Убить нельзя научить Сапфир Ясмина
– Не знала, – только и смогла промямлить я. Интересно, что там еще про меня «вывесили»? Оставалось лишь уповать на то, что это не подробности сокрушительных фиаско в личной жизни. Отношения с мужчинами у меня не складывались категорически. Приходилось все время скрывать способности, контролировать каждую эмоцию, каждый порыв. И конечно же, спустя недолгое время наступало «эмоциональное выгорание», отторжение. К своему «преклонному» возрасту я не обзавелась ни мужем, ни детьми, делила одиночество с сестрой и компьютером.
– Ой, – забавно всплеснул руками Драгар. – А вы чего в темноте-то?
– Не пойму, как у вас тут свет включается, – смущенно призналась я, радуясь, что в потемках он не видит, как раскраснелось мое лицо.
– А-а-а… – протянул Драгар. – Так вот же!
Он трижды хлопнул в ладоши, и комнату залил ровный золотисто-белый свет.
– Если хотите поярче – четыре хлопка, – радостно пояснил парень. – Один хлопок – будет еле заметный рассеянный свет.
– Спасибо!
Я оглянулась, пытаясь отыскать на потолке или стенах хотя бы намек на лампочку или люстру.
– Свет идет сквозь плиты, – после недолгой паузы пояснил Драгар. – И он полностью соответствует солнечному.
Теперь я хорошо разглядела лицо парня.
Темно-серые глаза отливали зеленым. По носу и щекам рассыпались веснушки, а сами щеки цвели трогательным розовым румянцем. Драгар походил на мужчину и мальчика одновременно. Ямочка на подбородке усиливала впечатление.
– Идем? – предложил он снова. Не предупреждая, дважды хлопнул в ладоши – свет мигнул и выключился.
А я-то, склеротик, совершенно забыла спросить, как это делается. Так и спала бы при свете, если вообще ухитрилась бы уснуть. Не ломиться же посреди ночи к соседям-студентам или преподам с милейшей улыбкой и глупейшим вопросом. Не самый удачный способ заработать уважение, скорее уж – снискать репутацию городской сумасшедшей.
Мы вышли в знакомый коридор. Только теперь он не казался таким подозрительно безлюдным и сиротливым. Скорее уж наоборот – требовались немалые усилия, чтобы лавировать в бурном потоке студентов и преподов.
Я закусила губу, изо всех сил стараясь не разглядывать окружающих. А разглядывать хотелось очень и очень.
Драгар интеллигентностью не страдал. Напротив, он бесшабашно тыкал в толпу, выбирая ближайших к нам представителей местных рас. И, не обращая внимания на их реакцию, щедро делился знаниями. Казалось, перед нами не живые существа, а так, музейные экспонаты.
– Истлы, – обеими руками указал Драгар на двух высоких и поджарых людей-львов. Они надеялись благополучно обогнуть нас. Но не тут-то было. Густая грива истлов встала дыбом, а вслед за ней вздыбились и пышные бакенбарды. Парни поприветствовали Драгара хищными оскалами, демонстрируя острые, как бритвы, клыки. И нервно постучали по сумкам синеватыми когтями.
Но мой спутник будто бы ничего и не заметил.
– Таллины. Магию излучают всем телом. Могут током пульнуть даже из зад… ой… из ноги, – хохотнул Драгар, бесцеремонно тыча пальцем в пятерых существ, которых я заметила бы и без него.
Похожие на человекообразные деревья, со светлой и темной корой-кожей, они грациозно отклонились, словно из указующего перста скандра выстрелил лазер. Самого разного роста и комплекции, таллины излучали «дубовую» силу и такое же спокойствие. Хотя очень скоро я поняла, что это впечатление обманчиво, и таллины – те еще истерики.
Пока же они просто прибавили шагу, отчего волосы, собранные в высокие хвосты, словно из тончайших металлических нитей, закачались как маятники. А свободные туники и мешковатые брюки из очень тонкой материи взвились, как от порыва ветра.
– Леплеры, – продолжал между тем Драгар, смешно дергая руками в сторону четырех ребят, ужасно похожих на гномов с лицами эльфов. – Очень сильные магнетики и электрики. Правда, размером с полвоина.
Все четыре «полвоина» ростом примерно с меня очень недружелюбно поморщились и посмотрели на Драгара снизу вверх. Да так, что я начала опасаться – не вспыхнет ли парень как факел.
Но леплеры гордо отвернулись и устремились прочь, громыхая ботинками с сотнями металлических клепок, пряжками нескольких ремней и массивными браслетами. На каждой руке ребят их было штук по пять, не меньше. Эти люди-праздники выделялись из толпы, невзирая на рост. Еще никогда не встречала я столь пестро одетых существ. При этом леплеры умудрялись вырядиться так, что цвета узоров на рубахах, оттенки брюк, ремней и даже пряжек совершенно не сочетались друг с другом. Талант, не иначе.
Еще больше напоминали эльфов, только без их знаменитых остроконечных ушей, сальфы. Худощавые, с утонченными чертами лица – настолько, что ребята показались мне слишком женоподобными, – они двигались плавно и текуче, когда рядом не было скандров или мрагулов. Как только студенты этих рас появлялись на горизонте, сальфы немедленно теряли свою величавую неспешность и демонстрировали невиданную прыть. Про них Драгар пренебрежительно обронил:
– Самые слабые боевые единицы. Неженки и чистоплюи.
Четверо «неженок и чистоплюев» презрительно фыркнули в сторону Драгара. Стряхнули несуществующие пылинки с шелковых рубашек и брюк и гордо зашагали дальше.
– Мрагулы и скандры. Скандры, если что, – наши с Вархаром сородичи. Мрагулы были бы почти такими же крутыми мужчинами и воинами, как скандры. Если бы не одевались как бабы, – и Драгар ткнул пальцем в их шорты-юбки, похожие на шотландки. Они очень странно выглядели в сочетании с самыми что ни на есть обычными футболками приглушенных тонов.
Троица бледных мрагулов с серыми и зелеными глазами откровенно пригрозила Драгару кулачищами размером с боксерскую перчатку. И меня это совсем не удивило. Даже самые высокие и крепкие истлы ни ростом, ни статью не могли сравниться с мрагулами и скандрами. Про остальные расы я вообще молчу.
Драгар обратил на угрозы не больше внимания, чем я – на муху, пролетевшую за окном.
Оставив в стороне выход из корпуса, мы свернули в глухой тупик.
Парень немного поводил у стены рукой так, как водят перед лицом человека, предполагая, что он слегка не в себе. Но стена оказалась очень даже вменяемой и на редкость послушной. Фальшивая каменная кладка уехала вверх, освободив двери на первый взгляд вполне обычной лифтовой кабинки.
Они гостеприимно распахнулись, и… мы вошли в просторную комнату. Вдоль стен выстроились стулья, тонко намекая, что поездка может «слегка» затянуться.
Последняя кнопка бронзового лифтового пульта висела как раз на уровне моих глаз. Остальные, конечно же, выше. Но гораздо сильнее потрясало другое.
На верхней кнопке значилась цифра триста, хотя снаружи казалось – в замке не больше четырех этажей. Максимум шесть, если считать подвал и чердак.
Драгар нажал кнопку с ажурной десяткой – до нее даже я могла дотянуться, не подпрыгивая и не вставая на стул.
Лифт бесшумно взмыл вверх с почти самолетной скоростью.
Минуты не прошло, как кабинка резко остановилась, и я ухватилась за ближайший стул, чтобы удержаться на ногах. Двери распахнулись, и мы с Драгаром вышли в пустынный коридор. Светлый настолько, что перед глазами заплясали кружочки. Просторный настолько, что несколько десятков скандров легко смогли бы водить тут хороводы.
На бронзовой двери в конце коридора висела громадная табличка с надписью:
«Кафедра управления энергией огня и подвластных ему стихий».
Крошечные огоньки на рамке двери сплетались в невообразимые узоры.
После обхода кафедральных помещений бодрость и любопытство как рукой сняло. Четыре лаборатории, десять лекционных аудиторий, тридцать преподавательских, по площади сравнимых разве что с залом консерватории… Мои бедные ватные ноги гудели и ныли.
Драгар сопровождал меня всюду. Галантно открывал двери, в красках и деталях объяснял все, что спрашивала, а заодно и то, о чем не спрашивала. Похоже, он чувствовал себя тут как рыба в воде и без устали фонтанировал не только информацией, но и энергией. Если бы энтузиазм превращался в электричество, Драгар обеспечил бы светом все корпуса Академии.
– На кафедре тридцать два препода, семь лаборантов, пять техников, две уборщицы и… – Парень поднял глаза к потолку, то ли подсчитывая, то ли припоминая. Тогда я еще не знала, что скандра, умеющего считать до тридцати, можно смело награждать докторской степенью. – Кажется, человек двадцать аспирантов. Но это вам лучше скажут преподы. Назначьте заседание и потребуйте отчеты. Кстати, проректор Вархар Изилади сидит на этом же этаже, через стенку, – не слишком оптимистично добавил Драгар.
Помяни черта, и он появится.
– Смотрю, у вас тут экскурсия в самом разгаре? – Вархар собственной персоной уже возвышался посреди холла кафедры и прожигал меня взглядом, привычно приподняв бровь с родинками.
Один его глаз светился голубым, и мне стало совсем не по себе. Он не бликовал, а именно светился мерным густо-голубым светом.
– Добрый вечер, проректор, – тон Драгара лучше всяких слов говорил, что встреча обрадовала его не больше, чем меня.
Вархар приблизился. Неторопливо обошел меня, уделив внимание ногам, ягодицам, груди и, как на грех, распущенным волосам. Длинные пряди разметались по спине в художественном беспорядке.
– Смотрю, ты неплохо отдохнула и выспалась, – резюмировал свои наблюдения проректор.
– Мы уже закончили, – ответила я невпопад. – И планируем уходить.
Вархар покачал головой и подошел вплотную. Теперь нас разделяло расстояние не больше двух ладоней, и сердце совсем некстати пропустило удар. Слегка наклонившись, проректор навис надо мной, как еще недавно, в спальне, и произнес, внезапно перейдя на «вы»:
– Неужели вы откажете мне в прогулке по академическому саду? Я хотел показать вам столовую и заодно поужинать.
– Благодарю. Я поем в комнате. В холодильнике еды хватит на месяц или даже на два. – Я постаралась придать тону побольше бескомпромиссности. – Инфополе сообщило, что она еще два месяца будет как свежая. Да и ноги устали.
– Настолько устали, что не в состоянии пройти несколько метров? – Бровь Вархара все еще удерживала родинки на лбу, а глаза снова стали одинакового цвета. Взгляд проректора, казалось, пронзал меня насквозь. Я поежилась, сердце снова пропустило удар и вдруг забилось как ошалелое.
– Я очень устала, – процедила сквозь зубы. – Судя по расписанию, рабочий день у вас заканчивается в пять вечера. А сейчас, – я кивнула в сторону допотопных белых ходиков на стене, – уже девять стукнуло. Поэтому прошу извинить, но я иду в свою комнату.
Я обогнула Вархара – он и не думал двигаться с места – и рванула к двери.
Но тут случилось такое, что я забыла и про сон, и про то, какой же проректор нахал. Забыла бы и свое имя, если бы светопреставление затянулось подольше.
Раздался хлопок, потом грохот, от которого у меня заложило уши и зазвенело в голове. Здание вздрогнуло, как живое. Оконные стекла зазвенели, подскочил пол.
Скандры уставились в окно – синхронно повернули головы, как заводные куклы. Я последовала их примеру и ошалела еще сильнее.
Душа ушла в пятки, сердце застучало где-то в горле, а мозг отказывался верить увиденному. Я открывала рот, но слова застревали в глотке.
Стройную башню соседнего корпуса срезало невидимой силой, как украшение с торта. Она покосилась и собиралась рухнуть вниз. Но тут раздался взрыв.
Из-под башни взметнулись языки пламени, и она, как ракета, полетела в нашу сторону.
Я дернулась и застыла, не в силах ни убежать, ни позвать на помощь. Одеревеневший язык не ворочался.
Башня нацелилась в окно и, судя по всему, планировала навести свой порядок на кафедре. Когда перед стеклом появился остроконечный пик, я зажмурилась, ожидая худшего. Но… Ничего не случилось.
Я приоткрыла один глаз, другой и… обомлела. Думала, после всего случившегося удивить меня – неподъемная задача. Но я еще не знала, что Вархару и не такие чудеса по плечу.
Он каменным колоссом высился посреди аудитории, широко расставив ноги и выбросив вперед руку. Из ладони проректора выстреливал густой поток света и расправлялся в огромный прямоугольник. Световая преграда загородила окно и ближайшие стены аудитории. Башня же ухнула вниз, похоже, отразившись от неожиданного препятствия.
Вначале я не поняла – почему Вархар не убирает световую преграду.
Но тут громыхнуло снова. По счастью, мои уши заложило еще во время первого грохота. И теперь они уже ни на что не реагировали.
Здание опять подскочило и задрожало. Оконные стекла дружно зазвенели. Пол заходил ходуном и неприятно завибрировал под ногами.
Башня взорвалась и распалась на сотни кусков. Черный дым заклубился в воздухе. Горящие ошметки и булыжники полетели во все стороны. Они барабанили в световую стену, как град в окна, и отскакивали мячиками.
Я наблюдала все, будто во сне, как в замедленной сьемке… В шоке и ужасе… Не веря своим глазам.
Драгар поглядывал на Вархара с благодарностью и раздражением одновременно. Сам же проректор оставался таким спокойным, словно шел по пляжу и наслаждался умиротворяющим плеском волн…
Не помню, сколько прошло времени. Но когда град камней и сгустков пламени стих, а световая преграда исчезла, Вархар как ни в чем не бывало предложил:
– Ну что ж, Ольга. Не можешь прогуляться, так не можешь. Тогда провожу тебя до жилища.
Глава 3
Огонь, вода и местная физика
До лифта я дошагала на ватных ногах, так и не выходя из затяжного шока.
Сердце бешено стучало в ушах, ужас спазмом скрутил желудок.
Вархар осторожно подтолкнул меня в кабинку, вошел сам и быстро нажал кнопку первого этажа. Двери лифта прижали Драгара так, что лицо его приплюснулось, а руки, которые парень предусмотрительно сунул в кабинку первыми, побелели.
– Ой. Про тебя-то я и забыл, – хохотнул Вархар.
В ступоре я едва сообразила, что нужно нажать кнопку остановки. Драгар одарил меня благодарным взглядом, Вархара – взглядом саблезубого тигра на охоте и торжественно вошел в кабинку.
– Да ладно тебе, Оля, – неожиданно почти ласково произнес проректор. Бесцеремонно отодвинув Драгара одной рукой, Вархар приблизился вплотную и склонился к моему лицу. У меня же не было ни моральных, ни физических сил что-то говорить или делать. Как марионетка, я подняла на проректора глаза и позволила ему взять себя за подбородок.
– Ну во-от! – возмутился Вархар. – Было бы из-за чего так пугаться. Это крипсы. Зеленые великаны расхулиганились. Приструним, не бойся! Так, что только пятки сверкать будут! Не впервой как-никак.
В этот момент передо мной сверкнули не пятки крипсов – акулья улыбка Вархара. Но потрясало вовсе не это.
Я открыла рот, чтобы задать вопрос, но выдавить смогла лишь жалобный стон.
Крипсы. Зеленые великаны… Алиса!
В голове царил жуткий хаос. Мысли путались. В каком-то шоке, ступоре слушала я о том, что Алиса никакая не сумасшедшая. Вернее, сумасшедшая, но совсем не такая, как я думала.
– Твою сестру и других землянок похищали крипсы. Раса такая. Они большие, лысые и зеленые. В общем, красавцы писаные, – Вархар гоготнул, но, взглянув в мое растерянное лицо, резко прервался и продолжил: – Езенграс не зря говорил, что поможет. Никто не знает о том, что случилось с твоей сестрой, больше, чем наш старик-ректор.
Лифт остановился, и Вархар подтолкнул меня к выходу. Ноги не слушались, а в ушах все еще звучали его слова: «Твою сестру похищали… крипсы».
Воспользовавшись моим замешательством, Вархар приобнял за талию и принялся рассказывать дальше, старательно отодвигая Драгара другой рукой. Парень пыхтел, сопел и бормотал под нос явно не поэмы Лермонтова.
– Наша Академия обучает воинов. – Вархар рассказывал об этом так, как рассказывает историк о быте и культуре древних цивилизаций. Увлеченно, но без сильных эмоций. – Одни остаются тут и охраняют здешний форпост на границе миров. Другие – идут в свои миры и там работают в спецслужбах – контролируют таких, как мы. Сильных магически существ. Не все они добрые, сама понимаешь. – Вархар улыбнулся, но меня не проняло. – Наша задача, чтобы маги не пытались завоевать чужие миры. Особенно это касается таких миров, как твой. Где почти нет своих магов, и способностями они владеют еле-еле.
Даже на этом сомнительном комплименте я не пришла в себя, продолжая в полнейшем оцепенении слушать проректора.
– С крипсами история отдельная. Их женщины после какой-то там эпидемии детей выносить не могут. Вот крипсы и нашли решение. Похищают землянок и внедряют в них свои эмбрионы. Чтобы пленницы благополучно доносили и не случилось выкидыша, постоянно пичкают собственной аурой. Вот именно из-за нее землянки и сходят с ума. Как твоя сестра. И наши медики вовсю занимаются тем, чтобы научиться обращать процесс вспять. Потому что – заметь – мы знаем причину болезни! А это уже шаг к ее излечению.
В каком-то тумане слушала я последний монолог Вархара, а перед глазами стояла Алиса. Маленькая, забитая, несчастная Алиса.
…Она съежилась на жестком деревянном стуле в многолюдном полицейском участке, раскачивалась из стороны в сторону, всхлипывала и бормотала:
– Больно… как больно… Зеленые великаны… Они… Я носила их ребенка. Зеленые великаны… они… больно. Больно!
Усталый полицейский с пивным брюшком и осоловевшими глазами протянул мне документы и с сомнением уточнил:
– Вы уверены, что хотите забрать ее домой? То есть мы можем отправить ее в лечебницу для невест зеленых великанов. Подумайте…
– Оля! Оля! – Вархар потряс меня за плечи.
Зрение сфокусировалось, и я обнаружила, что мы стоим возле корпуса.
От ближайших квадратных кустов упоительно пахнуло свежестриженной зеленью. Легкий ветерок осторожно перебирал мои волосы.
На дворе совсем стемнело.
Гири фонарей над головой разливали широкие конусы яркого света. Их рассекали неровные желтоватые и голубоватые лучи из окон общежития.
Жирные ночные мотыльки в веселой компании мошкары кружили внутри световых пятен, то и дело устремляясь к раскаленному стеклу фонарей.
Вокруг было тихо-тихо. Только где-то вдалеке чирикали птицы да стрекотали в траве кузнечики.
Проректор стоял совсем близко. Одна рука его бесцеремонно лежала на моей талии, а другая – на плече.
– Я? Вы? Где мы? – Я потрясла головой, стараясь привести себя в чувство.
– Ты слегка обалдела от новостей, и я вывел тебя на улицу подышать свежим воздухом. Он всегда мозги прочищает, – мягко ответил Вархар. – Прогуляемся? – предложил с кривой ухмылкой, и рука его начала спускаться с талии к бедру.
Возмущение закипело мгновенно, обожгло щеки и уши.
Вот нахал! Только немного дашь слабину – и он тут как тут!
Я отскочила, метнулась к дверям общежития и суматошно бросила через плечо:
– Ничего подобного! И прошу больше так ко мне не прикасаться!
– А твое тело еще недавно просило другого! Уж в чем в чем, а в этом я понимаю! – полетело мне вслед вместе с хохотом проректора. И казалось, от его взгляда спина вот-вот запылает синим пламенем.
Коридор приветствовал криками и визгом, переходящими в ультразвук. Такого я уж точно не ожидала от здешних бугаев-студентов.
В конце коридора, в тупике, столпился народ. Я бросилась туда, и уже на середине пути в нос ударил противный запах гари. Над головой пролетела молния, вторая, третья. Я вспомнила древний мультик про поросенка Фунтика, его героя, над чьей головой свистели сначала пули, а после и сапоги, и поняла, что сама себе завидую.
Я никогда не управляла молниями, только электроприборами. Да и то не столько управляла, сколько сжигала подчистую. Но сейчас, не задумываясь, подняла руку вверх, и молнии послушно замерли в воздухе, словно замороженные. Чудеса, да и только!
Как можно более уверенной поступью подошла я к разношерстной толпе студентов и прокричала:
– А ну разойдись!
Надо сказать, навыки командования оравой пьяной от опасности и близкой потасовки молодежи я еще не растеряла. Студенты нехотя расступились, открыв взгляду «виновников торжества». Уже лучше. За высоченными спинами «передних рядов» публики я не разглядела бы задир даже в прыжке.
Трое мрагулов, в синих юбках-шортах в белую полоску, замахивались друг на друга шаровыми молниями. А ведь еще день назад я такое только в кино и видела. И, что удивительно, воспринималось происходящее так, будто нет ничего более естественного, чем три здоровенных лба с молниями наперевес.
– Сказал ведь – держаться от Скринга подальше? А?! – вопил один из них. – Такой сильный, что обижаешь слабых? Или такой глухой?!
– Я и сам могу за себя постоять! – перебил его «слабый», лишь слегка ниже ростом, чем двое других, и немного уже в плечах.
Габаритами мрагулы почти не отличались от Драгара, хотя Вархару уступали заметно. Их русые волосы были собраны в низкие хвосты, а глаза казались слишком светлыми, почти белесыми. Бледная кожа выглядела хуже некуда – россыпь веснушек, прыщи, щербинки испещряли ее вдоль и поперек.
А что, тут кремы и гели от прыщей не в ходу? Наверное, Вархар счел их «бабскими средствами» и запретил во веки веков. С него станется.
– А ну, прекратить хулиганить! – приказала я, все больше сама себе удивляясь.
Сердце глухо ударилось о грудную клетку. Что, если они не послушают? Что, если поднимут на смех?
В меня вонзились десятки пытливых взглядов. Скандры и мрагулы в едином порыве скрестили руки на груди и широко расставили ноги, будто готовились оказать достойное сопротивление лектору-выскочке. Таллины вытянулись и застыли, словно и впрямь пустили корни. Истлы, напротив, ссутулились, как хищники перед броском. Только оскалов и не хватало. Леплеры следили за всеми снизу вверх, почти синхронно поворачивая головы. Сальфов среди зевак не обнаружилось.
Галдеж постепенно смолк.
Положение было отчаянным для всех. И для меня ничуть не меньше, чем для студентов.
Все уважение ко мне, как к преподавателю, как к главе общежития, вылетит в трубу, если не оседлаю ситуацию. И никакими контрмерами – наказаниями, колами, пересдачами – его не вернуть.
– Новенькая преподша, – ухмыльнулся мрагул, только что обвиненный в нападении на слабых.
Его кивок на уважительный смахивал не больше, чем крокодил на черепаху.
– Да, новенькая, – уперла я руки в бока, стараясь выглядеть внушительней.
Трудно держать марку, когда вокруг одни Муромцы, Поповичи, дубы и воинственные гномы.
– А ты ниче, – добавил нахал, смерив меня взглядом под стать Вархаровскому.
У них это, похоже, тут общее, в Академии-то. Такое ощущение, что ничему другому здесь и не учат.
– Я тебе сейчас покажу «ниче»! – вспыхнула я, ответив хулигану как можно более суровым взглядом. – И погасите-ка свои шарики! Огонь детям не игрушка!
Мрагул усмехнулся и вразвалочку шагнул навстречу, лихо перебрасывая молнию из руки в руку, как мячик на физкультуре.
Гнев накрутил мой пульс до невиданных высот, воздух распирал грудь. Да что ж такое-то? Ладно, Вархар меня не уважает, да и, судя по всему, уже не будет. Варвар, чего с него взять, кроме искусства раздевать взглядом? Но этим молокососам я так с собой обращаться не позволю!
Сообразить не успела, как одна из «замороженных» мною молний ударила в пол у самых сапог мрагула, а следом вторая и третья. Парня обдало искрами с ног до головы, струйка серого дыма окутала его до колен. Мрагул закашлялся и нервно отскочил, не разбирая дороги. Выронил огненный шарик и натолкнулся на двух других спорщиков. Их «не игрушки» тоже покатились по полу, и тот запылал.
Вернее, не совсем так. Запылали стыки камней, пламя поползло в мою сторону, очерчивая глыбы красивыми протуберанцами. Таллины и истлы принялись шарахаться туда-сюда, натыкаясь друг на друга. Где-то внизу копошились поваленные леплеры – верзилы перестали смотреть под ноги.
Мрагулы со скандрами лихо перепрыгивали через низкорослых крепышей, ловко огибали остальных и нарезали круги, натыкаясь на стены. Вместо улюлюканья и восторженного подстрекания коридор наполнился воплями ужаса.
Ахнуть не успела, как языки пламени взвились на высоту человеческого роста, отрезав половину ребят от выхода.
Я огляделась вокруг. Черт! Я же заведующий кафедрой, в названии которой есть слово огонь. Но управлять огнем я не умею, максимум – что-нибудь поджечь. Да и то не по заказу. Никак не затушить.
Пламя зашипело, лизнуло языками стены и радостно взлетело по ним, все больше захватывая студентов в плен.
Запах гари становился невыносимым, удушливый дым разъедал глаза. Я заполошно огляделась в поисках обычного для учебных корпусов огнетушителя. Но его нигде не было. Вот тебе и техника безопасности! Да с такими студентами огнетушители тут должны висеть, как шары на новогодней елке!
Черт! Что же делать? Может, все это сон? Надежда растаяла, а вот дым и не собирался этого делать. В мгновение ока в черно-сером тумане пропали ближайшие стены, вокруг закашлялись невидимые в нем студенты. Скрипучими голосами бранились таллины, рычали скандры и мрагулы, заглушая истлов. Громыхали, как несмазанные телеги, леплеры, издавая лишь нечленораздельные звуки.
Я поспешно закрыла рот и нос рукавом, но это не помогло. То ли дым отличался особой едкостью, то ли ткань моей одежды потеряла все земные свойства, но каркающий кашель вырвался из горла.
Слезы хлынули из глаз, голова закружилась. Заходясь кашлем, я судорожно прикидывала, что бы предпринять. И тут меня в буквальном смысле слова схватили за шкирку, закинули на плечо и вынесли наружу.
Судя по трехэтажным чертыханиям низким бархатистым голосом, спасителем оказался Вархар.
Поставив меня на плиты академического дворика и успев при этом защупать где только можно и даже там, где нельзя, проректор бросился в корпус.
И я, может, осталась бы снаружи, с упоением вдыхая свежий воздух, напоенный пряным ароматом цветочного нектара. Но уже в дверях Вархар рявкнул:
– Стой тут, женщина! И не вздумай вернуться, пока не разрешу!
Это распоряжение в нерабочее время возымело совершенно обратный эффект.
Все эмансипированные древними феминистками гены проснулись во мне со страшной силой. И, как часто водится у женщин, толкнули на необдуманные, глупые поступки, которые преспокойненько можно было доверить такому настоящему мужчине, как Вархар.
Я втянула побольше воздуха, закрыла рот рукой и рванула назад, в дым, гарь и смрад.
Зрелище, которое встретило меня в корпусе, забыть удалось не скоро.
Вархар возвышался посреди коридора, широко расставив ноги. В руках его был невесть откуда взявшийся шланг толщиной не меньше руки проректора. Вода выстреливала из него под таким напором, что разлеталась в стороны фонтаном, легко накрывая и стены, и пол, и студентов. Мокрые, как курицы, они ежились под мощной струей. «Везунчики» поскальзывались, падали и оставались лежать, не в силах подняться в мощном потоке.
В тщетной попытке выползти из водяного плена, истлы скребли острыми когтями по камням пола. Таллины скрежетали по ним ладонями – только сейчас я заметила, что руки их сплошняком покрывали наросты, похожие на сучки, а ногтей не было вовсе. Леплеры катались в потоке, как мячики. А мрагулы и скандры отчаянно подскакивали на четвереньках, как огромные коты, силясь перемахнуть через мощные струи. Но чаще всего случался «недолет», и ребята распластывались снова.
Вархар продолжал поливать коридор, хотя огонь давно угас, а дым куда-то испарился. Кажется, проректор получал от этого ни с чем не сравнимое удовольствие.
– Может, хватит уже? – спросила я в спину Вархара.
– Я тебе что сказал, женщина? – громыхнул проректор.
– А я тебе вот что скажу, мужчина! Хватит поливать студентов! Отпусти их сушиться. Нарушителей я видела и наказание придумаю завтра.
Мой ответ удивил не только Вархара. Несколько мрагулов и скандров присвистнули и оглядели меня с ног до головы так, словно не сделали это всего несколько минут назад.
Похоже, то были немые похвалы, в стиле «ты растешь в моих глазах».
Правда, у меня складывалось странное впечатление, что в их глазах я росла не только вверх. Груди уделялось не меньше внимания, нежели макушке. Чего уж говорить о ягодицах…
В коридоре повисла напряженная тишина. Вархар молчал, не прекращая поливать студентов и лишая их шанса выбраться из сногсшибательного, в прямом смысле слова, потока. Я поспешно прикидывала, что бы такое выдать, чтобы проректор прекратил истязать ребят. Студенты переводили взгляды с меня на Вархара, и в глазах их читался ну просто суеверный трепет. На ногах оставались уже лишь несколько леплеров. Низкорослые крепыши бешено выпучили глаза и раскачивались, как неваляшки, с трудом удерживая равновесие.
– Ты прекратишь или нет? Как маленький, ей-богу! А еще воин, проректор, наконец, – попыталась я осадить Вархара снова. – В детстве в водные бои не наигрался, что ли?
Он только хохотнул в ответ. Пошире расставил ноги, и поток воды так ускорился, что спустя считанные мгновения уже все студенты распластались на полу. Скандры и мрагулы пытались на четвереньках перебраться через тела сокурсников, не стесняясь наступать на головы, лица и другие части тела. Таллины катались бревнами, леплеры – мячиками. Истлы пытались ползти, цепляясь за пол когтями. Бр-р-р… Аж мурашки бежали по телу.
Я думала, что опять пополню лексикон массой новых и не совсем цензурных слов. Но в присутствии Вархара на студентов резко напала интеллигентность. Истлы, мрагулы и скандры рычали, таллины – скрипели, леплеры – басисто ойкали. Проректор же только удовлетворенно хмыкал.
Это был вызов, и я приняла его. Не успела подумать, как в воздухе возникла молния. Не такая, какими баловались мрагулы, и не такая, что рассекает небо в грозовой день. Формой она напоминала настоящий двуручный меч, и он медленно опускался в мою ладонь. Еще вчера я сказала бы, что огненный клинок испепелит руку и больницы не миновать. Сегодня же смело схватила меч за рукоять и направила острие в мощную шею Вархара.
– Либо ты прекращаешь, либо моли свой свет, чтобы я тебя не сожгла, – предупредила на полном серьезе.
Вархар тряхнул шланг, и фонтан иссяк как по мановению волшебной палочки.
Студенты расползлись по комнатам. Вот именно расползлись. Ходить по скользкому полу было опасно для жизни. Вархар ловко крутанулся на пятках. В ожидании худшего я перехватила меч обеими руками и отступила. Но проректор по-акульи улыбнулся и захохотал.
– А ты молодец, Ольга. Прошла первую проверочку на вшивость, – произнес он, увернулся от огненного клинка быстрее, чем я среагировала, приблизился и легонько шлепнул по пятой точке.
Сердце подскочило к горлу, возмущение выплеснулось наружу нечленораздельным визгом. Я подпрыгнула, взмахнула мечом и, снова приставив его к шее проректора, отчеканила:
– А ты, варвар невоспитанный, никогда больше не смей меня лапать! И разглядывать, как жаркое на вертеле!
Вархар ловко ушел от клинка вновь. Глазом не успела моргнуть, как он очутился сбоку. На секунду показалось – мое положение безнадежно. Проректор двигался на редкость быстро, ловко и будто бы предугадывал каждый мой шаг. Я попыталась еще дважды замахнуться на него. Но Вархар уклонялся прежде, чем клинок приближался на расстояние вытянутой руки. Черт!
Я устала до ноющей боли во всем теле. Запал иссяк, как вода из проректорского шланга-пушки. А вместе с ним иссякло, похоже, и мое электричество. Меч мигнул несколько раз на прощанье, ярко вспыхнул и исчез.
Я в ужасе подняла глаза на Вархара. Теперь я была безоружна, едва держалась на ногах и, значит, целиком и полностью оказалась в его варварской власти.
Но проректор бросил косой взгляд и по-мальчишески задорно ухмыльнулся. Не двигаясь с места, как ни в чем не бывало принялся накручивать шланг на руку, сдавливая его так, чтобы «рулон» получался поменьше. Покосился на меня, приподнял уголки губ и неожиданно дружелюбно произнес:
– Принято. А ты молодец! Не даешь себя в обиду. Не заискиваешь и телесами начальника не умасливаешь. Ты мне все больше нравишься, Ольга.
На этой ноте Вархар развернулся и, весело насвистывая, ушел из корпуса, унося за собой длинную анаконду черного шланга. И где он только его раздобыл?
Я с надеждой подумала, что, может быть, теперь удастся передохнуть, поесть, в конце-то концов. Желудок, презрев все правила приличия и лекторского этикета, зазывно заурчал от мыслей об ужине.
Я осторожно зашагала по скользким плитам. Десятки взглядов впились в тело из приоткрытых дверей. Мелкие засранцы следили – не навернется ли новый препод, всем на радость.
Ох уж эти подростки! Злобность и нечуткость – их второе имя. А ведь сами-то ранимые и нежные, как аленький цветочек.
Слегка высмеешь – вывалится гора комплексов. Чуть намекнешь на несовершенства внешности – огрызнутся и бросятся есть, пить, мазаться всякой гадостью, чтобы похорошеть. Повезет, если не сядут на диету – три крошки хлеба на день и два литра воды на ночь. Или не примутся смачивать лицо в водке, настоянной на уксусе и лимонной кислоте.
Ноги предательски елозили по влажным камням. В груди закипала злость. От спасительной двери меня отделял всего десяток-другой шагов! Но торопливость грозила полетом на пол под улюлюканье и гогот студентов. Что-то подсказывало – такая разрядка после пережитого благодаря огню и Вархару им сейчас нужнее воздуха.
Недавно я ощущала лишь вселенскую усталость, желание поесть, передохнуть и полное душевное опустошение. И вдруг откуда ни возьмись вспыхнул гнев. Он рос и рос, по мере того как ноги так и норовили проехаться по скользкому полу и уложить тело на обе лопатки.
Черт побери эту Академию, Вархара, студентов и это треклятое чувство вины перед Алисой! Мысленное ругательство возымело на меня неожиданный эффект.
По рукам пробежал ток, мириады молний вспыхнули диковинными оранжево-синими рукавами. И, прежде чем успела сообразить, выстрелили во влажные плиты, пролились на них дождем огня и света.
Я зажмурилась. Не надо быть физиком, чтобы знать, что случится, если встать на мокрые камни и запустить в них молнию.
Один удар сердца, два, три, четыре… Странный запах ударил в нос. Но ток и не собирался доканывать мой измученный организм.
В задорном посвисте скандров и мрагулов, восхищенном скрежете таллинов, нечленораздельных возгласах леплеров и истлов не промелькнуло ни тени насмешки.
Я приоткрыла один глаз, второй и замерла, потрясенная невиданным зрелищем.
Электричество – или другая энергия – широкой золотистой лентой скользило по плитам, просушивая их и прокаляя. В воздух поднимался голубовато-серый дымок и тонкими стебельками тянулся к потолку.
Да-а-а. Что-то не так с местной физикой, очень и очень не так…
Про местных проректоров я вообще молчу.
Вскоре сверкающая полоса неведомой субстанции освободила мне путь к комнате. Студенческие двери позахлопывались почти одновременно, и по коридору пролетело слабое эхо. Я гордо, степенно дошагала по теплым плитам до своей комнаты и, не выдержав, прыжком заскочила внутрь.
Читать бесплатно другие книги:
