Законы Рода и секреты подсознательных механизмов, или Расстановки для чайников Димитрошкина Лиана

Отзывы слушателей курса по домашнему заданию к четвертой части

«Мама-шуба» – было сопротивление. Потом слезы. Потом спокойное смирение и даже удовольствие».

Спасибо, искренний человек, вот девушка написала, что было сопротивление. Это как раз то, что вам я говорю. Немножко сопротивляйтесь, чтобы вас пришлось немножко поймать. Это как раз про то, и чем больше это сопротивление, тем ценнее будет для вас результат.

«Родителей вижу, сказать слова очень трудно».

Я вас очень понимаю. Это действительно трудно. Знаете, мои дорогие. Вот если вы катите хотя бы детскую коляску. Многие из вас мамы-папы, и вы когда-нибудь катили коляску. Куда её катить легко: в гору или под гору? То, что имеет значение, то, что важно – то делать сложно. Потому что под горку легко, а в гору – трудно.

«В маме-шубе сильное сопротивление. Плюс в минуты благодарности увидела по-другому своих родителей. Теперь понимаю, что они за спиной всегда стоят».

Именно так. Поделайте неделю минуту благодарности. И, возможно через неделю у вас будет доступ к маме-шубе.

«Делаю упражнение, благодарю своих родителей».

Отличное движение.

«Ещё когда я была шуба, хотелось говорить и петь колыбельные».

Тонкое наблюдение.

«У меня бывает сложность попросить, поддержать отношения с кем бы то ни было». Это как раз про это. Это как раз потому, что внутри живет убеждение, что: а смысл просить?

«Я сегодня до 3:30 утра слушала вас. Попробую сделать мама-шубу. Но слезы лились».

Ну да, в ходе урока многие поплакали.

«Утром делала. Иногда забываю слова, хотя они не такие сложные».

На самом деле, они сложные потому, что это очень важные слова. И они ломают что-то ненужное и заменяют собой. Поэтому это сложно. Хотя это всего-то три слова.

«Задание, честно признаюсь, не выполняла, откладываю. Знаю, что будут слёзы. Не хочу. И благодарность писать перестала, хотя это раньше доставляло радость».

У меня есть предположение, как только понадобилось в благодарности включать родителей, так сразу их стало сложно писать, настолько, что вообще и не хочется. Практика «Бетховен» вам в руку, может быть поможет.

«Утром ставлю родителей сзади, и все проговариваю уже дня три. Внутри стало теплее и как-то более спокойнее, больше уверенности, что ли».

Вы очень чутки к своему внутреннему миру, это действительно так и есть.

Вопросы по практике «мама-шуба»

Ее надо повторять?

Практику «мама-шуба», если вы будете повторять, девчонки, мальчишки, вы только от этого выиграете.

Реальную маму можно просить?

Ну если вы в лесу живёте, никого больше не попросишь, только в этом случае – маму можно просить. Только сами для мамы этого не делайте, не надо.

Можно свою вещь сделать мамой?

Не можно, а нужно. Но для первого раза нужен живой человек, чтобы вы получили всю энергию.

А мне казалось, что папа меня держит, а оказывается, что с его стороны я не ухожу. А мама сказала «отпусти», и он отпустил. «Ух!», – подумала я.

У меня прямо тренинг есть, называется «Женское счастье для папиных дочек». Папина дочка – это приговор для отношений, для семейной жизни, для судьбы. Это здорово, что у вас такая динамика. Это великолепно.

Сестра сестре может делать?

Да, может. Это будет благоприятно.

А приемному ребёнку это тоже полезно?

Безусловно, безусловно.

С внучкой можно?

Можно. Наоборот – нельзя. Младшие старшим неблагоприятно, чтобы делали. Но старший младшему – очень благоприятно.

А у меня сын каждое утро просит обнимашки.

Ну и слава Богу, очень хорошо.

Если делать дочери маму-шубу, то потом она должна быть в роли мамы?

Нет, не должна. Ни в коем случае. Неблагоприятно. У неё нет навыка выходить из ролей а у вас навыка выводить оттуда. И ваша дочь войдёт в роль, и кто его знает, куда и как далеко она туда зайдёт. Не надо.

А папа может эту практику с сыном взрослым или это мама должна быть?

Ну, вообще это про маму. Я все-таки специалист по мамам. У меня много практик именно для мам, у меня только один из двадцати клиент – мужчина. И все-таки я в большей степени квалифицирована в женской части.

Я же сына не удержу, если брыкаться начнет.

Он же у вас вменяемый как-то, сын-то. Можно сказать, что: «Я выполняю практику, ты так немножко брыкайся, но помни, что это немножко игра». Это всё-таки практика, это у нас практика, это не французская борьба.

А с подругой можно?

Идеально. С подругой – это просто идеально.

А если в роли ребёнка – коллега, по возрасту соответствующая возрасту мамы. Так можно?

Можно, это не ваша мама. Это не часть вашей семейной системы. В семейной системе вот лучше не надо, не путайте роли. Потому что вы бы знали, как это легко путается, вы бы знали, как это часто происходит, вот просто это того не стоит. Ни один результат не стоит этого риска. Это очень дорого. Найти подружку гораздо дешевле.

Муж с женой могут делать друг другу маму-шубу?

Вот знаете, жена мужу – есть риск что это будет нарушение иерархии, вы рискуете не выйти из роли. А вот муж жене – это будет очень хорошо.

Работа один на один

В работе один на один, когда человек стоит за все фигуры по очереди и сам всё чувствует через своё тело, у него нет возможности абстрагироваться. Он попадает в свою жизненную ситуацию и просматривает её со стороны всяких фигур, например, со стороны папы.

И он видит, что папа не может смотреть на маму потому, что между ними лежат семеро убитых в аборте детей. И тогда он может понять, почему папа оставил семью. И что он ушел не от меня, сына, а он ушел потому, что его с женой разделили нерождённые дети.

И это, кстати, закон. Если кто-то не знает об том – знайте, аборт прекращает отношения. Это плата, которая установлена Высшими силами за убийство детей.

И через своё тело он увидит, куда уходит внимание со стороны мамы, и может быть,

ему станет понятно, почему мама не может уделять ему столько сил и внимания, потому что вся её душа полностью занята её собственной матерью. Или этими умершими детьми. Или она находится в переплетении там с каким-то дедушкой. И ей просто нечем смотреть на сына, и поэтому не смотреть на сына – это не её выбор. Со стороны бабушки постоит, со стороны дедушки постоит. И он входит в контакт, в резонанс со всеми чувствами, который каждый из персонажей чувствует на своём месте.

Так вот, по глубине воздействия это значительно сильнее, чем просто посидеть и посмотреть спектакль, который перед тобой разыгрывает заместитель. В этом смысле работа будет значительно эффективней и глубже. Но при этом это тяжелее для клиента. И он будет быстрее уставать. И это первый момент.

Расстановка 1:1

Первая наша тема – расстановки один на один, и расстановки по скайпу. Итак, встречаемся мы с вами с клиентом, вот ко мне в скайп пришел клиент или ко мне в кабинет пришел клиент. И собрали мы с клиентом запрос, собрали анамнез, у нас есть генограмма. И как нам дальше делать расстановку? Кто у нас будет резонатором? Каким образом, с кого мы будем считывать информацию, которая приходит из поля? Ваше мнение?

Так вот, для работы у нас два тела. Ровно два, одно – ваше, другое – клиента. Значит, либо вы пускаете в ход своё тело, и тогда вы выполняете сразу несколько функций. И это функция ведущего в расстановке, и это функция заместителя в расстановке. Притом ещё заместителя на разных местах, в разных ролях, постоянно переходя из одной роли к другой.

Это довольно сложный формат. Какой-то частью вам нужно всё время оставаться терапевтом, какой-то частью вам нужно постоянно оставаться в контакте с самим собой, чтобы не попасть в своё слепое пятно, не рухнуть в какую-нибудь свою динамику. При этом вы ещё должны какой-то третьей частью входить в резонанс с ощущениями фигуры на том месте. И ещё держать клиента, и ещё держать поле. И энергетически это очень, очень затратный процесс.

Я предпочитаю для этой цели использовать тело самого клиента. Во-первых, клиенту совершенно точно не нужно быть терапевтом в это время. И поэтому ему нужно отслеживать только два состояния: оставаться какой-то частью с самим собой, и чувствовать то, что чувствует заместитель на этом месте. Поэтому ему, с одной стороны, немножко полегче. Согласны со мной? А с другой стороны, он ощущает чувства других участников и уже не может от этого отмахнуться. В этом для меня принципиальное отличие индивидуальной расстановки от групповой. И поэтому я с большим удовольствием, с очень большим удовольствием работаю один на один.

И знаете, что важно? В групповой расстановке, когда у клиента сильное сопротивление к решению вопроса, он может выбрать оставаться просто зрителем.

Вот посмотрите, насколько сильное сопротивление у многих из вас в маленькой одноминутной расстановке – «мама-шуба». Хотя практика могла длиться всего одну минуту. Для неё не надо было брать целую маму, взаправдашнюю. Для неё не надо было брать вашу жизненную проблему, которую вы носили бы с собой годами, увы и ах настолько мучительную, что прямо жить не могу, которая как зуб болит. Проблема тоже имеет силу, клиент приходит чаще всего тогда, когда у него проблема болит как зуб. У вас в Маме-Шубе такого нет. Мне написали, мол, некогда, негде взять 30 минут – это сопротивляется ваш самосаботажник. Эти 30 минут – это максимум, который мне известен за всю историю моей работы с этой практикой. Даже к одноминутной практике есть саботаж.

Так вот, в групповой расстановке, если у клиента сильное сопротивление к решению вопроса, он может оставаться просто зрителем. И в расстановке будет движение, и заместители будут двигаться, что-то предъявлять. И вот расстановка практически пришла к результату. Поверьте, у меня было много раз, что ставишь клиента вместо заместителя – и расстановка откатывается назад на целый час. Два часа расстановку делал, ну бывает такое: два часа расстановку делал – бац! – и уехала на час назад. Потому что ему тяжело.

Вопрос. «Какие бывают динамики, и что такое динамика?».

Ответ. Вы знаете, что бы мы ни делали, с кем бы мы ни коммуницировали, в какие бы мы не вступали в отношения – в отношениях всегда есть динамика. И она всегда или положительная, или отрицательная.

Вот всё то, что происходит, и есть динамика. И динамика может быть положительной, и динамика может быть отрицательной.

И на нашей планете, если осознанно не предпринимается ничего, значит, происходит отрицательная. Потому что на нашей планете, если ничего не делать, всё только ухудшается, такова здесь природа вещей. Например, котлета сама не пожарится, а протухнет. И если не грести, то лодка поплывёт не куда вам нужно, а её унесёт куда ветер дует. И если не рулить, то машина доедет не до Москвы, а до ближайшей канавы. Это большая иллюзия, что, если ты ничего не делаешь, то остаешься прежним. Это не так. Такая у нас планета, если мы ничего не сделаем, то всё ухудшается. Это закон. Мы живём на эскалаторе, ведущем вниз. Так вот, всё, что происходит в плюс или в минус, и называется словом «динамика», только и всего. Ничего хитрого.

Итак, состояние клиента и состояние заместителя в расстановке может очень сильно отличаться. Если заместитель в поле вообще по уши в чувствах, то клиент на стуле может быть при этом совершенно, абсолютно спокоен, и абстрагирован от того, что происходит. Он ещё и отвернётся, начнёт что-то в сумочке выкапывать, в телефоне рыться. И приходится говорить: это всё происходит для вас, выдерживайте это внутри себя. И возможно, он столкнулся с тем, что для него очень уж сильно. И, в конечном итоге, он себе этого не возьмёт. И у него есть на это, безусловно, какие-то причины. Они, возможно, тоже лежат в системной плоскости. Просто в этом пространстве они не открылись. Или он был к этому не готов, или ему не хватило ресурса, или вы как терапевт не в состоянии смотреть туда, куда ему нужно посмотреть. А вот когда клиент стоит в расстановке сам за всех – у него нет никаких шансов абстрагироваться.

Но тогда, мало того, что клиент у вас замучается, ещё и расстановка будет длиться дольше. Потому что клиенту сложно постоянно выходить из одного состояния, и входить в другое. Из одного – в другое. А помимо этого, чтобы расстановка двигалась, вы должны поочерёдно опрашивать каждую фигуру. То есть кто-то должен нам за неё резонировать. Либо вы это делаете сами, либо это делает клиент, либо вы это делаете вместе с ним. За какие-то фигуры – он, за какие-то фигуры – вы.

Обеспечить клиенту 2 места

И что ещё важно? Если вы работаете с телом клиента как с резонатором, и он у вас двигается в пространстве, то, кроме того, что у него есть место в расстановке, он в вашей паре должен быть представлен в двух физических точках. Физических, подчёркиваю. Он представлен у вас как заместитель, и некоторая его духовная, душевная часть работает заместителем, и когда он на стуле сидит и смотрит на расстановку, он будет у вас представителем самого себя. И вам нужно также в вашей парной работе обеспечить для клиента два места. Не экономьте стулья, пусть у вас будет ещё один стул для него-наблюдателя.

И он входит в расстановку в папу, а потом возвращается на стул наблюдателя. Входит в маму – возвращается в наблюдателя. Входит в ребёнка – возвращается в наблюдателя. Есть какое-то заместительское место, когда он входит в расстановку, чувствует, как ему там, когда он стоит и смотрит на папу, например, или у него за спиной мама или ещё что-то. И у него должна быть мета-позиция, когда он сможет со стороны посмотреть на всё, что происходит. Если нет стульев – ну прямо можно на бумажке написать «мета-позиция» и выставлять его на эту бумажку. Это очень важно.

Он имеет возможность выходить из процесса, у него есть отдельное место. И когда он выходит, вы с ним обсуждаете: «Как тебе там было, а как тебе там кажется, а что бы там хотел?» Со стороны. И я пользуюсь листами бумаги за милую душу, вот прямо очень нравится. Я всё поперепробовала. У меня и фигурки, я книжку свою с этими шахматами написала в 2003 году, когда ещё про расстановки ещё и знали- на всю Россию пятьсот человек. Знаете, я изобретатель, я специально училась ТРИЗу – «Теории решения изобретательских задач». Вот в результате что только не изобретаю! И я делаю расстановки, на чем я только не делаю! На фарфоровых поросятах, на чашках, на ластиках, на метафорических картах. Но чаще всего я теперь использую бумажки со стрелочкой. Стрелочка, чтобы было видно, где нос. Пишешь «папа», рисуешь стрелочку, и клиент ходит в своём пространстве, с этим листиком. Ходит туда-сюда, находит место, кладёт, потом на эти места встает и он знает, куда фигура смотрит и какая это фигура. Можно, конечно, запомнить, но оно вам надо запоминать? Упрощайте себе жизнь. Иначе, если у вас там коврики, например, коврики многие используют, у коврика нет носа. Тогда расположение надо запоминать. Я вот как-то, знаете, для этого недостаточно трудолюбива.

Вопросы-ответы по расстановкам

Как ты расслабляешься?

А я не напрягаюсь, я вот стараюсь максимально не напрягаться, не умножать сложностей без нужды.

Местами папы, мамы, других фигур являются якоря?

Да, этот термин так применяется.

А для расстановки важно ограничить пространство?

Иногда это стоит проговаривать. Если вы находитесь в спортивном зале, и там вот группа, например, соседняя. Вот, например, вот у нас идет учебная сессия, и нас четыре группы, и мы должны, каждая группа сделать себе расстановку. И мы тогда договариваемся: до этого стула – наше место, до того стула – ваше место.

Можно использовать стулья для расстановки?

Да, можно. Но стулья, как сказать, они ограничивают по вертикали. То есть, если стул – то ты сидишь. А если бумажка – то ты можешь на ней стоять, ты можешь на ней сидеть, ты можешь на ней лежать. И это гораздо выгоднее.

Как лучше с бумагой? Как карты использовать, или вставать на них?

Я предпочитаю вставать. Для его ещё нужна стрелочка? Чтобы держать направление взгляда. Быстро, удобно, бумажки под рукой, написал любую фигуру – поставил. И дело в шляпе.

Что есть ещё, какие варианты?

В расстановке у вас есть возможность вводить некие проверочные фигуры, не обозначая их никак. То есть, вы знаете, что вы тестируете некую версию. У вас на полу разложены вот эти бумажки, у вас клиент сходит с одной, переходит на другую, передвигает, разворачивает. Если вам нужно – вы кладете листы, чистый лист бумаги со стрелочкой и тестируете.

Что-то меняет появление этой фигуры? И в расстановочной ветке Идриса Лаора как это называют?

Эти фигуры называются очень размыто: «То, что скрыто, о чем также идёт речь, и что имеет к этому отношение». И вот эти вот слова с не проявленным смыслом – это очень важно. Позволяйте этому быть. Вы можете написать «человек», но дело в том, что может быть, там не человек, а Война. Вот вы можете написать там «мужчина», но там может оказаться бабушка. Понимаете? Не усложняйте себе жизнь. Употребляйте вот такие неконкретные слова. Вот эта фраза, она очень точная, очень правильная. «То, что скрыто, о чем также идет речь и что имеет к этому отношение». И точно также вы в какой-то момент можете сначала войти в поле, соединившись с этим полем, с этой фигурой, с этим образом. И побыть там, что-то почувствовать. Если вам нужно – то обозначить это место некоей фигурой. Потом, возможно, у вас появится для неё уточняющая подпись. Возможно. Когда наступит некое прояснение. Иногда это появляется. А иногда это остаётся в скрытой форме. Иногда в расстановке бывают фигуры «что-то, что для этого важно», «кто-то, кто с этим связан», «тот, кто несёт за это ответственность».

Важно ли потом понимать, что это?

Не всегда. У нас с вами нет задачи раскрутить сюжетную линию. Кто кому чего не дал, кто кому чего сказал, кто кого там каким предметом стукнул. Нам важно, какие там были отношения. Какие там были чувства, и что там осталось незавершённым. И важно именно на это посмотреть. И на уровне поля связать это с той личностью, кто с этим связан, и дать этому место. И я очень часто пользуюсь мускульным тестом: нужно ли уточнять дальше или можно работать просто с фигурой. И примерно в половине случаев уточнять не нужно. А зачем усложнять себе жизнь, я не усложняю. Главное – что это работает. По большому счету, какая разница, это прапрабабушка Фёкла или прапрадедушка Сидор? Если результат один и тот же. И тогда на листке написано может быть, например, «Представитель четвертого поколения». Или «Кто-то, кто с этим связан». Так выглядит работа с некими обозначениями на полу, но с названием напольных якорей. И якоря бывают разные, и многие расстановщики обходятся с этим по-своему, по-разному.

Расстановки с тапочками

В одно время было самое популярное – расстановка с тапочками. У расстановщика в арсенале было огромное количество всяких тапочек, я тоже в своей «Хозяйке Дара» в 2003 году изобрела расстановку с тапочками. И мне было очень приятно, что не я одна такая умная, и что уже в 2005–2010 годах расстановки с тапочками были очень популярны. И тапочек у расстановщиков было полно: красных, синих, зеленых в горошек. Разного размера, и цвета, и материала, и клиент вставал в тапочки, переходил туда-сюда. И так тапочки двигались. Такой вариант тоже отлично работает, но тогда нужно помнить: эти тапочки – дедушка, эти тапочки – папа, а эти тапочки – муж, а это – третий муж. А на бумажке всё написано. Мне листочки больше всего нравятся.

Что касается работы с фигурками или картами на столе. Лично я, даже если работаю с чем-то на столе, периодически перехожу на напольный формат ещё вот по какой причине.

Наше сознание антропоморфное. Мы привыкли видеть людей, воспринимать образы через человеческие фигуры. И даже если мы внутри себя начинаем выставлять какие-то образы, вспоминать какие-то ситуации, испытывать какие-то телесные реакции, или эмоциональные, всё равно это у нас всегда связано с формой человека, с форматом, с масштабом человеческой фигуры. Поэтому иногда это серьёзно облегчает задачу клиента войти с чем-то в контакт. И если он не абстрактно смотрит на что-то на столе, на какой-то там ластик, а если он это делает, то на своем привычном человеческом уровне, контакт происходит проще. Но с использованием настольных фигурок есть плюс – там егче настроиться и эти работы короче. Потому что совершенно точно, расстановки, когда у вас клиент ходит туда-сюда, занимают больше времени.

Расстановки с шахматами и подручными материалами

Когда мы работаем на столе – у нас неограниченный формат подручных средств. Шарики из бумаги, чашки, фарфоровые суслики – всё, что угодно. Был у меня случай, клиентка сусликов собирала, у неё их было много, очень пригодились при работе через скайп. Шахматы, которые достаточно разнообразны, и можно обозначать разные поколения, разный масштаб, фигуры меньше, фигуры крупнее, много возможностей. Или вот есть фигурки, специальные фигурки для расстановок.

ФОТО ФИГУРОК

Они отличаются от шахмат чем? Можно фигурку посадить, можно ей руки растопырить, можно ею поклониться. Они более информативны, чем шахматы, но они могут упасть. В отличие от шахмат, они легко падают. И когда вот в расстановке фигура неожиданно брякнулась, это может сбивать поле, сбивать вас, уводить в какие-то ненужные интерпретации. Словом, просто смотрите и выбирайте, с чем вам комфортнее.

Фигуры в расстановках

Но для того, чтобы за рабочим столом входить в контакт с тем, что происходит, у вас нет вспомогательного аппарата, у вас нет заместителя, который вам транслирует некую информацию. Фигурки могут передавать вам некое перемещение в пространстве, но они не несут в себе информацию об эмоциях, о чувствах, о состояниях.

Воспринимать эту информацию – задача ваша, и ваша задача помогать клиенту это делать.

И заместительское восприятие – оно работает в любом формате. У фигурки нет эмоционального окраса, поэтому эмоциональный окрас получает клиент. Он берет у меня маленькую фигурку, и «Что в твоем теле, и что происходит с твоими глазами, а что с животом, обрати внимание, ты так сжался, скрючился, это про какую твою эмоцию, когда ты весь сжимаешься? Какая эмоция заставила тебя сжаться?» Когда он к ней прикасается, он входит в контакт с тем, что он чувствует по этому поводу. И уже от имени этой фигуры он транслирует состояние. И весьма вероятно, что эмоциональная реакция, которую клиент транслирует вам, будет слабее, чем если бы он ходил сам в качестве заместителя по вашим настольным якорям. Вполне возможно, что и это-то будет ему не всегда даваться. А с фигурками эмоциональная реакция ещё слабее, чем с применением напольных якорей.

И что здесь в помощь? В первую очередь – ваша чувствительность, ваша способность поднимать энергию поля, входить в более мощный раппорт с клиентом, ваша способность поддерживать в этой энергии клиента, давать ему как можно больше доступа к его эмоциональном состояниям или чувствам. И даже если для кого-то это на самом деле поначалу чуть-чуть сложно, на самом деле получается всё.

Ибо, если человек в контакте с фигуркой, или в контакте с ластиком, или с каким-то там сусликом, и говорит, мол, не понимаю я, что у меня с чувствами, обратитесь к его телу. Тело всегда несёт в себе информацию, это самый драгоценный ресурс, тело – это просто карта наших проблем. Тело – это конспект наших проблем, в нем есть вся информация, надо просто уметь её считать. Смотрите, как он дышит, как у него меняется походка, как у него меняется состояние, что у него с глазами, с носом, эка его перекривило. И говорите ему, стоящему в роли мамы: «Мамочка, хорошо, чувств не ощущаете, а что это у вас на лице такая любовь написана необычная?»

Вопросы к клиенту

У вас постоянно должны звучать вопросы к клиенту. Про то, как он себя чувствует. Здесь были те, кому тяжело просить, кому тяжело спрашивать. Так вот, просто, значит, для вас это главная аскеза, потому что без этого расстановщика, терапевта, коуча не бывает. Потому что с клиентом это постоянная необходимость – просить. Попросил: «Я вас хочу попросить сказать о своем самочувствии. Как вы себя чувствуете?».

Так вот, неумение просить – это надо в себе убить.

Надо встраивать себе умение просить.

Иначе вы никуда не продвинетесь как профессионалы и не сможете работать.

Потому что вы всё время к клиенту должны быть вежливы и всё время просить. Не приказывать. Представьте, что вы сейчас у меня клиенты, и я просить не умею. Как я буду с вами коммуницировать? Мне нужно постоянно получать обратную связь, мне нужно постоянно просить информировать меня об эмоциях, о состоянии. Обратная связь – это ключевая нужда для терапевта. Эти вопросы мы также задаём в групповом сеттинге, но не так часто, не в таком объеме. А в индивидуальной расстановке или в коучинге вы будете просто не останавливаясь спрашивать. А как ты себя чувствуешь, а как то, а как это? А теперь мускульным тестом проверь. А теперь так, и так, и так. Это будет ключ доступа к информации поля.

Позиция «над и сверху»

Не все клиенты готовы работать с фигурками. Разным людям подходят разные инструменты в индивидуальной работе, и на это нужно обращать внимание. Это очень важно. Каждый клиент индивидуален, каждый клиент – личность, и он имеет право на своих тараканов. Позвольте ему их иметь.

И ещё раз касательно фигурок. С фигурками мы теряем масштабность, но иногда это как раз то, что доктор прописал. Когда сильная травма, когда тяжелая какая-то ситуация. Представьте себе клиента в индивидуальной терапии, у которого мама убила папу. Вставать за ту или за другую фигуру может оказаться непосильной травмой. Вот тут фигурки на столе

– самое то. Это – мета позиция, он так немножко сверху смотрит, у него больше ресурса на это смотреть.

Метафорические карты

И есть ещё один замечательный инструмент, которым мы все активно пользуемся, который очень хорошо помогает нам справляться с вопросом эмоциональной составляющей

– это метафорические карты. Картинки с взрослыми лицами, с детскими лицами. И я поделюсь с вами своим ноу-хау – ставите канцелярскую скрепку, большую толстую ушастую канцелярскую скрепку, предназначенную для толстой пачки бумаги.

ФОТО СЛАЙДА С КАРТАМИ В СКРЕПКАХ

Вставляете в канцелярскую скрепку, загибаете ей уши и она потом прекрасно вместе с вашей картой стоит, за милую душу. И это очень и очень удобно, когда вы ставите вашу картинку на скрепку, и тогда у ваших карт-фигурок есть лицевая сторона, есть спина, они могут повернуться, они могут как-то реагировать. Это очень практично. И когда эта штучка стоит у вас на столе, у вас появился объём. Не бойтесь, очень практичная штука.

Вопрос. А можно сперва расставить на полу, а потом перенести это на стол?

Ответ. В жизни никогда это не делала. А смысл? И, наверное, можно, если вас выгоняют из помещения. Пришла злая уборщица, вам нужно как-то выпутываться из ситуации, и вы тогда это сфотографировали, потом куда-то перенесли, куда-то перебежали, в другой офис, прибились к подоконнику и там на ластиках тихонько сделали, пока вас не видят. Но без форс-мажора, по-моему, смысла нет.

Но есть вариант форс-мажора – когда проявилась серьезная травма, и вы начали-то про что-то несложное на полу, а потом вылезла чудовищная вещь, тогда да, есть смысл перенести на стол. Тогда клиент окажется в мета-позиции, он будет смотреть на травму извне, она уменьшится для него сразу, начиная с физического уровня. Будет очень даже благоразумно и практично.

И в работе в картами напомню такие ключевые пару моментиков. Что здесь может быть важного? Когда на роль женщины человек вытягивает мужскую фигурку, когда на роль ребёнка вытягивают взрослого, на роль взрослого вытягивают ребёнка.

Карты – шикарный вспомогательный инструмент, потому что снимает с нас проблему постановки некоторых гипотез.

Если вместо женщины он вытаскивает мужчину, вы уже понимаете, что там есть что-то, с чем надо работать.

Если вместо взрослого вытягивается ребёнок, вы сразу понимаете, что взрослый не в ресурсе, что он не опирается на себя, что он в детской позиции. И, значит, что ему нужно каким-то образом восстанавливаться, чтобы он мог взять свои функции на себя. Или, может быть, вернуть их тому, у кого он их взял. Или кто встает на его место в системе, поскольку взрослому со своим тяжело справляться, если он находится в детской позиции.

Карты клиент раскладывает в пространстве стола, показывает, где у него там папа, где мама, где ребёнок.

Вы точно так же должны опрашивать, что друг к другу что чувствует. Но, кроме всего прочего, он у вас может описать карту. И когда он смотрит на неё, он видит определенный характер, определенную эмоциональную составляющую. То, чего нет в других вспомогательных предметах при работе с индивидуальными расстановками. У шарика, скатанного из туалетной бумаги, нет эмоций на лице, хотя определённые чувства он тоже вызывает.

И, в зависимости от того, как меняется внутреннее состояние клиента, он будет видеть разное. И будет меняться эмоциональная составляющая, и если сначала клиент описывал угрюмое, жесткое, отстранённое лицо, то в ходе проработки он может вдруг увидеть, что мама на самом деле, всё время на него смотрит, и даже слегка улыбается.

И это способ, который вам поможет очень хорошо решить проблему эмоционального отклика из поля. И при этом вам не надо нагружать человека необходимостью войти в контакт с чем-то внутри, и что-то почувствовать. Потому что рассказать про то, что он видит, ему намного легче, чем сначала осознать, что он чувствует, а потом это чувство ещё и как-то выразить.

Вот этим метафорические карты просто бесценны.

И более того, по ходу работы иногда бывает так, что вот эта картинка вообще перестаёт соответствовать месту, которое она занимает. И человек может на это место выбрать какую-то другую. Мы что-то здесь проработали, мама у вас из какой-то не очень приятной стала такая милая. И он уже видит, что мама счастливая, что с ней всё хорошо, что она всех любит, и она уже тогда занимает место где-то рядом с ребёнком.

И, если есть возможность, используйте не плоскость, а объем.

И это мое ноу-хау, делюсь, при работе по скайпу; живых метафорических карт обычно у клиентов дома нет, я ещё такого клиента не видела. Но знаете, что я сделала, я даю такую инструкцию: «Возьмите, пожалуйста, листок какой-нибудь крупной рекламы и разрежьте его на кусочки размером, чтобы там было вот такое, чтобы там не было текстов, «Слава КПСС и доклад к 25-му съезду», а была бы какая-то большая картинка, нарежьте её на кусочки размером с визитку. И у вас будут собственные метафорические карты». Прекрасно система работает, прекрасно. Точно так же они ставят их в скрепки, или они их у себя прилепляют на стенку, скотчем, булавками. В общем, я использую всё пространство. Я кинестетик, у меня всё пространство работает. И все мои практики они такие, кинестетические. Поэтому, наверное, моя основная модальность расстановщик, а не кто-то другой. Ставят в скрепки и вполне метафорично у нас всё получается.

Чувствительность расстановщика

И ещё раз про отличия. Вам нужно воспринимать информацию с поля, и у вас нет заместителей. Поэтому эта функция перекладывается на вас, и на то, как вы организуете работу с этой функцией у клиента. Чувствительность, в индивидуальном сеттинге она ещё более важна, чем в групповом.

Когда вы делаете групповую расстановку, вы можете просто отойти и дать процессу быть. И если вы держите поле, процесс сам пройдёт, и пройдёт хорошо. Расстановка будет двигаться, даже если вы ничем там не управляете, никакими процессами, просто тихо сидите, не вносите интервенции, ничего. Есть такие типы расстановок: расстановщик молчит, все молчат, просто всё двигается, двигается и потом как-то разрешается. Я такие расстановки не практикую, эту другая квалификация. Но здесь у вас такого не будет. Если вы отсюда отойдёте, оставите клиента один на один с фигуркой – да ещё часто и непонятно, кого обозначающей – ему точно будет некомфортно. И динамики точно не будет. И здесь, во-первых, важна ваша чувствительность, а во-вторых, ваша способность поддерживать клиента, быть с ним в этом процессе.

Быть с ним и для него.

И что мы должны сделать, мои дорогие?

Мы полностью должны принадлежать клиенту.

Полностью.

Вы как личность отсутствуете. Вы просто пустой флакон для того, чтобы что-то, что больше вас, помогло вашим клиентам.

Вопрос. На таро можно делать расстановки?

Ответ. Я не специалист, единственное, что я знаю про таро, что эти карты надо уважать, что с ними ни в какие игрушки не играют и всё такое прочее. Поэтому с точки метафоричности, конечно, можно, я и на пазлах расстановки делала; а с точки зрения отношений между владельцем карт и самими картами – я не знаю, я не в курсе. По-моему, как-то может получиться не то.

И ещё, почему я прошу, чтобы были просто кусочки непонятного наполнения, не пойми с какими пятнами, когда человек сам себе делает эти карты. Потому что тогда есть простор для метафорического мышления.

Как фиксировать изменение в динамике; динамическая линейка Димитрошкиной

И второй момент – как фиксировать изменение в динамике. И я сейчас с вами поделюсь. Есть разные инструменты. Если вы работаете с напольными якорями, то это фиксация через обратную связь либо от вас, либо от клиента.

Вот если вы работаете на столе, то здесь с этим может быть сложнее. Но делюсь своими изобретениями.

Диагностическая линейка Димитрошкиной

Как говорила моя маркетолог: «Ты должна писать об этом своём изобретении на всех заборах, а ты молчишь как рыба в пироге». Я начала писать, не то, чтобы на заборах, но в рамках здравого смысла – пишу. Это очень показательный способ.

И я прошу клиентку: «Растяните, пожалуйста, сантиметровую ленту от 0 до 100». И, например, вот сегодня мы работали со щитовидкой. У меня как-то две подряд с этим пришли. Одна пришла во вторник, другая в среду. И обе – со щитовидкой. «И положите пальчик на 0». ПО – это вот щитовидка в таком состоянии, что вам осталось от силы два раза высморкаться, и ты уже в могилке. А теперь пальчик на 100 – это ваша щитовидка работает настолько идеально, стопроцентно и великолепно, насколько это вообще возможно с обстоятельствами твоего рождения и экологии твоего детства. А теперь снимите с себя какую-то штучку, – и тут я в помощь клиенту ставлю поле, – сделайте три вдоха, три выдоха, соединяясь со штучкой, вливая в неё всю себя. Найдите себе место между 0 и 100. И человек находит – 46.

Дальше мы проверяем, например, есть психосоматические причины. МТ нам в помощь.

Затем проверяем – можем ли мы на них повлиять. МТ нам в руку.

И вперед, и пошли, и работаем. И когда мы заканчиваем, вот, товарищ клиент, перед вами линейка снова, и какое у вас состояние после работы? И у неё было после первой сессии 78. Было 46 – стало 78. Клиент видит, что не зря пыхтели.

Конечно, 78 не сто, но в том случае нельзя было поднять за одну сессию дальше.

Клиентка у меня, бедненькая, выполняла практику, в ходе которой вошла в контакт с мощной и тяжелейшей родовой динамикой.

О чем напоминала ей щитовидка? О том, что в её роду по всех известных ей поколениях все до одной женщины, бабушки, прабабушки, тети, двоюродные бабушки теряли своих первенцев или старших детей. И до десяти старших. Мама прабабушки 10 из 13 детей похоронила. Трое младших выжили. И вот эта вот женщина, которая десятерых похоронила, её не осталось в системе, её боль была настолько велика, что про неё не вспоминали вообще. И бедная девочка, она у меня заблевала два сортира, на втором этаже и на первом. Очень сильная была телесная реакция. И когда мы закончили процессы и проанализировали всё, и она, бледная, зелёненькая такая, говорит: «Вы знаете, у меня есть впечатление, что сейчас мы работали не столько на мою щитовидку, сколько на то, чтобы мой единственный сын, мой первенец, остался бы жив». Бывает и такая работа.

И клиент видит: динамика есть. Понятно, да, с этой сантиметровой лентой? Пользуйтесь. Динамическая линейка Димитрошкиной.

Фотографирование расстановки

Завершающие образы очень полезно фотографировать, они эмоционально для восприятия важны, для подпитки. Я потом их высылаю на почту или клиенты сами себе на телефон фотографируют. Но обычно вот они там все стоят в расстановке, и я их фотографирую, и прямо сразу же, благодаря всем этим полезным гаджетам – смартфонам, айфонам, нажал кнопочку – и сразу сбрасываю клиентам. И это дополняет работу расстановки. Она таким образом как бы продолжает своё действие.

И ещё один очень вкусный момент: по тому факту, насколько им хочется быть в контакте с картинкой, мы можем понимать, процесс внутри ещё продолжается или он уже закончен.

Потому что когда процесс начатой расстановки завершился, то эти картинки перестают быть для клиента эмоционально заряженными. Когда у него внутри всё улеглось, они для него становятся просто картинками и перестают быть значимыми фигурами, перестают что-то про них глубоко внутри шептать.

Движение фигур; контакт фигуры с ролью

И если вы работаете с напольными якорями, если вы работаете на столе с фигурками, если вы работаете с живыми заместителями, для того, чтобы у вас не возникло путаницы, чтобы правильно и точно считывали информацию – есть очень важное правило.

Что местоположение фигура в расстановке, или фигурка или на столе, или напольный якорь где-то на полу, меняет только из контакта собственно с этой ролью. То есть если заместитель или клиент на листочке говорит: «Мне здесь нехорошо, я хочу, чтобы он отошёл», вы говорите: «Я услышала твое желание. Спасибо. Мне важна твоя информация». И всё. Никогда мы не двигаем вторую фигуру по просьбе первой.

Потому что как раз напряжение есть двигатель расстановки.

И если вы просто её отодвинете, послушаете – вы даёте заместителю поруководить. Вы можете пропустить какую-то существенную динамику, которая здесь есть. Руководит здесь не заместитель, руководит здесь расстановщик.

И тоже самое с напольными якорями. Каждая фигурка двигается, каждая за себя. И если клиенту не нравится, что эта фигура очень близко, я могу предложить – могу сказать, а могу не сказать, как решу, как поле подскажет – вы можете отойти, вы можете очень медленно передвинуться в ту сторону, какую вам нужно.

И вот это для вас очень хороший маркер, и это очень хорошие ключи доступа к тому, что здесь должно происходить. И то же самое с картами, если этой фигурке здесь некомфортно, либо она находит себе место, где ей лучше. Либо ей хочется, что вот бы оставаться здесь, но чтобы вот он, злыдень, отодвинулся. Надо спросить у злыдня, готов ли он двигаться или нет. Потому что это очень важно понимать – двигается только сама фигура, других не перемещает. Как раз это может проявить для вас ключевую динамику. Например, мы видим, что ей надо, чтобы отодвинулся, а он не хочет. И тут может быть ключ к тому, что между ними происходит. И о чём нам это скажет, что мы можем с этим сделать, на что мы можем здесь посмотреть, и чему мы должны здесь дать место.

О системе и о нашей неосознанной, бессознательной преданности системе

Теперь ключевые вещи. Работа по расстановкам показывает нам, что мы не являемся составной частью только нашей семейной системы. Но также мы являемся частью системы большей, которая включает всех наших предков, и так как мы являемся составной частью этой системы предков, некоторое определенное количество тех вещей, которые происходили в этой системе, имеет отзвук на нас.

Вот как та моя клиенточка со щитовидкой. Когда закончилась расстановка, она говорит: «Вы знаете, я чувствую, что у меня появился гораздо больший ресурс любить своего сына». Конечно, как ты можешь любить на полную катушку, когда он может умереть в любую минуту, а это можно не пережить, когда внутри живет ужас, идущий по Роду, что нельзя любить детей полностью на всю катушку потому, что дети умирают. А если ты его любишь, а он умер, такой сильно-сильно любимый, то ты сам подохнешь. Лучше уж не так сильно любить, чтобы не так горько плакать.

Таким образом, от наших предков может прийти к нам либо сила, либо слабости, которые у них были. Например, те раны, которым были подвержены прародительские системы. Эти раны резонируют или имеют отзвук о нас даже сегодня. Даже если один из многочисленных наших предков был исключен, как была исключена та прапрабабушка, если ему не оставили места. Например, если в системе были кражи, которые были на пользу нашей системе. Или кражи, наоборот, во вред нашей системе. И один из наших предков был, таким образом, ранен. И, возможно, эта рана повторяется в нашей собственной жизни. И это означает, что то несчастье, которое пережил один из наших предков, бессознательным образом продолжает жить в нас. Как если бы мы были пропитаны памятью этого предка. И быть пропитанным памятью одного из предков мы называем это «быть смешанным, переплетенным». И память этого предка может действовать сегодня в нас. И это означает, что не только генетически внешне мы будем похожи на него. Возможно, у нас будут те же психологические и психические тенденции.

Вот в тему вспомнила одну расстановку. У девушки был запрос – ничего не могу выбрасывать. И кто-то из её дальних предков, очень далекое поколение, знаете, какая там была динамика? Ребёнок у неё умер, и она не могла с этим смириться, не давала его похоронить. И её там поймали, схватили, держали, вязали, похоронили, закопали. И она как-то потом, с годами выправилась, родила там ещё кого-то, вырос предок у моей клиентки, но как та не могла отпустить ребёнка, так эта не может чулки-каблуки выбросить. Представляете, как тогда жить? После того, как развязали переплетение, она мне написала через неделю: «Вы знаете, я вынесла из своей комнаты 8 огромных мешков мусора».

И ещё продолжу, вы должны понимать, могут быть не только психологические и психические тенденции, мы можем проживать тот же тип эмоций, что и он. Будут те же мысли, может быть, мы поставим себя в идентичные внешние обстоятельства, проживая его шаблон травмы. Иногда мы не знаем, что у нас те же самые болезни, что и у него, те же самые неудачи, те же самые успехи в супружеской жизни. Иногда профессии бывают похожи. Иногда мы подвергаемся тому же несчастному случаю, что и тот человек – у него сгорел дом, у меня сгорел дом. Мы, может быть, рождаемся и выходим замуж и женимся в тот же день и в том же возрасте. И встречаем тот же тип мужчины или женщины, что и он. И всё это происходит бессознательным образом по следующей причине.

У нас есть не только индивидуальное сознание

Например, наше индивидуальное сознание хочет, чтобы мы хотели расти, и чтобы мы были свободными. И чтобы мы были с теми, с кем хотим. И наше индивидуальное сознание против, чтобы с нами поступали несправедливо. Или же оно заставляет чувствовать нас себя виноватыми, когда мы являемся несправедливыми по отношению к кому-то. И мы делаем все, чтобы создавать связи, на самом деле, для того, чтобы нас любили и чтобы нас признавали. Чтобы нам другие оказывали внимание. И одновременно мы не хотим, чтобы другие нам навязывались.

И у нас у всех есть личное движение к тому, чтобы у нас была связь, или была любовь или внимание.

И одновременно у нас есть желание, чтобы мы чувствовали себя свободными, или достаточно свободными, чтобы реализовать себя. Это наше индивидуальное сознание, которое хочет этого.

Семейное сознание

Страницы: «« « 345678910 » »»