Позови меня… Соболева Ульяна

Глава 15

Я менялась с каждым днем, с каждым часом во мне происходили перемены.

Исчезала маленькая наивная девочка, которая не видела ничего, кроме синего цвета, номера на одежде и ежедневной шеренги, появлялась женщина. Еще не осознавшая собственного предназначения, но уже изнывающая от зарождающегося безумия. Я иногда ловлю себя на мысли, что никогда не чувствовала себя Нихилом, не испытывала фанатичного осознания своего предназначения. Да, я была превосходным проводником. Стала со временем, но не потому что это был талант. Я принадлежала Нейлу, и именно моя принадлежность ему и делала меня той, кого он хотел во мне видеть. Ни для кого другого я бы не стала ни проводником, ни кем бы то ни было другим.

Безумие овладевало мной не постепенно, а рывками, какими-то хаотичными спиралями, которые обматывались вокруг меня путами, и я не могла от них избавиться. Каждую секунду оно отвоевывало себе кусочек меня, по миллиметру, и отдавало ему. Иногда мне будет казаться, что я слышу, как щелкают острые ножницы, отрезая, кромсая, калеча ту меня, которая еще не знала, что такое любить Нейла. Любить того, кто никогда не ответил бы мне тем же.

Первые перемены произошли мгновенно, в ту же ночь, как он вернулся. Вечером я была одной, а утром стала совсем иной. Первые разочарования быстро заставляют взрослеть, первая боль меняет сознание. Не физическая. Моральная. Та, о которой я не подозревала и в которой потом буду захлебываться изо дня в день.

Он вернулся. Это единственное, о чем я думала, когда наконец-то оказалась в своей комнате и захлопнула дверь, прислонившись к ней спиной. После каждой нашей встречи я любила ее подолгу вспоминать, по минутам и по секундам. Словно трогать кончиками пальцев каждую эмоцию, каждое биение сердца, которое менялось со скоростью звука. Это как глоток кислорода, которого хватает на определенное время. С каждым днем эта потребность становилась сильнее, прогрессировала, как опасное, смертельное заболевание. После каждой встречи промежуток времени уменьшался. Я дышала его присутствием, а потом делала вдох и не могла выдохнуть… Я пыталась снова и снова в тщетной, бесполезной попытке дышать воздухом, в котором нет его запаха. Минута за минутой, час за часом. Только я пока не понимала, через какой промежуток времени больше не смогу терпеть и сдамся… Сдамся этой голодной, пожирающей мою силу воли тоске. Необратимость. Мне никогда не справиться с этим рубежом, не удлинить его, не забыть о нем. Это моя доза кислорода. Персональный запас. За чертой – агония. Со временем я начну задыхаться без него.

Оказывается, когда он так близко, этот промежуток еще меньше, чем, когда его рядом нет. Искушение настолько сильное, что я не в силах ему сопротивляться.

Не в силах, потому что еще не умею контролировать, не понимаю, что происходит, не осознаю, как сама ныряю в тот омут, из которого уже больше никогда не выбраться. Любить Нейла Мортифера – это самоубийство. Я уже полетела на огонь и буду гореть живьем и беззвучно орать от адской боли, молить о смерти того, кто по-садистски, эгоистично не даст мне избавления.

Сидя у себя в комнате на аккуратно застеленной постели, я слышала звуки музыки, голоса, и мне ужасно хотелось посмотреть, что там происходит. Просто издалека прикоснуться к той жизни, в которую меня никогда не пустят. Несколькими часами ранее мне принесли новую одежду. И сейчас я несколько раз обошла ее кругами, не решаясь надеть на себя то, что никогда в жизни не носила, а видела только на картинках. Это не были бесформенные вещи для Нихила – это было платье. Мне оно показалось очень красивым. Сравнивать особо не с чем, но я приложила его к себе. Долго трогала мягкие складки, проводила руками по застежкам и воротнику, а потом сбросила с себя блузку и юбку и все же надела его. Подошла к зеркалу. Мне захотелось зажмуриться. Я не привыкла видеть себя такой. Снова открыла глаза и застегнула змейку на спине. Черный материал обтянул кожу, спускаясь мягко по бедрам к коленям. Я поправила декольте, рукава до локтя. Сдернула повязки с запястий – рубцы исчезли. Остались тоненькие розовые полоски.

Я вытащила шпильки с прически и расплела косу. Волосы рассыпались по плечам, и сейчас мне казалось, что я даже немножко похожа на женщин с картинок. Отдаленно, но похожа. Повертелась перед зеркалом, поправляя волосы. А потом в голове промелькнула идиотская мысль, что в этом наряде меня никто не заметит среди его гостей и я могу немного понаблюдать. Просто увидеть. Издалека. В этом нет ничего такого. Если строгие вещи Нихила можно заметить за версту, то это шикарное (в моем представлении) платье точно не бросится в глаза. Впрочем, оно действительно было шикарным. Я еще не знала, что Нейл любит только эксклюзив, и не важно, что это – чайная ложка или пуговицы на блузке Нихила.

Я приоткрыла дверь и прислушалась – звуки доносились снизу, из той самой огромной залы. Оглушительно громко, а мне нравилось. Это всплеск яркости в черной повседневности, меня манило туда, как мотылька. Вспорхнуть и приблизиться к всполохам жизни. Наивная. Приблизиться к самой смерти. Еще один шаг за грань. Добровольно. Иногда я думаю, а что было бы, будь я просто Нихилом, идеально выполняющим свои задания, а не женщиной, повернутой на своем Хозяине, одержимой им одним и только для него…

Спустившись вниз по лестнице, я тут же остановилась, потрясенная увиденным. Никогда в своей жизни я не видела столько гостей, глаза слепил яркий свет, блестки на нарядах, сверкающие украшения на женщинах. Хотя мне казалось, что все они больше раздеты, чем одеты. На меня не обращали внимания. В их бокалах искрились ароматные напитки, и взгляды были устремлены на своеобразную сцену, где извивались танцовщицы и танцоры в каком – то странном, диком танце. Я шла возле стенки, стараясь привлекать меньше внимания. Впрочем, как мне казалось, это очень просто – в моем черном наряде затеряться среди радуги броских цветов и блеска.

Я искала взглядом Нейла. Ведь он должен быть здесь, с ними, и заметила его почти сразу, да и трудно было не заметить того, кто и так привлекал всеобщее внимание. Мое привлек моментально. Как хищник среди стаи себе подобных, но с более идеальным окрасом.

Деус сидел в кресле рядом с другими бессмертными, окруженный несколькими женщинами, одна из них обвила его шею тонкими руками, а другая сидела на коленях у его ног, и периодически он позволял ей отпить жидкость из бокала, а она целовала его руку, потираясь обнаженной грудью о голенище его сапога. На ее шее блестел ошейник, и конец поводка был намотан на запястье Нейла. Иногда он отталкивал ее, а иногда притягивал и смеялся, глядя, как она облизывает его сапоги. В этом было нечто отталкивающее и притягивающее одновременно. Неприкрытая похоть и порок, и в то же время ее раболепное преклонение перед ним.

Первые уколы ревности еще не причиняли явной боли, но они царапали внутри, вызывая щемящее болезненное чувство, которому я еще не знала названия.

В горле застрял ком, а пальцы сжались в кулаки. Я бы хотела быть там, на ее месте, у его ног. Иметь эту возможность пить из его бокала и тереться о его ноги. Но, наверное, я ничтожнее этой рабыни, которой позволено то, что никогда не будет позволено мне. Я жадно смотрела на Нейла и чувствовала, как мне становится нечем дышать, как исчезают все вокруг, а я не могу отвести взгляд от его идеального лица, от сильных пальцев с массивными кольцами, от бронзовой шеи в распахнутом вороте неизменно черной рубашки, от растрепанных волос и… от рук женщин, которые шарят по его телу, а он отмахивается от них, как от надоедливых мух, стряхивая с себя, но все же позволяет касаться. Я бы умерла за одно такое прикосновение.

Я настолько увлеклась, что не заметила, как приблизилась и как вокруг меня расступилась толпа, окидывая удивленными взглядами.

Кто-то взял меня под руку.

– Идем за мной. Немедленно. Тебе запрещено здесь находиться.

Подняла голову и увидела Лиама. Бесстрастного, как всегда. Я попыталась освободиться от его хватки, и нас все же заметили. Я даже не поняла, как это произошло, но меня уже вытащили на середину залы, и все взгляды теперь сосредоточились на мне.

– Так вот оно твое новое приобретение, Нейл? – Мужчина, сидящий рядом с Нейлом, рассмеялся и поманил меня пальцем. – Пусть подведут поближе. Посмотрю, что ты от нас прятал так долго.

Нейл отшвырнул от себя рабыню и полоснул по мне взглядом, от которого все внутри ухнуло вниз, оборвалось. Потом кивнул Лиаму, и тот подтащил меня к Нейлу и тем важным гостям, которые окружали его. Именно в эту секунду я поняла, что лучше бы оставалась у себя в комнате. Никогда раньше я не видела в его глазах такого сгустка ярости. Мне показалось, что если бы сейчас он мог, то проник бы мне в мозг и разодрал его на куски. Безжалостно и мучительно, за своеволие, на моей коже вздулись бы такие же рубцы, как на лице Клэр. Но это была секундная вспышка. Взгляд погас, и Нейл повернулся к гостю.

– Нихил не представляет интереса для столь важных гостей. Она вообще не представляет никакого интереса, как и другие, подобные ей. Впрочем, если мой Император хочет посмотреть на мою вещь, я с радостью исполню его каприз.

– Довольно забавная вещь, если осмелилась появиться среди гостей. – Тот, кого Нейл назвал Императором, не сводил с меня пронзительных серых глаз, слегка склонив голову набок. – Ты любишь окружать себя красивыми безделушками, Нейл.

Меня рассматривали, как новое приобретение, обсуждая вслух мои достоинства и недостатки, словно я предмет, выставленный на аукционе. Хвалили проект, говорили о том, насколько я отличаюсь от прошлых.

Постепенно меня начало трясти от унижения, Нейл больше не смотрел на меня, словно потерял всякий интерес, а Император рассматривал с нескрываемым интересом, потягивая из бокала темную жидкость.

– Несомненно очень любопытный экземпляр.

– Вы видели все мои приобретения до нее. Она ничем не отличается от них.

– Брось, племянник, она идеальна, и ты прекрасно об этом знаешь. Пусть подойдет к нам. Прикажи ей.

– Лия, подойди. – Вздрогнула от звука его голоса, различая иные нотки, еще не умея давать им определения.

Я сделала несколько шагов вперед.

– Лия? Даже так? – Гость усмехнулся, и я внутренне напряглась. Сейчас я бы назвала эту усмешку плотоядной, но тогда я еще не понимала ее значения. – Значит, тесты дали хорошие результаты, и она задержится, если теперь проект носит название, а не номер?

– Ошеломительные.

– Невероятно. Впрочем, ей можно было бы найти применение, даже если бы она не оправдала твоих ожиданий как проводник. Думаю, на рынке за нее заплатили бы огромную цену.

