Они жаждут Маккаммон Роберт
– Привет! – дружелюбно сказал Томми. – Ты чья собака? Ты собака Сэнди, а?
“Собакам везет”,– подумал он. Он сделал еще один шаг вперед, и овчарка, оскалившись, тихо заворчала.
Томми замер. Колли медленно поднялась, но с места не сдвинулась, оставаясь у самого крыльца. На дорожку упала капля слюны из пасти. Томми попятился, очень осторожно… и овчарка тут же снова легла, свернувшись. Томми вернулся на свою сторону улицы, подумал, что Бык Тэтчер зарычит не хуже этой собаки, когда Томми войдет завтра в камеру хранения. Или придется таскать с собой все книги целый день. “Странно, что собака так повела себя”,– подумал он. Он читал, что колли – весьма дружелюбные собаки. “Наверное, подумала, что я вторгаюсь на ее территорию или что–нибудь в этом роде”.
И потом он вспомнил, что через пятнадцать минут по телевизору начнут показывать “Вторжение”, поэтому он вытащил из кармана ключ и поспешил в дом, чтобы не пропустить ту часть, когда приземляется летающее блюдце.
14.
Темнота. Без двенадцати восемь.
Пейдж ла Санд выругалась, когда ее “мерседес” въехал колесом в новую выбоину. Дорога в Блэквуд оказалась весьма малоприятной. “Боже! – подумала она. – И зачем я приняла приглашение этого типа Фалько? Пообещала ему, что полезу на этакую гору, и практически посреди ночи! Нужно было договориться, чтобы они прислали за мной машину, а потом отвезли домой. Если этот принц, как его там, может позволить себе взять в аренду замок, тогда он вполне может позволить себе прислать лимузин!”
Она слышала, как воет в мертвых деревьях ветер, потом включила радио, чтобы найти какую–нибудь музыку.
Она поймала конец сводки новостей:
– … 3, 4 балла по шкале Рихтера, но обитатели Сан–Диего не пострадали, исключая лишь несколько треснувших оконных стекол в результате серии точечных толчков.
“Еще одно землетрясение,– подумала она. – Иисус Христос! Если не лесные пожары или грязевые потоки, то обязательно землетрясение!” Она повернула ручку и нашла песню, которая ей нравилась, новый сингл Рори Блэка: “… я не из тех парней, что ждут у дверей, я не из тех парней, что долго в очереди стоят…”
“Интересно,– подумала она,– как выглядит этот принц, как там его имя? А что это там в темноте бежит рядом с машиной?”
Две собаки, освещенные отблеском фар, бежали по обе стороны дороги, словно королевский эскорт.
Она вздрогнула. Что здесь делают собаки на горе? Потом прижала педаль акселератора, оставив собак позади. Несколько минут спустя она обогнула поворот и увидела перед собой массивный силуэт замка Кронстина. В некоторых окнах, сверкая разноцветными огнями, светили свечи. Она признала, что замок, не будучи очень привлекательным сооружением, выглядит по крайней мере весьма загадочно.
Она миновала открытые ворота, остановила машину и поднялась по каменным ступеням к парадной двери. На ней было блестящее черное платье и серебряный кулон – алмазное произведение, которое, она знала, делает ее неотразимой. Сегодня она этого принца собьет с копыт, или как там они говорят у себя в Венгрии.
Она постучала в дверь и принялась ждать, когда ей откроют.
Открыли немедленно. В проеме стояла юная девушка–чикано в длинном белом балахоне.
– Привет,– сказала Пейдж. – Я мисс ла Санд. Принц Вулкан ждет меня.
Девушка кивнула и жестом пригласила ее входить.
Она переступила порог. Дверь за ее спиной затворилась. Следом за служанкой – “грим у нее жестокий, однако!” – Пейдж пошла вдоль холла, освещенного люстрой со множеством свечей. Пейдж несколько раз поглядывала на люстру, вспомнив, что именно там обнаружили полицейские обезглавленное тело Орлона Кронстина. В замке было холодно, словно в ледохранилище, и Пейдж слышала завывание ветра под высокими потолками с утопающими во тьме балконами.
Они прошли по длинному коридору со множеством зажженных свечей, потом поднялись по лестнице без перил. На втором этаже служанка жестом пригласила Пейдж войти в огромный зал, где в двух каминах ревело пламя, а посередине стоял полированный черный обеденный стол, в котором, как в черном зеркале, отражались языки пламени каминов. Из люстры над головой бросали свет многочисленные свечи, которым помогали два серебряных канделябра, поставленных на столе. На столе стоял лишь один прибор – серебряное блюдо со сверкающими серебряными столовыми принадлежностями. Хрустальный графин, до половины наполненный красным вином, стоял рядом с серебряным кубком. Оба сосуда отсвечивали золотыми отблесками веселого пламени каминов.
– А где принц Вулкан? – спросила Пейдж служанку, присаживаясь за стол.
Девушка налила ей вина, но не ответила. Потом, не говоря ни слова, она, будто призрак, покинула зал.
“Что задумал этот принц? – не понимала Пейдж. – Совершить грандиозный выход или что–то в этом роде?” Она пригубила вино и спросила себя, какого черта она тут сидит. Вдруг она подняла голову. Ей показалось, что она видит лицо – в глубине зала, на границе темноты и света каминов. Лицо как бы парило среди теней. Видение исчезло, но Пейдж могла бы ясно нарисовать в уме это лицо – белая кожа, седые волосы… красивые глаза. И в следующий миг – пустота. Она быстро отвела взгляд, кажется, она слышала шаги, эхо шагов по камню… где–то на расстоянии, словно убегала крыса… Откуда–то донесся шепот, и она была почти уверена, что услышала ледяной смех.
“Наверное,– подумала она,– наверное, нужно все это отменить. Наверное, надо уносить отсюда ноги, потому что происходит тут что–то весьма подозрительное”.
Она сделала еще глоток вина и хотела уже подняться со стула.
И тут на плечо ее легла – очень осторожно, почти нежно – рука.
Пейдж вскрикнула и обернулась. На нее смотрели два зеленых кошачьих глаза, смотрели с бледного высокоскульного лица.
– Мисс ла Санд,– сказал молодой человек, кивая. – Я – принц Вулкан.
– Принц… Вулкан? – прошептала она.
– Совершенно верно. Простите, что заставил вас ждать. Сначала нужно было позаботиться о некоторых вещах. – Он обошел стол и остановился напротив Пейдж, пронзительно глядя на нее.
– Вы? Вы – принц? – Она едва не засмеялась, но изумление было слишком сильным. Все эти ее фантазии в духе Омара Шерифа разлетелись в прах. Широко раскрытыми глазами она смотрела на него, на белую кожу, которая не уступала белизной мрамору. Это лицо вполне могло быть вырезано из мрамора.
– Но вы… такой молодой! – выдавила она наконец.
Он чуть улыбнулся, в глазах отблескивал огонь каминов.
– Разве?
– Я ждала, что вы… намного старше. По крайней мере, за сорок.
– Вот как? – Он кивнул. – Сорок лет? Извините, что разочаровал вас.
Пейдж увидела желтоватые пряди в волосах. “Что это за человек? – подумала она. – На вид ему семнадцать, но что–то в голосе, в манере держать себя, в глазах… что–то наводит на мысль о гораздо, гораздо более солидном возрасте”.
– А мистер Фалько – ваш опекун? – спросила она.
– Фалько… был моим служащим. Я счел нужным уволить его, вчера вечером.
– О! Но ваши родители? Неужели вы сами приехали из Венгрии?
– Мисс ла Санд, я уже давно не ребенок. – Его нижняя губа презрительно выпятилась. – Я могу сам о себе позаботиться.
– Ну да, конечно. Я просто подумала, что…
Вулкан подался в ее сторону, опираясь о сверкающую черную плоскость стола, и она почувствовала, как внутренне содрогнулась.
– Вы разочарованы, не правда ли? Вы думали, я гораздо старше. Хотели бы, чтобы я оказался красивым, богатым и…
– Нет–нет, что вы, ничего подобного… Я просто… удивлена. – Она с трудом отвела взгляд в сторону, даже мышцы шеи вдруг пронзила судорога, словно кто–то провел рукой по струнам не настроенной гитары. Ей страшно было снова поднимать глаза на принца, но когда она все же взглянула в его глаза, она увидела, что в центре мозга этого юноши кипит яростный котел.
– Послушайте, ваше королевское величество, или как там вас еще… Все это было ошибкой. Мне не следовало приходить сюда. Уже поздно, а у меня много дел, поэтому я… – Она начала подниматься.
– Оставайся на месте,– прошептал он.
Тут же спина ее приросла к спинке стула, пальцы крепко сжались вокруг твердых подлокотников. Она чувствовала себя так, словно через живот перетянули ремень безопасности и туго привязали к стулу. Она с трудом вздохнула.
– Вот так,– сказал юноша с зелеными глазами. – И никаких разговоров насчет того, чтобы уйти. У меня забот достаточно без вас, мисс ла Санд. Я рассчитывал устроить для вас развлечение и не хочу портить чудесный вечер. Пейте вино.
Она покачала головой и выдавила:
– Нет.
– Пей! – приказал Вулкан, его взгляд прожигал череп насквозь.
Ее рука послушно взяла серебряный кубок, поднесла к губам, потом поставила сосуд на место. Глаза ее горели ужасом, на виске билась жилка. Принц взял кубок, некоторое время рассматривал остатки вина, понюхал кубок и поставил рядом с Пейдж. Он улыбнулся. – Мисс ла Санд, вы очень привлекательная женщина. Уверен, у вас множество поклонников, не так ли?
Она не ответила, и Вулкан, наклонившись, коснулся виска холодным пальцем. Потом провел пальцем у себя под носом.
– Очень привлекательная,– сказал он.
– Пожалуйста,– взмолилась она, мышцы челюстей болели от усилий,– позвольте мне вернуться домой. Я не… хочу знать, кто вы такой. Просто… отпустите… меня…
– Но тогда все будет испорчено. Нет, оставайтесь здесь, со мной. Правильно?
Его глаза чуть расширились, и голова Пейдж, словно она была марионеткой, послушно кивнула.
– Прекрасно. – Он некоторое время молча рассматривал ее, потом перешел к камину, потер ладони, словно согревая их.
– Мне холодно,– тихо сказал он. – Вот уже несколько ночей мне ужасно холодно, и больше мне не выдержать. Но вам это не понять, конечно. Когда вам холодно, вы просите включить обогрев. Вы не знаете этой боли, мисс ла Санд, боли, которая снежной бурей ревет внутри тела. – Он посмотрел на нее через плечо. – Как я рад, что сегодня здесь вы. Мне нужен кто–то рядом со мной. Иногда я испытываю необходимость поговорить с людьми…
Рот женщины раскрылся, но она не произнесла ни звука. По щекам сползли две слезы, оставив черный след от растаявшей туши.
Вулкан смотрел в огонь.
– Все равно, скоро вы все поняли бы сами. Мои чеки ничего не стоят. На мой счет в Швейцарии наложен арест, уже давно. Я не знал, насколько вы информированы обо мне. Поэтому было гораздо проще привести вас сюда. Ко мне.
– Я не… знаю ничего… о вас,– прошептала она.
– Да, но кое–что вы могли выяснить, если бы захотели. – Он повернулся к ней спиной, потирая пальцы. – Вы могли заявить в полицию, могли нанести мне удар до того, как все началось.
– Началось? Что…
– Все! – воскликнул он, описав рукой полукруг. – Будущее!
Пейдж услышала, как отворились грубо выструганые громадные двери зала. Вулкан поднял голову.
– Вот ваша еда,– сказал он. – Это настоящий мясной венгерский кулеш. Я велел приготовить его специально для вас.
Служанка в белом балахоне внесла серебряную супницу, до краев наполненную жирным бульоном, в котором плавали кусочки моркови, картофеля и мяса. Она поставила ее на блюдо перед Пейдж и бесшумно покинула комнату. Пейдж неподвижно смотрела на еду.
– Я хочу, чтобы вы съели это,– сказал Вулкан.
Руки Пейдж все еще были прижаты к стулу, с подбородка капали слезы.
– Кушай,– сказал Вулкан, словно обращался к маленькому непослушному ребенку. Правая рука Пейдж схватила серебряную ложку, погрузила ее в кулеш, потом поднесла ко рту. Рот судорожно открылся. Ложка вернулась в супницу. Потом все повторилось опять.
– Глотай, а то подавишься,– посоветовал Вулкан. – Ну, вот, умница. – Он стоял рядом с ней, наблюдая. – Мне столько нужно узнать об этой стране, называемой Калифорнией,– сказал он с жаром. – Ты можешь мне помочь. Расскажи мне все… Например, кто это такие? – он показал на свою футболку с изображением группы “Бич Бойз”. – Религиозные деятели? Или кто–то вроде кинозвезд? И эта музыка – что это за инструменты используют музыканты? Лютни? Арфы? Мир так быстро изменяется, просто кошмар. Годы бегут, как дни, дни – как минуты. Мир все сложнее и населеннее. Каждый раз, покидая свое убежище, я оказываюсь в совершенно ином мире.
Он вдруг прищурился, услышав зов “Хозяин!” Но он постарался не обращать внимания на него. Присутствие Санд окатывало его горячими волнами желания. Но снова: “Хозяин! Спаси меня!” – пришел срочный требовательный зов. Он коснулся лба, глаза закатились, он попытался сфокусировать мысли на пришедшем зове. И…
… Он увидел большое здание, в которое детективы привезли его слугу Таракана, комнату, где они собирались задать вопросы. Таракан сидел за столом, один из детективов – чернокожий мужчина – включил магнитофон.
– Ну, ладно, Бенфилд,– сказал негр. – Мы сейчас зададим тебе еще пару вопросов.
– Вопросов? – “Хозяин, спаси меня!” – А когда вы отпустите меня домой?
– Помнишь фотографии, которые я тебе показывал сегодня? – сказал негр. – Те четыре нехорошие девушки?
– Помню,– сказал Таракан.
– Отлично,– детектив открыл папку и просмотрел бумаги. Потом повел плечами и спросил у второго человека, сидевшего за столом у противоположной стены. – Тебе не холодно, Фаррис?
– Да, прохладно,– сказал тот, которого называли Фаррисом. – Немного.
– Немного – еще чего! Похоже, что сюда задувает арктический ветер! – Он снова повел плечами, потом вернулся к документам в папке. – А что собирался ты сделать с Ким Харрис после того, как она потеряет сознание, Бенфилд?
– Ничего.
– В самом деле? Тогда я кое–что прочту тебе из твоего дела. Ты помнишь август 76–го года и молодую женщину по имени Гилли Лангфорд?
– Нет… – “Хозяин, помоги мне!”
– Так… Очень странно, потому что тебя она узнала при очной ставке. Обвинение в изнасиловании. Она сказала, что ты пытался задушить ее и что у нее на горле синяки, доказывающие это. Потом была девочка Дженис Чесслер, восьми лет. Ноябрь 1977 года. А ее ты помнишь?
Таракан зажмурился, сжал пальцы в кулаки,– “Спаси меня, Хозяин! Они заставят меня сказать!”
– А помнишь ли ты, Бенфилд, доктора Карла Фридмана? – спросил чернокожий детектив. – Он был психиатром, который занимался твоим делом, после того, как было прекращено делопроизводство. Мы с ним связались. Знаешь, что он о тебе сказал?
– Ложь,– пробормотал Таракан. – Все они лгут про меня.
– Он сказал, что ты – типичный случай того, что называется параноик–шизофреник,– сказал негр. – Что в голове у тебя все немного смещается и ты забываешь правильный ход прошлых событий. И что у тебя случаются сильнейшие головные боли, что ты страдаешь непредсказуемой резкой сменой настроения. Доктор Фридман считает, что ты выраженно враждебно относишься к женщинам. Это все неправда, а, Бенфилд?
– Да…
– Я снова спрашиваю. Что ты собирался сделать с Ким Харрис?
Таракан задрожал, потом выдавил шепотом:
– Он не позволяет мне говорить.
– Он? О ком ты говоришь?
– О Хозяине. – На лице его выступили крупные капли пота. – Он сказал, что я не должен…
Принц Вулкан прервал телепатический контакт с Тараканом и посмотрел на Пейдж ла Санд. Ложка скребла по дну серебряной супницы, с подбородка капал кулеш, пачкая платье. Глаза женщины блестели от слез, взгляд ее был совершенно безумен.
– Достаточно,– рявкнул Вулкан. Пальцы Пейдж немедленно разжались и ложка со звоном упала на каменный пол. Вулкан снова ушел в себя.
Он не знал наверняка, насколько хватит сил у Таракана, как долго сможет он сопротивляться. Прошлой ночью замок сотрясался от гневных воплей Вулкана, когда он узнал, что Таракан пойман. Ведь Таракан вез ему жертву – пищу для принца. Но Таракан был еще и верным слугой, его можно было использовать в будущем. Значит, сейчас его нужно спасать, вырвать из логова врага. Вулкан прижал палец к левому виску и всмотрелся в тьму ночи, концентрируя волю и взгляд на том, что было ему нужно. Темная сущность его, словно черное облако, покинула оболочку тела, поплыла вверх, просочившись сквозь щели в камине наружу. Этому его научил Повелитель. Теперь под ним сверкал жемчуг ночного Лос–Анжелеса. Секунду спустя вокруг завертелся хоровод летучих мышей, сотни животных покидали свои пещеры в горах Санта–Моника, скапливаясь в облако точно над Паркер–центром в деловой части города. Циклон пищащих крыльев ждал лишь его команды. Когда они покрыли все небо, он снова обратился к внутреннему взгляду…
… Летучий водоворот опустился ниже, теперь мыши крутились конусом вокруг серо–зеленого здания. Они начали уже врываться сквозь окна и двери. Те, что не разбивались насмерть о стены и стекла, отлетали на некоторое расстояние, потом снова шли на приступ…
… Вулкан сместил фокус, снова соединился с Тараканом, видя, как…
… Чернокожий детектив вдруг поднял голову, оторвавшись от папки с документами. Он посмотрел на Фарриса, лоб его сморщился.
– Что это было? Ты что–нибудь слышал?
– Секунду,– сказал Фаррис, прислушиваясь.
Глаза Таракана были полны слез. Он улыбнулся, услышав, как что–то ударило в стекло снаружи.
– Хозяин! – крикнул он в радости. – Это Хозяин пришел, чтобы забрать меня домой!
– Заткнись! – рявкнул чернокожий, поднимаясь со стула. Снова послышался звон стекла, теперь уже где–то кричали люди. – Дьявол, что там происходит?
Он открыл дверь и замер на пороге, пораженный тем, что увидел. Окна взрывались, словно высаженные ручными гранатами. Поверх головы влетело в комнату с десяток летучих мышей. Таракан засмеялся, Фаррис пригнулся.
Чернокожий детектив вдруг содрогнулся и сделал шаг назад.
– Рис? – крикнул Фаррис. – Что с тобой?
Тот, которого звали Рис, закричал и, шатаясь, повернулся. Лицо было плотно закрыто крыльями облепивших его голову мышей. В комнату ворвался водоворот летучих мышей, они вцеплялись в волосы Фаррису, в рубашку.
– Да! Да! – закричал Таракан, хлопая в ладоши.
До него не дотронулась ни одна мышь. Они атаковали только полицейских, покрыв их тела живым ковром. Стены комнаты были покрыты летучими мышами, они носились в воздухе, как обрывки черной копирки, подхваченные ветром…
“Таракан! – тихо позвал Вулкан, используя невидимый мыслеканал, соединявший их. – Иди ко мне!”
– Да! – завопил безумец.
Он выбежал из комнаты, мимо корчащегося в агонии чернокожего детектива. В соседнем помещении люди пытались сражаться с мышами, но число последних составляло тысячи, и сквозь окна влетали новые. Таракан миновал мужчину, который слепо рвал на себе рубашку – глаза его превратились в кровоточащие дыры. Летучие мыши разлетались, давая Таракану возможность пройти, затем снова смыкались за ним. Он выбежал в коридор, полный мышей, помчался к лифту. Несколько мышей запутались в волосах, но они почувствовали контакт Таракана с Хозяином и улетели прочь. Когда пришел лифт, он вошел в него, эскортируемый двумя дюжинами летучих мышей, которые охраняли его, совершая круги вокруг. Мыши громко пищали. На первом этаже он помчался к двери. Вооруженный дежурный окликнул его и вытащил пистолет. Фаланга летучих мышей врезалась прямо в лицо полицейского, ослепив его.
Таракан выбежал на улицу и помчался по широкой авеню в ночь вдоль громадных темных зданий.
– Спасибо, Хозяин! – кричал он. – Спасибо тебе, спасибо!..
Принц Вулкан вернулся в свое тело и открыл глаза. Зрачки были вертикальными, казалось, они светятся зеленым. “Кобра”,– подумал он, и в следующий момент Кобра шагнул в зал.
– К нам идет Таракан,– сказал Вулкан. – Возьми несколько человек и спускайся вниз помочь ему. Спеши.
Кобра отправился искать Викинга, Дико и прочих членов “Машины Смерти”, которые уже проснулись. Да, здорово будет снова сесть в седло “харли”, чувствовать поток ветра в лицо, видеть яростно горящие в небе ночные звезды. Он не ошибся – это было сильнее всех наркотиков.
Когда Кобра ушел, Вулкан снова обратил внимание на сумасшедшую на стуле за столом. Он подошел к ней, наблюдая за слабым движением глаз, видя, как губы ее произнесли слабое “нет”. Он взял ее за руку, чувствуя, как благословенное тепло прокатывается вулканическими волнами под кожей. Он поцеловал тыльную сторону ладони, чувствуя запах восхитительной крови, всего в миллиметрах от клыков. Он начал покрывать руку поцелуями, поднимая рукав платья, щекоча ее раздвоенным змеиным языком.
Пейдж ла Санд содрогнулась, глаза закатились.
– Страшила, мамочка,– сказала она голосом маленькой девочки,– Там темно, мама, там страшила…
Когда он достиг пульсирующей вены на изгибе локтя, ледяной холод внутри стал невыносимым. Голова его дернулась вперед, клыки пронзили кожу. Булькающий фонтан живительной влаги наполнил рот, и он принялся пить жадными большими глотками.
Несколько минут спустя Пейдж начала всхлипывать, лицо стало желто–белым, потом она замолчала.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
СРЕДА, 30 ОКТЯБРЯ
ПОДАРОК ПОБЕДИТЕЛЯ
1.
Рико Эстебано, глубоко засунув руки в карманы серебряной куртки, мрачно опустив в задумчивости голову, шагал домой вдоль Закатного бульвара. Вокруг кипела ночная жизнь – тротуары были заполнены рокерами в кожаных блестящих джинсах и куртках с напоминающими петушиный гребень прическами, с перекрашенными в самые невообразимые цвета волосами. У входа в дискотеки толпились проститутки, ожидая, что какой–нибудь простак проведет их. Девчонки подростки в ужасно тесных джинсах собирались на углах в группы, обсуждая туфли и пластинки, маша проезжающим машинам, если это были престижные “порше” или “ягуары”. Пожилые мужчины останавливались, чтобы спросить у них время или где находится хорошая дискотека, затем раздавался взрыв хохота и они убегали в темноту. Сутенеры на “кадиллаках” разъезжали по Полосе, поверяя, все ли в порядке с их подопечными, не нужна ли срочная помощь, поблескивая алмазными перстнями. Вокруг Рико гремела электромузыка, лившаяся из рок–клубов, и плясал белый и зеленый неон, как молния, пульсирующая в молчаливом бешенстве.
Сегодня он хорошо поработал – несколько граммов кокаина и немного колумбийского красного – в Диско–2001. В подкладке его куртки еще осталось несколько унций красного, и он знал, что мог бы продать их тоже, если бы еще потолкался в дискотеке. Но у него появилось неприятное ощущение, как раз когда Джетс начал петь “Тепло тела” и осветительные лампы начали вспыхивать так быстро, что все стали похожи на спятивших марионеток. Стены начали сближаться, живо напомнив о том доме на Дос–Террос. Он начал пробиваться сквозь толпу к выходу – толпа окружила корчащуюся на полу пару, подбадривая их выкриками – какая–то девушка сжала его руку, прошептав: “Пойдем со мной, дорогой”. Что–то в е взгляде испугало Рико, и рука была холодной, как лед. Вдруг девушка на полу застонала – Рико услышал этот стон совершенно ясно, но больше никто, кажется, не обратил внимания – и посмотрев вниз, он увидел, что верхом на девушке сидит какой–то парень, прижимаясь губами к горлу. Рико выдернул руку и убежал.
Он продолжал шагать, не поднимая головы, чтобы не встречаться ни с кем глазами. Все явно посходили с ума. Все разваливалось на куски. Он едва не натолкнулся на тощего подростка в футболке с надписью “Могильщик – кто ты?” Надпись была сделана красным пастельным мелком, Подросток выругался и, шаркая ногами, пошел дальше. Глаза у него были совсем остекляневшими от таблеток. Рико поспешил дальше, золотые цепочки у него на шее весело позванивали одна о другую. В следующий миг он почувствовал, что за ним наблюдают, и поднял голову. На углу стояли две девушки. Одна в мятом фиолетовом платье, вторая – в розовом жилете и грязных джинсах. Они смотрели на него горящими голодными глазами, лица их приобрели какое–то хищное выражение, кожа была бледна, как пепел давно погасшего костра. Рико содрогнулся и понял, что не может отвести глаз. Девушка в фиолетовом платье улыбнулась и жестом поманила его. Он был уже почти рядом, когда возле пары девушек затормозил голубой “порше” с двумя парнями и водитель спросил: “Не желаете ли прокатиться, крошки!” и девицы без колебаний забрались в машину. Машина с ревом пронеслась мимо. Рико почувствовал холодные горошины пота на лбу и шее. И он зашагал дальше, еще быстрее.
Казалось, что бесконечный праздник бульвара продолжался слишком долго и теперь уже не поддавался контролю. Что–то ужасное, невыразимое явилось на этот праздник, потому что здесь дверь для этого ужасного была открыта и все были словно одурманены каким–то наркотиком, чтобы охранять вход. Рико содрогнулся – рядом с ним прошел кто–то, и от этого существа повеяло холодом, как из ледника. Рико боялся поднять голову и посмотреть, кто же это был. Он продолжал идти вперед сквозь разряды музыки – группа “Чаепитие с безумным шляпником” исполняла новый “хит”. Он опять столкнулся с кем–то – пожилой мужчина в белой рубашке. Рико снова ощутил пронизавшие волны холода. Чуть приподняв взгляд, он увидел коричневые пятна на рубашке человека. Тогда Рико оттолкнул двух оказавшихся у него на пути мальчишек и бросился бежать. За спиной раздался леденящий вопль, перешедший в раскат безумного хохота.
Ему показалось, что он слышит отзвук топота ног по бетону, преследующих его. Казалось, он находится в центре темного урагана воплей и криков, перекрывавших грохот электрической музыки. В рукав ему вцепилась рука девушки. Он выдернул рукав, материя треснула, он едва не споткнулся, и только через два квартала осмелился перейти на шаг и посмотреть через плечо назад. Его никто не преследовал, улица была совершенно пустынна. Только в холодном неоне бульвара двигались фигуры людей.
“Что со мной происходит? – подумал он. – Я схожу с ума или нет?” Он прошел еще один квартал, потом остановился у двери, втиснутой между Храмом Всевидящего Ока и фотографической студией “Разукрасим настоящую живую обнаженную!” Он поднялся по тускло освещенной лестнице и оказался в не менее тускло освещенном холле. Его квартира была третьей справа – ему повезло, он нашел квартиру с видом на Закатный бульвар. Он зажег свет и запер за собой дверь. Квартира была однокомнатная с небольшой кухней, с потрескавшимся потолком – сквозь щели иногда сочились капли бурой влаги. Рядом с дверью на стене висело большое зеркало, и сейчас Рико остановился напротив, чтобы посмотреть на себя – действительно ли у него вид ненормального? Глаза у него немного покраснели от дыма дискотеки, но в остальном он выглядел нормально. Он пересек комнату, расшатавшиеся половицы поскрипывали под его весом, выглянул в маленькое окно, выходившее на бульвар. По тротуару кто–то бежал. Вот один из бегущих – женщина – упала. Мужчина остановился, подал руку, они побежали дальше, исчезнув за поворотом. Несколько секунд спустя банда ухмыляющихся подростков пробежала в том же направлении. Где–то завизжали покрышки автомашины. Где–то завыла тоскливо сирена.
В дверь Рико постучали.
Он стремительно обернулся, сердце его подпрыгнуло в страхе. Он довольно долго стоял на месте, глядя на дверь. Через секунду тот, кто стучал, принялся теребить дверную ручку.
– Уходите! – крикнул он и тут же подумал: “Боже мой! Но как они узнали, что я здесь?”
Стук повторился. Потом послышался тревожный шепот:
– Рико! Открой… Это я.
– Кто?..
– Мерида! Это я, Рико! Скорей! Впусти меня!
Он перевел дыхание, чувствуя, как кружится голова. “Боже мой! Мерида!” Он подошел к двери, открыл замок, распахнул ее. В тоже мгновение она прыгнула в объятия, спрятав лицо у него на груди.
– Мерида,– пробормотал он. – Откуда… Где ты была? Я так волновался… Я везде искал тебя.
– Ничего не говори, прошу тебя,– прошептала она. – Просто держи меня крепче! Крепче!
Он прижал ее к себе, чувствуя холод губ на щеке. Он чувствовал, что вот–вот заплачет; только теперь он осознал, как любит ее. Она дрожала и была такая… холодная. Желудок вдруг скрутила спазма.
– Да ты ледяная! – сказал он. – Где ты была? Бог мой, я так рад тебя видеть!
– Ничего не говори,– сказала она, прижимаясь к нему. – Просто люби меня… согрей меня…
И в этот момент Рико случайно взглянул в зеркало напротив.
Он обнимал пустое платье, смятое и сморщенное в тех местах, где оно могло быть сморщено движениями женского тела. Но он понял теперь, и понимание это едва не заставило его закричать – то, что он обнимал сейчас, не было больше человеческим существом.
Она подняла голову, в темных глазах плавали щупальца серебряного и багрового пламени.
– Согрей же меня, милый,– прошептала она. Рот раскрылся, выдвинулись клыки, словно у гремучей змеи.
– Неееееет! – завопил он, оттолкнув ее, делая шаг назад. Споткнувшись, он упал, ударившись головой о край стола. Сквозь багровый туман боли он видел, как бесшумно приближается она к нему, будто облако дыма.
– Рикооооо,– прошептала она. Глаза пылали жаждой. – Я вернулась к тебе. Я вернулась…
– Убирайся! – выдохнул он, пытаясь подняться на ноги. Ноги не слушались, мозг был сжат между полюсами льда и пламени.
– … к тебе… – сказала Мерида. – Теперь мы сможем быть вместе всегда!
– Нет! НЕТ! – Голос его прервался, глаза, казалось, вот–вот выпрыгнут из орбит. Где–то внутри он почувствовал первый приступ безумного хохота.
– ДА! – сказал вампир. – Навсегда, навсегда!
Она протянула к Рико руки, глаза сверкали, как неон Закатного бульвара. Он вскрикнул, выбросил вперед руки, чтобы защитить себя, дать себе еще несколько дополнительных секунд жизни. Мерида схватила его за правую руку, усмехнулась и погрузила клыки в вену на запястье.
Его пронизала молния боли, он услышал, как жадно глотает она истекающую из него жизнь. Он хотел ударить другой рукой, но она перехватила ее, прижав к полу с необыкновенной силой. Клыки погрузились глубже, ни одна капля крови не пропадала.
Глаза ее закатились от удовольствия. Рико почувствовал, как летит куда –то в темноту, где было очень холодно и ужасно… ужасно… холодно…
Когда она насытилась, то отпустила его руку и та безвольно упала на пол. Стоя на четвереньках, она слизнула несколько кровавых капель, которые пропустила. Потом она прижала к груди голову Рико, покачивая его, словно ребенка.
– Вот теперь,– прошептала она,– мы всегда будем вместе, всегда… Мы будем вечно молоды, вечно будем любить друг друга. Спи, мой драгоценный, спи…
Потом он стащила с дивана простыни, разложила их на полу, положила на простыни спящего черным сном Рико и завернула.
“Теперь,– подумала она,– ты будешь спокойно спать, пока тебя не разбудит голос Хозяина”.
Она знала, что проснувшись, он будет страдать от голода, жажды, и возможно, будет слишком слаб, чтобы охотиться самостоятельно. Ей нужно будет помочь ему. Любовь ее не знала границ. Она оттащила запеленатого Рико в кладовую, закрыла парой картонных ящиков, потом затворила дверь. Теперь солнце, этот ненавистный жгучий глаз, вызывающий боль одним прикосновением своих лучей, не проникнет к нему.
Хозяин будет доволен работой.
Она покинула комнату и помчалась по бульвару, чтобы присоединиться к другим охотникам. Она научилась довольно хорошо чувствовать запах живой крови.
2.
– “Ариста” хочет заполучить тебя,– сказал Джимми Крайн, выруливая на Закатный бульвар, не обращая внимания на заполонивших тротуары подростков, хотя количество их было рекордным для такого часа ночи. – Они будут рвать на себе волосы, если не заполучат тебя после того, как мы подпишем сделку с Бруксом. И тогда наша цена пойдет в гору. Черт, они просто не могут позволить себе выпустить тебя из рук, пока ты еще в моде!
Вес сидел на заднем сиденье белого “кадиллака” Джимми, сделанного по специальному заказу – ручная сборка – обнимая одной рукой Соланж. Вечер оказался слишком утомительным и сейчас голова ее опустилась на плечо Веса.
– Этот парень, Чак, был довольно забавный, верно? – сказал Вес. – Как его фамилия?
– Крисп или Крайпс, что–то в этом роде. Я тебе скажу, как собираюсь разыграть карту “Аристы”, Вес. Я буду играть не спеша, хладнокровно. И если они начнут цитировать факты и цифры, я так на них посмотрю… Ха! Да у меня они по стенам ползать будут, готовые подписать что угодно! “Чистое везение” – это будет хит на “Эй–Би–Си”, и компании грампластинок поползут к нам на паршивых своих коленях! Хочешь послушать запись?
– Нет,– тихо ответил Вес.
– Ладно. Эй! Что скажешь насчет пары выступлений в Вегасе? Билеты будем выписывать теперь сами!
– Не знаю. У меня плохие воспоминания о Вегасе. Наверное, пока надо держаться потише, посмотрим, что выклюнется.
– Потише? – Джимми спросил это таким тоном, словно Вес только что грязно выругался. – Я правильно понял тебя, Дружище? Держаться потише? В этой стране нельзя держаться потише! Нужно ковать железо, пока горячо! И ты знаешь это не хуже меня. Христос на небесах! – Он резко вывернул руль вправо, чтобы объехать группу совершенно потерявших представление о том, где они находятся, подростков. – Поганые наркоманы! – Подростки усмехались и делали неприличные жесты. – Банда выродков! – в сердцах сказал Джимми. Лицо его пылало. – Боже, ведь я едва не сбил человека! Чем не тема для колонки Роны, а?
– Верно,– нервно сказал Вес. Он оглянулся и увидел, что подростки выпрыгивали на проезжую часть бульвара, теперь уже перед спортивным “спитфайером”. Машина с визгом затормозила, подростки обступили ее. Вес отвернулся и больше не смотрел назад, потому что его внезапно наполнил ужас.
– А где живут все эти уроды? – сказал Джимми, глядя на людей, столпившихся перед магазинами и барами. – Что они делают – просто выходят погулять ночью?
Соланж вдруг выпрямилась, словно она и не спала.
– Что происходит? – спросила она тревожным голосом.
– Ничего особенного. Джимми везет нас домой. Спи.
– Нет,– Она посмотрела по сторонам. – А мы еще не приехали?
Вес улыбнулся:
– Мы только пятнадцать минут назад покинули “Импров”. Ты, наверное, не помнишь те три бокала “шабли”? – Он посмотрел в зеркало заднего вида, в глаза Джимми. – Как было имя того парня? Чак…
– Крескин. Или нет, это не то. Не помню.
– Хороший комедиант. Хороший материал. И люди с удовольствием слушали его.
– Похоже. Конечно, ты мог бы встать посреди ночи и переплюнуть этого парня с завязанными глазами. Сливки поднимаются на самый верх, Вес. Вот почему он работает в “Импров”, а у тебя контракт с “Эй–Би–Си”.
– Шаги,– сказал Вес.
– Что?
– Шаги в темноте,– повторил Вес. – За твоей спиной. И как бы ты ни бежал, пусть даже сердце выпрыгнет у тебя из груди, даже если тебе покажется, что больше ты не слышишь шагов, они все равно будут за твоей спиной.
– Соланж, о чем болтает этот ненормальный золотой юноша?
– Иногда мне становится интересно,– задумчиво сказал Вес,– что бы произошло, если бы я не вышел на сцену тогда, в первый раз? Это было в “Комеди Стэр”, вечером, в понедельник – выступали только любители – и я только–только сошел с автобуса из Винтел–хилл и был перепуган до смерти. Меня должен был встретить дружок, но паршивец не появился и мне пришлось топать пешком, таща чемоданы. Боже! Я тащил их кварталов двадцать. Я даже не знал, куда иду. И тут я увидел этот плакат – ВЕЧЕР ЛЮБИТЕЛЕЙ, сцена в ваших руках! – Я нашел комнату в мотеле и начал репетировать перед зеркалом. В зеркале была большая трещина – я это навсегда запомнил – и я испугался, что это предвещает неудачу. Но потом я решил, что разбил его кто –то другой, значит, это его неудача, так?
– Определенно,– сказал Джимми.
Вес улыбнулся, наплыли воспоминания. Все это было, казалось, так давно, но время в Лос–Анжелесе обманчиво. Если тебе сопутствует удача и ты в окружении друзей, время течет быстро, месяцы и недели превращаются в дни и часы. Но стоит оказаться одному, и каждая минута превращается в отравляющую вечность.
– Я никогда до того не видел такую большую сцену,– продолжал он – И никогда с тех пор не видел. Впереди стояла длинная очередь тех, кто должен был выступить до меня. Кое–кто из них были действительно талантливыми людьми. Другие бежали со сцены с позором. Да, это был бесподобный спектакль! Прямо передо мной в очереди стоял невысокий парень по имени Бенни… Крамер, кажется. Он делал всякие звуковые эффекты – выстрелы из лучеметов, полет НЛО, атомные взрывы, пополам с туповатыми комментариями. Парень он был славный, но зажатый, как картон. На сцене он не умел держаться. Когда он закончил, кто–то подтолкнул меня в спину, и я, спотыкаясь, вышел под лучи рампы. Боже, каким он был… ослепляющим, этот свет!
Голос его становился постепенно все тише, взгляд приобрел задумчивость воспоминаний.
Читать бесплатно другие книги:
