленно выдохнула девушка.

– Да.

– Значит, он узнал, что ты побывала в коммуне?

– Да, так получилось. Но я ни разу не упомянула, что познакомилась с вами, – поспешила я заверить женщину.

– Мира, а ты не можешь припомнить, как звали тех мужчин? – помолчав, спросила Ланэт.

Я на секунду задумалась. Имя верзилы я и сейчас очень хорошо помнила – Оней.

– Его звали Оней, а второго… ммм…

– А второго случайно не Рун?

– Кажется, да.

– Их казнили следующим утром по приказу Велиара.

– Что? Но откуда ты это знаешь?

– В убежище отслеживают все происходящее во внешнем мире. Когда я здесь появилась, то пролистала последние отчеты, как раз с того времени, как схватили Ревая.

– Велиар всё-таки казнил тех мужчин?! – Я была поражена его жестокостью.

– А ты что думала, он им благодарность объявит?

– Нет, но не убивать же сразу…

– Ну, почему сразу? – ехидно проговорила Ланэт, тем самым подчеркивая мою наивность. – Велиар дал им прожить в мучительном ожидании целую ночь. Мира, разве ты еще не поняла, какой Велиар изверг? Он ни перед чем не останавливается. Тем более, когда кто-то начинает играть с его игрушками, – она указала на меня, и по моей спине прошёл холодок. – Я тебя предупреждала, чтобы ты держала его на расстоянии, но по твоим глазам вижу, что ты им прониклась. И сейчас от правды, которая перед тобой открывается, тебе больнее в тысячу раз.

Желая срочно перевести тему, я с надеждой просила:

– А что насчет Ревая? Он жив?

– О нем сведений я не обнаружила. Скорее всего, жив, но знаешь, лучше бы он был мертв, потому что я не хочу, чтобы он подвергся издевательствам и пыткам из-за неуемной жестокости Велиара! – в глазах Ланэт засверкали яростные огоньки.

– Как случилось, что Ревая пленили? И как тебе удалось сбежать?

– После твоего ухода Ревай отправился в рейд, выслеживать группу мятежников, о которой он, естественно, знал. Он сам дал им электронные коды к продуктовому складу. Ревай должен был увести отряд Велиара по ложному следу и задержать до тех пор, пока мятежная группа не пополнит свои запасы. Но буквально через два часа Ревай вернулся домой и объявил, что его сняли с дежурства и приказали не покидать дом. – Женщина тяжело вздохнула. – Он велел мне собрать самое необходимое, объяснил, где я смогу встретить группу мятежников, и велел отправляться с ними и предупредить Региса о твоем появлении. У меня не было шансов остаться с ним. Я знала, что ты важнее всех нас, поэтому, попрощавшись с Реваем, покинула коммуну. Естественно, группе Региса не удалось в ту ночь сделать все запланированное. Им пришлось, так же, как и мне, спасаться бегством. Дней пять у нас ушло на дорогу до убежища; у нас были запасы воды и еды, поэтому мы без приключений сюда добрались.

– А почему вы не воспользовались планоциклами?

– Невозможно, – покачала головой женщина. – Ретрансляционная башня сразу засекает любую электромагнитную активность. Нас бы в ту же секунду поймали, поэтому ни один транспорт мы не можем использовать.

С минуту мы сидели, обдумывая сказанное. Я первая нарушила тишину:

– Но как Велиар обо всем узнал? Я ничего не говорила, даже не намекала.

– Это для меня такая же загадка, как и для тебя. Но одно я знаю точно: Велиар не из дураков, он всегда узнаёт то, что ему нужно. Иногда я думаю, а не телепат ли он? – Ланэт невесело усмехнулась, а потом поднялась и стала расстилать свою постель.

– Мира, не забудь намазать лицо, а то оно сейчас напоминает пережаренный кусок мяса.

Я кивнула и быстро обработала раны на лице. А после, взяв расчёску со стола, стала не спеша распутывать волосы, глубоко задумавшись над словами Ланэтрины о телепатии. Ее подозрения не были лишены смысла. Я припомнила все случаи, когда Велиар буквально снимал с языка недоговоренные мной фразы, или предугадывал действия, или очень тонко улавливал мое настроение, догадывался, чего я хочу и что мне нужно. «Нет, нет, такого не может быть!» – попыталась утешить себя я, но в диалог вступила моя разумная половинка и язвительно продолжила: – «Значит, то, что ты можешь перемещаться по планетам, как коза по пастбищу, это нормально, а то, что парень, возможно, читает мысли – это нонсенс. Мира, ты сама себе противоречишь. Не глупи и прими это как факт».

– Мира! – громко позвала меня Ланэт, выводя из ступора.

Я проморгалась, пряча слезы обиды и раскаяния.

– Я сильно устала, – положив щетку на стол и не глядя на женщину, я отвернулась к стенке и сделала вид, что задремала. Поняв мое настроение, Ланэт тоже улеглась и потушила свет.

Утро настало мучительно быстро, хотя, может быть, сейчас была ночь? Я не могла это определить, находясь под землей, но мне казалось, что я и часу не проспала. По крайней мере, я ощущала себя еще более уставшей и помятой, чем раньше.

Приоткрыв один глаз, я поняла, что нахожусь в помещении одна, и очень этому удивилась. Осушив залпом оставленный мне стакан с водой, я выглянула в коридор. Там тоже было пусто. Куда все подевались? Тут за углом я услышала детское хихиканье и, улыбнувшись, осторожно, на цыпочках стала пробираться на звук, а потом резко выпрыгнула и увидела две убегающие косички.

– А ну, стой, маленькая шалунья! – В два прыжка я догнала девчонку, схватила за талию и покружила вокруг себя. Та, визжа и хихикая, стала вырываться из моей хватки и, когда у нее это получилось, показала мне язык, но больше убегать не стала.

– А почему у тебя такие белые волосы? – она озадаченно посмотрела на меня своими большими шоколадно-карими глазами. – Ты чем-то больна?

Я заулыбалась еще шире:

– Нет, это мой природный цвет, он у меня с рождения.

– Да-а-а? – искренне удивилась девочка. – А можно я их потрогаю?

– Конечно.

Она робко дотронулась до моих волос.

– Какие мягкие… А моя мама говорит, что у того, кто не слушается и много болеет, выцветают волосы и кожа.

– Скажи маме, что она не права. Природа может дать волосам, коже и глазам абсолютно любой цвет.

– Хорошо, – искренне пообещала девочка. – Значит, наш Регис тоже ничем не болел?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, у него такие же цветные глаза, как у тебя. А еще все его тело покрыто шрамами. – Девочка перешла на заговорщицкий шёпот.

– Откуда ты такая наблюдательная? – слегка пощекотав ее, спросила я. – И как тебя зовут?

– Лу, и мне уже четыре. – Она с гордостью показала мне четыре оттопыренных пальчика.

– Так ты совсем уже взрослая! А не скажешь мне, какое сейчас время суток и где все пропадают?

Лу ненадолго задумалась, видно, вспоминая названия времен суток, а потом ответила:

– Не знаю, но скоро мы должны будем поесть, а после – лечь спать.

– Хорошо, а где все?

– На женитьбе.

– Где?! – удивилась я.

– Ну, это когда тетенька и дяденька сначала говорят слова, а все на них смотрят, а потом на их запястья привязывают красивую ленточку. А все вокруг радуются и хлопают, а моя мама всегда плачет. Понимаешь? – серьезно спросила она меня.

– Да, понимаю. А ты не могла бы проводить меня на эту самую женитьбу?

Засияв от того, что ей выпала честь меня проводить, девочка схватила меня за руку и потащила по коридорам.

Вскоре мы оказались в просторном зале, полном народу. Если честно, тут яблоку негде было упасть: видно, это событие было не менее важным, чем мое появление. Вдоль стен были составлены столы и стулья, чтобы освободить больше пространства для всех желающих. И я сообразила, что это помещение на самом деле является столовой. Я подняла голову вверх и увидела голограмму того, что происходило на импровизированном постаменте, куда я физически не смогла бы пробраться. Худощавый парень и миниатюрная девушка были одеты в лучшие свои наряды, правда, слегка потрепанные временем. Они держали друг друга за руки и произносили слова, которых я не разбирала. Славдий стоял перед ними и внимательно их слушал. На нем была серая рубашка без пуговиц с воротником-стойкой и обтягивающие штаны, заправленные в высокие ботинки. Выглядел он при этом весьма представительно. Лу уже успела куда-то убежать, и я осталась одна, чувствуя себя немного неуютно.

Кто-то осторожно тронул меня за плечо, и я обернулась. Это была Ланэт.

– Мира, я думала, ты еще спишь.

– Я недавно проснулась.

– Как ты себя чувствуешь? – Женщина стала вглядываться в мое лицо.

– Спасибо, уже намного лучше.

– Может, хочешь вернуться, в комнату? Давай я тебя провожу.

– Нет-нет, все хорошо. Я с удовольствием понаблюдаю за церемонией.

– Красиво, не правда ли? – спросила меня восхищенная Ланэт.

– Наверное. Но я думала, что у вас нет свадеб, а только церемония посвящения.

– На самом деле нет, это обычай древности. Нынешние нравы не так хороши, как нам хотелось бы, но мы пытаемся восстановить хоть маленькую толику того, что было утеряно. Хотя бы в этих стенах.

– А что было раньше? – тут же заинтересовалась я.

– Планета была процветающей и свободной. Люди сами были вправе выбирать себе правителей. На планете было равенство полов. Женщин боготворили, мужчины должны были добиваться внимание девушек, располагая их к общению. А после, если симпатия была взаимной, то они сочетались узами брака и у них появлялись детишки. А самое главное, они сами воспитывали своих детей, никто не отнимал у них это законное право. Никто не навязывал воспитание, – с грустью в голосе проговорила Ланэт.

– А что сейчас? – осторожно спросила я, не будучи уверенной, что хочу это услышать.

– Теперь, – со злостью в голосе проговорила женщина, – детей с рождения отбирают у рожениц. Разделяют их по половому признаку. А дальше отправляют в приют – либо в женский, либо в мужской. И там начинается обучение.

– Что за обучение?

– Мальчиков учат быть воинами. А девочек… как бы помягче сказать… во всем их ублажать.

Я удивленно округлила глаза.

– И это еще не самое страшное. Не прошедших отбор признают отверженными и отправляют в рабочую зону, а в ней долго не живут.

Слушая это, я начала испытывать ужас.

– Что за отбор и как он проходит? – Все мое внимание было приковано к Ланэт, и я не заметила, как церемония подошла к концу и за моей спиной бесшумно оказался Слава.

– Ну, в восемь лет идет отбор по физическим показателям. Всех девочек, у которых есть отклонения от непонятно кем придуманного шаблона по росту, весу и фактуре, переводят в другой приют. Там их обучают специальностям и отправляют в рабочую зону. Тех же, кто остаётся, начинают обучать искусству обольщения и прислуживания мужчинам. В четырнадцать лет наступает кульминационный момент: девушек, достигших успехов в обучении, вывозят на аукцион, где их выкупают, и очередная девушка становится чьей-нибудь анок, игрушкой на неопределенный срок. То есть, каждая анок должна делать все, чтобы от нее не отказался ее покровитель. А этому может быть великое множество причин: наскучила, не удовлетворяет, не проявляет должного уважения или просто напросто забеременела. Тогда эти девушки сгинут в рабочей зоне. Но что бы в этой жизни ни делала девушка, хорошо или плохо, она в конечном итоге все равно становится отверженной. Получается так, что твоя жизнь ничего не стоит и зависит от туманных обстоятельств.

– Это отвратительно. Это самое ужасное, что мне доводилось слышать!

– Возможно, но не все это понимают. Когда тебя зомбируют с рождения, ты вряд ли усомнишься в правомерности того, что происходит. Поэтому каждая девушка стремится стать лучшей и побывать в роли анок.

– Вот почему в коммуне я не видела старых женщин и детей…

– Да. Если бы Ревай не испытал ко мне определенных чувств, меня тоже ждала бы печальная участь. Я прожила с ним шестнадцать лет, и за это время он не заменил меня молодой анок, – со слезами в голосе проговорила женщина.

– Ланэт, мне очень, очень жаль! Я всем сердцем надеюсь, что вы опять окажетесь вместе.

Она кивнула, принимая мое сочувствие.

– А что происходит с мальчиками? Чему их обучают?

В разговор вмешался Славдий, и от его голоса я вздрогнула.

– Помимо искусства войны, их обучают, естественно, умению пользоваться анок, не заботясь о переживаниях, мыслях и чувствах девушек. В нашем лексиконе полностью отсутствует такой термин, как «любовь», и все синонимы, с ним связанные. Поэтому на нашей планете и происходит деградация общества, которую мы можем и должны предотвратить.

Вокруг нас уже собралось немалое количество зрителей.

– Но ты не думай, что все мужичины изверги. Мужскому населению тоже приходиться несладко. Если в четырнадцать лет парень не пройдет отбор, то…

– То его тоже отправят в рабочую зону? – подсказала я.

– Только того, кто выживет.

– Я не понимаю.

– Весь смысл в том, чтобы показать свою состоятельность в качестве умелого воина. Неудачники никому не нужны. Парней выпускают в закрытый загон с опасными дикими животными, даётся на выбор любое холодное оружие, и они должны показать свое мастерство и одолеть зверя. Тот, кто побеждает, становится полноценным гражданином коммуны и призывается на службу. А те, кого ранили или убили, идут в расход.

Повисла неприятная тишина. Если бы я поела, меня бы точно вывернуло наизнанку: от услышанного волосы вставали дыбом. У меня просто не укладывалась в голове несправедливость и жестокость этого мира.

– Как можно издеваться над детьми и отбирать у них детство? Как можно подвергать насилию молодых девушек? Как можно с ранних лет воспитывать в людях жестокость?

Меня начало лихорадить.

Глава 24

– Мира, пойдем отсюда.

Я позволила Славдию взять себя за руку и повести по мрачному туннелю.

– Регис, – с почтением обратилась к нему Ланэт, – если вы позволите, я сама провожу Миру в нашу комнату.

Ласково улыбнувшись женщине и погладив ее по щеке, Слава проговорил:

– Не нужно. Я намерен кое о чем побеседовать с ней.

– Тогда простите меня, – Ланэт поклонилась и скрылась за поворотом.

– Мне так ее жаль! Я очень хочу помочь, но не знаю, как это сделать.

– Зато я знаю. Пойдем, я все тебе расскажу, – загадочно проговорил Слава.

Мы поднялись по шаткой винтовой конструкции, напоминающей лестницу, и оказались возле толстенных металлических дверей.

– Что там? – насторожилась я.

– Сейчас сама все увидишь.

Он поднес запястье к небольшому углублению. Невидимая система авторизовала пришедшего и со скрежетом открыла дверь.

Мы оказались в просторном помещении, на стенах которого висело множество разных мониторов и схем. Люди, работавшие за приборными панелями, увлеченно занимались своими делами, негромко перешёптываясь и не обращая на нас никакого внимания. Среди мужчин я заметила Дора, угрюмого лысого палача.

Требовательным голосом Славдий попросил всех немедленно покинуть помещение. Не споря и ничего не уточняя, люди подчинились, и уже через минуту мы остались одни.

– Ого, что это за место?

– Говоря простыми словами, командный пункт.

– Круто. – Я подошла к самому большому монитору и ткнула пальцем в одно из маленьких изображений. Оно тут же увеличилось на половину монитора, и я увидела, что это пустыня, освещаемая заходящим солнцем.

– Пустыня? – Я удивленно посмотрела на мужчину.

– Ты как раз открыла картинку с тем местом, где у нас расположен очередной вход. Или выход, как тебе будет угодно.

– Все равно.

– Мира, присядь, пожалуйста.

Я уловила в голосе парня напряженность и тут же насторожилась:

– Зачем?

– Затем, что после нашего разговора, возможно, твои ноги тебя подведут.

Я сглотнула и уселась на предложенное место во главе овального стола. Слава присел рядом и, не зная, с чего начать, в задумчивости потер подбородок.

– Мирослава, – наконец, серьезно проговорил он, – если бы у нас было больше времени, я бы успел морально тебя подготовить. Но, к сожалению, времени у нас нет.

– Я не понимаю. – Паника начала во мне разрастаться.

– Прошу, выслушай и не перебивай. Мне и так трудно говорить, тем более, с девушкой.

– Еще бы! – фыркнула я.

Он грозно посмотрел на меня.

– Все, молчу, молчу. – Я жестом показала, что мой рот на замке.

– Ты лично смогла убедиться, что наш мир не так радужен и прекрасен, как твой. – Я кивнула. – И, естественно, ты не хочешь, чтобы ваш мир постигла та же участь.

Я кивнула еще раз, но уже настороженнее.

– Я знаю, ты ждешь, что я помогу тебе вернуться домой, но ты же прекрасно понимаешь, что это бессмысленно. Даже если ты вернешься, ты не можешь сказать с уверенностью, что эта ситуация не повторится.

Я внимательно посмотрела Славе в глаза.

– Что ты предлагаешь? – еле слышно спросила я.

– Ты должна уничтожить нашего правителя, Астара.

Я нервно хихикнула.

– Я что? Должна уничтожить страшного злобного тирана?! – И засмеялась громче. – Слава, ты сейчас говоришь такие забавные вещи! Они не укладывается у меня в голове.

Мужчина оставался серьезным.

– Интересно, как ты себе это представляешь? Я возьму оружие и убью его?

– Возможно.

– Извини, но ты явно бредишь. – Я встала из-за стола, намереваясь закончить этот разговор.

– Принцесса, – успокаивающе проговорил мужчина, – если бы была другая возможность его уничтожить, я бы непременно ею воспользовался. Но я не могу. Зато можешь ты.

– Но как?! – в отчаянии воскликнула я и села обратно на стул.

– Вернешься в прошлое, туда, где он еще не обрел силу, и убьешь его. Все просто.

Я была шокирована его словами.

– В прошлое? Зачем так сложно? Почему бы твоим людям не выследить его в настоящем и не прирезать, или избавиться от него любым другим способом?

– Я тебе объяснил: это невозможно.

– Но почему… погоди, ты сказал «не обрел силу»? Какую силу? Что он умеет?

– Он очень хорошо чувствует опасность, исходящую не только от неодушевлённых предметов, но и от угрожающих его жизни людей. Он видит их ауры и безошибочно вычисляет врагов.

– О-о-о! – только и смогла выговорить я. – Очень удобное умение.

– Да, когда ты находишься в постоянном страхе. Поэтому только ты со своими способностями можешь уничтожить его силу в самом зародыше.

Я непонимающе заморгала:

– Ты хочешь сказать, что я должна убить ребенка?

– Нет, – горько усмехнулся Слава, – ему к тому времени было примерно столько, сколько мне сейчас, так что детей тебе убивать не придётся.

От всего услышанного у меня начала кружиться голова. Почувствовав это, Славдий налил мне стакан воды.

– Спасибо. – Я с благодарностью взяла его и стала обдумывать услышанное. Через несколько минут я вскочила со своего места как ужаленная. Мысль, пришедшая мне на ум, была ужасной.

– Нет, нет, нет! Я не могу этого сделать! – воскликнула я.

– Почему? – начал терять терпение Слава.

– Если я убью Астара в прошлом, то вместе с ним убью Велиара, Лилит и тебя!

– Ничего подобного, – фыркнул мужчина. – Мы всего лишь не родимся. Я считаю, это небольшая плата за сохранение миллионов жизней.

– Нет, это невозможно! – Я повысила голос, чувствуя, что мои щеки начали предательски гореть.

– Мира, я смотрю, ты не осознаешь всю серьезность ситуации, – угрожающе проговорил мужчина. – Ты свои чувства ставишь превыше долга? Это недопустимо. Я этого не хотел, но мне придётся развеять твои грезы.

Он быстро подошёл к приборной доске, и вскоре на большом экране я увидела холодное лицо Велиара.

– Я обращаюсь к главнокомандующему повстанческого объединения. Славдий, если ты меня слышишь, а я знаю, что слышишь, я приказываю вернуть девушку мне, – зловеще проговорил он. – Тебе все равно не удастся использовать ее в своих якобы благородных целях. После блокатора она нескоро оправится, и твой план полетит ко всем чертям. – На секунду Велиар замолчал. – Даю тебе три дня. Доставь ее в целости и сохранности в Перлитовый город, к нашему отцу. И, возможно, он тебя простит. Чтобы подстегнуть тебя к быстрому принятию решения, я, начиная с четвертых суток, буду убивать по одному из твоих людей. И первым в очереди будет лучший из предателей.

Камера отъехала в сторону, и на заднем плане я увидела несколько стоявших на коленях мужчин со связанными за спиной руками. Одного из них я сразу узнала – это был Ревай. Велиар подошёл к нему и поднял его голову за волосы, отчего мужчина болезненно поморщился. От увиденного я ахнула: на лице Ревая не было живого места.

– Даю тебе три дня, брат.

Экран почернел. Вся краска сошла с моего лица: я стояла ни жива, ни мертва.

– Убедилась, что Велиар не тот, за кого ты хочешь его принимать?

Я не отвечала. Тогда Славдий подошёл ко мне и стиснул в объятиях.

– Пойми, это не ваша Земля, тут все устроено по-другому. Трудно ожидать от человека хороших поступков, если он всю жизнь учился только жестокости и убийству.

Я отстранилась от Славы и заглянула в его глаза.

– А как же ты?

– Что я?

– Ты его брат, но ведь ты не такой.

– В этом ты тоже можешь ошибаться, – с горечью проговорил он.

Незаметно вытерев показавшуюся слезинку, я подошла к двери.

– Хорошо, я подумаю над твоими словами. Дай мне одну ночь.

– Принцесса, только прошу, не говори ничего Ланэт.

Я вышла прочь, оставив его одного.

***

– О чем вы разговаривали с Регисом? – полюбопытствовала Ланэт, как только я вошла в нашу комнату.

– Ни о чем серьезном. Он просто интересовался моим самочувствием.

– И все? – удивилась женщина.

– Да.

– А ты задала ему мучавшие тебя вопросы?

Я растеряно моргнула.

– Мира, с тобой все в порядке?

Я поняла, что находиться с Ланэт в одной комнате мне намного труднее, чем я себе представляла. Поэтому, извинившись, я вышла, не зная, куда пойти. Ланэт не пошла за мной, чему я была искренне рада.