Нейл откинулся на спинку кресла, притянув к себе за ошейник рабыню, заставляя полностью допить содержимое бокала. Она вертела головой, захлебывалась, но пила, хватаясь за руку Деуса, пока он не отпихнул ее в сторону, и та, чуть пошатываясь, не растянулась у его ног, положив голову на носок сапога и обняв обеими руками голенище.

– Это не имеет значения. Лия оправдала наши ожидания и скоро пройдет спец обучение, а дальше будет понятно, насколько этот проект удачен.

Гость еще несколько секунд меня осматривал, заставляя ежиться от этого противного, липкого взгляда, который шарил по телу, словно на мне не было одежды, а потом повернулся к Нейлу.

– Пусть разденется. Покажи нам ее в полной красе. Девственность Нихила от этого не пострадает, а мы насладимся красотой твоего приобретения. Давай, прикажи ей снять с себя эти тряпки.

Воцарилась тишина. Нейл не смотрел на меня, он поглаживал голову рабыни, словно собаку, взял с подноса еще один бокал.

– У меня для вас есть развлечение поинтереснее, чем рассматривать непригодного для наслаждений Нихила. Подарок, который я приготовил на конец вечера, но вижу, что Император жаждет зрелищ, можно начать прямо сейчас.

Нейл бросил взгляд на Лиама, и через мгновение в залу, покачивая бедрами, вошли несколько полностью обнаженных женщин.

– Самый лучший товар, отборный, не имеющий учета… а значит…

Нейл выразительно посмотрел на гостя, но тот буравил меня взглядом небольших серых глаз, которые стали на несколько тонов темнее.

– Сначала хочу посмотреть на эту, а потом и на твой подарок, Нейл. Пусть разденется. Или ты откажешь своему императору?

Нейл повернулся ко мне. Я не могла определить, что именно вижу в его глазах, но исчез синий цвет, его заменил сизый, почти черный.

– Лиам, раздень ее.

Я замерла, чувствуя, как все холодеет внутри. Неужели с меня снимут одежду здесь, при всех? Впрочем, почему бы и нет. Вещь в обертке или без обертки, какая разница. Нет, я больше не видела в глазах Нейла ярости, они были холодными, ледяными. Словно сквозь меня. Презрительно и цинично.

Чувствовала, как с меня снимают платье, как шуршит змейка на спине, и материя ползет к моим ногам. Треск кружев, и обрывки нижнего белья лежат жалкими тряпками на полу. Адреналин зашкалил в крови, и запульсировало в висках. Невольно приняла позу, которой учили на острове. Не показать, что мне страшно, не показать, что внутри все клокочет от протеста, продолжая смотреть Нейлу в глаза, они стали полностью черными, непроницаемыми, жуткими.

– Хороша… Жаль, что ты не можешь затрахать ее до смерти, да, Нейл? Досадный недостаток Нихила – смотреть на идеальную красоту и не иметь возможности ее сожрать. Соблазн и вызов нашей звериной сущности. Утонченный мазохизм. В этом есть свое удовольствие. Не будь она проводником, я бы хотел получить такой подарок, Мортифер, в личное пользование.

Император, жестом подозвал к себе одну из рабынь, грубо опустил на колени и дернул за волосы к себе. Он не сводил с меня взгляда, пока девушка расстегивала на нем штаны, а потом ее голова начала ритмично двигаться, пока гость шарил взглядом по моему телу. Его пальцы сомкнулись на волосах рабыни, и он управлял ею, как марионеткой, не обращая внимание на то, что она конвульсивно дергается, хватается за его рубашку. Стиснул ее руки за спиной, толкаясь все быстрее в рот, сильно прижал к своему паху за затылок, не давая двигаться, его взгляд остекленел – это длилось несколько секунд, а потом Император отшвырнул девушку в сторону, и я в ужасе поняла, что она мертва… Она просто задохнулась, ублажая этого монстра, а его это нисколько не заботило. Я перевела взгляд на Нейла – он спокойно отпил из бокала, дернув к себе все ту же рабыню за ошейник с такой силой, что та захрипела, а я снова вздрогнула всем телом.

– Уведи. Ты знаешь куда.

Лиам вывел меня из залы. Я думала уйти обратно к себе, но ошиблась, меня заперли в комнате рядом. Перед тем, как оставить там одну, Лиам бросил на меня непроницаемый взгляд и вдруг тихо сказал:

– Соблазн и вызов нашей звериной сущности. Запомнишь – останешься жива.

Повернулся ключ в замке, а я вжалась в стену. Меня трясло от пережитого унижения, от того, что я все больше понимала, что со мной в любой момент могут поступить так же, как и с вещью, – вышвырнуть, разломать, подарить.

Я простояла там несколько часов в ожидании, глядя на дверь.

Нейл появился неожиданно, застыл на пороге и несколько секунд смотрел на меня, стоящую у стены, голую и дрожащую. Он шагнул ко мне, а я вжалась в стену, тяжело дыша, понимая, что настал час расплаты за своеволие. И в тот же момент внутри что-то обрывалось с каждым его шагом, и я еще не понимала, что именно, но кожа покрывалась мурашками, потому сейчас он осматривал меня с ног до головы, и я начала задыхаться под этим взглядом. Все такие же черные радужки, а я смотрю в них, осознавая, что стою перед ним полностью раздетая и… уже не чувствую себя униженной. Наоборот, внутри поднимается горячая волна, незнакомая, но разрушительно-сильная. От нее скручивает низ живота, обдает кипятком кожу. Словно все мои нервные окончания оголены, и его взгляд дразнит каждый из них, заставляя мучительно налиться грудь, сжаться в тугие узелки соски. Я невольно выпрямилась, прогнув спину, скорее неосознанно, как любая возбужденная до предела женщина, которая не в силах контролировать желание – мощное, сумасшедшее, дикое. Оно раздирает все тело изнутри, заставляет судорожно ловить губами воздух, глядя ему в глаза. Подошел вплотную, прищурился, а я невольно всхлипнула, заметив в его взгляде лихорадочный блеск и ту самую дикость, которая сжигала и меня саму. Такое чувствуешь кожей, подсознательно. И я почувствовала, в ответ в горле застрял стон безумия. И вдруг он ударил меня с такой силой, что голова откинулась набок и во рту появился привкус крови, волосы упали мне на лицо… Но я сама не поняла, как схватила его руку и прижала к щеке, которая вспыхнула огнем от пощечины, как заскользила по горячей ладони разбитыми губами. В тишине мое рваное дыхание и биение сердца. Так громко, что я слышу его сама.

Мгновение, и Нейл сжал мое горло второй рукой с такой силой, что я не смогла вздохнуть. В голове шум и секундная стрелка… глаза в глаза. И я окунаюсь в адский омут лихорадки своего отражения в расширенных зрачках Нейла. Все еще прижимаю ладонь к губам, пачкая кровью. Нагло. Непозволительно. Запретно. Но в сознании затмение. От бешеного наслаждения чувствовать прикосновение… совсем иное, пусть жестокое, сводит скулы и в изнеможении закатываются глаза. Под губами ЕГО кожа, и я скольжу жадно приоткрытым ртом по ладони, не сводя с него пьяного, затуманенного взгляда, с его губ… таких чувственных, манящих, порочных. Неосознанно всем телом к нему… прижаться, почувствовать жесткое касание рубашки к воспаленной груди. Животная потребность, жажда до сухости во рту. Первый безжалостный голод и осознание этого голода.

Меня раздирает боль. Нет, не от невозможности дышать и не потому, что ударил, а иная боль. Примитивная, сумасшедшая, извращенная. Она пульсирует в напряженных сосках, между сведенных ног, внизу живота. Взгляд плывет… а секундная стрелка участившимся пульсом по оголенным нервам и слезами по щекам.

И вдруг его пальцы разжались, рот скривила пренебрежительная усмешка:

– Попытка соблазнить? Смешно и глупо. – Он встряхнул рукой, будто сбрасывая с ладони прикосновение ко мне… Так унизительно… А в голове набатом его поставленный голос, полный ледяного равнодушия. – Ты – НИЧТО. Запомни это. – Окинул взглядом с ног до головы, окатив холодным презрением. – Меня не привлекает и не возбуждает твое тело. Забудь обо всем, чему тебя учили на гребаном острове. Единственное, что в тебе есть интересного, – это твои способности. Ты ничто. Пустышка, не достойная даже взгляда бессмертного. И больше никогда не зли меня и не пытайся соблазнить. Это скучно, жалко и не вкусно. Давай! Пошла к себе!

Отшвырнул к двери, и я едва удержалась на ногах. Лучше бы забил до смерти или разодрал мне сознание, втиснулся в него и убил, чем вот так…

– Пошла, я сказал!

Я выскочила из комнаты и столкнулась с той самой рабыней, она окинула меня презрительным взглядом и вошла в комнату царственной походкой. Я не удержалась, обернулась, а она опустилась на колени и, как кошка, поползла к Нейлу, который продолжал стоять посреди комнаты, расставив ноги.

Я не просто плакала. Я впервые рыдала навзрыд. Меня трясло, и я захлебывалась слезами самого первого разочарования, ревности, унижения, ненависти к себе за то, что посмела надеяться, за то, что вообще существую. Вспоминала его холодную усмешку и рабыню, которая оказалась намного интереснее, чем я, жалкая и ничтожная. Я мучилась от навязчивых мыслей, представляя, как он касается этой шлюхи, как она извивается под ним, как снова трется об него…

Я уснула почти на рассвете, точнее, забылась тревожным сном, все еще вздрагивая и всхлипывая, а утром отказалась от завтрака. Мне хотелось умереть. Сдохнуть, чтобы больше никогда не было так больно. Что я тогда понимала? Глупая. Но первую боль от невзаимной любви помнят все. Ее не забываешь даже с годами. От нее остается самый первый шрам на сердце. Пусть тонкий, незаметный, но запоминающийся навсегда.

В этот день Лиам вывел меня на прогулку и повел совсем в другое крыло дома, туда, куда я раньше никогда не ходила. Он остановился неподалеку от ворот, а я увидела, как из дома выносят тела, накрытые окровавленными простынями, как сбрасывают трупы в грузовик. От ужаса у меня перехватило горло и скрутило желудок, но Лиам стоял как вкопанный и не обращал внимание, что я согнулась пополам, исторгая содержимое желудка, глядя на растерзанных женщин, которых еще вчера видела среди гостей… а потом мне в глаза бросился тот самый ошейник с драгоценными камнями… я бы никогда не узнала в бесформенном теле ту самую рабыню с длинными блестящими волосами, которая вошла к Нейлу после меня…

Лиам подал мне платок и, пока я вытирала рот, тихо сказал:

– Они мертвы, а ты жива.

Я вскинула голову и посмотрела на него, но не увидела ни одной эмоции на лице, словно высеченном из камня. Тем не менее Лиам сделал то, что я от него не ожидала, – он показал мне, что я все же значу намного больше, чем та самая рабыня, которой я завидовала.

Когда мы вернулись с прогулки, я все же съела свой завтрак.

Изменилась не только я, но незаметно для себя я меняла и тех, кто меня окружал. После того, как Клэр не появлялась перед слугами и охраной, а когда появилась, на ее атласной коже все еще были видны следы наказания, я вдруг стала замечать, что в моей комнате убирают иначе, чем раньше, что мои вещи пахнут свежестью, а на подносе с завтраком всегда именно то, что я люблю. Все в этом мире относительно – я обрела лютого врага и в тот же момент, как бы абсурдно это ни звучало, симпатию тех, кто ненавидел Клэр.

А на следующее утро меня ожидал очередной удар – Нейл распорядился о моем отъезде в резервацию Нихилов, где мне предстояло пройти обучение. И никто не знал, вернусь ли я в этот дом снова… Увижу ли Нейла. Или только уже на задании, которое могу получить только через несколько лет.

Глава 16

Триста семьдесят восемь. Последний раз я видела Нейла больше года назад. Ровный штрих на бумаге. Не цифрами, а именно штрихом. Я так привыкла за почти пять лет ежедневного отсчета. Сейчас я могла проставить этот день цифрами, могла прописать, могла вести учет в дневнике, что я и делала, но перед сном… все равно ставила зарубку в изголовье кровати.

Я уже много чего могла. Меня научили. Я больше не была безликой НМ13: в картотеках Резервации РНЕК[1] – я числилась, как Лия Милантэ. У меня была проставлена дата рождения, место рождения и красовалась моя первая фотография.

Глядя в большое квадратное зеркало уборной в центральном корпусе РНЕК, я аккуратно подкрашивала губы бесцветным блеском. Минимум косметики, пару капель духов за ухом, распущенные волосы. Мой личный имиджмейкер сказала, что длинные волосы – это полностью мой стиль и я не должна их трогать. Довольно интересное заявление, так как эта экстравагантная особа всем изменила прически и даже цвет волос. Я же по-прежнему оставалась брюнеткой.

Я привыкла к своему новому облику, более того, я умела его изменять в зависимости от того, что требовали от меня в данный момент. От невинной нимфетки до стервы. От киберпанка до интеллигентной девушки.

Сейчас я должна была выглядеть как выпускница первого и самого основного уровня РНЕК: юная, миловидная, фанатичная и доброжелательная. Точно как на фотографии на моем бейджике, приколотом слева на черном трикотаже строгой кофты с треугольным вырезом.

Поправила за уши шелковистые волнистые пряди волос и улыбнулась своему отражению. Фальшиво, Лия. Улыбайся от души… Хотя тебя учат, что души у Нихила не бывает, что ее вообще не бывает, но все же отыщи ее в себе и улыбнись, если хочешь получить печать об окончании сегодня, а не через две недели. Склонила голову набок и снова улыбнулась. Уже лучше, но можно подумать ты просишь шоколадку в добавку на ужин у повара в академической столовой. И повар – это шестидесятилетняя, грузная женщина, которая должна сжалиться над твоей худосочной фигурой весом в сорок шесть килограммов при росте метр семьдесят.

Я растрепала волосы, взбила их пальцами, устроив на голове «творческий беспорядок», и улыбнулась, слегка прищурившись, провела кончиком языка по губам – вот теперь тебе выгорит три шоколадки и, может быть, даже жвачка, но не от повара, а от официанта.

Я решила, что три шоколадки и жвачка намного лучше, чем одна, поправила декольте обтягивающей кофты и вышла из дамской комнаты. Высокие каблуки громко стучали по блестящему стерильно-белому полу. Бросила взгляд на электронные огромные часы, встроенные над дверью кабинета выпускной комиссии. Они до тошноты пунктуальны, и у меня есть еще десять минут.

Идиотский фарс. Все улыбаются, мечутся по коридорам с папками, кто-то кого-то поздравляет. Лучше бы повесили траурные флаги и написали: «Поздравляем с успешным окончанием уровня, на следующий попадут далеко не все, и даже не половина. У вас будет время попрощаться с врагами (друзей у Нихилов быть не может, как и других привязанностей), написать завещание (если вам есть что и кому завещать), а потом вы перейдете на подуровень – практика. И упс – скорее всего, вы умрете на первом же задании, а если вам повезет – то на втором, а если очень повезет – вы доживете до второго уровня, и мы будем над вами издеваться еще год, а потом вы все равно умрете и на ваше место придут такие же новички, которых мы тоже будем поздравлять».

– Ждешь?

Вскинула голову и посмотрела на Риза, я слышала, как он подошел еще до того, как задал свой вопрос. Я даже знала о том, что он ждал, пока я выйду из уборной, и шел за мной до самого кабинета.

– Охраняешь?

Парень усмехнулся и уселся рядом. От него пахло сладковато-терпким запахом одеколона, который напрочь забивал запах его тела. Мне не нравилось. Точнее, сам запах парфюма – да, а то, что он настолько навязчив, нет. Это был мой дар – явно чувствовать все запахи, распознавать и запоминать их. Некая особенность, штрих к моим возможностям. Очередной генетический сбой. Все наши уникальные возможности – это результат мутации обычных генов.

Риза я узнала с первого дня, как приехала в Резервацию, и мы виделись на трех категориях ежедневно. Он был невысокого роста чуть выше меня самой, темноволосый, зеленоглазый с идеальным аристократическим лицом. Обложка мужского журнала. Мой ровесник. Я не помнила его на Острове, как и он меня, но, оказывается, мы стояли с ним в одной шеренге.

– После экзамена мне кажется, что охранять нужно не тебя, а от тебя. – Он усмехнулся и убрал невидимую пылинку с моих волос.

Подавила инстинктивное желание отбросить его руку и улыбнулась (у Риза нет шоколадки, Лия. Риз может предложить тебе шикарный петтинг, оральный секс или трахнет тебя, и ты сойдешь с дистанции, так и не увидев своего первого задания, как Фэнси, которую отчислили в первом полугодии и скорей всего от нее остались лишь записи в архивах СОЕК[2], а так ее и не было вовсе).

– И кого ты от меня охраняешь?

Риз мне нравился, если вообще это можно было так назвать. В моем мире, в моем окружении, не существовало дружбы, любви, отношений. Связи, взаимовыгода, работа в одной команде до выпуска, а затем возможные враги, которые будут должны устранить друг друга при задании. Но Риз несколько раз выручал меня, а я его, что равнялось самоубийству. Он отличался от других, и мне казалось, что мы похожи. Среди всех мутантов мы были еще и бракованными мутантами. С эмоциями. А еще я видела в его глазах тот самый блеск, который распознает любая женщина, почувствует интуитивно, на уровне инстинктов – Риз меня хочет. Не просто хочет, а хочет до трясучки и зубовного скрежета. Мне это нравилось и не нравилось одновременно. Нравилось, потому что я чувствовала себя иной, отличающейся от общей массы, особенной в его глазах. Спустя время я пойму, что подобный блеск будет у каждого второго, кто посмотрит на меня, и это нормально, учитывая мои внешние данные и предназначение – провести любыми способами и методами. Вернуться с задания.

У каждого первого – я буду обязана его добиться, если мне потребуется, и меня этому учили.

А не нравилось, потому что я не могла ответить ему взаимностью, не могла и не хотела. Ведь я каждую ночь ставила штрихи у изголовья своей кровати, а по ночам смотрела в потолок и разговаривала с НИМ. С тем, кто за все время нашего знакомства сказал мне не более нескольких фраз, с тем, кто презрительно унизил меня, и с тем, кто прикоснулся ко мне, чтобы ударить, а потом брезгливо отряхнуть пальцы, с тем, кто являлся моим Хозяином. И я знала, что после окончания уровня я вернусь в его дом. До первого задания. Таковы правила Резервации. Хозяин должен принять решение. И я каждый день вела обратный отсчет до той минуты, когда увижу его снова. Я жила этим моментом, я им дышала. Ради этого я старалась быть лучшей. Чтобы он знал, что я лучшая.

– Лия Милантэ.

– Удачи, мелкая!

Риз знал, что я за это могу и ударить, но лишь рассмеялся, когда увидел, как я нахмурилась. Я еще раз подумала, что он красивый. Впрочем, некрасивых Нихилов не бывало. Но даже самому идеальному, ослепительному Нихилу не сравниться с Нейлом. Не только в моих глазах. Сейчас я уже отчетливо понимала, что не только. Мне уже было с кем сравнивать.

Вошла в кабинет и посмотрела на двух женщин в строгих белых костюмах и на мужчину, сидящего посередине.

– Присаживайтесь. Я – директор выпускной комиссии господин Мейг, а это мои главные ассистентки Илайза и Китли.

Женщина слева – Илайза, указала мне на стул. Я улыбнулась и, поправив узкую юбку, присела на самый краешек.

– Лия, изучив ваши показатели и результаты, мы приняли решение, что не допустим вас к практическим занятиям.

Вот так быстро и сразу по голове. Я сглотнула и почувствовала, как улыбка сползает с лица.

Улыбайся, Лия, черт тебя раздери.

– Если комиссия РНЕКа приняла такое решение, то мне остается согласиться с ним.

В глазах мужчины посередине отразилось одобрение.

– Лия, это решение принято вовсе не потому, что вы не прошли уровень, а наоборот, у вас отличные показатели. Лучшие за последние несколько лет. Поэтому нами принято решение, что вы останетесь здесь и продолжите спецобучение. То есть вы минуете подуровень и будете приняты сразу на второй уровень.

Я продолжала улыбаться, но внутри начала подниматься незнакомая волна разочарования… понимала, что сейчас я услышу нечто, что выбьет у меня почву из-под ног. Проклятая интуиция никогда меня не подводила. Липкое предчувствие опасности.

– Мой Хозяин приедет и даст разрешение на продолжение обучения? Или заберет меня перед началом второго уровня?

– Нет, Лия. Нейл Мортифер уже подписал все необходимые документы. Он одобрил наше решение, и вам не придется покидать пределы РНЕКа в течение всего следующего года, а возможно, и трех лет. Это удивительная возможность, которая…

Я все еще улыбалась, а внутри все сжалось от понимания. Нейл просто отказался принимать меня в своем доме. Нет, хуже – ему совершенно наплевать, вещь проходит модернизацию, апгрейд, не более того. Разрешить можно и виртуально.

Вещь может не выдержать второго уровня и погибнуть прямо здесь, об этом он тоже знает. Но его это совершенно не волнует – я нужна ему для результатов, для переходов. Собственность Нейла Мортифера. Игрушка. Безделушка, так, кажется, меня назвал их гребаный император. Дорогая игрушка. В меня вкладывают бешеные деньги, и я вижу по физиономиям этих придурков, что они безумно довольны исходом. Получить свою оплату сейчас, а не спустя время. Продолжать делать из меня безропотную овцу на заклание, которая должна радоваться перспективе сдохнуть в ближайшее время и благодарить их за это вместе с Нейлом. Не просто больно – очень больно, невыносимо. Особенно после года ожидания, после проклятого года в течение которого я считала каждый день вдали от него, мечтала, как вернусь изменившаяся и… Что и? Ничего. Я для него НИКТО. Он сам мне сказал об этом.

– Лия!

Я посмотрела на мужчину и поправила волосы. Кажется, я все еще улыбаюсь.

– Мы поздравляем вас с переходом на новый этап. У вас будет три дня отдыха. Вы сможете выйти за пределы резервации, ваш чип дает вам возможность отдаляться на двадцать километров. Вы будете переведены в другой отсек, на ваше имя выписано удостоверение личности, сертификат профпригодности, и ваш Хозяин пополнил для вас карточку расходов – вы можете воспользоваться ею в магазинах Резервации и РНЕК. Мы рады сообщить вам, что вы прошли зачет по всем трем категориям – проводник, стрелок, адапт[3]. Все три категории сданы на отлично.

Я кивнула и перевела взгляд на женщину слева.

– Я думаю, мне не стоит напоминать вам о запрещенных для Нихила действиях, которые могут причинить вред вашему здоровью и вашим способностям.

Чип замеряет уровень адреналина, эндорфинов, серотонина и других факторов, показывающих состояние вашего организма. Я думаю, вы понимаете, что я имею в виду.

Я снова кивнула. Конечно, я понимала. Никакого секса. Хотя смотря что называть сексом, потому что Нихилы не отказывали себе в удовольствиях и довольно часто делились подробностями своих похождений. Пожалуй, это можно было назвать одним из основных развлечений в Резервации. Экстремальных развлечений, потому что тонкую грань, отделяющую полноценный секс от ласк, можно было преодолеть за один шаг, особенно под действием запрещенных препаратов, которые тайно распространялись на территории. Впрочем, распространение наркотиков наивно считать чем-то тайным. Кому-то это было выгодно. Токсичные порошки разных цветов, замаскированные под конфеты, сухие продукты рекруты могли купить у дилеров, заплатив картой своего хозяина или использовав бонусные деньги, которые мы получали в конце каждого квартала. Руководство знало об этом, но никого это не волновало. Главное – соблюдение видимости запрета. Иногда мне казалось, что им доставляет удовольствие смотреть на искушения, которые заставляют сделать выбор. Намного позже я узнаю, что были и другие причины, например, перевербовка Нихила другим Хозяином. Зависимый Нихил согласится на что угодно за определенную сумму денег или за дозу. Единственное, что нам запрещалось и каралось смертной казнью, – это лишение девственности Нихилов женского пола. Чистота талантов зависела именно от этого. Я понятия не имела, каким образом моя девственность может повлиять на мои способности, но они все поголовно считали именно так.

Мне подали папку, пожали руку. Я вышла за дверь. Несколько секунд стояла, глядя в никуда, а потом не спеша, неторопливо пошла к лифту. Очень медленно нажала на кнопку, поднялась на сто тринадцатый этаж. Толкнула дверь, ведущую на крышу.

А когда она захлопнулась за мной, сползла по ней на пол и разрыдалась.

Вот так все просто. Я ждала, я так сильно ждала окончания. Я считала каждую секунду до встречи с ним. Первое, что написала в своем дневнике… это было его имя и фамилия. Жалкая, ничтожная идиотка. Грязь засмотрелась на небо и высохла под беспощадным ураганом равнодушия. Ему нужен идеальный проводник? Он его не получит. Я не вещь. Я не НИКТО. Я человек. Я хочу… Да всем наплевать на то, что я хочу. По их мнению, я должна быть благодарна и им, и своему Хозяину за возможность использовать меня поизощренней. Я теперь хочу одного, только одного – испортить этот проклятый проект и показать им, что я не вещь. Доказать насколько они ошиблись, назвав самой лучшей – брак. Пусть рушатся, к дьяволу, их планы. Его планы.

Дверь содрогнулась от удара.

– Мелкая, я знаю, что ты здесь. Открой, не то вышибу и попаду в карцер.

Я не открыла, так и сидела на бетонном полу, глядя на синее небо. Проклятое синее небо. Сейчас я его впервые ненавидела. Сколько раз я буду ненавидеть и любить его позже… Ненавидеть люто и яростно и любить до умопомрачения.

– Тебя не перевели? Я не верю. Слышишь? Еще есть второй раунд. Через две недели. Я могу не пройти вместе с тобой. Завалить собеседование, и пойдем вместе. Лия!

Вытерла слезы тыльной стороной ладони.

– Иди домой, Риз.

– Эй! Открой мне. Я хочу поговорить с тобой. Они не должны видеть, что ты расстроена, Лия.

– Они и не видели.

– Вот и хорошо. Все отлично. Я слышал, что бывает и третий раунд. Не все потеряно.

Ничего и не было. Терять было нечего. Вообще. Я бы согласилась потерять. Тогда у меня бы остались воспоминания хоть о чем-то. А так…

– Открой. Что они тебе сказали?

– Что я прошла.

– ЧТО?

Сильный удар в дверь.

– Сучка ты, Милантэ. Пошла ты, знаешь куда?

Я резко открыла дверь и встретилась с ним взглядом. У Риза были очень красивые темно-зеленые глаза. И сейчас они стали еще темнее, когда он заметил на моих щеках слезы. Протянул руку и вытер их большим пальцем. Нахмурился. Не понимает.

Я наклонилась и прижалась губами к его губам, а потом резко отпрянула, увидела ошалелый взгляд.

– Увези меня куда-нибудь, Риз. Три дня отдыха… А еще – ты лжец, ты ведь тоже прошел.

Он усмехнулся и привлек к себе за затылок.

– Думала я сбегу, поэтому слезы?

– Да, я думала, ты сбежишь.

– Дура. Просто идиотка.

И он был прав. В какой-то мере… только идиотом был все же он. Глупым, влюбленным идиотом. А еще самоуверенным. Только что я протестировала себя сама, пусть на самом легком объекте, но оказалось, что обвести вокруг пальца Нихила не так-то трудно.

Молодого, неопытного, возбужденного Нихила. На губах застыл вкус его губ, и я с трудом удержалась, чтобы не вытереть рот ладонью.

– Увезти не увезу, а погулять можно.

Достал из кармана брюк маленький пакетик и покрутил им перед моими глазами.

– Немножко экшена и запрета? А, мелкая? Не забоишься нарушить правила?

Я не испытывала ровным счетом ничего, когда переодевалась в соблазнительное кружевное белье, красила глаза и губы, смазывала себя кремом для тела, а потом натянула шелковый халат и побрызгала водой в глаза, чтобы тушь размазалась, словно я снова плакала. Я приняла решение. Решение, которое приведет меня к пропасти, но оставит не вещью, а человеком с правом выбора. Я впервые сделала выбор, и это тоже победа. Над всеми: над режимом, над выпускной комиссией, которая построила в отношении меня корыстные планы, и над Нейлом.

В голове мелькнула мысль, что это ничего не изменит, что будет НМ14, а потом и НМ15, более идеальные, чем я. Но все же не такие. Все же он меня запомнит именно потому, что я пошла против системы и против него. Пусть так… но запомнит. Только свободный человек может выбирать, и я свободна, что бы они мне ни говорили и как бы меня не клеймили. Перед глазами была картинка с Острова – девушка с раскинутыми руками, падающая с обрыва. Она тоже сделала выбор. Сейчас я ей завидовала. Всего лишь год, а мое восприятие изменилось до неузнаваемости. Если другие Нихилы и проникались духом фанатичной преданности, то я, наоборот, все больше начинала ненавидеть систему.

Вышла из комнаты и на носочках прокралась к комнате Риза, тихо поскреблась в дверь. Он открыл мне не сразу – видимо, спал, но как только появился на пороге, я бросилась ему на шею. Я применила все, что умела на тот момент, я плакала, я жадно целовала его в губы и терлась об него всем телом, я плела какой-то бред насчет одного раза, о котором никто не узнает, когда Риз просил меня остановиться, шептал, чтоб я не смела, и в тот же момент мял мою грудь и проникал языком мне в рот. А я словно видела себя со стороны и… ничего не чувствовала, хотя сама стягивала с него рубашку, тащила к постели и, раздвинув ноги, исправно стонала, когда его пальцы накрыли мою плоть. Шептала ему в ухо о том, как хочу, чтобы он взял меня. Любопытство и упрямая решимость. Это мое тело, и я им распоряжаюсь. Нейл побрезговал прикоснуться, а этот мальчик с ума сходит, лаская меня. Контраст. Ледяной. В горле снова запершило от воспоминаний о последней ночи в доме Хозяина.

Мыслями я была очень далека от этой комнаты и этой постели. Я попрощалась с Ризом и уже представляла себе, каким способом меня уничтожат… Но я совершенно не представляла того, что произошло на самом деле.

Нависнув надо мной, сжимая дрожащими пальцами мои распахнутые ноги, Риз вдруг замер. По его телу прошла судорога, а глаза закатились. Вначале я подумала, что это реакция на желание… что это гримаса наслаждения… но, когда из его открытого рта пошла пена, а он сам скатился с меня и упал на пол, дергаясь в судорогах, я закричала. Риз умирал у меня на глазах, и я даже знала от чего – его чип привели в действие.

Нам показывали и рассказывали, как это работает. Риза ликвидировали. Он корчился в страшных мучениях, яд разъел его внутренности, и когда изо рта уже пошла кровь, я увидела в его глазах недоумение… упрек… непонимание и ненависть. В последние минуты своей жизни Риз думал о том, что я его обманула, что это я его убила. Его последними словами было: «Сука… за что?»

Я плакала, я пыталась сделать ему искусственное дыхание, я гладила его по волосам и пробовала снова и снова вызвать экстренную помощь, но кнопка вызова не срабатывала, а дверь наглухо заблокировалась.

А потом он замер, глядя в потолок. Страшный, с кожей, превратившейся в струпья, с вылезшими из орбит глазами и скрюченными конечностями. Я сжимала халат на груди и смотрела на его тело, задыхаясь от ужаса, от слез, когда дверь в комнату распахнулась и на пороге появилась Илайза в сопровождении охраны. Меня трясло, как в лихорадке.

Она констатировала смерть Риза, пока на меня надевали наручники, а потом, повернувшись ко мне, сказала:

– Вы разочаровали меня, НМ13. Вас сопроводят в камеру предварительного заключения до вынесения приговора о нарушении запрета. Чем вам это грозит, пока точно сказать не могу. Вы узнаете об этом после того, как ваш Хозяин прибудет в Резервацию и посмотрит доказательства преступления. Но я вам не завидую, Лия Милантэ. Вам никто здесь уже не позавидует – вы посягнули на собственность РНЕКа и собственность верховного Деуса. Вы не принадлежите сами себе и прекрасно знали, чем грозит нарушение запрета. Преднамеренная порча имущества – это серьезное преступление. Уведите.

Мне хотелось закричать, что я не имущество. Я живая. Я настоящая. Я не предмет, которым можно распоряжаться… но не могла вымолвить ни слова, я смотрела на тело парня, который был единственным моим другом в этом гребаном, проклятом месте, и понимала, что это я его убила.

Илайза переступила через Риза, как через бревно, брезгливо поморщилась и приложила к уху небольшую рацию: