Ночная Стража Пратчетт Терри

Корсаков: Интернет-адрес Оракула, живо!

Сатанист: Cocior.собака.yandex.ru

Корсаков: Опиши внешность Оракула.

Сатанист: Высокий, худощавый, гладко выбритый, с черными усиками. Нос длинный, утиный. Лицо круглое, волосы темные, аккуратно подстриженные. Постоянно носит солнцезащитные очки… (называет еще ряд характерных деталей. – Авт.)

Корсаков: Кто, где и когда завербовал тебя в секту?

Сатанист: Оракул в гей-клубе «Голубой огонек» восемь лет назад. При вербовке сказал, что он давно за мной наблюдал и что я как раз тот парень, который им нужен.

Корсаков (морщась): Так ты пидор. Активный, пассивный или как?

Сатанист (с некоторой гордостью): Я – бисексуал! Могу и так, и эдак, с мужчинами и женщинами, с мальчиками и девочками…

Корсаков (с явным отвращением): Па-а-анятно! А теперь, педрила сраная, в темпе перечисли всех знакомых тебе членов секты «Амадеус». Назови ваших пособников в госучреждениях и силовых структурах. В особенности не забудь того мента, который прикрывал вашу группу сегодня ночью.

Сатанист (ошалело): Откуда… откуда вы знаете про него?!

Корсаков (с холодной усмешкой): Сорока на хвосте принесла. Выкладывай, урод. Никого не упусти! Или освежить тебе память?! (Берет в руки плоскогубцы.)

Сатанист начинает говорить: шепелявя, захлебываясь от поспешности и с ужасом косясь на полковника. Информации много. Рассказ Потрошителя занимает около двенадцати минут…

Корсаков (по окончании его речи): Ты ничего не забыл?!

Сатанист: Нет!!! Нет!!! Нет!!!

Корсаков (с сомнением): Ой ли?! А если освежить тебе память? Допустим… пустить ток в яйца! (Тянет руку к электрошокеру.)

Сатанист (сорвавшись на свинячий крик): Не надо освежать! Я все… все… все… как на духу! Больше никого не знаю! Честное слово! (Начинает бурно рыдать.)

Корсаков: Подробно опиши места захоронений загубленных тобой детей. И еще, не забудь об убитых тобой и твоими подельниками взрослых: кого, где, когда, куда дели трупы… В темпе, мразь!!!

Сатанист, трясясь в свирепом ознобе, сбивчиво говорит минут двадцать. Его обезумевшие глаза не отрываются от содержимого свертка. В процессе он мочится и гадит под себя.

Корсаков (внимательно выслушав): И это все?!

Сатанист: Д-д-да!!! Н-насчет ос-тальных н-не п-помню!!! К-клянусь!!! К-клянусь!!! К-клянусь!!!

Корсаков: Ладно, шут с тобой…

На этом запись обрывается. – Авт.

…Выключив видеокамеру, Дмитрий треснул чертопоклонника кулаком по темени (чем привел его в полубессознательное состояние). Отнес камеру с «инструментом» в машину, вернулся обратно и нахмурился. На удивление быстро очухавшийся, Зиновьев-младший по-кенгуриному скакал к темному пролому в стене, норовя покинуть бывшую потрошильню и спрятаться где-нибудь в развалинах…

Глава 3

– Стоять, животное! Замри! – оглушительно рявкнул Корсаков.

– Ау-вау-вау-ва-а-а-а-а!!! – утратив надежду на спасение, трагически завыл дьяволопоклонник, но… прыгать не перестал. Очевидно, по инерции. Тихо ругнувшись, полковник сорвал дистанцию и с левой руки влепил побегушнику мощную оплеуху. Тот, подавившись воем, рухнул на колени. (По стечению обстоятельств всего в двух метрах от зияющей ямы.)

– За умученных тобой детишек! – фээсбэшник зафутболил сатанисту носком ботинка в боковую часть туловища. – За сторожа! – Новый удар, сильнее прежнего. – За бездомных, на которых вы охотились ради забавы. – Размашистый пинок с другой ноги. – И, наконец, за несчастных кошек! – После четвертого удара задыхающийся, утративший дар речи Потрошитель свалился в могилу. Упал он лицом вниз, распластавшись на останках Давыденко. В следующий миг произошло неожиданное!!! Скелет с хрустом поднял костяные «руки» и обхватил Зиновьего-младшего за спину, крепко прижав его к себе. «Продвинутый» задергался с надрывным сипом, страшно содрогнулся и… замер в чудовищных объятиях. На лице Дмитрия не дрогнул ни один мускул, хотя (чего греха таить!) внизу живота возник неприятный, сосущий холодок. Твердой рукой он достал ПСС.

П-ф-ф! – пуля вошла точно в затылок Джека.

– Подонок к подонку, дерьмо к дерьму. Тот тоже, помнится, штаны обильно замарал, – проворчал Корсаков, убрал оружие, спихнул в яму куртку казненного, взял лопату, поддел большой ком глинистой земли и сбросил туда же.

– Может, подсобить малость? – послышался глухой, надтреснутый голос. Полковник резко обернулся. В двух шагах от него стоял умерший на допросе Фараон. Он же генерал-майор ФСБ Анатолий Борисович Глинский…[11] Раны, нанесенные собаками, бесследно исчезли. Но выглядел иуда, прямо скажем, не ахти! Весь обугленный, дымящийся, воняющий серой, с перекошенной от боли физиономией. За спиной у бывшего командира «АО» толпилось с десяток чипированных людоедов из той кошмарной деревни – прообраза антихристова царства… [12] Тоже обгорелые до черноты, с искаженными в запредельной муке мордами. Микрочипы на лбах и на правых руках, принявших печать Зверя, горели фиолетовым огнем. Далее за ними, у самой стены виднелась теплая парочка маньяков-бисексуалов: Гомолов и Бахтияр. Эти двое занимались тем, что злобно выдирали из тел друг друга куски паленого мяса и с жадностью их пожирали. Периодически бывшие любовники начинали драться, причем Сергей Вадимович неизменно пускал в ход торчащий из задницы кол, а Бахтияр наносил ему тычковые удары в глаза собственным пенисом, отрезанным чеченцами-мстителями в процессе жестокой экзекуции над детоубийцей…[13]

– Явились не запылились… твари проклятые! – утерев со лба холодный пот, хрипло произнес фээсбэшник и размашисто перекрестился.

Нежить попятилась с леденящим душу рыком… но не исчезла.

– Не хочешь помощи, не надо! Но просто так ты от нас не отделаешься, – жутко оскалился Фараон, попытался ухватить Корсакова резиново удлинившейся рукой, но… натолкнулся на невидимую преграду и, грязно выругавшись, отдернул конечность.

«Достать не могут. Видимо, Ангел-Хранитель не позволяет. Однако компания не из приятных… мягко говоря!!!» – подумал Дмитрий и, отправляя в яму ком за комом, начал шепотом читать православные молитвы от нечистой силы[14]: – Блаженный Лаврентий Калужский, моли Бога о мне, как имеющий дерзновение пред Господом председательствовать о страждущих от дьявольских. Моли Бога о мне, да оградит он меня от козней сатанинских…

Страшная толпа разразилась яростными криками, густо перемежаемыми отборной матерщиной.

– Тебя самого скоро похоронят!!! – гнусно визжал Гомолов. Из ушей у него выползали скользкие, шипящие змеи.

– Точно похоронят… трам-тарарам! – вторил любовнику Бахтияр, выпуская изо рта клубы черного дыма. – Ты еще полюбуешься на собственные похороны!.. В бестелесном виде… мать-перемать!!!

…И вы, все святые земли Российской, развейте силой молитв своих обо мне все бесовские чары, все дьявольские замыслы и козни. – Не обращая на них внимания, полковник продолжал засыпать могилу…

Ор нежити сделался тише. В нем зазвучал откровенный испуг. Фигуры заколебались, стали зыбкими, теряющими четкие очертания…

…Богородице Дево, радуйся! Благодатная Мария, Господь с Тобою; благословенна ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших…

Не надо!!! Прекрати!!! Прекрати немедленно!!! Иначе горько пожалеешь!!! – в разнобой заревели чипированные во главе с Фараоном…

…Но офицер не обратил на угрозу ни малейшего внимания:

– Суди Господи обидящие мя, побори борющие мя. Приими оружие и щит и восстани в помощь мою. Изсуни мечь, и заключи сопротив гонящих мя. Рцы души моей: спасение твое есмь Аз. Да постыдятся и посрамятся ищущие душу мою, да возвратятся вспять и постыдятся мыслящие ми злая. Да будут яко прах, пред лицем ветра и Ангел Господень оскорбляя их. Да будет путь их тма и ползок и Ангел Господень погоняя их: яко туне скрыша ми пагубу сети своея, всуе поносиша души моей. Да приидет ему сеть, юже не весть, и ловитва, юже скры, да обымет и в сеть да впадет в ню. Душа же моя возрадуется о, Господе, возвеселится о спасении Его. Вся кости моя рекут: Господи, Господи, кто подобен Тебе?!. – В помещении вдруг завыл ветер, засверкали молнии, похожие на мечи. Дмитрий увидел, как закувыркались в воздухе гости из Преисподней, плаксиво вопя, принимая свое подлинное, инфернальное обличье и вслед за тем исчезая. Последним сгинул Фараон, оказавшийся в действительности огромным омерзительным демоном: слизистым, с торчащим фаллосом, с кривой глумливой мордой и с облезлым хвостом.

Одновременно с ним пропало дикое напряжение, давившее на голову Корсакова. Прошла колющая боль в левом виске. Воздух очистился. Исчезла удушливая вонь сероводорода. Приятно запахло озоном.

– Слава Тебе, Господи!!! – благодарно прошептал полковник, вновь перекрестился, затоптал засыпанную яму ногами и навалил сверху разного рода хлам. (Тот самый, который разгреб покойный Потрошитель.) Затем он вышел из развалин скотобойни, уселся в джип, приспустил боковое стекло и, откинувшись на спинку сиденья, закурил сигарету. Тело ломило от усталости. Голова гудела. (Результат бессонной, напряженной ночи.) Глаза слезились. «Подразделения по борьбе с сатанизмом… у нас, в МВД, – угрюмо размышлял Корсаков. – Без малого два года как созданы, а толку… толку пшик! Да, секты ушли в подполье. На телевидении больше не светятся… в открытую. (Оккультные-то передачи по каналу РНТВ никуда не делись! Да и не только они…) А слуги дьявола тем временем распоясываются все сильнее!.. Две недели назад жестоко убит священник в З-ском районе. Неделю назад обнаружено СВУ[15] на подворье С-ского монастыря… Хорошо послушник (бывший спецназовец) своевременно обнаружил и обезвредил!..

…Сегодня ночью нападение на храм с целью грабежа и поджога… Варварское убийство сторожа, оказавшего сопротивление. (Царствие Небесное мужественному старику!!!)

…Если дальше так пойдет, то, возможно, и сбудутся планы горбатого нелюдя, ликвидированного мною в конце 2003-го в подземельях Н-ска[16]. Как он там говорил подельникам незадолго до смерти?.. «После Нового года, в период православных праздников (Рождества, Святок, Крещения), вы должны организовать кровавые погромы в православных церквах и монастырях, неустанно нападать на монахов, попов, паломников… Пускай христиан охватит ужас, пусть трясутся они от страха, пусть боятся показаться на улицах»… Н-да-а! Похоже, история повторяется по новой. Пока сатанисты совершают отдельные акции устрашения. (Разминаются, так сказать.) А после Нового года… Б-р-р!!! – полковник крепко зажмурился, отгоняя ужасную картину. До боли закусил губу, выбросил окурок в грязь и вырулил на проселок. Некогда яркая луна заметно побледнела, подтаяла, как льдинка в жару. Тени от деревьев стали размытыми, неопределенными. Воздух отсырел еще больше. Неуклонно близился рассвет…

11 часов утра

Кабинет генерал-майора Рябова на Лукьянской площади

– Неплохо сработано, – выслушав доклад Корсакова и дважды просмотрев видеозапись допроса Потрошителя, сказал начальник «…» Управления. Сидящий в кресле генерал-лейтенант Нелюбин кивнул в знак подтверждения.

– Однако следы ты все же оставил, – Владимир Анатольевич укоризненно вздохнул. – Два отпечатка пальцев в церкви и один на грузовике…

– Не понял?! От кого мне прятаться?! – взъерошился Корсаков.

– В первую очередь от подразделения по борьбе с сатанизмом, – подал голос Борис Иванович.

– ??!

– У них «течет» здорово, – кисло пояснил Нелюбин. – Недаром пять последних операций с треском провалились, а несколько наиболее ретивых сотрудников погибли при загадочных обстоятельствах. И, главное, мы никак не можем вычислить «кротов». В МВД – аналогичная ситуация. Там «течь» не меньше, если не больше.

– Весело! – фыркнул Дмитрий.

– Это цветочки, ягодки впереди, – окинул его странным взглядом Нелюбин. – Представители обоих подразделений прибыли к храму на Моховой одновременно с сотрудниками вашего отдела. Все обнюхали, перерыли, сфотографировали, задокументировали… А сейчас там работает особая следственная бригада Генпрокуратуры РФ.

– На предмет? – Корсаков с трудом подавил зевок.

– Выясняет обстоятельства скоропостижной кончины пяти молодых людей в грузовике (их ножи, кстати, таинственным образом исчезли). И обстоятельства похищения шестого, того самого Зиновьева-Потрошителя.

– Сумасшествие какое-то, – пробормотал полковник. – А растерзанный сторож, получается, не в счет?!

– Получается так. – По лицу Нелюбина скользнула тень. – Сторож у них проходит отдельно, как убитый НЕИЗВЕСТНЫМИ. Скорее всего теми, кто причастен к смерти пяти щенков и к пропаже шестого. То есть вами, Дмитрий Олегович! По моим подсчетам, на вас они выйдут… гм!.. Примерно в течение недели.

– Па-а-анятно! – кисло усмехнулся Корсаков. – Детки высокопоставленных родителей? Не так ли?!

– Совершенно верно, – кивнул Борис Иванович. – ОЧЕНЬ высокопоставленных! – тут он назвал ряд фамилий, и полковник присвистнул в изумлении.

– Назревает крутая заваруха. Разборки на высшем уровне! – вклинился в разговор Рябов. – Мы всеми силами постараемся тебя отстоять, но… расклад пока не в нашу пользу… Так что, Дима, езжай-ка ты в Чечню на полгодика. Боевики там вновь активизировались. А за это время, глядишь, ситуация как-нибудь да утрясется.

– Когда прикажете собираться в дорогу? – невозмутимо осведомился Корсаков.

– Сегодня! Получишь командировочные, экипировку, документы прикрытия, но сначала, – Рябов вдруг дотронулся пальцем до уха, хитро подмигнул, указывая на неприметную дверцу в стене, и продолжил как ни в чем не бывало. – Сначала выслушай мои инструкции, потом ознакомься с некоторыми документами. В них ряд сведений, необходимых для выполнения твоего задания. Вот папка, почитай после инструктажа, – Владимир Анатольевич протянул полковнику программу телевидения на неделю и щелкнул пультом-«лентяйкой». Из компактного музыкального центра понесся его собственный голос, неторопливо раздающий ц.у. Нелюбин же с Корсаковым пружинисто поднялись на ноги и, следуя знаку начальника «…» Управления, бесшумно приблизились к вышеупомянутой двери. Рябов аккуратно отпер ее и пропустил генерала с полковником в средних размеров помещение, отделанное звукоизолирующими панелями. Зайдя последним, он защелкнул за собой замок и включил тумблер, скрытый в стенном шкафчике. Послышался негромкий, монотонный гул. Стены слегка завибрировали[17].

– Присаживайтесь, пожалуйста, – Владимир Анатольевич радушно указал на обитые кожей кресла, стоящие у небольшого столика с тремя фарфоровыми чашками и с хрустальной пепельницей посередине. – Теперь можно поговорить спокойно и… откровенно, – произнеся эти слова, начальник «…» Управления достал из бара расписной термос и разлил по чашкам ароматный, дымящийся кофе. – Милости прошу!

Не заставляя себя долго упрашивать, Корсаков, обжигаясь, на одном дыхании выпил свою порцию и, испросив взглядом разрешения, закурил сигарету…

– Ситуация действительно на редкость паршивая, – тихо сказал Нелюбин. – Наше общество (особенно верхи) поражено заразой куда больше, чем нам представлялось пару месяцев назад. Законными методами уже ничего не добьешься. Наглядный пример – то, как обернулось дело с шестью подонками, на которых клейма ставить негде!!! Они, получается, невинно убиенные. Вещдоки похищены «служителями правопорядка». А старший офицер госбезопасности, честно выполнивший свой долг, с ходу попадает в разряд преступников… Но дальше будет еще хуже. Зло растет стремительно, как снежный ком, катящийся с горы, и в конечном счете… – Борис Иванович провел по горлу ребром ладони.

– По счастью, это понимает и кое-кто из высшего руководства страны, – отхлебнув маленький глоток, продолжил он. – Правда, таких немного, но… и на том спасибо! – Нелюбин замолчал, достал из кармана золотой портсигар, повертел его в пальцах и, не раскрывая, сунул обратно.

Корсаков выжидательно замер с тлеющей сигаретой в руке. Прошло секунд десять.

– Мы обмозговали данную проблему в узком кругу, – вновь заговорил генерал. Причем голос его снизился почти до шепота. – И пришли к однозначному выводу – никакие новые ведомственные инструкции делу не помогут. Пройденный этап!.. Другие варианты тоже отпадают. Остается одно – действовать тайно, решительно и беспощадно, без оглядки на законы и подзаконные акты. Действовать руками проверенных, сверхнадежных, но… мертвых людей, которым терять нечего! Таких людей, как вы, Дмитрий Олегович!.. Потому-то вас и отправляют в Чечню в спешном порядке. Вы вернетесь оттуда в цинковом гробу. Вас похоронят с воинскими почестями и… можете приступать к работе…

– В виде бестелесной субстанции?

– Слушайте внимательно! Сейчас все объясню…

Глава 4

«Бестелесная субстанция». В прошлой жизни —

начальник отдела «…» Управления ФСБ полковник

Корсаков Дмитрий Олегович

11 декабря 2008 года. Поздний вечер

Нет, не подумайте, я отнюдь не призрак! (В обычном понимании этого слова.) И не вампир, встающий по ночам из гроба. И не аналог героя фильма «Мертвый полицейский». По первому пункту видим – не бесплотен, можно пощупать… (Педерастов прошу не беспокоиться! – Д.К.) По второму – в зеркале отражаюсь, ем обычную земную пищу, солнца не боюсь, крови не жажду…

По третьему (если вы смотрели то кино) – тело не разлагается, и пули мне вовсе не по барабану… Тем не менее я мертв! Так значится в личном деле и в фээсбэшной базе данных. Таковым считают меня друзья из той жизни. И в довершении картины я полноправный обладатель уютной могилки на престижном Вараньковском кладбище. Пока там временный деревянный крест с табличкой (даты рождения и смерти). Но главный босс твердо пообещал – вскоре поставят гранитный, восьмиконечный, с гравированным портретом. И хорошую ограду! Вроют лавочку для посетителей. А летом засадят могилку цветами. Не правда ли, здорово?! Приятно иногда посидеть в одиночестве у собственного надгробия (в теплую погоду, разумеется!), послушать шелест листьев, полюбоваться плывущими по небу облаками, поразмышлять о бренности земного существования…

Впрочем, хватит пустой болтовни да туманных намеков. (Извините, не удержался. Уж очень хотелось поёрничать!) На самом деле я, конечно же, жив-живехонек. И через полчаса отправляюсь на первое боевое задание в новом амплуа. Но сперва, думаю, надо разъяснить в общих чертах мое нынешнее положение. Итак, как вам известно из предыдущей главы – генералы Нелюбин, Рябов и кто-то из высшего руководства России (кто именно – не знаю. Правда! Хоть убейте! – Д.К.) всерьез озаботились захлестнувшей страну волной зла. А также невозможностью противостоять ему, используя прежние методы борьбы. Тот, кто читал предыдущие семь книг, знает – методы эти не отличались гуманизмом и основывались в основном не на государственных законах, а на секретных ведомственных инструкциях. Причем я постоянно заходил гораздо дальше, чем позволяли означенные инструкции… Теперь же положение кардинально изменилось! Нам стали отовсюду вставлять палки в колеса. Плюс собственных предателей развелось немерено! Недавняя грандиозная чистка в Конторе…[18] не изменила положение к лучшему. На место ликвидированных иуд мгновенно встали новые. Почему так получилось? Никто толком не знает (или не говорит). Поэтому изложу личное мнение на сей счет. В связи с бурно развивающимся экономическим кризисом многие люди (особенно те, кто привык к достатку) потеряли не только денежные сбережения, но также совесть, честь, достоинство, какие-либо моральные принципы и прочее, прочее, прочее… В общем – оскотинились! И с невероятной легкостью продаются за зеленые бумажки с изображением американских президентов. А наши заокеанские «друзья» усердно печатают означенные бумажки (кстати, ничем не обеспеченные!) и прямо из типографий шлют контейнерами на поддержание негативных процессов в ненавистной им России. В первую очередь на укрепление сатанистских сект, являющихся филиалами их собственных спецслужб…

Не настаиваю – мое мнение может быть не верно (или верно лишь отчасти). И причины творящегося вокруг безобразия гораздо глубже, серьезнее… вполне возможно, они… хотя стоп! Не буду углубляться дальше по одной простой причине: я не мыслитель глобального масштаба, а обычный православный воин. Моя задача – сражаться с этим злом до последнего издыхания. И точка! А уж откуда оно взялось – пусть разбираются те, кто поумнее. (Нелюбин, Рябов и иже с ними.) Не знаю, разобрались они там или как, но меры предпринимать начали. Первой из них стало создание тайной организации «Ночная стража» из бывших сотрудников силовых структур. Сперва ее хотели обозвать «Груз двести», но потом почему-то постеснялись. И напрасно! На мой взгляд – название что надо! Ведь все мы официально числимся убитыми (некоторые даже награждены посмертно). У каждого персональная могилка, с хитрым гробиком, который лучше не вскрывать (причину объясню позже. – Д.К.)… Прежние документы аннулированы. В карманах новые – на чужие имена. (У меня, например, аж целых три комплекта, включая паспорта и водительские права.) Боевые друзья нас оплакали. Враги, на радостях, упились вдрызг (или наркоты нажрались). А в прошлой жизни у каждого история вроде моей. Только и оставалось – геройски погибнуть на поле брани. Иначе бы… гхе, гм… Ну, вы понимаете!.. Это я по своим подчиненным сужу. Всего их четверо.

Бывший капитан убойного отдела Олег Дунаев (здешний боевой псевдоним Воробей), бывший капитан спецназа ГРУ Владислав Сорокин (Стриж), бывший майор ФСБ Сергей Озеров (Гусь), бывший майор военной контрразведки Геннадий Громов (Зяблик)… Такая вот птичья команда! Не стал исключением и ваш покорный слуга. С подачи Нелюбина мне прилепили погоняло[19] Феникс. Мангуст[20], по-моему, звучало гораздо лучше. Но… с начальством особо не поспоришь.

Пришлось смириться. Феникс так Феникс, хорошо хоть не Петух[21]… Кстати, Борис Иванович предупредил: о моем тесном знакомстве с обоими генералами не распространяться. О Рябове лучше вообще забыть. А с Нелюбиным (наиглавнейшим боссом нашей банды мертвецов) разрешалось выходить на связь лишь в исключительных, из ряда вон выходящих случаях: по прибору, на секретной частоте, используя позывной Сыч… (И он туда же! Ну ва-а-аще, блин! – Д.К.) А непосредственным куратором старших групп являлся некий дядя Миша (так он предложил себя называть).

И о нем стоит рассказать немного подробнее. После длительной беседы в «комнате отдыха» меня тайно эвакуировали из здания на Лукьянской площади… Лифтом на минус седьмой этаж прямо из кабинета Рябова. Потом получасовое путешествие вместе с Нелюбиным по мрачным, запутанным коридорам-тоннелям. Гримерная, костюмерная, короткое прощание с генералом. Новый сопровождающий – незнакомый тип в черных очках. Еще одна прогулка по Лукьянским катакомбам. Выход на поверхность в глухом, захламленном дворике. Старая иномарка. Поездка на дальний конец города. Снова спуск под землю (на сей раз через заброшенный эвакуатор[22])… Прибытие на базу «Ночной стражи». Трехчасовой отдых в небольшой комнатушке без окон, но со всеми удобствами. И, наконец, бархатный голос из репродуктора на стене: «Все вновь прибывшие: Феникс, Сокол, Дракон, Ящер – здравствуйте! Пройдите на инструктаж в актовый зал. По коридору под уклон. Далее – вниз по лестнице и направо. Не забудьте перед выходом надеть маски!»

Поднявшись с деревянного топчана, я нащупал взглядом «собровку», лежащую в стенной нише. Вспомнил рассказ Потрошителя о жрецах секты «Амадеус» и подумал: «Конспирация здесь, как у наших врагов. Занятно. Хотя… все правильно! С волками жить – по-волчьи выть!». Натянув «собровку», я вышел в коридор и быстрым шагом двинулся в указанном направлении. Вскоре я нагнал здоровенного мужчину с такими широкими плечами, что ему приходилось пробираться боком по узкому коридору. Одет он был, как и я: в черные джинсы, в черный свитер и в черную, утепленную кожанку. На голове – точно такая же «собровка». Кивнув друг другу в знак приветствия, мы вместе заторопились на инструктаж. (Мягкий голос из репродуктора не содержал в себе командных ноток. Но каким-то образом склонял к безоговорочному подчинению.) В процессе движения широкоплечий вежливо пропустил меня вперед… Коридор тянулся метров на триста и резко обрывался у крутой лестницы без перил, уходящей глубоко вниз. (Примерно как с десятого этажа до первого, но без лестничных площадок.) Там, внизу, брезжил слабый свет. Спустившись по шершавым каменным ступеням и пройдя направо еще метров сто, мы очутились в пещере средних размеров. Под потолком горели несколько ярких лампочек в проволочных абажурах. У одной из стен виднелась двухметровая гранитная трибуна со столом, застеленным потертой скатертью зеленого сукна. Перед трибуной, на некотором удалении от нее стояли пять деревянных лавок. На передней уже сидели двое в черном и в обязательных «собровках». (Очевидно, их апартаменты располагались ближе к лестнице). Едва мы с широкоплечим присели на вторую скамью, в углу «актового зала» открылась доселе неприметная дверь. Из нее вышел невысокий, уютный толстячок. На вид – лет сорока пяти, без маски (!), с круглым, добродушным лицом. Одетый, в отличие от нас, в строгий деловой костюм. Под пиджаком – белая, накрахмаленная рубашка. На ногах стоптанные, но до блеска начищенные ботинки.

– Привет, ребята, – дружески улыбнулся он. – Я ваш непосредственный куратор. Звание и фамилия засекречены. (Я не виноват, так начальство решило!) Отчество… гм! Да ну его, обойдусь! Зовите меня просто – дядя Миша. Но потом. Сейчас, пожалуйста, молчите. Вам не стоит знать голоса друг друга. Со мной же будете разговаривать наедине – во время персонального общения или во время тренировки…

«Тренировки! – скептически подумал я. – Интересно, чему он собрался нас обучать? Скоростному поеданию пончиков?!»

Между тем дядя Миша вразвалку приблизился к трибуне, на верх которой вела хлипкая деревянная лесенка.

– Так и не починили, разгильдяи, – беззлобно проворчал он. – Не выдержит мой вес… Точно не выдержит!.. Лучше не рисковать.

«И чего дальше, хе-хе? – ухмыльнулся под маской я. – Будем подсаживать его вчетвером? Или прикажет ремонтировать лестницу. А лучше заменить ее на стальную!.. Н-да-а-а. Господину куратору надо обзавестись персональным механическим подъемником. Мало ли куда придется ему… Ох ни фига себе!!! Да что же это…» Дядя Миша, продолжая ворчать в адрес неизвестных разгильдяев, слегка согнул ноги в коленях (не присел даже!) и… стрелой взлетел вверх, примерно на два с половиной метра!!! Попав таким образом на трибуну, он неспешно подошел к столу и уселся на дубовую табуретку, жалобно скрипнувшую под его тяжестью. Челюсть у меня отвисла, глаза вылезли на лоб. Сидящий рядом богатырь-попутчик чуть слышно ойкнул.

– Итак, приступим, пожалуй, – как ни в чем не бывало начал куратор…

Говорил он не долго, от силы десять минут. На общем инструктаже мы узнали правила поведения на базе… А также очередность личного общения, во время которого дядя Миша обещал разъяснить все остальное. Завершив свою краткую речь, он сладко зевнул, прикрыв рот пухлой ладонью, легко спрыгнул с трибуны и скрылся за упомянутой ранее дверью.

– Ящер, прошу вас, – донеслось из динамика под потолком.

Мой плечистый попутчик молча поднялся с лавки и направился к двери. Через час (обратно Ящер так и не вернулся) настала очередь вашего покорного слуги…

За дверью оказался прямой коридорчик, упиравшийся в открытый, ярко освященный кабинет. Там, на широком, обитом кожей диване вольготно развалился дядя Миша с «лентяйкой» в руке. (В сидячем положении, разумеется.) Над головой у него висели две карты: наземного Н-ска и подземного. Сбоку стоял стол с аккуратными стопками папок, с компьютером последнего поколения, с небольшой пачкой писчей бумаги и с шариковой ручкой поверх нее.

– Присаживайтесь, Феникс, – предложил он, кивнув на кресло возле стола. – Чувствуйте себя как дома. Маску можете снять. Хотите чаю?

– Нет, спасибо, – отказался я, подумав одновременно: «Интересно, куда он подевал Ящера? Съел, что ли?!»

– Ваш предшественник покинул кабинет через этот выход. – Словно прочитав мои мысли, загадочный толстяк дважды нажал одну из кнопок «лентяйки». В, казалось бы, монолитной стене отодвинулась и вновь задвинулась потайная дверца. – Вы уйдете через другой, прямиком в казарму, где встретитесь с вашей группой. Помните правило номер один: минимум контактов с бойцами «Ночной стражи», не связанных с вами общим заданием?!

– Помню.

– Отлично, отлично! Тогда возьмите пять верхних папок из крайней стопки. В них личные дела ваших новых подчиненных. Ознакомьтесь с ними. Если кто-то не понравится, разбудите меня. Подумаем о замене.

– Разбудить?!

– Ага. Я, с вашего позволения, вздремну. Замотался как бобик. Вы уж извините!.. Да, чуть не забыл. Ни один документ забрать с собой нельзя. Захотите почитать еще – свяжитесь со мной. Впрочем, учитывая вашу феноменальную память, в этом вряд ли возникнет необходимость. – Дядя Миша, повозившись, устроил затылок на спинке дивана. Закрыл глаза и… сразу уснул: причмокивая во сне губами, тоненько посвистывая носом.

А я взял папки и погрузился в чтение, намертво вбивая в память убористый текст и сканируя взглядом лица. (В каждой папке находилось пять качественных цветных фотографий потенциальных сотрудников, сделанных в разное время и в разных ракурсах.) Примерно через полчаса я положил личные дела обратно. Повернулся к куратору, собираясь его будить, и… встретился с пристальным взором светло-голубых глаз толстяка. – Как вам сотрудники? Кого-нибудь забраковали?

– Да.

– И кого же?

– Константина Душина.

– Причины?!

– Биография героическая – не спорю. Но глаза – лживые, подловатые. Весь он какой-то скользкий, неприятный… мягко говоря! В общем, как хотите, но работать с ним не буду!

Я приготовился отстаивать свою позицию до конца (невзирая на возможный гнев начальства) и… крупно просчитался.

– Молодчина! – довольно улыбнулся куратор. – С ходу раскусили «подкидыша». И таким образом успешно сдали окончательный экзамен на должность старшего группы.

– «Подкидыша»?!!

– Именно! Рядовым бойцам не обязательно (хотя и желательно), но вы должны моментально распознавать людей по принципу «свой – чужой»! – Дядя Миша размял задом диван, умащиваясь поудобнее, и продолжил дружеским тоном: – Группа состоит из пяти человек… вместе с вами. То есть у вас – четверо подчиненных. У остальных старших тоже. Каждому при ознакомлении с досье, кроме четырех настоящих, дают пятое, липовое. Фотографии – подлинные. И на них – враг-сатанист! Тот, кем через месяц вам придется заняться. – Добродушные глаза куратора на миг потемнели, сузились. Он убрал в ящик стола забракованную мной папку и вручил взамен новую (раза в три толще).

– Прошу любить и жаловать, – хищно мурлыкнул мой непосредственный начальник. – Фуфел Константин Валерьевич, биржевой спекулянт, член сатанистской секты «Амадеус». Прочие подробности сами прочтете…

– Здесь и сейчас? – уточнил я.

– Нет, нет, – тихонько рассмеялся дядя Миша. – ЭТО заберете с собой в казарму. Пусть ваши новые соратники тоже познакомятся с Фуфелом. Кстати, по ним возражений нет?

– Компания разношерстная, но, надеюсь, сработаемся, – задумчиво молвил я. – Одна просьба – надо провести боевое слаживание. Без него – никак!

– Обязательно проведите!!! – радостно потер ладони куратор. – На слаживание (в том числе) вам и отводится упомянутый мною месяц.

– В том числе?

– Именно! У вас вдобавок будет немало иных забот. Спать придется урывками, уж не обессудьте!

– А нельзя ли чуть конкретнее?

– Пожалуйста! Вы должны пройти дополнительную подготовку. Да, знаю, вы профессионал экстра-класса, но… тем не менее… – Куратор виновато развел руками. Дескать «не я сие придумал. Начальство велело». И перечислил, загибая пальцы: – Тщательное изучение подземных коммуникаций города, чтение большого количества специальной литературы и персональные занятия со мной. Полученные знания вы будете передавать своим подчиненным… Насчет персональных занятий, гм, – он немного замялся. – Надеюсь, вас не смущает мой внешний вид?

– После прыжка на трибуну – нисколько! Хотя раньше имелись сомнения, – честно ответил я. (Лукавить с таким «дядей» бессмысленно. Видит людей насквозь. – Д.К.)

– А меня вот смущает, – уныло сознался дядя Миша. – Нет, нет, не подумайте! За красотой не гонюсь! Просто избыточный вес и объемы мешают под землей. А похудеть не получается, как ни старался… – Куратор покосился на часы и мягко осведомился: – У вас еще есть вопросы?

– Да. Чем мы будем с вами заниматься?!

– Психологией, маскировкой, умением точно копировать однажды услышанный голос, искусством владеть собственным телом (например – останавливать и вновь запускать свое сердце); некоторыми нюансами рукопашного боя, ну… и так далее.

– Прыгать, как вы, научите?

– Да, без проблем. Детский фокус, – проворчал загадочный толстяк, вновь глянув на часы. На сей раз весьма недвусмысленно. И тут же пояснил: – Извините, времени в обрез! А на очереди следующий претендент на «старшего». Так что…

– Понял, простите за назойливость! – Я поспешно вскочил на ноги.

– Проклятый склероз! – Вдруг хлопнул себя по лбу дядя Миша. – Это вы меня простите! Прибор-то… прибор для связи забыл вам дать! – он вручил мне запечатанную коробочку, скороговоркой пояснил: – Соединяет только со мной! Берет откуда угодно. Прослушать разговор невозможно. Остальное в инструкции, – и нажал кнопку на пульте. – Казарма прямо, налево и направо. На стенах нарисованы стрелки. Не заблудитесь. До связи!

– До связи! – эхом отозвался я, шагнув в тускло освещенный проход…

Глава 5

«Казарма» оказалась на удивление комфортабельной и больше напоминала эдакую подземную спортбазу в два этажа. На первом располагались кухня, столовая, сауна, плавательный бассейн, обширный спортзал, тир и квартира для обслуживающего персонала, представленного семьей из четырех человек. (Муж, жена, пятнадцатилетняя дочь и шестнадцатилетний сын.) На втором находились пять просторных, сухих номеров. Каждый с ванной, туалетом, компьютером (подключенным к сети Интернет), с телевизором, дивиди-плеером, а также с простой, но удобной мебелью. Повсюду работали новейшие кондиционеры. Врезультате воздух на базе был чистый, свежий, совсем не подземный… Новые подчиненные дожидались меня в столовой. И, когда я вошел, лениво поднялись на ноги.

– Гусь… Стриж… Зяблик… Воробей, – поочередно представились они. Позы свободные, непринужденные, а в глазах нескрываемое – «Ты, разумеется, командиром назначен. Но мы тоже не лаптем щи хлебаем! Так что поглядим, каков ты есть!»

«Да на здоровье», – мысленно ответил я, а вслух сказал:

– Мой псевдоним Феникс. В формальном чинопочитании не нуждаюсь. Можете звать меня на «ты» и все такое прочее. Но… если кто начнет дурковать на занятиях – выгоню из группы. В боевой же обстановке – сами понимаете… А сейчас пройдемте в спортзал. Хочу проверить ваши навыки в области рукопашного боя. Спарринги в полный контакт, но без смертельных приемов. Обещаю, если кто-нибудь из вас сумеет меня одолеть, я попрошу куратора назначить его старшим…

Здесь я, признаться, малость слукавил. «Навыки» были дотошно расписаны в личных делах. Нет, не на нескольких страницах! По два абзаца на человека. Но профессионалу этого вполне достаточно… В общем, все четверо являлись хорошими рукопашниками, однако со мной тягаться не могли… (Спасибо Логачеву![23] Жаль больше не увидимся. – Д.К.) И в тот момент я преследовал одну-единственную цель – раз и навсегда сбить с них спесь. Подчиненные не должны ТАК смотреть на командира…

В спортзале я сперва отметелил каждого из них в отдельности. Затем – всех четверых скопом. Оказал пострадавшим необходимую помощь (вправил вывихи на трех руках, на одной ноге. И, использовав имевшуюся в зале аптечку, зашил Воробью кожу на рассеченной скуле). Потом мы сполоснулись в душе, пообедали, десять минут покурили и отправились в тир – опробовать новое оружие, выданное нам отцом семейства. (По совместительству – администратором, завхозом, оружейником, шеф-поваром и т. д. и т. п.) В тире, если что и оставалось от спеси, то оно бесследно улетучилось в первые пятнадцать минут…[24] В дальнейшем, на занятиях по боевому слаживанию, мы окончательно притерлись друг к другу. Стали работать как единое целое, и вопросов о старшинстве (пускай мысленных) ни у кого из ребят не возникало. Более того, они теперь взирали на меня с немым обожанием и на лету ловили каждое слово…

Вышеуказанные занятия проходили не только под землей, но и в наземном, тщательно засекреченном полигоне за чертой города… Спать, как и обещал дядя Миша, мне доводилось урывками по четыре, пять часов в сутки. (А то и по два-три.) И лишь восьмого, девятого, десятого декабря куратор приказал выспаться. (Ох я тогда и оторвался! Дрых ежедневно часов по четырнадцать! – Д.К.) Помимо боевого слаживания группы, вашему покорному слуге пришлось изучать массу специальной литературы и… усиленно тренироваться. В отрыве от подчиненных, под внешне мягким, но суровым руководством загадочного толстяка. Я научился у него очень многому. (Подробности – в ходе дальнейшего повествования.) Остановлюсь всего на двух моментах. Во-первых, он оказался мастером высшего класса. Гораздо круче самого Логачева! Я раньше и представить не мог, что такие существуют. А во-вторых, про «мешающий лишний вес» дядя Миша элементарно соврал. На самом деле ничего ему не мешало!

Когда мы вместе с ним изучали недра Н-ска, он ужом проскальзывал в такие узкие лазы, в которые ваш покорный слуга протискивался с большим трудом. При длительных путешествиях по душным подземным галереям куратор не выказывал ни малейших признаков усталости. То же – при обучении мня искусству маскировки. (ЭТИ занятия проходили сперва на наземном полигоне, потом непосредственно в Н-ске.) Невзирая на внушительные объемы тела, он с легкостью растворялся в толпе. Сливался с деревьями, кустами, стенами домов на пустынных улицах. Проникал незамеченным куда угодно и делал там что хотел, оставаясь незамеченным окружающими, и т. д. и т. п. А потом подробно объяснял – как именно он это сделал… Если с прочими предметами изучения дела обстояли более-менее сносно, то с такой маскировкой мне пришлось изрядно намучиться.

– Не волнуйтесь! – неизменно утешал дядя Миша. – Оно само придет. Главное – молиться побольше.

И действительно, пришло в конце концов! В один прекрасный день, незаметно прогуливаясь со мной по городу (быть невидимым в гуще народа я к тому времени уже научился. – Д.К.), куратор вдруг указал на застекленное кафе среднего пошиба и предложил: – Зайдите вовнутрь (так, чтобы ваше лицо не попало в камеры наблюдения) и примерно накажите вон того хама, задирающего юбки официанткам. Его охранников класть на пол не надо. Они вообще не должны вас видеть, как, впрочем, и остальные посетители. Способ наказания – на ваше усмотрение. На все про все (вместе с возвращением) – семь минут. С Богом!

Я горестно вздохнул, перехватил неодобрительный взор куратора, усилием воли отключил страх провалить задание, мысленно возопил: «Господи!!! Помоги!!!» – и шустро прошмыгнул сквозь вращающуюся дверь… При ближайшем рассмотрении означенный хам оказался носатым, пузатым азербайджанцем с крупными бриллиантами на каждом волосатом пальце. Он вальяжно расселся на стуле, покуривая анашу. Столик перед ним был накрыт с сильно выраженным кавказским акцентом. За спиной у носатого (в полуметре друг от друга) стояли двое бугаев той же национальности. Пиджаки у них характерно оттопыривались. «Очевидно, какой-то мелкий князек районного масштаба, купивший с потрохами местную милицию», – подумал я, слившись со стеной и бесшумно приближаясь к цели. Между тем хам чувствовал себя вольготно и бесчинствовал по нарастающей, при скорбном попустительстве метрдотеля, а также забившегося в угол «секьюрити» – невзрачного мужичка с резиновой дубинкой. Не удовольствовавшись одними официантками, он принялся мерзко приставать к молодой русской парочке (юноше с девушкой), имевшим несчастье сидеть неподалеку от «хозяина района».

– Слюшай суда, щэнок! Минэ твоя билат нравится! – выпустив струйку наркотического дымка, загорланил он. – Даю дэсат долларов. Гы-ы! Толка ты свэчка подэржишь! Харашо подэржыш! Если плёха – я твой жопа тоже ибат буду, а дэнэг нэ… Вах!!! – При слове «жопа» я уже находился за спиной «шкафов»-телохранителей. И еще через три секунды хам, подавившись фразой, тупо уставился на блюдо с шашлыком, куда упали его отрезанные уши. Затем, опомнившись от шока, он заорал дурниной, в перерывах между воплями взывая к «телкам»[25]-соплеменникам – на родном языке. Однако те никак не реагировали на трагедию, произошедшую с хозяином. Пораженные тычками пальцев в специальные точки[26], они застыли во временном столбняке, разинув рты и выпучив глаза… В зале поднялась суматоха. Послышались истошные крики и визги отдельных представительниц прекрасного пола (в том числе облапанных хамом официанток). Метрдотель с кафешным охранником со всех ног ринулись к «почетному гостю» (пряча, как мне показалось, злорадные ухмылочки. – Д.К.).

– Негодяя Бог покарал, – чуть слышно прошептала девушка. А ее спутник истово перекрестился. Я же спокойно покинул кафе и присоединился к дяде Мише, наблюдавшим за наказанием хама через стеклянную дверь.

– Шесть минут сорок девять секунд, – взглянув на часы, отметил он и добавил: – Кассеты из камер наблюдения я вынул, заменив на другие. Посмотрим на досуге. А теперь пойдемте. Время поджимает…

Мы вместе вернулись на основную базу, где куратор вслух проанализировал мои действия. И после просмотра кассет резюмировал: – Оценка – «отлично»! Ваше лицо на пленки не попало. Никто не заметил ни вас, ни вашего…э-э-э… поведения. А отрезание ушей двумя боевыми ножами одновременно выглядело (даже для меня), как будто сие проделали охранники господина Абдулаева. После чего впали в столбняк, страшась расплаты за содеянное.

– Вы его знаете? – удивился я.

– Естественно, – улыбнулся дядя Миша и выдал короткую справку: – Абдулаев Навраз Алиевич. Тысяча девятьсот шестидесятого года рождения. Владелец казино «Добрый джинн». По совместительству сутенер, работорговец и… редкостная сволочь! О последнем, в частности, красноречиво свидетельствуют его гнусные посягательства на известную вам молодую парочку. Меня, признаться, всего покоробило, когда я увидел, ЧТО он говорит. (Зная, что куратор владеет искусством читать по губам, я не удивился слову «увидел». – Д.К.)

– Ну а теперь ваша очередь учить. Идите к группе, – дядя Миша легко поднялся на ноги. – Я свяжусь с вами в двадцать три часа. Будете сдавать экзамен по остановке и запуску собственного сердца…

По-кошачьи ступая, куратор покинул помещение, где происходил «разбор полетов». А я, натянув обязательную «собровку», отправился по галереям в казарму. Как упоминалось ранее, в мои обязанности входила передача специфических навыков своим подчиненным. Разумеется, не в полном объеме! Согласно боевому расписанию нашей пятерки, главным действующим лицом в предстоящих акциях являлся ваш покорный слуга. Остальные работали в обеспечении и в прикрытии. Проще говоря – на подхвате. Отсюда и урезанная программа обучения. Бльшего им не требовалось. (Да и не смог бы я так натаскивать, как наш уютный толстячок-терминатор. – Д.К.)

Останавливаться на занятиях с группой не буду (долго рассказывать). Скажу лишь одно – необходимый для них объем знаний они постепенно усвоили. И к концу подготовительной тридцатидневки были готовы к выполнению первого задания…

…Экзамен по остановке и запуску собственного сердца я сдал с отметкой «хорошо». Но в подробности вдаваться не стану. Как-то не возникает желания!.. А последнее испытание (или экзамен) состоялось(ся) 11 декабря 2008 года – в день моих похорон на Вараньковском кладбище. (По приказу дяди Миши я присутствовал на них от начала до конца в качестве «призрака во плоти».)

– Ваша задача не быть замеченным никем из участников траурной церемонии, – пояснил куратор на кратком инструктаже. – За вами будут тайно наблюдать агенты высшего руководства. Оно, то есть руководство, хочет окончательно убедиться в том, что благодаря нашим занятиям вы стали «человеком-невидимкой»… образно выражаясь.

– Зачем предупреждаете? – поинтересовался я.

– Во избежание неприятных эксцессов, – толстяк протер слезящиеся от недосыпа глаза. – Вы наверняка почуете за собой слежку, и хоть тех агентов вычислить практически невозможно, но… гхе, гм… Мало ли как оно там… В общем, если вы их все же засечете – не надо никого ликвидировать. Это свои! Ну-у-у, собственно все. Теперь подкрепитесь да в путь! Я же вздремну с вашего позволения. Ночка выдалась не из легких. – Дядя Миша завозился на диване, устраиваясь поудобнее. (Инструктаж проходил в его кабинете, описанном в четвертой главе.) Одновременно он нажал кнопку «лентяйки», открывая кратчайший проход к казарме.

Вернувшись в наш подземный «пансионат», я позавтракал вместе с подчиненными. Велел им отдыхать до часа дня. Затем обедать и снова отдыхать вплоть до моего возвращения. А сам оделся по-зимнему, вышел из подземелья в город, общественным транспортом направился на кладбище и… сразу же ощутил на себе чье-то пристальное внимание. «Ладно, глазейте пока, – мысленно разрешил я. – Выполняйте приказ Нелюбина (то бишь Сыча). Оторвусь от вас после похорон…»

На кладбище я прибыл за полчаса до начала церемонии, осмотрелся, прогулялся средь могил, подкрался к своей, вырытой (благополучно миновав линию оцепления).

Выбрал несколько удобных мест для наблюдения и засек-таки парочку «супертоптунов»[27]. Пассивный радиомаяк я обнаружил еще на базе, когда собирался в дорогу. (Одна из пуговиц на пальто оказалась чуть-чуть новее других). А дальше… дальше вы знаете. Прощальные речи, воинские почести, сумрачные лица друзей из той, прошлой жизни…

Происходящее я воспринимал довольно равнодушно. Словно вправду умер. Искренняя скорбь когда-то близких людей не вызывала особых эмоций. «Я сам пережил гибель многих боевых друзей. Переживут и они. Служба у нас такая», – отрешенно мелькало в голове. Лишь когда гроб стали опускать в яму, ваш покорный слуга немного оживился. Дело в том, что внутри цинкового ящика находилась моя небольшая скульптура, вылепленная из пластита, утыканная болтами, гайками и снабженная хитроумным взрывателем, срабатывающим при поднятии крышки. Друзья тревожить мой прах не станут. Зато враги – вполне возможно! Сатанисты, к примеру, любят глумиться над останками. Или «оборотни» из Конторы решат проверить – действительно тут похоронен полковник Корсаков?! Или… да пес с ними! Так или иначе любых гробокопателей ожидает пренеприятный сюрприз (скульптура весит, как и я, свыше ста килограммов). Ба-абах получится офигенный!..

Потом могилу засыпали землей и заботливо укрыли свежий холмик венками из живых цветов. Сухо протрещал последний салют, после чего большинство сослуживцев удалились. У временного деревянного креста остались Середа, Логачев и Ерохин. Я слушал их печальный разговор с небольшого расстояния. Логачева с Ерохиным я по-прежнему воспринимал отстраненно… (Умер так умер. Чего уж там!) А вот слезы в глазах Середы на миг обожгли мое окаменелое сердце. Почему? Не могу понять!!! (Васильич, кстати, тоже плакал). И я с трудом удержался, чтобы не выскочить навстречу Игорю. Порыв, впрочем, быстро прошел… Ваш покорный слуга вновь успокоился и выслушал заключительную часть беседы, как подобает уважающему себя мертвецу. То есть спокойно, без эмоций. Только отметил мысленно. «Легенду начальство придумало хорошую, правдоподобную. В той ситуации я именно так и поступил бы… А вот насчет ночного отпевания в церкви Нелюбин соврал наглым образом. С честным видом, небось! Хотя… куда ему было деваться?! Достоверность требует жертв»…

Поминки продолжались недолго. Не более пятнадцати минут. Проводив прощальным взглядом понурые, удрученные фигуры трех ближайших соратников в прошлой жизни, я выждал некоторое время. Нахально, на виду у «засеченных» топтунов выкурил сигарету. (Окурок, естественно, не выбросил, а спрятал в полупустую пачку. – Д.К.) С наслаждением оторвал пуговицу-«маяк». (Что, съели?!) Выскользнул из укрытия. Демонстративно возложил маяк на собственную могилу и ничтоже сумняшеся обрубил нелюбинские «хвосты». Удостоверились в квалификации и хватит. Пора честь знать…

Незаметно покинув Вараньковское, я немного прогулялся по окрестным проходным дворам. (Кладбище находилось в черте города, посреди жилого массива.) Окончательно убедился в отсутствии слежки, поймал частника и отправился пообедать в то самое кафе, где на днях отрезал уши носатому хаму. Заняв столик в углу, рядом с выходом из кухни, я заказал тройную порцию шашлыка и в процессе его поглощения послушал пересуды поваров и официанток о недавнем происшествии. А также узнал дальнейшую судьбу господина Абдулаева. По первому пункту (если отбросить охи, ахи и прочую галиматью) – все до единого сходились во мнении, что без вмешательства сверхъестественных сил тогда не обошлось. По второму – от ужаса и страшного позора Навруз Алиевич повредился в рассудке. И в настоящее время пребывал в психиатрической лечебнице, в палате для буйных. «Поделом собаке», – холодно подумал я, выходя из кафе на оживленную улицу. Побродив с полчаса по городу, я наведался к себе на квартиру. Забрал из тайника в стене пачку денег, отложенную на черный день. Повторно отрубил «хвосты» (коих у моего дома хватало с избытком), вновь поймал частника и проехал к одному из зданий фонда академика Глюкозова, откуда нам предстояло изъять Фуфела (для последующего допроса и уничтожения). Сойдя за пару кварталов, я пешком приблизился к объекту и провел его тщательную рекогносцировку. На всякий, знаете ли, пожарный. (В период подготовки операции наша группа досконально изучила этот старинный, недавно отреставрированный особнячок.) Предосторожность оказалась не лишней. Я обнаружил некоторые изменения в системе охраны, мысленно похвалил себя за предусмотрительность и, наконец, вернулся на базу…

– Экзамен вы сдали на пять с плюсом! – улыбнулся при встрече дядя Миша. – Уйти от агентов ефа – это, скажу вам, высший пилотаж! Кстати, позвольте полюбопытствовать, чем вы занимались вне их поля зрения?!

Я вкратце объяснил.

– Так я и предполагал! – услышав о рекогносцировке, довольно покивал куратор. – Вы, Феникс, молодец. Думаю, сработаемся. А сейчас – ужинайте, отдыхайте. Вам надо быть в хорошей форме…

…Взглянув на часы, я лениво потянулся (заснуть так и не удалось). Поднялся с кровати, снарядился должным образом и пошел к подчиненным, дожидавшимся меня в столовой. До начала выдвижения к объекту оставалось десять минут. По дороге я проанализировал свое внутреннее состояние. Сердце бьется, словно механическое. Ни волнения, ни каких-либо эмоций, хотя… нет, вру! Глубоко-глубоко внутри присутствует ярко выраженный охотничий азарт. Ага! Значит, кое-что от прежнего Корсакова во мне все-таки осталось!..

Глава 6

Выдержки из досье Фуфела Константина Валерьевича, биржевого спекулянта, одного из верховных жрецов сатанистской секты «Амадеус»

«…Родился в Одессе 12 декабря 1968 года. Отец, Фуфел Валерий Алексеевич, – зубной техник. Мать, Фуфел (в девичестве Эрлих) Наина Марковна, – торговка мясом на Привозе… В школе учился плохо, не вылезал из двоек и лишь благодаря крупной взятке[28] директору смог закончить десятилетку с троечным аттестатом… От службы в армии уклонился и опять-таки за взятку получил «белый билет»… Еще со школьных времен промышлял мелкими грабежами, нападая на учащихся младших классов или на дряхлых старух. Однако благодаря толстому кошельку отца к уголовной ответственности ни разу не привлекался. Одновременно с грабежами усердно осваивал мастерство наперсточника. И к девятнадцати годам достиг немалых успехов в этой сфере мошенничества… В 1988 году (после смерти отца) перебрался в Н-ск. Там спустя год Фуфел сумел втереться в доверие к некоему Геворкяну Артуру Альбертовичу, промышлявшему перепродажей краденого в особо крупных размерах. По оперативным данным, Фуфел оказывал Геворкяну и ряду его влиятельных друзей услуги интимного характера, а именно – во время различных торжеств делал им минет, сидя под праздничным столом… В 1995 году один из них (небезызвестный Ненемецкий Борис Ефимович) помог Фуфелу стать главой коммерческого банка «Зигзаг»… Примерно в то же время Фуфел (неизвестно с чьей подачи) вступил в сатанистскую секту «Черный туман», созданную на средства западных спецслужб… В период дефолта 1998 года банк «Зигзаг» лопнул, а сам Фуфел К.В., присвоив деньги вкладчиков, уехал на несколько лет за границу… Уголовное дело против него не возбуждалось, чему, несомненно, поспособствовал Б.Е. Ненемецкий и другие влиятельные члены Союза Прозападных Сил, с которыми Фуфел успел близко познакомиться, сидя под столом у Геворкяна. (А затем у нового покровителя Ненемецкого, тоже любившего подобные развлечения…) О заграничном периоде жизни Фуфела практически ничего не известно, кроме того, что его связи с натовскими спецслужбами (в первую очередь с ЦРУ) существенно окрепли. Об этом свидетельствует и тот факт, что, вернувшись в Россию в начале 2005 года, он сразу стал одним из старших жрецов сатанистской секты «Амадеус». (Секта «Черный туман» к тому времени распалась…) В настоящее время Фуфел занимается крупными биржевыми спекуляциями, совмещая данное занятие с активной сектантской деятельностью… По сведениям, полученным на наркодопросе члена секты «Амадеус» среднего звена по прозвищу Оракул (он же Писюлькин Герман Мартынович), К.В. Фуфел (сектантское прозвище Оберон) отличается патологической жестокостью. А также любит насиловать до смерти грудных детей обоих полов. Их для него похищают (или покупают у мамаш-алкоголичек) доверенные телохранители, без которых Фуфел шага никуда не ступит. Всего таковых пять штук (личные дела прилагаются)… Господин Фуфел поддерживает тесные отношения с фондом имени академика Глюкозова. Дает деньги на организацию выставок «продвинутых» художников (богохульно-порнографического толка), скупает их мазню и в связи с вышеизложенным слывет меценатом. В фонде его буквально на руках носят и регулярно устраивают в честь Фуфела различные торжества (им же оплаченные)… Слабые стороны «объекта» – чрезвычайно самовлюблен, тщеславен, горделив, обожает всеобщее поклонение и теряет от него голову, забывая об осторожности. В связи с чем он наиболее уязвим на одном из вышеупомянутых торжеств…»

Фениксу от куратора
Совершенно секретно. После прочтения – уничтожить

«В ночь с одиннадцатого на двенадцатое декабря сего года в одном из особняков глюкозовского фонда, расположенного по адресу «…», состоится чествование Фуфела в связи с днем рождения оного. Подобные «чествования» всегда сопровождаются разнузданными оргиями, где все присутствующие быстро упиваются до скотского состояния и плохо воспринимают окружающее. Происходит это примерно к трем часам ночи. Охрана (пять секьюрити Фуфела и десять – фондовых) тоже позволяет себе расслабиться, но не пьет спиртное, а курит марихуану. Данные сведения получены от небезызвестного вам Оракула, который присутствовал на трех днях рождения Фуфела в качестве «секс-сюрприза» (делал гостям минет под столом). В связи с изложенным, похищение Фуфела следует произвести во время празднования им дня рождения. Это будет гораздо проще, нежели производить изъятие «объекта» в городе или же лезть в его загородный особняк, больше напоминающий хорошо укрепленную крепость. Особо напоминаю – все охранники Фуфела должны остаться живы-здоровы (иначе нашим «друзьям»-сатанистам отыграться будет не на ком). С фондовыми можете не церемониться. Однако использовать огнестрельное и холодное оружие нельзя! Его (оружие) ваша группа может применить лишь в случае провала операции и поспешного отхода под натиском превосходящих сил противника. Жизнь – не кино, в ней всякое случается. И еще… (далее ряд указаний и советов)»…

Краткая справка об охранниках фонда имени академика Глюкозова. Только для группы Феникса! Строго конфиденциально! За пределы казармы не выносить!

«Все приняты на работу после дотошного ознакомления с биографиями и специального тестирования. Все имеют за плечами боевой опыт в «горячих точках», хорошо владеют холодным и огнестрельным оружием, воевали исключительно на стороне врагов России. А также обладают следующими моральными качествами: жестокость, цинизм, беспринципность, любовь к деньгам и плотским удовольствиям, готовность выполнить любой приказ хозяев. Обязательное условие устройства в службу безопасности фонда им. Глюкозова – закоренелый атеизм. Из личных дел видно – каждый из них по уши в русской крови, покаяться не способен и, естественно, не заслуживает ни малейшего снисхождения…»

…На поверхность мы поднялись ровно в полночь в окрестностях метро «Площадь свободы». Неподалеку от выхода из эвакуатора нас дожидался невзрачный с виду микроавтобус типа «маршрутка» (с пуленепробиваемыми стеклами, форсированным движком, усиленной подвеской и прочими прибамбасами). А внешне – абсолютное сходство с этим популярным видом автотранспорта. Даже номер маршрута на лобовом стекле присутствовал. Кстати, тоже «не от фонаря». Как раз такие маршрутки «535» регулярно курсировали в данном районе… Члены группы (в том числе ваш покорный слуга) были облачены в шикарные вечерние костюмы. На лицах – маски, но не «собровки», а из специального материала, как две капли воды похожего на человеческую кожу. Они (маски) на удивление точно копировали физиономии присутствующих на шабаше телохранителей Фуфела. (Как раз тех, кто поставлял ему детишек. – Д.К.) Под костюмами у каждого бойца были спрятаны пистолет с глушителем и два боевых ножа – «на случай провала операции и поспешного отхода под натиском превосходящих сил противника».

Кроме того, в виду холодной погоды мы надели черные шерстяные пальто, которые собирались оставить в машине…

Ехали недолго. И минут через десять сидящий за рулем Воробей затормозил в глухом темном дворике (метрах в трехстах от конечной цели нашего путешествия). Не дожидаясь приказа, Стриж первым выпрыгнул наружу и без особых усилий поднял крышку канализационного люка, под которым находился удобный, просторный (хотя и вонючий!) тоннель, ведущий прямиком в подвал особняка. Как видите, изучение подземных коммуникаций Н-ска не пропало даром. О тоннеле, кроме нас, не знал никто! Даже хозяева, охранники и постоянные посетители этого бесовского логова… Группа оперативно спустилась вниз по заранее установленной лестнице. А идущий последним Зяблик аккуратно задвинул крышку обратно. «Вперед!» – жестом показал я, включив мощный ручной фонарь. Бойцы, мягко ступая, двинулись вслед за мной по настеленным на ржавые трубы доскам. Где-то глубоко под нами клокотало и бурлило дерьмо, издавая упомянутое выше зловоние. «Пропахнут костюмчики-то, – мысленно отметил я. – Минус в маскировке, а впрочем… Гм!.. Пожалуй, это станет неким пикантным штрихом в рассказах тех, кто выживет после встречи с нами»… По счастью, тоннель быстро закончился. Я осторожно поднялся по крепкой, приставной лестнице. Слегка отодвинул заботливо смазанную мной самим (в период подготовки операции. – Д.К.) крышку и прислушался. Тишина!!! Тогда я сдвинул крышку полностью, подтянулся на руках. Запрыгнул в подвал, внимательно осмотрелся, подсвечивая фонарем. И, не обнаружив ничего подозрительного, подал условный сигнал подчиненным.

Подвал глюкозовского особняка представлял собой просторное, сухое помещение, заставленное какими-то ящиками. Очевидно, экспонатами для очередной богомерзкой выставки.

– Начинаем, – шепнул я, – свои роли вы знаете. Напоминаю: двум-трем охранникам фонда нужно «показать личики» и оставить их в живых (навеки покалеченными, но способными разговаривать). Зато гости и «телки» Фуфела видеть вас не должны. Вопросы?!. Тогда, с Богом!

Открыв подвальную дверь при помощи дамской шпильки, мы очутились перед замызганной каменной лестницей, ведущей непосредственно в здание. Наверху алели два папиросных огонька, слышался дурацкий гогот и текла оживленная беседа, густо перемежаемая грязной матерщиной. Послушав с минуту, я понял – два фондовых секьюрити покинули на время вверенные им посты. Смолили анашу[29] и со смаком вспоминали свои вчерашние похождения в борделе для педофилов.

– …Пятилетка-то кровью изошла из задницы! Зрелище… мля, мля, мля… за…сь, ё…ё…ё!.. Интересно, выживет?..

– Да какая тебе на х… разница, мля, мля? П…ки ничейные… мля, мля. На улице да на вокзалах… ё…ё…ё подобранные на х…

– Подобранные на х…? Гы-гы! Классно ты сказал, мля, мля!..

– А я ваще классный, ё… ё… ё!.. Гы-гы-гы!!!

Я тронул Стрижа за плечо, показал ему два пальца и опять-таки пальцами (большим да указательным) изобразил «ноль»[30]. Понятливо кивнув, боец тенью метнулся к «мишеням».

Спустя секунду голоса резко оборвались, а огоньки куда-то пропали. Я услышал тихий, призывный свист Стрижа и подал группе знак подниматься… На тускло освещенной площадке с урной валялись два трупа в камуфляжах, с короткоствольными автоматами за плечами. Один – с неестественно вывернутой шеей, второй – без видимых признаков насилия. Потушенные (вероятно, притоптанные каблуками) «косяки» лежали рядом с ними. В воздухе плавали клубы наркотического дыма… «Молодец!» – показал я Стрижу большой палец правой руки. Похвала была ненапрасной. Бывший гэрэушник сработал идеально: внезапно, молниеносно и бесшумно. Мерзавцы не только не смогли оказать ему какого-либо сопротивления, но даже пикнуть не успели и, похоже, не поняли, КАК пришла к ним Смерть. Мысленно представив их дальнейшую участь, я удовлетворенно кивнул[31] и сложил руки крест-накрест, что на условном языке означало – «Приступить к активной фазе операции». Бойцы призраками ускользнули кто куда. Я же двинулся в банкетный зал, незаметно проник в него (используя привитые куратором навыки). Скромно встал в уголочке и осмотрелся по сторонам… В центре зала располагался длинный, широкий роскошно сервированный стол, под которым кто-то шебуршал и, судя по довольной роже одного из присутствующих, занимался тем же самым, благодаря чему сделал карьеру господин Фуфел. Пол застилал ковер из свежесрезанных роз. Под потолком мягко светили позолоченные декоративные лампы, выполненные в форме пенисов, влагалищ и «пятых точек».

Успевшие курнуть «травки» телохранители фигуранта, хихикая в кулак, таращились на присутствующих. А поглядеть им было на что! Оргия находилась на высшем пике своего развития, и подавляющее большинство ее участников полностью утратили человеческое обличье. (Вернее, сбросили маски, скрывающие их подлинные свиные рыла. – Д.К.)

Так, некий известный «правозащитник», спустив штаны с трусами, скакал по полу на четвереньках, пьяно голося: «Я породистая сучка! Кобеля!!! Кобеля!!! Полцарства за кобеля!!!» «Сучку», тоже на четвереньках, пытался догнать абсолютно голый лохматый мужлан – печально известный «художник»-модернист. Но по причине крайней степени опьянения это ему никак не удавалось. Модернист регулярно падал мордой в розы и изощренно матерился в адрес острых шипов… Престарелая худая тетка, сильно похожая на Ирину Тотомаду, взобравшись на стул, показывала стриптиз. Ей, ритмично хлопая в ладоши и фальшиво напевая гимн Соединенных Штатов, аккомпанировал всклокоченный хлюпик из бывшего СПС, ныне переименованного… Нет, не припомню во что. Хотя, собственно, какая разница?! Дерьмо всегда остается дерьмом, как ты его ни назови… Двое существ мужского пола (судя по возгласам, иностранного происхождения) бесстыдно совокуплялись у всех на глазах извращенным способом. Их примеру собирались последовать две страхолюдные лесбиянки: пьяненько хихикали, перемигивались и торопливо срывали с себя одежду. В воздухе висела многоголосая похабщина. Кто-то истерично выкрикивал богохульства. Кто-то с надрывом блевал под стол. И так далее, и тому подобное… «Пир нечисти, – брезгливо подумал я. – Эх, пулемет бы сюда!»

– Первый, Первый, я – Второй, – шелестяще донеслось из вмонтированного в ухо микропередатчика, – семь фондовых по нулям. Трое калеки, но разговаривать смогут… завтра. Сигнализация отключена. Все наши на заданных позициях. Можешь начинать…»

«Нуте-с, приступим», – достав из кармана крохотный красный шарик (сильнодействующее слабительное моментального действия), я посмотрел на фигуранта. Виновник торжества восседал на высоком деревянном кресле типа трона. И в настоящий момент, чавкая, пожирал фаршированного фазана, запивая дичь солидными порциями коллекционного вина тридцатилетней выдержки. Усатая физиономия лоснилась от самодовольства и… от жира. Но не от собственного. Просто ел Константин Валерьевич… как бы покультурнее выразиться?.. Гм! В общем, крайне неопрятно, похуже иного животного… «Пора!» – приблизившись к нему, я бросил в бокал заветный шарик. Через полсекунды суперслабительное бесследно растворилось в напитке. Еще миг, и ничего не заметивший Фуфел, хлюпая, заглотнул вино. И… глубоко задумался, ощутив определенные позывы в кишечнике. Дальше по нашему плану он должен был сломя голову нестись в туалет. Однако произошло непредвиденное. Немного поразмыслив, Фуфел отошел к стене, снял штаны, присел на корточки и с треском опорожнился прямо на пол! Затем, не вытираясь, натянул штаны обратно. Вернулся на «трон» и как ни в чем не бывало потянулся к остаткам фазана!..

Глава 7

Другой бы на моем месте пришел в замешательство (мягко говоря! – Д.К.)… Но я остался спокоен, как удав, т. к. вовремя вспомнил слова дяди Миши: «Слабительное очень надежно. Фигурант не успокоится, пока не выпустит через прямую кишку все содержимое желудка. Но и тогда ему будет ужасно хотеться, хотя уже нечем. Причем все сильнее и сильнее, пока не вколят антидот. Поэтому не беспокойтесь в случае чего. В конечном счете его неудержимо потянет уединиться на толчке. Это я вам точно гарантирую!»

…В случае чего… Оказывается, наш куратор прекрасно знает нравы так называемой «свободномыслящей интеллигенции», а потому заранее предвидел подобный оборот событий… Спустя полминуты Фуфел вздрогнул, по-обезьяньи сморщился, выскочил из-за стола и снова нагадил на пол. Затем еще раз и еще… Присутствующие восприняли сие безобразие с олимпийским спокойствием, чем однозначно подтвердили – подобное поведение для них норма. (Такая, как прилюдные совокупления в извращенной форме и прочие мерзости.) Одна лишь Ирина Тотомада сморщила напудренный нос, громко чихнула. Стоя голой на стуле, подозвала официанта и прошипела по-змеиному:

– Уберешь за ним! Тщательно! У меня аллергия на запахи… ё-ё-ё… мать-перемать!!!

– Не извольте беспокоиться! – холуйски изогнулся тот. – Сделаю в лучшем виде!

– Ш-ш-шевелись-сь-сь, мля… мля… мля!!!

– Слушаюсь! – Халдей на полусогнутых выбежал из зала и вскоре вернулся с двумя ведрами (одно с пенистой водой, другое для дерьма), с тряпкой, с веником, с совком, с небольшой щеткой и замер в отдалении, дожидаясь своего «выхода на сцену».

Ждать пришлось недолго. Стремительно усиливающиеся позывы в конечном счете доконали Фуфела. Устав прыгать от стенки к стенке и обратно, он страстно возжелал длительного уединения. Яростно отшвырнул кресло-«трон» и гигантскими, неуклюжими прыжками понесся вон из зала, успев приказать охранникам:

– Двое со мной! Живо, ё… ё… ё!!!

Пара бугаев, с трудом сдерживая наркотическое хихиканье, ломанулись за хозяином. А я, по-прежнему оставаясь «невидимым», бесшумно устремился вслед за ними…

Вылетев из зала, Фуфел повернул налево в коридор. Издавая характерные звуки, проскакал метров двадцать. Вышиб плечом дверь со всем понятным значком. Не сбавляя хода, вломился в одну из кабинок. Матерясь, угнездился на толчке, радостно взвыл и начал извергать из себя фонтаны жидкого гуано. Телохранители достали пистолеты и лениво встали неподалеку, контролируя вход в сортир. (Даже не потрудились проверить помещение, болваны обкуренные! – Д.К.) А я скромно устроился у них за спинами…

Прошло минут двадцать, сопровождаемых шумными извержениями Константина Валерьевича, а также его стонами, уханьем и повизгиваниями. Воздух в туалете наполнился таким чудовищным зловонием (гораздо хуже, чем в канализационном тоннеле), что даже я, бесстрастный «покойник», возмечтал о противогазе. Секьюрити же вовсе извелись. Они надсадно пыхтели, переминались с ноги на ногу и безуспешно пытались защититься от вони надушенными носовыми платками. Наконец доносящиеся из кабины звуки стали пореже, потише (видимо, запасы гуано и непереваренной пищи иссякли. Остались одни спазмы). А господин Фуфел обрел отчасти ясность мысли.

Страницы: «« 12345 »»

Читать бесплатно другие книги:

Эта почти сказочная история о юноше и прекрасной незнакомке. Во сне она волшебно поет, а, проснувшис...
О чём же эта книга?Оставаясь верным своему стилю, автор решил не только (и — даже — не столько) опис...
Моя цель — дать инструменты, которые помогут вам и вашим клиентам быстро справляться с негативными п...
В книге говорится о навыке, которым владеют люди, получающие успешные изменения с помощью терапии. Я...
Эта книга написана по материалам авторских семинаров, посвященных обучению работе с Таро Уэйта. Книг...
Об управленческом таланте Бауэра. О том, как его уроки вышли далеко за пределы прожитых девяноста де...